Игра (гет)

Гарри медленно ступал по промерзшей земле, направляясь к полю для квиддича. Голова юноши была забита посторонними мыслями, он даже не думал, зачем решил полетать. Просто поддался порыву и, схватив метлу, буквально выбежал из душной гостиной. Джинни пошла следом, но он попросил ее оставить его одного. На этот раз она не была настойчива как обычно, очевидно, поняв, что ему и правда надо подумать в одиночестве. Иногда он чувствовал легкий укол совести из-за того, что поступает так с девушкой. За это он и злился на нее. Она заставляла чувствовать его неправоту по отношению к Гермионе.

Летать по прибытию на поле расхотелось, и Гарри, не желая идти обратно в школу, побрел к озеру. Холодный ветер нещадно бил по одинокой фигуре, бредущей, повинуясь какому-то внутреннему толчку, вперед. Мысли его вновь вертелись вокруг одной каштановолосой девушки, что не казалось ему таким уж и замечательным. Лучше было предаться размышлениям о том, что не имело никакого отношения к Гермионе. Но таких мыслей вдруг не оказалось. Все прямо или косвенно касалось подруги.

Гарри удивленно выдохнул. Он и не заметил, как каждое событие в его жизни стало тесно переплетаться с именем подруги. Она всегда была рядом, но именно теперь ему захотелось, чтобы она была немного дальше, чем есть на самом деле. Это не было желанием избавиться от подруги, просто так было легче. Легче честно судить о происходящем и не думать, как бы в этом случае поступила Гермиона. Конечно, стоило полагаться на мнение друзей, но Гермиона…

Схватив первый попавшийся под руку камень, Гарри со всей силы запустил его в озеро. Камень, коснувшись ровной глади воды и вызвав брызги, скрылся в глубине озера. Только расходящиеся в сторону круги свидетельствовали о броске Гарри.

Поттер вздохнул. Было неправильным проводить выходной таким образом. Он должен был сейчас сидеть в гостиной и, обнимая Джинни, весело разговаривать с друзьями. Очередной прилив ненависти и неприязни к самому себе за свою беспомощность, заставил пошатнуться. Гарри постоянно рассчитывал на то, что всегда может дать обратный ход своим поступкам по отношению к Гермионе, надеялся, что в любой момент может сослаться на шутку. Глупую, омерзительную и подлую шутку…

— Ненавижу, — застонал Поттер. Развернувшись, Гарри направился в сторону школы. Как бы ему не хотелось туда идти и видеть озабоченные лица друзей, это приходилось делать. В последнее время он слишком часто попадал в Больничное крыло с очередным недомоганием. Пора было прекращать это. Пришла мысль посетить кухню, и Гарри свернул в коридор с заветной картиной. Открыв проход, брюнет вошел в помещение. Здесь как всегда царила суета, но он был замечен почти сразу же. Возле него появился один из школьных эльфов и спросил, чего он желает. Буркнув, что не отказался бы чего-нибудь поесть, Гарри сел за стоявший неподалеку стол.

Невольно вспомнился Добби и что-то медленное и тягучее начало наполнять душу. Гарри всегда считал себя виноватым за смерть домового эльфа. Это ведь именно из-за него он и его друзья попали в Малфой-Менор. И если бы не Добби, Гарри не знал, что могло произойти дальше.

Брюнет понимал, что страх, что война может начаться, снова никогда не пропадет. Да, он боялся повторного появления Волан-де-Морта. Один раз ему это удалось, почему надо было отрицать возможность повторного появления? Гарри жутко боялся того, что его шрам снова заболит. И знал, что вряд ли выдержит еще раз такое, но был уверен, что сразу же кинется в бой.

