На страницах пыльных книг (гет)

Седрик осторожно приподнялся на постели, оглядел мирно спящую госпожу и вздохнул. Она все еще сжимала его предплечье холодными пальцами, но хватка была недостаточно крепкой, чтобы он не смог выбраться. За окном плескалось ранее утро, когда солнце еще не встало, но туманная рыжевато-желтая дымка уже поднималась над горизонтом. Седрик мысленно укорил себя за то, что позволил себе заснуть. У него была неоконченная работа, дела, не терпящие промедления. И страшное нежелание вылезать из не своей постели.

Принцесса Фобос выглядела умиротворяюще. Платиновые волосы рассыпались по простыням и ловили первые мягкие золотистые блики, выглядывающая из-под плотного одеяла рука выглядела тонкой и едва ли не прозрачной. И она только теперь, расслабившись во сне, не поджимала губы и не хмурилась, отчего тонкая складка появлялась между ее бровей. Комок из одеяла и волос мерно вздымался и опускался, не издавая ни единого звука, и Седрику вдруг показалось, что он оглох. Сердце принцессы билось пугающе тихо, теплое дыхание путалось в упавших на лицо прядях. Белоснежная ладонь исчезла в складках, и только это, казалось, демонстрировало, что тонкая кожа еще не обратилась во мрамор.

Седрик потянулся к лицу госпожи и остановился в последний момент. Рука замерла сама собой, дыхание сбилось, кожа на спине покрылась липкими мурашками. Не стоило будить ее, не стоило касаться ее без разрешения. Не стоило без разрешения ее любить, но этого Седрик уже сделать не мог, слишком глубоко и прочно он врос в ее естество. Седрик слишком любил принцессу Фобос, чтобы позволить себе нарушить ее покой.

Он оделся и вылетел из ее покоев стремительно, не позволив себе даже быстрого взгляда на скрытое завесой волос лицо. В коридоре было темно и тихо, защитные заклинания на двери призрачно засветились и потухли, создавая искусную иллюзию двух вооруженных стражников. Фобос на самом деле никогда бы не доверила собственную безопасность каким-то стражникам. Утренний, наполненный тусклым светом туман сюда еще не проникал, разбивался о зачарованные камни и скудно резал стены сквозь узки окна-бойницы, так что Седрику пришлось сосредоточиться, чтобы наколдовать простенький светлячок.

Он был не то чтобы не в ладах с магией, просто магия как таковая противоречила самой сущности оборотней. Оборотни частично состояли из магии, но пользоваться ей, извлекать заклинания подобно людям, не могли, ограничивались разве что крошечными фокусами вроде тех же самых светлячков. Седрик никогда не пользовался чем-то другим, потому что ему это не было нужно. Он прекрасно обходился собственной силой и чужими приспособлениями с магическими артефактами.

Разгоревшийся над ладонью свет заставил его замереть, втянуть носом воздух и нахмуриться. Принцесса Элион определенно пряталась где-то рядом, но Седрик, сколько ни напрягал зрение, разглядеть ее так и не смог. Юная девочка, еще не осознавшая собственную силу, прекрасно управлялась с довольно сложной магией.

— Почему же вы не спите в такую рань? Солнце еще не взошло, — не последовало даже шороха, и Седрик потер переносицу, — я вижу вас, Ваше Высочество.

Седрик сказал «вижу», потому что не мог же сказать «чую», и потому получилось, что он соврал. Он ощущал присутствие, слышал запах, но глазами не видела ничего, кроме серого камня. Пространство ровно перед ним зарябило и подернулось дымкой, лопнуло с негромким бульканьем, и на месте голой стены показалась опустившая голову принцесса Элион. Она была одета в ночное платье, и волосы ее были совершенно растрепаны, так что Седрик мысленно отметил к списку дел необходимость отругать Миранду, назначенную личной горничной второй принцессы.

— Я все ворочалась и ворочалась и в конце концов решила прогуляться, — она и впрямь выглядела невыспавшейся и чересчур возбужденной, — я вообще-то сначала подумала про Анну, но… это ведь комната моей… сестры?

Принцесса начала говорить уверенно и бойко, но после упоминания мисс Фишер стушевалась, начала запинаться, опустила голову и едва выдавливала из себя слова. Седрик заметил, что щеки ее чуточку покраснели, и усмехнулся, поняв, что именно ее смутило. Разумеется, она видела, как он ранним утром вышел из покоев принцессы Фобос.

— Конечно, Ваше Высочество, — бесстрастно кивнул он, внутренне наслаждаясь таким ярким смущением, — и, полагаю, нам с вами следует удалиться, чтобы не мешать вашей сестре отдыхать.

