Огни чужих кораблей (гет)

— Знаешь, Валь, — присев в кресло, я забросила руки за голову, — боюсь, мне всё-таки придётся наказать Вульфа.

Она хмыкнула, не поднимая глаз от планшета:

— Такое ощущение, что он активно нарывается, раз у тебя регулярно возникают к нему претензии. Что на этот раз?

— Он скрыл от меня важную информацию о себе.

Наклонившись ближе, я выдохнула зловещим шёпотом:

— Даже не предупредил, что завтра у него День рождения!

— Серьёзно? — Валька повернулась ко мне. — Тяжкий проступок, что и говорить. Кстати, я тоже не знала. Откуда, вообще, информация?

— Ивен выдал. Он от лица всей службы охраны пришёл ко мне советоваться, что подарить.

— С ума сойти. Подчинённые в курсе, а командир в неведении, — она сокрушённо покачала головой. — И как будешь наказывать? Жестокий план уже готов?

— Ну, во-первых, я вручу ему подарок, от которого он не сможет оторваться минимум сутки. Помнишь, он как-то говорил, что мечтает о стрелковом тренажёре? А во-вторых, мы устроим пикник, и Вульф не сможет отказаться. Ресси уже подсказала мне одно место.

Валька хмыкнула:

— Да ты прям зверствуешь, мать. Надо мне тоже подумать, что подарить Вульфу: припрём его к стенке окончательно. Сейчас, последняя сводка — и пробежимся по каталогам…

Осекшись, она сощурила глаза, поднесла планшет ближе.

— Что такое, Валь?

— Погоди… Что ж они новости всегда таким мелким шрифтом пускают?

— Поменяй его, — я придвинулась. — Хочешь, я сделаю?

— Только возни больше, — отмахнулась она. — «Хантер» и «Королёв» вернулись из рейда. Двое погибших, тридцать раненых.

Что-то дрогнуло, тоненько засвербело под рёбрами. Двое. А вдруг наши, те, кого я знала, кто бегал ко мне на консультацию?

Весёлое, румяное лицо рядового Шульженко выплыло перед глазами, и я досадливо мотнула головой.

— Капитану Михайлову задело плечо, — процедила Валя. — Вечно несёт его на рожон. Кто же у них медик сейчас, а? Хоть бы был с головой на плечах.

— Абы кого на «Королёв» не назначат, — убеждённо сказала я.

— Даже гадать не хочу.

Выключив экран, она поднялась, прошлась по комнате.

— Вот что, позвоню-ка я Суану. Он всегда знает, как меня от этих глупых мыслей отвлечь.

— О войне?

— Если бы только о ней, — вздохнула Валя. — Война там, — она ткнула пальцем куда-то в потолок. — А вот люди, которых я знаю… Маш, ты будешь сильно обижаться, если я попрошу перевод обратно на «Королёв»?

Я вгляделась в её хмурое лицо:

— Ты сейчас серьёзно?

— Если бы я знала, — устало выдохнула она. — Мне надо всё обдумать. Очень хорошенько обдумать.

— Как знаешь.

Я покосилась на таймер:

— А я сбегаю пока по магазинам. Кто-то из ребят говорил, в «Сферу» как раз недавно новые тренажёры завезли.

Ручка сверхпрочного пакета оттягивала мне запястье, с силой впивалась в ладонь: как-то я и не думала, что эта штука окажется такой тяжёлой. Могла бы кого-нибудь из безопасников с собой позвать.

Ну да ничего, тут идти недалеко. Жарко, правда. Платье лёгкое совсем, плечи открыты, а к спине всё равно липнет ткань.

Ноги обдаёт горячей волной от земли при каждом шаге. Как по пеплу хожу. Мягкая изумрудная трава, которая меня так восхищала первые дни, давно уже пожухла, порыжела. На деревьях почти не осталось листьев — только гарпарусы стоят столбами, нацелив в небо зелёные иглы.

Уф. Ещё пара поворотов, и я дома.

