На страницах пыльных книг (гет)

На Меридиан опустилась липкая промозглая осень. И без того вечно серое небо совсем потемнело, мелкий моросящий дождь лил уже несколько дней без перерыва, отчего дороги размывало, и они превращались в грязную земляную кашу. По замку гулял пробирающий до костей ветер, а у Фобос не осталось совершенно никаких сил. Она заперлась в кабинете перед камином и лениво перебирала документы. Седрика не было, он отправился разведывать обстановку в городке, где обнаружилась Элион. На поиски сестрицы Фобос и потратила последние силы, древний ритуал вытянул все до капли, и теперь она почти не шевелилась, сонная и уставшая. Строчки перед глазами разбегались, никак не желая складываться в нормальные предложения, и принцесса злилась из-за собственной слабости и беспомощности. На нескольких рисунках был изображен план канализации города, и что-то в нем никак не нравилось Фобос. Линии смотрели на нее витиеватыми закорючками, как змеи шевелились на листе, и ей казалось, что бумага вот-вот выскочит из рук.

— Госпожа.

Седрик появился неслышно, встал за спиной, положив ладони ей на плечи, и принялся неспешно разминать затекшие мышцы. Фобос бросила, наконец, план в кипу других не разобранных бумаг, откинулась на спинку кресла и глянула на улицу. Дождь продолжал противно моросить, окутывая город водной дымкой, за которой почти ничего не было видно, стучал по холодному камню и заливался в комнату сквозь прохудившиеся чары. На душе поселилось паршивое ощущение надвигающихся неприятностей, и Фобос с затаенным дыханием ожидала беду, потому что в ее жизни все уже двадцать семь лет шло наперекосяк.

— Мерзость, — облачком пара сорвалось с губ, и Фобос отвернулась.

Седрик проследил за ее взглядом, посмотрел в окно и пришел к выводу, что мерзким тут было все, начиная от промерзшей комнаты, едва обогреваемой камином, и заканчивая невнятными чертежами с кучей документов на столе. Фобос усмехнулась, как будто могла прочитать его мысли, и покачала головой, отчего шелковистые волосы волной упали на его пальцы.

— Ты нашел Элион? — ее голос заметно потеплел, когда принцесса заговорила о сестре.

— Хитерфилд большой город, — поморщился Седрик.

Фобос выругалась вполголоса и цокнула языком. Найти сестру хотелось поскорее, Меридиан тянул из нее последние крупицы магии, и вскоре принцесса могла иссохнуть, превратившись в отвратительную статую. Прецеденты были, несколько незадачливых правителей в прошлом не обладали достаточными запасами магии и теперь занимали место в подвале, навек заключенные в холодный камень.

— Я найду ее как можно скорее, — прошептал Седрик и всего на миг крепче сжал пальцы на ее плечах.

Да, Фобос могла наблюдать за Элион, но она не могла увидеть точного места, где сестра находится. Обзор всегда ограничивался скудным пространством вокруг девочки, они с Седриком едва смогли определить город и район, в котором она живет. На большее у Фобос просто не было сил, хотя и существовали ритуалы, позволяющие даже призвать необходимого человека. Был еще один способ найти сестру, но Фобос требовалось еще немного времени, чтобы закончить приготовления.

В дверь робко поскреблись, кто-то с той стороны кашлянул, и деревянные створки резко распахнулись, пропуская в комнату леденящий холод, гуляющий по коридорам. Фобос поежилась, бросила взгляд на пришельцев и усмехнулась. На пороге стоял Гидеон, хмурый мальчишка, только занявший кузницу при дворце, и одна из служанок, имени которой принцесса даже не старалась запомнить. Девчонка робко спрятала руки в складках платья и кусала губы, то и дело открывая рот, но не произнося ни слова. Гидеон закатил глаза, отодвинул служанку с дороги и сам рассказал причину ее визита:

— Там лорд Эрмей требует вашей аудиенции.

Фобос бы выругалась, если бы кроме Седрика в комнате никого не было, но только сморщилась, не спеша подниматься. Лорд Эрмей был склочным стариком и наведывался во дворец не реже раза в месяц. Ничего путного он не приносил, только трепал нервы и развлекался, доводя принцессу до белого каления. Чего он хотел в этот раз, она не знала, но явно ничего хорошего, потому что лорд нарушил свое привычное расписание и заявился спустя неделю после прошлого визита.

— Где он? — выдохнула Фобос, поднимаясь.

— В тронном зале, где ж еще, — хохотнул Гидеон и подтолкнул ахнувшую служанку в спину. — Иди уже отсюда.

