На страницах пыльных книг (гет)

Анна смотрела сквозь прозрачное стекло на двоих девочек-блондинок и думала, что сейчас все может кончиться действительно плохо. Они не спешили заходить внутрь, вместо этого продолжали стоять на самом пороге и упрямо о чем-то спорить. Элион была ниже своей спутницы почти на полголовы и по сравнению с ней выглядела совсем ребенком, однако именно она постепенно оттесняла собеседницу от двери. Анна не знала, чего можно ожидать от разгорающейся потасовки, и посмотрела на нахмурившуюся Фобос. Та махнула рукой, и звуки хлынули в помещение, словно девочки вдруг оказались в двух шагах от них.

— Я не могу поверить, Элион! — переходила на крик довольно высокая для подростка блондинка. — Ты серьезно готова променять меня на это?!

Она выплюнула «это» так, словно перед ней был не магазин, а как минимум ночлежка для бездомных, или того хуже — сточная канава. Они явно мусолили тему уже довольно долго, и все никак не могли перестать ходить по кругу.

— Не ты ли первая променяла общение со мной на новых подружек? — возмутилась Элион гораздо тише.

Она стояла почти спиной, так что Анна не могла видеть ее лицо. Голос Элион был гораздо спокойнее ее собеседницы, она то и дело встряхивала головой и упрямо топала ногой.

— Это другое, — фыркнула девушка и, помедлив, добавила, — ты не поймешь.

— Ах, значит я не пойму, — Элион сложила руки на груди, — ну извини, что я такая глупая и не способна понять вашу великую миссию!

В этот момент Фобос прыснула, и Анна отвлеклась, пропустив следующие несколько реплик. С Фобос окончательно слетел налет скучающей надменности, и она стала вдруг поразительно похожа на распаляющуюся за окном Элион. Острые черты лица смягчились, а глаза влажно заблестели; Фобос не то чтобы смеялась, но весь ее вид отражал потрясающую нелепость ситуации.

Дверь громко хлопнула, резанул по ушам звук колокольчика. Обе спорщицы оказались внутри, и если на лице Элион растянулась полная превосходства улыбка, то вторая школьница застыла с полуоткрытым ртом и вытаращенными глазами. Элион, не оглядываясь на подругу, окинула помещение оценивающим взглядом, помахала Анне рукой и медленно приблизилась к стойке.

— Здравствуйте, — поздоровалась она с принявшей самое равнодушное выражение лица Фобос, — я Элион, Элион Браун.

— Рик рассказывал о тебе, — улыбнулась Фобос, протягивая девочке руку, — Фобос Эсканор.

Элион расплылась в улыбке, пожала протянутую ладонь, махнула рукой в сторону так и стоящей у дверей подруги, представляя ее одноклассницей Корнелией Хейл. Задумавшись о чем-то, она беззвучно повторила имя Фобос два раза и удивленно подняла глаза, слегка склоняя голову набок.

— Фобос ведь значит…

— Страх на греческом, — ухмыльнулась Эсканор и хохотнула, — у моих родителей было странное чувство юмора.

Дверь оглушительно хлопнула, Анна успела краем глаза заметить, как кулаки Корнелии сжались, а зубы едва слышно скрипнули. Девочка вылетела из магазина как пуля, оставляя после себя неровно позвякивающую «музыку ветра» и пронесшийся между полок поток теплого пыльного воздуха.

— Корнелия! — выкрикнула в пустоту Элион.

Несмотря на отразившееся на лице беспокойство и неодобрение, Элион не спешила догонять подругу. Вместо этого девочка опустила пушистые ресницы так, что взгляд ее сделался печальным-печальным, тронула кончиками пальцев удерживающую косичку резинку и неожиданно получила щелбан от Фобос. Не удержавшись, Анна рассмеялась, когда перед ее глазами заплясали картинки всех вариантов дальнейшего развития событий. Фобос перевела на нее одобрительный взгляд, а Элион посмотрела непонимающе, покачала головой и направилась к выходу — все-таки догонять подругу. Напоследок она обернулась, закатила глаза и выдала:

— Вы странные, мисс Юлиана, мисс Страх-на-греческом.

— Кто бы говорил, — фыркнула Фобос, но дверь уже снова хлопнула, закрываясь.

Фобос проводила удаляющуюся фигурку Элион долгим взглядом, повернулась к Анне с самым что ни на есть серьезным видом, опустила голову на согнутую в локте руку и сверкнула ядовито-зелеными глазами.

— Мне пора делать ноги, или все еще обойдется?

