Языки (гет)

XIV

Джеймс нервничал.

— Какое еще свидание?

— Эм… — он растерялся. — Ну, погулять и покушать где-нибудь в Хогсмиде.

Лили зависла. Джеймс нервно заморгал.

— Ну, пошли, — голос ее был очень сонным. — А когда?

Когда? Он даже не подумал. Да могли бы хоть сейчас, но была ночь.

— Завтра. Во сколько встретимся?

— Хм. В шесть. У чайной лавки Мадам Паддифут.

Поздновато. Он хотел провести с ней весь день. Но раз уж ей так хочется…

— Надень свое лучшее платье, — подмигнул он, развернулся на каблуках и ушел.

Ему было ужасно неловко вспоминать этот разговор. Он шел к ней и нервничал, не зная, примет ли она его приглашение. А когда приняла, он стал нервничать, думая о том, как в итоге пройдет свидание.

Он поспал всего часа три и с раннего утра был на ногах. Сегодня, к тому же, был последний день перед отъездом домой на Рождество, нужно было успеть собрать вещи. Он не знал, уезжает ли Лили.

«Кстати, это тема для разговора», — отметил он про себя.

Джеймс никогда не был на свиданиях. Теоретически он знал, как свидания проходят, но на практике — нет.

Он отправил Патронус Ремусу, чтобы он пришел к ним в Башню. Все собрались, чтобы поддержать. Он чувствовал себя девчонкой, но в то же время был благодарен.

— Ремус, ты ходил на свидания, скажи, что там обычно делают и обсуждают? — нетерпеливо спрашивал Джеймс.

Сириус хихикал в стороне, а Питер с интересом следил за беседой и даже иногда включался, чтобы что-то посоветовать.

— Так со всеми девчонками по-разному: одни любят поболтать ни о чем, другие любят повеселиться, сходить кафе. Сам я больше за поболтать, чем повеселиться. — Джеймс подметил, что в их компании Ремус наоборот любит веселиться. Значит, с девушками он другой. Как и сам он — другой с Лили. — Но я всегда дарю цветы на первом свидании.

— Цветы? — Джеймс припомнил, что отец иногда дарил цветы матери. — А где их достать?

— Можно сходить к Мадам Стебль, — Ремус задумался. — А еще в Хогсмиде продают.

— Так, я могу прийти в Хогсмид пораньше и купить цветы…

— Тогда тебе нужно прийти за два часа, ведь Эванс всегда приходит раньше всех, — добавил Питер.

— Ты прав! — воскликнул Джеймс. Он даже не подумал об этом, когда приглашал. Может, и хорошо, что назначили на шесть.

— А что ты наденешь, ловелас? — серьезно спросил Сириус.

— Что я надену?.. — Джеймс озадачился и вдруг вспомнил: — Я кретин! Я в шутку сказал ей: «Надень свое лучшее платье». Она же теперь оденется, как на бал!

Ремус и Сириус приложили руки ко лбам в негодовании.

— Ты действительно кретин, — сказал Сириус и клацнул языком. — Ладно, я считаю, ты должен выглядеть просто и круто одновременно, даже если она правда наденет платье. Где та твоя джинсовка?

Джеймс стал рыться в своем шкафу и нашел ее без труда. Это была утепленная джинсовка, которую он купил до начала учебного года, как раз для рождественской погоды — еще не ударили морозы, но и осенней слякоти уже нет.

— Да, класс. А под нее свитер и рубашку.

— Свитер? — гоготнул Сириус. — Ты когда вообще в последний раз свитер носил?

— Да и ты в нем спаришься, — поддакнул Ремус.

— Ладно, тогда просто рубашку и шарф.

— Только не гриффиндорский, вы же на свиданку, а не на матч по Квиддичу собрались.

— Нет, все-таки свитер. Нахуй шарф, ненавижу шарфы, — буркнул Джеймс, достал тонкий свитер с геометрическим узором, надел это все и посмотрелся в зеркало.

Он был похож на себя. Это ему нравилось. Меньше всего он хотел выряжаться так, как не стал бы никогда в жизни.