Юная принцесса ойкнула, зажала себе рот ладонями и покраснела еще сильнее — теперь Седрик мог в полной мере увидеть совершенно алый нос, прикрытый рассветной полутьмой. На самом деле, конечно, тихие разговоры не могли проникнуть сквозь сеть защитных заклятий, но продолжать беседовать с особой королевских кровей, к тому же облаченной в одно лишь ночное платье, посреди холодного коридора было попросту недопустимо. Седрик невольно улыбнулся, когда эта маленькая леди вскинула голову и решительно кивнула, и подставил ей локоть, приглашая следовать выбранному им пути.

— Почему ты зовешь меня Ваше Высочество? — ее голос звучал чуточку обиженно, и Седрик едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

Принцесса Элион глянула на него исподлобья, нахмурилась, поймав улыбку, и резко отвернулась, так что ее полураспустившаяся косичка шлепнула его по плечу. Седрик незаметно вздохнул, покосился на светлячок, который она отобрала и теперь грела в ладони, и прикрыл глаза. В самом деле, как же еще он мог ее звать?

— Потому что вы принцесса, Ваше Высочество, — кивнул Седрик, поглядывая на светлую макушку, — разве Гидеон вам все не объяснил?

Они неспешно проходили из одного крыла замка в другое, так что стражи постепенно становилось больше, тут и там начинали сновать слуги. Принцесса Элион оглядывалась с интересом, и иногда им даже приходилось останавливаться, чтобы она могла получше рассмотреть ту или иную деталь.

— Объяснил, — мотнула головой принцесса, — просто у меня в голове все время звенело, и я все прослушала.

Она выглядела воодушевленной, но все еще несколько усталой, что было особенно заметно по чрезмерно резким движениям и слегка опухшим глазам. Седрик неспешно вел принцессу в ее комнату обходными путями, потому что предчувствовал, что так просто отдыхать она не вернется. Солнце уже выглядывало из-за горизонта, утренняя дымка становилась гуще и насыщеннее, а серые глаза принцессы сверкали все ярче.

— Вы можете задавать мне любые вопросы, Ваше Высочество, — сказал Седрик, отворяя магический замок в ее покои.

Скрывающаяся за полузадернутым балдахином кровать была разобрана, на полу валялись несколько платьев, один резиновый сапог неведомо как оказался на подоконнике, а второго Седрик и вовсе не видел. Аккуратно убранными выглядели только висящее на вешалке зеленое платье и возлежащий на туалетном столике венок. Принцесса, заметив его взгляд, нисколько не смутилась, задернула балдахин и уселась на небольшой диванчик, расположенный напротив окна. Седрик остался стоять посреди сущего безобразия.

— Вы с ней женаты? — глаза принцессы сверкнули; Седрик подавился воздухом.

В груди неприятно кольнуло, и Седрик склонил голову и усмехнулся. Принцесса Элион выглядела воодушевленной, она подалась вперед, уперла локти в колени и вложила ладони лодочкой. Заглядывающее в большое окно солнце танцевало на ее платиновых волосах и отражалось бликами в зеркале.

— Это невозможно, Ваше Высочество, — качнул головой Седрик.

Отраженный в зеркале блик попал ему в глаз, и Седрик нахмурился, делая крошечный шаг в сторону. Улыбка с лица принцессы тут же пропала, она ссутулилась и насупилась. Такой она отчего-то показалась Седрику необычайно милой и естественной, и он невольно представил на ее месте старшую сестру. Это невозможно, горько повторило сознание.

— Почему? Я думала, ты тоже принц, — Седрик усмехнулся и отрицательно прикрыл глаза; принцесса никак не унималась, — герцог? Ну хотя бы граф? Но ты ведь любишь ее!

Она сорвалась на крик неожиданно, Седрик разглядел блеснувшие в огромных глазах слезы. Улыбка сама собой расплывалась на его лице, горькая и кривая. Упрямое солнце вновь ослепило его, отразившись от стекла.

— Это невозможно, Ваше…

— Нет!

Элион оборвала его, вскочила и топнула ногой. Седрик вдруг перестал воспринимать ее как принцессу, величественную и утонченную. Теперь она как нельзя больше походила на взъерошенного капризного ребенка, и оттого он никак не мог перестать улыбаться. Принцесса Фобос никогда на самом деле не вела себя как ребенок, и Седрик больше всего на свете хотел увидеть ее такой.

Висящий над плечом принцессы светлячок лопнул и рассыпался искрами, замерцал в воздухе и осел на собранные в неаккуратные косички светлые волосы. Она стояла перед ним, маленькая и рассерженная, по-детски топающая ногами и размахивающая руками от гнева, и Седрик не чувствовал ничего, кроме томящегося в груди раздражения. Веселая и яркая, рассудительная и чуть наивная Элион, пришедшая в книжный магазин, нравилась ему на самом деле куда больше, но те дни безвозвратно кончились. Мир для нее стремительно изменился, перевернулся с ног на голову, и теперь будущая королева не могла позволить себе оставаться ребенком.