Ему искренне не хотелось жить в страхе, что все может повториться, но и избавиться от этого чувства не получалось. Очевидно, ему придется всю жизнь мириться с этим. Никуда запрятать он не мог и чувство неправильности. Сейчас все вели себя, будто бы ничего не произошло. Даже Гермиона подалась общему стремлению показать, что ничего не произошло, начала встречаться с Роном, вернулась в школу…

Без всякого удовольствия Гарри принялся жевать шоколадный эклер, иногда запивая его тыквенным соком. Немного отвлекшись от невеселых размышлений, он начал следить за работой суетливых домовиков. Со временем Поттер понял, что это зрелище только наталкивает его на мысли о подруге. Она же до сих пор была помешана на освобождении эльфов. Это не показывалось, но все ее высказывания в сторону Рона, когда он сетовал на что-то неправильно сделанное эльфами, говорили, что ее желание улучшить их жизнь никуда не пропало.

Закончив трапезу, Гарри покинул кухню. Теперь возвращение в гостиную не казалось таким уж и безнадежным. В коридорах было пусто, и в скором времени Поттер говорил пароль портрету, закрывавшему проход в гостиную.

Подойдя к дивану, где сидела Джинни, и немного помявшись, не зная, что сказать, Гарри все же заговорил:

— Прости меня, — вышло немного жалобно, но Джинни будто не заметила этого. Поднявшись с места, она просто обняла юношу, давая понять, что не держит зла за его выходки. Продолжая обнимать Уизли, Гарри бросил взгляд на подругу в кресле. Почему-то захотелось улыбнуться и показать всем этим, что все нормально.

Гермиона недоуменно на него посмотрела, но все же улыбнулась в ответ. Гарри, подавив соблазн еще и подмигнуть ей, наконец, разорвал объятие с Джинни.

— Я метлу отнесу и спущусь, — быстро проговорил юноша, смотря на Гермиону, и поспешил выполнить сказанное. Бросив теплую мантию на кровать и привычным жестом пригладив непослушные волосы, Гарри вернулся в гостиную.

Опустившись на диван рядом с Джинни, Гарри ничего не говоря, притянул к себе книгу по Зельеварению. Завтра Гриффиндору предстояло написать проверочную работу по пройденному материалу, а Гарри даже не надеялся, что ему это удастся. Подводить факультет не хотелось, но выучить все, что он пропустил, сейчас было нереально.

Гарри немного опустил книгу, чтобы можно было видеть Гермиону. Подруга рассеянно листала учебник Трансфигурации. Очевидно, ее что-то беспокоило или волновало, но бессмысленный взгляд подруги не понравился юноше. Взгляд медленно перешел на Рона. Тот не замечал никаких изменений в поведении своей девушки и увлеченно листал очередной журнал. Гарри фыркнул, это было неудивительно для такого невнимательно друга.

Вздохнув, Поттер вернулся к чтению учебника. Через некоторое время юноша поймал себя на том, что читает одну и ту же строчку в пятый раз. В гостиной стало невыносимо жарко, и Гарри через некоторое время стянул с себя джемпер, решив посидеть в одной футболке. Съеденный недавно шоколадный эклер теперь просился наружу и Поттер пожалел о том, что сходил на кухню. От огня в камине становилось еще хуже, и впервые проскользнула мысль, что это не самое хорошее место для посиделок.

— Пойдемте к Хагриду, — громко сказал юноша, ни к кому конкретно не обращаясь. Друзья сразу же отвлеклись от своих занятий и внимательно посмотрели на него.

— Давайте, мы давно у него не были, — весело проговорила Джинни. Гарри посмотрел на кивающего Рона, а потом перевел взгляд на Гермиону. Не заметив на лице той никакой тени недовольства, Поттер решительно кивнул и встал с дивана.

— Тогда давайте за мантиями и пойдем, — весело сказал Гарри и первым направился в спальню. Рон последовал за ним. Надев теплую мантию и обмотав вокруг шеи шарф, Гарри повернулся к Уизли. Рон уже тоже был готов, и ничего не говоря, друзья покинули спальню. Джинни и Гермиона появились в скором времени и ребята покинули гостиную.

