Still Delicate - Ещё нежнее (гет)

— Какого черта ты творишь? — папа орет на Перси, толкая его в грудь. Они почти одного роста, но я уверена, что папа победит его, если дело дойдет до драки. Мне кажется, дядя Перси скорее наведет смертельную тоску, чем подерется. — Ты — ушлый мерзавец, понял? Гермиона будет идеальным министром магии, ты сам так говорил! Так какого черта ты влез в это, мудак?

— Рон, оставь, — тихо говорит ему мама. — Нет смысла...

— Он — мерзавец! — повторяет папа и вытягивает палочку, направляя ее на брата. — И всегда им был!

— Что происходит?

Звук голоса бабушки Молли заставляет папу немного опустить палочку. Мы решили перенести семейные разборки в Нору, чтобы не устраивать спектакль в министерстве, о чем сразу же напечатали бы в Вечернем Пророке. Хьюго выглядит готовым убить дядю Перси, который еще и слова не сказал о своем внезапном решении бороться за должность министра, но мы с мамой отлично знаем, кто на самом деле стоит за всем этим -отвратительно-самодовольная женщина рядом с ним, тетушка Одри.

— Рон, опусти палочку, — резко говорит дедушка, заходя в гостиную, где мы все собрались.

— Он — мелкий вероломный...

— Да, мы слышали оглашение, — говорит бабушка Молли. — Перси, мы не знали, что ты планируешь стать министром.

На этом все поворачиваются к Перси — услышать, что он скажет в свою защиту. Он напыщенно выпрямляется, но на секунду замирает, прежде чем заговорить.

— Я решил, что это будет отличным карьерным ростом, — объясняет он. Теперь даже я хочу его ударить. Интересно, почему он пришел к этому замечательному умозаключению только в последние сутки?

— Ерунда! — рявкает мама, теряя контроль. — Тебе было абсолютно наплевать на это, пока я не уволила Одри с должности моей помощницы.

— На что ты намекаешь, Гермиона? — спрашивает Одри.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я!— мама яростно рычит.

— Почему бы нам всем не успокоиться? — бабушка Молли пытается оставаться беспристрастной. — Кто хочет чаю? В духовке стоит яблочный пирог...

Благослови ее господь. Даже во время семейных кризисов бабушка Молли хочет накормить нас. Мама, хоть и разгневанная, помогает бабушке с чаем, пока мы все сидим в гостиной, пытаясь успокоиться. Ал, кажется, готов рассмеяться над растущим напряжением. И прибытие Джеймса явно не улучшает ситуацию.

— Я только что услышал от папы! — восклицает Джеймс, с хлопком аппарации появляясь в коридоре. — Поздравляю, Гермиона! — он входит в гостиную, и я отмечаю, что он сильно похудел. Не хочу звучать, как бабушка Молли, но надеюсь, он нормально питается. И подстричься ему не мешало бы. — И вроде как поздравляю, Перси, — дразнит он. — Без обид, но кто же выдвинул твою кандидатуру?

Перси бросает на Джеймса злобный взгляд, не удостаивая его ответом. Перси всегда несколько не одобрял существование Джеймса. Думаю, он ожидал, что тетя Джинни и дядя Гарри произведут первенца получше. Кажется, все так думали.

— Я сделала это, — гордо отвечает Одри. — И его кандидатуру поддержал сам Тимоти Рассел!

— Сколько ты ему заплатила? — горько спрашивает папа.

Джеймс садится на полу возле моего кресла с традиционным «Как дела, Рыжая?», и я замечаю, каким уставшим он выглядит. У него темные круги под глазами. Очевидно, бессонница стала его верной спутницей. Иногда мне интересно, не слишком ли много у него вечеринок.

— Перси проработал в министерстве более тридцати лет, — надменно говорит Одри. — Он проделал путь от младшего помощника министра до высокопоставленного чиновника. По правде говоря, у него больше опыта, чем у Гермионы.

— Больше опыта? — издевается папа. — Ты забыла, что пока Перси работал на министра, контролируемого Пожирателями смерти, Гермиона со мной и Гарри сражалась с Волдемортом? У Гермионы больше жизненного опыта в одном ее мизинце, чем у Перси во всем теле!

— Рон, пожалуйста, не нужно об этом... — устало просит дедушка.

— Почему нет? — возмущается папа. — Никогда бы не подумал, что Перси сделает это снова. Я даже немного зауважал тебя, Перси.

— Что он сделал снова? — спрашивает Ал. Папа выглядит удивленным этим опросом — кажется, он забыл, что мы здесь.