Девчонка радостно кивнула и шустро убежала. Гидеон иногда вел себя чересчур фамильярно, почти панибратски, но мастером был превосходным, так что Фобос милостиво прощала ему такое поведение. Он был одним из тех редких людей, которые всегда говорили прямо и честно, Гидеон не обращал внимания на рамки и социальные статусы и именно этим привлекал принцессу. Хотя Седрик и порывался иногда слопать наглого мальчишку, Фобос видела, что и змею он тоже нравится.

В тронном зале холодно было невероятно. Сквозь каменные стены сквозил завывающий ветер, а сам трон, массивной каменной скалой возвышающийся над головой, походил на один огромный кусок льда. Фобос внутренне передернулась, но привычно задрала подбородок и царственно взошла по ступенькам, усевшись на неудобном троне. Стоило ей занять свое место, двери распахнулись, и в них торжественно вплыл лорд Эрмей. Старик смотрел непривычно серьезно, не было в его глазах насмешки и колкости, только ледяной холод, такой же как у принцессы, и проглядывающее из-за него беспокойство.

— Повстанцы, — минуя церемонии, начал Эрмей, — с новым лидером начали уничтожать запасы продовольствия и совершать набеги на поля.

— Новый лидер? И кто он? — Седрик недовольно потер подбородок.

Фобос нахмурилась. Кто бы он ни был, этот парень с самого начала принялся портить ей жизнь и в дальнейшем мог доставить еще больше неприятностей. Он взялся грабить не просто запасы продовольствия, а те скудные запасы, которые фермеры смогли сделать на зиму. Предназначались они не только для жителей замка, но и для горожан, перманентно жалующихся на все подряд. Запасы были тщательно выверены, и потеря хотя бы четверти могла привести к нескольким неделям лютого голода.

— Некто Калеб, лорд Седрик, — Эрмей сплюнул, — безрассудный юнец, не умеющий просчитывать последствия собственных действий.

Один из стражников у стены дернулся, и это не укрылось от взглядов беседующих. Синекожий в наростах воин сглотнул, поняв, что все взгляды направлены на него, и попытался принять самый что ни на есть честный вид. Фобос едва не захохотала от такого зрелища, все эмоции здоровяка отображались на его глупом лице. Седрик, в миг принявший змеиную форму, уже направлялся к нему, а лорд Эрмей сложил руки на груди и окинул оценивающим взглядом остальных стражников. Змей в один шаг оказался рядом с незадачливым стражником, схватил его за шкирку и бросил на колени перед троном. Фобос вздохнула, собирая крупицы сил. Сосредоточиться на чужом разуме было сложно, но для этого хватило бы и минимального влияния, чтобы заставить его выдать всю правду. Синекожий замотал головой, но ничего не говорил, только некрасиво дергался на полу.

— Значит ты знаком с этим Калебом, — имя лидера повстанцев Фобос просто выплюнула. — Знаешь его лично?

В голосе принцессы явственно слышался яд, она как будто копалась в мыслях уже бывшего стражника, смотрела пронзительно, с нескрываемой насмешкой. Седрик, стоявший позади синекожего, еще пуще нагонял страху.

— Нет, — рыкнул пленник, — мы с ним не друзья.

Он понял, что сболтнул лишнего слишком поздно, когда глаза Фобос уже загорелись жутким колдовским светом. Она приподнялась на троне, как будто старалась глубже заглянуть ему в глаза, и разве что не облизнулась хищно. За нее это сделал верный Седрик, все еще пугающий синекожего больше всех присутствующих вместе взятых.

— Стало быть, друзья, — протянула принцесса.

Она так странно смаковала неприятное ей слово, что даже у лорда Эрмея мурашки побежали по спине. Старик нахмурился, но быстро отогнал тревожное чувство, не до того сейчас было.

— Назовись, — приказала Фобос.

Синекожий затрясся, выпучил глаза, словно безумный, и дернулся в попытке сбежать. Он уже понял, как подставил товарищей, и как просчитался его друг Калеб, уверенный, что принцесса не так умна, как кажется. Сбежать ему, естественно, не дали, да и бежать, в общем-то, было некуда, разве что насмерть бросаться из окна башни. Седрик огромной рукой схватил его за шиворот, до хруста костей сжал горло и тряхнул так, что пленник потерял сознание.

— Это Ватек, миледи, — Гидеон выскользнул из-за двери и презрительно закончил, — новенький.

— Кто принимал? — сверкнул глазами уже ставший человеком Седрик.

