Заложники (гет)

Сидя на площадке лестницы — небольшом пяточке, на который был небрежно брошен цветастый коврик с коротким ворсом, она выглядывала между хрупкими и тонкими деревянными балясинами. Неясно, что она пыталась разглядеть там, внизу, ведь они давно скрылись в гостиной. Замерев, можно было расслышать приглушенные голоса, и Дафна старалась даже реже вдыхать, чтобы не пропустить ни единого слова.

— Господи, я просто не могу поверить, что это правда ты, Гарри, — шептал женский голос. — Что, что с тобой было? Что с тобой произошло? Мы все считали тебя погибшим!

Подслушивать было почему-то стыдно, но удержаться от искушения Дафна не могла. Понимание, что сейчас, через несколько минут, она найдет ответы на вопросы, которые терзали ее последние дни, подталкивало, жарко дышало в спину, посылало по телу волны дрожи возбуждения и любопытства.

Он не спешил отвечать. Возможно, предположила про себя Дафна, он просто не желал этого вспоминать? Она сжала лакированное дерево балясин руками — сейчас, вот сейчас ей все откроется!

— Это… Долгая история, Гермиона, — наконец, будто нехотя, молвил он. — Потом… Потом я все расскажу тебе. Скажи мне, ты можешь собрать Орден Феникса?

Название мелькнуло в памяти, вызывая смутные ассоциации. На этот раз замолчала она. Дафна закрыла глаза и представила, как Грейнджер сидит с напряженным лицом и кусает губы — наверное, от волнения.

— Ты сильно рисковал, Гарри, отправляя мне сову, — проговорила она тихо.

— Это так, — прозвучало слишком жестко. — Ты не ответила.

— Эти убийства, — женский голос сделал паузу, будто его обладательница пыталась подобрать нужные слова, — они как-то связаны с тобой.

В этот момент она не спрашивала, а утверждала. Ответом ей послужило молчание, и Дафна решила, что должно быть он просто кивнул — сделал едва заметный жест, не желая вдаваться в подробности.

На одну секунду Дафне показалось, что она видит их настолько явно, словно стена, которая отделяла ее от гостиной, стала прозрачной. Они сидели рядом, близко-близко друг к другу и ей настолько стало не по себе от этого видения, что она помотала головой, чтобы прогнать его.

— Зачем ты вернулся, Гарри? — спросила Грейнджер осторожно.

Этот странный вопрос заставил Дафну опешить. Наверное, Пират испытывал схожие эмоции, поэтому, ответил удивленно:

— Что значит «зачем»? О чем ты говоришь? Я вернулся, чтобы убить его!

— За то время, пока тебя не было, слишком многое изменилось, — сказал женский голос, а потом послышался короткий вздох.

— И что же?

— Война закончилась, Гарри, — тихо проговорила Грейнджер.

— «Многое» изменилось, или ты изменилась, Гермиона? — вторил ей Пират. — Я видел тебя в министерской мантии. Это было… странно.

— Да, — сказала она. — Да, наверное, ты прав, Гарри, странно. Но мы все пытаемся жить, хоть это и нелегко. У нас с Роном ребенок, девочка.

— Поздравляю, — скупо и без эмоций сказал Пират.

— Где ты был столько времени, Гарри? Что с тобой случилось? — спрашивала Грейнджер. — Ты что, вообще ничего не знаешь о том, что произошло?

И заговорила, торопливо и сбивчиво, словно боялась, что кто-то ворвется в комнату и прервет поток ее речи:

— Ты помнишь, что он сказал, перед тем как ты ушел в лес? Я уверена, что помнишь. О том, что если ты сделаешь это, никто больше не пострадает, что больше не будет смертей. Ты из-за этого и решился. Но мы не ожидали, что он сдержит свое слово.

Когда он объявил о твоей смерти, мы все были в шоке. Понимаешь, ведь этого никто не ожидал, ведь мы все продолжали верить. Наверное, поэтому, ничего не вышло, хоть мы и пытались сражаться. Этот шок и страх, нас было намного меньше, это все подавляло. Это было слишком тяжело, понимаешь?