— Не слишком ли тяжела ваша ноша, эрхеи?

Повернувшись, я недоумённо взглянула на Нардалла.

— Простите?

— Я о вашем пакете, — уголки жёстких губ приподнялись в улыбке. Шагнув ближе, Нардалл протянул руку и забрал у меня упакованный тренажёр. Я с невольным облегчением тряхнула кистью.

— Спасибо. Вы очень вовремя, эрхес, надо сказать.

— Разрешите проводить вас?

В глухом чёрном мундире он словно и не ощущал плавящего зноя — я даже позавидовала его непринуждённым движениям. Сама-то я готова была чем угодно обмахиваться, лишь бы глотнуть побольше воздуха.

— Если вас это не затруднит. Вы, наверное, нужны сейчас в ставке Звёздной обороны.

— У меня найдётся полчаса. Я планировал нашу встречу, эрхеи. Мне нужно с вами поговорить.

— Со мной? — я приостановилась. — О чём же?

— Это касается моего сына, — негромко сказал Нардалл.

Какая-то нехорошая, колючая тревога подкатила изнутри. Я пристальнее вгляделась в отстранённое лар-лассийское лицо.

— Что с Алимом?

— Именно это мне и хотелось бы знать, — он коротко усмехнулся. — Вы видели его в руках ниффинов. Скажите, каким он был в тот момент? Как себя вёл?

Я помедлила с ответом, хотя не было нужды что-либо припоминать. Я и так видела сгорбленные, словно в попытке защититься, плечи, опущенную голову — и жадные, горящие глаза.

— Мне кажется, он старался слиться с окружающей обстановкой, привлекать как можно меньше внимания. Что-то в нём было такое… знаете, как сжатая пружина: сейчас распрямится и ударит. А потом уже, когда Алим понял, что больше не будет рабом, он как-то сразу ожил. Расспрашивал меня, смеялся. Сам рассказывал о себе.

— А он вам говорил что-нибудь о том, что ему приходилось делать?

Я пожала плечами:

— Кажется, он был подмастерьем у какого-то портного. Подробностей я не знаю, он на них не заострял внимания.

Нардалл склонил голову к плечу, словно с чем-то не соглашаясь:

— У него шрамы на теле.

— Да, я видела — немного выше локтя. Алим сказал, что получил их за свои попытки бежать.

— Не только выше локтя, — глухо сказал Нардалл. — Между лопатками. Слева под рёбрами. Над коленом. Это те, что мне удалось разглядеть.

По моей взмокшей спине поползли мурашки.

— И он ничего вам о них не говорил?

— Он надерзил мне, как только я попытался завести о них разговор. Не лезь, мол, не в своё дело, — рот Нардалла скривился в невесёлой усмешке. — А ещё он не спит ночами. Если убегается за день — тут уж валится сразу на кровать. Если нет, тоже валится и старательно изображает спящего. А наутро у него глаза слипаются.

Я машинально провела ладонью по щеке, пытаясь обдумать его слова.

— Полгода в плену тяжело пережить даже взрослому. Стресс — вещь неизбежная. Но тяжёлые воспоминания лучше не хоронить в себе, а как-то проговорить, осознать, принять.

— Так не хочет он проговаривать, — Нардалл досадливо хлопнул себя по бедру.

— Вы ведь для него самый близкий человек. Возможно, он боится вас разочаровать. Считает, что какие-то моменты из пережитого им могут быть вам… неприятны.

Пальцы Нардалла сжали ручку пакета так, что костяшки побелели.

— Я бы горло разодрал этим к’хадовым тварям, которые осмелились…

Он резко тряхнул головой, и чёрные волосы упали ему на лоб.

— И я даже не знаю, что с ним было. Вы понимаете, что я каждый раз воображаю себе одну возможность хуже другой?!

— Я понимаю. Неизвестность мучительнее всего. Но, в конце концов, прошлое — это прошлое. Не так уж важно его знать, важно его отпустить.