Змей уже ушел, только взметнулся край длинной мантии. Фобос выдохнула, потерла переносицу, покосилась на валяющегося Ватека и в очередной раз закрыла глаза на подслушавшего Гидеона. Лорд Эрмей кивнул на синюю тушу, которую уже успел пнуть проходящий мимо кузнец, и подавил желание сделать то же самое. Мальчишка же и задал вопрос, который крутился у лорда на языке:

— Что будем делать с этим?

— Сыграем в ловлю на живца, — оскалилась принцесса. — Посмотрим, насколько этот Калеб ценит своих товарищей.

Она величественно спустилась вниз и нависла над притворяющимся мертвым Ватеком густой серой тучей. Повстанец не дернулся, стойко изображая обморок, но, когда каблук изящной туфельки впился ему в позвоночник, едва слышно зашипел. Фобос усмехнулась, покрутила пяткой, испытывая ни с чем несравнимое удовлетворение, и жестом подозвала к себе пару бледных как снег стражников.

— Проводите дорогого гостя в камеру, — промурлыкала принцесса, сверкая ледяным взглядом изумрудных глаз.

Ватека тут же подняли, подхватили под руки и потащили на самый нижний уровень замка, в подвал, где располагались темницы. Фобос проводила его задумчивым взглядом, глянула на отчего-то ухмыляющегося Гидеона, жестом выгнала остальных столпившихся по стенам стражников и уселась прямо на черные ступени.

— Разрешите заняться организационными мероприятиями? — сделал шаг вперед Эрмей.

Фобос махнула ему рукой, позволяя делать что вздумается, и услышала за спиной смешок мальчишки. Гидеон стоял очень близко и нагло ухмылялся, сверля лорда насмешливым взглядом. Сил ругаться с ним не было совершенно, и принцесса поморщилась, мечтая, чтобы юнец сам куда-нибудь свалил. Но нет, он оставался на месте, сверкал обсидиановыми глазами и, в общем, вел себя так, словно занимал полагающееся ему место.

— Какого черта ты еще здесь? — устало рявкнула на него Фобос.

— А я может влюблен в вас, — отмахнувшись, заявил паршивец.

Фобос на такое заявление дернулась, а Эрмей расхохотался.

— Дурацкие у тебя шутки, — выдохнула принцесса, фыркнув.

— Дурацкие, — согласился Гидеон и сменил тему. — Так что там с показательной казнью?

— Смотри, чтобы тебя змей не услышал, — хохотнул Эрмей.

Фобос махнула на них рукой, но слегка улыбнулась. Если эти двое поладят, придет конец ее относительно спокойным дням, и часу жизни не дадут, будут развлекаться за ее счет. Хотя и лорд Эрмей, и Гидеон, несмотря на паршивый характер, были одними из тех редких людей, доверять которым хотелось. Оба порой выводили принцессу из себя, но оба же беспрекословно выполняли ее приказы, пусть в процессе и знатно трепали ей нервы.

— Делайте, что хотите, — дала им отмашку Фобос.

Эрмей и Гидеон переглянулись, расплылись в одинаковых мальчишеских улыбках, довольные предоставленной свободой. Последний тут же выскочил, не иначе побежал ковать новое страшное приспособление, а первый церемонно поклонился принцессе, задал еще несколько уточняющих вопросов и тоже был таков. Фобос осталась одна в холодном тронном зале, она задумчиво улыбалась, ужасаясь и предвкушая действия, и никак не могла заставить себя подняться. Пусть разум Ватека и был достаточно открыт, трон, с которого она поспешила соскочить, сковал ее по рукам и ногам и продолжал беззвучно насмехаться. Черные, прогнившие магические нити держали ее словно куклу, подвешенную на ниточках, дергали и опутывали, мешая двигаться. В голове шумело, Фобос кое-как поднялась и, пошатываясь, поспешил уйти из удушливого зала. Трон черной громадой словно смотрел ей вслед, заглядывал в душу и в который раз напоминал, что здесь она никому не нужна.

* * *

Лорд Эрмей никогда не поддерживал политику ныне покойной королевы в отношении собственной семьи. Да и сама королева ему, признаться, никогда не нравилась. Взбалмошная и безответственная, она отличалась только тем, что имела просто-таки громадные запасы магии и могла без особых усилий поддерживать процветание Меридиана. Он впервые увидел Фобос, ее маленькую дочку, когда той не было и пяти. Как волчонок, она смотрела на него из-за угла оценивающе. Худенькая, совсем еще дитя, она смотрела на него по-взрослому своими огромными зелеными глазищами. Словно ожидала подвох, хмурилась и поджимала губы. Эрмей тогда не выдержал, подозвал девчонку к себе и потрепал ее по волосам. Принцесса фыркнула, отстранилась и испытующе уставилась исподлобья.