— Выберет министерство, а не семью, — отвечает папа. — Фред в гробу перевернулся бы.

Перси выглядит так, будто папа его ударил. Джеймс, Ал, Хьюго и я переглядываемся смущенно, зная, что упоминание дяди Фреда — опасная территория. Глаза бабушки Молли тут же наполняются слезами.

— Прекрати, Рон! — восклицает бабушка дрожащим голосом.

— Нам лучше уйти, — тихо говорит Перси. — Я свяжусь с тобой позже, мама, — и он аппарирует из гостиной.

— Тебе должно быть стыдно, Рональд, — вмешивается Одри. — Использовать так смерть своего брата! — она исчезает до того, как папа бросает в нее заклятие, которое попадает в бабушкину вазу. Бабушка всхлипывает, пока мама чинит вазу.

— Ненавижу их обоих! — кричит папа.

— Рон, успокойся! — рычит на него дедушка. Он может быть пугающим: несмотря на возраст, он все еще имеет влияние на своих детей.

— Все прекрасно знают, что это была идея не Перси, — подмечает мама.

Мы пьем чай и едим пирог в тишине. Папа яростно поглощает пищу. По тому, как он ест, можно определять его настроение. Если он ест тихо и быстро, значит зол. Если ест быстро и говорит с набитым ртом — значит, возбужден. Если ест медленно — устал. Если он вообще не ест — значит, умирает.

Мама с папой возвращаются на работу после обеда. Ал уже свободен, так что Джеймс уводит его планировать мальчишник, спрашивая, какую стриптизершу ему заказать. По крайне мере, они следуют традиции — никаких унылых выходных в деревне.

Я тоже возвращаюсь на работу, где Линда, Хэйзел и Глэдис поздравляют меня с успехом моей матери. Я решила не упоминать о вчерашней ссоре со Скорпиусом и лишь немного рассказала о девичнике. Им известно только то, что я отлично провела время с друзьями. Как бы я ни ценила заботу Линды, Хэйзел и Глэдис обо мне, иногда немного раздражает то, что им известно абсолютно все о моей жизни.

Сегодня Линда украсила стойку регистратуры в красный и розовый по случаю Дня святого Валентина. Она даже надела красные заколки в форме сердец на волосы, а Хэйзел принесла открытку от мужа. У меня тоже есть валентинка — Эйдан сделал ее для меня вчера в школе. Брайан, очевидно, помог ему с надписью. На ней ровно выведено: «Маме — с любовью от Эйдана!» Линда умиляется ею весь день. Я совершенно забыла о празднике до того, как Эйдан вручил мне открытку.

Даже целитель Кеннеди присоединяется к празднованию — на нем ярко-красный галстук под мантией. Он подходит к регистратуре с коробкой шоколадных конфет в форме сердец.

— С Днем святого Валентина, дамы, — он протягивает нам конфеты. Глэдис хихикает — это странный и неприятный звук.

— Спасибо, сэр, — Линда улыбается, хлопая ресницами.

— Ох, зовите меня Дэмьен, — смущенно говорит он. Наверно, ему неловко слышать от женщины старше себя «сэр». Сегодня мое сердце не трепещет в его присутствии, так как я мысленно витаю в облаках. С кем-то, кто сегодня празднует первый День святого Валентина со своей новой женой. Это удручающе.

— Мне нравится ваш галстук, Дэмьен, — флиртует Линда, сразу же без проблем называя его по имени.

— Спасибо, Линда, — отвечает он. — Жена купила его мне.

Линда выглядит совершенно разочарованной.

— Черт, — шипит она, когда он уходит. — Я надеялась, что они разведутся.

— Ты бы развелась с обладателем такой шикарной задницы? — спрашивает Глэдис. — Если бы мой бывший муж имел такую задницу...

— Почему наши разговоры всегда такие низкосортные? — спрашиваю я.

— Мы можем и похуже, — подмечает Хэйзел.

— Кстати, о разводе — как там Скорпиус и Дэйзи? — уточняет Линда.

Я быстро меняю тему, надеясь, что они не заметят, как покраснели мои уши.

Я уже привыкла проводить День святого Валентина дома в одиночестве, но от этого мне не менее грустно. У Брайана свидание с какой-то женщиной (его друг познакомил их), Скорпиус и Дэйзи идут в какой-то дорогой лондонский ресторан, по словам Джеймса, у которого тоже свидание с загадочной незнакомкой. Лаура, Дом и Лили так же заняты сегодня вечером. Даже Эйдан получил валентинку! Я нашла ее в спальне и, будучи любопытной матерью, заглянула:

«Эдану,

С Днем святого Валентина,

От Мии.»