Сириус оценивающе измерил его взглядом.

— Только смени брюки на джинсы, и будет конфетка.

— Я не хочу выглядеть, как «конфетка», — фыркнул Джеймс, но все же надел джинсы. Стало лучше.

Ремус одобряюще поднял большой палец вверх.

Джеймс любил следить за своим внешним видом. Но он никогда не одевался для кого-то — всегда для себя, по настроению. Ему не нравилось то, что приходилось подстраиваться. «Все ради тебя, Эванс».

— Так, ладно, черт с ней с одеждой.

Джеймс стянул с себя джинсовку и свитер, остался в рубашке.

— Что делать на свидании? О чем говорить? Как себя вести?

Джеймс чувствовал себя полным идиотом. Он поверить не мог, что так нервничал перед каким-то нелепым свиданием.

— Слушай, я уверен, все будет в порядке, — успокаивал его Ремус. — Обдумывать заранее — так себе затея. Позволь всему случиться самому.

Как показала практика, у них плохо все получалось само по себе. У него никогда не было плана, и на этот раз был нужен хоть какой-то. Чтобы держать ситуацию хоть немного под контролем, а не как обычно. Чтобы Эванс почувствовала себя нормальной. И он — тоже.

— Я хочу, чтобы Эванс понимала, что быть со мной — нормально. Что я могу делать все то, что делают всякие парочки. Я никогда не был в такой ситуации, ни с кем не встречался — вы и сами знаете — но вот с ней — хочу.

Он взялся за голову. Он начинал жалеть о своем решении. Может, не надо было? Что, если все пройдет ужасно? Если он облажается по полной? Вдруг она решит, что он — полный псих и может выражать чувства только физически? Он никогда не пробовал по-другому, ему не нужно было, не приходилось. С другими девчонками все складывалось само по себе. Но никогда не длилось долго. Чертова Эванс.

Джеймс хотел, чтобы с ней все длилось долго. Хотел быть уверенным в том, что может проводить с ней время всегда, в любой день. Как-нибудь — просто быть рядом, гулять, болтать, заниматься сексом. Главное — чтобы это было надолго. Не на одну ночь.

Он не знал, насколько долго. Не был уверен. Может, у них ничего не выйдет. Но он был готов хотя бы попробовать.

— Каково это, Ремус?

Тот пожал плечами.

— Мой опыт совсем не похож на ваш с Лили. Из-за ликантропии я никогда не сближался ни с одной девушкой, как ты или Сириус.

Джеймс кивнул.

— Понимаю. Но я спрашиваю скорее про… флирт, заигрывания. Все это. Все, что до физической близости.

Ремус задумался.

— Это… весело? — он смутился и попытался подобрать слова для объяснения. — Для меня это что-то непринужденное, что-то, что отвлекает от всего. В такие моменты ты не думаешь ни о чем, кроме того, что вам приятно проводить время вместе.

Джеймс задумался. Он совершенно не представлял, что это такое, и объяснения Ремуса не помогли. Но раз он говорит, что это должно быть приятно и весело, то ничего плохого случиться не должно.

— Дам тебе совет, — тихо сказал Сириус. — Ты, конечно, делай как знаешь, но… не бросай пошлые шуточки. Ну, или делай это поменьше.

Джеймс улыбнулся. Он был рад, что Сириус больше не относился к Лили, как к врагу.

— Спасибо, возьму на заметку.

* * *

Лили не могла узнать себя в отражении зеркала.

— Надень свое лучшее платье.

У нее не было ни одного платья. Даже если бы и было, она бы его не надела.

Черная стрелка на одном глазу была толще, чем на другом. Голубые тени ужасно распределились по правому веку. Пытаться накрасить ресницы она уже не хотела.

«Перед кем я собираюсь красоваться?»

Точно не перед Джеймсом. Он видел ее разной: сонной, бодрой, заплаканной, после душа, томной… И всегда без макияжа. Ей было плевать, что он подумает о ее внешнем виде.