Анна закатила глаза, прокручивая перед глазами моменты, когда Фобос могла поменяться на другую Фобос. Эсканор смотрела на нее пристально, почти не мигая, буравила взглядом самую душу, и Фишер никак не могла понять, нравится ли ей эта женщина.

— Вампирша, — бросила неожиданно Фобос, отворачиваясь.

— Что? — переспросила Анна.

Фобос не ответила, принялась маркировать книги, так что только щелканье аппарата и шелест страниц нарушали ставшую вдруг абсолютной тишину. Книги летали туда-сюда перед глазами Анны, выделывали в воздухе странные кульбиты и безукоризненно вставали на положенные им места. Глаза Эсканор сверкали изумрудным светом, казалось, что они отбрасывают на стены причудливые отблески, и помещение постепенно превращается во что-то иное, жуткое и наполненное тишиной и зловещим шелестом. Фобос не злилась, ее чувства смешались и не находили выхода, обволакивали девушку коконом недосягаемости. Анна подумала, что сейчас не помешало бы присутствие мистера Хоффмана, но его не было, а Фобос была здесь.

Когда книги закончились (то есть совсем, не осталось ни одной не промаркированной), Фобос резко поднялась, отодвигая стул с противным скрежетом, моргнула, оглядываясь, схватила первую попавшуюся книгу и шагнула к стеллажам, растворяясь в темноте между полок. Анна проводила ее взглядом, покачала головой и пошла к двери. Этому помещению срочно необходим был глоток свежего воздуха.

* * *

Элион бежала за растворившейся в узких улочках Хитерфилда Корнелией, и ей казалось, что дороги путаются между собой, скручиваются и уводят ее куда-то, где девочка никогда прежде не была. Необычайно светлый для хитерфилдской осени день померк, на небо наползли серые тучи, а под ногами вместо привычной брусчатки хлюпала пропитанная мерзкой водой земля. Дома становились все ниже и проще, исчезли отделанные разноцветным сайдингом особнячки, на их место встали деревянные, покрытые мхом и пылью халупы. Со всех сторон на нее, казалось, смотрели тысячи тысяч недружелюбных глаз, в шорохе собственных шагов Элион слышались назойливые шепотки. Дорога стала совсем узкой, по обеим сторонам от девочки нависли покосившимися боками бревенчатые дома, из которых клоками торчала промокшая серо-коричневая пакля. Элион почти остановилась и теперь оглядывалась по сторонам в поисках хоть чего-то знакомого, в поисках хоть чего-то, кроме съезжающихся все ближе и ближе домов.

Дорога оборвалась внезапно, впереди не оказалось ничего, кроме чистого поля и редкого заборчика, перетянутого тонкой бечевкой. Элион застыла, оглядываясь назад, но два дома окончательно слиплись, и пролезть между ними смогла бы разве что мышь или котенок. Небо хмурилось все сильнее, становилось почти непроглядно-черным, сверкающим редкими громыхающими в завывающей тишине молниями. Вода под ногами хлюпала, в отсветах молнии были видны поблескивающие среди высокой травы лужи. Туфли промокли насквозь, юбка была вся в грязи, а волосы слиплись от скопившейся в воздухе влаги.

Элион развернулась, упрямо пошла обратно, но в щель между домами могло протиснуться разве что одно ее запястье. Тогда она направилась вдоль дома, ведя рукой по шершавому дереву. Впереди не было видно ничего, ни окончания строения, ни огней, ни людей. Тьма заливалась в глаза, слепила черными пятнами, а Элион упрямо шла вперед, выдирала ноги из затягивающей по колено грязи и обиженно поджимала губы. В ее голове роились тысячи мыслей, она никак не могла понять, куда же попала, и как вернуться назад, а ноги шли вперед по хлюпающей в туфлях земле.

В Хитерфилде никогда не было таких домов, разве что на самой окраине или в пригороде. Но сколько же нужно было бежать, не разбирая дороги, чтобы очутиться в пригороде? Хотя, если учитывать потемневшее небо и совсем другую погоду, это вполне могло оказаться правдой. В самом деле, не могла же Элион, завернув не на ту улочку, переместиться в другой мир!

Деревянная стена под пальцами резко оборвалась, и сердце Элион упало. Впереди виднелась широкая освещенная фонарями дорога, по которой сновали туда-сюда редкие прохожие, да проезжали запряженные повозки. Никто из увиденных девочкой существ не походил на людей, и она едва сдержала себя от истошного крика. Те, кого она назвала прохожими, были поистине огромными, — не меньше двух с половиной метров! — они расхаживали, издавая странные булькающие звуки, на трех тонких ногах, а за их спинами подрагивали крохотные, похожие на ощипанные куриные крылья. Запряженные в повозки существа отдаленно напоминали лошадей, но были не в пример больше и агрессивней. Пасти их сверкали набором тонких длинных зубов, а морды то и дело извивались, норовя цапнуть извозчиков.

