Просто быть рядом (джен)

«Дорогой Гарри, хочу пригласить тебя на чашечку-другую чая после ужина. Было бы неплохо, если ты захватил бы с собой баночку земляничного варенья. Я его очень люблю.

Альбус Дамблдор».

Гарри хмыкнул, наблюдая, как стремительно меняется текст зачарованного письма. С каких пор директор переключился на маггловские сладости?

— От кого письмо? — весело улыбаясь, Хизер заглянула ему через плечо.

— От мамы, — посетовал Гарри, прочитав новое послание. — Она опять боится, как бы я не вступил в школьную команду по квиддичу. Ее всегда пугал этот вид спорта.

— На то она и мама, чтобы волноваться о всяких пустяках, — пожала плечами Дэвайс. — Мои родители — политиканы до мозга костей.

— Может… не все так плохо? — ему стало жалко подругу.

— Может, — задумчивый кивок. — Они, конечно, постоянно гоняются за рейтингами своих партий и прочей ерундой, но мы с братом не даем им просто так о нас забыть.

Сидящий рядом Джек заговорщически подмигнул сестре.

— Ладно, пойду напишу ответ маме, — Гарри поднялся из-за стола. — А то здесь слишком шумно, невозможно сосредоточиться, — пояснил он, бросив недовольный взгляд в сторону громко смеющихся прихвостней Малфоя, который вернулся из больничного крыла и теперь восседал на своем стуле за слизеринским столом, словно король.

— Увидимся, — кивнул на прощание Джек.

Гарри не шибко хотелось общаться с директором, поэтому путь до его кабинета занял куда больше времени, нежели обычно.

— Земляничное варенье, — вяло произнес он, наблюдая за тем, как горгулья, охраняющая проход, начинает отодвигаться в сторону.

Возможно, стоило отложить разговор с Дамблдором на какое-нибудь… неопределенное время? Не хотелось заново переживать увиденное и услышанное в воспоминаниях двойника. Конца света не случилось, а значит, и волноваться не имело смысла. Да, до матча Гарри собирался поговорить со старым волшебником, попросить того помочь ему избежать этой игры, но тогда его не было в школе, а сейчас обсуждать все случившееся казалось несуразным.

— Заходи, Гарри, — раздалось в ответ на неохотный стук.

Первое, что бросилось в глаза, это две дымящиеся чашки на директорском столе. Возле них стояли несколько узорчатых вазочек с печеньем и конфетами. Сам же хозяин кабинета обнаружился в другой его части, разбирая внушительного размера дорожную сумку. Яркая мантия Дамблдора побивала все рекорды по броскости: веселые пальмы и странные птицы на желтом одеянии отнюдь не прибавляли серьезности, а уж об остроконечной шляпе с бананами и говорить было нечего. Возникало чувство, будто директор ездил отдыхать на какие-нибудь Карибские острова, а не на важное заседание Визенгамота.

— Садись, мой мальчик, угощайся, а я сейчас, — он явно вытаскивал из сумки что-то тяжелое, — присоединюсь к тебе.

Феникс директора нервно взмахнул крыльями, потревоженный неясной для него возней.

Гарри молча сел. Краем глаза он уловил, что Дамблдор вытащил наружу ромбообразный предмет с множеством отверстий разной глубины.

— Небольшой сувенир с заседания, — пояснил директор, садясь напротив Гарри. Взяв одну из чашек, сделал глоток, не забыв заесть конфетой. — Итак? Северус сказал мне, что назначил тебя ловцом вместо Драко Малфоя, что позволило вам одержать победу.

— Да, сэр, — произнес парень сухо.

— Расскажи мне, что произошло на матче, мой мальчик, — мягко улыбнувшись, попросил Дамблдор.

— Думаю, вам и без меня уже все рассказали, — сказал Гарри по-прежнему без энтузиазма в голосе, но, заметив пристальный взгляд голубых глаз, сдался: — Ох, ну ладно. Против самого себя было странно играть, однако мне удалось его обмануть. Он недооценил меня. Я поймал снитч, а потом… кажется, на разум Поттера напал Волдеморт. Во всяком случае, походило именно на это. Я растерялся и сделал то, что показалось мне единственно верным решением.

— Ты схватил его за руку, чтобы не дать свалиться вниз, — констатировал директор.

От него действительно ничего не утаили, но он все-таки решил еще раз послушать рассказ из уст Гарри.

— Да, — короткий ответ.

Внезапно улыбка исчезла с лица старого волшебника.

— Я говорил тебе не приближаться к своему двойнику, — ведь Гарри показалось, правда? Не мог же он только что в самом деле слышать скрытую угрозу от доброго и миролюбивого Дамблдора? — Я уже и не говорю о том, чтобы дотрагиваться до него. Ты хоть представляешь, какими могли бы быть последствия такого необдуманного поступка?