— Это ведь должна быть сказка, — слезы заблестели на ее щеках, — сказка про прекрасную принцессу и отважного принца, где все у всех обязательно хорошо!

Солнце выплывало из-за горизонта, покачивалось в окне и слепило немилосердно. Солнце путалось в светлых волосах второй принцессы, кололо веки и щеки Седрика и взрывалось холодными красками. Солнце сжигало и убивало клубящуюся на полях тьму, и яркий свет выжигал глазницы и оставлял кровавые ожоги на теле.

— В этой сказке, Ваше Высочество, — ровно сказал Седрик, — вы, увы, угодили в замок злой колдуньи.

Элион отшатнулась, осела прямо на пол, и солнце упало следом, рассыпалось солнечными зайчиками в стекле и окрасилось в красный. Желтые и утренние розовые краски погасли, зацвели в небе фиолетовым маревом, накрыли белое от пушистых облаков небо.

— Но ты ведь Рик, — прошептала принцесса тихим ломающимся голосом, — мы же с тобой друзья?

Это звучало как вопрос, но вопросом не являлось, потому что принцесса Элион уже прекрасно знала ответ. Седрик приложил руку к груди, прищурился, разглядывая завешенное растрепавшимися волосами и покрытое прозрачными слезами лицо, и вздохнул. Открывшаяся картина не вызывала у него и капельки чувств, разве что кроме щелкающего на кончиках пальце раздражения. Солнце светило кроваво-красным точно в окно, будто смеялось, покачиваясь с шелестом деревьев в лесу, а вторая принцесса смотрела на него исподлобья, и в глазах ее плескалась обида.

— Во всяком случае, Ваше Высочество, — Седрик низко поклонился, — ваше благополучие волнует меня куда меньше, чем благополучие вашей старшей сестры.

* * *

Когда Анна открыла глаза, ей показалось, что она ослепла. Все вокруг было белым, просто-таки кристально чистым и незапятнанным. И пол под ногами, и стены, и потолок. В наличии последнего, впрочем, Анна засомневалась, задрав голову и прищурившись. Место, в котором она находилась, будто целиком состояло из невесомых пушистых облаков, парило где-то в центре пустоты и вовсе выглядело миражом или видением. И, что самое отвратительное, Анна тоже была одета в белое нечто, отдаленно напоминающее платье-балахон с высоким воротом и длиной до пят, так что почти полностью сливалась с окружающей обстановкой. Наверняка ее чужеродность выдавали темные глаза, но их сама Анна, естественно, видеть никак не могла.

Анна вздохнула и прищурилась, стараясь отделить одно белое от другого. В глазах рябило и плясало от льющегося отовсюду яркого света, и она быстро сделала вывод, что долго находиться здесь решительно невозможно. Впрочем, так просто выйти она тоже не могла, потому что предварительный осмотр показал — белым было вообще все, включая колонны, двери и нечто пушистое, клубящееся за огромными арками-окнами. То есть для Анны все вокруг выглядело как пустое белое пространство, очертания предметов в котором угадывались разве что благодаря странным мерцающим бликам.

Свет лился отовсюду, и его будто не было, потому что рассмотреть хоть что-нибудь, сколько она ни вглядывалась, Анна не могла. Однако страшно почему-то не было. Странное умиротворяющее спокойствие разливалось по телу приятным теплом, и вскоре Анне начало казаться, что выход ей и вовсе не нужен. Тогда она хлопнула себя по щекам, вздрогнула от стремительно затухающей боли в ладонях, закрыла глаза и распахнула их снова. Белое пространство все еще было непроглядно-белым, но теперь она кое-как видела те самые очертания дверей-арок, высоких, уходящих будто в никуда колонн и клочка пьяняще-голубого неба, скрывающегося за пышными облаками.

— Это ведь не чистилище? — она заговорила вслух, потому что от мелодичной тишины звенело в ушах. — Его же обычно описывают как белую пустоту.

Никто, ожидаемо, не ответил. Анна осторожно, пристально глядя под ноги, подошла к огромному окну, оперлась о каменный на ощупь подоконник и перегнулась, выглядывая наружу. Место, в котором она находилась, будто стояло на облаках посреди неба — внизу были пушистые клубы, вверху и сбоку тоже, но изредка мелькали ярко-голубые, желтовато-розовые и тускло-сиреневые кусочки. Анна вывернулась, задрала голову вверх. Выдох застрял в горле и защекотал нос, ладони стали липкими, а глаза заслезились. Далеко вверху, дальше, чем она представляла себе небо, конца и края не было белым дымчатым башням, белым же куполам и таким же широким переходам, увязающим в облаках.