Сердце Элион гулко билось где-то в горле, пальцы и колени дрожали. Она смогла только вздрогнуть, когда одна из «лошадей» повернулась и посмотрела на нее в упор лиловыми, огромными как бездна глазами. Извозчик булькнул что-то, извернулся, и одна из его ног вытянулась, превращаясь в хлыст. Существо взревело, из-под копыт вырвались всполохи пламени, «люди» вокруг засуетились, и Элион показалось, что все они смотрят прямо на нее. На похожих на воздушные шарики гладких головах не было глаз, однако Браун кожей чувствовала, как в нее впериваются десятки заинтересованных взглядов.

На рот легла прохладная рука, и прежде чем колени окончательно подкосились, Элион снова оказалась между склеенными домами и полем. Ее дернули за руку, заставляя встать ровно, и потащили вперед, туда, где тонкой щелочкой зияла дорога назад. Бульканье за спиной сливалось с хлюпающими звуками шагов, и Элион не могла понять, идет ли кто-то за ними. Пальцы сжимала самая настоящая человеческая рука, фигура впереди не выглядела ненормально высокой и тонкой, и сердце на время успокоилось, позволяя воспаленному разуму оценить произошедшее. Или окончательно понять, что произошедшее — либо сон, либо Элион сошла с ума, потому что такого просто не могло быть.

Фигура впереди остановилась резко, так, что Элион чуть не впечаталась в нее носом. Пальцы, крепко сжимающие ладонь, разжались, и девочка почувствовала себя неожиданно беспомощной. Черный плащ, скрывающий ее спасителя, колыхнулся, но в непроглядной тьме Элион не заметила никаких изменений, разве что во вспышках молнии теперь виднелись обрамленные белоснежным белком черные глаза.

— Спасибо? — выдавила из себя Элион, когда фигура снова колыхнулась; голос ее отчего-то вопросительно дрогнул.

Фигура внезапно хохотнула низким мальчишеским голосом, а из темноты обнажился ряд ровных белых зубов. Капюшон плотного плаща слетел, и Элион смогла кое-как разглядеть лицо парня, на вид ненамного старше нее самой. Волосы его были такие же черные, как и глаза, и терялись в ночной темноте, а на губах плясала нахальная улыбка.

— Рано ты меня благодаришь, — его голос, уносимый ветром, звучал едва слышно, — вдруг я маньяк и сделаю с тобой что-нибудь жуткое.

Он развернулся, из-под плаща показались две узких ладони. Элион словно завороженная смотрела, как от них исходит слабый, едва различимый свет, бликами падающий на лицо парня. Он закусил губу и изредка беззвучно ругался, постукивая пальцами по бревнам. Щель между домами шире не становилась, и Элион не понимала, что он пытается сделать.

— Ты не страшный, — сказала она, когда молчание стало неловким, — в отличие от них.

Она кивнула назад, и ей показалось, что вдалеке слышатся булькающие звуки и топот. Она дернула парня за плащ, и рука соскользнула с мокрой гладкой поверхности, шлепнув саму Элион по бедру.

— Не суди по внешности, — фыркнул парень, не отрывая взгляда от стен, — хотя эти ребята действительно жуткие.

— Кто они? — спросила Элион только чтобы не молчать.

Едва голос затихал, ей чудились отзвуки шагов, бульканье грязи под чьими-то ногами и рев тысячезубых лошадей, приближающихся с каждым мгновением. Элион все еще не была уверена, спит она или сошла с ума, однако ей отчаянно хотелось, чтобы все закончилось побыстрее. Она в отчаянии цеплялась за черный плащ незнакомца, а руки раз за разом соскальзывали с мокрой ткани.

— Держи, — парень сунул Элион в руки маленьких гладкий шарик, — если что — швыряй.

Он то ли забыл про ее вопрос, то ли просто предпочел не отвечать, но Элион совсем не обиделась. Она рассеянно кивнула, принявшись вертеть шарик, и то и дело оглядывалась назад. Парень тем временем достал что-то еще, написал на стене несколько символов и недовольно топнул ногой так, что грязные брызги попали Элион на лицо. Она сморщилась и фыркнула, вытирая щеку рукавом, и неожиданно для себя рассмеялась. Ей было холодно и страшно, а еще отчаянно хотелось домой, но Элион могла только смеяться, смотреть на странного, взявшегося из ниоткуда парня и верить, что он действительно хочет ей помочь.