Нет, все-таки ему показалось. Гарри глубоко вздохнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

— Но конца света ведь не случилось? — заспорил он. — Вы бы видели лицо Поттера. Я… испугался за него, а, учитывая, что всех занимала победа Слизерина, я не знал, заметит ли кто-то из преподавателей его состояние.

Дамблдор, если и сердился, то сейчас явно успокоился.

— Я понимаю, мой мальчик, однако впредь постарайся быть осторожнее. Скажи, что произошло, когда ты коснулся его руки? Вряд ли ваш контакт прошел бесследно, хотя должен заметить, то, что никого не убило — настоящее чудо.

Гарри задумчиво взял в руки чашку с горячим напитком, но отпивать не торопился:

— Почти ничего. Только…

— Только? — чуть подтолкнул директор.

— Я увидел воспоминания двойника. Те воспоминания, которых не было у меня.

— Ему пришлось очень нелегко, — в голосе старого волшебника звучала неприкрытая горечь.

— Нелегко?! — Гарри вдруг почувствовал, что больше не может сдерживать копившееся в нем негодование. — Да вы понятия не имеете, через что ему пришлось пройти!

Он с грохотом поставил чашку с нетронутым чаем на блюдце, едва ее не разбив, и резко поднялся.

— Почему вы не забрали его?! Дурсли ужасно с ним обращались! И не говорите, что из-за защиты его матери. Я уверен, постарайтесь вы, и с этим не возникло бы проблем!

— Гарри, успокойся, — похоже, Дамблдор слегка опешил от подобного приступа гнева.

— И не подумаю! Поттер не заслужил такой жизни!

— На тот момент мне казалось, что принятое мной решение было единственно правильным. Поверь, мой мальчик, я не всесилен, чтобы не совершать ошибок вовсе.

— Это точно, — Гарри сердито мерил шагами кабинет директора, как обычно это делал Северус, будучи не в духе от очередных не слишком располагающих новостей. — Вы сильно просчитались… сэр. Вы знали, что Поттер скоро умрет, и при этом ничего не сделали, чтобы он понял, что такое настоящая жизнь, что значит не быть одиноким.

— У него есть друзья.

— Верно, есть, — признал Гарри, грустно улыбнувшись, — однако возле него нет взрослого, которому он бы мог полностью довериться, рассказать обо всем, что его мучает и тревожит. Нет, профессор, он держит это при себе. Возможно, таким человеком мог бы стать Сириус, но он умер. А остальных… Гарри боится. Я знаю… как и те моменты, когда он плакал по ночам от отчаяния и одиночества.

В помещении повисла тишина. Гарри посмотрел на Дамблдора.

— Я много думал… я не смогу лишить его жизни, просто не смогу.

Высказавшись, он буквально упал в кресло, внезапно почувствовав себя невероятно уставшим.

Директор сочувственно глядел на него, что сильно раздражало. Какой смысл так смотреть, если ничего нельзя сказать или сделать в ответ? Оба прекрасно понимали: при любом раскладе один из Поттеров обречен и этого не изменить, если только Гарри не вернуться в свой мир. Но Зеркала Судьбы больше не существует, а значит — пути отступления отрезаны. Остается лишь ждать и гадать, что произойдет быстрее: закончится ли у него зелье существования или же Поттер умрет. Нерадостные перспективы, а говорят, что из любого тупика есть выход.

— Я сделаю все возможное, мой мальчик, чтобы помочь вам обоим, — мягким тоном произнес Дамблдор.

Гарри не ответил, неопределенно пожав плечами.

Он не верил его словам, но предпочел оставить свои скептические взгляды при себе.

* * *

— Ты, должно быть, шутишь, Гермиона?!

Гарри чуть не уронил себе на голову книгу, которую решил достать для занятий, не прибегая к помощи магии, поскольку находился возле нужной полки.

В библиотеке возмущенные вопли Рона Уизли звучали словно раскаты грома. О чем ему не поленилась сообщить Грейнджер и прибежавшая на крики мадам Пинс, пригрозив выкинуть нарушителя спокойствия вон, посмей он еще раз пренебречь правилами.

— Нет, Рон, я не шучу, — высокомерно заявила Гермиона, говоря на несколько тонов тише.

— Но это нечестно! — продолжил возмущаться лучший друг, заметно сбавив громкость голоса. — У нас скоро Рождество, а преподаватели в конец обнаглели с этими проектами. Особенно Снейп и МакГонагалл.

Ах, вот в чем дело. Желая лучше подготовить ребят к ТРИТОНАМ, каждый преподаватель выбранной для сдачи экзаменов дисциплины задал проект по своему предмету по одной из предложенных ими тем на несколько тридцатидюймовых свитков. Проекты необходимо было сдать в конце учебного года как пропуск к экзаменам, однако посмотреть на начатую работу учеников им захотелось еще до рождественских каникул. Об этих проектах стало известно чуть ли не в первую учебную неделю, но Рон, разумеется, решил оставить все на последние дни, о чем потрудилась ему напомнить Гермиона.

