Хроники Ваэлта - Часть I. Первокамень (джен)

Выходной обещал быть таким же пресным, как и предыдущие, с тех пор, как семья Евы перебралась в другой город вслед за карьерой матери. Нет, это были не сложности с социальной адаптацией на новом месте и не капризы аутсайдера. Это продолжалось уже больше шести лет, за это время родители успели развестись, мать — получить уже не первое повышение, а Ева, кроме учебы и дополнительных занятий, себе увлечений так и не нашла просто потому, что их тут и не было. Город был небольшим, и основная его жизнь кипела вокруг университета и множества предприятий, на одном из которых и работала мать. Так что ничего не оставалось, как запастись терпением и дожидаться новой недели.

— Меня в ближайшие дни ждет много работы, — начала утро в своем репертуаре мать. — Мне будет совершенно некогда заниматься тобой.

— Мне двадцать один, мной уже поздно «заниматься», — проворчала себе под нос Ева.

— Дара любезно согласилась, чтобы ты погостила у нее, — миссис Стаффорд пропустила мимо ушей хмурое замечание дочери. — Так что после завтрака собирайся, а то пропустишь автобус.

— Но у меня в понедельник тренировка! — возмутилась Ева.

— Дара отвезет тебя.

Ох, уж эта Дара. Старинная подруга матери, живущая в противоположном конце города, которая, не выдержав расставания, менее, чем через год, переехала следом за ней на другой край страны. Не самый понятный ход, если учесть, что Еве приходится видеться с Дарой куда чаще, чем самой Аделе Стаффорд.

Мисс Тэуфоль производила двоякое впечатление: с одной стороны, это была деловая особа с утонченным вкусом, карьеристка под стать матери, а с другой — дама со странностями, дом которой украшали различные эзотерические побрякушки, а на книжных полках стояла сомнительная литература. Иногда Еве казалось, что они с матерью знают двух совершенно разных женщин.

Спорить с Аделой о том, что дочь прекрасно сама о себе позаботится, было бесполезно: мать безнадежно отстала в воспитании в лучшем случае лет на десять. Ева, в очередной раз с тоской подумав о желании снять квартиру, о чем Адела, само собой, и слышать не хотела, пока она не завершит учебу, быстро покончила с завтраком и отправилась в свою комнату за вещами. Закинув в спортивную сумку экипировку и чехол с рапирой, Ева не без удовольствия вспомнила смятение Аделы, когда дочь еще в старшей школе выбрала факультатив по фехтованию. Вроде и не женское это дело — острыми предметами в людей тыкать, а, с другой стороны, она сама всегда была противницей образа домохозяйки.

Дополнив и без того увесистую ношу учебником и парой тетрадей, Ева с неохотой отправилась на выход. Адела бросила вслед дочери стандартные «люблю, целую, Даре привет» и скрылась в комнате для гостей, что заменяла ей кабинет. Ева ее не осуждала: на ее взгляд, Адела правда старалась, как могла. Но девушку не покидало ощущение своей ненужности в этом доме, ведь мама почти не скрывала, что ребенка она решила завести лишь для того, чтобы показать мужу, что дорожит не только карьерой. Фокус не удался, Оливер Стаффорд спустя шестнадцать лет брака подал на развод.

Может быть, если бы Адела решилась родить мужу наследника, все сложилось бы иначе, но декрет казался непозволительной роскошью для набирающей обороты карьеристки. Так в семье Стаффордов и оказалась Ева. В любом случае, жаловаться ей было не на что, Адела давала дочери все самое лучшее, что могла позволить, кроме собственного внимания. Тут с решением Оливера не поспоришь.

Дорога заняла чуть меньше часа, и вот уже Дара радостно приветствует гостью, рассыпаясь в извинениях, что ей ненадолго придется отлучиться по делам.

— Я скоро вернусь, а ты пока располагайся. Ну, ты же все знаешь. Арахисовое масло в холодильнике.

— Хорошо. Конечно, — только и успевала вставить Ева между ее тирадами. — Спасибо.

Девушка облегченно вздохнула, когда мисс Тэуфоль выпорхнула за дверь. Хотя та просила называть ее не иначе, как Дара, да и не поворачивался язык обращаться к ней на «Вы», что не удивительно, ведь, будучи с Аделой Стаффорд примерно одного возраста, она выглядела гораздо моложе. Густые аспидно-черные волосы, заботливо собранные в изящную прическу, акцентировали внимание на высоких скулах и тонкой шее. Всегда элегантные наряды, без лишней броскости, идеально подчеркивали статную фигуру. Да рядом с ней даже молодая Ева чувствовала себя невзрачной и серой, хотя ее скулы были ничем не ниже, и темные волосы вполне себе отливали синевой, пусть их длины и едва хватало прикрыть уши.

Ева забросила вещи в гостевую спальню, которую уже по праву могла считать своей, и отправилась на поиски арахисового масла.

Возле холодильника она произвела ещё один, ставший привычным, ритуал: оторвала с десяток страниц прошедших дней на календаре. Судя по всему, в отличие от Аделы, Даре было все равно, какое сейчас число, что совсем не вязалось с образом деловой женщины. А может, даже и год, Ева уже ничему не удивлялась: на дворе восемьдесят первый, а Дара до сих пор слушает музыку на бобинах и не признает половину технических новшеств последнего десятилетия.

Вернувшись в гостиную и выбрав наобум с книжной полки какую-то очередную энциклопедию по оккультизму, Ева щедро намазала несколько тостов маслом и разместилась в уютном кресле.

— Ну и ерунда, — сама себе бормотала Ева, переворачивая страницы.

Вдруг, судя по всему, в столовой, что-то с грохотом упало на пол. Домашних питомцев Дара не держала, а сама она никак не могла войти незаметно. Ева прислушалась. Скрипнула половица. Девушке сделалось не по себе. Телефон находился на кухне, значит, она отрезана от него незнакомцем в столовой. А под рукой был только десертный нож, который лежал на журнальном столике вместе с полупустой баночкой масла.

Ева вновь услышала глухой стук. Схватила ножик, собрала всю волю в кулак и направилась в столовую. И встала, как вкопанная, на пороге. Облокотившись на обеденный стол, свалив с него вазу с сухоцветом, стоял молодой, но при этом совершенно седой мужчина, одетый в странный светлый наряд. Вернее, в некогда светлый, сейчас же обильно пропитанный кровью, которой он успел изрядно заляпать все вокруг. Молодой человек поднял на Еву усталые небесно-голубые глаза.

— Где Дара? — прохрипел он.

— Ушла… Я… — Ева не сразу начала соображать, как положено. — Я не знаю, когда она вернется. Вы ранены? — глупее вопроса она не придумала. — Надо вызвать «Скорую»…

— Нет, — прервал он ее. — Я не могу ждать… Пожалуйста, — он с трудом, одной рукой, обагрив при этом свои короткие волосы, стянул с шеи серебристую цепь с обрамленным красным камнем, похожим на гранат размером с перепелиное яйцо, и протянул ее Еве. — Возьми это. Дара объяснит, что с этим делать.

Ева уставилась на грани камня того же цвета, что и кровь, тонкой струйкой стекавшая с руки юноши.

— Вам нужна помощь, — неуверенно проговорила она.

— Это поможет. Прошу, надень…

Ева взглянула в его умоляющее измученное лицо и вдруг поняла, что это правда очень-очень важно. Она приняла из его рук массивный кулон и повесила себе на шею. На долю секунды ей показалось, что камень засветился изнутри, и вдруг Еву укутала, словно мягким одеялом, волна спокойствия.

— Надеюсь, приживется…

— Что?.. — Ева оторвала взгляд от украшения, но перед ней уже никого не было. — Какого?..

Седовласый парень просто исчез, оставив на полу и скатерти кровавые следы. Ева так и стояла, силясь понять, что только что произошло и что ей делать, вплоть до таких нелепых мыслей, как: вымыть ли пол до прихода Дары или оставить в качестве вещдока.

Хлопнула входная дверь, послышался цокот каблуков. Ева, не спеша, вышла навстречу. Мисс Тэуфоль только было открыла рот, чтобы выдать очередную порцию любезностей, да так и застыла, выронив из рук коробку с тортом. Казалось, целую вечность она смотрела на камень на шее у Евы. Потом подняла хмурый взгляд и осипшим голосом спросила:

— Откуда это?

— Там был парень… — Ева осеклась, не зная, что и сказать. — Он сказал, что ты знаешь.

— Боги! — воскликнула Дара. — Николас, какого же хрена ты натворил?!

Она начала расхаживать по гостиной, заламывая руки. Еву настолько смутила реакция Дары, что она опасалась спросить, что же, собственно, такого натворил этот Николас.

— Так, — рассуждала вслух мамина подруга. — Здесь оставаться нельзя. Нужно сообщить. Но оставить тебя одну я не могу.

Тут Ева услышала шаги. Обернувшись, она увидела за спиной еще одного мужчину, такого же молодого, не старше тридцати, и опять-таки с седыми волосами, стянутыми в тугой конский хвост. Разве что кровью он не истекал. Одет он был так же необычно, словно сошел со страниц фэнтези-романа. Светлая туника была перетянута кожаными ремнями, а на поясе висели самые настоящие ножны, из которых торчала не менее настоящая рукоять клинка.

— Лебен! — Дара подлетела к нему. — Откуда ты так?.. Ох, Лебен, меня не было дома, я…

Еве показалось, что женщину начала бить мелкая дрожь. Этот самый Лебен прошел мимо нее и подошел к Еве, что так и стояла растерянная посреди комнаты.

— Николас не очень хорошо подумал, — смерив взглядом девушку, спокойно сказал он.

— Я думаю, это предназначалось мне, — более сдержано прокомментировала Дара, встав между Евой и гостем.

— Значит, он очень нехорошо подумал, — Лебен сурово посмотрел на хозяйку дома.

Дару этот ответ, кажется, задел.

— Может, он хотел оказать тебе услугу, — немного театрально надула губы Дара.

— Подвергнуть тебя опасности, чтобы ты могла вернуться домой? Сомнительная услуга.

— Эм, — решила обратить на себя внимание Ева. — Из вашего душевного разговора я поняла, что вместо этого опасности подверглась я?

— Прости, милая, — Дара вздохнула. — Я попробую тебе сейчас все объяснить.

— Нет времени, — перебил ее мужчина. — Я объясню все по дороге.

— По какой такой дороге? — не поняла девушка.

Дара, вернувшись к заламыванию рук, поочередно окинула взглядом гостей.

— Лебен отведет тебя в безопасное место, ты можешь доверять ему.

— В понедельник на тренировку я не попаду, да? — спрашивать глупости ей сегодня удавалось хорошо, как никогда.

Дара невесело улыбнулась. Лебен молча протянул ей руку. Еву с тех пор, как она взяла камень, не покидала уверенность, что все происходящее правильно. Что действительно важно оказаться сейчас в безопасности, несмотря на то, что она и понятия не имеет, что ей угрожает и почему.

— Ладно, — тихо проговорила Ева и взяла Лебена за руку.

В ту же секунду гостиная дома Дары закружилась у нее перед глазами и исчезла, а ее место занял горный пейзаж.

— Я уснула в кресле, начитавшись мистики из библиотеки Дары, и мне это все просто снится…

Ева осмотрелась. Они оказались на небольшом плато на вершине горного хребта. Прямо перед ними одиноко возвышалась белокаменная башня, из тех, что изображают в брошюрах, приглашая туристов посмотреть на средневековую Европу. За исключением того, что над этой башней высоко в небо бил луч чистейшего света, настолько неземного, что ни один прожектор, девушка была уверена, не смог бы повторить такого. Но больше всего поражало то, что по правую руку от Евы плато нависало над бесконечным, сказочно густым лесом, нежившимся в солнечных лучах, тогда как слева густая тьма окутывала горный склон, а мертвый лес под ночным небом обагряло второе светило.

— Снится, — вполголоса повторила Ева.

— Если бы… Идем, — Лебен отпустил ее руку и поманил в сторону дня. — Здесь опасно надолго оставаться. Для начала спустимся вниз, потом постараюсь объяснить, что здесь происходит.

Спуск с плато представлял собой помесь из природных и рукотворных лестниц, троп и мостов. Лебен шел впереди, следя, чтобы девушка не отставала. Высеченные прямо в скалах ступени были скользкими, так что порой идти приходилось очень осторожно, и Ева то и дело норовила ухватиться за своего спутника, дабы сохранить равновесие. Лебен был прав, сосредоточенность на дороге не позволила бы устроить расспрос, даже думать удавалось лишь о том, куда в следующий раз поставить ногу.

Путь к подножию занял достаточно времени, чтобы Ева с сожалением поняла, что во сне не бывает такого, чтобы ноги настолько уставали. Если бы девушка знала, что ей предстоит многочасовая прогулка на природе, то, несомненно, надела бы что-то удобнее узких джинсов и теплее футболки, в широкие рукава которой легко просачивался морозный горный воздух, заставляя дрожать все тело.

Оказавшись в долине, не давая и шанса на передышку, Лебен повел Еву в лесную чащу. Утопая в мягком настиле из опавших листьев, путники обогнули несколько могучих ветвистых стволов, густо поросших мхом, и оказались на тонкой просеке.

— Здесь неподалеку есть наш аванпост, там сможем передохнуть. Итак, с чего начать?

— Думаю, с начала, — свой собственный голос Еве показался слишком звонким и неуместным среди настолько непривычного окружения. — Что это за место?

— Если в целом, то это Ваэлт, один из множества миров, — а вот бархатный голос Лебена как нельзя лучше сочетался с глубокой тишиной лесной глуши, в которую они все дальше углублялись.

— И зачем я здесь? — девушка твердо решила сначала обо всем расспросить, а уже потом удивляться.

— Из-за Первокамня, — Лебен указал на кулон. — Это очень важный артефакт.

— Почему нельзя было просто забрать его?

— Не могу. К рубину может прикасаться только Хранитель. Николас передал Первокамень тебе, и теперь это твоя ноша, — Лебен бросил короткий взгляд на скептическое выражение лица Евы и добавил: — Речь идет не о каких-то традициях, другим действительно нельзя касаться камня. Яхонт обладает собственной волей, и противиться ей опасно. Позже я расскажу об этом подробнее, не хочу тебя запугивать.

— Ты знаешь, что именно такие фразы самые пугающие? — возмутилась Ева. — И чем он так важен?

— Он сдерживает тьму, — тихо ответил ее спутник.

— О, ты о том, что по ту сторону гор?

Лебен ненадолго умолк, словно подбирал слова.

— Земли на западе принадлежат демонам, — предугадав вопрос девушки, он тут же пояснил: — Захватчикам из другого мира, которых много сотен лет назад привел за собой некий темный маг. Наши воины охраняют границы, а сила Первокамня не дает мраку Хаоса распространиться дальше.

— Звучит, как сюжет сказочной истории.

— Я бы не стал рассказывать своим детям эту сказку, — сухо проговорил Лебен.

— Что будет, когда мы дойдём туда… куда мы идём? — немного растерянно спросила Ева.

— Нам понадобится несколько недель, чтобы добраться до столицы.

— Несколько недель?! — ахнула девушка.

— Дара позаботится о том, чтобы тебя не потеряли, если тебя это беспокоит.

— И что потом?

— После того, как мы оставим камень в безопасном месте, я верну тебя домой. Сразу же, обратно такой путь проделывать не придется.

— Ты ведь знаком с жизнью на Земле? Ты понимаешь, как это все должно для меня звучать?

— Конечно, — коротко ответил Лебен.

Ева вспомнила о спокойствии, что ее охватило, когда она взяла в руки камень. Видимо, эффект продолжался, решила девушка, иначе не объяснить, почему ее не пугает перспектива многонедельного бегства от неизвестной угрозы в чужом мире. Подумать только! Ева хотела расспросить об этом Лебена, однако промолчала. Она украдкой посмотрела на своего то ли спасителя, то ли похитителя. Помимо белых, как снег, волос, девушка обратила внимание и на другие особенности. Уши Лебена были куда длиннее и острее обыкновенных человеческих, что напомнило об эльфах из мультфильма, который она смотрела несколько лет назад.

Хотя на том сравнение с безобразными созданиями и заканчивалось. Без преувеличения можно сказать, что приятель Дары был весьма привлекательным мужчиной. На остром суровом лице, словно высеченном из мрамора, горели решительностью ярко-зеленые глаза. На первый взгляд, как уже отметила Ева раньше, он был не старше тридцати, но, присмотревшись, она засомневалась в том, что Лебен выглядит на свой истинный возраст. Читалась в этом лице некая скорбная усталость, а в глазах — зрелая мудрость, явно говорящие об опыте прожитых лет.

Дальше они шли в тишине. Девушке никогда не приходилось бывать в подобных реликтовых лесах, и все же ей показалось, что вокруг было чересчур тихо. Ни щебета птиц, ни жужжания насекомых, ни единого шороха в кустах и густой траве, лишь легкий шелест листвы в высоких кронах да хруст веток под ногами. Ева не удивилась бы, узнав, что местная фауна предпочитает держаться подальше от темного соседства.

Тропа резко повернула налево, и Еве открылся вид на широкую поляну, посреди которой на небольшом возвышении расположился обещанный аванпост. Форт состоял из нескольких низких серокаменных строений и смотровой башни, окруженных стеной. На обзорной площадке несли службу часовые, и, хотя башня возвышалась над землей не менее, чем на двадцать метров, Ева прекрасно видела, что взоры их направлены на расположенный в горах луч света.

На подходе к воротам путников накрыла тень. Девушка подняла голову и замерла в изумлении. Словно Икар, высоко в небе парил человек. Снизившись, он сложил белоснежные крылья и приземлился во внутреннем дворе, куда Лебену пришлось потянуть за собой опешившую спутницу. Осмотревшись, помимо спустившегося с небес молодого человека, крылья которого таинственным образом уже исчезли, Ева заметила ещё двоих мужчин, похожих на Лебена. Были здесь и другие солдаты, внешне ничем не отличимые от обычных людей, вооруженные мечами и пиками, облаченные в кольчуги и бригантины, словно сошедшие со страниц учебника по средневековой истории. Они, не покидая своих постов, с неприкрытым любопытством провожали Еву взглядом.

— Капитан! — обратился один из седовласых солдат, когда они все вместе подошли к Лебену и Еве. — Нам пока не удалось найти следов Хранителя Николаса. Пограничный взвод прочесывает леса в направлении Дор’Шадаса… — тут его взгляд упал на кулон на груди Евы, и он осекся, а затем спросил уже менее официальным тоном: — Живым мы его уже не найдем?

— У него на хвосте свора Сариса, — хмуро ответил Лебен. — Шансов и без того почти не было. Если повезет, он сможет поводить их за нос и выиграть нам какое-то время. В любом случае не останавливайте поиски. И позаботьтесь о лодке и хиамеках по дороге. Мы выдвинемся на рассвете.

— Так точно! — солдат приложил правую руку открытой ладонью к сердцу и кивнул Лебену. — Капитан, — а затем Еве, что удивило ее едва ли не сильнее всего за день. — Хранительница.

В первую ночь, проведенную в форте, Ева переживала, что не сможет уснуть в непривычной обстановке, но изнурительный спуск дал о себе знать практически сразу после мясной похлебки, которой накормили путников солдаты, и сон в казармах уже не казался чем-то диковинным. Как и обещал, Лебен разбудил Еву на рассвете, вручил ей пару высоких сапог и куртку, напоминающую средневековое котарди, чему она несказанно обрадовалась, как только оказалась в объятиях утренней прохлады.

Ещё с вечера форт покинули беловласые воины, Стражи, как их назвал Лебен. Ева не смогла сдержать изумление и буквально с открытым ртом наблюдала, как мужчины просто растворились в воздухе, на короткий миг оставив после себя легкое свечение. Вместе же с Лебеном и Евой утром в путь отправились двое солдат с аванпоста. Следовали они чуть позади, в разговорах не участвовали, и, как обратила внимание девушка, даже не пытались скрывать своего недовольства.

Шли они так же, как и сюда, по тонкой лесной тропе, так что пейзаж вскоре наскучил Еве. Лодка, о которой говорил Лебен, оказалась небольшим парусным судном, что ждало их в дне пути на берегу реки. По дороге по просьбе девушки капитан рассказал о народах, населяющих Ваэлт. Самый многочисленный — это, безусловно, люди. По словам Лебена, человеческий род умудрился поселиться едва ли не в каждом уголке бескрайней Вселенной.

Через несколько дней они должны будут оказаться в землях лесного народа.

Ну, а такие, как он, элизианцы, являются автохтонами этого мира. Лебен подтвердил догадку Евы — его раса не подвержена старению, и все же даже самые смелые предположения девушки не оправдались: элизианцу удалось ее впечатлить, признавшись, что ему чуть больше шестисот лет.

Расспросила Ева и о необычных вещах, что ей уже довелось увидеть. Она узнала, что элизианцы от рождения обладают магическими способностями, и да, у них действительно есть крылья, а еще они владеют способностью перемещаться в те места, где им доводилось уже бывать, в том числе, и в различных мирах. Выяснила, что и среди смертных рас рождаются чародеи, и Дара как раз из таких. «Это многое объясняет, — подумала девушка. — Кроме того, что она забыла в таком захолустье, как наш город».

Спустя несколько часов Ева поняла, что сил для продолжения расспросов у нее попросту уже не осталось, и после короткого привала вплоть до самого вечера они шли практически молча. Ева прикинула: если бы она в последнее время активно не готовилась к получению следующего разряда, то, скорее всего, уже утром не смогла бы встать на ноги, что уж говорить о дневном пешем переходе.

С благодарностью вспомнила своего тренера, а затем с беспокойством подумала о матери. В течение ближайших дней та о Еве даже не вспомнит, пока будет уверена, что дочь под крылом у Дары. Но как мисс Тэуфоль сможет скрывать ее отсутствие так долго? С тяжелым сердцем, нехотя, ей пришлось оставить эти мысли, так как повлиять ни на что она все равно не могла.

Ночь они провели на берегу. Костер не разводили, потому ужин состоял из вяленого мяса, сыра и кисло-сладких фруктов, названий которых Ева не знала. Перед тем, как уснуть, укутавшись в теплые одеяла, которые Стражи заблаговременно оставили на дне лодки, Ева с довольством отметила, что слышит пение ночных птиц и стрекот сверчков. Засыпать под эти звуки оказалось весьма приятно. Также, как и осознавать, что они достаточно отдалились от границы.

Дальше их путь лежал по течению широкой могучей реки. Солдаты, Ирлек и Ноттон, легко управлялись с парусом, а когда была необходимость, брались за весла. Ева поначалу подумала, что вот она, причина их недовольства, но позже поняла, что это не так. Девушку усадили в одиночестве на кормовую банку, и ей не оставалось ничего другого, кроме как осматривать окрестности. Берега утопали в зелени, а в течение первой пары дней на левом берегу на горизонте были отчетливо видны далекие горы, куда выше и острее тех, с которых начался их путь.

Изредка попадались деревушки, расположившиеся у самой воды, и Ева с восторгом разглядывала причудливые небольшие домики, украшенные узорчатой резьбой. Ночевали на берегу всё также во тьме, разве что пару раз Лебен создавал для Евы маленький, помещающийся в женской ладони, тусклый синий огонек, чтобы она могла спуститься к воде и искупаться без риска споткнуться о какую-нибудь корягу. Ночи были теплые, и одеял вполне хватало для комфортного сна, но вот по горячей еде девушка успела соскучиться.

На шестой день Лебен подсел на скамью к Еве.

— Надо сказать, ты держишься молодцом.