— Ты кто? — тоненьким голосом спросила она.

И смотрела так странно, словно боролась сама с собой и с собственными привычками. Такая далеко пойдет, подумал тогда Эрмей и не задумываясь выдал о себе почти все, щелкнул по носу и неожиданно пообещал в следующий раз прислать подарок.

— Мне не надо, — фыркнула Фобос и деловито отмахнулась.

Девочка вздернула подбородок, но Эрмей видел, как едва заметно порозовели бледные щеки. Он и прислал подарок, обещал же, правда сам вырваться не смог, пришлось передавать с письмом через королеву. Мальчишка, подобранный на границе с землями оборотней, потрясающих магических тварей, огрызался и никого не слушался, разве что самого Эрмея. Лорд подумал, что уж такой сможет подружиться с маленькой принцессой и будет держаться за нее так же сильно, как и она за него. Он и подружился, и отправил Эрмею записку с одним-единственным словом. Большего лорду было и не нужно, но на всякий случай он отправил мальчишке-змею ответ-предостережение. И снова получил чрезвычайно лаконичную записку, на этот раз оставшись довольным.

Принцессу-волчонка ему довелось увидеть лишь несколько лет спустя, когда она осталась совершенно одна против всего мира, и даже верный Седрик не мог оградить ее от всего. Двенадцатилетняя девочка-подросток смотрелась на громадном троне нелепо, но необыкновенно гармонично. Она уже начала расцветать, еще нескладная, но уже удивительно прекрасная, смотрела на всех сверху вниз и презрительно кривила губы. Тогда она еще была полна сил, хотя и оказалась зажата в стальных тисках.

Годы шли, и Фобос постепенно гасла. Она повзрослела, стала, признаться, самой прекрасной женщиной из всех, виденных Эрмеем за всю жизнь, продолжала смотреть на всех сверху вниз и колко сверкать изумрудными глазами. Но что-то в ней постепенно надрывалось, хотя спина и оставалась по-прежнему прямой, а улыбка надменной. Эрмей почти видел, как утекают ее внутренние силы, как иссякает магия, и как неуютно принцессе сидеть на жестком каменном троне.

С тех пор, уже почти пять лет, Эрмей мотался в замок каждый месяц, потому что принцесса Фобос с каждым днем выглядела все хуже и хуже. Она не опускала руки, но стала бледной даже больше чем обычно, глаза теперь светились болезненной зеленью, улыбка в его присутствии выходила кривой и измученной. Седрик бросал на него понимающие взгляды, но разводил руками и улыбался, мол, я работаю над этим. Эрмей усмехался про себя, и беспокойство немного отпускало.

Совсем недавно мальчишка Гидеон, бывший подмастерьем в кузнице, занял место главного кузнеца, и принцесса немного повеселела. Этому мальчишке она отчего-то прощала слишком многое, вполне возможно, что он, сам того не ведая, заменил волчонку утраченную младшую сестру. Гидеон ходил за Фобос по пятам, дергал ее, иногда подкалывал, заставлял встрепенуться и, кажется, безоговорочно ей доверял. Эрмею пока не доводилось беседовать с мальчишкой по душам, но, раз теперь выдалась такая возможность, он своего не упустит.

В последнее время принцесса выглядела совсем паршиво, едва отвечала на его поддевки и почти не реагировала на явные провокации. Историю Эрмей всегда знал хорошо, и он знал, как заканчивали слишком слабые, возомнившие себя правителями, люди. Фобос была слабой и одновременно очень сильной, и Эрмей надеялся, что ей хватит времени.

* * *

В день казни было особенно ветрено, так что Фобос куталась в теплый плащ и наблюдала за приготовлениями с балкона. Седрик с самого утра ускакал, он принимал активное участие в организации и, кажется, получал от этого просто-таки колоссальное удовольствие. Сама она уже успела побеседовать с пленником с глазу на глаз и теперь раздумывала над полученной информацией.

Фобос заявилась в темницы с самого утра и тут же выгнала вон всех местных стражей. При них глупый Ватек отказался бы говорить вовсе, но она же уже выяснила, что в беседе один на один синекожий неожиданно податлив, и из него легко было вытянуть хотя бы один секрет.