— По-хорошему, Рональд, ты давно уже должен был определиться с литературой и набросать примерные планы, — упрекнула она его. — До каникул осталось чуть меньше месяца, а ты даже не потрудился открыть книгу! Профессора не обязаны под тебя подстраиваться.

— О, да, — раздраженно проворчал Рон. — Уверен, ты первые свитки почти закончила.

Заметив, как смутилась Грейнджер, Уизли фыркнул и повернулся к затихшему Поттеру.

— Ну хоть ты, Гарри, поддержи меня, — взмолился друг. — Почему ты молчишь?

— Ммм… — Поттер неуверенно улыбнулся, явно нервничая. — Я просто уже начал подготовку. Извини, Гермиона убедила меня.

— Убедила?! — вновь рассердился Рон, резким движением проведя рукой по рыжим волосам. — Значит, вот как?! О Гарри ты заботишься, а обо мне…

— Да ты же сам от меня отмахивался! — задохнулась от возмущения Грейнджер.

— Ну да, конечно. Ты просто совсем не старалась!

— А, ну извини, что не бросилась тебе в ноги умолять выслушать меня!

Ох, еще чуть-чуть и Гермиона заплачет. Рон как обычно был самой тактичностью.

Покачав головой, Гарри все-таки нашел нужный справочник для выбранной им темы и поторопился устроиться в своем укромном уголке, стараясь не попасться на глаза кому-нибудь из гриффиндорского Трио.

Раньше он избегал их потому, что не мог видеть друзей рядом с двойником, считая того фальшивкой, однако после неприятного разговора с Дамблдором причины для «пряток» изменились. Гарри все так же не хотел видеть Поттера, но в этот раз из-за него самого. Стоило увидеть улыбку на его лице, какой-то веселый проблеск в глазах, как на душе становилось очень гадко. Вопреки предостережению директора хотелось подойти к своей копии, поддержать его, рассказать обо всем. И пусть Вселенная уничтожается!

Мерлин, какое ребячество…

Гарри запутался в одолевающих его сомнениях, в приходящих в голову нелепых поступках. Он страшился наделать ошибок, а еще того, что перестал думать о двойнике как о Поттере.

Неожиданно перед ним с жутким грохотом приземлился увесистый том по трансфигурации. Слизеринец изумленно моргнул и уставился на опешившую Гермиону.

— Ой, прости, я тебя не заметила, — сказала она виновато.

— Ничего, я понимаю. Тебе явно не до меня было.

— Ты слышал? — смутилась она.

— Вопли Уизли глухой и то услышал бы, — вывернулся Гарри.

Не говорить же ей, что он задержался подслушать их спор.

— Да уж, — Гермиона замолчала.

— Кстати, куда они с Поттером подевались? — спросил Гарри, чтобы хоть как-то прервать паузу в их разговоре.

— Рон убедил Гарри дать ему списать. Хотя я предупреждала их, что из этого ничего хорошего не получится, ведь у каждого своя тема.

— Ты сделала все, что могла, — пожал он плечами.

Кивнув, Грейнджер уселась за его стол и открыла свои записи. Гарри не стал возражать против компании лучшей подруги. Пусть сейчас у него и появились хорошие друзья на Слизерине, он все равно очень скучал по Рону и Гермионе, и ему не хватало тех славных мгновений, когда они были вместе. А наблюдать постоянно издалека Гарри просто-напросто не мог.

Они долго сидели молча. Слышен был лишь скрип перьев, хотя перо Гермионы периодически замирало над пергаментом, словно она собиралась с мыслями. Гарри был заинтригован, но не торопил ее. Возможно, ей все еще было неловко: пусть раньше они пару раз и сидели за одним столом, делая домашнее задание, подруге могла быть по-прежнему неприятна компания слизеринца.

Глубоко вздохнув, Грейнджер наконец отбросила от себя перо и посмотрела на него:

— Спасибо тебе, Ларсен.

— Э-э-э… За что? — опешил тот.

— За Гарри, — уточнила она с толикой смущения. — Ты помог ему во время матча.

— А-а-а, вот ты про что! — Он позволил себе расслабиться. — Не за что!

Они оба уткнулись в свои книжки, каждый думая о своем и не видя довольной улыбки на лице друг друга.

* * *

— Отвратительно. Просто отвратительно, Поттер! — Снейп брезгливо поморщился, рассматривая комкообразную жидкость в котле гриффиндорца. — Какой же нужно быть бездарностью, чтобы в бодрящее организм зелье добавить мяту?

Гарри не видел лица двойника, но судя по его напряженной позе, тот с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить зельевару.

— Жалкое зрелище, Поттер, как и вы сами. Впрочем, — он сделал паузу, неприятно ухмыляясь, — вы и жалости-то ничьей не заслуживаете. И падаете все ниже и ниже.