Мне кажется странным, что эта Мия попросила кого-то объяснить, как пишется слово «Валентина», но не смогла выучить, как пишется имя нравящегося ей мальчика. Понимаю, что не должна критиковать пятилетку, но даже мой сын с дислексией знает, как пишется его имя. Я не спрашиваю у Эйдана, кто такая Мия, так как он просто разозлится, что я прочитала открытку. Тем не менее, мне грустно от того, что у пятилетнего ребенка любовная жизнь насыщеннее моей.

Мое удрученное состояние улучшается, когда около десяти вечера появляется Дом, сбежавшая с ужасного свидания. Парень, с которым она познакомилась через общих знакомых, оказался полным придурком, едва ли не прямым текстом попросившим заглянуть ей под юбку во время ужина. Очевидно, некоторым парням неизвестны хорошие манеры за столом.

— Это свидание — полнейшая трата макияжа. Почему все мужики такие надоедливые? — рычит Дом, сбрасывая туфли и усаживаясь на диван возле меня.

— Не все — некоторые мертвы, — говорю я.

— Я очень близка к тому, чтобы стать монашкой — это уже не смешно.

Так мы провели праздничный вечер, попивая дешевое вино под просмотр телевизора. В такие времена я задумываюсь, почему мы так зациклены на мужчинах и считаем, что они — залог нашего счастья. Если ты можешь повеселиться с друзьями, поговорить по душам с кузиной, повозиться с детьми и получить удовольствие от шоколада — зачем вообще может понадобиться парень? Мужчины явно переоценены.

* * *

Всю следующую неделю Скорпиус полностью меня игнорирует. Он придумывает отмазки, чтобы не приходить ко мне в квартиру за Эйданом, отправляя Дэйзи, Джеймса или Ала вместо себя. Это так убого. Он даже просит Дэйзи открывать дверь, когда я прихожу к ним. Мы с Дэйзи ведем вынужденный вежливый разговор не более тридцати секунд, но, по крайней мере, между нами установились цивильные отношения.

Так продолжается несколько дней. Дженни начинает настораживать то, что Скорпиус отправляет Ала за нашим ребенком, но я говорю ей, что у него просто много работы. Я не могу рассказать ей, о чем наговорила ему — она бы убила меня, а я даже не смогу защититься, так как она беременна. К счастью, Дженни так занята подготовкой к свадьбе, что не выпытывает у меня деталей об отсутствии Скорпиуса в моей жизни.

В пятницу, ровно за восемь дней до свадьбы Поттер-Уинтерс, я должна отправиться к Дженни, чтобы помочь ей с приготовлениями, а Скорпиус должен забрать Эйдана на выходные. Я опаздываю уже на двадцать минут, а Эйдан сидит на полу, скучающе поглаживая Олли, пока мы ждем следующего посланца, который заберет его. В полпервого кто-то наконец стучит в дверь.

В этот раз он прислал родителей.

Драко и Астория Малфой у моих дверей. Лучше бы он прислал Дэйзи.

— Здравствуй, Роза! — радостно приветствует меня миссис Малфой. — Уверена, Скорпиус сообщил тебе о нашем приходе.

— Э-э, уверена, что нет, — отвечаю я.

— Мы забираем Эйдана на выходные, — говорит Драко Малфой, не глядя мне в глаза. Никогда не видела никого, кому было бы так неприятно находится в моей квартире. Наш последний спор был довольно странным: с нашей коварной интригой и абсурдным согласием на счет жены Скорпиуса — не думаю, что с тех пор мы найдем друг для друга хотя бы пару слов.

— Что ж, Эйдан остается у нас на выходные, — повторяет Астория. — Я думала, Скорпиус сообщил тебе...

— Почему он остается у вас? — спрашиваю я, пытаясь сгладить прозвучавшую грубость. Мне в общем-то всегда нравилась Астория и мы с ней неплохо ладим, чего нельзя сказать о ее муже.

— Что странного, если ребенок навестит своих бабушку и дедушку? — сухо уточняет Драко.

Я тупо смотрю на него в ожидании более внятного ответа. Я точно знаю, что ему станет некомфортно под моим взглядом, и, в конце концов, он объяснит, какого черта Эйдан не остается со Скорпиусом, как было запланировано.

— Скорпиус и Дэйзи уезжают на выходные, — заявляет он с тем самым неодобрительным выражением лица, которое он бережет специально для меня.