Чем дольше Анна смотрела, тем больше она видела вокруг. Белое недоразумение начинало делиться на оттенки, приобретало фактуры и узорные рельефы, так что она постепенно могла отличить узорчатую арку от гладкой стены. За арками начиналось новое белое ничто, совершенно одинаковое, и Анна закатила глаза, мысленно проклиная странное место.

Ей казалось, что когда-то она уже видела это пространство белого света, но едва ли такое было возможно. Анна может и не в деталях, но всегда запоминала сны и видения, и просто вылететь из памяти такая характерная картинка уж точно не могла. Но все-таки что-то это до боли напоминало, пусть и рябило в глазах и звенело в ушах. Анна вздохнула, хлопнула себя по щекам (могло же подействовать второй раз) и осторожно выглянула в следующее помещение.

Здесь были люди, и Анна едва не закричала, привлекая к себе внимание. Все они были одеты в такие же как у нее белые балахоны, ходили босиком и спрятав руки в широких рукавах и сами были какие-то как будто белые. Белесая пелена клубилась между ними, летала клоками и пушинками и, сталкиваясь, издавала звук, похожий на мелодичный звон колокольчиков. Никто, кажется, совершенно не обращал на это внимания, и Анна вытянула руку, осторожно касаясь одного такого туманного облачка. От прикосновения оно тут же рассеялось, зазвенело тихонько, будто на ушко. Анна засмеялась, опьяненная странным местом и странными звуками, но никто все равно не устремил на нее взгляд.

Сложившаяся ситуация начинала угнетать. Анна не знала, где и как оказалась, все вокруг было одинаково белым и в то же время пестрело оттенками, и к тому же ее никто совершенно не замечал. Громко всхлипнув и стукнув кулаком по стене, Анна выскочила в соседнюю, наполненную людьми комнату. Или не совсем людьми, сглотнула она, потому что у некоторых на лице была густая шерсть и торчали звериные уши, а кто-то и вовсе не походил на привычный ей образ человека. Мимо проплыло шарообразное существо молочно-белого цвета с яркими лимонно-желтыми глазами. Анна пискнула и прижалась спиной к стене. Если приглядеться, они все не были похожи на людей в той или иной степени, но все были белыми и одеты в белое.

В ушах звенело от тишины и туманных колокольчиков, сердце пульсировало в ладонях, а ноги, кажется, намертво приклеились к полу. Анна сглотнула вязкий сгусток слюны и закашлялась, закрывая глаза. Даже так все вокруг казалось белым-бело, пронзительный свет пробивался даже сквозь закрытые веки, а пустота шире расползалась под ногами. Анна задушено всхлипнула.

* * *

Элион было обидно. Ей казалось, будто прекрасная сверкающая сказка, начавшаяся еще несколько дней назад, резко рассыпалась колючими осколками, вспорола кожу и оставила глубокие шрамы. Воображаемый замок из ее снов оказался вовсе не таким уж и красивым, а серым и холодным, город за окном превратился в средневековую деревушку, и знакомые, казавшиеся добрыми люди, тоже будто разом сменили маски. Стоило, конечно, предположить, что в этой жизни сказок не существует, но то сладкое пьянящее чувство, охватившее ее с появлением книжного магазина и все усиливавшееся до вчерашнего дня, туманило разум и будто наводило морок. Элион чувствовала себя обманутой и брошенной.

— Хотя в сказках тоже, — вздохнула она, стягивая и отбрасывая в сторону платье, — магии всегда хватает только до полуночи.

Солнце висело над горизонтом и полосой темного леса, лениво освещало пустошь и черепицу деревенских крыш и блестело розово-красным, будто тоже смеялось над ней. Элион надула губы, придирчиво уставилась на висящие в шкафу платья и сдернула первое попавшееся. Вчерашнее зеленое с длинными, будто рваными рукавами было аккуратно сложено, и трогать его почему-то совсем не хотелось. Вчера Миранда, низенькая черноволосая девочка, коротко объяснила ей, какие из этих платьев домашние, какие ночные, а какие выходные, но Элион, даже если и слушала, за ночь успела все забыть. Выхваченное ей было темно-зеленым с длинными рукавами и высоким горлом, с серебристыми вставками-лентами и лиственным вышитым узором, и Элион решила, что оно по крайней мере наверняка не может быть ночным. Сначала Элион показалось, что платье велико, но, стоило ей покрутиться у зеркала, оно село точно по фигуре.

Странное колючее чувство разрасталось в груди, задевало и ранило, и Элион зло фыркнула, мысленно выковыривая его и выбрасывая в окно. В коридоре было пустынно, и только время от времени кто-то проходил мимо ее комнаты. Не было ни стражников, ни стоящих наготове горничных, ничего такого, что обычно было в обожаемых ею сказках, и оттого обида лишь укоренилась, наэлектризовала волосы и замерцала над головой. Крохотный шар света, который Элион отобрала у Рика, висел над ее плечом, разгорался ярче и неровно мерцал, будто вторя ее настроению. Соня, убежавший вчера на разведку, еще не вернулся, и без него Элион почувствовала себя совсем одинокой.