Внезапно на лице Снейпа появилось злорадное предвкушение.

— Каково это, Поттер, проиграть слизеринцу, который раньше толком в квиддич не играл?

Мальчик-Который-Выжил промолчал, низко опустив голову и явно сжав под партой кулаки. Тогда профессор продолжил наступление:

— Вы теперь вообще ни на что не годитесь, даже на то, чтобы ловить бесполезный шарик.

Не успел Мастер зелий окончить свою оскорбительную речь, как другой Гарри подскочил с места, с грохотом роняя стул. Было видно, что его колотит мелкой дрожью от переполняемой ярости. Побелевшая как мел Гермиона, сидящая рядом с ним, отчаянно вцепилась в рукав мантии друга, испуганно шепча: «Гарри, не надо!»

— Замолчите! — крикнул Поттер.

— Ой-ой, — почувствовав напряжение соседа по парте, Нотт поспешил успокоить Гарри, пока их совместное зелье еще можно было спасти. — Крис, расслабься, ты же знаешь — они постоянно так ругаются. Дыши.

Тот едва слышал Теодора. Ему, как и двойнику, было не до веселья.

Поняв, что от напряжения задержал дыхание, слизеринец порывисто вздохнул. Он всегда остро реагировал на препирательства Северуса и Поттера, но сегодня Снейп явно перегнул палку. Обида и раздражение, обуявшие внутренности, не шли ни в какое сравнение с теми чувствами, что обрушились на другого Гарри.

Снейп со скучающим выражением лица наблюдал за ненавистным учеником.

— Как страшно, мистер Поттер, аж коленки трясутся.

Малфой и Буллстроуд одобрительно заржали, поддерживая декана.

— Правда глаза колет, мальчишка? — зельевар мстительно усмехнулся. — Не смей разговаривать со мной в подобном тоне.

— Да пошли вы! — выплюнул Поттер, резко стряхивая руку Грейнджер со своего рукава. — Я ненавижу вас и ваши глупые и бесполезные зелья!

Гермиона едва ли не плакала, беспомощно глядя на него. Когтевранцы молча следили за ними, не желая лишний раз привлекать внимание преподавателя.

Драко усмехнулся и присвистнул, одобряя разворачивающийся перед ним спектакль, как будто тот разыгрывался специально для него.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора за вашу дерзость, — ледяным голосом произнес Снейп. — А также месяц отработок с мистером Филчем. Думаю, Аргусу будет, чем вас занять.

— Не сказал бы, что симпатизирую Поттеру, но жалко его, — шепнул на ухо Гарри Теодор.

Тот только передернул плечами.

— Да хоть два месяца, хоть три! — похоже, гриффиндорец совсем потерял контроль над своими эмоциями, кулаки под столом сжались сильнее.

— Пока я добрый, Поттер, — елейно проговорил профессор, — тихо покиньте мой кабинет. Не имею ни малейшего желания видеть вас в дальнейшем на продвинутых зельях.

Класс изумленно ахнул. Вернее, все, кроме сидящих в первом ряду слизеринского старосты и Миллисент Буллстроуд. Они откровенно забавлялись видом взбешенного Поттера.

— С удовольствием! — двойник ушел, громко хлопнув дверью.

Гарри пораженно смотрел туда, где только что исчез гриффиндорец.

Ему не приснилось? Что это было?

— За работу, — мрачно сказал Мастер зелий, садясь за преподавательский стол.

Ученики, неуверенно перебрасываясь взглядами, сосредоточились на своих котлах. Или пытались.

Теодор уже отчаялся добиться хоть какой-то реакции от Гарри, поэтому спасать зелье ему пришлось в одиночку. Иногда он совершенно не понимал Криса Ларсена: вроде уверенный в себе парень, но как возникают какие-то конфликты, начинает теряться, как будто разделяет ссору с ее участниками. Так и сегодня. Проблемы Поттера словно стали его проблемами. В какой-то момент Нотту даже показалось, что Ларсен… сердится. С чего вдруг он сердится? Тео внимательнее пригляделся к другу, вяло мешавшему бордовую жидкость в котле. С ним действительно что-то не так.

Стоп, бордовая жидкость?!

* * *

— Ларсен, погоди! — догнав однокурсника в коридоре, Нотт негодующе опустил тому руку на плечо, заставляя повернуться к себе лицом. — Что это, гиппогриф тебя раздери, ты устроил на зельеварении?

— Я испортил зелье, — механически ответил Гарри.

— О чем ты только думал? — не унимался Теодор. — Снейп совсем недавно перестал тебя задирать наравне с Поттером, а ты такое устраиваешь! Твое счастье, что прозвенел звонок, и он ничего не заметил.

— Отстань.

— Нет, ну серьезно, Крис, — в голосе Нотта звучала тревога. — Мы это уже проходили, помнишь? После матча.