Темнота на мгновение ослепила, но принцесса быстро проморгалась и, не останавливаясь, направилась к самой дальней и самой темной камере. Громко капающая в тишине вода раздражала неимоверно, холод пробирал до костей, а сквозняк трепал спрятанные под капюшон волосы. Стражники, попадающиеся на пути, в страхе расширяли глаза и, повинуясь взмаху руки, тут же сбегали, оставляя принцессу наедине с единственным пленником. Стук каблуков гулом отдавался в камне, Фобос шла медленно, как будто заранее предупреждая о своем визите. Грязный жирный факел летел следом сам собой, прикасаться к нему у принцессы не было никакого желания, пусть в противном случае она и потратит непозволительно много сил.

Наконец из тьмы показалась дальняя камера, где сидел, грузно привалившись к стене, Ватек. Синекожий великан свесил голову на грудь, плечи его слегка подрагивали, как будто он плакал. Фобос поразилась, как при таких размерах и устрашающем виде он мог оставаться настолько мягким, глупым и наивным. Еще больше она поражалась тому, кто отправил его шпионить в ее дворце, потому что этот кто-то просто не мог не знать характера Ватека, тот слишком бросался в глаза.

— Эй! — небрежно позвала принцесса.

Ватек у стены дернулся, поднял на нее покрасневшие глаза и постарался вжаться в стену еще сильнее. Фобос фыркнула, подходя вплотную к решетке; факел подлетел следом и вырвал из темноты не только пленника, но и тарелку с нетронутым вчерашним ужином, и смятое лоскутное одеяло, отброшенное в сторону. Копаться в голове Ватека было противно, поэтому Фобос только прибавила ему немного разговорчивости и доверчивости. Она тяжело вздохнула, изображая сострадание, и укоризненно покачала головой.

— Мне сказали, ты до сих пор ничего не ел, — как можно более ласково заговорила принцесса.

— Калеб вытащит меня отсюда, — буркнул Ватек и отвернулся.

— Правда? — искренне удивилась Фобос. — Так где же он?

Она завертела головой, словно лидер мятежников вот-вот должен был выскочить из-за ближайшей двери. Но темницы остались в оглушающей тишине, и синекожий дернулся, смотря на принцессу исподлобья.

— Послушай, Ватек, — вкрадчиво начала Фобос, — если ты ответишь всего на несколько несложных вопросов, я лично выпущу тебя отсюда и отпущу на все четыре стороны.

Пленник промолчал, но глаза его заблестели. Фобос внутренне захохотала, дивясь доверчивости большого парня.

— Я не собираюсь угрожать твоему другу, и не буду спрашивать ничего, что может навредить ему, — продолжила принцесса, — я просто хочу спросить, знали ли вы, что та еда, которую вы украли, принадлежала вовсе не мне?

Ватек дернулся как от удара и поднял на нее удивленно-возмущенный взгляд.

— Кому еще могла принадлежать еда в твоих хранилищах? — зло рыкнул он.

— Запасы на зиму для горожан, — просто пожала плечами Фобос, внутренне ликуя, — вся провизия из хранилищ распределяется поровну между каждым жителем Меридиана. Я могу позже показать тебе документы, если захочешь.

И если что-нибудь поймешь, мысленно усмехнулась Фобос. Ватек так легко попался на удочку, что это было даже не смешно. И ведь она пока не сказала ни слова лжи. Что же наговорил им этот Калеб, во что заставил поверить, раз повстанцы начали грабить тех, кого должны вроде как защищать.

— Он не придет, — ее тихий жесткий голос эхом отразился от стен, — иначе почему он еще не забрал тебя? Да, проникнуть в темницы сложно, но выкрасть тебя посреди казни, когда вокруг будут толпы стражи, еще сложнее. Он же должен был понять, что это все — устроенная лично для него ловушка.

На последних словах Ватек внезапно замер, а Фобос совсем развеселилась. Отчаяние и неверие плескались в глазах великана так ярко, что почти освещали полутемную камеру и отражались в платиновых волосах принцессы.

— Если ты скажешь мне, где он прячется, я смогу передать твоему другу привет, — Фобос расплылась в искушающей улыбке, — от твоего имени или нет, как скажешь.

Ватек взревел раненым зверем, вскочил с места и одним прыжком оказался рядом. Вцепился когтистыми пальцами в решетку, и его тут же отбросило назад. Фобос не дернулась, наблюдая за взбешенным пленником, только фальшивая улыбка слетела с ее лица. Теперь принцесса смотрела холодно, как на дикого зверя, беснующегося взаперти, безумного, растерявшего последние крупицы здравого смысла.

— Тебе все равно не проникнуть в Заветный город, — обессилено рыкнул Ватек.

Глаза Фобос на мгновение расширились, он застыла, не веря собственным ушам. Заветный город был легендой, вскользь упоминающейся в летописях, прекрасным подземным сооружением, открывающимся лишь истинным правителям Меридиана. Принцесса хохотнула, возвращая на лицо насмешливое выражение, и скептически выдохнула:

— Значит повстанцы прячутся в городе из сказок? — она по-птичьи склонила голову набок. — И с чего ты взял, что я не смогу туда войти?