Элион поняла, что ей больше не кажется, когда стены домов едва-едва разъехались, открывая проход шириной не больше двадцати сантиметров. Вдали в самом деле послышались многоголосый рев и мерное, неотвратимо приближающееся бульканье, словно сама грязь под ногами вставала и надвигалась. Элион взволнованно толкнула парня в бок и внезапно поняла, что его непроглядно-черный плащ больше не черный, а мрак вокруг почти полностью рассеялся.

— Черт побери! — выругался он, не оборачиваясь.

Элион перевела взгляд на свою руку и на зажатый в ней шарик, крепче сжала кулак и несмело оглянулась. Улица, от которой они пришли, оказалась гораздо ближе, чем Элион предполагала. Сейчас, когда можно было разглядеть что-то дальше собственного носа, девочка видела, как кроваво-алым сверкают фонари, и как бесшумно поворачиваются головы-воздушные шарики. Они приближались быстро, гораздо быстрее, чем Браун могла себе представить, ступали в грязи бесшумно, и только бульканье и хлюпанье их речи перемежало раскаты грома.

Элион завизжала, когда одна из рук-ног вытянулась, превратилась в длинное склизкое щупальце и мазнула воздух в каком-то сантиметре от ее носа. Руки сами собой вскинулись вверх, а с пальцев сорвалось яркое, слепящее сияние. Оно охватило все, разлилось подобно солнечному свету, затмило вспышки молнии и высушило наконец осточертевшую влагу. Элион зажмурилась, хотя свет не ранил, он наоборот казался теплым и приятным, своим. Девочка наслаждалась негой долгие мгновения, прежде чем та схлынула, возвращая темноту, влажность и странных пугающих существ.

— Бросай, дура! — заорали ей в ухо.

Элион скосила глаза на свои руки и увидела раскалившийся докрасна шарик. Он жег ладони и тихо шипел, едва уловимо подпрыгивая и трепыхаясь. Пальцы разжались сами собой, и новая вспышка ослепила Элион. Ее толкнули в спину, и ноги понеслись вперед, вперед и вперед, пока грязь не сменилась брусчаткой, а нос и лоб не встретились с чем-то мягким, но твердым.

Элион моргнула и поняла, что сидит на земле, яркое солнце клонится к закату, а над ней возвышается Фобос, та женщина со странным именем из книжного магазина. Она оглядела себя, но ни грязи, ни воды на теле и одежде не было, как не было рядом и того парня с черными глазами. Только нос неприятно саднил, да попа болела от резкого падения.

— Вставай, — велела ей Фобос.

И Элион подчинилась, подорвалась на ноги, отряхнулась и разве что по струнке не вытянулась. Фобос смотрела на нее нечитаемым взглядом, глаза ее сверкали в лучах рыжего осеннего солнца, а губы как будто едва уловимо растягивались в мягкой улыбке. Элион тоже улыбнулась, не зная, о чем можно говорить с этой женщиной, и перекатилась с пятки на носок. Ей вдруг стало потрясающе весело, словно все произошедшее было глупой выдумкой, а Браун на самом деле не грозила никакая опасность.

— Уже поздно, — наконец сказала Фобос, — тебе пора домой.

Элион послушно кивнула, вежливо попрощалась, попросила передать привет Рику и ушла, насвистывая под нос какую-то незамысловатую мелодию. Она пришла домой, поздоровалась с мамой и папой и только в ванной заметила покрасневшую как от ожога ладонь. В сердце Браун тягучим шоколадом растеклась надежда, что все это было правдой.

* * *

Астральная капля Фобос сидела в книжном магазине, лениво подперев щеку ладонью, и сквозь прозрачную дверь разглядывала снующих мимо прохожих. Они с настоящей сегодня успели поменяться местами уже несколько раз, и копии не терпелось узнать, чем же закончился устроенный вампиршей переполох. Она знала, что тварь расставила свои сети в магазине, и знала, что оригинал уже все подчистила. Однако Фобос не знала, успела ли вампирша затащить кого-нибудь в свой мир, и если это было так, чем все в итоге закончилось.

Анна молчала как партизан, отнекивалась, что ничего не видит, и бросала на Фобос странные взгляды. Девочка-стражница не возвращалась, день клонился к закату, и не происходило решительно ничего интересного. Фобос думала о том, что не прочь прошвырнуться по городу, который видела только в Омуте, но продолжала сидеть на месте, взглядом гипнотизируя дверь. Ей казалось, что у нее из-под носа увели все приключения, и от этого неприятно чесался лоб и тянуло где-то в животе.

