Всегда и навеки (джен)

Ассасин уже бывал здесь раньше и город был ему знаком. Холодный и суровый, однако запомнился он Цицерону жарким пламенем и чёрным дымом, что взвивался над растерзанным полтора года тому назад Брумским Убежищем. На сердце стало неуютно, да так, что было трудно вздохнуть. А может, это просто холодный воздух с гор, а всё остальное мерещится? Мотнув головой, Цицерон направился в таверну «Кружка и ложка», что ютилась неподалёку от Великой часовни Талоса. Собор, правда, был закрыт для прихожан. У подножия массивной двери стояли имперские стражники.

Сама же таверна была очень популярна среди местных бедняков, и, насколько было известно ассасину, этот дом несколько раз сносили и строили заново. Так сказать, обновляли дерево и внешний облик. Однако, старое название за ним так и осталось — «Кружка и ложка». Видимо, какая-то дань прошлому?..

Так же Цицерон знал, что весь мутный контингент обитает именно здесь. Поэтому он и решил начать поиски Дж’скара отсюда. Натянув на лицо угрюмость, под стать норду-вознице, он зашёл в таверну. В нос тут же ударил запах пота и медовухи. Ну просто мужская идиллия… Цицерон поморщился, имперец внутри него негодовал, но силой воли ему удалось приструнить внутренний порыв — как можно скорее покинуть это злачное место. В памяти всплыла лачуга из Портового района Имперского города, где он знатно напился вместе со своей жертвой… Подобных недоразумений больше не должно быть.

Он неторопливо прошёл сквозь обеденный зал и, увидев хозяина таверны возле камина, подошёл к нему. В самом же зале было довольно людно, большинство столов были заняты, гомон и смех наполнили дом шумом, как темнота улицу за окном. Но всё-таки Цицерон не был пустым местом, и несколько взглядов в его сторону он почувствовал спиной.

— Приветствую, — скромно поздоровался молодой человек с нордом средних лет в фартуке. Собственно, по фартуку Цицерон и понял, что это хозяин заведения.

— Привет, — буркнули ему в ответ. Взгляд мужчины выражал еле скрываемую неприязнь. Ассасин в напряжённом воздухе ощутил причину такого странного поведения. Имперец! Этого было достаточно, чтобы норды за долю секунды становились озабоченными… собственной важностью… А всё из-за запрета поклонения Талосу и заключения мирного договора между Империей и Альдмерским Доминионом. Норды были оскорблены и их можно было понять. — Чего тебе, рыжий? — в лицо Цицерону ударил запах чеснока. Хозяин, приглядываясь к незнакомцу, задумчиво почесал бороду.

— Бутылку вина, пожалуйста, — безучастно попросил молодой человек.

Это тебе не юг и не центр Империи, здесь подкуп не работает, но и в дружбу сейчас сыграть не выйдет. Подраться? Напиться? Как же ещё снизить интерес к своей персоне?

Голоса за спиной уже не были такими громкими, и это серьёзно напрягало ассасина.

— Откуда нарисовался? Чего надо? — всё таким же недовольным голосом спросил хозяин таверны.

— Мы с другом искатели приключений, — осторожно подбирая слова, начал Цицерон. — Хотели сюда заглянуть, да только заболел он. Понимаете? Самым нелепейшим образом… А ведь хотели прогуляться по руинам…

— Чего, чего? Что за басни ты мне тут плетёшь? — в обеденном зале послышался смешок.

— Как же это он у тебя заболел? — раздался позади женский голос. Цицерон ухватился за него, как за тростинку, растущую на краю водопада. Повернувшись, он увидел молодую бретонку, сидевшую за столом с несколькими мужчинами. Угрюмое амплуа с него тут же слетело. Не всё так плохо, выход есть!

— Да вот шли мы с ним, никого не трогали. В Бруму путь держали, хотели купить хорошей северной стали, да только напоролись на какое-то некромантское капище…

— Чего?!

— Это где такая дрянь?! — сила была перенаправлена в другое русло, осталось погасить её.