— Калеб сказал, город открывается лишь истинному правителю или тем, кто нуждается в спасении, — вдохновенно выдохнул Ватек.

— Или твой Калеб просто взломал печать, — холодно закончила Фобос.

Встретиться с новоиспеченным лидером сопротивления захотелось еще больше. Куда еще этот верткий мальчишка мог сунуть свои ручонки, и какие еще тайны этого мира он мог открыть? Он явно был горяч и неопытен, но достаточно силен и красноречив, чтобы вести за собой толпу. При правильном раскладе Калеб мог сослужить Фобос неплохую службу, сам того не ведая. Принцесса сложила руки в замок, крутанулась на пятках и, звонко цокая каблуками, покинула темницы, оставляя Ватека недоумевать, выболтал ли он на этот раз что-то чрезвычайно важное.

Когда Фобос вынырнула из своих раздумий, все уже было готово, а Седрик внезапно оказался за ее спиной. Змей невесомо положил руку на ее плечо, другой расцепил сжатые пальцы и приложился холодными губами к запястью, обтянутому тонкой тканью перчаток. Фобос невесомо улыбнулась, принимая ненавязчивую ласку, откинулась спиной на его грудь и глубоко вдохнула холодный прелый воздух.

— Повстанцы в Заветном городе, — пожаловалась она капризно.

Седрик пораженно выдохнул, обдав ее макушку горячим дыханием, но больше ничего не сказал, так и застыл теплой размеренно дышащей статуей. Спустя пару минут блаженной тишины он очнулся, встрепенулся, развернул принцессу к себе и подхватил ее замерзшие ладони.

— Все уже готово, госпожа, — отрапортовал он, преданно заглядывая в изумрудные глаза.

— Повстанцы не появлялись?

Седрик только отрицательно покачал головой в ответ. Фобос, признаться, рассчитывала, что Калеб заявится в темницы, когда услышит о пленении друга, но ни тогда, ни сейчас, когда Ватека должны вот-вот казнить, лидер мятежников не появлялся, как не появлялся и никто из его союзников, кто мог бы спасти незадачливого шпиона. Время близилось к полудню, солнце тускло светило сквозь пелену облаков, на площади перед замком начали собираться любопытствующие, Ватек мирно сидел в камере последние минуты. Было до зубовного скрежета тихо, Фобос нутром чувствовала надвигающиеся проблемы, не то чтобы сильные, но чересчур уж назойливые.

Седрик повел ее вниз, по многочисленным крутым ступеням винтовых лестниц, и все недолгое время перехода размеренно, словно успокаивая, дышал над ухом. Распущенные платиновые волосы колыхались у самых ног словно опущенный звериный хвост, и змей глядел на них чаще, чем вперед. Перед самыми парадными дверьми Седрик отстал, оставшись на приличном расстоянии, и вперед Фобос шагнула одна, встречаемая ревом толпы и разномастными сверлящими ее взглядами. Многие все еще считали принцессу причиной всех бед Меридиана и только и ждали появления законной наследницы. Кстати, в пропаже оной тоже часто обвиняли Фобос, и та не оправдывалась, считая это бессмысленной тратой времени. Если им хочется ненавидеть ее, пусть ненавидят, на большее принцесса не претендует и с радостью покинет замок, как только представится возможность.

Ватека уже вывели, и он встретил ее жалобным, отчаянным взглядом. Синекожий стоял, скованный по рукам и ногам, и пронзительно смотрел в толпу зевак, словно выискивал знакомые лица. Веки его были полуопущены, а кулаки крепко сжаты, великан всем своим видом показывал решимость и странную, иррациональную самоотверженность, на которую лично Фобос никогда не была способна.

Виселица высилась нескладной громадой, мрачная и отчужденная, и по спине принцессы побежали мурашки, когда она представила на ней себя. Многие присутствующие только и грезили о том, чтобы вздернуть светловолосую недоправительницу, и сейчас активно представляли ее болтающеюся на веревке тушку. Фобос глубоко вздохнула, подавляя желание разом порешить всех присутствующих, поднялась на подготовленный для нее помост и уселась на вынесенный из закромов замка красивый деревянный трон. Он нравился принцессе гораздо больше его каменного собрата, так что она опустилась на него с облегчением, позволяя себе на мгновение расслабиться в объятиях теплого дерева.