— Нет ничего сложного в том, чтобы сидеть и ничего не делать, лишь бы не укачивало, — усмехнулась Ева. — Это вон ребята молодцы, гребут все утро.

— Ребята, как ты их назвала, смертельно напуганы, — вполголоса сказал Лебен, взглянув на Ирлека и Ноттона, усиленно налегающих на весла. — У них одна цель: поскорее нас высадить в Терадасе и убраться подальше.

Ева подняла на элизианца удивленные глаза.

— Наверное, пора рассказать, во что именно втянул тебя Николас, — вздохнул тот и после небольшой паузы продолжил: — Во-первых, ты должна знать, что Хранитель может быть только один. Когда Хранитель умирает, Первокамень сам находит себе нового среди магов нашей страны. Если же камень передают из рук в руки, то это сродни самоубийству. Артефакт слишком прочно связан с носителем, и без него Хранитель погибает. Даже если Николасу удалось оторваться от преследователей и залечить раны, долго он не протянет. Поэтому, сама понимаешь, мысли о том, чтобы передать рубин кому-то ещё, придется оставить.

— Ты говорил, что мы оставим камень в безопасном месте, и я смогу вернуться домой! — возмутилась Ева.

— Сможешь. Но ты останешься Хранительницей, и с этим уже ничего нельзя поделать.

— Как это повлияет на мою жизнь? — с нарастающим волнением спросила девушка.

— Надеюсь, никак.

— Ты не знаешь? — начала понимать Ева. — Проблемы решаются по мере возникновения, да? А я, получается, могу и не дожить до этого момента.

— Я здесь для того, чтобы с тобой ничего не случилось. Но да, я не знаю, как быть дальше. По ряду причин.

— Если мы оставим камень в столице, а я вернусь домой, будет ли он по-прежнему сдерживать тьму? И буду ли я в порядке вдали от камня?

— Да. И да. Но мы никогда не оставались надолго без поддержки самих Хранителей. Они всегда были опорой нашего мира, его защитниками и основной мощью. Ещё задолго до вторжения.

— Но я ведь ничего не могу…

— От тебя ничего и не требуется, кроме как выжить и спрятаться. Возможно, это будет лучший из сценариев. Тут мы подошли к «во-вторых». Очевидно, что Первокамень мешает планам Повелителя Хаоса, поэтому он желает избавиться от него. Живой Хранитель — это единственный способ доставить камень к нему. За тринадцать веков случалось всякое: и Хранители попадались в лапы демонам, и сам Первокамень оказывался в Цитадели Дор’Шадаса, в самом сердце тьмы. На наше счастье, артефакт куда крепче, чем кажется на первый взгляд. Но чем чаще подобное происходит, тем больше шансов, что Сарис найдёт способ уничтожить рубин. Поэтому задача каждого Хранителя — оберегать Первокамень любой ценой.

— Даже если придется пожертвовать собой? — едва слышно спросила Ева.

— Да. Николас попался в ловушку, хотя от кого-кого, а от него я этого не ожидал. Он знал, что это убьет его, но отдал камень, передал сообщение одному из моих Стражей и увел погоню за собой. Я не жду от тебя ничего подобного, нет. Я надеюсь, что, будучи разлученной с камнем и не имея способностей Хранителя, ты не будешь представлять интереса для Хаоса.

— Но если этот самый Повелитель решит, что очень хочет попробовать уничтожить Первокамень, они будут искать меня?

— Будут. Но то, что ты не отсюда, может сыграть на руку.

— А может не сыграть?

— Я ничего не могу обещать.

Ева вдруг почувствовала себя обманутой до такой степени, что непрошеные слезы начали наворачиваться на глаза. Она без лишних объяснений понимала, что, пока кулон у нее, за ней будут охотиться те, кто напал на Николаса, но от осознания, что это теперь будет висеть над ней всю оставшуюся, возможно, короткую жизнь, внизу живота Евы внезапно образовался тугой комок страха.

— Ответишь честно мне на один вопрос?

— Конечно.

— Сколько Хранителей погибло за последние лет сто?

Лебен опустил глаза:

— Если считать Николаса, то семь. И их кровь на руках тех, кого так боятся наши спутники.

В эту ночь девушка не смогла уснуть, равно как и в последующую. В каждом ночном шорохе Еве мерещились убийцы, подосланные за ней. От чувства безысходности противно сосало под ложечкой и едва ли не тошнило. Ева стыдилась этого приступа паники, но ничего не могла с собой поделать. Неудивительно, что во время дальнейшего плавания она клевала носом, сидя на скамье, и, дабы не ловить девушку за бортом, Лебен велел ей ложиться на одеяла на дно лодки. Чувство тревоги не покинуло ее и во сне, сшитом из обрывков гнетущих сцен, где она постоянно от кого-то убегала.

Когда же Ева проснулась, сперва решила, что наконец-то приятные грезы окутали ее, но, как только услышала голос Лебена, приказывающего причаливать, тут же пришла в себя и принялась жадно рассматривать крутые берега, на которых раскинулся по-настоящему сказочный город. Тут и там стройные ажурные башенки вздымались в небеса, ослепляя своей белизной в лучах полуденного солнца, а на высоких террасах нежились дивные висячие сады. Берега соединяли величественные арочные мосты, своды которых густо поросли плющом, равно как и изящные резные колонны, увенчанные затейливыми фонарями, что окружали пристань на правом берегу, к которой они и подплывали.

— Терадас, — вкрадчиво произнес Лебен. — Родина альвов, лесного народа. И, на мой взгляд, истинная жемчужина Элизия.

Ева не могла не согласиться с мнением элизианца, потому как и представить себе не могла, что может быть место прекраснее. Стараниями солдат лодка аккуратно подошла к причалу. Лебен спрыгнул на помост и, подав руку, помог Еве переступить борт. Ни Ноттон, ни Ирлек не изъявили желания сойти на берег. Отказались они и от денег, что предложил им элизианец. Кратко попрощавшись, повторив жест с приложенной к сердцу ладонью, они поскорее взялись за весла. Ева, с одной стороны, всем сердцем пожалела бывших спутников, которым теперь предстоял путь вверх по течению, а с другой — с пугающей завистью поняла, что для них опасность уже миновала.

В начале пристани их встретил низкорослый, на добрую половину головы ниже Евы, мужчина, одетый в вычурный дублет цвета молодой листвы и в причудливый головной убор, который он тут же стянул, явив миру милейшие острые ушки. Прижав шляпу к груди, альв поприветствовал путников поклоном.

— Капитан, Хранительница, добро пожаловать! Меня зовут Дроувер, я провожу вас к загонам.

Лебен ответил тем же приветствием и предложил немедленно отправляться.

— Загонам? — тихо спросила Ева.

— Надеюсь, ты любишь кошек.

— Кошек? — ещё больше удивилась девушка. — Зачем нам кошки?

Лебен на короткий миг хитро улыбнулся, но промолчал.

От пристани вымощенная дорога вела в двух направлениях: вверх, в город, что царственно возвышался над ними, и прямо, через доки, как поняла Ева, к внешним стенам Терадаса. Куда они, к ее огорчению, и направились.

— Если захочешь, потом мы вернемся сюда, — не осталась незамеченной для Лебена ее реакция.

«Главное, чтобы это потом было», — подумала девушка, но в ответ лишь кивнула.

— Не желаете ли для начала отобедать? —предложил Дроувер, которому приходилось едва ли не переходить на бег, чтобы идти вровень с высоким элизианцем. — Если вы спешите, то как раз у южных ворот есть чудесная таверна. Хозяйка готовит прекрасное рагу!

— Ты прав, мы спешим, — начал было Лебен, но, взглянув на умоляющее лицо Евы, не удержался от тяжелого вздоха. — Ну, хорошо, веди. И раз такое дело, распорядись и о ванне. Нам предстоит та ещё неделька.

— Конечно, господин Лебен! — любезно отозвался их провожатый.

Львиную долю постоялого двора, на который привел их Дроувер, занимала просторная конюшня, откуда раздавалось довольное лошадиное фырканье. А в одном из домиков с резным фасадом расположилась уютная и светлая таверна.

Рагу было воистину бесподобным! Особенно после недели на сухом пайке. Лебен не смог сдержать улыбки, когда Ева спросила, можно ли добавки. Как только они покончили с обедом, миниатюрная хозяйка, госпожа Теоберта, сообщила, что ванна готова. Пока поднимались на второй этаж, Лебен наставлял:

— Кулон не снимай, ничего ни от кого не принимай, не ешь, не пей. Если что, я буду за дверью.

Девушка вошла в комнату, посреди которой разместили широкую медную ванну на кованных ножках. Еве было очень неловко, когда хозяйка помогла ей раздеться и окунуться в горячую воду. Расплывшись в улыбке, отчего по ее милому личику разбежались паутиной морщинки, госпожа Теоберта подала мыло и масла, спросила не желает ли Хранительница чего-нибудь ещё, и, получив отрицательный ответ, удалилась. Ева осталась наедине с собой. Горячая ванна приятно расслабляла одеревеневшие мышцы, а аромат душистого мыла дарил ощущение отдыха и покоя.

Солнечные лучи, что струились в окно, сквозь толщу воды причудливо играли бликами на гранях рубина, увлекая за собой мысли Евы, та и не заметила, как стала засыпать. Несмотря на обстановку вокруг, сон не пожелал нести успокоение. Девушка вновь очутилась в темном лесу, удирая от невидимых преследователей. Она бежала изо всех сил, ветки мучительно хлестали и царапали ее тело, но оторваться никак не удавалось, она слышала, что ее нагоняют. Тут она поняла, что больше не может и не хочет бежать! Резко остановившись, она развернулась лицом навстречу неприятелю, зажала в руке рубин и гаркнула: «Хватит!»

Из сна Еву вырвал гулкий грохот и последующее болезненное падение. Девушка с ужасом увидела, как покорежился металл, а десятки литров воды хлынули на пол. За спиной хлопнула дверь, и прежде, чем Ева осознала, что сидит голая среди того, что когда-то было ванной, на ее плечи набросили мягкое полотенце. Ева подняла голову. Госпожа Теоберта, спасшая ее от стыда, бросилась за вещами девушки. Опешивший же Лебен, стоя в дверях, быстрым опытным взглядом оценил обстановку и, все-таки смутившись, отвернулся к окну.

— Что это было?

— Не знаю, — прохрипела Ева. Затем, откашлявшись, пояснила: — Я уснула, и, кажется, мне приснился кошмар.

— Ох! — вздохнул элизианец. — Наше счастье, что этого не произошло посреди реки.

Ева поднялась и принялась вытираться. Хозяйка таверны подала ей вещи.

— Извините за ванну, — виновато проговорила девушка.

— Не страшно, у нас есть еще. Господин Лебен, распорядиться, чтобы вам нагрели воду?

— Да теперь уж перебьюсь, — ответил капитан.

— Ничего-ничего, — успокаивающим тоном произнесла хозяйка, помогая Еве. — Юная Хранительница научится управлять Первокамнем и станет истинной защитницей Элизия. Храброй, как госпожа Кетесэль до нее.

— Кетесэль была храброй, но глупой, — возразил Лебен и тут же осекся. — Прошу прощения, я знаю, что здесь ее почитают, как героиню. Но атака на Терадас была организована только для того, чтобы спровоцировать ее, и она повелась.

— Она защитила город ценой своей жизни, господин Лебен. Может, легион и не вошел бы в город, но Круг бесчинствовал, как никогда.

— Не надо мне говорить про бесчинства Круга, — элизианец вдруг сделался невероятно хмурым. — Я не оспариваю героизм Кетесэль, я лишь хочу, чтобы юная Хранительница не повторяла ошибок своих предшественников. Благодарю за гостеприимство, госпожа Теоберта, но нам нужно ехать.

— Конечно. Берегите себя, Капитан Лебен, — вежливо ответила хозяйка и, улыбнувшись Еве, добавила: — Удачи, юная Хранительница.

Когда они вышли во двор, Ева не удержалась от вопроса:

— Как она погибла?

— Прыгнула с башни, — Лебен остановился и посмотрел девушке прямо в глаза. — Она погибла, защищая не город, а камень. Буду откровенен с тобой, последние годы были очень плохи для Хранителей.

— Цифра семь мне о многом сказала.

— Николас даже порвал с супругой, как только получил камень. Но он держался хорошо и почти сорок лет нагонял на демонов страх.

— Как же они его выманили?

— Недавно без разбора спалили несколько деревень вблизи границы, и это точно было сделано с целью позлить его. Но Николас не повелся бы на такое. А что стало последней каплей, боюсь, мы уже не узнаем.

Их нагнал Дроувер и спросил о готовности продолжить путь. Покинув постоялый двор, они отправились прямиком к высеченной из белого камня мощной арке ворот. Оказавшись за городом, Ева увидела примкнувшие к внешней стороне стены обещанные загоны, которые поначалу ей показались большими конюшнями. И лишь приглядевшись, она поняла, что отнюдь не лошади в них содержатся.

— И это кошки? — не сдержалась девушка. — Лебен, ты когда-нибудь видел кошек?

Хиамек без устали продирался сквозь лесную чащу, не чувствуя ровно никакого дискомфорта из-за отсутствия дороги. В отличие от его наездницы. Ева что есть силы прижималась к жесткой гриве этого кошкообразного существа, страшась получить какой-нибудь шальной веткой по лбу. И, несмотря на то, что они уже пятый день провели в седлах, Еву все ещё не покидало опасение, что стоит ей расслабиться, как эта тварь непременно ее сожрет.

Перед первой ночевкой в лесу Лебен вручил Еве пузырек с кисло пахнущим напитком, уверив, что это поможет ее расшатавшимся нервам. Благодаря снадобью или же после несчастной ванны, когда девушка осознала, что устала бояться, кошмары перестали мучить Еву по ночам. Но ей прекрасно хватало и той паники, что она испытывала днем при таком способе передвижения. Хиамеки были куда крупнее всех известных ей земных хищников, крепче и приземистее. А грива, о которую, казалось, девушка вот-вот натрет себе подбородок, больше напоминала плотные валяные жгуты. В остальном же да, это были кошки, со светло-серой шерстью, с немногочисленными темными полосками на спине.

Вместе с личным хиамеком Лебена, разноглазым зверем по имени Боуи, Стражи оставили для своего капитана и его снаряжение, потому сейчас элизианец был облачен поверх туники в сверкающую сталью кирасу, наплечник с крылатым гербом и кожаные наручи, ещё больше походя на персонажа фантастической истории.

Лебен ехал впереди, выбирая путь через лес, который, чем больше они отдалялись от Терадаса, становился все реже. Хиамек же Евы покорно следовал за ними, без какой-либо помощи со стороны наездницы.

Во время дневных привалов девушка забрасывала Лебена вопросами о Хранителях в целом и о Кетесэль в частности. Лебен повторил, что та оказалась в ловушке и, дабы не достаться врагу, прыгнула с высоты. Но согласился, что женщина она была отважная. Рассказал, что в нескольких днях пути на запад от Терадаса есть крепость Троудхолд, которая, пробыв много месяцев в осаде, устояла перед натиском врага только благодаря ей. Но тут же напомнил: Хранители должны быть осторожны и не имеют права рисковать камнем. Потеря города ничто по сравнению с тем, что станет с Элизием, если тьма Хаоса переступит Хребет.

Затем Ева долго не могла подобрать слова, чтобы спросить, как так вышло, что ей удалось использовать камень, ведь она простой человек. Но у Лебена не оказалось ответа на этот вопрос. Он сказал, что сила Первокамня до сих пор до конца не исследована, поэтому ожидать можно чего угодно.

Капитан рассказал легенду о том, откуда взялся рубин. Согласно ей, много тысяч лет назад Первокамень явился одному из магов Ваэлта в час нужды, наделив первого Хранителя невиданной до этого силой, с помощью которой войска иномирного врага были разгромлены. Было много желающих изучить камень, но, само собой, пока до магов дошло, как камень себя ведет, не обошлось без жертв. На вопрос же, что такое Круг, Лебен сначала ответил молчанием, и когда Ева уже решила, что он не желает говорить на эту тему, поведал об элитном отряде демонов, который выполняет для Повелителя Хаоса всю самую грязную работу.

— Я очень надеюсь, что мы не встретим их по дороге, но когда что зависело от моего желания.

— Ты сказал, что тебе не стоит говорить об их бесчинствах, как будто не раз с ними сталкивался.

— И каждый раз терял много своих людей.

— Этот отряд, их много? Каковы наши шансы проскочить?

— Нет, не много, но достаточно, поверь, чтобы держать в страхе половину Королевской Стражи. Все зависит от того, как долго Николасу удавалось водить их за собой, если удавалось. Чем ближе мы к своей цели, к столице, Трауму, тем сложнее нам будет пройти незамеченными. До этого все шло гладко, нам очень повезет, если так будет и впредь. Осталось недолго. Так что давай не будем терять время.

Сумерки в лесу, по обыкновению, наступили рано, и хотя между кронами деревьев ещё можно было увидеть кусочки серого неба, вниз, на землю, уже опустились густые тени. Ева радовалась окончанию дня, потому как спина сильно уставала от полулежачего положения, да и пустой желудок уже согласен был на любую еду. Поэтому она с нетерпением ждала, когда Лебен решит, что пора выбрать место для стоянки.

Тут хиамек Евы издал низкий утробный звук, и Боуи вторил ему. Лебен обеспокоенно обернулся, но успел ли он углядеть что-то во тьме или нет, Ева не поняла. Недовольное урчание кошек повторилось, и куда громче, а затем хиамек девушки резко взял влево, тогда как от тени справа отделилась огромная косматая фигура. Ева услышала звук клацнувшей челюсти, от которого внутри у нее всё похолодело.

Хиамек зарычал, но с курса не сбился. Лебен, на скаку бросив поводья, обернулся, и в его руках зажегся голубой свет, благодаря которому Ева увидела, что огромный черный волк никуда не делся, а бежал параллельно ей. Светоч принял форму лука, и Лебен выпустил одну за другой несколько светящихся стрел. Зрелище было по-настоящему впечатляющим, если бы Ева не была так напугана. Зверь отскочил в сторону и растворился во тьме.

Элизианец осмотрелся, схватил обратно поводья и, не сбавляя скорости, увел Боуи влево, хиамек Евы последовал за ним. Сердце бешено стучало в груди, гулко отзываясь в ушах, поэтому, как девушка не пыталась прислушиваться, она не могла понять, преследует ли волк их до сих пор. В итоге они проскакали в кромешной тьме еще минимум пару часов, периодически изменяя направление. Добравшись до ручья, пошли по его руслу прямо по воде. Через несколько километров свернули обратно в лес, и только после того, как достаточно отдалились от воды, Лебен решил остановиться. Ева едва не выпала из седла.

— Скорее всего, абсолютно бестолковое занятие, раз они вышли на наш след, но стоило попробовать оторваться, — чуть ли не извиняющимся тоном сказал элизианец, потушив при этом последнюю искру надежды Евы о том, что это был простой дикий зверь. — Попробуй уснуть, через пару часов продолжим. До ближайшего города остался последний рывок, завтра вечером будем там.

Ева спорить не стала, не вспомнила она и о голоде. Как только ее голова коснулась сумки, что заменяла подушку, она провалилась в сон без сновидений. Лебен поднял ее через несколько часов, когда в небе уже начало светлеть. Сам же он, судя по всему, не сомкнул глаз всю ночь, и Ева поразилась, насколько же элизианец выносливее обычного человека. Для нее следующий день был, как в тумане. Грива хиамека уже не казалась девушке жесткой, она периодически ловила себя на том, что дремлет, уткнувшись в нее носом.

Во время привала, после перекуса, Лебен позволил ей ещё немного поспать, беспокоясь, что девушка попросту свалится с кошки. Оставшуюся часть пути Ева держалась только на мысли, что сегодня ночью она поспит в нормальной кровати. Как же она ошибалась.

Как только они оказались на лесной опушке, Ева облегченно вздохнула. Ночь давно вступила в свои владения, но поле, а затем и дорогу, на которую выехали путники, хорошо освещал почти полный диск луны. Вскоре показались стены типичного, по мнению девушки, средневекового города, с черепичными крышами и квадратными башнями. С внешней стороны, по аналогу с Терадасом, находились загоны, где Лебен и Ева оставили хиамеков. А у городских ворот путников встречала дюжина Стражей.

— Капитан. Хранительница, — один из элизианцев поприветствовал их уже ставшим для Евы привычным жестом.

— Капрал, — ответил тем же приветствием Лебен.

— Не ожидали увидеть вас во Врэиме. Когда часовые сообщили, мы решили, что за вами погоня.

— Я и сам не планировал. А погоню не исключаю.

Пока они шли по широкой вымощенной улице, среди череды деревянных и каменных домов, освещенных неярким теплым светом фонарей, Лебен раздавал указания.

— Усиль посты на улицах, Ергрис. И на рассвете мне понадобится отряд для сопровождения в Траум. Не лишним будет взять с собой несколько репрессоров.

Тут Лебен резко остановился.

— Проклятье, — тихо выругался рядом капрал.

Дальше по улице, где фонари горели куда реже, заложив руки за спину, стояла одинокая фигура.

В руках Лебена мгновенно разжегся лазурный свет. Он натянул тетиву и сквозь стиснутые зубы процедил: «Плачу своим званием за голову ублюдка». Сверкнула обнаженная сталь. Стражи под командованием капрала, выступив вперед, приготовились к атаке.

Демон, а Ева не сомневалась, что это было именно так, не двигаясь, выждал некоторое время, затем сделал шаг навстречу и вдруг исчез. Лебен поднял лук и выстрелил в воздух, выпустив стрелу света, что зависла высоко над улицей, словно сигнальная ракета, ярко осветив все вокруг. В том числе и нападающего. Он, вооруженный коротким мечом, возник рядом с вырвавшимся вперед элизианцем. Страж атаковал, но демон ловко нырнул под его удар, тут же сократив расстояние, позволяющее его клинку дотянуться до соперника, а затем точным ударом рассек тому бедро.

Элизианец взвыл, и от его крика у Евы в жилах застыла кровь. Но она продолжала, не отрывая взгляда, наблюдать, как демон искусно парирует, контратакует и наносит смертельные удары. Его обнаженные руки и светлые волосы были перепачканы кровью соперников, сам же он казался неуязвимым, несмотря на то, что в качестве брони на нем был лишь кожаный жилет. Лебен выстрелил, но его цель увернулась.

Девушка увидела, как Ергрис выпустил заряд энергии в противника, и тот пригнулся, припав к земле, затем рывком оказался у ближайшего Стража, нанес серию молниеносных ударов, поразил его мощным выпадом в грудь, пробив кирасу, и снова растворился в воздухе. Капитан тут же выстрелил вверх, и опять лучи светоча вырвали демона из укрытия чуть на отдалении от Стражей. В руке демона возник клубок огня, который он подбросил, как теннисист во время подачи, поймал и швырнул в сторону дома по левую руку от него. Деревянные доски с громким треском тут же занялись пламенем. Лицо врага озарил хищный оскал, он провернул меч в руке и приготовился к следующей атаке.

Внезапно один из Стражей со сдавленным криком упал на землю. Ева увидела, что из его окровавленной шеи торчит метательный нож. Ей не сразу удалось найти взглядом, откуда исходила угроза. На крыше одного из домов слева от них оказался ещё один неприятель, рыжеволосый, с прической под стать земным бунтарям, и казалось, будто само пламя пляшет в его прищуренных глазах. Он метнул второй нож, но на этот раз промахнулся.

