Языки (гет)

Они игнорировали друг друга. Не смотрели друг на друга на занятиях, не пересекались в столовой, расходились в разные стороны в коридорах.

— Я же сказал, она сама придет. Нужно подождать.

— Да, конечно. Жди. И храни верность, — смеялся Сириус. Ремус улыбался в ответ.

— Ремус, давай, скажи мне, что она без меня страдает, — умолял Джеймс, не без злости.

Ремус откусил кусочек от шоколадной плитки и снова улыбнулся.

— Да вы все сговорились! Через неделю рождественские каникулы, она что, так и не подойдет? И все каникулы я буду в неведении?

Сириус гоготнул:

— Зато мы будем вместе, Джейми.

Джеймс недовольно фыркнул.

— Погоди, я что, не еду к тебе?.. — начал Сириус, но Ремус его перебил:

— Сказать по правде, я не замечал, чтобы она сильно горевала, — соврал Ремус. Чего стоили ее рыдания в общей комнате. Но он знал, что не стоило об этом говорить. Он уже достаточно вмешивался. Что-то ему подсказывало, что все закончится хорошо. — Она усердно учится.

— Как она вообще может учиться? У меня нет сил и желания заниматься, я чувствую себя полным кретином. Она что, правда так просто обо мне забыла? — сокрушался Джеймс. Он взялся за голову и уселся напротив камина.

Сириус и Ремус понимали, что Лили не придет к нему.

— Я идиот? Я зря трачу время? Мне пойти к ней?

Сириус мотал головой, а Ремус кивал.

— Вы мне вообще ни капли не помогаете. А что я ей скажу? Что мне ей предложить?

— Ты можешь ей что-нибудь подарить, — предложил Луни.

— Ага, Эванс-то как раз на это поведется, — он махнул рукой.

— Сохатый, ответь, я же еду к тебе на эти каникулы?

— Конечно едешь.

Сириус облегченно выдохнул и отобрал у Ремуса шоколадку.

* * *

Джеймс вышел на улицу, чтобы покурить. Вообще он редко курил, но сейчас очень захотелось. Он отошел подальше от здания, чтобы его не застукали, закурил палочкой и уставился в небо. Было уже поздно, шел снег.

Даже спустя две недели он не мог свыкнуться с тем, что они больше не были соседями. Да и вообще — он очень привык к отдельной комнате, где можно было побыть одному. Теперь он снова жил в общежитии, благо соседи — друзья.

Без Эванс было странно. Три месяца они жили по соседству, пользовались одной ванной, постоянно пересекались, общались, если это можно так назвать. И эта их драма.

Он злился на Ремуса и был ему благодарен одновременно. Вместе с Эванс им просто было тяжело. Для них это было слишком.

Она забыла обо всем, как о страшном сне? Или просто так же горда, как и он? Ему стоит плюнуть и пойти к ней?

Нет, Джеймс решил подождать еще немного. Ему казалось, что он прав, что она придет к нему. Он почти признался ей в любви, разве это не имеет для нее значения?

Хотя он помнил, как это произошло. Да и вообще это больше было похоже не на признание, а на отчаянную нужду в сексе. Но большее он не мог из себя выдавить, не тогда и не сейчас. Они даже не пара, какие там признания?

С другой стороны, зачем ей приходить? Что бы она могла сказать? Признаться в любви? Смешно. Но Джеймс хотел бы, чтобы она как-то проявила свои чувства.

— Ты придурок, Джеймс, — сказал он себе под нос и бросил окурок в снег.

Он знал, что она не придет. Ведь он даже не был уверен в том, что ей не все равно. Еще пара дней. Всего пара дней, и он сам к ней пойдет.

* * *

Она почти выбросила его из головы. Да, она движется в правильном направлении. Учеба, работа старосты — несмотря на все уговоры Ремуса отдохнуть и оставить все ему. Но ей так хотелось участвовать в подготовке к Рождеству. Ведь столько учеников останется в школе на эти каникулы, им нужна атмосфера праздника, красивая елка в конце концов.

Она гоняла префектов с кучей указаний: купить новые игрушки в Хогсмиде, организовать мастер-классы для младшекурсников по склеиванию украшений для елки, расклеить плакаты о предстоящем рождественском спектакле, да и вообще велела им одеваться как-нибудь по-праздничному, но при этом сдержанно.