Конечно, Гарри помнил. Он знаком показал Тео, что они могут идти дальше, и неторопливо двинулся в сторону класса профессора Флитвика.

— Наверное, я дурак, ведь столько времени прошло, а я никак не могу до конца привыкнуть к перепалкам Поттера и Снейпа.

— Я заметил, — хмыкнул друг.

— Я не разделяю вашу нелюбовь к Поттеру, ведь я не знаю его и… вся эта несправедливость на уроках мне непонятна.

— Мерлин, а я еще Лавгуд считал странной, — прыснул Нотт. — Могу тебя понять, но какое отношение Поттер имеет к твоим зельям?

— Я хороший теоретик, Тео, но практика у меня хромает. Если я теряю концентрацию…

— … то Вселенной грозит большая опасность.

Слизеринец рассмеялся и дружелюбно похлопал новенького по спине.

— В таком случае, я буду ее защищать!

Гарри чуть улыбнулся. Нотт даже и не представлял, насколько недалека от истины оказалась его шутка. С тех пор, как в мире появилось два Поттера, он действительно стоял на краю. Особенно сейчас, когда лишняя информация дестабилизировала Гарри, мешая здраво мыслить. Он буквально чувствовал, как разрывается изнутри, борясь с желанием отправиться на поиски двойника и уговорить того вернуться на зелья. Ему так хотелось, чтобы поглощающая этих двоих ненависть немного отступила, давая хотя бы мизерный шанс все исправить, но неприязнь жгучей лавой бурлила все сильнее, обжигая своим дыханием и Гарри, причиняя тем самым нестерпимую боль. После каждой ссоры внутренний голос нашептывал ему, умолял поговорить с кем-то из них, и каждый раз мальчик давал голосу мысленный подзатыльник. Ну как можно убедить Северуса не ненавидеть Поттера? А Поттера не ненавидеть Северуса? Вот-вот… Однако сегодня они перешли все границы!

И так считал не только Гарри. Подойдя к кабинету Чар, ребята стали свидетелями громкой ссоры Грейнджер и двойника. Ничего не понимающий Рон недоуменно смотрел на друзей, пытаясь уловить смысл их разговора.

— Тебе просто необходимо извиниться перед профессором Снейпом и вернуться на зелья, Гарри! — негодовала девушка.

— Я не стану! Не проси меня, Гермиона, иначе я не отвечаю за те слова, которыми пошлю тебя далеко и надолго! — сердито рыкнул в ответ Поттер.

Грейнджер отступила на шаг назад, пораженная направленной на нее враждебностью.

— Я понимаю твои чувства…

— Вряд ли.

— Нет, правда понимаю. Профессор не должен был говорить тебе тех ужасных вещей.

— Но он сказал, — мрачная констатация факта.

— Снейп всегда вел себя как последняя сволочь, — Гермиона проигнорировала присвистнувшего возле нее Рона. — Не позволяй ему портить тебе жизнь! Ты знаешь не хуже меня, что тебе необходим ТРИТОН по высшим зельям. Ты же так хотел стать аврором.

Последние слова искрились сочувствием и горечью.

— Ты ушел с зелий, Гарри? — изумленно спросил Рон, все-таки разобравшись в сути их разговора.

— Да.

— Ну и правильно! — Уизли довольно ухмыльнулся другу. — Если эта Летучая Мышь навредила тебе, то и держись от нее как можно дальше!

— Рон! — сердитый возглас Грейнджер.

— Не слушай Гермиону, тебя и так, считай, уже приняли в аврорат! Ты же ходишь в любимчиках у самого Грюма! Он не позволит им лишить тебя такой возможности, будь уверен. А треклятые зелья пусть катятся ко всем чертям.

Во время всей их перепалки Гарри наблюдал за своим двойником. Тот с самого начала был не в духе, однако после слов Рона сделался еще более мрачным, что, разумеется, не ускользнуло от Уизли и Грейнджер.

— Гарри, ты чего? — удивленно приподнял брови Рон.

— Отстань.

Гарри дернулся. Благо, стоящий рядом с ним Нотт этого не заметил. Схожесть с двойником пугала.

— Эй, я же ничего такого не сказал! — возмутился Уизли.

Поттер повернулся к Гермионе.

— Я знаю, что ты желаешь мне добра, но я не вернусь на зелья. Больше никогда. И тебе не переубедить меня.

Таким грустным друзья не видели его давно. Гарри хорошо знал то потерянное выражение, что присутствовало на лице двойника. Все было отвратительно, без каких-либо преувеличений.

* * *

Гарри с трудом высидел чары, вполуха слушая писклявые речи Флитвика. Не получалось тихо отсиживаться в сторонке, покорно сложив руки, хотелось действовать, дабы прекратилось это безобразие. Зная, что ничего путного не выйдет, Гарри тем не менее жаждал вмешаться в конфликт Снейпа и Поттера. Поговорить с деканом, пусть это и будет обреченно на провал, или же притащить двойника за шкирку и заставить извиняться и молить вернуться в класс продвинутых зелий. Неважно. Другое дело, что на пороховой бочке в любом случае оказывался он, Гарри. Сейчас, при осознании прошлого Поттера возросло желание помочь ему, сделать его жизнь хоть чем-то похожей на ту, которой жил сам слизеринец.