Лебен спустил тетиву, впрочем, демон уже успел спрыгнуть с крыши и оказаться рядом с другим, таким же пламенно рыжим верзилой, по сравнению с которым метатель ножей выглядел коротышкой. Оба обнажили мечи и вступили в схватку с остатками отряда Стражей. Лебен снова приготовился выстрелить, но тут из ниоткуда перед ним возник первый противник. Он ударом снизу вверх рубанул мечом по луку, который тут же разлетелся на тысячи ярких лазурных искр, а затем отступил, как показалось Еве, для того, чтобы Лебен успел извлечь меч из ножен. Чем он незамедлительно воспользовался. Теперь Ева могла видеть, что всю правую сторону лица демона пересекает огромный багряный шрам. Лебен атаковал, а соперник играючи отражал его удары, но контратаковать не спешил.

— У меня поразительное чувство дежавю, капитан Циано, — вкрадчиво проговорил демон, заблокировав меч Лебена, прижав острием к земле. — Снова Врэим, и снова твои люди мрут, как мухи.

Лебен ничего не ответил на издевку, только ещё сильнее сжал челюсти и, сверкнув яростной зеленью глаз, выдернул клинок из захвата.

Пораженная Ева следила за невероятно быстрыми движениями, Лебен наносил удар за ударом. Как можно было парировать подобное, девушка не представляла. Но тем не менее, ему никак не удавалось достать соперника.

— Уведите ее! — вдруг бросил капитан через плечо.

Один из элизианцев опомнился и помчался в сторону Евы.

Дальше для девушки все произошло, словно при замедленной съемке. Лебен атаковал, но его меч лишь рассек воздух. Демон исчез и тут же возник за спиной Стража, который направлялся к Еве. Девушка вскрикнула, когда он таким быстрым ударом вспорол элизианцу горло, что тот, кажется, даже не понял, от чего умер.

Демон двинулся в сторону Хранительницы. Она видела из-за его плеча, как Лебен обернулся и собрался было догнать соперника, но тут его накрыла черная тень. Девушка подняла взгляд. На нее со злобным весельем смотрели белые глаза врага.

— Не смей меня трогать! — выпалила она.

На губах демона появилась жестокая усмешка, когда он схватил ее за шею. Мир вокруг поплыл.

— Нет! — прохрипела Ева, из глаз брызнули слезы, а внутри что-то оборвалось, когда она снова увидела знакомый пейзаж горного хребта.

Тут же рядом с ними возник высокий рыжий демон, в четыре руки они в одно мгновение связали Еве запястья и туго завязали рот. В следующий же миг огненновласый детина подхватил Еву, словно пушинку, и подошел к краю плато. Девушка услышала звук, похожий на шорох кожистых крыльев, и, прежде чем в ужасе осознала, что происходит, он спрыгнул вниз. Ева хотела зажмуриться, но не смогла себя заставить. Голые кроны мертвого леса стремительно приближались, а надежды Евы, что это все кошмарный сон, также быстро таяли.

Сделав круг над деревьями, демон спикировал к скалам у подножия гор. Среди валунов он нашел вход в пещеру, в кромешной тьме которой и посадил девушку. Тут же зажегся огонек, Ева увидела, что второй рыжий и блондин зашли следом. Демон со шрамом подбросил пламенный светоч под потолок, где тот и остался, тускло освещая стены пещеры, а сам присел перед девушкой.

— Ну, что ж, добро пожаловать в Хаос, Хранительница, — съехидничал он, протянув руку и взяв перепуганную девушку за подбородок. — А ты, куколка, вроде ничего.

— Отставь девчонку в покое, Спирит, — услышала Ева за его спиной. — Она просто оказалась не в том месте не в то время.

— Зануда, — буркнул этот самый Спирит, не оборачиваясь.

Затем встал, и Ева увидела четвертого демона, в жилете нараспашку, с окровавленной пастью и взлохмаченным черным ирокезом. Внезапно для себя девушка подумала, что вся четверка выглядит так, будто только что вышла с панк-рок концерта: кожаная одежда, ирокезы, у рослого и блондина серьги в ушах, оба рыжих татуированы с ног до головы. Это могло показаться забавным, но только не в той ситуации, в какой она была сейчас.

— Ты его достал? — возбужденно спросил Спирит.

— Ушёл, — новоприбывший, приложив руку ко рту, прошел вглубь пещеры и плюхнулся на камень.

Ева вдруг поняла, что за тень накрыла Лебена, и очень надеялась, что речь сейчас идет именно о нем, что ему удалось спастись.

— Этот гад, кажется, мне клык сломал.

— Зубы слабоваты стали? — загоготал мелкий рыжий.

— Хочешь проверить на прочность? — буквально ощетинился в ответ четвертый.

— Заткнулись оба! — гаркнул Спирит. — Сколл, — обратился он к последнему. — Девчонка на тебе. Справишься?

— Главное, чтобы хвоста не было, — продолжая проверять свои зубы на целостность, ответил черноволосый.

— Этим мы сейчас и займемся. Давайте, господа, на выход, чего расселись, — скомандовал он рыжим, которые тут же подчинились.

— До скорой встречи, куколка, — сказал он и вышел следом.

Сколл фыркнул. Он выждал какое-то время, затем встал и подошел к ней.

— Я сниму с тебя намордник, если обещаешь не шуметь, — проговорил он, сев рядом. — Твои приятели тебя не услышат, но в этом лесу водятся твари и пострашнее нас. Договорились?

Ева кивнула. На нее пристально смотрели желто-черные волчьи глаза. Лицо хоть и было молодым, но девушка уже понимала, что демону может быть как тридцать, так и триста. Щетину на макушке справа рассекали два параллельных шрама, а рот и тонкая бородка все ещё были перепачканы в крови. Могла ли Ева сейчас представить тварь, что напугала бы ее больше? Вряд ли.

— Если сможешь поспать, будешь большой умницей. Через несколько часов мы выдвинемся, и у меня нет никакого желания тащить тебя волоком. Поняла?

И снова кивок.

— Вот и хорошо, — он протянул руки и развязал ей рот. — Будешь делать, что говорят, и никто не причинит тебе вреда.

Из мучительной полудремы Еву вырвал голос ее похитителя, бросившего короткое: «Пора». Сложно представить себе более неприятное пробуждение. Тело девушки ныло и ломило от долгого пребывания на жестком полу пещеры, веревки натерли запястья, а в глазах рябило от приступа накатившей головной боли.

Огненный светоч к тому времени погас, и Ева едва различала силуэт наклонившегося над ней демона, который, убедившись, что она очнулась, молча вручил ей флягу с водой и какое-то подобие бутерброда из галет с сыром. Аппетита абсолютно никакого не было, и тем более не хотелось ничего принимать от этого существа, но желудок предательски заурчал. Кое-как справляясь связанными затекшими руками со скудным завтраком, Ева пыталась не думать ни о своей дальнейшей судьбе, ни о чем-либо еще, надеясь, что пульсирующая боль в висках этому поспособствует.

С едой было покончено, и демон, ухватив девушку за предплечье, поднял ее на ноги и вывел из пещеры. Так, не отпуская руки, и поддерживал, пока пересекали каменистую долину. Хоть это и было тщетно, девушка с надеждой высматривала расправленные крылья элизианских воинов в темном небе.

О факте, что наступило утро, можно было судить только по тому, что на смену серебристому диску луны пришло багряное зарево над Хребтом. Густая тьма не давала ни единого шанса лучам солнца со стороны Элизия, несмотря на то, что они находились у самой границы, и, прежде чем скрыться под сводом мертвых веток, Ева успела увидеть лишь блеклый намек на поток света над Часовой башней.

Как только под ногами перестали попадаться булыжники, демон отпустил Еву и жестом велел двигаться вперед. Даже лишенные листвы, деревья плотным сплетением крон скрывали и тот тусклый свет, что давало солнце Хаоса. Глаза не спешили привыкать к окружающему мраку, и прежде, чем похититель достал нож и разрезал веревки на руках девушки, она умудрилась пару раз неуклюже шлепнуться, споткнувшись о коряги. Ева невесело подумала, можно ли придумать более нелепую попытку пойманному Хранителю самоубиться, и тут же от этой мысли ее нутро скрутила паника. Она не хотела умирать, она не готова была идти на такую жертву, она боялась, безумно, неистово, она…

Несмотря на развязанные руки, она снова потеряла равновесие, но в этот раз демон не дал девушке упасть, вовремя подхватив ее. Ева услышала над ухом его недовольный тяжелый вздох, который внезапно подействовал на девушку отрезвляюще, паника отступила, но ее место заняли гнев и горячая обида. На этом топливе она и двигалась дальше, несмотря на головную боль, вопреки голоду и усталости.

Ева не знала наверняка, смогут ли ее спасти или она уже обречена, но она больше не хотела быть жалким комком страха. Она могла хотя бы попытаться достойно встретить свою судьбу. И пусть сейчас в ее силах было разве что усесться на землю и заявить, что не сдвинется с места, но сдаваться, по мнению девушки, ещё рано. Ева украдкой поглядывала на демона, который всё так же молча и не спеша ее вел, следя, чтобы она в очередной раз не споткнулась о валежник, и ни на секунду не сомневалась, что он сдержит своё обещание и, если понадобится, потащит девушку волоком. И вряд ли это подойдёт под определение «достойно».

К середине дня они остановились на короткий привал, который, вкупе с таким же скромным перекусом, как утром, оказался не в состоянии восполнить и часть сил. Демон к пище не притронулся и лишь наблюдал за девушкой, усевшись напротив. Ева чувствовала себя неуютно под этим взглядом, она догадывалась, что он хорошо видит все вокруг, тогда как она различала лишь очертания фигуры да блеск желтых глаз.

Ещё спустя несколько часов ветки и корни под ногами стали попадаться реже, и Ева поняла, что они вышли на какое-то подобие тропы. Но демон по-прежнему выдерживал неторопливый темп, причем, как показалось девушке, делал это намеренно, а вовсе не потому, что ей трудно передвигаться в темноте. Он, определенно, соблюдал дистанцию. Снова в сердце Евы разгорелся маленький лучик надежды, что тут, среди мрака, пусть и где-то впереди, есть те, кто могут ей помочь. А вскоре она убедилась в своем наблюдении, правда, совершенно не так, как того хотела.

К своему ужасу, она осознала, что искры, что вдруг заплясали перед глазами, вызваны не головной болью, а оказались тлеющей одеждой на теле, что лежало на их пути. Ева с трудом подавила ком в горле и успела только понять, устыдившись своего облегчения, что павший элизианец был ей не знаком, как демон резко увел девушку с тропы, лишь для того, чтобы, обогнув находку, снова на нее вернуться.

Что творилось в голове девушки весь оставшийся день, не взялся бы судить никто. Сердце щемило от мысли, что кто-то гибнет, пытаясь спасти ей. Потом пришли осознание и понимание того, что до нее никому нет дела, и Стражи защищают Первокамень, и что именно она сейчас — главная угроза для рубина. Прогнав прочь эти размышления, Ева попыталась сосредоточиться на чем-то ещё, но глазу не за что было зацепиться во тьме мертвого леса, потому ничего не оставалось, как сконцентрироваться на собственных ощущениях, усталости, голоде, боли, на чем угодно, лишь бы не на угрызениях совести.

Девушка не сразу обратила внимание, как начала различать некоторые детали пейзажа, покрытые узловатой корой стволы и изломанные линии ветвей, поначалу решив, что глаза наконец-то свыклись со мраком. Но потом поняла, что всего-навсего над Хаосом взошла луна, которая подарила куда более чистый и яркий свет, нежели дневное светило.

Демон снова свернул с тропы и через некоторое время остановил девушку на краю небольшой лесной прогалины, залитой лунным сиянием. Усадив Еву у дерева, он принялся привязывать ее. Убедившись в прочности узлов, поднялся, расстегнул ремень с ножнами и бросил его на землю поодаль. Затем заставил девушку почувствовать укол неловкого страха, когда снял и отправил следом за ремнем жилетку. После чего обогнул дерево, к которому была привязана Ева, и скрылся во мраке, оставив девушку в одиночестве.

Первым делом она попробовала освободить руки, но узлы, к сожалению, действительно оказались крепкими. Девушка была растеряна, не получалось сообразить, сможет ли она воспользоваться ситуацией, есть ли в округе Стражи, или единственные, чье внимание она сможет сейчас привлечь — это дикие звери. Поразмышляв, Ева все же не решилась поднимать шум.

Вскоре демон вернулся, держа в руке окровавленную бурую тушку размером с зайца. Пройдясь по поляне, он насобирал пресловутый валежник, сложил его и поджег возникшим над его ладонью языком пламени. Затем, усевшись с ножом перед быстро разгорающимся костром, принялся ловко свежевать и потрошить добычу. Девушка увидела, как он лихим движением кончика острого лезвия срезал небольшой лоскут мяса и закинул его себе в рот, после чего разделил тушку на две половины и насадил их на свежесрубленные и заточенные ветви. Закрепив импровизированные вертела над углями, демон бросил короткий взгляд на Еву.

Ароматнейший запах готовящегося мяса разлился по всей поляне, напрочь лишив девушку способности думать о чем-либо, кроме еды. Первый вертел демон снял с костра почти сразу же, отложив его в сторону. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он решил, что второй кусок готов. Только после этого он вернулся к Еве, развязал ее и жестом велел сесть к костру, вручив обугленную ветку с насаженным сочным куском мяса.

В этот раз у девушки даже и мысли не было отказываться. Несмотря на пресность, Ева готова была поклясться, что это самое вкусное, что она когда-либо ела в своей жизни. С тоской она подумала о том, как же легко начать радоваться простым вещам, теплу и горячей еде, оказавшись в такой безнадежной ситуации вдали от дома.

Дом… Теперь Еве совершенно не казалось зазорным то, что ее прежняя жизнь была однообразной, может, даже скучной. Она была хорошей! Она училась, тренировалась, у нее были приятели в университете, мама любила ее, как умела, но любила! А что теперь Дара скажет матери? Как сильно Адела будет переживать о пропаже Евы? Как долго надеяться, что та вернется домой? Несправедливо, что она даже не узнает, где и как закончила свой путь ее дочь. На глазах девушки навернулись невольные слезы и тонкими горячими ручейками стекли по щекам. «Зараза», — подумала Ева и уткнулась носом в рукав куртки.

— Ну, перестань, — услышала она мягкий голос демона. — Я же тебя не на заклание веду.

— Да неужели! — не удержалась Ева, подняв голову.

На нее из-под хмуро сведенных густых бровей пристально смотрели волчьи глаза.

— Не каждая попытка Сариса сломать камень заканчивается летально.

— Я и смотрю, профессия Хранителя у вас тут самая популярная, — с вызовом парировала Ева и осеклась. Затем почему-то решила объяснить: — Я плачу не о себе. Просто вспомнила о матери.

— Если будешь играть по правилам Сариса и не станешь проявлять бессмысленный героизм, то, возможно, еще увидишь свою мать, — спокойно ответил демон. — Это не твоя война, не совершай ошибок, и все может закончиться не так плохо, как тебе сейчас кажется…

Усталость и недостаток сна сделали свое дело: в эту ночь, даже несмотря на то, что ложиться пришлось на голую землю, Ева спала крепко и, самое главное, без тревожных сновидений. Проснувшись, девушка почувствовала, что что-то не так, и ей понадобилось некоторое время, чтобы понять, в чем дело. За две с лишним недели, проведенные в Ваэлте, она впервые проснулась сама. Было ли демону проще вести девушку, которая не валится с ног от измождения, или он давал фору впередиидущим, Ева не знала, но не могла не отметить, что, выспавшись, и навстречу собственной погибели шагается легче.

В остальном же утро было идентично предыдущему: тело жаловалось на отсутствие нормальной постели, завтрак, что вручил ей похититель, оторвавшись от чистки ногтей кончиком ножа, был скромен, и вокруг по-прежнему царил мрак. Кусочек неба над поляной, затянутый багровыми тучами, поглотившими большую часть света, предрекал еще более сложный путь.

Демон, вернувшись к своей молчаливой манере, вывел ее обратно на тропу, где девушка могла более уверенно ступать без риска свернуть себе шею. Пользуясь тем, что боль в висках отступила, Ева принялась прокручивать в голове происходящее. Начиная от таких мелочей, как запоздалое удивление тому, что ветки, которые демон использовал для жарки мяса, были сырыми, а значит, деревья вокруг пусть и выглядели безжизненными, но не являлись сухостоем. Заканчивая куда более важными наблюдениями.

Во-первых: ее похититель, кажется, не был рад выпавшей ему работе, но девушка не имела понятия, от скуки это или из-за принципов. В одном она была уверена: он не видел в ней врага. Могло ли это принести пользу, она пока не знала.

Вдруг Ева осознала, что, думая о своем проводнике, она словно специально избегает его имени, хотя слышала и запомнила его. Наверное, решила девушка, стоило прекращать заниматься подобной ерундой.

Во-вторых: она заметила, что демона, Сколла, абсолютно не беспокоила возможная погоня, он, в отличие от Лебена, позволил себе развести костер и приготовить пищу, не боясь привлечь внимание. Еве не хотелось думать, что причина кроется в том, что преследовать их больше некому. Она склонялась к мысли, что он спокойно может встретить бой на своей территории даже с несколькими противниками. Не зря же Стражи страшатся демонов Круга.

И тут в голове девушки возник вопрос, который она непроизвольно задала вслух:

— Четверо?

— Что? — переспросил Сколл, которого Ева, скорее, чувствовала, нежели видела рядом.

— Круг, — неуверенно проговорила она. — Вас всего четверо?

— Да, — ответил он. А затем с совершенно неприкрытым сарказмом добавил: — Лучшие из лучших.

В голове Евы не укладывалось, как четверым такое под силу, но от расспросов она удержалась. Девушку устраивало, что демон не вел себя агрессивно по отношению к ней, и она не хотела портить и усложнять ситуацию, не зная границы дозволенного.

Мысли девушки лихорадочно метались в поисках выхода. Она думала над вчерашними словами демона. Сарис — это имя Ева слышала от Лебена — Повелитель Хаоса, вот уже почти тринадцать столетий пытающийся погрузить весь Ваэлт во тьму. И она, чтобы выжить, должна играть по правилам этого древнего безжалостного существа? Ева сколько угодно могла утешать себя мыслями, что камень выдерживал раньше, и не факт, что он сломается сейчас, но легче на сердце от этого не становилось. Лишь один совет Сколла не заставлял совесть девушки конфликтовать с чувством самосохранения — не совершать ошибок, его-то она и решила придерживаться.

Когда, по ощущениям, день уже давно должен был перевалить за середину, девушка поняла, что демон не планирует привал, потому к вечеру ее силы были на пределе. И тут тропа влилась в широкую дорогу. Низкие тучи по-прежнему нависали над головами, лишь утратив свой красный оттенок, но изливаться дождём, на удачу путников, они не торопились.

Дорога, неожиданно для Евы, привела их к небольшому поселку, окруженному лесным массивом. Низкие деревенские домики ничем не отличались от того, что девушка видела раньше, разве что выглядели более изношенными. Прежде, чем приблизиться к ним, Сколл остановил Еву и поправил ворот ее куртки, прикрыв цепь, на которой висел рубин.

— Камушком лучше лишний раз не светить, — прокомментировал он и повел ее в сторону длинного здания, внутри которого, судя по раздающемуся шуму из открытых окон и аппетитному аромату, витающему вокруг, расположилась таверна.

Зал оказался забит почти под завязку, но, как только они вошли, вокруг разом сделалось тихо. Посетители повернули головы в их сторону, послышались негромкие перешептывания, а трактирщик — седой мужчина с тусклыми желтыми глазами — мигом оказался возле новоприбывших гостей.

— Офицер Дерзер, — с наигранной любезностью произнес он. — Честь приветствовать воинов нашего Повелителя в моей скромной обители. Позвольте для начала узнать, присутствие светлой девочки не принесет за собой неприятности для моих постояльцев?

— Здесь ее искать никто не будет, — сухо ответил демон.

— Рад слышать. Сюда, — трактирщик указал на столик у стены, который оперативно освободился. — Сами понимаете, погромы нам ни к чему. Поэтому не могу не спросить, не явится ли сюда ваш брат?

— Не позову — не явится, — ответил демон, смерив хозяина таверны хмурым взглядом, под которым тот буквально съежился.

— Понял, больше глупых вопросов не задаю, — поклонившись, трактирщик поспешил вернуться к стойке.

Усадив Еву слева от себя, Сколл прислонился спиной к бревенчатой стене и принялся осматривать зал таверны и ее посетителей. Те, в свою очередь, косились на демона и его пленницу, с неохотой возвращаясь к своим разговорам. Были здесь мужчины и женщины всех возрастов, и они казались Еве ничем не примечательными, если бы то за одним, то за другим столиками не сверкали яростью волчьи глаза.

Ева перевела взгляд на своего спутника, которого, к слову, она впервые увидела при более или менее нормальном освещении. Кожаный жилет, который он носил на голое тело, впрочем, как и весь их отряд, позволял разглядеть россыпь мелких шрамов на руках и один серьезный, рассекающий почти все плечо до самого локтя. А его уши, то, на что Ева научилась сразу обращать внимание в Ваэлте, были заостренными, но не длинными, как у элизианцев.

Демон почувствовал на себе ее взгляд и, не поворачивая головы, посмотрел на девушку. Ева, растерявшись, тихо спросила:

— Что будет, если тут узнают про камень?

— Может, ничего, — Сколл вернулся к созерцанию окружающих. — А может, кто-то решит, что у него личные счеты с Хранителями.

— И что тогда?

— Тогда здесь будет бойня.

— Не многовато ли их для одного?

В этот раз демон повернулся к девушке и улыбнулся одними уголками рта:

— А я не один.

— Где один — там и все, да, Сколлар? — услышала Ева хриплый женский голосок. — Извини, что грею уши.

Перед Евой тут же возникла тарелка с мясным жарким, а Сколлу миловидная курносая официантка подала подрумяненную вырезку со словами: «Почти, как дома».

— Дина, — кивнул ей демон.

— Не обращай внимания на ворчание старика, — прижав к груди поднос, сказала девушка. — Он до сих пор припоминает, что вы натворили в прошлый раз.

— Ему стоило думать, прежде чем при Спирите называть меня грязнокровным.

— Тут не поспоришь. Передай, кстати, братцу, что он мне все еще должен.

Сколл ненадолго задумался, пережевывая едва прожаренное мясо, а затем расплылся в улыбке, явив острые клыки.

— Я, пожалуй, не буду говорить, что он ответил. Это не для женских ушей.

— Сучонок, — негромко фыркнула Дина, но улыбнулась в ответ. Затем, вздохнув, проговорила: — Ты не подумай, мы всегда рады своим, но, надеюсь, на ночь ты не останешься. Мы пытаемся жить тихо и не хотели бы привлекать внимание.

— Не останусь, — заверил ее демон.

— Вот и славно. Пива?

— Воды. И чего-нибудь с собой.

Официантка кивнула и упорхнула к стойке. Через минуту вернулась с графином и двумя кружками. Пока наливала воду, бросила короткий взгляд на Еву. Простое любопытство, ни ненависти, ни жалости, ни каких-либо ещё эмоций в этих желтых глазах девушка не увидела.

— Поешь, — сказал Сколл, когда они остались вдвоем. — До ближайшего поселения дней десять пути. И с живностью чем дальше, тем хуже.

Ева только сейчас поняла, что, несмотря на голод, не притронулась к еде. Но, прежде чем исправить это, любопытство взяло вверх, и девушка отважилась спросить:

— Грязнокровным?

Сколл посмотрел на нее, удивленно вскинув бровь. Ева уже успела подумать, что сейчас пожалеет о наглости, но он спокойно ответил:

— Я нечистокровный демон. Или нечистокровный оборотень, если судить с точки зрения местных. Это их и бесит.