— Тише! Тише! Говори, имперец! — взволнованно рявкнул хозяин таверны.

— Я перепугался, честно, признаюсь! — сделал ударение Цицерон. — Замешкался, разглядывая капище издалека, а вот друг мой не придал этому никакого значения… А мне и позвать его страшно, сейчас как некроманты услышат да из кустов повыскакивают! И конец нам обоим!

В зале повисла тишина, все собравшиеся не сводили завороженных глаз с молодого имперца.

— А когда опомнился, гляжу! Стоит он, прислонившись рукой к камню блестящему, да ногой дёргает… Всё думаю, в ловушку попал! Пропадёт! Сейчас как молнией его шарахнет и от друга моего кучка пепла только и останется! Я схватил первую попавшуюся на глаза здоровую палку, да как ударил со всей силы, чтоб он в сторону отлетел, подальше от этих магических штучек.

— И чего? — в сердцах спросил норд, сидящий рядом с бретонкой.

— Чего, чего… Камешек ему в сапог попал, а теперь ещё и рука сломана…

По таверне разнёсся дружный мужской хохот. Лицо хозяина раскраснелось, а из глаз от смеха потекли слёзы.

— Не повезло твоему другу! В товарищах у него дуралей оказался! Аха-ха! — не унимался мужчина, утирая щёки полами фартука. — Держи своё вино! Выпей за его здоровье! Ооо… Талос! Ахаха!.. — он хотел ещё что-то сказать, однако, последние, его собственные, слова смутили норда, и тот осторожно осёкся на Цицерона.

Цицерон же взял протянутую ему бутылку и заплатил деньги. Кривая усмешка исказила молодое лицо, а по спине пробежал холодок. Всё обошлось, ему поверили. Но почему отыгрывать дурака, несведущего и ничего не знающего у него получалось лучше всего? Как ни старался, другие маски лежали на его физиономии не так эффектно, как эта. И ему верили… Что с дурака взять? Смех в этой таверне… Это его смех, только рвётся он из чужой груди.

Чья-то ладонь с силой упала на плечо, запах чеснока вновь закружился перед носом. Цицерон обернулся, хозяин таверны надумал всё-таки что-то сказать.

— Ты про капище говорил… Смех смехом, но в этом деле стоит разобраться! — в голосе прозвучали решительные нотки.

— Ах… Это… недоразумение от испуга, не более, — улыбнулся ещё шире ассасин.

— Это как же? — на имперца уставилось с десяток удивлённых пар глаз.

— Да не капище это никакое, просто камни с раскиданными по округе костями. Наверное, там раньше жил тролль, но теперь уже никого нет.

— А как же, ты говорил, камни блестящие! — не унимался норд, сидящий рядом с бретонкой. — Не магия ли это?!

Цицерон лишь развёл руками… Ох уж эти жители севера…

— Это просто засохшая слюна тролля, которую я спутал с магической ловушкой.

— Вот оно что…

— Ааа…

С умным видом норды переглянулись между собой, понимая, что и сами могли бы спутать такие вещи, непривычные взгляду. Поэтому неприязнь мгновенно спала, к Цицерону прониклись уважением и уже воспринимали как своего.

— Малец, ты молодец! Мы тут смеялись, но это не со зла, понимаешь? Ведь ты как лучше хотел для друга… — хозяин таверны рассеянно шмыгнул носом. — Мы поначалу подумали, что ты выскочка какой имперский, шпионить пришёл, а ты вона какой… Такой же, как мы! — Цицерон очутился в крепких мужских объятьях, а затем и вовсе был оторван от земли под всеобщее улюлюканье.

— Задушишь, отпусти… — причитал молодой имперец, пытаясь вырваться из чужой хватки. Но внутренне он был очень рад такой реакции, теперь ему ничего не стоило втереться кому-нибудь в доверие ещё сильнее и расспросить о том, что его на самом деле беспокоило. О том, для чего он здесь.

