Хроники Ваэлта - Часть I. Первокамень (джен)

— Есть темная энергия, а есть светлая — на этом я бы с теорией и закончила, — после завтрака Дара заняла место Лебена напротив Евы, в то время как тот, решив не терять времени даром, отправился на встречу с доверенными Стражами.

— Познавательно, — тихо проговорила Ева.

Дара невесело улыбнулась в ответ и продолжила:

— Способов использовать ту или иную энергию множество. Бессмертные расы, условно бессмертные, конечно же, такие, как элизианцы, с легкостью используют ее напрямую, так как свет течет в их жилах с рождения. Людям приходится чуточку сложнее, нам нужно время, чтобы научиться обращаться к окружающим нас источникам, порой очень много времени. Не пугайся, у тебя не должно быть с этим проблем, по твоим венам течет пусть и разбавленный, но все же свет. Хоть какая-то польза от твоего отца, — ворчливо добавила она и изящным, но резким жестом пресекла неозвученный вопрос Евы. — Он был наполовину элизианцем и это все, что я о нем знаю, прости, в этот раз никаких секретов. И речь сейчас не о нем. Наша задача — научить тебя основам, и эта светлая искра нам очень поможет.

В руках Дары загорелся небольшой желтоватый огонек.

— Протяни ладонь, попробуй его удержать. Сосредоточься. Хорошо.

Держать светоч было совершенно несложно, точно так же, как те, что создавал для Евы Лебен во время их путешествия. По ладони разливалось приятное тепло, слегка покалывало кончики пальцев.

— Прочувствуй этот свет, пусть он станет продолжением тебя. И попробуй сделать его ярче. Стоп-стоп-стоп, не так сильно. Очень хорошо. А теперь наоборот, захлопни ладонь и заставь его угаснуть. Молодец. И разожги обратно. Ну, чего ты растерялась, давай, вспомни и повтори.

Ева уставилась на свою руку, что лежала на столе, так, словно увидела ее в первый раз. Попыталась вспомнить тепло и покалывание, представить это миниатюрное солнце, но ничего не выходило. Сложно было сосредоточиться, в то время как в голове лихорадочно метались мысли о матери и об отце, о которых девушка совсем ничего не знала; о Королевской Страже, которую она, возможно, обрекла на новые жертвы; о том, что в любой момент она вновь может ощутить, как ее тело разрывают на куски, и если та боль повторится, то это будет последним, что девушка испытает. В сердце заново начала набирать обороты паника, а осознание, что во всей Вселенной больше нет для нее ни единого безопасного места, сковывало разум.

Ева смотрела на свою руку и с тоской понимала, насколько она беспомощна. И тут в памяти девушки всплыла алая вспышка, что разгорелась меж ее пальцев в мертвом лесу. Яркая, чистая, мощная, порожденная страхом, она четко предстала перед глазами, и тут же в руке Евы вспыхнул бледный огонь и ледяным уколом обжег кожу. Девушка невольно вскрикнула. Дара мигом охватила ладонь Евы своими и потушила пламя. Мягкий свет разлился в ее руках, и боль начала униматься.

— Ох, пока, я думаю, хватит. Не стоит нервничать, милая.

— Это легче сказать, чем сделать.

— Знаю, знаю, у меня самой сердце не на месте от мысли, что тебе придется вернуться в Цитадель. Надеюсь, план Лебена сработает, — Дара нахмурилась и отвела взгляд. — И раз уж мы заговорили… ох, хочу тебя кое о чем попросить. Лебен бывает порой весьма одержим в своем желании поквитаться с Кругом. Ты уж присмотри за ним там, одерни, если поймешь, что его понесло, хорошо?

— О, конечно, я постараюсь, — слегка растерялась Ева. — Он говорил, что из-за Круга потерял много солдат.

— Дело не только в солдатах, — Дара вновь взглянула на племянницу, и хмурость на ее лице сменилась глубокой печалью, от которой сердце девушки невольно защемило.

— Расскажешь? — аккуратно спросила она.