Было одно «но». Их увидят все. О да, абсолютно все. Все его бывшие шлюхи, все ее бывшие подруги, все зеваки, однокурсники, даже учителя…

«Она потеряла всякую гордость» или «она тоже стала одной из шлюх» или «Поттер опустился до этой заучки» или «интересно они проводили время в Комнате Старост».

Все глаза будут устремлены на них. Она будет чувствовать их на себе. Они будут словно черви проникать внутрь и портить абсолютно все. Она не сможет расслабиться.

Ей совершенно не хотелось идти на «свидание».

Боже, свидание? Обычно на них ходят еще до того, как займутся сексом.

«Ну и что?»

Она стала с остервенением смывать с себя макияж, втирая мыло в кожу изо всех сил. Она не хотела притворяться, хотела быть собой. Чувствовать себя нормальной, обычной. Это обычный день в Хогсмиде. Сотни парочек ходят туда каждый выходной.

«Сотни обычных парочек. Мы — все что угодно, но не обычная парочка».

Для чего она сравнивает себя с другими? Мерлин, неужели нельзя просто хорошо провести время вдвоем?

Лили была поражена его приглашением. Сперва она подумала, что ослышалась.

— Какое еще свидание?

Она вообще как будто услышала это слово в первый раз.

Каким оно будет с Джеймсом? Раньше она была на свиданиях, и все до одного были жутко неловкими: неуклюжие хватания за руки, неуместные объятия и совершенно бестолковые поцелуи. Но с другими она никогда не думала о том, что подумают вокруг. Потому что она не встречалась ни с кем примечательным. А Поттер — просто суперзвезда Хогвартса. Мародеры — сраные Queen, Джеймс — сраный Фредди Меркьюри.

Она откопала мятую клетчатую рубашку и коричневую шерстяную юбку по колено. Надела это все на себя, покрутилась у зеркала.

«Идеально, — подумала она. — Ничего необычного, никакой выделяющейся одежды. Буду выглядеть, как все».

Натянула на себя бежевое замшевое пальто, кожаные сапоги и нахлобучила красную шапку на голову.

Это будет самое обычное свидание. Что может пойти не так? Ну, что может случиться?

Лили закрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

Она чувствовала себя так, будто участвует в премьере какого-то фильма. Фильма, в котором заранее не были известны актеры. И вот — все узнают. Абсолютно все.

Лили чертыхнулась.

В полпятого она уже сидела на скамейке у лавки Мадам Паддифут.

«Зачем я так рано притащилась?»

Она наблюдала, как парочки одна за другой заходят и выходят из этого смешного кафе.

Все было украшено к Рождеству, но ей не было никакого дела. Даже не хотелось рассматривать все эти веночки, гирлянды, шарики.

Лили никак не могла справиться с волнением. У нее словно все сжалось внутри. Когда Джеймс подойдет, она точно рухнет без сознания.

Лили смотрела на свои перчатки и нервно дергала их. Она попыталась сосредоточиться на чувствах.

Что, если никого вокруг нет? Вот если постараться представить, что вокруг — ни души. Они будут просто кушать, пить чай. Потом, наверно, гулять по Хогсмиду. Он, наверно, будет держать ее за руку. Может, он подарит ей цветы? Наверно, обнимет и поцелует.

Ей этого хотелось. Хотелось быть рядом с ним. Да какая разница, что там подумают? Она хотела быть нормальной. Хотела, чтобы они были нормальными. Не хотела думать об этом, как о конце света.

Наконец, они смогут просто пообщаться.

— Я так и думал, что ты придешь раньше.

Она подняла взгляд и увидела цветы.

— Если бы я подарил тебе лилии, тебя бы, наверно, стошнило.

Розовые пионы угрожающе смотрели на нее.

— Отлично выглядишь. — Его голос был веселым и совсем не нервным.

— Не уверена, что меня не стошнит от чего-нибудь другого, — все, что она смогла из себя выдавить, прежде чем невозмутимо подняться с лавки и взять пионы.

Джеймс рассмеялся.

— Ну, если это случится не сразу, я сочту свидание успешным.