Она не знала, куда хочет направиться, не знала ничего о замке и вообще о месте, в котором находилась, помнила лишь красивое название Меридиан и отпечатавшийся на веках образ высокой светловолосой женщины, отчего-то оказавшейся ее старшей сестрой. На самом деле Элион знала, куда хочет пойти и кого увидеть, но Рик уже увел ее от комнаты Фобос, и возвращаться теперь почему-то было стыдно.

В коридорах было холодно, но Элион заметила это только теперь. В первый раз, когда она выбралась из комнаты еще перед рассветом, она была возбуждена собственными мыслями настолько, что не замечала ничего вокруг. Обратно ее вел Рик, и его теплая рука согревала не хуже электрического обогревателя, а теперь Элион ежилась от холода и натягивала рукава платья до самых кончиков пальцев. Она шла вперед, будто знала какой-то путь, но пути не было, как и не было вокруг никого, кто мог бы ей хоть немного помочь. Элион вдруг очень-очень захотелось домой, но в то же время она желала остаться в этом зловеще волшебном месте подольше.

Высокий человек с сединой на висках и пышными бакенбардами возник перед ней так неожиданно, что Элион дернулась и подхватила подол платья, подсознательно намереваясь сбежать. Но не сделала этого, два раза глубоко вдохнула и тихонечко выдохнула. Этот мужчина напугал ее, но он, судя по всему, просто проходил мимо и вовсе не собирался обращать на нее внимание. И Элион тоже сделала бы вид, что не заметила, если бы он вдруг не остановился, прочно перегородив ей дорогу, и молча поклонился. Элион сглотнула и попятилась, потому что совершенно не знала, что делать в подобной ситуации.

— Да здравствует Свет Меридиана, — проговорил он тихим скрипучим голосом.

Элион дернула головой и на всякий случай огляделась. В коридоре кроме них по-прежнему никого не было, но просто сбежать она все равно не могла. Странное чувство скреблось в груди и требовало сделать все правильно, но Элион понятия не имела, как это правильно должно выглядеть. Поэтому она просто кивнула, вздернула подбородок, отпустила наконец зажатое во вспотевших ладонях платье и прошла мимо. Напускной гордыни хватило всего на несколько шагов, после чего Элион завернула за угол и бросилась бежать.

Сердце стучало как бешеное, резко стало жарко, и Элион никак не могла остановиться. Было одновременно стыдно и радостно, будто она сделала какую-то пакость, а еще очень-очень смешно. Длинное платье путалось под ногами, высокий ворот лип к вспотевшей шее, а и без того не собранные в нормальную прическу волосы совсем растрепались и лезли в глаза, мешая разбирать дорогу. Впрочем, все коридоры здесь, кажется, были одинаковыми, так что Элион в любом случае уже напрочь заблудилась.

Она остановилась, когда дыхание совсем сбилось, уперла ладони в колени и долго пыталась отдышаться. Долгая пробежка в неудобном платье и туфлях на низком каблуке оставила во рту противный металлический привкус, выбросила сердце куда-то в ладони и закрыла обзор мутным туманом. Хотя туман, кажется, был самый настоящий, оказался то ли паром, то ли дымом и исходил откуда-то из-за нескольких закрытых дверей. Элион отдышалась, утерла пот со лба и зачесала назад волосы, так что ей оставалось только надеться, что вид получился более-менее благопристойный. Элион очень не хотелось разочаровывать новоявленную старшую сестру, тем более в первый же день, так что дальше следовало вести себя сдержаннее.

За дверьми слышались звон и приглушенный хохот, тянуло жаром, так что можно было греть руки о теплую древесину, но Элион никак не могла разобрать слов и решиться или уйти, или зайти внутрь. Было чертовски любопытно, что это может быть такое, а еще изредка взвивающийся, перекрикивающий остальных голос казался смутно знакомым. Она бы, наверное, так и осталась стоять в нерешительности, если бы двери не скрипнули, отворившись сами по себе. Элион вздрогнула, отдернув руки от засветившихся витиеватых символов, и отступила на шаг.

Дыхнуло жаром в лицо, глаза заслезились от вывалившегося пара, и ее на несколько мгновений окутало густое белое облако. Все звуки тут же смолкли, так что в ушах зазвенело от навалившейся тишины, и Элион уже подумала сбежать, скрывшись клубами пара, как спасительная завеса рассеялась. На нее смотрели несколько мужчин и юношей, глядели в упор, будто она была какой-то картиной в музее; весело трещал, взвиваясь, огонь в огромной печи. Кто-то выронил что-то из рук, и прокатившийся эхом звук будто стал командой для застывших незнакомцев:

— Да здравствует Свет Меридиана!