Ремус был отличным соседом, она не могла нарадоваться. Тихий, спокойный, чистоплотный. Она и не осознавала, какой ужасный бардак царил в общей комнате: теперь все блестит, ничего не валяется на столе и на полу. Ванная преобразилась: зубная паста не разбрызгана по зеркалу, а сырые грязные полотенца не валяются по полу.

И стало так тихо.

Слушая Макгонагалл, она не оглядывалась назад. Усердно игнорировала мысль о том, что в конце класса сидел Джеймс. Сегодня была лекция, и это очень огорчало Лили. Ей хотелось занять руки каким-то продуктивным занятием, а не записыванием. Да и к тому же, мысли были не о том. И вовсе не о Джеймсе. Нет. Не о нем.

Всегда было тихо. Никто не врывался в ее комнату, никто не шумел и не доставал. Она могла спокойно делать домашние задания и заниматься делами старосты. И вообще, в конце года будет ЖАБА, поэтому она готовилась заранее.

Она неустанно прокручивала в голове мысли о том, что все в порядке, что снятие Джеймса с должности — лучший исход. Им обоим от этого будет только лучше, просто нужно немного подождать, отвлечься. Она была уверена, что после рождественских каникул она уже и не вспомнит о нем.

Конечно, она думала о другом варианте — быть с ним. Но он не пытался с ней заговорить. Наверняка он уже все забыл, а она — идиотка — до сих пор не может выбросить его из головы. У него куча вариантов получше. Среди его поклонниц точно есть знатные особы из чистокровных семей, красивые и безотказные. Он забыл о ней.

«Забудь о нем», — вывела она пером на полях пергамента.

Он не был в ее вкусе. Ей всегда нравились спокойные, скромные парни. На третьем курсе она влюбилась в Дэна Коутса, хаффлапаффца с четвертого курса. Он неловко за ней ухаживал, дарил ромашки. Они повстречались какое-то время, но почему-то он неожиданно решил с ней расстаться. Потом, на пятом курсе, был Вэй Лу, когтевранец китайского происхождения, семикурсник. Он прекрасно владел английским, хотел быть профессиональным зельеваром и работать в Министерстве. Он закончил школу, и они расстались. Лили до сих пор немного горевала, он ей тогда очень нравился.

А тут — Поттер. Квиддич, популярность. Она даже не знала, кем он хочет стать. Уйти в спорт? Или взяться за голову и сдать ЖАБА? У него бы получилось, он ведь мозговитый, хоть и недалекий.

Она неосознанно продолжала обводить «Забудь о нем».

— Мисс Эванс.

Лили вздрогнула.

— Да, профессор?

Кто-то в стороне хихикнул.

— Я попросила открыть учебник на странице сто шестьдесят девять.

— Да, простите, профессор.

Лили схватилась за сумку и поняла, что у нее не было с собой учебника. Она тяжело вздохнула.

— Возьми мой, — послышалось с задней парты. — У нас с Ремусом два.

Она почувствовала, что покраснела. «Черт».

Она взмахнула палочкой, не обернувшись в его сторону, и учебник приземлился напротив нее.

— Спасибо.

Все было тщетно. Стоило ему напомнить о себе, как все рухнуло. Все убеждения оказались пылью. Ничего она не забыла, он все так же был в ее мыслях, она по-прежнему скучала. Она стыдилась этого, ей не хотелось по нему скучать. Она бы хотела встретить кого-то достойного, уравновешенного, не настолько озабоченного. Хотя можно и чуть-чуть озабоченного… В любом случае, она не считала Поттера лучшим вариантом. Скоро закончится школа, а значит, нужно думать о будущем, разве нет?

Она не хотела идти с ним в никуда. Ну разве могло у них все получиться нормально? Джеймс слишком зациклен на себе. Он эгоистичный, безрассудный, импульсивный. Полная противоположность того, что ей было нужно.

Лили не хотела тратить свои нервы на такого придурка. Это просто ошибка. Так называемая ошибка юности. Никто не умер от того, что она лишилась с ним девственности. И вообще — это устаревшие социальные нормы. Мама была убеждена, что нужно хранить себя до свадьбы. Лили никогда в это не верила. Она сможет двигаться дальше, она найдет кого-нибудь еще. Кого-нибудь, кто будет о ней заботиться, кто будет делать ей комплименты, водить на свидания, дарить цветы. А потом они будут жить вместе долго и счастливо.