— Почему?

— Ешь, — скомандовал демон и вышел из-за стола навстречу Дине, которая вручила ему видавший виды дорожный рюкзак. Официантка, пристав на цыпочки, сказала ему что-то на ухо и вернулась к работе.

Ева решила дальше не нервировать демона и постаралась как можно быстрее закончить с ужином, после чего они сразу же покинули таверну. Трактирщик бросил вслед какую-то очередную лживую любезность, но Сколл даже не удостоил того взглядом.

За деревней не было ни троп, ни дорог, поэтому девушке снова пришлось положиться на зрение демона и позволить вести себя в лесной мгле.

— Банальные инстинкты и зависть, — вдруг сказал Сколл, когда они удалились на некоторое расстояние от поселения. — Я старше большинства тех, кого ты видела, и если меня не настигнет элизианская стрела, то переживу не только их самих, но и их детей и внуков. Не вписываюсь в стайную иерархию.

— И это вся причина? — удивилась девушка.

— Глотки в этих краях перегрызают и за меньшее, — задумчиво проговорил он, а затем остановил девушку. — Я думаю, на сегодня хватит.

Оказалось, помимо провизии, Дина положила в рюкзак небольшое шерстяное одеяло, чему Ева была несказанно благодарна во все последующие ночи. Особенно в ту, в которую тучи наконец-то разверзлись грозой. В моменты, когда небо озарялось яркими вспышками молний, становилось видно каждую веточку искаженных деревьев мертвого леса, словно они были запечатлены на контрастной черно-белой фотографии. И пусть Ева промокла до нитки, она была рада, что хотя бы так немного смылись грязь и пыль от долгого пребывания в дороге. К тому же, как только закончился проливной дождь, демон тут же развел костер.

Как Сколл и предупреждал, с дичью со временем становилось все хуже, а после двух вечеров подряд, когда в округе ничего не обнаружилось, он оставил дальнейшие попытки. Также день ото дня редел и сам лес, кроны деревьев расступились, впустив в чащу тусклый свет. Вскоре Еве его стало хватать, чтобы различать местность, даже если они находились вдали от троп. Демону больше не было необходимости постоянно поддерживать девушку, и они, постепенно, начали преодолевать куда большие расстояния.

В один из особенно ясных дней, когда багровое солнце Хаоса во всей своей пугающей красе стояло в зените, девушка заметила разбросанные повсюду каменные обломки. А вскоре за деревьями показался полуразрушенный остов замка, некогда величественного, судя по чудом уцелевшим элементам, среди которых можно было рассмотреть одинокие колонны и ажурные арки, ныне же стоящего в ужасающих руинах. Обезглавленная башня подпиралась поверженным шпилем, воткнувшимся острием во внутренний двор. Восточная стена, ближняя к путникам, зияла чернотой внутренностей замка, точно Ева пыталась смотреть сквозь ребра исполинского чудовища, а различные пристройки были попросту сравнены с землей, оставив в память о себе лишь заросшие мхом фундаменты. Пока они проходили насквозь по территории замка, взгляд девушки привлекло нечто, кажущееся инородным среди царящей разрухи настолько, что она вновь не удержалась от вопросов:

— Что это?

— Одна из давно павших людских крепостей.

— Нет, я об этом, — Ева указала на стройный ряд возвышающихся из земли острых шипов, черных и гладких, словно выточенных из обсидиана.

— А это верный признак того, что Сарис лично участвовал в битве, — ответил демон. Затем, понизив голос, проворчал: — Хотя больше похоже на место казни.

Девушка почувствовала, как по спине прошел неприятный холодок. И, кажется, впервые ей стало страшно не за себя. Ева не могла точно сказать, что напугало ее больше: разрушение и опустошение, что оставила за собой битва, или же противоестественность вида этих сталагмитов, которые, несмотря на то, что замок пал точно не одну сотню лет назад, выглядели, словно еще утром их тщательно отполировали, да так, что они всеми гранями отражали полуденный багрянец светила.

Почему-то только сейчас Ева с ужасом осознала, на что она обрекает встреченные ею деревушки, Терадас, Врэим и другие города, что ей так и не довелось увидеть. Нет, она все ещё не была готова пожертвовать собой ради них, кишка тонка, но и бездействовать она не могла. Ева, может, и хотела с гордо поднятой головой встретить судьбу, но прежде она должна была попробовать обезопасить остальных.

Она должна была избавиться от камня. Даже укрытый и вдали от Хранителя, он все еще защищал Элизий от тьмы. В идеале подошла бы бурная река, чтобы и с Евы нечего было спросить, правда, в таком случае от нее живой не будет проку, да и из встреченных ручьев, в которых они пополняли запасы воды, ни один не сгодился бы для подобной роли. А если попробовать спрятать камень и убежать? Ведь поймают и будут выпытывать. Конечно же, сразу расколется, но ведь так можно потянуть время, в надежде, что Стражи найдут ее. Если бы она только могла дать им знать, где находится.

Оставив за спиной столбы обрушенных ворот, они вышли на старую мощеную дорогу, которой придерживались следующие два дня. Все это время Ева неустанно обдумывала свои шансы на успех, старалась примечать особенности ландшафта, которые могли быть хоть как-то полезны. Лес, к сожалению, не особо пестрил подобными местами: пара оврагов, несколько особенно густых сплетений веток да огромный расщепленный пень. Девушка думала, может ли ей помочь поселение, о котором говорил Сколл. Но десять дней уже прошло, а то и больше, судя по приближающемуся новолунию, но до него они так и не добрались: либо шли медленнее, чем рассчитывал демон, либо Сколл решил пройти мимо.

Так прошел ещё один день. И без того тонкий месяц периодически скрывался за облаками, потому снова приходилось продираться сквозь непроглядную тьму, пока демон искал место для ночевки.

Вдруг он резко остановил девушку, схватив ее за локоть. Ева готова была поклясться, что услышала, как он принюхивается.

— Да чтоб тебя, — тихо ругнулся он.

А затем потянул Еву в сторону, не отпуская руки и ускорив шаг.

— Попробуем обойти, — скорее себе проговорил он.

— Что там? — решилась спросить девушка, в глубине души которой затлела искорка надежды.

— Тянет гнилью.

И надежда потухла, а на ее место пришла тревога. Демон, которого совершенно не смущали возможная погоня и бойня в переполненной таверне, сейчас, судя по голосу и спешке, был весьма взволнован. Через некоторое время Сколл снова замер и, выпустив руку Евы, велел ей встать ему за спину. Девушка услышала лязг металла, а затем небольшую область вокруг них осветил всполох огня, что загорелся над рукой демона.

Ева почувствовала, как ледяные пальцы ужаса сжали ее сердце, а немой крик застрял в горле, когда языки пламени вырвали из тьмы многочисленные исковерканные, рваные, чернеющие провалами глазниц и зубов, некогда человеческие лица существ, что плотной стеной стояли у них на пути. С шипением твари отступили при виде огня, но замешательство их было недолгим.

Слева двое из них, оторвавшись от общего строя, рванули вперед. Сколлар с приглушенным рыком бросил в тварей пламенным комом. Поначалу лохмотья, а затем и они сами вспыхнули, точно сухой хворост, и с душераздирающим воем повалились на землю. Демон тут же разжег новый огненный клубок и метнул его в существ справа, посеяв панику в их рядах, затем повторил то же самое с тварями с противоположной стороны. Яркое зарево явило глазам путников десятки перекошенных гневом лиц.

Перехватив меч поудобнее, Сколл быстрым движением снес голову первому существу, полыхающему, словно факел, что сумело добраться до него. А затем распорол пополам следующего. Третьему досталась огненная вспышка в мерзкое лицо, лишенное нижней челюсти. Демон рубил их одного за другим, но твари все напирали.

Ева, буквально трясясь от страха, обернулась. Существа стояли вокруг них почти плотным кольцом. Почти. Здравый смысл говорил ей, что это не тот шанс, которого она искала, что это плохая идея, но…

Девушка рванула в обнаруженную ею брешь. Решение и правда было не лучшим, потому что, как только она отдалилась от места схватки, она перестала видеть что-либо вокруг. То ли благодаря тому, что они только что шли этим путем, то ли удача была на стороне девушки, но ей пока удавалось вслепую обегать препятствия и не спотыкаться. Сердце бешено стучало в груди, незамеченные ветки хлестали ее по лицу, напоминая Еве о ее кошмарах, но отступать было поздно. Внезапно вокруг стало светлее, девушка начала различать местность, но словно через красное тонированное стекло. Ева растерялась, ведь до рассвета было ещё очень далеко, а затем краем глаза увидела, что камень, выбившись из-под куртки, пульсирует на ее груди.

— Где же ты раньше был? — в сердцах процедила она сквозь зубы, не останавливаясь.

На что она надеялась? Что демон потратит на тварей достаточно времени, чтобы она успела оторваться? Вряд ли. Спрятать камень? Возможно. Или на то, что Сколл не выберется из окружения? От этой мысли ей почему-то стало не по себе. Она не в состоянии была желать демону смерти. Он заступился за девушку в пещере, он был терпелив к ней по дороге. «Ой, до чего же женщины глупый народ, — отругала себя Ева. — Отнеслись по-человечески, сразу млеешь. Посмотришь, что будет, когда он тебя догонит». Или если догонят его сослуживцы. Девушке совершенно не хотелось снова сталкиваться с рыжими и блондином, они без какой-либо отчетливой причины вызывали у нее стойкое ощущение неприязни и страха.

Справа от девушки послышался хруст, и тут же на нее кто-то набросился, свалив с ног. В нос ударил резкий запах тухлятины. Девушка с отвращением попыталась оттолкнуть навалившуюся тварь, но та с проворством, неожиданным для разлагающегося существа, вцепилась зубами в руку Евы. Девушка, взвыв от жгучей боли, свободной рукой уперлась в лоб омерзительному созданию, пытаясь отпихнуть, и тут алая вспышка разгорелась между ее пальцев. Тварь дернула головой и заревела, когда ее мощным ударом отбросило от Евы. А затем затихла.

Тяжело дыша, девушка попыталась встать на ноги, но они предательски подкосились, и она снова повалилась на землю. Уставившись на страшную рваную рану на руке, что виднелась через разодранный рукав куртки, Ева едва успела подумать, что, кажется, все-таки совершила ошибку, а затем отключилась.

Она из последних сил бежала сквозь холодную тьму. Мышцы сводило от усталости, сердце отбивало сумасшедший ритм, гулом отзываясь в ушах, рваное дыхание с хрипом вырывалось из груди, с каждым вздохом обжигая легкие морозным воздухом. Но она не могла себе позволить отдохнуть, остановка была равносильна смерти, она должна была двигаться вперед. На глазах навернулись слезы, но она не понимала, отчего плачет. Боль в груди разгоралась все сильнее, становилась невыносимой. Слишком горячо. Горячо!

Ева вскрикнула от боли. На ощупь найдя ее источник, с трудом отбросила его от себя. Затем перевернулась набок и открыла глаза. Она лежала на своей куртке на полу, а прямо перед ней, разгоняя полумрак вокруг себя, на оборванной цепи пульсировал Первокамень. Девушка с трудом приподнялась и посмотрела на свои руки. Рана от укуса почернела, а кожа вокруг стала серой и тонкой, так что проступили голубые вены. Голова кружилась, а тело била мелкая дрожь.

— Это была плохая идея, — услышала она мягкий голос Сколла.

Ева подняла голову. Он сидел рядом, прислонившись спиной к стене. Они находились в каком-то доме, старом, бревенчатом, совершенно пустом. Лишь в углу расположился очаг, в котором с тихим треском тлели угли.

— Я должна была попробовать, — прохрипела девушка.

— Я шел по твоему следу от самого Терадаса, ты правда думала, что сможешь убежать от меня? — демон в своей манере хмуро свел брови, но Ева не видела злобы в его желтых глазах.

— Я хотела спрятать камень…

— И чего же не спрятала?

— Он начал помогать мне, — к горлу девушки подступил сиплый кашель, от которого легкие взорвались болью. Когда возможность нормально дышать вернулась к ней, девушка спросила: — Что со мной?

— Ты умираешь, — спокойно ответил демон.

Девушку ещё больше затрясло. Она хотела разозлиться на него за этот невозмутимый тон, однако понимала, что сердиться может только на себя. В душе Евы возникли противоречивые чувства. Ей было больно и очень страшно, но в то же время девушке вдруг стало невероятно легко от мысли, что она не станет причиной триумфа тьмы.

— Я же не стану такой, как эти твари?

— На милосердный удар можешь рассчитывать.

— И когда? Сколько у меня осталось времени?

— Сутки, не больше. Или до тех пор, пока не станет невыносимо.

Ева отвела взгляд. Сквозь слезы, которые она даже не пыталась сдерживать, она увидела, что рубин по-прежнему пульсирует.

— Почему он ещё здесь? Разве он не должен искать нового Хранителя? Или ждёт, когда я умру окончательно?

— Или так, или Николас все ещё держится.

— Николас ещё жив? — Ева подняла удивленные глаза на демона.

— Был, когда мы оставляли его в Дор’Шадасе.

Сердце Евы сжалось от обиды и несправедливости. Они все ещё могли получить камень, стоило привести сюда Николаса. Ее, пусть и невольная, жертва могла оказаться напрасной.

Внезапно внизу живота взорвался комок дикой боли, и девушка со стоном сложилась пополам. Отдышавшись, она попыталась поднять голову. Сколл внимательно смотрел на Еву, изучая, словно увидел в первый раз. Затем пересел поближе и помог ей выпрямиться.

— Кем тебе приходится Дара? — внезапно спросил он.

— Подруга матери, — ответила девушка. И, подумав, добавила: — Приемной матери.

— У тебя ее черты, — продолжая разглядывать девушку, проговорил демон.

— Черты Дары? — опешила Ева и снова зашлась хриплым кашлем. — Не думаешь же ты…

— Ее дочь? Не уверен. А вот ее сестры — более вероятно.

— У Дары есть сестра?

— Была.

В голове девушки закружил рой мыслей. Не потому ли Дара переехали вслед за Аделой? Не потому ли она искала частых встреч именно с Евой? Но почему она не говорила? Почему Ева жила в приемной семье? Почему на Земле? Ерунда какая-то.

— Если это так, — продолжил Сколл. — Если я прав, а не вижу то, что хочу видеть, то я смогу помочь.

— А если ты ошибаешься? — едва ли не шепотом спросила девушка, затаив дыхание.

— То лечение убьет тебя.

— Не много-то я теряю, — выдавила из себя смешок Ева.

Демон, нахмурившись, закусил нижнюю губу, обнажив острый клык.

— Послушай меня, и послушай в этот раз внимательно. Мне проще было бы привести сюда Николаса, если он жив, то на последнем издыхании, и времени в обрез. Не впервой нам разменивать Хранителей. Так что пойми, что сейчас я хочу помочь. Поэтому в твоих же интересах сидеть здесь тихо и не совершать глупостей. А я постараюсь успеть собрать все необходимое. Договорились?

Ева кивнула. Хотела узнать, зачем ему это, но решила, что сейчас не время для расспросов. Она была согласна на все, лишь бы только боль прекратилась. Сколл, не теряя времени, поднялся на ноги, достал из рюкзака шерстяное одеяло Дины и, набросив на плечи Еве, велел ей ложиться. Затем у его ног разгорелся сноп искр, и он исчез в языках пламени.

Еву то знобило, то бросало в жар. Демон определенно переоценил ее возможности, когда говорил о совершении глупостей, она была не в состоянии даже подняться. Девушка пыталась обдумать его слова, но мысли плыли и путались. Укушенная рука горела огнем, голова раскалывалась, а внутренности сворачивало от нестерпимой боли. И с каждым часом становилось все хуже. Кажется, иногда она кричала. Совершенно точно несколько раз отключалась. Почти невозможно стало дышать. В глазах потемнело. И в разуме, кажется, тоже. Страх отступил. Если бы демон был сейчас рядом, она бы молила прекратить ее муки.

Девушка никак не отреагировала, когда сильные руки сгребли ее в охапку и усадили на пол.

— Пей, — услышала она откуда-то с другого конца вселенной. — До конца.

Ева едва оставалась в сознании, с трудом понимая, что ей что-то вливают в горло, прервавшись ненадолго, стоило ей закашляться. А потом вновь уложили и накрыли одеялом. Девушку страшно лихорадило, она непроизвольно и безуспешно пыталась полностью укутаться, сжимаясь в комок. И тут Ева поняла, что ее окружили чем-то теплым и мягким. Закопавшись в густую шерсть, вдохнув ее терпкий запах, девушка с благодарностью посильнее прижалась к нему. И только теперь смогла уснуть.

Проспав по меньшей мере часов двенадцать, Ева открыла глаза. В теле ощущалась невероятная слабость, кажется, она все еще температурила, а из легких по-прежнему раздавался хрип, но приступы чудовищной боли прекратились.

В очаге ярко горел огонь, заливая теплым светом комнату и играя на гранях рубина, что все так же лежал рядом. Девушка протянула руку в его сторону и увидела, что ее рана перевязана.

— Я бы не стал этого делать, пока зараза полностью не покинет твое тело, — услышала Ева.

Девушка отдернула руку и подняла взгляд на стоящего над ней Сколла. Он снова помог ей сесть и, разместившись напротив, протянул деревянную миску с чем-то горячим.

— Что это? — осипшим голосом спросила Ева.

— Простой бульон.

Девушка не была уверена, что изнеможенный организм согласится на еду, но тарелку приняла.

— А что было до этого?

— Немного волчьего шаманства.

— Почему оно могло убить меня?

— Не все ингредиенты нормально переносятся простыми смертными.

— Значит, ты был прав?

— Получается, да.

— Откуда ты столько знаешь о семье Дары? — Ева решила и дальше пользоваться терпеливыми ответами демона.

— Ну, врага нужно знать в лицо. Сестрицы Тэуфоль частенько доставляли неприятности, пока… — Сколл, прервавшись, положил руку Еве на плечо, не позволив завалиться на бок.

— Пока что?

— Пока одну не изгнали, а вторая не погибла.

— Ты знаешь, как она умерла? — голос девушки становился все тише и тише.

— Защищая Хранителя.

— Вы… — Ева запнулась, внезапно осознав, что ответ на этот вопрос может изменить ее отношение к своему похитителю. — Круг убил ее?

— Нет, — коротко ответил демон.

Ева чувствовала себя невероятно глупо. Ее бесило, что она не могла сердиться на Сколла. И одновременно смущало. А ещё она не понимала, что из произошедшего было реально, а что могло привидеться в бреду.

— Почему ты помог мне?

— Потому что мог. А теперь ешь и отдыхай, — демон поднялся и вернулся к очагу.

— Спасибо, — едва слышно проговорила девушка.

После «волчьего шаманства» сон был лучшим лекарством, и Ева вскоре почувствовала себя куда лучше. Она смогла самостоятельно подняться на ноги и немного походить по дому. Через окно она увидела, что они находятся на берегу реки. Прямо перед домиком находилась старая покосившаяся пристань. А в спокойных водах завораживающими переливами отражались багровые лучи.

— Как называется солнце в Хаосе? — спросила девушка.

— Джаро, — ответил Сколл, разделывая свежую тушку. В округе по-прежнему было плохо с дичью, но теперь ничего не мешало ему уделять больше времени охоте. — Сядь, пока не упала.

Девушка покорно уселась на одеяло.

— Ты не похож на тех, кого мне описывали, когда рассказывали про Круг.

— То, что я тебя кормлю, не делает меня хорошим, — проворчал демон, но все же улыбнулся.

— Ты спас меня.

— И это тоже. Убийца остается убийцей, сколько бы жизней он не спас, — тут же посерьезнел он. — Тем более я же и подверг тебя опасности, проморгав стаю. Упырями постоянно тянет в лесу, но я должен был заметить, что запах усилился, — демон словно оправдывался, что, на удивление, невероятно умиляло Еву.

— А до этого чуть не откусил мне ногу, — не смогла не добавить девушка.

— Хотел бы откусить — откусил. Моя задача состояла только в том, чтобы напугать.

Тут помрачнела и сама Ева, когда поняла, о чем речь.

— Чтобы мы повернули во Врэим? Но зачем?

— Это была прихоть Спирита. У него с Циано личные счеты.

— Погубить столько жизней из-за желания поквитаться? — Еве сделалось не по себе.

— Хуже. Из-за желания подразнить.

— Ты не похож на него, — после тяжелой паузы произнесла Ева.

— Тут я с тобой спорить не буду.

— Но если тебе это не по душе, почему ты не остановил его?

— Приказ есть приказ.

— Но он ведь твой брат, разве не так?

— В первую очередь, он мой командир, — Сколл с силой воткнул нож в тушу и исподлобья посмотрел на Еву. — Послушай, не знаю, зачем я тебе это говорю, но как маги Элизия не выбирают, становиться им Хранителями или нет, так и ни один из нас не идет на службу в Круг добровольно. Кому-то сложно дается эта работа, кому-то легче, кто-то даже получает удовольствие. Но никому нет дела до того, что чувствуем или думаем мы. Наш Круг не первый и не последний. Выслужили срок — молодцы, герои, идем на покой. Не выслужили, легли костями — ничего, соберут новый. Так и живем, молча выполняем приказы, ждем конца службы.

— У вас хотя бы есть шанс закончить ее живыми, — тихо проговорила Ева, удивившись внезапному многословию.

— Это да.

Ева больше не мучила демона расспросами, а молча наблюдала, как он готовит им обед. За те пять дней, что они провели в этом доме, она стала часто замечать за собой, что подолгу разглядывает его. Многочисленные шрамы, острые уши, короткие бакенбарды и непослушную прическу, то, как он закусывает губу, когда сосредоточен. Еве было неловко от того, что ей нравилось, как Сколл выглядит, а с другой стороны, что она теряла?

На следующий день, когда демон ушел на охоту, Ева долго не могла найти себе места, расхаживая по дому туда-сюда. В конце концов, она собралась с мыслями и склонилась над Первокамнем. Глубоко вздохнув, девушка протянула к нему руку. Рубин был холодным и спокойным. На короткий миг он засветился на ладони Евы, точно так же, как когда она приняла его из окровавленных пальцев Николаса. Так она и стояла посреди комнаты, с камнем в руке, со слезами на глазах, даже не заметив, как Сколл вернулся.

— Ты в порядке? — негромко спросил он.

— Я так надеялась, что больше не смогу коснуться его, — Ева вытерла тыльной стороной ладони слезы и повернулась к демону.

— Если бы он мог так просто отпустить, мне кажется, это был бы весьма популярный способ, — Сколл бросил добычу у очага и, подойдя к девушке, мягко сказал: — Положи, сегодня мы никуда не пойдем.

Еву пробрала легкая дрожь от его приближения и его тона. И тут же девушка смутилась своей реакции, растерялась. Только вот зачем? Что бы не случилось с ней в Дор’Шадасе, ничего приятного ожидать не стоило. Так почему же не получить от сегодняшнего дня все, что она может? Ева взяла себя в руки, бросив камень на одеяло, посмотрела снизу вверх на Сколла.

— В этой реке можно купаться?

— Почему, собственно, нет? Вода не самая теплая, но не отравлена, если ты об этом, — демон немного удивился ее вопросу.

— Позволишь?

— Ты же понимаешь, что я не могу отпустить тебя одну.

— Да я уж надеюсь, — с вызовом сказала девушка.

Сколл удивленно вскинул бровь и, кажется, ему понадобились усилия, чтобы подавить улыбку.

— Ну, идем.

