Огни чужих кораблей (гет)

— Вроде должно сработать. Конечно, если Наамо скинул нам верную информацию.

Арво Тойванен, старший по отделению кибербезопасности, ещё раз пробежался пальцами по кнопкам, повернулся ко мне. Водянистые глаза рассеянно скользнули по моему лицу.

— Вы готовы, старший лейтенант?

Сглотнув, я выдавила из себя:

— Готова.

Ладонь Михайлова хлопнула меня по плечу:

— Давай уж, не подведи.

— Отойдите, капитан, — пробормотал Тойванен. — Вы в камеру попадаете.

Михайлов попятился на несколько шагов.

— Так нормально?

— Угу.

Проворные пальцы ввели в компьютер какой-то длиннющий набор цифр, и экран моргнул, показывая нам самодовольное лицо Нардалла. За спиной его развевались лар-лассийские и ниффийские гербовые ленты.

— …и мы обезопасили себя от ударов извне, — гулким властным голосом произнёс он. — Прочный мир с Ниффией гарантирует нам спокойствие и процветание, неприкосновенность наших границ. Экономику и промышленность Лар-Ласса ждёт небывалый подъём.

Откуда-то снизу донёсся одобрительный гул, загремели аплодисменты.

— Последние месяцы ярко показали: земляне стоят несравненно ниже нас в своём развитии. Они ещё не способны быть для нас равноправными партнёрами. Лишь наша защита и покровительство может помочь им преодолеть это отставание.

Тойванен легонько подтолкнул меня локтем.

— Запускаю программу внедрения. Активирован обратный отсчёт: десять, девять, восемь…

Я выпрямилась, развернула плечи.

— Вы — самая совершенная раса Галактики, — страстно, уверенно говорил Нардалл. — Именно от вас зависит, какой ей быть. И я хочу, чтобы прямо сейчас каждый спросил себя…

Картинка мигнула, и вместо Нардалла на экране оказалось моё бледное лицо. Многоголосый вздох изумления донёсся до меня сквозь динамик.

— Лар-лассы! — выкрикнула я, надеясь, что голос не сильно дрожит. — Вас обманывает человек, предавший правительство, которому присягал. Он хочет натравить вас на нашу планету. Мы не враги вам, мы не хотим воевать. А от союза с Ниффией вы не получите ничего, кроме рабства.

— К’хадасса! — от яростного, полного злобы возгласа я вздрогнула. — Вырубите трансляцию немедленно!

— Вам говорил это Наамо, — произнесла я. — Это же говорю и я, Дочь Четверых.

Что-то затрещало, заскреблось в динамике. Экран погас.

Я опустилась в кресло, прижала холодные ладони к щекам.

— Быстро же они очухались, — покачал головой Тойванен.

— Ничего. Всё самое главное Зайцева сказать успела.

— Надеюсь, к этому хоть кто-нибудь да прислушается, — нервно усмехнулась я.

Подошедший Вульф дружески подтолкнул меня локтем:

— Зато каково было Нардаллу! Не удивлюсь, если его удар хватит.

— Его так просто не свалить, — я покачала головой.

Тойванен поднялся со своего места:

— Я могу идти, капитан?

— Идите. Вы хорошо поработали, я сообщу об этом в рапорте командованию. Кстати, старший лейтенант, — Михайлов оглянулся на меня, — зайдите после смены ко мне в каюту.

Вытянувшись в кресле, забросив ногу на ногу, я барабанила на панели управления марш Космофлота. Вика Казанцева, моя соседка с пульта F-6, c любопытством поглядывала на меня.

— «Броня крепка, и шаттлы наши быстры»?

— Не-а, «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».

— Ты аккуратнее, — хмыкнула она, — а то попадёшь по спусковой кнопке. Зашибёшь ещё ненароком кого-нибудь.

— Тут никого и нет, — я покосилась на радар. — Чисто.

— Тем лучше.

Наклонившись ко мне, она слегка понизила голос:

— Я с трудом могу представить, что мне придётся стрелять настоящими боевыми лучами.

— А желательно ведь ещё и попадать, — усмехнулась я. — Ну ничего, Вик. Справимся. Куда нам деваться?

— И то верно.

— Слушай, а ты из какого отдела? Что-то я тебя плохо помню.