Элион отступила, дернулась и едва не упала, запутавшись в подоле. Она чувствовала, как краска приливает к щекам, и как сами по себе пальцы вцепляются в несчастное платье, чувствовала, как становятся ватными ноги и подгибаются колени. Они сказали это хором, выпалили громогласно и синхронно склонились в глубоком поклоне, так что Элион теперь не видела ни одного устремленного на нее взгляда. Вздернуть подбородок никак не получалось, глаза непроизвольно съезжали вниз, на скрытые темно-зеленым подолом туфли, и Элион казалось, будто она сейчас позорно по-детски расплачется.

— Ваше Высочество! — знакомый голос подействовал будто вылитое на голову ведро холодной воды.

Элион вздрогнула, поднимая глаза, сжала пальцами платье и рвано вздохнула. Гидеон глядел на нее встревоженно, на ходу стягивал темный, плотный на вид фартук и огромные рукавицы и совершенно точно шел к ней. Остальные так и остались стоять, склонив головы, но Элион они больше не волновали. С души будто свалился огромный камень, губы задрожали, а глаза сделались влажными. Выдохнуть она смогла только когда дверь за Гидеоном захлопнулась, и они остались один на один в пустом коридоре.

— Ты что, тоже не принц? — выпалила Элион до того, как осознала собственные слова.

Взгляд Гидеона резко смягчился, он фыркнул, прикрыв ладонью рот, и мотнул головой. Только теперь Элион заметила, что коридор заканчивался тупиком всего через несколько метров, а земля, виднеющаяся в узких окнах, была подозрительно близко. Элион растерянно оглянулась, но стены все равно казались совершенно такими же, как везде.

— Ваше Высочество, — Гидеон отвлек ее от созерцания окружающего пространства, поклонился, приложив ладонь к груди, — позвольте мне сопроводить вас в ваши покои.

Элион перекатилась с пятки на носок и мотнула головой. Возвращаться в комнату снова не хотелось, потому что там было скучно, а еще она наверняка снова начала бы думать об обидных словах Рика. Элион старалась не воспринимать сказанное близко к сердцу, но внутри все равно что-то обиженно зудело и будто щемило. Ей на самом деле нравился Рик и очень хотелось подружиться с Фобос, этой высокой строгой женщиной, ее вдруг объявившейся волшебной старшей сестрой. Элион не хотела возвращаться домой, не хотела быть запертой в комнате, а хотела бродить везде и обязательно поговорить с кем-нибудь по душам.

— В таком случае, — Гидеон воровато оглянулся, подмигнул ей и подставил локоть, — я покажу вам одно секретное место.

Элион воодушевленно кивнула, и они двинулись по коридорам в обратную сторону. Сначала Элион даже подумала, что Гидеон все-таки ведет ее в комнату, но только ставший знакомым пейзаж снаружи резко сменился, будто стал больше и выше, а потом узкие окна и вовсе исчезли, заменив естественный утренний свет желтовато-рыжим светом факелов.

— Почему все зовут меня Светом Меридиана? — спросила Элион, оглядываясь на оставшихся позади склонившихся в поклоне стражников. — И они что, все меня в лицо знают?

Гидеон хихикнул, украдкой оглянулся и сделал что-то такое, отчего у Элион на мгновение зарябило в глазах. Стражники исчезли в темноте коридора, рыжий огонь заплясал на стенах, затрепетал, будто потревоженный порывом ветра. Элион взглянула на Гидеона, и ей вдруг показалось, что его лукавые глаза светятся ярким непроглядно-черным светом. Наваждение прошло, стоило ей моргнуть, темнота легла на плечи покрывалом и растрепала волосы, а и без того длинный коридор как будто стал и вовсе нескончаемым.

— Они чувствуют вашу силу.

— Какую еще силу? — перебила Элион, съеживаясь от странного затхлого запаха.

Гидеон демонстративно вздохнул. Элион покосилась на него грозно, но он только фыркнул на ее взгляд, коснулся пальцами стены и цокнул языком.

— Ту, которую вы сейчас используете, — сказал он, сжимая ладонь, — прекратите, а не то мы совсем потеряемся.

Элион надулась, вырвала руку и отпрыгнула к самой стене. Камни казались теплыми на ощупь, но ощутимо царапали и кололи кожу. Гидеон смотрел на нее прямо, буравил укоризненным взглядом, и Элион даже стало немножечко стыдно, будто она в самом деле сделала что-то неправильно.

— Я ничего не делала! — выпалила она, выставляя вперед руку.