А потом мы все долго ждали в замке, без палочек. Очень долго. Не знаю, несколько часов слились в один ком ожидания и страха. Мы ждали, что нас начнут убивать — знаешь, так, с насмешкой, по одному. Но ничего такого не произошло.

Дальше было еще несколько дней ожидания — в Норе. Мы придумывали новый план — всего-то оставалось добраться до змеи и до Сам-знаешь-кого. В газетах, которые приходили, писали о новой Магической Британии, о том, что теперь, когда к власти пришел истинный блюститель традиций и волшебной крови, все будет намного лучше. О том, что Министерство взяло курс на построение нового мира. Мы не верили и ждали удара исподтишка. Что опять будут смерти, что люди будут пропадать. Что магглорожденных уничтожат. Но ничего такого не произошло.

После нам с Роном и Джинни пришли письма с приглашениями вернуться в школу, в сентябре — к этому времени должны были закончиться все работы по восстановлению. Наверное, нужно было отказаться, продолжить стоять на своем, но мы поехали. Потому что было невозможно сидеть там, не зная, что происходит на самом деле. В Хогвартсе нам выдали волшебные палочки — на них было ограничение, можно было пользоваться минимальным набором заклинаний. А еще через некоторое время мы узнали о том, что Артура восстановили в Министерстве.

Первый год прошел в напряжении. Орден Феникса собирался так часто, насколько мог. Но потом… Мы закончили школу, получили сертификаты о сдаче тритонов. Мне предложили должность в экспериментальном отделе Министерства — я же магглорожденная. На тот момент мы слишком устали жить в страхе, и я согласилась.

Департамент по надзору за магглорожденными. Наверное, смешно звучит, что именно я там работаю. Я наблюдаю за магглорожденными детьми, которые проходят адаптацию в волшебном мире. Как только у ребенка наблюдается всплеск магической активности, наши сотрудники забирают его, корректируют память, чтобы уничтожить все воспоминания о жизни в маггловском мире — после он воспитывается в специальном учреждении. Звучит дико, наверное. Но это лучше, чем смерть.

Грейнджер вздохнула и перевела дух. Дафна нахмурилась — она многого не договаривала.

— Послушай, Гарри, — вновь зачастила она. — В конце концов, разве это не то, за что мы боролись? Я имею в виду — за мир, разве мы боролись не за него? Зачем сейчас начинать новую войну? Я не хочу, чтобы мой ребенок столкнулся с теми ужасами, с которыми столкнулась я. Я хочу, чтобы у нее было детство, чтобы у нее были родители, не погибшие на войне, понимаешь?

— Нет, — медленно и очень тщательно проговаривая слова, ответил Пират. — Я не понимаю. Потому что у меня не было родителей. Их убил Волан-де-морт.

— Ох, я знаю, Гарри, — сказала Грейнджер устало. — Я знаю, но зачем сейчас, когда все успокоилось…

— Ты изменилась, — перебил он. — Ты изменилась, Гермиона. Раньше ты бы не стала защищать убийцу.

— Сейчас все по-другому, Гарри. Лучше скудный мир, чем…

— Ты что, забыла кто он? — не дослушав, вскричал Пират. — Ты забыла о том, кто все эти люди? Они не более, чем убийцы! Как долго продлится этот твой мир? Год, два? А что потом?

Пока Пират переводил дух, она ничего не говорила. Они провели в молчании несколько минут.

— Мы с Роном можем помочь тебе покинуть страну, если хочешь, — неуверенно предложила она. — Я думаю, тебе опасно здесь находиться.

— Все из Ордена Феникса думают так же, как ты? — жестко спросил он.

— Ордена Феникса больше нет, Гарри, — прозвучало в ответ и голос ее был преисполнен сожаления.

Не двигаясь с места, и переваривая все, что услышала, Дафна заметила, как Грейнджер покинула гостиную, аккуратно отворила входную двери и вышла. «Сука, — подумала она зло. — Вот же лживая сука». А после встала, и отправилась к нему, вниз.

* * *

Она пыталась вспомнить его таким, каким он был в школе — изображение получалось каким-то размытым, как старая фотокарточка, на которую давным-давно пролили стакан воды. Воспоминание было расплывчатым и слишком неясным. Неужели это действительно был он?