Фобос-оригинал вернулась несколько десятков минут назад, быстро прошла к книге, служившей порталом между мирами, а вскочившей нетерпеливо копии приказала сидеть смирно. Фобос сидела, вот уже почти целый день сидела на попе ровно и вполголоса проклинала опутывающую ее власть оригинала. Было чертовски скучно, людей за окном становилось все меньше, еще и Анна не спешила развлекать ее разговорами.

Кстати о птичках, Фишер как раз вышла из подсобки, окинула помещение придирчивым взглядом и скрылась на кухне. Фобос взвыла, ломая в пальцах подвернувшийся под руку карандаш, и швырнула обломки в ближайшую стену.

— Не порти имущество! — закричала из кухни Анна.

Фобос уже хотела было огрызнуться, когда заметила маячащих у соседнего магазина девчонок. Они о чем-то быстро переговаривались и изредка спорили, то и дело оглядываясь в сторону магазина. Фобос оскалилась, поднимаясь с места, и Фишер тут же выскочила, едва не снося собой дверь.

— Фобос, нет!

Она уже, очевидно, увидела то, что замышляла Фобос, и раз это появилось в видении оракула, значит точно произойдет. Или нет, но разве не хорошая отмазка?

— Если я украду сердце Кондракара, смогу стать настоящей, и тогда никто не сможет мне указывать, — выпалила она на одном дыхании и повернулась к ошарашенной Анне, — правда же классная идея?

— Если ты украдешь сердце Кондракара… — гневно начала Анна и осеклась, округлив глаза. — О.

Фобос широко улыбнулась, потирая руки, набросила на себя чужую личину (уж на это у нее магии хватало) и приблизилась к окну почти вплотную. Стражницы как раз собирались уходить, так что она поспешила покинуть магазин и остановиться у соседней вывески.

— Это в любом случае плохая идея, — фыркнула рядом Анна, гремя ключами.

Ключи им оставила Фобос-оригинал, просто так, на всякий случай. Она наверняка и подумать не могла, что ее копия, прихватив с собой девицу-продавщицу, рванет искать приключения на свою задницу.

— Поэтому ты идешь со мной? — хохотнула Фобос.

Анна фыркнула и обиженно насупилась, став похожей на хомячка. Она толкнула Фобос в бок и указала на скрывающихся в подворотне стражниц. Фобос, ухмыльнувшись, схватила Фишер за руку и потащила ее вперед. В подворотне, куда они свернули, убедившись, что оттуда их не увидят, сиял сапфировым цветом портал. Он расцвечивал кирпичные стены причудливыми бликами и стрекотал подобно оголенному электрическому проводу. Анна выдохнула, цепляясь пальцами за руку Фобос, и потянула ее вперед. Стражниц в обозримой близости не было, они, вероятно, уже скрылись в сияющем нутре перехода, и им стоило поспешить, пока он не закрылся.

Фобос толкнула Анну в спину и, зажмурившись для надежности, прыгнула следом. Кожу обдало морозным холодом, волосы на голове на мгновение встали дыбом, и в следующий миг Фобос с размаху упала в грязную лужу. Рядом с ней хохотнула Анна, уже успевшая подняться; Фишер выглядела почти чистой, видимо ей повезло приземлиться на ноги.

Над головой нависало привычное низкое серое небо, дождь накрапывал, мешая видеть, а грязь под ногами хлюпала и засасывала подобно болоту. Фобос посмотрела на ничуть не удивленную Анну, наконец поднялась и отвесила девушке шутливый поклон:

— Добро пожаловать на Меридиан.

Анна серьезно кивнула, оглядываясь, и как будто не заметила издевательской интонации Фобос. Она смотрела вверх и вперед, туда, где острыми шпилями башен утыкался в небеса уродливый королевский дворец. Над ним воронкой клубились не рассеивающиеся никогда тучи, а под ним тропинками ветвилась кажущаяся отвесной скала. В том же направлении, вдалеке мелькали смазанные пестрые силуэты стражниц. Они неровно летели над домами, так низко, что, казалось пятками задевали кровлю. Фобос выругалась, дернула Анну за руку и рванула в ту же сторону.

Они неслись по узким улочкам, по колено утопая в грязи и лавируя между мешками и коробками, а иногда и людьми. На улице почти никого не было, им изредка попадались поздние прохожие да привалившиеся к стене пьяницы, темень сгущалась быстро, вместе с облаками наползала ночь, а дождь все усиливался. Фобос чувствовала, что за время их короткого забега промокла насквозь, чувствовала, как похолодела ладошка Анны. Здесь было гораздо холоднее, чем в Хитерфилде, а на девушке не было даже куртки.