— Этот человек, — заговорил Седрик стальным голосом, и шум моментально затих, — приговаривается к смертной казни через повешение за шпионаж, предательство и пособничество мятежникам. Он проник в замок под личиной стража и угрожал спокойствию и благополучию принцессы Фобос.

Народ загудел неодобрительно, словно бы не эти люди пришли поглазеть на чужую смерть из праздного любопытства. Но Фобос сейчас волновало вовсе не это, а то, что происходило вдалеке, почти на линии горизонта. Там загорелась голубоватым светом и тут же погасла вспышка портала, из нее вылетели несколько разноцветных пятен и теперь стремительно приближались. Тем временем стражи, не замечавшие ничего необычного, подвели бледного Ватека к виселице, надели на его шею узел и затянули, оставив так стоять. Они ждали отмашки от принцессы, но та сидела, не двигаясь, и только вглядывалась горящими глазами в скрытый деревьями горизонт.

Седрик проследил за ее напряженным взглядом, грязно выругался и хотел уже было приказать увести пленника, но Фобос жестом остановила его. На ее тонких губах плясала довольная улыбка, она вся почти светилась и едва не подпрыгивала от возбуждения.

— Кондракар решил вмешаться, — благоговейно выдохнула принцесса, — теперь все должно пойти быстрее.

Пестрые точки приближались, вырисовывались очертания людей, пятерых девчонок, неуклюже парящих в небе. Они громко переговаривались, но слова их не долетали до Фобос и Седрика, и те могли слышать лишь невнятное шипение и гарканье, разносимое по воздуху. Принцесса предвкушающе улыбалась, а змей не мог понять, что хорошего во вмешательстве Кондракара в их дела. Все это время «оплот добра во Вселенной» закрывал глаза на все происходящее в Меридиане, и что же теперь заставило его пересмотреть свои взгляды? Седрику казалось, что ничего хорошего за этим следовать не может по определению, но Фобос продолжала веселиться, кажется, полностью потеряв интерес к казни.

Ватек тем временем тоже заметил пришелиц и воспарял духом, вообразив, что летающие девчонки присланы Калебом для его, Ватека, спасения. Он смотрел на них с затаенной надеждой, но никак не мог заметить осмысленности в их действиях. Пришелицы ругались между собой, кричали друг на друга и действовали так неуклюже, словно только сегодня научились летать. Одна из них опасно снизилась, и ее едва не поймал один из стражников, охраняющих периметр. Девчонка взвизгнула, подлетела вверх и снова что-то заорала спутницам.

— Узнаешь ту блондинку? — указала на одну из них Фобос.

Седрик присмотрелся и ахнул. Действительно, это была та самая девчонка, лучшая подруга пропавшей принцессы Элион, которую они не раз видели в омуте заклинания. Он усмехнулся, начиная понимать замысел своей госпожи, и решил все-таки что-то сделать с пленником, раз уж никто не пришел забрать его. Намереваясь быстро убить его, он приблизился, но внезапно потерял контроль над собственным телом. Словно в тумане он видел, как хватает синекожего и уводит прочь, как тот, не сопротивляясь, висит в его руках и отчаянно рыщет глазами, потухшими и потерявшими надежду.

Фобос смотрела на него колко, усмехалась, растягивая тонкие губы, и что-то ворожила, плавно двигая пальцами. Седрик не знал, что видели остальные, но толпа вздохнула, разом отшатнулась, а сверху послышался отчаянный крик одной из стражниц. Другая, полноватая шатенка, перевернулась в воздухе и резко спикировала на голову принцессе. Остальные бросились за ней, попытались остановить, что-то кричали, но ничего не возымело действия.

Фобос встретила девчонку усмешкой и сложенными на груди руками. Длинное платье колыхалось на холодном ветру, капюшон плаща слетел, освобождая поток платиновых волос, но принцесса не замечала ничего из этого. Она пристально смотрела девчонке в глаза, словно старательно что-то там выискивала, а улыбка на ее лице расползалась все шире и шире. Рыжая успела дернуть подругу за руку, останавливая прежде, чем та наделает глупостей, и обе они попались в ловушку. Фобос взмахнула руками, вокруг девчонок сомкнулся прозрачный купол, и остальные, ошарашенные происходящим, бросились на него, как мотыльки на пламя.