— Расскажу, — Дара положила руки на стол перед собой и крепко сцепила их так, что побелели костяшки ее пальцев. — Около сорока лет назад, — на мгновение она задумалась, — да, в этом году будет ровно сорок, в доме врэимского примара, главы города, состоялся Совет. Ох, Лебену с самого начала не нравилась эта идея. Но Элизий — это государство, собравшее в себе множество народов, объединившихся под натиском Хаоса, и каждая его часть хочет быть причастной к королевским делам. Потому в тот день все первые лица страны и собрались во Врэиме. Круг не упустил такой возможности, они пришли за одним-единственным пленником, но оставили за собой кровавый след и пепелище на месте нашего родного города, — она начала заламывать пальцы, как в тот день, когда Николас передал Еве Первокамень. — В том огне погибла наша дочка, совсем кроха. Няня не успела вынести ее из горящего дома, и они обе остались под завалами.

От услышанного у Евы все похолодело внутри, и лишь сердце обожгло ещё большей ненавистью к командиру Круга, что загнал их во Врэим только для того, чтобы лишний раз разворошить рану, им же однажды и нанесенную.

— Мне… мне очень жаль, — едва слышно произнесла она и накрыла руки тети своими, пока та не переломала себе пальцы.

Дара опустила взгляд:

— После этого вся наша жизнь и пошла под откос. Я нарушила закон, начав изучать запретное искусство, в надежде найти способ ее вернуть. Только не пугайся, запретное, а не темное, — Дара подняла глаза, в них явно проскочила толика испуга, словно тетя переживала, что племянница разочаруется в ней. — Шаманству все равно, какую ты энергию используешь, темную или светлую, но из-за главного компонента, крови, оно под запретом в Элизии. И не куксись, сама недавно пила подобное лекарство, так что ты не понаслышке знаешь, что шаманство может исцелять, и, поверь, оно способно на гораздо большее. Но меня быстро раскрыли, после чего я была изгнана, а Лебен окончательно замкнулся в себе. Он легко теряет самоконтроль, когда речь заходит о Круге, и готов душу отдать за голову их лидера. Чем тот и пользуется, провоцируя его.

— Но ведь пожар — это не только вина лидера? — слегка ошеломленная новыми знаниями, Ева не могла не задать этот вопрос.

— Лебен по собственному опыту судит о том, что все поступки солдат лежат на совести их капитана, и я поддерживаю его в этом. Но, само собой, ты должна понимать, что весь Круг — это не более, чем шайка головорезов, даже твой оборотень, хотя он меня, право, смог удивить. Но то, что он спас тебе жизнь, не делает его хорошим парнем.

— Убийца остается убийцей, сколько бы жизней он не спас, да, я знаю, — с горечью проговорила девушка.

— Я не пытаюсь тебя настроить против, пойми, я просто хочу, чтобы ты была готова к тому, что в Цитадели вы окажетесь по разные стороны. Если он, конечно же, ещё жив.

Теперь пришел черед Еве опускать взгляд. Глупо было надеяться, что Сколл избежал наказания, его брат прекрасно знал, что между ними произошло. И сложно было понять, что пугало девушку больше: вовсе никогда не увидеть его или встретить среди защитников Цитадели.

— Значит, так, — вдруг звонко произнесла Дара, хлопнув ладонями по крышке стола. — Прекращаем унывать. У нас все получится. Ты и так совершила невозможное, оказалась в самом сердце Хаоса и вернулась оттуда.

— Едва ли тут есть моя заслуга.

— Да, это заслуга твоей мамы, — усмехнулась Дара. — Ты в нее такая красавица.

Ева фыркнула, смутившись. Задумалась, не много ли болезненных воспоминаний будет за раз, если девушка спросит Дару про сестру. Но та ее опередила:

— Вы во многом похожи. Как и ты, Линда с детства была непоседой. Дерзкая, смелая, ах, и до чего же упрямая. Да-да, не смотри на меня так, в тебе упертости ничуть не меньше, Адела частенько мне плакалась, что дочь совсем не желает идти по ее стопам, и вместо того, чтобы углубленно изучать экономику, — Дара театрально развела руками, — размахивает в спортивном зале университета холодным оружием.

