Принц и Лесная Земляника. Часть 2 (гет)

Школа волшебства Хогвартс гудела как растревоженный улей. У всех было свое мнение, каждый жаждал им поделиться. Основных версий, ходивших, конечно, по женским спальням, было несколько. Первая, наиболее популярная на Слизерине, звучала примерно так: эти маглокровки совсем потеряли стыд и страх, клеятся к приличным парням, по глупости надеясь, что станут чем-то большим, чем развлечение. Вторая версия родилась на Гриффиндоре и упорно распространялась его представительницами: статус крови — глупые средневековые пережитки, настоящая любовь — выше всего этого, а если кто-то завидует — то пусть подавится. На Рейвенкло, если кому и было дело, придерживались версии: а почему бы и нет — надо использовать представляющиеся возможности по полной программе. На Хаффлпаффе считалось неприличным лезть в такие дела — поди, и без них разберутся, но все же некоторые девочки вздыхали — хорошо бы и себе присмотреть достойного жениха. Поттер и Эванс делали вид, что выше всего этого, и по-прежнему ходили всюду вместе. Минерва МакГонагалл, которая еще в начале года так радовалась сложившейся паре, чувствовала себя неуютно. Нет, Лили Эванс ни разу не была замечена за чем-то предосудительным, ее успеваемость была все так же на высоте, да и Поттера она подтянула. Но эти отвратительные слухи! Когда декан вызвала свою любимицу на разговор, та лишь пожала плечами и сказала, что лично она ничего плохого не делала, а если кто-то мелет языками, то при чем здесь она? Возразить на это было нечего. Но на всякий случай Макгонагалл прочитала лекцию о недопустимости связей до брака и о том, что Лили надо бы подумать о профессии в первую очередь. Мисс Эванс помрачнела — она никак не могла определиться. Она заикнулась было о службе в аврорате, но не находила поддержки нигде — ни у учителей, ни у друзей, ни у родителей, ни у любимого. Профессор тоже посоветовала хорошенько подумать — с ее талантами перед мисс Эванс открыты все дороги, зачем же выбирать самую опасную. С тяжелым сердцем отпустив свою старосту, Минерва вызвала к себе Джеймса Поттера. Разговор тоже не задался. Похоже, эти двое сговорились. Пристыдить его не удавалось. Затем Поттер мастерски перевел разговор на квиддич, и Макгонагалл и сама не заметила, как все отпущенное время проговорила о шансах шотландской сборной занять место в высшем дивизионе. А потом ее вызвал к себе Альбус. Попив с директором чаю, Минерва как-то успокоилась и перестала волноваться по этому поводу. В конце концов, дело молодое, а сплетники всегда найдут, о кого почесать языки. И она оставила сладкую гриффиндорскую парочку в покое.

Северус же в который раз убедился, что ничего не понимает в гриффиндорцах. Пока его план работал идеально — сплетни гуляли по Хогвартсу со страшной силой, он своими глазами видел, как Поттер, получив письмо — явно от родителей — судя по задумчивой и суровой роже оленя, был сильно озадачен. Лили нервничала. Но результат был совершенно неожиданным и никак не мог быть спрогнозирован. Через пару дней после разговора Поттер сам подошел к нему и вызвал поговорить.

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но спасибо тебе, Снейп. Ты был прав.

— Нет, это, безусловно, приятно, что ты признал мои таланты, но хотелось бы поподробнее: в чем я был прав?

— Ты был прав, что я должен был позаботиться о Лили. Я первым написал родителям и поставил их перед фактом, что либо женюсь на Лили, либо у них нет сына. Они приняли мой выбор. После Нового Года мы поедем к Эвансам заключать договор о помолвке. Так что ты можешь быть спокоен за нее.

Северус мысленно подобрал челюсть: «Да, мой друг, ты — дебил. Теперь Лили официально будет невестой оленя». Хотелось плюнуть в глаза Поттеру, но он сам спровоцировал эту ситуацию, а себе в глаза плевать неудобно. Зато можно побиться головой о стенку. Ну почему все, что он делает, оборачивается против него? Вот что теперь делать — отравить оленя? Так он же обещал Лили не трогать его. Она ему не простит, он ее все равно потеряет, только еще и огорчит.

Тем временем Поттер уже активно тряс его руку. Совершенно обалдевший Северус смотрел на это, как будто со стороны. В голове крутилось: «Лишь бы нас никто не увидел». Хоть в этом ему повезло.

Второй эффект был поприятней, но тоже в голове не укладывался. В тот же день Лили сама подошла к нему. И вот чудо из чудес — заговорила с ним, как ни в чем не бывало. Будто не было стольких дней тотального игнорирования и сжигания писем.

— Сев, привет. Есть минутка?