Но как? Конечно же, попытаться помирить заклятых врагов.

А было ли это возможно, если судить по тому кошмару, что сегодня он увидел на зельях, в этой вселенной? Теперь-то Гарри знал, что их очень-очень много.

Однако пороховая бочка взорвется именно в том случае, если сбудутся опасения Дамблдора, ведь тогда гнев Северуса придется испытать уже Гарри, и этого он боялся чуть ли не также сильно, как второго противостояния с Волдемортом, о котором и думать не хотелось.

Прозвенел долгожданный звонок, означающий конец учебного дня. Усталые ученики начали разбредаться по замку: кто в библиотеку — готовить уроки, кто в комнаты, а самые смелые рвались на улицу, наплевав на недружелюбную, почти зимнюю погоду. Гарри собирался пойти в библиотеку, но на лестнице его перехватил профессор Люпин и, тепло улыбаясь, пригласил выпить с ним чаю. Пришлось согласиться, потому что отказывать в третий раз за последние полторы недели было бы слишком грубо, учитывая небезразличие Ремуса к жизни какого-то малознакомого слизеринского мальчишки. В дальнейшем Гарри ничуть не пожалел об этом. Чаевничая с Лунатиком и отвечая на его, казалось бы, простые вопросы, он незаметно для себя поделился с другом биологического папы всем, что волновало его: внезапная победа в матче против Гриффиндора, удивительно понимающие друзья-полукровки, и даже обмолвился о сегодняшнем происшествии на зельеварении. Профессор нахмурился. Без сомнений, думает о том, как выловить на разговор Поттера. Затем, в более непринужденной обстановке они обсудили квиддич и проект по Защите. Учитель остался доволен планом работы ученика.

Покидал Гарри комнату Лунатика в приподнятом настроении. Все-таки Ремус был добрейшей души человеком и не менее потрясающим преподавателем. Иногда, когда Северус особенно зверствовал с домашними заданиями и угрожал контрольными, Гарри, запихнув свою совесть куда подальше, тайно мечтал, чтобы ЗОТИ у шестикурсников вновь вел Люпин. Нет, отец отлично знал предмет, с этим нельзя было поспорить, но требовал в разы больше остальных профессоров вместе с МакГонагалл, и это не считая зелий с их бесконечными зубрежками и пониманием сложных теорий.

Остановившись на полпути к Большому залу, Гарри понял, что его не тянет идти на ужин и лицезреть Драко Малфоя и его подпевал. Нахлынувшая ни с того ни с сего потребность побыть в одиночестве переборола незначительный голод, поэтому было решено скрыться от людских глаз там, где в холодный вечер никто не додумается искать. На Астрономической башне.

Зима почти вступила в свои права, вынуждая наложить на себя согревающее заклинание. Небо заволокли серые тучи, выплевывающие на землю частый мокрый снег, который подхватывал шаловливый ветер. Погода явно не собиралась выпускать из теплых домов никчемных людишек, ей хотелось поразвлечься, «преображая» землю, верхушки деревьев, крыши домов и других сооружений.

Гарри был встречен недружелюбным порывом и вонзающимися в лицо острыми словно лед каплями, застревающими на ресницах. Чуть поежившись, скорее по привычке, чем от реального холода, он приблизился к парапету и посмотрел вниз. Редкий снег под стенами замка явно собирался таять, но кое-где все же сказочно поблескивал от света, исходящего от горящих окон. Красиво, но предпраздничным настроением еще и не пахнет.

Сзади послышались шаги, нарушая всю идиллию умиротворения. Видимо, Гарри оказался не единственным, кому взбрело в голову посетить Астрономическую башню. Его не особо волновало, кого именно сюда принесла нелегкая, но неожиданный обрыв этих самых шагов и судорожный вздох привлекли к себе внимание. Обернувшись, Гарри застыл, во все глаза таращась на… своего двойника. Удивление получилось взаимным: Поттер уж точно не ожидал его тут встретить.

Гриффиндорец первым прервал зрительный контакт и неуверенно приблизился к краю, держась от слизеринца на значительном расстоянии. Гарри не знал, как ему следует себя вести. Может, стоит уйти?

Отстранившись, он развернулся, намереваясь осуществить задуманное, однако тихий голос остановил его:

— Подожди, не уходи.

Стараясь скрыть охватившее его волнение, Гарри повернулся и вопросительно посмотрел на Поттера.

Тот, похоже, тоже нервничал.

— Ты… не против моей компании?