Огонь, земля и воздух ударили вместе, изнутри им помогали потоки воды, и прозрачный шар затрещал, не выдерживая такой нагрузки. Седрик болезненно смотрел, как принцесса кусает губы, и как сводит в судороге тонкие пальцы, но все еще был скован ее заклинанием, он все еще не убрал Ватека с глаз долой и пока не мог вернуться к госпоже. Фобос выругалась, дивясь тому, насколько сильными могут быть несмышленые девицы, сбросила со слуги оковы, но оставила наброшенный на пленника морок. Седрик тут же перекинулся в громадного змея, одним махом приблизился и вмиг раскидал стражниц, словно назойливых мошек. Фобос благодарно улыбнулась ему одними глазами и осела на трон, уставшая и обессиленная.

Купол лопнул с оглушающим треском, посыпался на не успевших еще разбежаться жителей и исчез в паре сантиметров от их голов. Принцесса поморщилась, встряхивая руками, явно готовясь снова колдовать, и Седрик поспешил опустить огромные лапы на ее крохотные ладошки. Фобос резко поднялась, махнула рукой, изничтожая постамент взрывом пламени, отгоняя зевак и заодно девчонок-пришелиц. Народ отпрянул, ахнул синхронно и поспешил скрыться, пока принцесса-тиранша не решила казнить кого-нибудь еще. Стражницы закричали, заметались, собираясь вместе, направили на нее еще одну атаку и исчезли в ими же созданном тумане.

Принцесса махнула Седрику рукой, подзывая, и тот тут же оказался рядом, на ходу принимая человеческое обличье. Подхватил ослабевшую госпожу на руки и быстрым шагом направился внутрь замка. Гидеон выскочил откуда ни возьмись, преградил им дорогу, всмотрелся встревоженно в лицо ухмыляющейся Фобос и громко фыркнул, скрывая облегчение в голосе.

— Я знал, что вас ничто не возьмет, миледи.

— Сгинь, паршивец, — беззлобно приказал ему Седрик, сверкнув глазами.

— Понял, уже ушел, — отсалютовал Гидеон и исчез.

— А ты знал, что меня ничто не возьмет? — совсем развеселилась Фобос.

Она болтала ногами, развалившись у него на руках, и явно не испытывала больше ни капли дискомфорта. Искорки усталости пропали из серо-зеленых глаз, она хихикала, совсем как маленькая, получая удовольствие от всего происходящего.

— Я верил, госпожа, что вы сильнее малолетних подружек вашей сестры, — колко ответил Седрик, и Фобос расхохоталась.

Следующим дорогу им преградили лорд Эрмей и стоящий рядом с ним растерянный Ватек. Первый сверкал глазами недовольно, но явно не был настолько зол, как пытался выглядеть. Бывший пленник же во все глаза рассматривал открывшуюся картину и не знал, верить самому себе или нет. Эрмей кашлянул в густые усы, привлекая к себе внимание, и Седрику отчаянно захотелось прямо сейчас вспороть ему брюхо.

— У меня единственный вопрос, Ваше Высочество, — Эрмей кивком указал на смущенного Ватека, — что прикажете делать с этим?

— А, — Фобос перевела задумчивый взгляд на синекожего, — пускай валит на все четыре стороны.

Лорд Эрмей сверкнул глазами и поклонился, тут же исчезая в одном из многочисленных замковых коридоров, а Ватек вытаращил глаза так, что Седрику показалось, словно они сейчас выскочат из орбит. Он долго стоял перед ними, мешая пройти, и смотрел пораженно, разглядывал Фобос и Седрика, словно только впервые увидел. В конце концов он посторонился и, когда Седрик с драгоценной ношей на руках отошел на несколько шагов, развернулся и пророкотал жалобно:

— Тогда я могу остаться? — он затеребил подол рубахи. — В смысле как настоящий стражник, я достаточно сильный.

Ватек замолчал, не дождавшись реакции, и понуро опустил голову. Он чувствовал, что ему откажут, вышвырнут такого ненадежного человека как он, и навсегда закроют дорогу к сытой относительно спокойной жизни.

— Если Калеб свяжется со мной, я тут же сообщу вам!

Эти слова были его последней надеждой, последним аргументом, и он совсем потерял веру в себя, когда услышал веселый смешок. Фобос фыркнула, ткнула ухмыляющегося Седрика в живот и покровительственно выдохнула:

— Валяй.

Ватек просиял в мгновение ока, заулыбался и часто закивал. Фобос не стала говорить, что Калеб, как и все остальные, должен был быть уверен в смерти сообщника. Пусть радуется, пока не зная, что лидер отправил его на верную смерть, не защитил, не пришел на помощь до самого конца, когда грузное тело, пронзенное кинжалом, осело на пыльные холодные доски.

Фобос ухмыльнулась, предвкушая грядущие действия, и удобнее устроилась в теплых объятиях змея. Размеренное покачивание убаюкивало, и принцесса совсем не заметила, как уснула.