Девушка вышла на улицу первой и, пока не передумала, уверенно направилась к пристани. Демон, как всегда, сохраняя деликатность, уселся поодаль, но отворачиваться не стал.

«Ой, дура», — только и подумала Ева и принялась стягивать сапоги и одежду. Затем подошла к краю воды. Окунув пальцы ног, девушка поняла, что представление о «не самая теплая» у них с демоном кардинально разнится. Вода была невероятно ледяная. Но отступать было уже поздно. Осторожно ступая, девушка потихоньку заходила в реку. Ее сердце ушло в пятки, она не сдержала визга, когда ее неожиданно подхватили на руки и окунули полностью в морозную воду со словами: «Ты так до нового вторжения заходить будешь».

— Опять дрожишь, — услышала Ева над ухом бархатистый голос Сколла, когда всем телом прижалась к нему. Теперь-то уж точно отступать было некуда. И не хотелось.

Он дал ей минутку искупаться, а затем вернул в свои крепкие объятия. Склонив голову, тихо втянул носом воздух, словно пытался уловить аромат ее кожи, а затем нашел губы девушки своими. Отвечая на горячие поцелуи, Ева позволила унести себя обратно в дом. Принимая ласки демона, она на долю секунды задумалась о правильности своих действий, но очень быстро решила, что ради такого стоило побегать по лесу от упырей. И отдалась ему вся без остатка.

Ева уже почти уснула на груди у Сколла, слушая его сердцебиение и тяжелое дыхание, когда он проговорил:

— Если бы все зависело от моего желания, я бы прямо сейчас вернул тебя домой.

— Перестань, я же не жду этого…

— Но вслед за моей полетят и другие головы.

Ева приподнялась и заглянула ему в глаза. Нет, она совершенно не хотела, чтобы эта чудесная голова покидала свою шею.

— Обещаю, что, как только доберемся до Цитадели, я сделаю все возможное…

Ева прервала его, коснувшись пальцами его губ.

— Просто будь рядом. С тобой мне не так страшно.

Сколл запустил руку в ее волосы и притянул к себе для поцелуя.

— Куда я от тебя денусь…

— А ты и правда ничего, куколка…

От этого голоса Ева проснулась, как от оплеухи, резко села на одеяле, подобрав под себя ноги, и, прикрыв грудь курткой, в которую, к счастью, была укутана, с ужасом уставилась на его обладателя. Спирит, командир Сколла, расплывшись в злорадном оскале, стоял возле двери и, смерив девушку пренебрежительным взглядом, бросил в ее сторону ее же вещи.

— Одевайся. Повелитель тебя уже заждался.

Ева осмотрелась и чуть осипшим от волнения голосом спросила:

— Где Сколл?

— Тебя это не касается! — резко ответил демон. — Пошевеливайся.

Ева как могла аккуратно принялась натягивать одежду под пристальным взором пугающих белых глаз, которые Спирит даже не думал отводить. От смятения руки девушки дрожали и плохо слушались, а мысли в голове и вовсе перемешались. Не сложно догадаться, что оставшаяся часть пути пройдет совершенно не так, как она надеялась, нутро похолодело от одной только мысли, что ее будет сопровождать этот демон. И девушка совершенно не понимала, сердиться ей на Сколла или беспокоиться о нем. Как так вышло, что он оставил ее наедине со своим братом? Почему бросил ее?

Ева нашла на полу рубин, который она вчера едва успела смахнуть с одеяла, прежде чем они на него завалились. Так как цепь была порвана, а нести Первокамень в кармане девушке показалось как-то неуважительно, она вытащила кожаный шнурок из манжета разодранного рукава куртки и повесила с его помощью камень на шею. Обувшись, Ева поднялась и замерла посреди комнаты.

— Руки, — скомандовал демон, шагнув в ее сторону с веревкой.

Девушка протянула к нему ладони, поморщившись, когда, связывая, он задел место укуса. Затянув тугой узел, Спирит ухватил Еву за подбородок, вынудив посмотреть ему в полные гнева глаза.

— Знай, если то, что тут между вами произошло, хоть как-то аукнется Сколлу, я тебя лично выпотрошу, — прошипел он.

Ева, нервно сглотнув, как завороженная, не могла отвести глаз от глубокого багрового шрама, который рассекал лоб и бровь над правым глазом демона, а затем распарывал щеку практически до уголка рта. Девушка не сомневалась, что это не пустая угроза, впрочем, ей и не нужны были лишние слова, чтобы бояться его.

Демон убрал руку от ее лица и выволок на улицу. Первые несколько часов их путь лежал вдоль реки. Новый день только-только вступал в права, но рассеянные лучи Джаро уже окрасили воды в густой кровавый цвет. Ева с горечью поняла, что, кажется, упустила свой шанс утопить камень. Девушка задумалась о том, что изменилось за последние шесть дней, помимо того, что она прониклась неоднозначными чувствами к своему похитителю, а заодно и переспала с ним.

Они выяснили, что Ева, скорее всего, родственница Дары, и это до сих пор не укладывалось в голове, и не только потому, что она знала эту женщину всю свою жизнь. Думала, что знала. Выходило, что Ева не простая смертная, а дочь… чародейки? Дикость какая-то. Девушка не чувствовала в себе ничего особенного, магического или как это вообще должно работать. Но, если отбросить замешательство, это означало, что при других обстоятельствах Ева могла бы стать полноценной Хранительницей. При этой мысли сердце девушки защемило от тоски и мерзкого чувства утраченной возможности. Но она уже применяла случайно силу камня. Что, если она сможет это повторить для своего спасения? Сможет ли она использовать рубин против Спирита или попыткой только разозлит его? Стоит ли ей продолжать искать возможность спрятать Первокамень или надеяться на его помощь? Слишком много вопросов.

И об этом было бы гораздо проще думать, не возвращайся Ева постоянно к тому, что произошло вчера. Как и почему это может навредить Сколлу? Разум говорил, что она в последнюю очередь должна сейчас беспокоиться об этом головорезе, который в состоянии самостоятельно отвечать за свои действия и уж точно лучше нее знает, что дозволено демонам Круга, а что нет. Но не переживать не получалось. А что, если ей удастся сбежать? Пойдет ли он снова по ее следу? И сдержит ли он слово, поможет ли ей в Цитадели?

Снова и снова Ева думала о вчерашнем дне, и она нагло соврала бы, если бы сказала, что не желает повторения. Стоило признать, трезво мыслить девушка сейчас была не в состоянии.

Ева за раздумьями не заметила, что они приблизились к широкому тракту и массивному деревянному мосту. Как и все встреченные по эту сторону Хребта строения, он знавал и лучшие времена, но, судя по свежим участкам, поддерживался в рабочем состоянии. На противоположном берегу лес окончательно отступил, уступив место покрытой бурой травой степи. А почти сразу за мостом, у дороги, расположилась деревня, куда и повел девушку демон.

Жизнь в поселении била ключом. Возле домов ярко горели факелы и масляные лампы, помогая Джаро освещать узкие улочки. Жители спешили по своим делам, владельцы многочисленных лавок зазывали покупателей, а откуда-то раздавались звонкие удары молота кузнеца и пахло свежеиспеченным хлебом. Привычный быт обычных людей, по крайней мере, Ева не замечала за поселенцами ничего странного: ни тебе острых ушей, ни горящих огнем глаз. Казалось, никто не обращал внимания на Спирита и его пленницу, и далеко не сразу девушке удалось поймать короткий боязливый взгляд проходившей мимо женщины.

Целью демона оказался огромный глухой амбар, расположившийся в дальнем конце деревни. Внутри тускло освещенного помещения было пустынно, весьма ощутимо тянуло неприятным запахом с медным привкусом.

— Шам! — позвал Спирит.

— О, ясноглазый, — послышался голос сверху. По деревянной приставной лестнице, ведущей на чердак, к ним спустился мужчина. — А я думал, что жду Сколлара.

— Сколл слегка затрахался по дороге, — прыснул Спирит и пожал в приветствии собеседника за запястье. — Транспорт готов?

— Два отборнейших отродья, как заказывал, — расплылся в горделивой улыбке этот самый Шам. — Сытые и бодрые.

Ева, разглядывая его, задумалась, достаточно ли угловатой формы ушей, которые выглядывали из копны темных волос, для определения принадлежности к расе демонов. Но, встретившись с Шамом взглядом, решила, что его и без этого можно смело причислять к ним. Глаза мужчины были необычайно насыщенного лазурного цвета, что весьма жутко смотрелось при абсолютно черных склерах.

— Одного будет достаточно, — сказал ему Спирит.

— И что прикажешь мне со вторым делать? — с наигранной досадой спросил демон.

— Продай, — пожал плечами Спирит. — Мне ли тебя учить, что делать с товаром.

Торговец спорить не стал и поманил их вглубь амбара. Помедлив, командир Круга достал из поясной сумки серебристую коробочку и выудил оттуда самую обыкновенную сигарету без фильтра, Еве даже показалось, что она рассмотрела на ней известный круглый логотип. Спирит прикурил, вызвав искру щелчком пальцев, и повел пленницу вслед за голубоглазым. Девушка только сейчас, когда демон вернул портсигар в сумку, обратила внимание, что он не носит при себе оружие, на ремнях отсутствовали ножны, и девушка не увидела ни какого-либо кинжала, ни короткого клинка, которым он орудовал во Врэиме.

Из полумрака у противоположной стены, брякнув цепями, Шам вывел им навстречу четвероногого монстра размером с буйвола, от вида которого девушке стало не по себе. Нечто среднее между псом и ящером с громким недовольным сопением склонило могучую, покрытую чешуей, голову к земле, уставившись налитыми кровью глазами на путников. Почти отсутствующая шея переходила в крупный торс с выступающими ребрами, а на гладкой узкой черной спине расположилось громоздкое седло. Держали всю эту пугающую тушу мощные когтистые лапищи. Ева с тоской подумала, что она-то, глупая, хиамеков еще боялась.

— Ммм, таких бы химер да в легионы, — мечтательно протянул Спирит.

— Таких черта с два прокормишь, — ответил ему голубоглазый демон. — Зато дури хоть отбавляй. Домчит тебя до Дор’Шадаса дня за два, а то и быстрее.

— Чудно. А что по характеру?

— Ничем не отличается от местных. По макушке только не бей и избежишь новых шрамов.

Спирит, склонив голову набок, с возмущением посмотрел на своего собеседника и процедил сквозь зубы:

— Показал бы я тебе, как получаются новые шрамы…

— Только кто тебе тогда такой товар доставать будет, — широкой улыбкой отреагировал на это Шам.

Спирит ругнулся, но усмехнулся в ответ, а затем обратил свое внимание на Еву:

— Ну что, куколка, прошу на борт.

Девушке совершенно не хотелось приближаться к этой твари, но и испытывать на себе терпение командира Круга тоже казалось не лучшей идеей. На ватных ногах Ева подошла, и Спирит подсадил ее в седло. Зажав в зубах сигарету, он привязал руки девушки к передней луке, после чего взгромоздился у нее за спиной. Химера под ними негромко зарокотала. В который раз в жилах Евы застыла кровь, а по телу прошла мелкая дрожь, только она не могла сказать наверняка, от чего: из-за страха перед жутким существом или от гнетущей близости убийцы, чье дыхание она слышала над своим ухом.

— В сумке за седлом есть некоторые припасы, — сказал голубоглазый, передавая поводья.

— Ладно, — ответил ему Спирит, щелчком отправив окурок на пол.

— Задержишься в столице — заглядывай.

— А как же.

Шам открыл одни из широких ворот амбара, выпустив путников обратно в деревню. Спирит не стал гнать животину, что покорно подчинялась поводьям, по узким улочкам, а вывел сразу за пределы поселения, вернувшись на тракт по полю. Взяв уверенный темп, они продолжили путь по дороге. До конца дня демон останавливал химеру лишь единожды, даже не на привал, так, на перекур. Ева едва успела запить паек, как Спирит вернул ее в седло.

В голове девушки прочно засела одна единственная мысль: «Два дня, а то и меньше». Они почти прибыли, и у Евы совсем не осталось времени, чтобы что-то предпринять, может так случиться, что осталась всего одна полноценная остановка. Как только они найдут место для ночлега, нужно решаться и действовать. Вокруг голая степь, лишь изредка разбавленная одинокими деревьями да кустарниками — убежать нет шанса, равно как и спрятать камень. Значит, надо пробовать его использовать. Вряд ли Спирит освободит ей руки для сна, но хотя бы отвяжет их от седла, может, из этого что-то и выйдет.

Только сколько Ева не ждала привала, он не наступал. Ни химера, ни демон, судя по всему, не испытывали усталости. В отличие от девушки, которая начала сдаваться и клевать носом, когда свет молодого месяца уже сменился рассветным заревом. Ева почувствовала, как Спирит привалил ее к себе, чтобы она не падала вперед, и даже попыталась отстраниться, но силы покинули ее.

Беспокойный сон девушки прервался от резкого толчка. Химера неслась по тракту во весь опор, а затем отскочила в сторону, увернувшись от яркой вспышки.

— А я уже не надеялся, — услышала девушка над ухом ехидный голос Спирита.

Демон внезапно натянул поводья и развернул тварь. В черном небе над наездниками, расправив белоснежные крылья, отражая в резных доспехах послеполуденные лучи Джаро и небесно-голубой свет собственного заклинания, готовился к следующей атаке элизианский воин.

Спирит спрыгнул с седла и растворился во тьме, в то время как Ева не сводила глаз с напавшего. Девушка не могла видеть его лица из-за вычурного шлема, но заметила, что тот даже не шевельнул головой в поисках демона и как целился в химеру, так и продолжал. Ужасающее осознание пришло, когда он выпустил заряд светлой энергии. Тут справа от Евы возник рыжий детина, который одной рукой потянул за поводья, вынудив химеру припасть на передние лапы, а второй мощным шлепком прижал девушку к холке. Элизианец промахнулся, но свет тут же снова разгорелся в его руках. Девушке хотелось выть от несправедливости и безысходности: привязанная к седлу и прижатая подбородком к чешуйчатой шкуре, девушка желала, чтобы ее похитители защитили ее, как бы это не было с ее стороны подло, как бы не было от этого на душе гнило.

Краем глаза слева от себя Ева увидела огненную гриву второго демона. «Где один, там и все», — вспомнилось Еве. Несколько молниеносных движений рук, два из трех метательных ножей достигли цели — между воротом кирасы и шлемом хлынула кровь, и элизианец, неестественно сложив крылья, рухнул вниз. И ещё четверо приближались к ним.

Позади и чуть выше бойцов Элизия, взмахнув мощными кожистыми крыльями, возникла тень. Ева наблюдала, как руки преследующего их демона загорелись, явив ее взору не только ставший уже привычным оскал, но и метаморфозы, что начали происходить со Спиритом. В его глазах воспылал огонь, кожа почернела, и казалось, что вены демона раскалились, проступив по телу и крыльям пламенным узором. При каждом взмахе в воздух взмывал сноп искр, а огненная глыба в руках набирала мощь. Зависнув на мгновение в воздухе, Спирит обрушил в спины светлых воинов волну жара, лишь опалив крылья одному, но изжарив второго. Оба упали на землю с немалой высоты. Отвратительно пахнуло горелыми перьями и плотью. На глазах Евы навернулись слезы, ей не хотелось этого видеть, но вместо того, чтобы уткнуться лицом в шею химеры, она продолжала смотреть.

Осталось двое. Один из них даже не обернулся, а продолжил опасно приближаться к своей цели, готовя заклинание, второй же развернулся к Спириту, намереваясь его отвлечь. Демон сделал взмах, озарив высь новыми искрами, и исчез. А через миг оказался над первым элизианцем и, сложив крылья, упал на него камнем. Воин взвыл и попытался защититься, но даже с места Евы было видно, что раскаленное тело демона источало сильнейший жар. Крылья истлели, но элизианец умер раньше, чем достиг земли. Спирит набрал обратно высоту. Теперь они остались один на один.

Белокрылый воин развел руками, и его окружил мягкий тончайший свет. А затем он поспешил атаковать демона. Спирит ловко увернулся и в ответ, будто проверяя, отправил в элизианца огненной вспышкой, что разбилась об этот барьер. Демон сделал движение, словно выхватил что-то из воздуха, и в его руке возник меч, тяжелый полуторник с броской рукоятью. За пару взмахов мощных крыльев он сократил расстояние до соперника, пока тот готовил следующее заклинание. Еве, несмотря на противоречивые чувства, что разрывали ее сердце, стало жаль элизианца, который, замешкавшись, не успел ни применить заклинание, на которое понадеялся, ни достать оружие из ножен. Одним рубящим ударом Спирит оборвал его жизнь.

Демон приземлился на дорогу. Меч из его рук исчез точно также, как появился, крылья сложились за спиной и пропали в ворохе искр, кожа начала приобретать нормальный оттенок, а пламя в жилах гаснуть. Когда он приблизился к химере, его лицо озаряла довольная ухмылка, а с учащенным дыханием изо рта вырывался дым, словно пар на морозе.

— Никакой оригинальности, — фыркнул Спирит, забирая поводья.

Рыжий коротышка, ткнув пальцем в шею химеры, с неподдельным восторгом спросил:

— Где такого достать?

— Там, где взял, больше нет, — соврал его командир, взобравшись в седло.

— Эх… — раздосадованный демон отступил от химеры и исчез в языках пламени.

Второй молча последовал его примеру. Ева и ее похититель остались на тракте одни. В воздухе висел невыносимый смрад, а тишину нарушал тихий треск тлеющей вокруг трупов травы. Девушка, не без помощи Спирита, выпрямилась в седле. Даже через куртку она чувствовала остаточный жар, исходящий от демона.

— Ну, как тебе доблестные воины светлейшей? — услышала девушка.

Ева вдруг поняла, что ей все равно. В голове и на душе было настолько пусто, что единственным ее желанием было закрыть глаза и обратно уснуть. И будь, что будет…

Еще одна короткая остановка в конце дня, за которой последовала еще одна ночь в дороге. В те часы, что Ева не проваливалась в тревожный сон, она наблюдала за тем, как местность постепенно менялась и становилась оживленнее. Вдоль тракта выросли крупные деревни, а на самом пути все чаще встречались обозы и одинокие всадники. Вид простых лошадей, впряженных в повозки, надо сказать, уже немного удивлял.

С рассветом густая тьма на горизонте приобрела очертания высоких башен и городских стен, и чем ближе они становились, тем больше девушка убеждалась, что это и есть пункт их назначения. Нельзя сказать, что Еве не было страшно, но утешало то, что так или иначе, все скоро должно закончиться.

Первое, что бросилось в глаза на подъезде к городу — это опоясывающее его по периметру чудовищных размеров заграждение, образованное из тех самых обсидиановых сталагмитов, что напугали Еву в павшей крепости. А сразу за этим острейшим частоколом возвышались могучие стены Дор’Шадаса, чьи врата, обрамленные знаменами с красным солнцем на черном поле, словно пасть, поглощали въезжающих путников.

Складывалось впечатление, что этот город и не спал никогда. Для столь раннего часа было невероятно многолюдно и шумно. Широкая вымощенная улица, по которой лежал их путь, буквально кишела народом, от чьего разнообразия пестрило в глазах, будь то экзотический цвет кожи — девушка готова была поклясться, что видела золотистые лица и сизые оголенные плечи, — или же чрезвычайно замысловатые костюмы, что одновременно привели бы в шок и неописуемый восторг любого кутюрье.

Равно как и жители, многоликой была и архитектура, от скромных окраинных лачуг до богатейших особняков, от витиеватых арок и остроконечных башенок до грозных шипованных фасадов. Ева понятия не имела, кому город принадлежал раньше, но среди всего зодческого многообразия можно было увидеть по-настоящему древние, некогда белокаменные постройки, которые, вполне вероятно, были довоенными. К обветшалым стенам одного из таких зданий с тонкими окнами-бойницами пристроился яркий шатер торговца, словно прямиком с восточных базаров. Что именно громко и задорно тот предлагал зевакам, Ева не успела расслышать. Но больше всего поражало обилие света вокруг. Дор’Шадас, разгоняя вечную ночь, горел мириадом огней, как естественных, так и магического происхождения, чего никак не ждёшь от столицы темного государства.

Следуя очередному витку улицы и пугая недовольным рыком замешкавшихся прохожих, химера вывезла наездников на просторнейшую площадь, в сердце которой, окруженный заключенным в камень рвом, словно огромная скала, возвышался замок. Увенчанный острыми, как клыки, зубьями, вверх уходил меньший бастион. Над ним вздымался ещё один, за которым располагались чернокаменные стены Цитадели. Венчала твердыню узкая круглая башня, чья острая кровля, подобно копью, пронзала темное небо. Рядом с этой массивной крепостью, по разные стороны от нее уходили ввысь две башни, оканчивающиеся парными шпилями, будто две исполинские руки, предостерегающие окружающих от посягательств на покой обитателей замка.

Через ров к открытым вратам был переброшен мост, на котором несли службу четверо вооруженных глефами стражников в черных доспехах с закрытыми шлемами. При виде командира Круга они синхронно отдали честь, приложив сжатые кулаки к нагрудным пластинам, беспрепятственно позволив проехать во внутренний двор. Спешившись и стащив с седла пленницу, Спирит передал поводья подоспевшему мальчишке.

— Пристрой в зверинце, — распорядился он.

— Да, господин Дерзер, — пискнул служка, уставившись с ужасом на химеру, превосходившую его ростом раза в два.

Теперь девушка понимала, что именно Лебен называл «сердцем тьмы». Нависшая над обширной территорией и многочисленными строениями черная, кажущаяся монолитной твердь внушала какой-то необъяснимый ужас, сродни первобытному. Мертвый лес, населенный упырями, не вызывал столько страха, как необходимость переступить порог Цитадели.

Сердце девушки глухо стукнуло в груди, когда за ее спиной массивные двери закрылись с грохотом, разлившимся эхом по пустынному мрачному чертогу. Миновав просторный холл с высокими потолками и колоннами, Спирит повел Еву к противоположной от входа стене, участок каменной кладки которой при их приближении начал чернеть и искажаться, становясь чем-то вязким и непроглядным. Погрузившись вслед за своим пленителем в эту субстанцию, Ева почувствовала легкое головокружение и озноб по коже, а в глазах ненадолго потемнело.

После того, как зрение вернулось в норму, девушка обнаружила, что они оказались в просторном, ярко освещенном зале. В его центре стоял мужчина, облаченный с ног до головы в черные одежды. Кожаные ремни, перетягивающие крест на крест тунику, держали широкий капюшон, чья густая тень не давала ни единого шанса разглядеть лица. Он поднял руку, указав окольцованным пальцем на очерченный витиеватыми символами круг на полу, и тишину пронзил необычайно глубокий и низкий голос, заставивший Еву вздрогнуть:

— Камень.

Позади него, вдоль выставленных у стен столов, заложив руки за спины и смотря прямо перед собой, стояли демоны Круга. Сердце девушки непозволительно защемило, когда она увидела Сколла, ей безумно захотелось прочитать в его глазах, что все будет хорошо, что ей нечего бояться. Но он даже не взглянул на нее, его суровые желто-черные глаза были обращены на брата, который молча подтолкнул ее к обозначенному месту.

Ева не стала дожидаться, когда от нее будут что-то требовать или, тем более, применять силу, а покорно, пусть и неловко из-за связанных рук, сняла с шеи шнурок с Первокамнем и положила на пол.

«Трусиха», — с отвращением к себе подумала она.

Спирит отступил на несколько шагов назад и увлек за собой девушку, после чего неожиданно надавил ей на плечо, вынудив упасть на колени.