— Нет, — ответ получился каким-то настороженным, поэтому слизеринец решил разрядить напряженную обстановку. — Если это не белобрысая шевелюра Малфоя, я в принципе рад любой компании.

Уловка сработала: Поттер заметно расслабился.

— Ты хотел что-то сказать или просто полюбоваться вместе этой завораживающей темнотой? — Гарри обвел руками пространство вокруг себя.

— Да, я хотел поговорить, — двойник подошел к нему и, глубоко вздохнув, произнес: — На самом деле, мне следовало бы поговорить с тобой сразу после матча, но, честно сказать, не до разговоров было.

— М-м-м, извини, что прервал твою победную серию, — от всей души извинился Гарри. — Я никогда не думал, что настолько хорошо умею играть в квиддич.

Однако собеседник лишь отмахнулся от него. Судя по слегка затуманенному взгляду зеленых глаз, думал Поттер сейчас точно не о своем поражении, что подтвердили его дальнейшие слова:

— Дело не в этом, а в… — он запнулся и смущенно посмотрел на слизеринца, — неважно. Короче говоря, я хочу поблагодарить тебя за то, что не дал упасть мне с метлы. Не очень уж радужная перспектива вновь проваляться в больничном крыле.

— Это уж точно.

Ребята улыбнулись друг другу.

— Тебя ведь Кристофер зовут, верно? — уточнил Поттер.

— Да.

Не успел он опомниться, как двойник протянул ему ладонь для рукопожатия. Парень с изумлением уставился на нее, не совсем понимая, как на это реагировать. После открывшейся правды о жизни Поттера, ему льстила такая симпатия с его стороны, однако в памяти хорошо засели слова директора о том, для чего Гарри прибыл сюда. Дружить при таких обстоятельствах казалось ему эгоизмом и большой несправедливостью по отношению к этому наивному гриффиндорцу, а это было не в его правилах. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы не пожимать руку. Помимо гордости по-прежнему существовала опасность нарушить мирное течение вселенной. Дамблдор никогда не позволит Гарри пустить все на самотек.

Что можно сделать? Видимо, придется импровизировать.

— Ты извини, — он перевел взгляд с руки двойника на его лицо. — Я привык пожимать руки исключительно друзьям и родным. Меня так воспитали родители, говоря, что при контакте через ладонь мы передаем близким нам людям часть своей силы. Это не значит, что ты мне неприятен и я не стремлюсь к общению с тобой, но думаю, и ты этим жестом хотел скрепить со мной отнюдь не дружбу.

Он ожидал реакции Поттера, словно приговора. Не хотелось обижать его.

— Ты прав, — спокойное выражение лица не давало возможности что-то понять.

Опустив руку, двойник сунул ее в карман джинсов.

— Когда я только перевелся сюда, меня начали настраивать, что все гриффиндорцы напыщенные наглецы, которые и головой-то думать не умеют, — задумчиво сказал Гарри, наблюдая за собеседником.

Тот нахмурился, наглядно демонстрируя свое мнение о словах слизеринца.

Сменив положение и облокотившись о перила, Гарри продолжил:

— Я же считаю, что везде существуют исключения из правил. Когда-нибудь мы обязательно пожмем друг другу руки, и тогда никакие слова не будут нужны.

Какое-то время Поттер оценивающе смотрел на него, о чем-то размышляя, а затем… улыбнулся.

— Действительно. Мы привыкли к штампам и не обращаем внимания на детали. Не все слизеринцы, в свою очередь, плохие. Яркий пример стоит прямо передо мной, — двойник выдохнул изо рта пар. — Я должен был понять это еще на первом курсе. Тогда, может, не было бы всей этой вражды.

— Сомневаюсь. Драко Малфоя вряд ли возможно переделать.

Ребята замолкли и оба начали вглядываться вдаль, погружаясь в свои, персональные думы. Гарри остался доволен тем, как сумел выкрутиться из этой непростой ситуации. Сохранить нейтралитет — отличная идея! Он не дает сблизиться, но и избегать друг друга больше не будет необходимости. После всего того, что Гарри узнал, хотелось воспротивиться наставлениям Дамблдора и сделать по-своему. А еще стоило попытаться исправить то, что произошло на недавнем уроке.

— Снейп был несправедлив сегодня на зельях, — осторожно начал нащупывать почву он.

— Он ко мне всегда несправедлив, — раздраженно бросил Поттер. — Он спит и видит, как бы напакостить мне посильнее.

— Ты знаешь, почему?

— Знаю. — Судя по краткому ответу, двойник не собирался делиться с ним личной информацией.

Гарри прекрасно понимал его.

— И давно так? — продолжил спрашивать он.

— С самого первого урока, — фыркнули в ответ.

— Тогда почему именно сейчас ты уступил ему и ушел? — изобразил удивление Гарри. — Малфой как-то упомянул, что ты собираешься стать аврором? Но ведь без высших зелий тебя туда не примут. Мне отец рассказывал.