Путь до хижины лесничего показался на этот раз Гарри слишком длинным. Всю дорогу он не мог избавиться от чувства, что такое происходит в первый раз. Почему-то мысль, что они идут вчетвером, а не втроем, как это было всегда, не давала покоя. Это была несколько эгоистичная и неправильная мысль, но сделать он ничего не мог. Джинни на данный момент казалась лишней, и Гарри невольно закрыл глаза, испытав очередное отвращение к себе. Почему-то не получалось отпустить старое и начать жить новой жизнью. Новой спокойной и размеренной жизнью. Его постоянно передергивало от мысли, что это никогда не закончится. Не закончится сравнение прошлого и настоящего.

Гарри тяжело вздохнул и сильнее сжал ладонь Джинни, чтобы хоть как-то вернуть ощущение реальности. Это не очень помогало. Рон и Гермиона шли сзади, и Гарри обернулся, чтобы встретиться с глазами подруги взглядом. Рассеянный взгляд подруги немного сводил с толку. Он не знал, почему она сегодня так себя ведет. Словно, у девушки появилась неожиданная тема для размышлений. Почему-то показалось, что эта тема не имеет никакого отношения к учебе, а непосредственно касается его.

Хагрид оказался дома, и через некоторое время четверка гриффиндорцев уже сидела на больших табуретах и медленно потягивала горячий чай из чашек с размером с маленькие ведра. Разговор завязался самый обычный и не несущий собой никакой конкретной информации. Гарри плохо прислушивался к словам друзей, продолжая смотреть по сторонам и бросая редкие взгляды на Грейнджер.

Постепенно подруга вышла из своего состояния и несколько оживилась и втянулась в разговор. Гарри несколько раз даже удостоился ее улыбки, и у юноши отлегло от сердца. Хагрид весело рассказывал об очередной зверюшке, которую он нашел в Запретном лесу. Видя искренний ужас на лице Гермионы, когда лесничий сказал, что желает показать найденное животное третьекурсникам, Гарри невольно хихикнул. За что и удосужился уничтожающего взгляда подруги.

За окном стремительно темнело, и ребята решили, что пора вернуться в школу. Точнее, это решил Рон, которому надоело грызть каменные кексы Хагрида, и поскорее хотелось попасть на ужин.

— Думаю, Хагрид, тебе не стоит завтра шокировать третьекурсников, — на выходе из хижины лесничего серьезным тоном сказала Гермиона. — Пойми, лучше следовать учебному плану. Помни, что было с Малфоем на третьем курсе и к чему это привело.

Хагрид, кажется, задумался над словами старосты и ребята, попрощавшись, направились в школу.

— Зря ты это ему сказала, он обиделся, — сказал Рон. Гермиона только недовольно фыркнула и посчитала ненужным отвечать на его слова. В школу шли в тишине. Поттеру начинать разговор не особо хотелось, да и другим гриффиндорцам тоже.

Гарри с сожалением заметил, что с окончанием войны все их долгие посиделки и интересные разговоры постепенно сходят на «нет». Он не жалел, что война закончилась и закончилась так удачно, но было в этом что-то такое, что не переставало его волновать. Терялось все, что ему удалось приобрести во время этой войны. Как ни странно бы это звучало, но все было именно так. Он приобрел друзей во время войны, они прошли проверку дружбы в этой войне. А сейчас все, что было сохранено с таким трудом, куда-то уходило.

Гарри бросил взгляд на Гермиону. Она шла вперед, смотря себе под ноги и явно думая о чем-то. Поттер вздохнул и поплотнее закутался в мантию. Поднялся сильный ветер и принялся нещадно бить по четырем фигурам, бредущим в школу. Гарри на мгновение показалось, что такая погода отражает его душевное состояние.

— Я не хочу ужинать, — пробормотал брюнет, как только они вошли в школу. Джинни обеспокоенно на него посмотрела, но он только отвел взгляд.

— Я тоже не хочу, — проговорила Уизли. Гарри только покачал головой на ее слова, конечно, понимая, зачем она так сказала. Если честно, меньше всего ему сейчас хотелось сидеть рядом с Джинни и объяснять, что с ним происходит. Не было никакого желания это делать, как и понятия, почему такое творится с ним.