Гидеон подернулся рябью, исчез на мгновение и появился снова совсем капельку не там, где стоял раньше. Элион взвизгнула и поспешно спрялась руку в складках платья, оперлась спиной о стену и тут же отскочила, потому что висящий прямо над ее головой факел зачадил и выплюнул в потолок струю грязно-серого дыма.

Гидеон склонил голову набок, растянул губы в ехидной улыбке и шагнул к ней близко-близко, так что Элион почувствовала его дыхание у себя на лбу. Ее же собственное застряло в горле и вырвалось сдавленным писком, когда он смахнул с ее плеча неведомо откуда взявшийся пепел и со смешком отстранился.

— Вы ведь не хотите, чтобы мы куда-нибудь приходили, — фыркнул он, сверкнув темнотой в глазах, — вот мы и не приходим.

Элион насупилась, втянула голову в плечи и отвернулась. Огненные блики плясали на камнях, прыгали с места на место и переливались от красивого, умиротворяющего золотистого до ярко-красного, обжигающего от одного только взгляда. Коридор продолжался дальше, там, где факелы гасли и чадила сизая тьма, будто он и в самом деле был бесконечным, выстраивался и удлинялся с каждым их шагом, обрываясь в самом начале.

— Ладно, — Элион вскинула подбородок, спрятала ладони за спиной, — то есть мне надо захотеть прийти — и мы придем?

Гидеон повторил ее жест, склонил голову набок и кивнул. Его широкая лукавая улыбка отчего-то вызывала у Элион в груди чувство жгучего раздражения, так что она поспешно отвернулась и зашагала вперед. Она не была уверена, что идет правильным путем, но Гидеон не останавливал, только изредка оглядывался и присвистывал. Элион шла вперед упрямо, не обращая внимания на его взгляды и щелчки пальцев, пока сбоку не промелькнула темная, будто поглощающая свет ниша. Факелы висели по обе стороны от нее, но Элион все равно не могла разглядеть, что там внутри.

Поначалу она даже прошла мимо, едва ли обратив на темноту внимание, но, не услышав смешка или цоканья, вернулась на шаг назад. Гидеон разглядывал провал ниши пристальным взглядом, заложив руки за спину, качал головой с умным видом, и Элион заглянула тоже, оттеснив его плечом. Там в темноте не было ничего, за что мог зацепиться взгляд, но также Элион не видела вообще ничего, кроме густой, будто размазанной по воздуху тьмы.

Что-то толкнуло ее вперед так сильно, что Элион едва удержала равновесие, почти провалившись в темную густоту. Ладонь коснулась чего-то теплого и вязкого, застряла плотно, и пол под ногами провалился. Свет вокруг схлопнулся и исчез, короткое мгновение она будто висела в небытии, после чего, словно при тормознувшей загрузке, одна за другой зажглись свечи, выплыли будто из ниоткуда стены и высокие стеллажи, и под ногами образовался твердый гулкий каменный пол, в середине покрытый серебристо-красным ковром. Еще мгновение спустя она почувствовала дыхание Гидеона на затылке и счастливо рассмеялась.

— Кажется, волшебство у вас получается само собой, — выдохнул он едва слышно, — практически без вашего участия.

Элион охватило то самое легкое чувство, будто в животе лопаются крошечные мыльные пузыри, мурашки забегают под волосы, и веселье искрит на кончиках пальцев. Дыхание сперло, и вместе с тем она дышала как никогда легко, казалось, будто она висит в воздухе, и все вокруг переливается тысячами красок и форм. В носу защипало, уши обдало жаром, и странно приятное чувство исчезло, плотно опустив ее на землю.

— Ты сказал, это секретное место, — Элион огляделась и взмахнула руками, — кто еще о нем знает?

Все стены вокруг занимали высокие книжные полки, поднимающиеся так высоко, что терялись в темноте; где-то на уровне настоящего потолка болтались несколько сверкающих шаров сродни тому, что колдовал утром Рик. Элион украдкой оглянулась, но ее шар куда-то исчез, так что макушку больше не обдавало приятное тепло.

— Принцесса, змеюка, ваш покорный слуга, тот старикашка Эрмей, — Гидеон принялся перечислять, загибая пальцы, — и теперь вы, Ваше Высочество.

Элион фыркнула. Почему-то при слове змеюка в голове всплыл образ Рика с длинным змеиным хвостом и огромными торчащими клыками, с которых капал разъедающий землю яд.

— Он на самом деле не так страшно выглядит, — усмехнулся Гидеон и тут же закрыл себе рот руками.

Элион обернулась резко, так что растрепанные волосы накрыли лоб и щеки, ткнула в Гидеона пальцем и приблизилась так, чтобы за его спиной оказалась не вязкая темнота, а самый настоящий книжный стеллаж. От его обескураженного взгляда покалывало между глаз, и Элион рассерженно фыркнула, тыкая пальцем ему в грудь:

— Ты что, мысли мои читаешь?