Поттер о чем-то задумался. Он словно взвешивал в уме, стоит ли делиться соображениями с почти незнакомым ему слизеринцем, периодически бросая на того настороженные взгляды. Затем, что-то решив для себя, сказал:

— Мне кажется, я больше не хочу быть аврором.

Звучало это тихо и грустно.

— А кем тогда? — затаив дыхание, поинтересовался Гарри.

— Я думал о должности преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе, — немного мечтательно отозвался тот. — Я слишком люблю нашу школу, чтобы просто так покинуть ее.

Гарри не успел понять, какие испытывает чувства от их очередной маленькой похожести. В зеленых глазах Поттера на миг мелькнуло недоумение, после чего он скривился от боли и судорожно вцепился в свой шрам. С нарастающим испугом Гарри наблюдал, как подкосились ноги у двойника, и тяжелое тело рухнуло на землю, едва не перекатившись за перила и не упав вниз. Короткая передышка, и вот уже мучительные крики наполнили смотровую площадку, руки гриффиндорца хаотичными движениями стали раздирать плоть вокруг шрама, а самого его трясло, словно в лихорадке.

— Черт! — уняв собственную дрожь, Гарри кинулся к двойнику и, наплевав на все директорские запреты, попытался оторвать ладони двойника от его лица. — Перестань! Успокойся! Очисти сознание и выгони Его!

Бесполезно. Поттер не владел окклюменцией. Совершенно.

Грудная клетка неприятно запульсировала, стоило Гарри увидеть мучения на его лице.

Проклиная все на свете и прежде всего себя за чересчур спонтанные решения, он наложил на двойника обездвиживающее заклинание, чтобы тот не мешал ему, и прижался пальцами к его вискам.

— Легилиментс!

* * *

Еще никогда за всю свою практику освоения легилименции Гарри не видел настолько опустошенного сознания. Он привык к бесконечным картинным образам, мыслям, местам, где хочется спрятать секретные воспоминания. У Поттера не было ничего, кроме непроглядной темноты. Тьма казалась настолько осязаемой, что буквально придавливала к земле… если что-то в сознании можно назвать землей.

Гарри нерешительно осмотрелся вокруг, не зная, куда идти. Чернота, заслонившая за собой все мысли, отражалась и на нем тоже. Он с ужасом вспомнил те пытки, которым подвергал его Волдеморт, когда пленил во временной комнате в Министерстве. Тогда он так жаждал умереть. Все тщательно спрятанные страхи острыми когтями начали выкарабкиваться наружу, стремясь завладеть ясностью его ума, подчинить себе и раздавить. Лоб Гарри покрылся неприятной испариной, а дыхание участилось. Здесь, где поблизости никого постороннего, он мог признаться себе в том, что боится новой встречи с Томом. Он все еще не был к ней готов.

Однако ему просто необходимо отыскать двойника и вытащить его оттуда. Это единственное, что он четко понимал, несмотря на липкость, которой страх обволок его внутренности. Гарри сделал наощупь пару шагов и остановился. Куда ему идти? Промедление может оказаться и фатальным.

Короткий вскрик где-то впереди стал ему ответом, равно как и довольный смех Волдеморта, от которого кровь застыла в жилах. Густую темень прорезали ярко-алые, будто царапины, линии. Необходимо поспешить, иначе Поттер сломается.

Мерлин, как же Гарри было сложно заставить себя двигаться!

Вскоре он увидел прозрачную фигуру Темного Лорда с зажатой над головой палочкой, а у его ног ничком валялся и тяжело дышал вымотанный издевательствами двойник.

— Круцио! — елейно произнес Волдеморт, и тело Поттера изогнулось неестественной дугой, а с пересохших губ слетел болезненный вопль.

Стремительно вытянув руку, Гарри невербально направил взрывающийся щит, чтобы тот встал между гриффиндорцем и их общим заклятым врагом и отбросил его куда подальше. План был прост: пока Том приходит в себя и понимает что к чему, он расталкивает явно отключившегося двойника и они вырываются из этой ментальной тюрьмы до того момента, как Волдеморт выберет его в качестве новой мишени.

К огромному удивлению Гарри, его враг с легкостью увернулся от пущенного в него оборонительного заклинания, как будто заранее предвидел, что кто-то еще вторгнется в сознание Мальчика-Который-Выжил. Сбитый с толку, слизеринец бросился к пострадавшему двойнику, загородив его собой и выставив перед ними еще один щит. Гарри решился и наконец встретился глазами с бледно-кровавым взглядом Волдеморта.

— Не смей трогать его, сволочь!

На его реплику Том лишь коварно ухмыльнулся. Он явно получал удовольствие от писка жалкого насекомого, каковым, по его мнению, без сомнения, являлся мальчишка.

Однако то, что было сказано потом, повергло Гарри в настоящий шок:

— Ну, здравствуй, Гарри Поттер. Я ждал тебя.