Так же и Линда, если уж ей пришла в голову какая идея, ее невозможно было переубедить, скорее уж наоборот, не успеешь оглянуться, а ты уже в первых рядах мчишь исполнять ее задумку. Самый настоящий вихрь. И талантливейшая чародейка. Она столько времени провела за изучением природы тьмы Хаоса, в надежде найти способ не только остановить распространение, но и развеять ее. Ей бы чуть больше терпения, и кто знает, возможно, удалось бы.

— Николас сказал, что она, защищая его, вышла один на один с Сарисом. Не имея ни единого шанса… — вслед за этими словами девушку вдруг накрыла с головой волна горячей обиды. Это самопожертвование, этот пусть и храбрый, но отчаянный поступок лишил Еву настоящей семьи.

— Ложь! — резко ответила Дара, вырвав племянницу из удручающих раздумий. — Линда хоть и была импульсивной, но моя сестра не самоубийца, нет. Если она и встала между Хранителем и Повелителем Хаоса, то только потому, что была уверена в себе, — тетя Евы сердито свела брови. — Николас с большой неохотой рассказывал о том, что произошло в тот день, уверена, многого я до сих пор не знаю, а теперь и не узнать. Но мне известно, что тот бой навязала им Линда, используя Ника, как приманку и катализатор для своей ловушки. Она не пыталась тягаться с Сарисом, нет, она знала, что не в силах пробить его защиту, но цель была не в том. Она пыталась уничтожить Слезу, хотела развеять тьму. Но что-то Линда не рассчитала, и эта ошибка стоила ей жизни.

— Слезу?

— Реликвия, в которой он принес скверну из иного мира, то, что породило тьму и поддерживает ее.

— Хочешь сказать, что по ту сторону существует что-то, аналогичное Первокамню? — удивилась девушка.

— Нет-нет, это совсем другое. Слеза Хаоса — это рукотворный артефакт, создан ли он самим Сарисом или кем-то ещё, но служит он одной-единственной цели — распространять ту скверну, что в него заключили.

— И он носит ее с собой?

— Линда была уверена, что да.

Еве стало стыдно за свои эгоистичные мысли. А на смену обиде пришла самая настоящая гордость. Ее мама искала принципиально новый способ бороться с Хаосом. Отступи тьма, ушел бы и страх, и Элизий перестал бы так зависеть от Первокамня. И надо же, использовать Хранителя, как приманку! Если бы элизианцы могли, они бы ещё больше поседели от такой выходки. При том, что сердце Евы охватила глубокая печаль, эта мысль вызвала на ее лице легкую улыбку.

— Давай попробуем ещё раз, — вдруг произнесла она, вытянув руку ладонью вверх.

— Давай, — согласилась Дара. — Но прежде, чем продолжить, осмотрись вокруг, запомни хорошенько все детали, тебе завтра это пригодится.

Ева окинула взглядом просторную кухню: вдоль каменных стен стояли резные шкафчики из светлого дерева и дровяная плита, на которой остывал после завтрака чугунный чайник; под окном с задернутыми занавесками цвета слоновой кости, не пускающими излишний дневной свет и любопытные взгляды, расположилась медная раковина-чаша с рельефным орнаментом и витиеватым горбатым краном; рядом разместились ваза с сухоцветом, совсем как дома у Дары на Земле, и корзинка с фруктами, похожими на груши, названия которых Ева так и не узнала; на полках были аккуратно расставлены посуда и многочисленные баночки со специями, а под потолком подвешены пучки трав; вокруг же стола на обшитом деревом полу расстелился мягкий ковер с кружевным орнаментом.

— Запомнила?

— Вроде бы.

— Хорошо, продолжим.

В этот раз Ева справилась с заданием. Созданный ею светоч по-прежнему был бледен, но не причинял девушке вреда и легко слушался ее, то разгораясь ярче, то потухая до размеров искры. Еву переполнил едва ли не детский восторг, ведь одно дело — использовать силу Первокамня, и совсем другое — создать что-то самой, вот так, из воздуха. Дара показала племяннице несколько простых упражнений для изменения формы светоча и придания ему большей силы, заверив ее, что вскоре этот свет станет и оружием, и защитой Евы. Поставленные задачи выполнялись легко, вселяя в сердце девушки надежду, но через пару часов занятий в глазах у Евы зарябило, а виски сковала острая боль.