— Ты знаешь, куда мы бежим?! — выкрикнула Анна спустя несколько минут.

Она тяжело дышала, но продолжала упрямо переставлять тяжелые от воды и налипшей грязи ноги. Фобос оглянулась на нее быстро, смерила уверенным взглядом и, отвернувшись, услышала в ответ смешок. Мокрый воздух жег легкие и застилал глаза, Фобос бежала почти наощупь, преследовала засевшую в мозгу цель с упрямством голодного хищника.

Они остановились в узком проходе между домами, где не было ничего, кроме заколоченных окон. Впереди слышались голоса, но не было видно ничего и никого, только дождь стоял плотной стеной. Анна дышала тяжело и хрипло, оперевшись руками о колени, а на лице ее медленно, но уверенно расползалась улыбка. Фобос поймала ее искрящийся взгляд и ответила оскалом, накинула на себя и на девушку иллюзию местного одеяния и молча указала вниз.

Чуть дальше, где проулок несколько расширялся, стоял закутанный в непроницаемый плащ высокий мужчина, скрывая своим телом заваленный тряпьем и досками вход в подвал. Оттуда слышались приглушенные голоса и рев толпы, не заглушаемые даже гулом разошедшегося дождя. Оставалось проникнуть внутрь, отловить стражниц и как-нибудь отобрать у них сердце Кондракара.

Анна рядом прыснула, глядя на Фобос скептически, утерла воображаемые слезы, смахнула с лица мокрые кудряшки и склонила голову набок:

— У тебя ведь нет плана?

* * *

Гидеон вывалился из портала на холодный каменный пол замка. Он был мокрый и грязный с ног до головы, так что под ним тут же расплылось бурое пятно. Он едва успел вырваться и швырнуть себя в портал, прежде чем вампиры приблизились достаточно. От вида этих безликих отвратительных тварей пробирала дрожь, а если вспомнить, что они могут выпить человека насухо за какие-то жалкие доли секунды — хотелось оказаться от них как можно дальше. Единственный плюс — они сильны только на своей планете, а в другом мирах могут разве что подстраивать несчастные случаи да заманивать заблудившихся путников, надев личину кого-нибудь из местных. Хотя вот только что один такой заблудившийся путник доставил Гидеону проблем вагон и маленькую тележку.

Гидеон поднялся, рывками выпутываясь из ставшего бесполезным зачарованного плаща, и скептически оглядел растекшуюся от него лужу. Воды было много, хотя настоящего дождя на планете вампиров не существовало, только полнившая воздух влага и оглушающие раскаты грома. Небо там было многослойным и неравномерным, так что небесные плиты то и дело наползали друг на друга и сталкивались, образуя искрящиеся вспышки и оглушающий грохот. Гидеон фыркнул, думая, что ни за что бы не полез в такое место по собственной воле, вспомнил ощущение дрожащей ладошки в пальцах и сжал руку в кулак.

— Что, уже влюбился? — хмыкнула Миранда.

Девчонка стояла рядом и презрительно оглядывала расплывающуюся шире и шире лужу. В руках она сжимала тряпку и ведро с водой, но приступать к уборке не спешила, вместо этого вглядываясь зачем-то в лицо Гидеона.

— Миледи вернулась? — спросил Гидеон, игнорируя прожигающий его любопытный взгляд.

— Миледи не уходила, — тонкие губы Миранды растянулись в улыбке.

Она склонила голову набок и оскалилась, сверкая холодными голубыми глазами. Гидеон фыркнул, отмахиваясь, обошел девчонку полукругом и пошел в сторону лестницы. Миранда иногда одним взглядом вызывала табуны неприятных мурашек, хотя Гидеон и знал, что опасности от нее ждать не стоит. Девчонка-оборотень казалась милой, когда ей это было нужно, но во всех остальных случаях производила впечатление притаившегося в засаде зверя.

— Высушись, — раздраженно шикнула ему вслед Миранда.

Гидеон принимал то, что при нем она не надевает маску пай-девочки, за проявление наивысшей степени доверия. Он махнул ей рукой, не оборачиваясь, и рассмеялся, услышав за спиной раздраженное шипение и клацанье зубов.