— Иди на ужин, Джинни, мне нужно побыть одному, — мягко произнес Поттер, надеясь, что девушка внимет его словам и пойдет ужинать. Джинни недовольно поморщилась и согласно кивнула. Взгляд Гарри невольно упал на подругу. Гермиона внимательно его рассматривала, но как только встретилась с ним взглядом, переключила свое внимание на стену за его спиной. — Увидимся в гостиной. Приятного аппетита.

И до того, как кто-нибудь из друзей решит нарушить его планы, Гарри развернулся и пошел в сторону лестниц. Ужинать действительно не хотелось. Во всем, наверное, был виноват съеденный шоколадный эклер. Из-за него весь день пошел наперекосяк.

Придя в гостиную и поднявшись в спальню, Гарри повалился на кровать. Ему не хотелось спать, просто было огромное желание ничего не делать и ни о чем не думать. Не думать, конечно, не получалось и через некоторое время Гарри бросил все попытки привести свои расшалившиеся нервы в порядок. Тяжело вздохнув, он взял с тумбочки учебник Зельеварения и принялся читать заданную тему. Поймав себя на том, что ничего из прочитанного так и не запомнил, Поттер отбросил учебник в сторону.

Перевернувшись на живот и уткнувшись носом в подушку, Гарри попытался привести разбежавшиеся мысли в порядок. В абсолютной тишине это почему-то совсем не получалось. Появилось желание спуститься в шумную гостиную, брюнет его быстро отмел. Не хватало еще встретиться с Гермионой. Мысли о подруге опять закрались в голову, и юноше оставалось только застонать и посильнее зажмурить глаза.

О чем могла думать лучшая подруга — вот что волновало его на данный момент. Если он хоть как-то определился со своими чувствами, то отношение подруги к себе так распознать и не смог. Гарри понимал, что немного лукавит, называя все испытываемое к Гермионе чувством собственности и нежеланием терять ее как подругу. Это было больше, чем дружба, но объясняться с Гермионой не было желания. Нет-нет-нет… Объясниться с Гермионой было страшно. Страшно услышать ее ответ. Лучше уж так, потому что он был уверен, что она все еще его подруга.

— Гарри, — голос Джинни заставил его вздрогнуть и нервно сесть на кровати, словно она застала его за чем-то недозволенным. Внимательно посмотрев на девушку и удостоверившись, что ничего такого не произошло, Гарри повалился обратно на кровать и закрыл глаза. — Что случилось?

Ее голос показался Гарри встревоженным, но даже это не заставило его открыть глаза. Продолжая лежать, юноша ждал, когда Джинни решится на более существенные действия, чтобы узнать что с ним. Он почувствовал, как она медленно присела на край его кровати. Маленькая теплая ладонь коснулась его лба, заставив его тяжело выдохнуть.

— Что с тобой творится, Гарри? — голос ее дрогнул, и Гарри все же открыл глаза.

— Я ошибся, — глухо произнес Поттер, не совсем понимая, что говорит. — Думал, что так будет правильней и легче, но на самом деле я сделал еще хуже. Ничего хорошего не получилось. Я запутался. Я не хочу так больше, Джинни, не могу так. Каждый день я вижу это, и ничего не могу поделать. Оно происходит и этого не изменить.

— Я… — голос Уизли дрожал. Поттер внимательно следил за тем, как удивление от его откровения медленно сползает с лица девушки. Сейчас она казалась более удрученной и обеспокоенной, нежели до того, как он заговорил. Поттер не очень-то и хотел слушать, к какому выводу пришла Джинни, ему надо было высказаться. Избавиться от этого груза ответственности на плечах. Он не был уверен, что смог бы согласиться с ее мнением. Он не был уверен, что она правильно его поняла. Ведь ему так и не удалось выразить свою мысль. Простой набор слов.

— Я знаю, что не прав, — продолжил брюнет, игнорируя попытку Джинни сказать что-то успокаивающее. — Знаю, что так и должно быть, что это должно проходить, но не могу.

Гарри дернулся и перевернулся на другой бок. Рука Джинни на лбу была слишком горячей, ему же хотелось прохлады.