Нардалл дёрнул рукой, словно разрубая невидимый узел.

— Ладно. Пусть не говорит мне, если хочет. Может, вы его как-то растормошите? Я о вас от него слышал только восторженные слова.

Мы уже почти подошли к силовому полю, окружающему Посольский дом, и я замедлила шаги.

— Думаю, ни вам, ни мне не стоит сейчас на него давить. Если он захочет поделиться с кем-то, он это сделает. Жаль, что вы сейчас очень заняты на службе: после всего пережитого Алиму очень помогло бы внимание, демонстрация привязанности к нему, неравнодушия.

Нардалл пожал плечами.

— Я мало что могу сделать. Впрочем, в Институте у него, кажется, уже появились друзья.

— Сверстники — это хорошо. Но поддержка взрослого близкого человека незаменима.

Он потёр ладонью затылок, криво ухмыльнулся:

— Не вовремя свалилась на нас эта война, а?

«А разве вы не хотели её?» — чуть не сорвалось у меня с языка. Хватило ума промолчать.

— Мне известно, эрхеи Зайцева, как сложны и многоплановы обязанности дипломата. Да ещё эти толпы фанатиков, которые мечтают о вашем благословении перед боем… И всё же, — он как-то задумчиво улыбнулся мне, — если у вас найдётся свободная минута…

— Я всегда рада уделить время Алиму.

Помолчав, я добавила:

— Он замечательный юноша, и я очень к нему привязалась.

Нардалл коротко хохотнул:

— Зря вы называете моего сына «юношей». У меня сразу возникает желание проверить, не стали ли волосы на моей голове фиолетовыми.

— Ну, до этого-то вам, полагаю, далеко.

— Что ж, — он церемонно наклонил голову, — рад был увидеться с вами. И помочь вам донести до места назначения земное сверхоружие, разумеется.

Рассмеявшись, я взялась за ручку пакета.

— Это не оружие, эрхес. Это всего-навсего подарок для начальника моей охраны.

— А, для того молодого человека, что сейчас прожигает нас взглядом сквозь занавеску?

Подняв голову, я и впрямь разглядела в окне второго этажа силуэт Вульфа — и он тут же отступил назад. Занавеска слабо заколыхалась.

— Что ж, — губы Нардалла тронула ироническая улыбка, — желаю ему удачи. Всего доброго, эрхеи.

Уверенной походкой он направился обратно, через дорогу, а я взбежала по лестнице и толкнула дверь.

Главное — чтобы Вульф не увидел подарок раньше времени.

Ресси была права: здесь, у озера, зной не чувствовался так сильно. Мы то и дело сбегали с песчаного откоса в прохладную воду, плескались, брызгались, плавали наперегонки. Симонов с охранником Леденёвым где-то отыскали лодку и величаво рассекали на вёслах вдоль берега.

Сидя рядом со мной и с Валькой на поваленном бревне, Вульф задумчиво смотрел в небо.

— Как зарево, правда? Мне не хватает нашего родного голубого цвета.

— И пушистых облаков, — кивнула я. — Интересно, как всё поменяется, когда придёт черёд Кардами.

— Кардами часто рисуют Белой девой: равнодушной, беспристрастной. Я думаю, нас ждут морозы.

Я хмыкнула:

— По такой температуре как-то вообще трудно поверить в их существование.

— Суан рассказывал, что он родился в первую ночь Кардами — и метель была страшенная, — подала голос Валька. — Даже в доме было холодно.

— Да уж, хорошо, наверное, что он сам этого не помнит.

Подруга снисходительно глянула на меня:

— Ээ, темнота. Лар-лассы помнят всё, что случилось с ними, начиная с третьего часа после рождения.

— Серьёзно?

— Так уж у них мозги устроены.

— Странные они, лар-лассы, — негромко заметил Вульф. — Уж на что Ресси славная, простая девушка, но я часто не могу понять, что у неё на уме.

Валька насмешливо прищурилась:

— Влюбился, может?

Он молча качнул головой.