Миледи оказалась в кабинете, она сидела, вальяжно развалившись в кресле, и лениво читала скопившуюся на столе стопку документов. Седрик преданной тенью стоял за ее спиной и что-то тихо рассказывал. Стоило Гидеону распахнуть дверь, они оба замерли, змей сощурился, а принцесса расплылась в предвкушающей улыбке.

— Ну, и как тебе моя сестра? — спросила принцесса.

Она выделила фразу «моя сестра» так, словно заочно гордилась девочкой, словно та была лучшим ее творением. Миледи улыбалась, склонив голову на согнутую руку, и заглядывала Гидеону точно в душу, копалась в памяти и чувствах, скрупулезно выискивала нужное и отбрасывала лишнее. Змей за ее спиной терпеливо ждал, замолчав на полуслове, и тоже с интересом поглядывал на так и застывшего в дверях Гидеона.

— Она, — Гидеон сглотнул ставшую вязкой слюну, — храбрая?

Голос отчего-то вопросительно дрогнул, словно юноша сомневался в своих словах, и миледи коротко расхохоталась. На самом деле Гидеон не смог бы охарактеризовать принцессу Элион, даже если бы очень постарался. Они встретились не в тех обстоятельствах, чтобы он мог узнать ее получше, да и разглядывать девочку не было времени. Единственное, что Гидеон мог сказать — тот взрыв энергии был потрясающим, и именно он открыл наконец никак не поддающийся проход между мирами.

Принцесса махнула рукой, отрывая от Гидеона пронзительный взгляд, а в искривившей ее губы улыбке отчетливо читалось «ты знаешь, что делать». Гидеон поклонился, слишком поздно заметив, что так и забыл высушить одежду. Он спешно распрямился, стараясь не смотреть в две пары язвительных глаз, и выскочил за дверь прежде, чем смог услышать разбивший тишину презрительный смешок змея.

* * *

Фобос постукивала тонкими пальцами по столу и задумчиво сверлила взглядом разложенные перед ней веером бумаги. За спиной стоял Седрик и сверлил точно таким же взглядом ее саму. За окном разбушевался ветер, мелкие капли дождя обволакивали стекло мутной пленкой, так что снаружи совсем ничего не было видно. Фобос вздохнула, когда перед глазами легла заасфальтированная, залитая солнечным светом улица Хитерфилда, и фыркнула, прогоняя из головы дурацкие мысли.

В последнее время все происходило слишком быстро, забирало слишком много сил, а на самом деле почти ничего не менялось. Тень ревела голодным зверем где-то в недрах планеты, тянула и тянула силы, высасывала каждую преподнесенную ей каплю и нисколечко не слабела. Тьма множилась и разрасталась, заползала в открытые сердца жителей Меридиана и выжидала. Фобос отчаянно тянула время, отдавала все, что у нее было, ненасытной твари. Она предпочла бы на самом деле не втягивать Элион, не лишать ее привычной обыкновенной жизни, не ставить ее на свое место. Фобос предпочла бы все решить самостоятельно, но у нее не хватало сил, и это приводило принцессу в неописуемую ярость.

У Элион был огромный потенциал, но Элион была ребенком, выросшим в мире без магии, обычной девочкой, а не принцессой. Элион была сильной и упрямой, это виделось с первого взгляда, но одних силы и упрямства было катастрофически недостаточно, чтобы стать королевой. Гидеон мог стать для нее прекрасным защитником и опорой, но Гидеона тоже было недостаточно.

На плечи легли прохладные пальцы, Седрик слегка надавил, разминая затекшие мышцы, оглаживая одеревеневшую кожу. Фобос подалась назад, подставляясь под его руки, запрокинула голову и встретилась взглядом с льдистыми, пылающими холодным огнем глазами.

— Прекратите, — прошептал одними губами Седрик.

Фобос хохотнула, склоняя голову набок, так, что ее волосы волной накрыли его ладонь.

— Нет, — отрезала она, поднимаясь.

Руки Седрика скользнули по плечам и пропали, повиснув в воздухе без опоры. Фобос развернулась, опираясь о стол, глядя, как Седрик тянется за ней и натыкается на изумрудную стену. Змей смотрел уверенно, не моргая, а пальцы его продолжали слепо блуждать в воздухе.

— Госпожа, — выдохнул он устало.

Фобос вытянула ногу, уперлась змею в колено, не позволяя ему подойти ближе. Она смотрела на дождь за окном, на проливающий слезы Меридиан и на расползающуюся во все стороны тень. Капли гулко стучали по стеклу, стекали мокрыми дорожками и скапливались на карнизах и откосах крохотными лужицами. Солнце не выходило уже несколько месяцев, и оттого земное казалось таким ярким и ослепляющим.