Ей пришлось остановиться и с силой сдавить виски. Неужели этот мужчина, который был рядом с ней несколько недель и есть Гарри Поттер? Что с ним произошло? Почему он так изменился? А главное — как ему удалось выжить? Все эти вопросы не давали Дафне покоя, но сейчас, в эту секунду, она понимала, что необходимо оставить собственное любопытство. Ей нужно было рассказать ему всю правду — ту, которой он не услышал от своей подруги, и ту, которую не могла держать в себе она.

Дафна не сомневалась, что он слышал ее шаги — пусть она подошла к нему очень тихо, со спины, которая сейчас была какой-то сгорбленной. Безмолвно положив руку ему на плечо, она отметила, как он вздрогнул — и эта неясная горечь, которую он наверняка испытывал, передалась и ей. Она стояла так, ничего не произнося, пытаясь передать ему свою безмолвную поддержку, чувствуя, как под ладонью напрягаются мышцы.

Мужчина — хотя, он ведь ненамного старше ее, и почему она когда-то подумала, что их разделяет целый десяток лет, прервал молчание первым.

— Что тебе нужно? — глухо спросил он, хотя ее руку с плеча он так и не убрал.

— Извини, — тихо и неохотно ответила Дафна. — Я все слышала.

Тишина — их тишина была очень спокойной и уютной и почему-то сейчас она не желала ее нарушать. Возможно, причина крылась в том, что она просто не была готова к этому разговору?

— Я знаю, — тон его голоса уже выровнялся: кажется, он приходил в себя. — Догадался, что не сможешь устоять.

— Ты действительно ни о чем не знал? — он качнул головой. — Но почему?

— Я был… далеко, — уклонился от ответа Поттер.

— Почему же ты решил вернуться? — поинтересовалась Дафна, но, решив, что он, должно быть, не захочет просвещать ее, заговорила сама: — То, что она рассказала — это не все, о чем ты должен знать.

И она начала говорить. Очень медленно и вдумчиво, тщательно подбирая слова, чтобы не задеть его еще больше. Говорила, продолжая неосознанно поглаживать его плечо ладонью — легко и ненавязчиво, совсем как вчера, когда он был в обличии зверя. И стараясь не смотреть на него — взгляд ее был направлен в окно, на шоссе перед домом, где изредка проезжали автомобили.

Она говорила о том, как вернулась из Франции, из своего пансиона, и о том, как все поменялось — атмосфера, которая царила на улицах была слишком тяжела и невозможна, чтобы не почувствовать ее сразу, и чтобы сразу к ней привыкнуть. Тогда все стало ясно — как раньше уже не будет.

Она говорила о том, как однажды прочитала в газете, что Альбус Дамблдор — был фанатиком, мечтавшим разрушить весь волшебный мир. О том, что Гарри Поттер был его главным оружием. И о Пророчестве, в котором говорилось, что Гарри Поттер станет причиной смерти многих волшебников, что именно из-за мальчика, который выжил, магглы узнают о магах и уничтожат всех, до кого смогут добраться. И о том, что Темный Лорд, на самом деле, действовал во имя блага — он не мог допустить всего, о чем гласило пророчество.

Эту тему еще долго муссировали в прессе — до тех пор, пока не появились те, кто действительно начал верить в добрые и великие цели Темного Лорда. С газетных страниц взирал истинный спаситель волшебного мира. Теперь жителям Магической Британии не нужно было ничего бояться — ведь теперь они были под надежной защитой.

Слова подкреплялись действиями. Тем, кто активно сражался на стороне Гарри Поттера и Дамблдора выплачивали денежные компенсации и помогали устроить жизнь — как жертвам пропаганды. На деле, конечно, их просто пытались подкупить, но выставлялись подобные жесты преисполненными благородства.

Конечно, были люди, у которых появились вопросы — о жестоких убийствах. Темный Лорд с газетных страниц вещал о превышениях полномочий, и о том, что все виновные будут наказаны: после этого действительно последовало несколько показательных судов — над теми, чей ресурс уже был выработан, над теми, кто был просто был не нужен новому Министерству. Верную соратницу Беллатрису Лорд не захотел — или не посчитал нужным — убирать в Азкабан. Так появилась легенда о том, что бедная женщина просто тронулась умом и теперь проходит лечение в больнице — конечно же, по велению нового правителя.