— Передавай своему другу привет, пусть выздоравливает, и ещё вот, возьми, — хозяин таверны взял из буфета тарелку, полную сладких рулетов и, вывалив содержимое в маленький мешочек, протянул Цицерону.

— Спасибо… — уже без шуток поблагодарил молодой имперец, одарив норда искренней улыбкой, которая была теперь большой редкостью на его лице.

Спрятав подарок «для друга» в рюкзак, Цицерон осмотрелся в поисках свободного места. Мимо него прошла та самая бретонка, что помогла ему выйти сухим из воды. Намеренно она это сделала или по доброму зову сердца, он не знал, но хотел отблагодарить. И только открыл рот, как его перебили.

— Может ещё посидим? А потом я тебя провожу?

— Нет, спасибо. Я сама дойду, тут недалеко.

Норд, что сидел с ней рядом, поднялся с табурета, пытаясь преградить женщине путь. Цицерону пришлось посторониться.

— Ну что же ты? Не укушу я тебя, — добродушно улыбнулся молодой здоровяк, протягивая к ней руки.

— Я устала, мне нужно отдохнуть. Увидимся завтра, — она коротко кивнула ему и поспешила к выходу. Норду ничего не оставалось, кроме как растерянно уступить. Он проводил её мечтательным взглядом, а после отправился обратно на своё место. Цицерон последовал за ним, решив про себя, что люди в подобном состоянии, а именно в состоянии влюблённости, довольно неосторожны, болтливы и податливы.

Решившись с мыслями, молодой имперец подошёл к уже усевшемуся на табурет мужчине и спросил:

— Здесь не занято?

— Уже нет, — со вздохом в голосе ответили ему.

— Что интересного слышно? — Цицерон решил начать издалека, присаживаясь рядом. По левую руку от него дремал мужчина, видимо, мёд, пиво и благоприятная обстановка сморили его. — Я здесь так давно не был.

— Да чего же интересного-то?.. — норд закатил глаза к потолку, видимо, вспоминая. — Да всё как обычно, разве что… — он запнулся, смущённо улыбнувшись.

— Ммм?

— У соседки муж, как свинья напился. А она, не будь дурой, взяла да выгнала его из дома, чтоб протрезвел. Вот только на улице мороз был, муженёк её взял за ночь-то и околел… — хмыкнув, закончил мужчина.

— Бывает… — только и смог на это ответить Цицерон. Он уже привык к смерти, примирился с ней, ведь это данность, что даруется вместе с жизнью. Тем более… Он сам, Цицерон, её выбрал… и ничего его не должно смущать. У него теперь есть семья, разве не об этом он всегда мечтал? Искал, приходя уставшим в дом отца, и не видел ничего, кроме разочарованного взгляда. И в ком же так разочарован был отец? В себе или в своём сыне?

— Да, бывает, — также сухо согласился мужчина. — Но… не всё так плохо! Я присмотрю за его женой… — расплылся в улыбке норд от собственных мыслей и залпом осушил глиняную пивную кружку.

Послышался дверной скрип и на пороге таверны возник каджит.

— Кстати, насчёт интересного… — мужчина полуобернулся к ассасину, тем самым загородив обзор.

Цицерон нервно поджал губы, его собеседник в самом деле был довольно болтливым.

— У меня друг в Солитьюде работает помощником кузнеца, так вот, он мне весточку прислал. Много всего интересного пишет, в гости зовёт. Но я не об этом…

— Здорово иметь знакомых в столице Скайрима, — теряясь в собственных мыслях, еле нашёлся, что ответить молодой имперец.

— Так это я к чему, — вдруг в момент став серьёзным, сказал норд. — Кое-что в его письме меня обеспокоило. В «Вороном курьере» ничего об этом не объявляли, но друг пишет, что из Хай Рока пришли плохие известия. Говорят, Вейрест захвачен корсарами, не знаю, что теперь и думать.

Цицерон хотел что-то возразить, дабы поскорее перейти на интересующую его тему, а именно — вошедший каджит. Но едва услышав и осознав, о чём говорил ему мужчина, сидящий рядом, забыл обо всём…