— Неужели?

Эйдан вбегает в гостиную.

— Дедушка! Бабуля! — кричит он радостно.

Стоит ему оказаться рядом и я тут же умолкаю, так как пообещала себе не спорить с людьми в пределах его слышимости. Я приглашаю Малфоев войти на минуту, пытаясь собрать еще немного информации о местонахождении Скорпиуса и Дэйзи, и стараясь при этом не выглядеть ревнивой собственницей. Однако, они слишком увлечены Эйданом, чтобы замечать меня. Когда все-таки замечают, речь уже идет о маме.

— Мы слышали о выдвижении твоей матери на должность министра! — говорит Астория. — Она, должно быть, очень взволнована. Мы проголосуем за нее!

Драко снова выглядит так, словно ему неприятно находиться здесь. Всем известно, что ему очень не нравятся мои родители, да и вообще вся моя семья, но, похоже, в этот раз жизнь поставила его перед слишком уж сложным выбором: кого он ненавидит больше — маму или дядю Перси?

— Спасибо, миссис Малфой, — отвечаю я. Затем смотрю на часы и понимаю, что должна была отправиться к Дженни еще полчаса назад. Уверена, с минуты на минуты я получу от нее громовещатель, если не потороплюсь. Поэтому я целую Эйдана на прощание и отпускаю его с бабушкой и дедушкой, которые, очевидно, ведут его в зоопарк.

* * *

А Скорпиус все так же упорно продолжает меня игнорировать дни напролет. Не знаю, на что он надеется, избегая меня. Думает, что я исчезну? Или что мои чувства исчезнут? Если бы я так думала, то уже переехала бы в Японию. Тот, кто придумал фразу «С глаз долой — из сердца вон» — полный придурок.

— Может, это просто совпадение, — говорит Брайан, когда я делюсь с ним сложившейся ситуацией. — Ну, знаешь, вдруг он на самом деле занят.

— Он зачаровывает метлы. Чем он может быть занят? — я категорична.

Брайан, все еще удивленный тем, что существуют заклинатели метл, ставит чашку чая передо мной. Я в его доме по приглашению: он хотел пожаловаться на счет дерьмового свидания на День святого Валентина с женщиной по имени Грета, а я хочу пожаловаться на того человека, на которого обычно жалуюсь.

— Ты просто огорошила его этим. Я, наверное, тоже избегал бы тебя, — добавляет Брайан.

— Спасибо, Брайан, ты такой понимающий.

— Ах, если бы Грета избегала меня, — хмуро говорит он, доставая телефон, нажимая на кнопку и убирая его обратно. — Она не прекращает строчить сообщения мне. Хотел бы я, чтобы она поняла намек.

— Бедняжка Грета. Тебе стоит быть чувствительнее. Я знаю, каково это — быть на стороне Греты!

— Это другое, — смеется Брайан. — У нас с ней нет общего ребенка. Слава Богу. Знаешь, на днях у меня точно будет хорошее свидание... — теперь он выглядит грустным. Мне жаль его.

— Да, я знаю, о чем ты. Моя кузина Дом...

Я внезапно останавливаюсь. Меня осеняет. Почему я не подумала об этом раньше?

— Брайан, хочешь пойти со мной на свадьбу? — спрашиваю я. — Мой кузен Ал женится в эту субботу.

Он выглядит настороженным после такой резкой смены темы. Но ему-то не известен мой гениальный план.

— Мне понадобится моральная поддержка, — объясняю я. — К тому же, ты познакомишься с кучей ведьм и волшебников.

Это уже похоже на сделку. И вот так у меня появляется новый проект, будто у меня их и без того мало. Помимо зелий, уроков аппарации, материнства, работы, маминой предвыборной кампании, сдерживания себя от убийства Дэйзи и подготовки к свадьбе Дженни, я собираюсь побыть свахой для моего друга Брайана и моей кузины Дом.

* * *

Накануне свадьбы Ала и Дженни у парней мальчишник, а мы с Дом, Лили и сестрой Дженни остаемся в доме ее родителей, в то время как те уезжают ночевать в гостиницу — не хотят быть здесь во время утренних сборов.

Жилище уже превращено в пристанище подружек невесты. Дженни выложила всю косметику в ванной комнате в том порядке, как будет ее использовать утром. Бабушка Молли привезла свадебный торт раньше — он ждет на кухне, когда Тедди заберет его завтра в праздничный зал.