Лили чувствовала слезы на щеках. Ей было страшно. Она хотела быть с Джеймсом, но не знала, что ее ждало. Если это просто страсть, то ей это не было нужно. А если это что-то серьезное, то нужно было, чтобы он дал ей это понять. Она не пойдет к нему сама, никогда не пойдет. Ни за что. Это было бы унизительно. Да и что она могла бы сказать? «Джеймс, прошу, будь со мной. Согрей меня, будь нежен, заботься обо мне». Лили фыркнула и вытерла слезы.

Это не про Джеймса. Он так не умеет. Она хотела защиты. Хотела на кого-то положиться. Особенно в такое неспокойное время.

Ремус постучался в дверь. Ей пора было идти на дежурство.

* * *

Все стало нарастать снежным комом. После того, как он заговорил с ней на трансфигурации, он не мог перестать нервничать. Это не было тем самым «я-к-ней-подойду», просто вырвалось. Нашелся повод с ней заговорить, и он заговорил. Это ее сухое «спасибо» убило его. Она даже не обернулась. Она его ненавидела.

Джеймс ходил туда-сюда по гостиной Гриффиндора, был час ночи. Он не мог уснуть.

Еще день. Всего один день. Ты сможешь, Джеймс. Может, для нее это тоже было той самой последней каплей? Может, теперь она к нему придет? Вдруг она тоже так сейчас ходит по своей комнате?

Да нет, не ходит, это же Эванс. Она вообще может не спать по ночам? Наверно нет. Только если ей мешают спать, а так — вряд ли.

Он чесал затылок и продолжал ходить туда и обратно по общей гостиной.

Он был истощен. Он так хотел остаться с ней наедине. Ему так не хватало ее в соседней комнате: ничего не стоило бы пойти к ней и заговорить, и при этом все не выглядело бы так, будто он старается. Ведь тогда нужно было бы пройти всего пару метров, а тут — нужно идти в другое крыло. Нет, он не выставит себя таким дураком. Особенно среди ночи.

Еще день, Джеймс. Всего один день.

Он тратил время зря. Он метался между гордостью и предчувствием, что она не придет к нему. Даже если захочет — все равно не придет.

Он перечеркнул своими действиями все, что тогда сказал. Про то, что хочет быть рядом и защищать. Потому что он не верил в это и надеялся, что после секса все забудется, но не забылось. Он хотел больше — быть рядом, когда нужна защита. И когда не нужна защита. Он хотел, чтобы ей с ним было хорошо.

Нужно дать ей это «хорошо» как-то иначе.

* * *

— О, какими судьбами?

Ремус не ожидал увидеть Джеймса в два часа ночи. Дежурство закончилось час назад, Ремус собирался спать.

— Мог бы хоть Патронуса прислать.

— Мне не до того. — Видно было, что Джеймс не слушал его. — Эванс спит? — тот почти шептал.

Что-то явно случилось. Джеймс не бывает таким нетерпеливым без веской причины.

— Да, спит.

— Блин. Разбуди ее по какому-нибудь поводу, — протараторил он.

— Что? Спятил? По какому, например? — Ремус, конечно, надеялся, что Джеймс проявит инициативу первым, но желательно без его посредничества.

— Ну, какой вы там фигней занимаетесь? Первокурсник сломал ногу, привидение воет на всю школу. Ну, давай, давай, иди. — Джеймс развернул Ремуса и подтолкнул в сторону комнаты Лили.

Ремус закатил глаза. Он подошел к двери и тихо постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, на этот раз увереннее.

— Что такое? — раздался тихий сонный голос.

— В коридоре влюбленный семикурсник не дает никому спать.

Джеймс с недовольством хлопнул его по плечу.

— Что? Чем не повод? — шепнул Ремус с усмешкой.

Послышалось движение. Спустя минуту Лили открыла дверь.

— Какой еще семикурсник? — Лили сначала посмотрела на Ремуса, потом на Джеймса у него за спиной. Лицо ее изменилось так, словно она и не спала две минуты назад.

Ремус рассмеялся. Отчасти из-за своей удачной шутки, отчасти из-за ее пижамы с крольчатами.

— Вот этот, — Ремус подтолкнул Джеймса в сторону Лили.

— О, Мерлин, — вздохнула Лили.

Ремус ушел в свою комнату. Последнее, что он видел, — то, как Джеймс неловко поправляет волосы на голове и говорит:

— Ты пойдешь со мной на свидание?