— Вот теперь точно хватит, — вздохнула Дара, заваривая племяннице какие-то травы. — Тебе нужно больше отдыха после того, что ты пережила в Цитадели. Выпей и ложись.

Ева хотела было возразить, что ещё слишком рано, и она просто не уснет, но после настоя веки сами налились свинцом, и девушка вернулась в комнату.

Утро, как и все последующие, началось с того, что Дара попросила Еву найти то, что изменилось на кухне. Раз за разом чародейка перетасовывала предметы на шкафах и полках, как крупные, так и едва заметные, то добавит новых фруктов в корзину, то переставит посуду в другом порядке или уберет веточку кермека из вазы. Далеко не сразу Еве начало удаваться находить все изменения, и только после этого Дара призналась, для чего это нужно. По ее словам, только умение быстро и точно, до мельчайших подробностей, замечать и запоминать окружение позволяет магу с легкостью телепортироваться туда, где он был раньше. Недостаточно одного желания вернуться в то или иное место, нужно четко его представлять, иначе в лучшем случае ничего не получится, и заклинатель останется, где и был, в худшем — загонит себя в смертельную ловушку.

В перерывах между изучением основ магического искусства Дара рассказывала о сестре. О том, как они вместе росли здесь, во Врэиме, о том, как их мама, Виолетта, точно так же их обучала. С присущей долей кокетства Дара обмолвилась, что ей чуть больше двухсот, а Линда была младше ее на восемь лет. Поведала, с каким нетерпением мама Евы рвалась в Траум, в столицу, до которой Ева так и не добралась, чтобы поступить на службу своей стране в качестве целительницы, и каких успехов смогла добиться в этом деле.

— В то время, пока я строила глазки суровому красавцу из Королевской стражи, — смеясь, добавила Дара.

По вечерам этот самый суровый красавец расспрашивал Еву о Цитадели. Снова и снова он просил рассказывать обо всем, что она видела на территории и внутри замка, и был весьма огорчен тем, что в зал, где остался Первокамень, Ева попала через портал. Холл с колоннами и место проведения ритуала девушка помнила более или менее хорошо, а вот путь в катакомбы уже как в тумане. В конечном итоге Лебен смог определить для себя пару мест, на которых и должна была сосредоточиться Ева, отвергнув вариант перенестись напрямую в ритуальный зал, так как существовал огромный риск угодить в западню.

Время тянулось мучительно долго, чувство обреченности и страх то отступали, то накатывали с небывалой силой. И, кажется, наконец-то начало приходить осознание, что она, если переживет эту авантюру, станет матерью. Действительно ли Ева этого хотела? Неужели она настолько прониклась к своему похитителю, что готова была вот таким образом сохранить единственное, что у нее от него осталось? Ева ругала себя за тот нежный трепет, с которым она думала о Сколле и его объятиях, за ту щемящую тоску при мысли, что его может уже не быть в живых, но ничего не могла с собой поделать и не готова была пока расстаться с его частицей.

Наконец настал тот день, когда Дара пришла в комнату, что занимала Ева, и предложила ей попробовать перенестись на кухню.

— Сосредоточься, почувствуй свет, что течет в твоих жилах, а затем представь, хорошенько вспомнив все мелочи, место, куда бы ты хотела отправиться, — наставляла чародейка. — Можешь закрыть глаза, на первых порах это очень помогает.

Ева сделала все, как сказала тетя. Опустив веки, она представила уютную, но изрядно потрепавшую нервы кухню со всеми ее тонкостями, резьбой на шкафчиках и складками на занавесках, с этим не было проблем, а вот почувствовать свет внутри, не пытаясь его материализовать в руках, никак не выходило.

— Кажется, ничего не получится, — вздохнула девушка, открыв глаза, и поняла, что разговаривает сама с собой. Вот они, родимые шкафчики, вот и корзинка с нуриями, кисло-сладкими местными фруктами. — Ух ты…

Дара уже была рядом и от переизбытка чувств сгребла Еву в объятия.