— А мне Суан недавно о брачных обрядах рассказывал. Уж не знаю, просто так или с умыслом…

— Я никогда не пойму женщину, которая хочет выйти за инопланетянина, — Вульф хмуро взглянул на неё. — Что, на Земле парни кончились?

— Ну, положим, я пока замуж не собираюсь, — Валя кокетливо улыбнулась. — Но в лар-лассах есть своя прелесть. С ними как на американских горках: никогда не знаешь, чего ждать.

— Слушай, Валь, — во мне вдруг проклюнулось любопытство, — а дети от таких смешанных браков теоретически возможны? Ну, искусственное оплодотворение или что-то в этом роде…

— Если бы только искусственное, — хмыкнула Валька, — мне бы и беспокоиться было не о чем. Помнишь, я говорила тебе о генетической совместимости? Вероятность, конечно, невысока, около пяти процентов, но всё же…

Хихикнув, я прикрыла рот ладонью.

— То есть, если ты всё-таки решишь остаться с Суаном, возможно, у вас в семье будет пополнение?

— Ага, родила царица в ночь не то сына, не то дочь.

Вульф дёрнул плечом:

— Глупости какие-то. Такая семья не будет счастлива. У лар-лассов с нами нет ничего общего.

— Ну, по крайней мере, они наши союзники. Кстати, слыхали новость? Сегодня утром Объединённый Флот под командованием Колотова и Нардалла в клочья разнёс базу ниффинов.

— Ура! — я хлопнула в ладоши.

— Между прочим, и наш «Королёв» отличился. Михайлова представят к награде.

Грудь Вульфа под синей джинсовой рубашкой тяжело приподнялась, он сложил загорелые руки на коленях.

— Я бы тоже дрался с ниффинами, если бы меня послали туда. Я дважды начинал письмо коммодору Нордгрэму и так и не отправил его. В Академии нам когда-то говорили: «Умей быть полезным там, куда тебя послали, и не лезь на рожон, пока не прикажут».

— Золотые слова, — я придвинулась ближе к Вульфу. — Чего вам всем на фронт так неймётся? Гляньте, какая красота вокруг. Тихо, солнечно и не стреляют.

Валька раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но Вульф опередил её:

— Я не рвусь на фронт. Мне просто кажется, что в ваших глазах они супергерои: Нардалл, Колотов, Михайлов… А я — нет.

Я накрыла своей рукой тёплую ладонь Вульфа.

— Знаете, никогда не любила супергероев. Даже девчонкой в кино не ходила на эти разрекламированные фильмы про спасение Галактики. И вы напрасно думаете, Эдвин, что я не ценю своего телохранителя.

Он вновь вспыхнул, но глаз не отвёл.

— Вы сегодня очень красивая. Ещё больше, чем всегда.

— Говори мне «ты», когда мы не на службе.

На обветренных губах дрогнула улыбка:

— Хорошо.

— А для службы есть английский язык, — добавила я. — Там между «ты» и «вы» нет разницы.

— Хорошо, — снова сказал он. Его пальцы слегка сжали моё запястье.

Каким же милыми казались его раскрасневшиеся щёки, как забавно растрепал ветер тёмные прядки у него на лбу.

Я наклонилась ещё чуточку ближе, бросила взгляд через плечо: Вальки не было. И когда она успела убежать?

Загрубевшие подушечки пальцев Эдвина дотронулись до моего виска, отводя к уху непослушные волосы. Щеки коснулось тёплое дыхание — и из зарослей донёсся голос Ивена:

— Мистер Вульф, а вы ещё не опробовали ваш подарок? Хотите, в стрельбе посоревнуемся?

— С тобой соревноваться — всё равно что сразу объявить себя проигравшим, — проворчал Вульф, поднимаясь.

— Ну, тогда, если хотите, мы могли бы просто пострелять.

— Заодно дашь мне пару уроков. Мария, ты с нами?

Встав на ноги, я поправила ремень шорт:

— С удовольствием.