Гидеон поспешно замотал головой. Элион хлопнула ладонью по прохладному дереву рядом с его лицом, подозрительно сощурилась и склонила голову.

— Обычно только сильные эмоции, — Гидеон скосил глаза на ее руку, — но вы так ярко представили, и оно само как-то вышло.

Элион выдохнула, убирая руку со стеллажа, но продолжая упираться в Гидеона пальцем. Шары мерцали высоко над головой, но давали достаточно света, чтобы нормально читать книги, и только теперь Элион подумала, что они ведь могли гореть и до их прихода. Войдя, она не вглядывалась в расположение широких кресел, будто что-то настойчиво отводило ее взгляд, и от мысли, что они не одни, у Элион мурашки побежали по спине.

— Рик — змей? — спросила она, осторожно оборачиваясь.

Фобос сидела, сложив руки на животе, в одном из кресел в самой середине комнаты. На ней было строгое голубовато-серое платье без всяких украшений, длинные блестящие волосы лежали на плечах и груди, а яркие зеленые глаза насмешливо сверкали. Элион вспомнила о собственной растрепанной прическе и поспешно пригладила волосы руками, но это едва ли помогло, потому что тонкие губы Фобос в добавок ко взгляду растянулись в насмешливой улыбке. Она утвердительно качнула головой, расцепила пальцы и положила руки на подлокотники кресла.

— Хочешь посмотреть?

— Ой, принцесса, — упавшим голосом протянул Гидеон и склонился в поклоне, — а вы, оказывается, здесь.

Фобос повернула к нему голову будто бы лениво, и из глаз ее исчез насмешливый блеск. Элион почему-то испуганно сглотнула, но новоявленная старшая сестра только махнула рукой и вновь вернула внимание ей еще до того, как Гидеон исчез. Она вопросительно вскинула бровь, и только теперь до Элион дошел заданный ею вопрос. Элион поспешно замотала головой и насупилась, вспоминая обидные утренние слова. Встречаться с Риком совсем не хотелось, что-то внутри все еще не верило ни единому его слову, хотя выглядел он более чем убедительно. Элион правда считала этого человека из книжного магазина другом, хоть, если задуматься, такая дружба могла выглядеть странной. Рик был старше нее в два раза, к тому же оказался пришельцем из другого мира, и Элион вовсе не принимала во внимание, что вообще-то тоже совсем не землянка. Больше всего ее расстраивала мысль о том, что Рик мог дружить с ней только потому что она принцесса, а не потому что она ему на самом деле нравилась.

— Седрик сказал тебе что-то плохое? — мягкий, чуть колючий голос Фобос выдернул ее из размышлений.

Элион мотнула головой и поджала губы, подумав, что у нее наверняка на лице все написано, и постаралась выдавать улыбку. Глаза Фобос снова блестели ядовито-зеленым, совсем как вчера, когда Элион видела ее днем, и ей почему-то очень нравился этот цвет.

— Можно я здесь немного посижу?

Ей казалось, что прошла уже целая вечность, но на самом деле Хэллоуин был только вчера, и еще вчера Элион и не предполагала, что ее жизнь так круто перевернется. Что-то в груди ликовало и пело, потому что все ее глупые детские мечты сбылись разом, но в то же время Элион было до одури страшно стоять перед этим ядовито-зеленым взглядом. Чувство, будто она занимает чье-то чужое место, давило на плечи и сдавливало виски, и Элион путалась в нем и в длинном подоле темно-зеленого платья с серебристыми вставками.

— Конечно, — кивнула Фобос, указывая на соседнее кресло, — ты можешь делать все, что захочешь.

Элион не хотела и не собиралась думать о том, что осталось на Земле, о родителях, подругах и школе. Элион хотела быть нужной, прекрасной принцессой в волшебной стране, и наплевать, что ей уже пятнадцать и пора перестать верить в сказки. Элион верить хотела, хотела отчаянно, и оттого, возможно, упускала из виду множество всего. Но это все могло подождать, пока ее старшая сестра смотрела на нее слегка насмешливым взглядом колдовских серо-зеленых глаз, и кресло, на которое она опустилась, летело по воздуху и само по себе становилось напротив. У Фобос в руках был гребень, а у Элион — растрепанные напрочь волосы, и ей все еще хотелось согреть болезненно холодные пальцы.

— Ты расскажешь мне сказку? — спросила Элион, и Фобос склонила голову набок:

— Сказку о бесстрашном рыцаре, ставшем королем, и его прекрасной возлюбленной?

Ее глаза ярко сверкнули, и Элион завороженно кивнула. Да, пожалуй, сказка про короля и королеву ее прекрасно устраивала.