Вика буркнула:

— Химик я. Когда меня зачисляли в состав, все только и говорили, что о тебе и твоём посольстве.

— Посольство, как видишь, кончилось бесславно… — я подперла подбородок ладонью. — Я вообще не знаю, зачем туда ездила.

— Ты же не виновата, — мягко сказала Вика. — И потом, говорят, смысл есть во всём, надо его только разглядеть.

— Угу, Виктор Франкл, логотерапия.

— Чего-чего?

— Ты сейчас в общих чертах обрисовала взгляды Франкла. Был такой австрийский психотерапевт, я о нём на третьем курсе работу писала. Знаешь, он ведь прошёл фашистский концлагерь, потом ещё полвека прожил… По сравнению с тем, что он преодолел, наши неприятности — просто цветочки.

Вика уважительно кивнула:

— Здорово было бы про него почитать. У тебя, случайно, нет…

Осекшись, она беззвучно шевельнула губами и ткнула пальцем в экран радара.

Из дальнего квадранта неумолимо наползали красные точки.

Я дёрнулась, ткнула пальцем в кнопку связи:

— Капитан, в квадранте А7-56 замечены корабли противника. Ориентировочная скорость приближения…

Вновь повернувшись к экрану, я выругалась про себя. Ну никак у меня с математикой, и не произведу я сейчас расчёт: даже формула вылетела из головы.

— Двенадцать с половиной световых единиц, — выручила меня Вика.

— Вас понял. Внимание всем, — разнёсся голос Михайлова по громкой связи, — боевая тревога! Поднять отражатели, приготовиться к атаке.

Вика сцепила подрагивающие пальцы на коленях.

— Три… нет, четыре корабля, — пробормотала она. — У них, кажется, орудия мощнее наших.

— Ничего, — я принуждённо улыбнулась, — заставим их побегать.

Молодой, звонкий голос вахтенного произнёс:

— Входим в зону видимости. Предполагаемое время до контакта — три минуты.

— Мария, вы как? — окликнул меня Вульф из-за своего пульта.

— Лучше всех! — бодро выпалила я.

— Держитесь.

Точки на экране всё росли, росли. Мои растопыренные пальцы застыли над панелью.

Эх, встретился бы нам флагманский корабль с Верховным стратегом на борту. Я, по крайней мере, палила бы со спокойной совестью.

— Приготовиться. Орудия к бою, наводитесь на цель.

Я указала Вике на левый корабль, она кивнула, ткнула пальцем в ближний борт. На спуск никто из нас нажать не успел: «Королёв» тряхануло так, что пристежной ремень больно впечатался мне в грудь.

— Перенавожусь, — машинально пробормотала я, набирая нужные кнопки. — Так… совпадение траектории… девяносто девять… сто… пора.

И что есть силы жахнула по спуску.

Из-за стекла иллюминатора вырвался сноп жёлтых лучей, устремляясь к кораблю. Йесс! Попала!

Затылком меня чуть не приложило о спинку, откуда-то потянуло горелым.

— Запустить пожарную систему, — скомандовал Михайлов.

Снова жёлтый всполох — это Вика стрельнула. Молодец, зацепила корму.

— Капитан, повреждена палуба бета, — сообщил Баркович. — Четверо раненых.

— Лазарет, займитесь.

Я подумала о Вальке, ползущей на палубу с медицинской сумкой через плечо, но тут нас тряхнуло снова, и свет погас. Мыслей никаких в голове не осталось, кроме «только бы выбраться».

Приборы слабо подсвечивались, и мы даже пытались стрелять, но выцеливать было трудно. Если и попали пару раз, то благодаря везению. Про Барковича я не говорю сейчас, он из другого теста. Он и без приборов всё чует.

— Уходим, — расслышала я наконец сквозь грохот в ушах. — Стивенсон, обходной маневр.

Наш корабль вильнул, резко забирая в сторону, но ниффины не отставали, продолжали поливать нас дождём снарядов. Под потолком что-то заискрило — я машинально пригнула голову.

— Ускоряемся, ребята, ускоряемся!

— Так на максимуме идём, товарищ капитан первого ранга.

— Ныряй под ниффинов, Стивенсон. Надо сбить их с толку.