— Не думай, что я не понимаю, что все это прошлое. Я не хочу, чтобы оно уходило, — еще раз повторил Поттер. Он специально говорил это шепотом, почему-то надеясь, что Уизли его так и не услышит. Хотелось все ей рассказать, буквально все. Но что-то опять останавливало.

— Я понимаю тебя, Гарри, — наконец-то заговорила Джинни. — Понимаю, как трудно отпустить прошлое. Но теперь у тебя не должно быть никаких забот, ведь все закончилось. Весь ужас закончился.

— Не должно быть никаких забот? — почему-то все происходящее начинало злить юношу. День казался испорченным изначально, и заводить такой разговор было ошибочным. Это могло закончиться несколько плачевно. — Думаешь, война закончилась, и все?! Я должен радоваться и быть счастлив?! Только пойми, что эти воспоминания никуда не денутся. Этот страх, что все повторится, никуда не денется!

— Но это надо пережить и отпустить, — тихо произнесла девушка. Гарри развернулся так, чтобы видеть ее лицо. Джинни казалась взволнованной, но это почему-то не успокоило. Внутри рос маленький негативный ком эмоций, который так и хотелось выплеснуть. Хотелось сделать так, чтобы и она почувствовала все, что видит он. Еще его начинала раздражать эта некая неловкость Джинни по отношению к нему. Почему-то раньше она могла решительным жестом или словом остановить его сомнения, а сейчас все было по-другому. — Ты сильный, Гарри, и ты справишься с этим.

— Ты меня не понимаешь, — глухо произнес Гарри на ее слова. — Никогда не понимала.

Гарри отвернулся от нее, не желая видеть ее реакцию. Конечно, он говорил неприятные вещи, но чувствовал, что отчасти прав. Джинни его не понимала.

— А как я должна тебя понять? — кажется, Джинни все же надоело его слушать. — Как я должна понять, что ты хочешь сказать, говоря, что не хочешь отпускать прошлое? Что замечательного было в твоем прошлом, что ты так держишься за него?

Гарри молчал, не желая поворачиваться обратно к ней. Он упрямо не хотел отвечать ей, даже не пытаясь прогнать странное желание сделать ей больно. Желание выкинуть что-то ужасное сжигало его изнутри. Однообразие вдруг неожиданно достало Гарри и мысль, что если он сделает это и все изменится, начала упрямо стучать в голове.

— Как я должна была понять тебя, Гарри, если ты до сих пор не доверяешь мне? — голос девушки показался Поттеру несколько резким. — Ты никогда не желал делиться со мной тем миром, который всегда был в вашем трио. Ты всегда больше доверял Рону и Гермионе, а сейчас требуешь понимая…

— Это не то, — голос охрип. Чувствуя, что Джинни ступила на скользкую дорожку доверия в их отношениях, Гарри медленно сел. — Не мешай все в одно.

— Я и не думала, — в голосе чувствовалась язвительность. — Только, обвиняя меня в непонимании, подумай, а дал ли ты мне понять тебя? Ты никогда не разговаривал со мной на эту тему, отмахиваясь и твердя, что все в прошлом. И прикрывался всегда тем, что оберегаешь меня от всего этого ужаса!

Гарри злобно сжал кулаки и, встав с кровати, развернулся к девушке.

— Да, я виноват! Опять виноват, Джинни! — сдерживая вырывающееся наружу отчаяние, прошипел Поттер. — Виноват в том, что ты так и не поняла, что я хотел сказать!

Уизли, вскочив с кровати, теперь злобно смотрела на него. Гарри не был уверен в том, что поступает правильно, обвиняя ее, но это приносило облегчение. Словно он перекладывал всю ответственность на плечи Джинни.

— Ты глупый эгоист! — прошипела Джинни.

— Если я такой плохой, тогда почему ты встречаешься со мной?! — бросил Гарри, не совсем понимая, что говорит.

— Я уже жалею об этом! — резко бросила Джинни и, решительно развернувшись, покинула спальню, при этом громко хлопнув дверью.

Поборов в себе желание побежать за ней и, догнав, накричать и высказать все, что он думает, Гарри со вздохом повалился на кровать. Кажется, в его жизни действительно начались перемены.