— Мы справимся, — едва слышно проговорила тетя на ухо племяннице.

После Ева, в основном, только тем и занималась, что перемещалась из комнаты в комнату, изучая их быстрым, но мало-мальски опытным взглядом, теперь понимая, на что стоит обращать внимание в первую очередь. А через несколько дней Дара разбудила Еву, едва за окном забрезжил рассвет. И вновь липкий страх сковал все тело и затмил разум девушки, нещадно, до слез на глазах, хотелось запротестовать, выкрикнуть, что она ещё не готова, но больше ждать уже было нельзя, она это прекрасно понимала, и Еве пришлось взять себя в руки.

— Пора? Но я ведь ещё не научилась никого никуда телепортировать.

— Это и не нужно. Ты бы и не смогла. Нельзя никого перенести туда, где он никогда не был. Только если ты, конечно, не мастер порталов, но это совсем-совсем другое.

— А как же тогда?

— Когда ты переносишься, ты оставляешь за собой ненадолго некий шлейф, след, по которому за тобой могут пройти опытные маги.

— То есть я сделаю первый шаг, а Лебен вслепую последует за мной?

— Да, все верно.

Спокойствия это знание не прибавило. Если Ева оступится, если неверно перенесется, то пострадать может не только она, но и супруг Дары.

— Примерь, — тетя протянула Еве крупный сверток.

В нем оказался завернут дублет из темной кожи, короткий и приталенный так, что идеально лег по женской фигуре, не сковывая движений.

— Думаешь, поможет?

— Была бы моя воля, я бы тебя заковала в броню, а ещё бы бронежилет сверху натянула для уверенности, — Дара застегнула на шее племянницы цепочку с лазурным кулоном и спрятала его под воротом дублета. — Не ахти какая защита, конечно, но мне будет чуточку спокойнее знать, что тебя не заденет каким шальным заклинанием. А чтобы прямым попаданием не зашибло, держись за спиной Лебена.

Когда Дара и Ева спускались, ещё с лестницы девушка увидела, что в широкой гостиной, помимо Лебена, их ожидало полдюжины вооруженных и облаченных в стальные нагрудники Стражей, одного из которых девушка помнила — капрала Ергриса.

— Так мало? — испуганным шепотом спросила она.

— Здесь только те, кому Лебен лично доверяет, и, поверь, они все опытные воины, — успокоила Дара племянницу, чуть замедлив шаг. — Их задача — поднять шум, отвлечь все внимание на себя, выжить и уйти, когда станет слишком опасно. Видишь того, с кислой миной? Взгляни на его оружие.

Ева увидела, о ком говорит Дара. Обладателем мины был статный элизианец с выразительными скулами, шапкой белоснежных волос, зачесанных набок, и выбритым правым виском. На бедре слева красовались ножны, из которых выглядывала рукоять меча с изящным навершием, а справа на ремнях был закреплен короткий клинок с двойным лезвием.

— Догадываешься, чьей макушке однажды досталось?

Ева молча потупила взгляд. Конечно, догадывалась. Параллельные шрамы на голове, россыпь на груди и спине, распоротое некогда левое плечо — девушка хорошо запомнила многочисленные боевые отметины на его теле. Хоть Дара и говорила с усмешкой, само собой, это было не шутки ради, а лишнее напоминание о том, что Сколл враг, если уж не для Евы, то точно для ее союзников.

Стражи поприветствовали спустившихся к ним женщин вежливо, но весьма сухо, что, наверное, немудрено: одна из них была преступницей, вторая же умудрилась оставить Первокамень в Цитадели. И лишь указанный Дарой элизианец подхватил руку чародейки и поднес ее к губам.

— Рад видеть тебя, Дара.

— Я тебя тоже, лейтенант Энжерай, — улыбнулась та в ответ.

— Я тебя умоляю, давай, как и раньше, просто Энж, — Страж повернулся к Еве и поприветствовал ее, как и многие прежде, приложив ладонь к сердцу. — Хранительница.

— Готова? — спросил Лебен.

— Нет, но когда что зависело от моего желания, верно?