— Давай, Силиса, удиви меня.

Ева услышала цокот каблуков по каменному полу и невольно повернула голову на этот звук. К ней скорее подплыла, нежели подошла, женщина весьма вызывающей внешности. Ее волосы ниспадали пламенными локонами до середины спины, а голову венчала пара изящных длинных рогов. Откинув длинный подол алого декольтированного платья, дабы не мешался под ногами, она присела рядом с Евой. С такого расстояния девушка смогла рассмотреть оранжевые глаза демонессы, такие же, как и у рыжих бойцов Круга, тончайший огненный узор на радужке которых создавал дивный эффект пляшущего пламени.

В руках Силиса держала небольшую чашу, в которую она окунула тонкие пальцы, обагрив их, и принялась очерчивать на полу перед девушкой символы, похожие на те, что окружали Первокамень. В нос ударил тяжелый металлический запах.

— Саонарду это не помогло, — негромко, но язвительно отметил нависший над ними Спирит.

— Я учусь на своих ошибках, — спокойно, почти промурлыкав, ответила женщина. Затем, не прерываясь, спросила: — С братом не поделили чего? Злой, как черт…

— Не надо делать вид, что это тебя хоть как-то волнует, — отрезал демон.

— Главное, чтобы это на работе не сказывалось, — все тем же невозмутимым тоном проговорила она.

— Дисциплина Круга — моя забота.

— Как скажешь, — демонесса бросила короткий взгляд на собеседника, и от Евы не ускользнула ее довольная полуулыбка.

После чего она поднялась и со словами «Все готово» отошла в сторону.

Девушка уставилась на человека в черном. Она не могла знать наверняка, кто находится перед ней, тот самый Повелитель или очередной его прислужник, но противоестественная тьма, что не позволяла различить его лица, голос, от которого мурашки шли по коже, и то, как держались все вокруг, склоняли к первому варианту.

Он приподнял руки ладонями вверх, и тут же за его спиной раскрылись, словно крылья или, вернее сказать, огромные паучьи лапы, восемь густых черных всполохов. Находясь в постоянном движении, они завораживали и пугали одновременно. Пол задрожал, в центре, вокруг рубина, разворотив каменную кладку, поднялись вверх три смоляных обелиска. Воздух между ними начал словно накаляться, искажаясь, потрескивая. Внутри появились темные тени и стали обволакивать область вокруг Первокамня, который отвечал на это алыми искрами. Вскоре артефакт полностью скрылся внутри черно-красной сферы, сотканной из сплетенных чар.

А затем она взорвалась. Раздался душераздирающий вопль, и Ева не сразу осознала, что это кричит она сама. Ничто из пережитого ранее, ни укус упыря, ни агония, что последовала за ним, ни все вместе взятое, не могли сравниться с той всепоглощающей болью, которая прожгла ее грудь, словно из нее вырвали кусок плоти раскаленными щипцами. Девушка заткнула себе рот руками. Потом, казалось, через целую вечность, попыталась вспомнить, как дышать. В ушах звенело, перед глазами все плыло из-за боли и слез, что текли ручьями по ее щекам, а во рту стоял соленый привкус. Отстранив трясущиеся руки от лица, она с ужасом уставилась на кровь на своих ладонях.

— Силиса? — услышала Ева сквозь гул в ушах.

— Порядок. Жива.

Девушка подняла глаза. В месте взрыва в воздухе висела беспроглядная черная пыль — все, что осталось от обелисков. Первое, что Ева увидела, когда та начала оседать, это встревоженный взгляд Сколла, он тут же отвел его в сторону мага, который, стоя на том же месте и тяжело дыша, поднял руку и погрузил ее в густую тьму у лица, тем самым окончательно убедив девушку в ее магическом происхождении. Затем отстранил ее, явив несколько темно-красных капель на кончиках пальцев. Пренебрежительно резким движением стряхнув собственную кровь, он направился к центру и подобрал что-то с пола. Сердце Евы упало и вдребезги разбилось, когда она увидела в обагренной ладони Повелителя алый осколок.

«Что же я натворила?» — душу девушки вывернуло наизнанку от отчаяния и безысходности.

— Нужно повторить, — Еве не надо было видеть его лица, чтобы знать, с каким удовлетворением он смотрел на небольшой, размером с ноготь, обломок Первокамня, прокручивая его между пальцев.

— Мне понадобится время, чтобы собрать все необходимое, — возбужденно и в то же время встревоженно проговорила демонесса.

— Значит, чем быстрее начнешь, тем лучше.

— Да, Господин. Дэрил, идем со мной, поможешь кое-что добыть, — и та исчезла в ярких искрах.

Рыжий коротышка выступил вперед и телепортировался вслед за ней.

— Девчонку запереть внизу, — Повелителя окутали тени, он покинул зал, забрав с собой частицу Первокамня. И, как казалось сейчас Еве, часть ее самой.

— Стой, где стоишь! — тут же рявкнул Спирит, вытянув руку в сторону Сколла.

Тот, едва успев сделать шаг, замер и молча смерил брата гневным взглядом. Командир Круга резко схватил девушку под руку и поволок к выходу. Именно поволок, потому что ноги Еву едва держали. Ей хотелось обернуться, но сил не хватило даже на это.

— Если бы ты только не нужна была Чауве живой… — сердито проговаривал демон, пока тянул по темным узким коридорам девушку, которая, силясь остаться в сознании, не успевала переставлять ноги. — Впрочем, может, тебя научат, как себя вести в таких ситуациях, и ты сама избавишь нас всех от лишних забот.

Преодолев несколько лестничных пролетов, они оказались в вытянутом помещении с бесконечным множеством тяжелых металлических дверей и решеток, расположенных по обеим сторонам. Невысокий арочный потолок и тусклый свет редких факелов наводили на мысли о криптах. Схожести добавляла и гробовая тишина. У подножия лестницы дежурил стражник, от которого командир Круга получил связку ключей.

Углубившись в катакомбы, Спирит остановился у одной из дверей и, прижав девушку к стене, открыл ее.

— Надеюсь, больше не увидимся, куколка.

С этими словами он перерезал веревку, связывающую ее руки, и, втолкнув Еву в сумрак камеры, запер дверь.

Ева, зажмурившись, сползла по холодному металлу двери на пол. Острая боль отступила, но гореть не переставало, кружилась голова и дышалось с превеликим трудом. И все же сильнее всего жгло сердце. От необратимости произошедшего, от несправедливости и крайней беспомощности.

«Тринадцать веков, тринадцать, черт возьми, камень оставался целым! А затем попал в мои руки…» — тихие слезы лились градом по лицу девушки. Хотелось кричать, но на это не было сил.

Что ей теперь делать? А, впрочем, что она может, кроме как ждать, когда Повелитель Хаоса решит снова ударить по Первокамню? Выдержит ли рубин? Сколько у нее осталось времени, и есть ли хоть мизерный шанс, что она выберется отсюда живой? Вряд ли, теперь она там, откуда нет возврата.

Девушка, как могла, отгоняла от себя мысли о Сколле. Сейчас самое глупое, что она могла делать — это надеяться на помощь с его стороны, когда и так было ясно, что воля командира для него неоспорима. И если бы все зависело от этой самой воли, то Ева уже была бы мертва, дабы неповадно было наводить смуту в отряде.

— Мне очень жаль…

Девушка вздрогнула от неожиданности. Открыв глаза и смахнув слезы, она смогла различить в полумраке силуэт. Некогда белоснежные короткие волосы и светлые лохмотья поведали, кто перед ней, ещё до того, как она рассмотрела лицо.

— Николас? — тихо спросила она.

— Камень здесь? — хриплый и обессилевший голос элизианца как ножом резал и без того искромсанное сердце девушки.

— Да.

— Он цел?

Не нужно было знать о свойствах артефакта, чтобы понимать, что Николас умирал. И при их первой встрече он выглядел не лучшим образом, сейчас же на него буквально было больно смотреть. Слабый свет, падающий через зарешеченное окошко над дверью, тонул в глубоких тенях на его исхудалом, покрытом ссадинами и кровоподтеками лице. Он сидел, ссутулившись и привалившись плечом к стене, на низкой узкой койке, накрытой грязным покрывалом, и грудь его тяжело вздымалась от рваного сбитого дыхания. Ева не осмелилась причинить ему еще большую боль.

— Да, — солгала она.

— Прости, что втянул тебя в это. У меня было слишком мало времени.

— Это ты прости, что не оправдала доверия.

— Даже опытные маги не бывают готовы к такому, — элизианец глубоко вздохнул. — Я вот не был готов. Чего уж говорить…

— О девчонке, которая даже знать не знала, кто она?

— Теперь, значит, знаешь? Лебен не сдержался?

— Сколлар догадался.

— Даже так… — тусклые глаза Николаса закрылись, и девушка поначалу решила, что элизианец отключился, но он спросил: — Ты знаешь, как она погибла?

— Знаю, что защищая тебя.

— Не меня, нет. Элизий. Линда была… она была очень храброй, — Хранитель делал частые паузы, чтобы отдышаться, казалось, что каждое последующее слово давалось ему с ещё большим трудом. — Не имея ни единого шанса на успех… в одиночку, как у вас на Земле говорят, бросилась на амбразуру. И я говорю не о его прихвостнях. Я говорю о нем самом. Благодаря таким, как она… благодаря жертвенности, Элизий все еще не пал.

И тут в жилах девушки закипела злость. Так вот чего добивался белоглазый! Вот почему он посадил ее в эту камеру! Ну, уж нет, не дождется. Это неправильно. Все вокруг неправильно. Так не должно быть. Светлые артефакты не убивают своих носителей, а хорошие парни не приносят в жертву своих союзников. Пусть Ева и мало смыслила в магии, но она знала, что камень наделяет Хранителей силой, дающей возможность бороться со своим врагом. Сражаться, а не прятаться! Они сделали из дара проклятие, все они. Хаос запугал, а Элизий поддался этому страху.

Ева была уверена, что война не будет сразу проиграна, даже если Повелителю Хаоса удастся сломать Первокамень, альвы, люди и элизианцы все ещё могут побороться за свой дом. Сколько существует примеров даже в земной истории, когда загнанные в угол, потерявшие все преимущество, но не утратившие надежды стороны побеждали. Неужели они этого не понимают? Будь у нее шанс, обернись все иначе, она бы не стала забиваться в угол, она бы научилась, показала бы, что Хранители Первокамня — это больше, чем жертва, которую нужно принести во имя общего блага. Досада и раздражение жгли ее сердце, и Ева изо всех сил старалась не выместить их на умирающем Хранителе. Благо элизианец молчал, словно понял, что девушка больше не желала его слушать.

Тело пробил озноб, холод металла двери становился невыносимым. Ева аккуратно переползла в угол и, кажется, потратила на это последние силы, отчего в глазах потемнело и ещё сильнее закружилась голова. То ли погружаясь в сон, то ли отключаясь от изнурения, она оставила в своей голове лишь одну мысль: ее маму звали Линда…

Где-то далеко-далеко скрипнула дверь. Ева почувствовала, как сильные руки подняли ее на ноги, она хотела возмутиться, потребовать дать ей небольшую передышку, если потребуется, умолять. И тут ее крепко прижали к себе. И девушка почувствовала терпкий запах хвои. «Ну, надо же, — первое, что пришло в ее воспаленную голову. — Не припомню тут вечнозеленых лесов».

— Прости, — услышала она тихий голос над ухом.

На сердце стало так невыносимо легко, и пусть это было обманчивое спокойствие, пусть его объятия не могли быть вечными, а он сам не мог дать ей ничего, кроме собственного тепла, девушка не хотела, чтобы он ее отпускал. Ведь когда тебя окружает лишь тьма и боль, когда каждый второй, будь то друг или враг, желает твоей смерти, знать, что кому-то ты нужен, что кто-то готов рисковать собой ради только одного этого мгновения, что может быть важнее?

Сколл мягко отстранил Еву от себя и, аккуратно обхватив ее лицо руками, вытер большими пальцами слезы, покатившиеся по щекам. Затем он повернул голову в сторону Николаса.

— Живой?

— Был.

Убедившись, что девушка стоит самостоятельно на ногах, демон подошел к элизианцу.

— Кинтана, — обратился он к нему.

Николас раскрыл глаза и уставился на склонившегося над ним Сколла.

— Хватит сил на одну телепортацию?

— Куда? — прохрипел удивленный Хранитель.

— Врэим, — Сколл обернулся на Еву. — Забери ее отсюда.

— А камень?

— Тут я не помощник.

Сколл вернулся к Еве и вновь взял ее лицо в ладони, прижавшись лбом к ее лбу. Затем тихо проговорил:

— Как только окажешься в городе, найти Циано. Не доверяй никому. Пока камень здесь, ты нужна живой Хаосу, но никак не Элизию. Не знаю, насколько сильно, но ему тоже досталось, сомневаюсь, что он сможет в ближайшем будущем повторить, — и, опустив взгляд, добавил: — Мне жаль, что так мало могу для тебя сделать.

Прежде, чем Сколл ее отпустил, Ева нашла в себе силы обвить его шею и впиться поцелуем в губы, после чего отстранилась сама. На лице Сколла мелькнула легкая улыбка. Демон подвел девушку к элизианцу и протянул ему руку, на которую тот с недоверием вытаращился, но потом все-таки позволил помочь подняться. Затем Сколл вытащил из-за пояса нечто, похожее на темный мутный кристалл размером с ладонь.

— Ты покойник, Дерзер, — выдавил из себя Николас.

— Как и ты, Кинтана.

Демон провернул кристалл, разделив его на две части. Элизианец тут же взял Еву за руку, и полумрак камеры задрожал, а затем и вовсе разорвался ярчайшим лучом, от которого глазам девушки сделалось больно. Поначалу Ева и не поняла, что это всего-навсего лучи солнца, которое она уже и не надеялась когда-либо увидеть. Ослепнув, как от вспышки, девушка не сразу начала различать дома и вымощенную улицу, прохожих и озабоченные лица подоспевших к ним Стражей.

— Прошу, только не соверши глупость, — услышала она сдавленный голос Николаса.

— Не совершу, — ответила Ева, взглянув в его умоляющие, некогда небесно-голубые глаза. — Но прости, пока я не готова сдаться.

Девушка отпустила руку Николаса, позволив элизианцам подхватить его, запахнула ворот истрепанной куртки, дабы скрыть, что на ее шее ничего нет, и обратилась к ближайшему Стражу:

— Мне срочно нужно поговорить с Капитаном Лебеном.

Беловласый воин кивнул и тут же растворился в снопе лазурных искр. Ева ощущала себя, как во сне, ее шатало, словно пьяную, сердце бешено стучало в груди, но она не смогла сдержать улыбки, подняв лицо к небу, наслаждаясь нежным теплом на своей коже. Кажется, она все еще чувствовала запах хвои. И, кажется, по ее щекам вновь покатились слезы. Девушка услышала неподалеку знакомый голос капитана, но не разобрала слов. И только после того, как она увидела его рядом с собой, позволила себе отключиться.

Может, это и правда был сон? Может, Ева действительно уснула в кресле у мисс Тэуфоль? Чего только не принесут сновидения, особенно в таком окружении, как дом маминой чокнутой подруги. Ева открыла глаза и поняла, что лежит в мягкой кровати, укутанная теплым одеялом. Ну, конечно же! А вот и сама Дара, пришла будить заспавшуюся гостью. Только вот почему она плачет?

— Девочка моя!

В голове прояснилось. Нет, это не был сон. И Дара никогда не будила ее, посыпая лицо мокрыми от слез поцелуями.

— Я так боялась, что больше тебя не увижу. Прости, я так виновата перед тобой! Николас искал меня… — Дара, сидя на краю кровати, сжимала руки Евы в своих, заплаканная, с растрепанной прической, но ни капельки не утратившая своей изящности. Как же радостно было ее видеть.

— Как он? — осипшим голосом поинтересовалась девушка.

Дара покачала головой:

— Его больше нет.

Наверное, стоило что-то сказать, ведь, так или иначе, он погиб, пытаясь защитить свою страну, но у Евы не нашлось слов, она не могла отделаться от мысли, что он втянул ее в это, прекрасно осознавая, чем все может закончиться, не спрашивая, обесценил ее жизнь, вынудил защищать то, что ей было чужим. Потому она спросила следующее, что пришло в голову:

— Где мы?

— Во Врэиме. У нас дома. Мне не совсем можно тут находиться, но здесь ты в безопасности, и я не могла не прийти к тебе. Боги, милая, через что же тебе пришлось пройти! Как ты себя чувствуешь?

— На удивление, хорошо, — ей, правда, было хорошо. И наконец-то ничего не болело. — Дара, почему ты ничего не говорила? О Ваэлте, о себе, о маме?

Дара отвела взгляд в сторону окна, из которого в комнату лился мягкий солнечный свет:

— Линда мечтала, чтобы ты выросла вдали от этого всего. Она не раз просила забрать тебя к себе. А когда ее не стало, я выполнила ее волю. Попыталась. Я решила, что если ты не будешь знать о своем происхождении, то так будет безопаснее. И из-за своей ошибки едва не потеряла тебя, — она провела по руке Евы, по месту, где была рана от укуса, а сейчас, к удивлению девушки, остался лишь небольшой розоватый шрам. — Сколлар тебя отпустил?

— Да, — сердце защемило при мысли, что это могло стоить ему жизни.

— Он приходил ко мне.

— Приходил? — удивилась Ева.

— Да. До чего же наглый! Но сообразительный. Признался, что ты умираешь, и что желает тебе помочь. Взял некоторые ингредиенты у меня. Только Лебену ни слова. Не потому, что он решит, что я вожу дружбу с демонами, а потому, что этих вещей у меня быть не должно.

— Поэтому тебе нельзя здесь находиться? — догадалась Ева.

— Это долгая история, и когда-нибудь я ее тебе расскажу. Ох, я столько хочу тебе рассказать! Но для начала давай-ка приведем тебя в порядок. У Лебена много вопросов к тебе. И у меня тоже есть один, — щеки Дары и без того были залиты румянцем, но вдруг покраснели ещё больше. — Я, пока останавливала внутреннее кровотечение, заметила кое-что… ох. С тобой ничего не происходило насильственного?

— Что? Нет! — растерялась Ева, а затем пришла ее очередь краснеть. — Ничего против моей воли. Почему ты спрашиваешь? — в голову девушке успела закрасться одна мысль, но она тут же ее отмахнула, как-никак прошло всего несколько дней.

Но взгляд Дары был недвусмыслен.

— Но как ты так быстро смогла узнать?

— Я же не анализ крови у тебя брала. Я почувствовала присутствие чужой энергии в тебе.

— Это ужасно звучит, — смутилась девушка.

— Если хочешь, я могу убрать.

— Нет! — резко ответила Ева и сама удивилась собственной реакции. Сердце бешено заколотилось в груди, девушка вспомнила черно-желтые глаза демона, его мягкий голос, терпкий запах и тепло шерсти. Возможно, Сколл уже поплатился за то, что отпустил ее, Ева просто не могла не сохранить его частицу. — Я же могу его оставить?

— Так говоришь, как будто речь идет о котенке, — не сдержала улыбки Дара.

— Скорее уж о щенке.

Тетя Евы залилась звонким смехом.

— Я думаю, мы что-нибудь придумаем. Если что, у нас с тобой всегда есть прекрасный домик на восточном побережье.

Девушка не сразу поняла, что речь идет о Земле. Земля, точно!

— А что с мамой, то есть с Аделой?

— Я не нашла в себе силы сказать, что ты пропала или того хуже, и я не придумала ничего лучше, как пудрить ей мозги, пока не решусь. Она уверена, что с тобой все в порядке, и ты решила пожить у меня. Я так рада, что это правда.

«Это пока что», — подумалось Еве. Но она постаралась выбросить это из головы. Как и мысль о ребенке, потому что она тянула за собой липкий ком страха просто не дожить до его рождения. Вот бы хотя бы один денечек не думать о том, что она в любом случае обречена.

Дара принялась хлопотать вокруг Евы. Помогла подняться и принять ванну, после чего вручила Еве легкие шелковые брюки, воздушную блузу и затянула ее в корсет. Привыкшая к джинсам да футболкам Ева чувствовала себя крайне глупо в таком наряде, но не могла не согласиться, что выглядит куда более соответствующе окружению. На миг девушку охватил испуг, не снится ли ей это все, настолько непривычно было чувствовать себя комфортно. На всякий случай украдкой ущипнув себя, Ева проследовала за Дарой на первый этаж дома.

На светлой уютной кухне их поджидал Лебен. Девушке сразу же в глаза бросился рваный шрам на высокой скуле элизианца, от чего она почувствовала неожиданный укол стыда.

— Затянется, не переживай, — Лебен проследил за ее взглядом. — Вчера ты вряд ли поняла, что я говорю, так что на всякий случай повторюсь: рад тебя видеть живой и здоровой.

— Он правда рад, — улыбнулась Дара, положив ладонь Лебену на грудь. — Просто выражение радости не его конек.

Капитан смерил ее неодобрительным и в то же время мягким взглядом. До чего же они странная, но милая пара. Лебен отодвинул стул, предлагая Еве присесть за стол, а сам расположился напротив.

— Для начала, наверное, мне стоит извиниться за то, что не смогли тебя отбить. Меня вывели из строя, а мои Стражи пытались преследовать, но…

— Я знаю, я видела павших, — перебила его Ева.

— Да, — вздохнул капитан. — Так как вам удалось выбраться?

— Дерзер ее выпустил, — ответила за девушку Дара и торопливо принялась накрывать на стол. И тут же добавила: — Младший. И я думаю, на этом данный вопрос можно закрыть.

Лебен покосился на Дару, но спорить не стал.

— Ну, что ж, рассказывай тогда остальное.

Ева было открыла рот, чтобы начать выпаливать обо всем, что произошло с ней после того, как их грубо разлучили во Врэиме, но тут же осеклась. Вся эта предыстория была ни к чему, стоило как можно скорее рассказать о самом главном. Взяв себя в руки и набрав полную грудь воздуха, она осторожно проговорила:

— Он отколол кусочек камня.

За спиной раздался звон разбившейся тарелки, от которого Ева невольно вздрогнула и поежилась.

— Как это отколол? — осипшим голосом спросила Дара. — Он же раньше не мог и поцарапать… Лебен?

— Дело — дрянь, — куда более спокойно отреагировал элизианец. — Ты присутствовала при этом? Сарис сам это сделал?

— Да. Если колдун в капюшоне — это он, то да, сам.

— Как ты перенесла это?

— Рогатая дама, я не запомнила ее имени, окружила меня какими-то письменами.

— Силиса, — процедила сквозь зубы Дара, нервно теребя в руках осколок тарелки, что подняла с пола. — Мамаша братьев Дерзер. Рыжая ведьма могла бы и получше постараться, у тебя все нутро было повреждено. Ох, Лебен, что же делать?

— Я должна попробовать вернуться, — опередила его ответ Ева. — Прежде, чем он ударит еще раз. Я готова рискнуть. Что угодно, лишь бы мне не пришлось снова слушать, что я должна принести себя в жертву.

— Никаких жертв! — отрезала Дара. — Но вернуться…

— Если бы у нас было время подготовиться, — отрешенно проговорил Лебен.

— Что ты задумал?

— Камень нужно вытаскивать. И ты правильно говоришь, жертвы неприемлемы. Я мог бы найти добровольцев. Ева была в Цитадели, она могла бы нас провести.

— Мне не нравится, в каком направлении ты мыслишь. Цитадель сообщит о вашем присутствии своему хозяину.

— Поэтому нужно будет отправиться туда в два отряда. Первый привлечет внимание Круга на себя, а второй, с Евой, отправится сразу к камню.

