Я знаю, мы найдем родителей! (гет)

«Падать в обморок это всегда не хорошо, хотя тогда я была беременна, и у меня была отговорка» — именно эта мысль на периферии сознания заставила Грейнджер открыть глаза и резко подскочить на кровати.

— Где он? — Выкрикнула она, через несколько мгновений заметив его среди других свидетелей ее обморока, которые застыли молчаливыми статуями у подножья ее кровати в Больничном крыле. Паззл в их головах начинал складываться, но шок от произошедшего и не думал покидать их.

Но Гермиона этого не видела. Перед ее глазами был он.

Ее мальчик. Нет, не так: ее и его. Определенно и без всяких сомнений. Тут не могло быть ошибки.

Слишком похож. Даже поза та же: скрещенные на груди руки, совсем как делал Он на уроках и в повседневной жизни, но у ее малыша это был видно защитный рефлекс.

Мальчик стоял недалеко от ее кровати вместе со своими друзьями и смотрел прямо на нее своими удивительными глазами. Его глазами.

Все в нем было его: волосы, глаза, лицо, губы, руки, осанка, фигура, только вот нос и видно характер, судя по красно-золотой форме, были ее.

Он был идеальным. Именно таким, каким она представляла его себе когда была беременна, и уже после, когда лежала в больнице в Австралии, приходя в себя из-за серьезной автомобильной аварии. Ей просто не повезло тогда. Пьяный водитель не справился с управлением и врезался в ее машину, а Гермиона не успела отреагировать, так как была занята мыслями о ссоре с родителями, которые так и не поняли ее поступка и не простили.

И в итоге она осталась совсем одна.

Она не верила, что ее мальчик погиб. Да в конце-то концов это его сын, его кровь и плоть, он бы выжил! Он бы боролся до победного, как его родители…

И смотря сейчас на маленького взъерошенного мальчишку перед собой Гермиона явственно понимала, насколько она была права тогда, когда мысленно отвергала саму мысль о том, что ее малыш погиб... Она чувствовала это, но как объяснить, когда мир против тебя?

Но как же так!? Почему ей сказали, что ее ребенок погиб? Она бы не за что не бросила бы его! Никогда!

Она его любит! Больше жизни и всего на свете!

Он же ее и его!

И ребенок, кажется, тоже понял ее чувства: он смотрел на нее также пристально, как и она.

Просто не отрываясь смотрел прямо в глаза без единой эмоции на лице, совсем как его отец, пока Гермиона плакала, впрочем даже не замечая этого. Слезы текли по ее щекам, но такой искренней улыбки она уже и не могла вспомнить. Он был чудом, ее большим и самым сокровенным чудом, о котором было даже невозможно помыслить.

— Моя радость… — Тихо прошептала она протягивая к нему руки.

Ребенок даже не шелохнулся. Ни единой эмоции не появилось на его лице.

— Почему ты меня бросила? — Тихо прошептал он через несколько минут молчания в абсолютной тишине комнаты, в которой они, казалось, были одни сейчас, но нет.

При его словах директор Макгонагалл затаила дыхание, а мадам Помфри, не сдержавшись, вытерла рукавом мантии внезапно проявившиеся слезы, что никак не смогла бы сдержать.

— Я не бросала… — Тихо ответила Гермиона давясь рыданиями, ведь все это было выше ее сил: — Я бы никогда… Я так сильно хотела тебя… Так ждала тебя, имя подобрала… Я не понимаю… Мне сказали в больнице, что ты погиб из-за автомобильной аварии… Если бы я знала, то никогда бы… — говорила она, ближе и ближе подвигаясь к нему и продолжая всхлипывать: — Мой малыш, пожалуйста…

Демиан после ее слов выдохнул и медленно стал подходить к ней, продолжая все также пристально вглядываться в ее глаза, видно пытаясь найти там все ответы на интересующие его вопросы.

Он сразу понял, что это она.

Как только она вошла, и он посмотрел на ее лицо, Демиан осознал: это его мама.

Как спросите вы? Ребенок сам не знал ответ на этот вопрос.

Просто понял, увидев ее, такую красивую и знаменитую Гермиону Грейнджер вживую, а не по фотографии, он почувствовал эту нерушимую связь между ребенком и матерью, связывающую их, даже несмотря на то, что они не разу друг друга не видели. Это была чистая магия, не иначе...

Демиан, будучи незнакомым с нею лично хорошо, знал ее по историям из книг и рассказов Рози, чьей крестной она была. Чего он не ожидал, так это того что она будет еще красивее, чем на фотографиях.

Хотя может и нет: трудно быть объективным, когда речь идет о маме. Даже если ты ее видишь впервые. И даже если речи Менинкса оставили маленький след в сердце, несмотря на то, что ты всеми силами пытался этого избежать.

Именно это останавливало его от того, чтобы обнять ее и поцеловать, хотя видит Мерлин, он больше всего на свете мечтал об этом. Так чего он медлил? Да потому что страшно, и где-то глубоко в сердце обидно, что бросила.

"Нет, не бросила!" — понял он, когда приблизился к ней совсем близко.

То как она него смотрела, как явно было ее желание его обнять.

— Ты правда меня не бросала? — Спросил он совсем тихо. Она отрицательно помотала головой, закрывая рот рукой явно пытаясь сдержать плач. — Но как так вышло, мам? — спросил он, испытывая при этом такое удовольствие произнося это простое слово «мама». Казалось, весь мир перевернулся и снова встал на место, но только он уже не был прежним.

— Я не знаю, мой малыш… Я правда не знаю, но мы все выясним, я обещаю! — Промолвила она с такой надеждой после того, как он назвал ее мамой. Казалось, для нее это значит даже гораздо больше, чем для него.

— А как ты хотела меня назвать? — спросил Демиан, пытаясь собраться с мыслями. Столько чувств, он задыхался в них, не в силах выразить, но она была перед ним — его мама! Мама... Видит Мерлин, он не мог выразить всю ту бурю эмоций, что были чересчур глубоко.

— Маркос Грейнджер, — произнесла Гермиона. Было явно на сколько сильно она хочет обнять Демиана, но он судя по всему пока к этому не был готов.

— Почему не Снейп? — спросил он открыто, посмотрев на нее в упор.

На долю секунду в ее глазах заполыхал огонь чистого сожаления и страха, но она быстро управилась с ним:

— Потому что твой отец из-за всех произошедших событий имеет не совсем хорошую репутацию. Моя фамилия отсекла бы лишние пересуды хотя бы поначалу, — ответила Гермиона, опустив голову. Ложь во благо, верно? Так почему так гадко от осознания, что при первой же встрече лжешь ему?

«Как же мне ему сказать то?» — лихорадочно металась мысль у нее в голове, что явственно читалось у нее на лице.

— Мама, посмотри на меня пожалуйста, — произнес Демиан через несколько минут молчания: — Он знал обо мне?

Гермиона не выдержала его прямого взгляда и опустила голову вниз, покачав ею из стороны в сторону, говоря этим «нет».

Комната снова погрузилась в молчание. Молчали все, в том числе и обескураженные участники беседы, которые сейчас не удивились бы и воскрешению Воландеморта. Все замерло, и они тоже, не в силах осознать то, что было на поверхности.

— Ты…. Ты обо мне позаботишься? — Спросил Демиан тихо.

— Всегда! — уверенно произнесла Гермиона, когда Демиан сам обнял ее.

И снова мир перевернулся, и встал на место, но стал намного лучше.