Пока Дафна говорила, она не видела его лица — старалась вообще не смотреть на Поттера. Сейчас, почему-то, она была уверена, что все это красивая легенда. Может быть, потому, что видела безжизненного Драко на шестом курсе, предплечье которого украшала темная метка, может быть, потому, что помнила рассказы о рейдах Пожирателей и истинных причинах их проведения. Защита всех волшебников от уничтожения магглами? И кто только придумал такое.

А были те, кто верил, и с каждым годом их становилось все больше и больше. Темный Лорд — тут Грейнджер не соврала — держал свое слово. Люди расслабились и стали забывать о тьме, которая не давала им и свободного глотка воздуха. Появлялись, конечно, те, кто пытался спорить и открыть всем глаза. Панси как-то рассказала, что такие отправляются на профилактическую беседу в Аврорат, которая кардинально меняет их точку зрения. И все так по-тихому, незаметно…

— Я не верю, — проговорил Поттер. Дафна опустила глаза вниз, позволив себе посмотреть на него, и заметила, как он с силой сжимает кулаки. — Я тебе не верю. Мои друзья не могли меня предать. Они бы никогда в жизни не поверили в это.

Обойдя диван, она осторожно опустилась рядом с ним, и погладила его кончиками пальцев по предплечью.

— Они не предавали тебя, — тихо сказала она. — Они просто попытались подстроиться. За что им было сражаться? Ведь они думали, что ты… мертв.

— Рон не мог, — продолжал твердить он, будто бы не слыша ее слов. — Они убили Фреда. Он бы никогда не сдался…

Дафна покачала головой — говорить ему что-то сейчас было бы бесполезно. Единственное, что она позволила себе сделать — подвинулась к нему ближе. Глядя на него, подавленного услышанным, ей захотелось хоть немного его успокоить, подарить ему хотя бы маленькую и незначительную частичку тепла. Положив руку ему на плечо, она постаралась обнять Поттера, но ее действия были какими-то неловкими.

Никто и не сомневался в этом — она с горечью вздохнула, когда он отпрянул, оттолкнув ее.

— Что ты делаешь? — спросил он зло.

— Я… — она замерла, не зная, что ответить. — Я просто хотела обнять тебя.

Услышав это, он, кажется разозлился еще сильнее — вскочил с дивана и заметался по комнате, бросив:

— Мне не нужна твоя жалость!

Он остановился, и Дафна услышала, как тяжело он дышит — сильно втягивая в себя воздух. Только сейчас она заметила, что на руке больше не было повязки — теперь ее украшал длинный белый шрам. Их взгляды пересеклись, и он торопливо отвернулся.

Неспешно, она подошла к нему сзади. Наверное, ее ожидала еще одна вспышка гнева, но сейчас почему-то было все равно. Дафна положила ладонь на его лопатку, а потом, заметив, что он не двигается, медленно повела ее ниже, по спине, пытаясь прогнать его напряжение. Стараясь действовать осторожно, она обняла его за торс, сначала положив на живот одну руку, а затем и вторую.

— Что тебе нужно? — прорычал он.

Пожав плечами, она прошептала:

— Я просто пытаюсь тебя успокоить.

Поттер скинул ее руки, и проговорил разъяренно:

— Если бы ты знала, что со мной произошло, и кто я теперь, ты бы даже не стала бы стоять со мной рядом. Если бы ты знала, какое я чудовище.

— Но я знаю, кто ты! — воскликнула она. — Я знаю, и меня это не останавливает! Я знаю, кто ты, я знаю, что про тебя говорили и писали, я знаю, что ты убийца, и то, что ты оборотень, в конце концов. Ты не должен так говорить.

— Если бы ты только знала, — повторил он уже спокойнее, пока его руки поднялись к голове, а пальцы начали распутывать завязки маски. — Ты бы не говорила так.

Сняв ее, он сжал кусок кожаной ткани в кулаке, но не спешил к ней обернуться. Дафна, снедаемая любопытством, молчала и не торопила его. А затем он медленно, даже, как ей показалось, слишком медленно, начал поворачиваться и от открывшегося зрелища она не смогла сдержать вскрика.