У меня аж перекрутило всё внутри, когда стена и экраны поехали куда-то вбок и ноги мои зависли над полом. Но постепенно корабль выровнялся. Красные точки удалялись, и нас больше не трясло.

— Оторвались, — сипло выдохнул Баркович.

— Всё-таки маленько мы их потрепали, — в низком голосе капитана слышалось удовлетворение. — Отбой боевой тревоги. Продолжайте интенсивное наблюдение.

Ремень щёлкнул, змеёй сползая с моей талии. Я поднялась на нетвёрдых ногах.

— Ты куда? — тихонько спросила Вика. — Ещё полчаса до конца смены.

— Я никуда. Хоть постою немного.

Ремонтники вовсю латали пробоины, и, направляясь к капитану в каюту, я несколько раз переступала через провода на полу. Кисловато-металлический запах никак не выветривался из воздуха, несмотря на вентиляцию.

— Разрешите?

— Заходи, Зайцева, — он махнул рукой. — С боевым крещением тебя. Сильно испугалась?

Я развела руками:

— До поросячьего визга, капитан.

— Так у всех нас было в первый раз, — он добродушно кивнул. — Тут на тебя из штаба бумага пришла. «За проявленное мужество и высокий профессионализм — слыхала? — при выполнении специального задания на планете Лар-Ласс считаю необходимым присвоить Зайцевой Марии Сергеевне внеочередное воинское звание — капитан-лейтенант». Во как, — довольная улыбка расплылась по его усталому лицу. — Пора тебе примерять погоны с четырьмя звездочками.

— Служу Отечеству! — я приложила руку к виску.

— Свободны, капитан-лейтенант. Отдыхайте.

Отдохнуть мне и вправду не помешает. Забегалась сегодня. Странно: помимо этого и ощущений почти никаких. Словно ничего и не изменилось оттого, что мой сегодняшний выстрел угробил бог весть сколько людей.

Раньше, судя по книжкам, война была грязной, неотделимой от крови, пота и прочих биологических прелестей. Зато сейчас ты не видишь лиц тех, кого убиваешь, даже числа их точного не знаешь. Были — и нет. А ты сиди себе в каюте, попивай чай… пока следующий луч не разнесёт на атомы тебя.

Хорошо это или плохо? Меньше боли, меньше страданий для тех, кто умирает и убивает. Меньше колебаний. Нажал на кнопку, забыл.

А всё-таки, кто же они были, эти ниффины, которым не повезло попасть под луч?

У нас трое погибли: двое — от прямого попадания и один — уже в лазарете. Тот стрелок с ниффийского судна тоже о них ничего не знает.

Паршиво. Зря я не ценила дипломатическую службу.

— О чём задумалась?

Вульф мягко улыбался, поглядывая на меня. Я ответила честно:

— О попадании.

— А я сегодня так ни в кого и не попал. Растерялся, наверное, — он смущённо развёл руками. — Всё-таки тренажёры и реальность — это совсем разные вещи.

— Может, оно и к лучшему.

— Утешаешь, — вздохнул он. — Зачем? Я же сам вижу, как далеко мне до хорошего стрелка.

— Я тебя люблю совсем не за это.

Чёрные глаза Вульфа потрясённо расширились.

— Ты меня любишь?

— Очень, — я крепко сжала его руку. — Ты лучший человек на этой консервной банке — а ведь здесь хорошего народу немало.

Проведя свободной ладонью по спутанным тёмным волосам, он сказал:

— И я тебя люблю. Давно уже. Помнишь, я приходил к тебе консультироваться? Долго смелости набирался.

— Я тогда решила, что тебе Валька нравится, — засмеялась я.

— Серьёзно? И мысли не было.

Подойдя совсем близко, я провела подушечками пальцев по его гладкой, чуть влажной шее.

— Знаешь, у меня что-то в последнее время с отношениями всё идёт вкривь и вкось. Но мы можем попробовать встречаться. Без каких-то там клятв и обязательств, просто проводить время вместе.

Он засиял, щёки под лёгкой щетиной чуть порозовели.

— Давай.

По-девчоночьи прикрыв глаза, я потянулась ему навстречу, и тёплые губы мазнули по моему подбородку, коснулись моих губ. Стиснув плечи Эдвина, я прижалась крепче. Наконец-то я была не одна.