— Это же смерти подобно. Где ты найдешь столько добровольцев? Всем ли ты сможешь довериться?

— Это уже моя забота.

— Я знаю, Стражи верны тебе, но даже среди вас бывают те, кто ставит долг выше морали.

— Как те, кто пытался убить меня по дороге? — Еве совершенно не хотелось об этом вспоминать, но она должна была убедиться, что Лебен не отдавал такого приказа.

— Солдаты инфанты, — нахмурился капитан. Потом, видимо, поняв, что это ни о чем не говорит Еве, добавил: — Они не имеют к Королевской Страже никакого отношения, мои соратники не опускаются так низко.

— Такие мощные заклинания быстро не готовятся, может, мы можем найти иной способ? — не унималась Дара.

— Без защиты шаманки Ева может не пережить второй удар. И Первокамень может его не выдержать. У нас нет выбора.

— Сколлар сказал, что Сарису тоже досталось, — добавила Ева. — Это должно выиграть какое-то время. Но как я проведу в Цитадель, я ведь ничего не умею?

— Я научу, — ответила тетя. — А ты, Лебен, только посмей меня оставить вдовой!

— Есть темная энергия, а есть светлая — на этом я бы с теорией и закончила, — после завтрака Дара заняла место Лебена напротив Евы, в то время как тот, решив не терять времени даром, отправился на встречу с доверенными Стражами.

— Познавательно, — тихо проговорила Ева.

Дара невесело улыбнулась в ответ и продолжила:

— Способов использовать ту или иную энергию множество. Бессмертные расы, условно бессмертные, конечно же, такие, как элизианцы, с легкостью используют ее напрямую, так как свет течет в их жилах с рождения. Людям приходится чуточку сложнее, нам нужно время, чтобы научиться обращаться к окружающим нас источникам, порой очень много времени. Не пугайся, у тебя не должно быть с этим проблем, по твоим венам течет пусть и разбавленный, но все же свет. Хоть какая-то польза от твоего отца, — ворчливо добавила она и изящным, но резким жестом пресекла неозвученный вопрос Евы. — Он был наполовину элизианцем и это все, что я о нем знаю, прости, в этот раз никаких секретов. И речь сейчас не о нем. Наша задача — научить тебя основам, и эта светлая искра нам очень поможет.

В руках Дары загорелся небольшой желтоватый огонек.

— Протяни ладонь, попробуй его удержать. Сосредоточься. Хорошо.

Держать светоч было совершенно несложно, точно так же, как те, что создавал для Евы Лебен во время их путешествия. По ладони разливалось приятное тепло, слегка покалывало кончики пальцев.

— Прочувствуй этот свет, пусть он станет продолжением тебя. И попробуй сделать его ярче. Стоп-стоп-стоп, не так сильно. Очень хорошо. А теперь наоборот, захлопни ладонь и заставь его угаснуть. Молодец. И разожги обратно. Ну, чего ты растерялась, давай, вспомни и повтори.

Ева уставилась на свою руку, что лежала на столе, так, словно увидела ее в первый раз. Попыталась вспомнить тепло и покалывание, представить это миниатюрное солнце, но ничего не выходило. Сложно было сосредоточиться, в то время как в голове лихорадочно метались мысли о матери и об отце, о которых девушка совсем ничего не знала; о Королевской Страже, которую она, возможно, обрекла на новые жертвы; о том, что в любой момент она вновь может ощутить, как ее тело разрывают на куски, и если та боль повторится, то это будет последним, что девушка испытает. В сердце заново начала набирать обороты паника, а осознание, что во всей Вселенной больше нет для нее ни единого безопасного места, сковывало разум.

Ева смотрела на свою руку и с тоской понимала, насколько она беспомощна. И тут в памяти девушки всплыла алая вспышка, что разгорелась меж ее пальцев в мертвом лесу. Яркая, чистая, мощная, порожденная страхом, она четко предстала перед глазами, и тут же в руке Евы вспыхнул бледный огонь и ледяным уколом обжег кожу. Девушка невольно вскрикнула. Дара мигом охватила ладонь Евы своими и потушила пламя. Мягкий свет разлился в ее руках, и боль начала униматься.

— Ох, пока, я думаю, хватит. Не стоит нервничать, милая.

— Это легче сказать, чем сделать.

— Знаю, знаю, у меня самой сердце не на месте от мысли, что тебе придется вернуться в Цитадель. Надеюсь, план Лебена сработает, — Дара нахмурилась и отвела взгляд. — И раз уж мы заговорили… ох, хочу тебя кое о чем попросить. Лебен бывает порой весьма одержим в своем желании поквитаться с Кругом. Ты уж присмотри за ним там, одерни, если поймешь, что его понесло, хорошо?

— О, конечно, я постараюсь, — слегка растерялась Ева. — Он говорил, что из-за Круга потерял много солдат.

— Дело не только в солдатах, — Дара вновь взглянула на племянницу, и хмурость на ее лице сменилась глубокой печалью, от которой сердце девушки невольно защемило.

— Расскажешь? — аккуратно спросила она.

— Расскажу, — Дара положила руки на стол перед собой и крепко сцепила их так, что побелели костяшки ее пальцев. — Около сорока лет назад, — на мгновение она задумалась, — да, в этом году будет ровно сорок, в доме врэимского примара, главы города, состоялся Совет. Ох, Лебену с самого начала не нравилась эта идея. Но Элизий — это государство, собравшее в себе множество народов, объединившихся под натиском Хаоса, и каждая его часть хочет быть причастной к королевским делам. Потому в тот день все первые лица страны и собрались во Врэиме. Круг не упустил такой возможности, они пришли за одним-единственным пленником, но оставили за собой кровавый след и пепелище на месте нашего родного города, — она начала заламывать пальцы, как в тот день, когда Николас передал Еве Первокамень. — В том огне погибла наша дочка, совсем кроха. Няня не успела вынести ее из горящего дома, и они обе остались под завалами.

От услышанного у Евы все похолодело внутри, и лишь сердце обожгло ещё большей ненавистью к командиру Круга, что загнал их во Врэим только для того, чтобы лишний раз разворошить рану, им же однажды и нанесенную.

— Мне… мне очень жаль, — едва слышно произнесла она и накрыла руки тети своими, пока та не переломала себе пальцы.

Дара опустила взгляд:

— После этого вся наша жизнь и пошла под откос. Я нарушила закон, начав изучать запретное искусство, в надежде найти способ ее вернуть. Только не пугайся, запретное, а не темное, — Дара подняла глаза, в них явно проскочила толика испуга, словно тетя переживала, что племянница разочаруется в ней. — Шаманству все равно, какую ты энергию используешь, темную или светлую, но из-за главного компонента, крови, оно под запретом в Элизии. И не куксись, сама недавно пила подобное лекарство, так что ты не понаслышке знаешь, что шаманство может исцелять, и, поверь, оно способно на гораздо большее. Но меня быстро раскрыли, после чего я была изгнана, а Лебен окончательно замкнулся в себе. Он легко теряет самоконтроль, когда речь заходит о Круге, и готов душу отдать за голову их лидера. Чем тот и пользуется, провоцируя его.

— Но ведь пожар — это не только вина лидера? — слегка ошеломленная новыми знаниями, Ева не могла не задать этот вопрос.

— Лебен по собственному опыту судит о том, что все поступки солдат лежат на совести их капитана, и я поддерживаю его в этом. Но, само собой, ты должна понимать, что весь Круг — это не более, чем шайка головорезов, даже твой оборотень, хотя он меня, право, смог удивить. Но то, что он спас тебе жизнь, не делает его хорошим парнем.

— Убийца остается убийцей, сколько бы жизней он не спас, да, я знаю, — с горечью проговорила девушка.

— Я не пытаюсь тебя настроить против, пойми, я просто хочу, чтобы ты была готова к тому, что в Цитадели вы окажетесь по разные стороны. Если он, конечно же, ещё жив.

Теперь пришел черед Еве опускать взгляд. Глупо было надеяться, что Сколл избежал наказания, его брат прекрасно знал, что между ними произошло. И сложно было понять, что пугало девушку больше: вовсе никогда не увидеть его или встретить среди защитников Цитадели.

— Значит, так, — вдруг звонко произнесла Дара, хлопнув ладонями по крышке стола. — Прекращаем унывать. У нас все получится. Ты и так совершила невозможное, оказалась в самом сердце Хаоса и вернулась оттуда.

— Едва ли тут есть моя заслуга.

— Да, это заслуга твоей мамы, — усмехнулась Дара. — Ты в нее такая красавица.

Ева фыркнула, смутившись. Задумалась, не много ли болезненных воспоминаний будет за раз, если девушка спросит Дару про сестру. Но та ее опередила:

— Вы во многом похожи. Как и ты, Линда с детства была непоседой. Дерзкая, смелая, ах, и до чего же упрямая. Да-да, не смотри на меня так, в тебе упертости ничуть не меньше, Адела частенько мне плакалась, что дочь совсем не желает идти по ее стопам, и вместо того, чтобы углубленно изучать экономику, — Дара театрально развела руками, — размахивает в спортивном зале университета холодным оружием.

Так же и Линда, если уж ей пришла в голову какая идея, ее невозможно было переубедить, скорее уж наоборот, не успеешь оглянуться, а ты уже в первых рядах мчишь исполнять ее задумку. Самый настоящий вихрь. И талантливейшая чародейка. Она столько времени провела за изучением природы тьмы Хаоса, в надежде найти способ не только остановить распространение, но и развеять ее. Ей бы чуть больше терпения, и кто знает, возможно, удалось бы.

— Николас сказал, что она, защищая его, вышла один на один с Сарисом. Не имея ни единого шанса… — вслед за этими словами девушку вдруг накрыла с головой волна горячей обиды. Это самопожертвование, этот пусть и храбрый, но отчаянный поступок лишил Еву настоящей семьи.

— Ложь! — резко ответила Дара, вырвав племянницу из удручающих раздумий. — Линда хоть и была импульсивной, но моя сестра не самоубийца, нет. Если она и встала между Хранителем и Повелителем Хаоса, то только потому, что была уверена в себе, — тетя Евы сердито свела брови. — Николас с большой неохотой рассказывал о том, что произошло в тот день, уверена, многого я до сих пор не знаю, а теперь и не узнать. Но мне известно, что тот бой навязала им Линда, используя Ника, как приманку и катализатор для своей ловушки. Она не пыталась тягаться с Сарисом, нет, она знала, что не в силах пробить его защиту, но цель была не в том. Она пыталась уничтожить Слезу, хотела развеять тьму. Но что-то Линда не рассчитала, и эта ошибка стоила ей жизни.

— Слезу?

— Реликвия, в которой он принес скверну из иного мира, то, что породило тьму и поддерживает ее.

— Хочешь сказать, что по ту сторону существует что-то, аналогичное Первокамню? — удивилась девушка.

— Нет-нет, это совсем другое. Слеза Хаоса — это рукотворный артефакт, создан ли он самим Сарисом или кем-то ещё, но служит он одной-единственной цели — распространять ту скверну, что в него заключили.

— И он носит ее с собой?

— Линда была уверена, что да.

Еве стало стыдно за свои эгоистичные мысли. А на смену обиде пришла самая настоящая гордость. Ее мама искала принципиально новый способ бороться с Хаосом. Отступи тьма, ушел бы и страх, и Элизий перестал бы так зависеть от Первокамня. И надо же, использовать Хранителя, как приманку! Если бы элизианцы могли, они бы ещё больше поседели от такой выходки. При том, что сердце Евы охватила глубокая печаль, эта мысль вызвала на ее лице легкую улыбку.

— Давай попробуем ещё раз, — вдруг произнесла она, вытянув руку ладонью вверх.

— Давай, — согласилась Дара. — Но прежде, чем продолжить, осмотрись вокруг, запомни хорошенько все детали, тебе завтра это пригодится.

Ева окинула взглядом просторную кухню: вдоль каменных стен стояли резные шкафчики из светлого дерева и дровяная плита, на которой остывал после завтрака чугунный чайник; под окном с задернутыми занавесками цвета слоновой кости, не пускающими излишний дневной свет и любопытные взгляды, расположилась медная раковина-чаша с рельефным орнаментом и витиеватым горбатым краном; рядом разместились ваза с сухоцветом, совсем как дома у Дары на Земле, и корзинка с фруктами, похожими на груши, названия которых Ева так и не узнала; на полках были аккуратно расставлены посуда и многочисленные баночки со специями, а под потолком подвешены пучки трав; вокруг же стола на обшитом деревом полу расстелился мягкий ковер с кружевным орнаментом.

— Запомнила?

— Вроде бы.

— Хорошо, продолжим.

В этот раз Ева справилась с заданием. Созданный ею светоч по-прежнему был бледен, но не причинял девушке вреда и легко слушался ее, то разгораясь ярче, то потухая до размеров искры. Еву переполнил едва ли не детский восторг, ведь одно дело — использовать силу Первокамня, и совсем другое — создать что-то самой, вот так, из воздуха. Дара показала племяннице несколько простых упражнений для изменения формы светоча и придания ему большей силы, заверив ее, что вскоре этот свет станет и оружием, и защитой Евы. Поставленные задачи выполнялись легко, вселяя в сердце девушки надежду, но через пару часов занятий в глазах у Евы зарябило, а виски сковала острая боль.

— Вот теперь точно хватит, — вздохнула Дара, заваривая племяннице какие-то травы. — Тебе нужно больше отдыха после того, что ты пережила в Цитадели. Выпей и ложись.

Ева хотела было возразить, что ещё слишком рано, и она просто не уснет, но после настоя веки сами налились свинцом, и девушка вернулась в комнату.

Утро, как и все последующие, началось с того, что Дара попросила Еву найти то, что изменилось на кухне. Раз за разом чародейка перетасовывала предметы на шкафах и полках, как крупные, так и едва заметные, то добавит новых фруктов в корзину, то переставит посуду в другом порядке или уберет веточку кермека из вазы. Далеко не сразу Еве начало удаваться находить все изменения, и только после этого Дара призналась, для чего это нужно. По ее словам, только умение быстро и точно, до мельчайших подробностей, замечать и запоминать окружение позволяет магу с легкостью телепортироваться туда, где он был раньше. Недостаточно одного желания вернуться в то или иное место, нужно четко его представлять, иначе в лучшем случае ничего не получится, и заклинатель останется, где и был, в худшем — загонит себя в смертельную ловушку.

В перерывах между изучением основ магического искусства Дара рассказывала о сестре. О том, как они вместе росли здесь, во Врэиме, о том, как их мама, Виолетта, точно так же их обучала. С присущей долей кокетства Дара обмолвилась, что ей чуть больше двухсот, а Линда была младше ее на восемь лет. Поведала, с каким нетерпением мама Евы рвалась в Траум, в столицу, до которой Ева так и не добралась, чтобы поступить на службу своей стране в качестве целительницы, и каких успехов смогла добиться в этом деле.

— В то время, пока я строила глазки суровому красавцу из Королевской стражи, — смеясь, добавила Дара.

По вечерам этот самый суровый красавец расспрашивал Еву о Цитадели. Снова и снова он просил рассказывать обо всем, что она видела на территории и внутри замка, и был весьма огорчен тем, что в зал, где остался Первокамень, Ева попала через портал. Холл с колоннами и место проведения ритуала девушка помнила более или менее хорошо, а вот путь в катакомбы уже как в тумане. В конечном итоге Лебен смог определить для себя пару мест, на которых и должна была сосредоточиться Ева, отвергнув вариант перенестись напрямую в ритуальный зал, так как существовал огромный риск угодить в западню.

Время тянулось мучительно долго, чувство обреченности и страх то отступали, то накатывали с небывалой силой. И, кажется, наконец-то начало приходить осознание, что она, если переживет эту авантюру, станет матерью. Действительно ли Ева этого хотела? Неужели она настолько прониклась к своему похитителю, что готова была вот таким образом сохранить единственное, что у нее от него осталось? Ева ругала себя за тот нежный трепет, с которым она думала о Сколле и его объятиях, за ту щемящую тоску при мысли, что его может уже не быть в живых, но ничего не могла с собой поделать и не готова была пока расстаться с его частицей.

Наконец настал тот день, когда Дара пришла в комнату, что занимала Ева, и предложила ей попробовать перенестись на кухню.

— Сосредоточься, почувствуй свет, что течет в твоих жилах, а затем представь, хорошенько вспомнив все мелочи, место, куда бы ты хотела отправиться, — наставляла чародейка. — Можешь закрыть глаза, на первых порах это очень помогает.

Ева сделала все, как сказала тетя. Опустив веки, она представила уютную, но изрядно потрепавшую нервы кухню со всеми ее тонкостями, резьбой на шкафчиках и складками на занавесках, с этим не было проблем, а вот почувствовать свет внутри, не пытаясь его материализовать в руках, никак не выходило.

— Кажется, ничего не получится, — вздохнула девушка, открыв глаза, и поняла, что разговаривает сама с собой. Вот они, родимые шкафчики, вот и корзинка с нуриями, кисло-сладкими местными фруктами. — Ух ты…

Дара уже была рядом и от переизбытка чувств сгребла Еву в объятия.

— Мы справимся, — едва слышно проговорила тетя на ухо племяннице.

После Ева, в основном, только тем и занималась, что перемещалась из комнаты в комнату, изучая их быстрым, но мало-мальски опытным взглядом, теперь понимая, на что стоит обращать внимание в первую очередь. А через несколько дней Дара разбудила Еву, едва за окном забрезжил рассвет. И вновь липкий страх сковал все тело и затмил разум девушки, нещадно, до слез на глазах, хотелось запротестовать, выкрикнуть, что она ещё не готова, но больше ждать уже было нельзя, она это прекрасно понимала, и Еве пришлось взять себя в руки.

— Пора? Но я ведь ещё не научилась никого никуда телепортировать.

— Это и не нужно. Ты бы и не смогла. Нельзя никого перенести туда, где он никогда не был. Только если ты, конечно, не мастер порталов, но это совсем-совсем другое.

— А как же тогда?

— Когда ты переносишься, ты оставляешь за собой ненадолго некий шлейф, след, по которому за тобой могут пройти опытные маги.

— То есть я сделаю первый шаг, а Лебен вслепую последует за мной?

— Да, все верно.

Спокойствия это знание не прибавило. Если Ева оступится, если неверно перенесется, то пострадать может не только она, но и супруг Дары.

— Примерь, — тетя протянула Еве крупный сверток.

В нем оказался завернут дублет из темной кожи, короткий и приталенный так, что идеально лег по женской фигуре, не сковывая движений.

— Думаешь, поможет?

— Была бы моя воля, я бы тебя заковала в броню, а ещё бы бронежилет сверху натянула для уверенности, — Дара застегнула на шее племянницы цепочку с лазурным кулоном и спрятала его под воротом дублета. — Не ахти какая защита, конечно, но мне будет чуточку спокойнее знать, что тебя не заденет каким шальным заклинанием. А чтобы прямым попаданием не зашибло, держись за спиной Лебена.

Когда Дара и Ева спускались, ещё с лестницы девушка увидела, что в широкой гостиной, помимо Лебена, их ожидало полдюжины вооруженных и облаченных в стальные нагрудники Стражей, одного из которых девушка помнила — капрала Ергриса.

— Так мало? — испуганным шепотом спросила она.

— Здесь только те, кому Лебен лично доверяет, и, поверь, они все опытные воины, — успокоила Дара племянницу, чуть замедлив шаг. — Их задача — поднять шум, отвлечь все внимание на себя, выжить и уйти, когда станет слишком опасно. Видишь того, с кислой миной? Взгляни на его оружие.

Ева увидела, о ком говорит Дара. Обладателем мины был статный элизианец с выразительными скулами, шапкой белоснежных волос, зачесанных набок, и выбритым правым виском. На бедре слева красовались ножны, из которых выглядывала рукоять меча с изящным навершием, а справа на ремнях был закреплен короткий клинок с двойным лезвием.

— Догадываешься, чьей макушке однажды досталось?

Ева молча потупила взгляд. Конечно, догадывалась. Параллельные шрамы на голове, россыпь на груди и спине, распоротое некогда левое плечо — девушка хорошо запомнила многочисленные боевые отметины на его теле. Хоть Дара и говорила с усмешкой, само собой, это было не шутки ради, а лишнее напоминание о том, что Сколл враг, если уж не для Евы, то точно для ее союзников.

Стражи поприветствовали спустившихся к ним женщин вежливо, но весьма сухо, что, наверное, немудрено: одна из них была преступницей, вторая же умудрилась оставить Первокамень в Цитадели. И лишь указанный Дарой элизианец подхватил руку чародейки и поднес ее к губам.

— Рад видеть тебя, Дара.

— Я тебя тоже, лейтенант Энжерай, — улыбнулась та в ответ.

— Я тебя умоляю, давай, как и раньше, просто Энж, — Страж повернулся к Еве и поприветствовал ее, как и многие прежде, приложив ладонь к сердцу. — Хранительница.

— Готова? — спросил Лебен.

— Нет, но когда что зависело от моего желания, верно?

«В Цитадели непрошеные гости, — внезапно всполыхнула в мозгу чужая мысль, выбив напрочь все остальные. — Разберитесь».

Сколлар встряхнул головой, словно отгоняя наваждение, несколько опешив от полученного напрямую приказа. Тут же последовал безмолвный сигнал от Спирита, указывающий на его местонахождение. Не тратя времени на раздумья, Сколл набросил форму, схватил ножны и последовал на зов.

Скачок, и он оказался в холле первого этажа Цитадели. В нос тут же ударили запахи свежей, только что пролитой, крови и петрикора, что оставляет после себя дождь и элизианская магия. И еще один, тонкий, едва уловимый, от которого беспокойно екнуло в груди. Она была здесь.

Сколл обогнул тела двух легионеров, чья гибель, видимо, и привела сигнальные механизмы Цитадели в действие, и рванул в сторону Спирита, который, в свою очередь, уже успел загнать противников в сужающуюся часть зала, ведущую к коридорам и крытой галерее. С облегчением Сколлар отметил, что, кроме Стражей, среди них никого нет. Была, привела элизианцев и ушла, хорошо, но без Хранительницы камень не забрать, значит, ещё вернется.

Осмотревшись, справа от себя Сколл увидел Тодда, скрестившего руки на груди в ожидании приказа, мелкой же бестии Дэрила в поле зрения не оказалось. Впрочем, в помощи их лидер, судя по всему, не нуждался. Отряд Стражей был немногочислен, и Спирит вместо того, чтобы атаковать из тени, принял бой прямо в лоб, меняя облик на ходу. Расправив крылья, разогнавшие полумрак зала каскадом искр, и опалив раскаленным воздухом даже на таком приличном расстоянии, лидер Круга ясно дал понять, что разберется сам. Проклятый дар Сариса наделял Спирита огромным преимуществом в замкнутом пространстве, но лишал союзников возможности встать с ним плечом к плечу, от чего Сколл в который раз поймал себя на мысли, что никогда не привыкнет к этой херне, происходящей с его старшим братом с легкой руки Повелителя.

Элизианцы, укрытые защитными заклинаниями, отступили в коридор, и пока Спирит жаром собственного тела превращал узкий проем в доменную печь, Сколл лихорадочно искал выход из ситуации. От этого отряда Еве не будет пользы, у них всего два пути — бежать или погибнуть, и чем дольше они тянули с первым, тем второй становился более вероятным. Остается только надеяться, что если девушка и вернется, то в другую точку Цитадели, и Сколл должен был найти ее первым, но, к сожалению, он не знал, какой дорогой Спирит вел Еву в темницу. Поэтому единственное, что он сейчас мог, это находиться рядом с братом, чтобы в случае чего сразу вмешаться.