Сложно поверить, что свадьба уже завтра. Кажется, празднование их помолвки было лишь вчера. Да их первое свидание вроде как вчера было — страшно представить, что прошло уже пять лет. И Дженни так спокойна, будто была рождена, чтобы стать Поттер.

Мы рано ложимся спать, чтобы завтра выглядеть прекрасно. Тем не менее, в час ночи меня будит безумная Дженни, совершенно растерявшая свое спокойствие.

— У меня нет фаты! — кричит она. — Я оставила фату в квартире!

— Успокойся, — хриплю я, усаживаясь в кровати. — Ты уверена?

— ДА, Я УВЕРЕНА! — орет она. — Роза, что мне делать? Фаты нет!

Я встаю с кровати, хватая ее за плечи. Я нечасто бываю рациональным звеном в наших отношениях, но свадьбы творят с людьми ужасные вещи, особенно, когда речь идет о беременной невесте.

— Дженни, тебе нужно успокоиться, — говорю я. — Все нормально. Мы попросим Джеймса принести ее утром.

— Сейчас! — вопит Дженни. — Она нужна мне сейчас! Все должно быть идеально утром, Роза! Все должно быть на месте!

— Возьми себя в руки! — кричу я. Во мне нет ни капли сочувствия. — Ты беременна, тебе нельзя волноваться. Сейчас я позвоню Джеймсу и попрошу его принести фату. Иди спать.

Она не ложится в кровать, пока я не набираю Джеймса и не уверяю ее, что он прибудет через десять минут. Затем я спускаюсь вниз и жду его, задумываясь, почему именно мне выпала доля стать дружкой. Лили — невестка Дженни, Джилиан — сестра Дженни! Уверена, она сделала это, чтобы наказать меня за то, что я когда-то чем-то ее выбесила.

Но фату приносит не Джеймс, а Скорпиус.

Странно, что Скорпиус готов прислать за сыном кого угодно, но принести фату обязан лично.

— Все остальные были слишком пьяны для аппарации, — тут же объясняет он. — Они бы заполучили расщеп.

Даже не представляю реакцию Дженни, если бы шафер пришел на свадьбу без носа.

— Ну... в общем вот, — он протягивает мне фату. Я забираю фату, уставившись на него в ожидании каких-то слов по поводу того, что я сказала на прошлой неделе. — Ладно, мне нужно возвращаться...

— Серьезно? — спрашиваю я. — Это все? Все, что ты скажешь?

Могу сказать, он немного навеселе, но явно не так плох, как я думала, учитывая тот факт, что он был на мальчишнике Ала.

— Что ты хочешь от меня услышать? — он пожимает плечами.

— Почему ты избегаешь меня? — спрашиваю я.

— Я не...

— Ой, прекрати, — огрызаюсь я. — Мы не виделись почти две недели. Почему?

На секунду он замирает.

— Ты знаешь, почему, — отвечает он со злостью. — Я бы не стал сейчас вдаваться в подробности, на улице скоро светать начнет.

— Слушай, прости, — говорю я ему. — Знаю, я не должна была вываливать это на тебя таким образом, но ты должен понять...

— Просто заткнись, ладно, — рявкает он. — Ты звучишь жалко!

Он обжигает, режет и жалит одновременно. Взгляд, который он бросает на меня, я видела у него лишь раз — так он смотрел на своего отца. Сложно быть тем, кому адресован этот взгляд — вероятно, потому Драко Малфой всегда такой несчастный.

— Прошу, просто выслушай меня, — продолжаю я, хотя это звучит еще более жалко.

— Нет, — шипит он.

— Я не хотела вывалить это на тебя, правда! — объясняю я. — Но это снедает меня. Я не могу думать ни о чем другом...

— Ты говоришь это лишь потому, что я с кем-то! — сердится он. — Когда я был рядом, тебе было наплевать на меня!

— Это не правда! — восклицаю я. — Я собиралась сказать тебе, но потом ты сообщил, что женился, и все сразу стало неважным...

— Роза...

— Я правда люблю тебя, Скорпиус! — говорю я. — Правда! Я была потрясена, когда узнала о твоей женитьбе... поэтому я так ужасно вела себя с Дэйзи все это время, — слова срываются с моих губ, словно кто-то влил в меня сыворотку правды. — Знаю, я была стервой, но в тот раз ты реально сделал мне невыносимо больно.

— Прекрасно, — холодно отвечает он, внимательно глядя на меня. — Теперь ты знаешь, каково это.

Он уходит. Прежде чем расплакаться, я отношу фату наверх и застаю там Дженни, слышавшую весь разговор.