— Нет, — повторила Фобос.

Седрик глубоко вздохнул, забрался пальцами под платье, пробежался невесомо по лодыжке, огладил выступающую косточку, щелкнул замочком туфли. Он смотрел Фобос прямо в глаза, и темные кружочки его зрачков подрагивали, так и норовя вытянуться в длинную линию. Его пальцы блуждали по белой коже голени, забирались выше и возвращались вниз, касаясь стопы. Туфля упала на пол, и Фобос уперлась босыми пальчиками змею в живот, запрыгнула на стол и подняла ногу еще выше, большим пальцем вычерчивая лини на его груди. Седрик склонил голову и коснулся губами тонкой кожи, его глаза полыхнули в тусклом свете, заставили сердце предательски дрогнуть.

Фобос фыркнула, отнимая ногу, и отвернулась. Она не спешила покидать возвышенное место, не смотрела на склонившегося в поклоне змея, не видела, как он заботливо подбирает упавшую туфельку, вытирает ее рукавом и надевает ей на ногу. Фобос чувствовала холодные пальцы на своей коже, чувствовала дыхание Седрика, чувствовала, как гулко бьется ее собственное сердце.

— Идем, — велела она, спрыгивая со стола.

Ей не было нужды приказывать, Седрик всегда преданной тенью скользил следом, но нужно было что-то сказать, прочистить горло, услышать, что она все еще в состоянии контролировать собственный голос.

Двери в ее покои выросли слишком быстро, мысли еще не пришли в порядок и роились где-то на периферии сознания толпой плотоядных бабочек. Фобос казалось, что у нее не хватит сил даже распахнуть тяжелые двери, но створки поддались легко, открыли путь в полутемное нутро комнаты и захлопнулись за их спинами. Фобос не зажигала свечи, она остановилась ровно посередине помещения, в центре вычерченного на полу витиеватого круга рун. Седрик встал перед ней, навис нерушимой скалой и не шевелился, ожидая приказаний.

— Я устала, — выдохнула Фобос, и с ее плеч как будто упал целый мир.

Седрик вздрогнул, опустился перед ней на колени и прижался лбом к ее животу. Приятное тепло обволакивало, согревало озябшие внутренности, прогоняло рой болезненных мыслей. Фобос молчала, молчал и Седрик, и тишина между ними плотным коконом защищала от всего мира.

— Вы можете передать ей корону прямо сейчас, — тихо сказал Седрик.

— Нет, — не раздумывая, ответила Фобос.

— Вы можете забрать ее силу, — предложил Седрик.

— Нет, — отрезала Фобос.

Голос Седрика звучал глухо, он прижимался лбом к животу Фобос, прятал лицо в складках ее платья, руками обхватив пояс.

— Вы не справитесь сами, — упрямо настаивал он.

— Я не одна, — сказала Фобос.

Седрик глухо рыкнул, ругаясь на змеином языке, и сжал объятия крепче. Фобос рассмеялась, вызывая дрожь в его теле, запрокинула голову, разглядывая ровный потолок, впутала пальцы в его волосы и потянула в наказание за упрямство. У Седрика не было никакого права указывать ей что делать, не было права злиться на нее. Седрик был слугой, может быть чуть более приближенным чем остальные, но он не имел права заглядывать в ее душу.

— Вы умрете, — надтреснуто прошептал Седрик, и Фобос не ответила.

Она отпустила сжатые в кулак пшеничные пряди, погладила змея по голове и хохотнула. Из груди рвался смех, и Фобос не желала его сдерживать; напряжение клокотало в легких, слетало с губ короткими смешками и проклятьями. Фобос сжала пальцы, чувствуя, как Седрик прижимает ее к себе, и позволила одинокому всхлипу затеряться в потоке истерического, надломленного смеха.

Фобос ломалась, ломалась гораздо быстрее, чем рассчитывала, но не собиралась отступать. Внутри разрасталась зияющая пустота, коростой покрывала внутренности и прогрызала себе путь наружу. Фобос не имела права сдаваться, не имела права отступать и злиться, и ей было отчаянно страшно смотреть вперед.

Юная Элион сегодня смотрела на нее прямо и улыбалась, и Фобос не хотела отнимать у нее эту улыбку. Улыбку, которую принцесса тоже не могла себе позволить. Она не хотела взваливать сестре на плечи целый ущербный мир, но если придется — она, Фобос, встанет перед королевой и будет своим телом прорубать путь вперед.

— Я преподнесу Элион Меридиан на блюдечке, — слова сорвались уверенно и эхом разлетелись в надвигающуюся ночь.