Каких-либо сомнений на этот счет не возникло, Сколл мыслил трезво и прекрасно понимал, что Спирит даже не будет пытаться оставить Еву в живых. Вопрос заключался лишь в одном — успеет ли он встать между ними. Да, Спирит весьма неожиданно прикрыл брата после того, как тот выпустил Хранителей, свалив всю вину на ключника, чья смерть стала очередной зазубриной на совести Сколла, но это, определенно, будет последней каплей его терпения. Спирит был взбешен, как никогда, считая Еву корнем едва ли не всех проблем, поэтому, попадись девушка ему, он мгновенно с ней расквитается, возможно, даже вопреки желанию Повелителя. Сколл не мог этого допустить.

Взяв себя в руки и оставив брата срывать злобу на элизианцах, Сколл бросился в арку галереи, что частично вторила тому коридору, в котором скрылись Стражи, и напряг все свои органы чувств. За стеной отчетливо были слышны звуки борьбы, лязг металла и крики умирающего. Если обогнуть это крыло Цитадели с другой стороны, то можно получить более выгодную позицию для наблюдения за спиной у напавших.

Но тут скрежет вынимаемого из ножен меча раздался гораздо ближе, коротким звонким эхом отразившись от каменных стен. Сколл поднял взгляд и увидел у себя на пути одинокого Стража. Блики скудного магического освещения играли на стальных частях его доспеха и отражались гневом в синих глазах. «Тебя мне только тут не хватало», — демон едва удержался, чтобы не сказать это вслух, и обнажил собственный клинок.

Элизианец, чьего имени он не знал, но которого точно видел среди защитников Врэима, начал атаку с заряда энергии, что в тесной галерее болезненной вспышкой ударила по глазам. Ослепленный, но не потерявший ориентацию в пространстве, Сколлар увернулся и поспешил сократить расстояние. Объяснять Стражу, что они сейчас играют на одной стороне, без толку, но, возможно, удалось бы вывести его из строя, не причиняя особого вреда. Однако в тот миг, когда демон парировал первый выпад, в голове раздался голос Дэрила: «Нашел ещё», вынудив Сколла отказаться от идеи играть в героя. Он увернулся от размашистой атаки и отразил следующую, отведя меч соперника с такой силой, что тот потерял равновесие.

Чувствуя, как дикая ярость начала распирать грудь, а волосы на загривке встали дыбом, Сколлар обрушивал на замешкавшегося Стража удар за ударом, заставив того уйти в глухую оборону. Умерив пыл, Сколл позволил элизианцу совершить контратаку, чем тот и воспользовался, но вместо того, чтобы парировать, Сколл нырнул под его клинок и мощным рывком повалил соперника с ног, прижав к полу. После чего, не дав тому опомниться, быстрым ударом над воротом кирасы вспорол горло.

— По крайней мере, не сгоришь заживо, — бросил Сколл и прислушался.

За стеной все еще не стихла борьба. Спирит либо не обратил внимания на слова Дэрила, либо не придал им значения. Если уж он вошел в раж, до него черта с два достучишься.

«Иду», — ответил сослуживцу Сколл в надежде, что тот даст знать, где находится. Да, подал сигнал, и Сколлар, определив, что это рядом, всего лишь этажом ниже, не воспользовался им, а выбрав в памяти подходящее место неподалеку, перенесся туда. И побежал.

Вонь петрикора в туннеле стояла куда ярче, равно как и запах, за которым он сюда пришел. Если Сколл правильно рассчитал, этот подземный ход под прямым углом вливался в тот, в котором находился Дэрил. И Ева. Дерзер тяжело вздохнул. Лишь бы успеть. Лазурный всплеск обозначил границы коридора, объявляя, что Сколл совсем рядом. И вот уже показалась рыжая грива Дэрила, уклонившегося от элизианской атаки. В руках младшего Ринджера разгорелся пламенный клубок, который он тут же запустил с намерением ослепить соперника, скрытого за углом, а затем он потянулся к метательным клинкам в нагрудных ножнах. Если Дэрил и увидел боковым зрением Сколлара, то уж точно не посчитал его опасным для себя. Дыхание сбилось от не вовремя накатившего волнения, ещё шаг, и назад дороги не будет. Вдох, выдох — рывок. В следующий миг ударом плеча Сколл припечатал сослуживца к стене.

— Позволь, дальше я сам, — за грохотом собственного сердца в ушах Сколл не слышал своих же слов. Один короткий сигнал от Дэрила остальным, и он уже ничем не сможет помочь.

Опешивший Ринджер нервно сглотнул и опустил взгляд на кромку лезвия, что упиралась ему в глотку.

— Ты же понимаешь, что Спириту придется лично снять с тебя шкуру? — тихо спросил он.

— Понимаю, — силясь привести дыхание в норму, ответил Дерзер. — Дашь мне фору?

Дэрил посмотрел снизу вверх на Сколлара. Даст, не откажет, раз не выдал сразу. В пляшущих искрах глаз огненного демона читались как презрение, так и искреннее понимание. Он натерпелся на этой гребаной службе ничуть не меньше.

— Пятнадцать минут, — Ринджер криво улыбнулся.

— Договорились, — вздохнул Сколл, убрав меч от горла и отпустив собрата, который тут же растворился в воздухе.

И только сейчас Сколл решился посмотреть в сторону. В двадцати шагах от него, натянув лазурную тетиву и сузив в яростном прищуре глаза, стоял капитан Королевской Стражи, за чьей спиной спряталась та, ради кого демон сегодня в открытую выступил против своих.

Сколлар развел руки, подставив грудь под выстрел, и шагнул в их сторону.

— Ты либо стреляй, Циано, либо опусти лук. Времени в обрез.

На долю секунды показалось, что выстрелит. Даже несмотря на то, что Ева весьма требовательно положила руку ему на локоть и едва слышно проговорила: «Пожалуйста». Скорее по привычке Сколл наскоро оценил ситуацию. Удастся увернуться? Да. Сможет ли одолеть? Не факт. Втрое больший боевой опыт Циано говорил сам за себя, а в треклятом туннеле не было места для маневров. Да и не станет. Жизнь элизианца, который сможет сдерживать напуганных фанатиков подальше от Евы, куда ценнее и полезнее для нее в целом, чем жизнь демона. Да и помощь выйдет так себе, чего уж говорить.

— Ты знаешь, куда идти? — не спуская врага с прицела, спросил Циано.

— Найду, — спокойно ответил Сколл.

Элизианец лишь сильнее нахмурился.

— Лаборатория частенько меняет свое месторасположение, — пояснил демон.

— И как же ты ее найдешь?

— По запаху, — Сколл не сдержал ухмылки и, решив, что вопрос исчерпан, ускорил шаг.

Лебен Циано позволил сконцентрированной энергии рассыпаться в воздухе, но тут же положил ладонь на рукоять меча. Сколлар в свою очередь убрал клинок в ножны. Неразумно, так как опасность все ещё не миновала, и даже такая заминка, как извлечение меча, может стоить жизни, но не хотелось, чтобы бросилось в глаза, что лезвие обагрено кровью.

Не желая тратить больше времени на Циано, Сколл прошел мимо него и быстрым, но пристальным взглядом с ног до головы окинул стоявшую перед ним девушку, отметив с довольством, что та оправилась и окрепла и, черт возьми, просто хорошо выглядела. Смело взяв ее руку, что утонула в его собственной, Сколл крепко сжал ее и поднес к губам, бросив тихое: «Ну привет». И, не отпуская, повел за собой.

Кроткая улыбка, озарившая лицо Евы в этот момент, ее полные нежности зеленые глаза и тонкий аромат кожи, что успел так быстро стать родным — вот так вот и ломаются судьбы. Живешь себе, худо-бедно балансируя на грани между моралью и инстинктами, грезишь окончанием срока службы, а потом в один прекрасный момент единственное, что становится действительно важным, так это ее безопасность. Напрасно он считал, будто, отпустив ее из камеры, сможет отпустить и из своих мыслей. Что ж, Сколл отведет Еву к камню, чтобы ей больше никогда не пришлось сюда возвращаться. Пусть это и будет стоить ему шкуры. Дэрил все верно сказал, Спириту придется. От этой мысли на короткий миг стало тошно. Ладно, не впервой, справлялся. Да и не время сейчас беспокоиться о душевном состоянии брата.

Ева с Циано шли верной дорогой, стоило лишь подняться на несколько этажей, благо Сарис никогда не располагал лабораторию выше второго-третьего уровня, держа ближе к земле и источникам, покоящимся в ней. Выбрав оптимальный путь, Сколл привел их к винтовой лестнице, по которой они начали подъем из подземных туннелей. Прогорклый запах гари и тлеющей плоти настиг их, когда они поравнялись с первым этажом Цитадели. Циано остановился и, сжав рукоять с такой силой, что побелели костяшки пальцев, уставился в коридор, где, словно туман, по каменному полу расстилался дым.

— Лебен? — позвала его Ева, но тот словно не услышал ее.

— Не дай свои парням погибнуть напрасно, — сурово проговорил Сколлар. — Мы оба знаем, что если туда сунешься, ты не жилец. Закончи сначала то, зачем сюда пришел, а потом, если захочешь, возвращайся.

Циано смерил демона сердитым взглядом, но тут же опустил его, пряча свою скорбь.

— Веди.

На следующем пролете Сколлар принюхался. Мешанина ароматов, наполняющих лабораторию, уже начинала чувствоваться, но источник явно был выше. Значит, в этот раз третий этаж, который, впрочем, ничем не отличался от предыдущих: все те же голые каменные стены, мрачные коридоры, едва освещаемые редкими тусклыми светочами, все такие же пустынные залы, где эхом разливался звук их шагов. Да, Цитадель была богата на необитаемые помещения, особенно в основании. Тронный зал, личные покои Повелителя и комнаты приближенных — все это находилось наверху замка, что сейчас играло им на руку.

Сколл пытался сообразить, сколько уже прошло времени, успеют ли они прежде, чем Дэрил решит, что безопасная для него самого пауза выдержана. Запах трав, костей, запекшейся крови и невесть ещё какой дряни стал насыщеннее, и вот, наконец-то, показалась арка, ведущая в нужный зал. Сколл притормозил. Глубже вдохнул воздух, прислушался. Да, только бесчисленные реагенты, никаких сумеречных демонов, скрытых в тенях.

— Чисто.

Первокамень, само собой, так и лежал среди осевшей черной пыли. Сколл отпустил руку Евы, и она кинулась к артефакту. Циано же, насторожившись, вновь разжег энергию в своих руках и осмотрелся.

— И никакой охраны? — спросил он, разглядывая ряд столов, заполненных различными склянками, катализаторами, ингредиентами и свитками.

— Обычно сюда не доходят, — ответил Сколл, смотря, как Ева дрожащими руками взяла камень, который тут же ответил на ее прикосновение легким свечением, и аккуратно, словно страшась обрезаться, провела тонкими пальцами по сколу. — Уводи ее, пока не поздно.

Ева подняла на Сколлара испуганный взгляд:

— А ты?

Сколл лишь невесело ухмыльнулся. И что сказать? Насколько бы наигранно не звучала фраза, что он нигде и никому не нужен — все именно так и обстояло. Особенно с без двух минут озвученным указом о его казни. За Сколлом в любом случае придут, и он не мог себе позволить добавить этот риск в чью-либо жизнь. Особенно в ее.

— Либо решайся, либо оставишь ее ребенка сиротой ещё до рождения.

— Лебен! — щеки Евы загорелись румянцем то ли от возмущения, то ли от смущения. — Откуда ты…

Сколл словно получил хороший удар под дых. Мысли о ребенке, о собственной обреченности, о жизни Хранителей, что всегда висит на волоске, и недостижимости такой банальной вещи, как нормальная семья, вихрем пронеслись в его голове, острой тоской отозвавшись в сердце. И из этого потока Сколлар сейчас смог вынести лишь одно — он хочет дожить до рождения своего дитя, и Циано, если Сколл не ослышался, только что предложил ему такую возможность.

Но не успел он ничего ответить, как услышал шорох шагов и резко развернулся к выходу, обнажив меч. Отругал себя, что не подумал про ловчих, чей запах не так-то легко поймать, но нет, за спиной оказался элизианец, с луком в руках и взведенной стрелой, стальной наконечник которой был нацелен Сколлу в грудь. О, его он хорошо помнил.

— Энж, опусти, он на нашей стороне, — вмешался Циано.

— Лебен, ты в своем уме? — процедил сквозь зубы Страж. — С каких пор ты доверяешь демонам Круга?

— Ухо это тебе не вернет, Веласкес, — зная, что нарывается, фыркнул Сколл.

Если Страж будет предельно точен, то этот выстрел закроет все вопросы. Если же нет, то Сколл не даст ему второго шанса… Незамедлительно выпущенная стрела разбилась в щепки об алый барьер, внезапно возникший между ними.

Сколл обернулся и взглянул на Еву, что сжала в своей ладони Первокамень, сердито глядя на Стража. Но тут же в ее глазах отразился испуг. По стенам лаборатории пошли рябью черные тени, и казалось, что где-то в глубине Цитадели завыли порывы ветра. А вот это уже плохо.

— Уходим, — бросил Сколл и схватил девушку за руку.

Скачок, и они оказались на вершине Хребта, под Часовой башней.

— Ухо? — одновременно с любопытством и возмущением спросила Ева, пока Сколл вел ее к элизианскому краю плато.

— Должен же я был как-то отблагодарить его за модную прическу, — усмехнулся Сколл.

— Никогда так больше не делай! Он бы убил тебя!

На каменной кромке над густым лесом Сколл остановился, убрал меч в ножны и, притянув девушку к себе, заключил ее в объятия, приподняв над землей.

— Я не тот, кто тебя достоин, — Сколл не был силен в таких речах, но хотел, чтобы она знала, что он чувствует. — Но клянусь, пока бьется мое сердце, я буду защищать тебя и нашего малыша. Держись крепче.

Ева обвила его шею своими руками и уткнулась лицом в щеку, наградив коротким, но ласковым поцелуем, что обжег его кожу похлеще пламени Древних.

— Тебя ждут на Земле или во Врэиме?

— На Земле, — тихо ответила девушка.

Сколл расправил крылья и прокрутил в голове все знакомые ему миры с безопасными ключевыми точками или с истонченными границами, куда бы он мог без проблем провести Еву, а затем спрыгнул со скалы. Отдалившись на достаточное расстояние от Хребта, тем самым усложняя возможным преследователям поиски его следа, Сколл сделал первый переход. А дальше, мчась через вереницу непохожих друг на друга миров, покидая их с различными интервалами и меняя на лету направление, Сколл последовал выбранному маршруту.

День сменялся ночью, окрашивая высь в самые непостижимые цвета. Миновав мир, где тяжелые золотые тучи грозились вот-вот пролиться дождем, они приземлились под фиолетовым небосводом, а уже следующий шаг сделали под чутким надзором девяти лун, вызвав у девушки неподдельный восторг.

Решив, что этого достаточно, Сколл перенес Еву во двор дома, куда, казалось, целую вечность назад его привел след бывшего Хранителя, где он впервые почувствовал ее запах, куда возвращался, чтобы спасти ее. Циано, очевидно, выбрав менее окольные пути, нетерпеливо ждал их у входной двери. Не сложно было догадаться, что он не был рад врагу на своей территории, но, опустившись хмурым взглядом на Еву, глаза Циано смягчились.

— Поговорим? — спросил демон.

— Поговорим, — ответил элизианец.

«Не дури, слышишь. Еще есть возможность все исправить. Твою мать, Сколл, она не стоит твоей жизни!»

Сколлар зажмурился. Отчаяние в словах брата плетью разрывало душу. Пусть с каждым годом становилось все сложнее и сложнее находить общий язык, в конечном итоге это ничего не меняло. Ведь сколько было пройдено вместе с того самого дня, как он забрал Сколла еще щенком из стаи. Сколько лет вдвоем, когда больше никому не было дела до них. Плечом к плечу в строю в легионе и спина к спине в Кругу. Оба знали, что всегда рядом есть тот, на кого можно положиться, несмотря ни на что. Даже если в ушах стоял хруст собственных костей, даже когда захлебывался кровью, Сколл ни на секунду не сомневался, что брат прикроет, вытащит. Прикрывал, вытаскивал, и вот она, его благодарность.

Сколл открыл глаза и опустил взгляд на Еву, что сидела рядом с ним на диване. Та прислонила голову к его плечу и, борясь с тяжестью век, пыталась вслушиваться в диалог. И, кажется, сама не замечала, как кончиком пальца постоянно водила по отколотой грани Первокамня. Устала, переволновалась, не смогла сдержать слез, узнав, что, кроме Циано и Веласкеса, из Стражей никто не вернулся. Неистово хотелось прижать ее к себе и скрыть от всех ужасов проклятой войны. Нет, Спирит был не прав, еще как стоила. Впервые за долгое время его жизнь приобрела цель куда важнее, чем банальное выжить.

Циано задавал много вопросов, — само собой, он хотел получить максимальную выгоду за свое покровительство, — но у Сколла не на все были ответы. С одной стороны, он не желал, чтобы из-за его решения пострадал кто-то ещё, с другой — действительно мало что знал о нынешнем базировании и составе легионов. Если легаты и отчитывались перед Кругом, то только перед их Лидером, Сколл никогда не лез в эти дела.

— Круг распустят? — спросил Циано, расположившийся в кресле напротив. Сколл готов был поклясться, что заметил нездоровую искру, промелькнувшую в глазах элизианца.

— Из-за меня-то? Нет, должно выбыть как минимум двое или Лидер. К тому же в Спирита и Ринджеров вложено слишком много сил, чтобы отпустить их раньше времени.

— Так говоришь, будто вас там насильно держат. Я думал, вступление в Круг — это наивысшая почесть.

— Почесть, которую любой был бы рад избежать. Сам посуди, даже если отбросить такие непопулярные вещи, как мораль и принципы, одно дело сто — сто пятьдесят лет отслужить в рядах легионов, быть одним из многих тысяч, при том, что крупные стычки, как ты сам знаешь, происходят крайне редко. Последний раз когда, лет тридцать назад под Дарнмоиром? И совсем другое — две сотни в Кругу, который в любой момент могут закинуть в самое пекло, так ещё и за жизнь Повелителя отвечаешь головой.

— И какой приблизительно срок остался текущему Кругу?

— Приблизительно… При желании, я тебе до часа смогу посчитать, — фыркнул Сколл, ухмыльнувшись, затем уже серьезно добавил: — Чуть меньше сорока трех лет.

— Уже известно, кто займет ваше место?

— Нет, и не будет.

— Но ведь вас как-то готовят? — удивился Циано.

— Нет, — покачал головой Сколл. — Служба в легионе — вот и вся подготовка. Мы узнали о выборе Сариса за день до принесения клятвы и ритуала.

— Ритуала? — подала голос тетка Евы, что нервно расхаживала по своей гостиной взад-вперед за спиной у супруга. — Сарис связывает вас магически?

— Само собой. И себя с нами заодно.

— Тебя могут выследить по этой связи? — взволнованно спросила Дара.

— Только если я сам подам сигнал, — успокоил ее Сколл.

— Какие ещё преимущества дает этот ритуал? — спросил элизианец.

— Передача мыслей на расстоянии да вот такие импульсы, дающие сослуживцам знать, где находишься. Работают, по сути, как оставленный след.

— И все?

— И все. Остальные изменения уже индивидуальны. Над Спиритом Сарис лично постарался, над Ринджерами — родители, желающие привлечь внимание Повелителя.

— А ты?

— А я от рождения чертовски хорош, — коротко хохотнул Сколлар. — Нет, никаких магических вмешательств, только врожденное чутье и завышенный болевой порог. Даже регенерация, как видишь, хреново работает из-за грязнокровности. Одна из причин, по которой я не стал принимать печать. Маар’калагх, если тебе это о чем-то говорит, — последние слова были обращены к Даре.

— Хочешь сказать, остальной Круг бессмертен? — ужаснулась чародейка. — Но ведь раньше такого не было.

— Не было, но после павшего всем составом восьмого Круга, Сарис, видимо, решил пересмотреть свое отношение к выживаемости телохранителей и запечатать, как и себя. Там много условностей, но, грубо говоря, да, и Повелитель, и Круг имеют возможность вернуться к жизни.

— Что за условности? — спросил Циано.

Демон задумался, не ляпнул ли он лишнего. При всей опасности, что представлял Спирит для Евы, Сколл не желал перманентной смерти для брата.

— Послушайте, — вмешалась Дара. — Вы ещё успеете это все обсудить. И стратегические моменты, и слабые места Круга в целом и некоторых в частности, — при этих словах чародейка пробуравила затылок Циано неодобрительным взглядом, а затем посмотрела на свою племянницу. — Но давайте сначала решим то, что действительно важно именно сейчас.

— Про «слабые места в частности» я тебе сразу отвечу, — невесело усмехнулся Сколл. — Вот оно, перед тобой — единственное слабое место. И голос разума по совместительству.

— Стоит ожидать ещё больших бесчинств?

— Стоит быть к этому готовым. Один совет, Циано…

— Лебен, — сухо поправил элизианец.

— Лебен. Не поддавайся на его провокации.

— Хватит! — Дара, остановившись за спиной у супруга, хлопнула его по плечам и обратилась к Сколлу. — Есть шанс безопасно провести Еву в Траум, раз Круг лишился своего следопыта?

— А надо? — рассудительным тоном спросил демон. — Рисковать только для того, чтобы представить королю и Совету? В нынешней ситуации Спирит не побрезгует прибегнуть к помощи ловчих. А от них ничего хорошего ждать не стоит, сначала стреляют, потом думают. Я понимаю, Траум куда безопаснее любого другого города, но даже оттуда не составит труда увести того, кто уже был в Цитадели, — Сколл намеренно промолчал о том, что убить еще проще. — Еве следует научиться уверенно пользоваться камушком, а до тех пор я от нее ни на шаг.

Сколл почувствовал, как девушка прильнула к нему ближе, и, поймав ее благодарный взгляд, обнял одной рукой за плечи, наконец-то прижав к себе.

— А если я обеспечу тебе безопасное пребывание в Трауме? — просил Лебен.

— Представляю лицо Эрмегона, когда ты к нему явишься с такой просьбой, — тихо проворчала Дара. — Он тебя точно в отставку отправит. Или вслед за мной.

— Если это будет не темница, то я сильно удивлюсь, — усмехнулся Сколл. — Но в любом случае, стоит подождать.

— Этот мир сошел с ума, — вздохнула Дара, вернувшись к размеренному расхаживанию. — Первокамень поврежден, демон Круга охраняет Хранительницу. Что дальше, Сарис подастся в светлое искусство? Ох, ладно, останетесь пока под моим присмотром. Поселим вас в моем прошлом доме, его я не успела засветить. Ни перед вашими, ни перед нашими, — нахмурившись, добавила она. — Он достаточно хорошо защищен, — окинув взглядом присутствующих и не встретив возражений, чародейка продолжила: — Закончим обучение основам, потом приступим к камню.

Сколла устраивал такой расклад. Честно признаться, идея показаться во всей красе в Трауме знатно щекотала нервы. На нейтральной территории будет куда спокойнее, а Еве тем более. Его девочка заслужила немного покоя в привычной для нее обстановке. От мысли о Еве в таком ключе Сколл невольно расплылся в улыбке.

— Согласен, — проговорил демон и посмотрел на Еву. Та молча кивнула, поддержав его.

— И у меня ещё один вопрос, — Дара замерла. — Что ты знаешь о пророчестве Синаморы?..