Северус настолько не ожидал этого, что опешил, но все же сказал:

— Для тебя — всегда.

— Сев, я тебя неправильно поняла. Ты ведь просто беспокоился за меня?

«НЕТ, ДРАККЛ РАЗДЕРИ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! И НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ВЫХОДИЛА ЗАМУЖ ЗА ПОТТЕРА!» — хотелось крикнуть Северусу во всю глотку. Но вместо этого он нервно улыбнулся и сказал:

— Конечно, Лили. Я всегда буду за тебя беспокоиться.

— Тогда мир?

— Мир.

Она несколько неуверенно улыбнулась ему в ответ.

— Я рада, что мы все выяснили. Представляешь, родители Джеймса приедут знакомиться с моими на новогодних каникулах.

— Представляю.

— Это все, конечно, так неожиданно и очень быстро. Ведь нам исполнится семнадцать только в следующем году. Кто бы мог подумать, что магический мир такой консервативный!

— Действительно.

— Но все это нужно в первую очередь для того, чтобы к нам не цеплялись чужие языки. Ведь вовсе необязательно выходить замуж сразу после школы?

— Необязательно.

— Сееев, ты вообще слушаешь меня?

— Да, Лили, извини. Я просто задумался над одним проектом, — соврал Северус. Он просто запер все эмоции и половину мыслей на замок, поэтому не мог в полной мере вести беседу.

— Ох, Сев, ты, наверное, будешь из тех парней, которые женаты на своей работе. У меня папа такой — сколько себя помню, он всегда пропадал на работе. Вот и ты даже сейчас думаешь о зельях.

«Да, я думаю о зельях — каким бы ядом отравить Поттера, чтобы никто меня не заподозрил», — подумал Принц, но вслух сказал совсем другое:

— Нет, нет, Лили, я слушаю.

Лили еще немного поболтала с ним, теперь уже об учебе. Она все же уловила, что Северусу неприятна тема ее будущего замужества. «Ничего удивительного, — утешала она себя, — они с Джеймсом враждовали много лет, конечно, такое нелегко забыть и простить. Но они еще подружатся, ведь я люблю Джеймса, а Северус мне как брат — он все поймет». Северус же решительно не понимал, что ему делать. Еще это родовое проклятие висело над ним. Кажется, вот еще немного, сделай шаг, и оно будет снято, но пропасть лежала между ним и родом Блэк. Сможет ли он построить мост через эту пропасть?

* * *

Полнолуние подкралось быстро. Если Принцу было лень смотреть в календарь или на ночное небо — он смотрел на Люпина. Вот и сегодня несчастный староста Гриффиндора сидел за общим столом бледный и нервный. Он перешучивался за столом со своими друзьями, делая вид, что все как всегда, но от Северуса не укрылся обмен кивками между Люпином и мадам Помфри. Вскоре они оба закончили ужин и вышли из-за стола. Что ж, пора и им с Регулусом приниматься за дело. Они не таясь вышли из Большого зала вместе и направились в лабораторию. Если младший Блэк и нервничал, то он совершенно не показывал этого внешне. Чувствовалась аристократическая выучка.

Северус подошел к котлам и еще раз проверил зелья. Они не отличались. Внутреннее чутье говорило, что все получится. Он ловко налил нужную дозу во флаконы. Но надо было добавить последний ингредиент — кровь Блэка.

— Готов?

Вместо ответа Регулус поставил перед собой два флакона, сделал надрез на безымянном пальце и добавил несколько капелек в каждый. Зелье послушно приняло в себя подношение и стало серебристо-прозрачным. Только в варианте с цветами лайма на дне появился небольшой осадок, а лимонное было чистым. Это было так красиво, что оба парня замерли.

— Я думаю, все прошло успешно.

— Да, значит, осталось только выпить его и превратиться. Если что-то пойдет не так, не трать время на больничное крыло — сразу к декану, пусть откроет камин в Блэк-хаус. Родители в курсе.

Не давая Северусу опомниться от подобного заявления, Регулус схватил флакон с лимонным зельем и выпил его. И вот уже перед Северусом стоит огромный дикий лесной кот. Раза в два больше домашнего, окрас самый лесной — буро-серый с темными полосами вдоль спины, хвост — толстый и пушистый, с темными кольцами, маленькие кисточки на ушах, усищи — огромные, а глаза — голубые. Смотрит, не моргает, прошелся туда-сюда, махнул хвостом — и раз! — перед Принцем стоит Регулус Блэк и светится от счастья:

— Получилось! Получилось! Северус, у меня получилось! Ну, какой я?

— Красивый.

— Да это ерунда! Что за кот? По ощущениям — больше домашнего, но меньше рыси, это я и так знал.

— Кажется, лесной европейский, глаза только голубые. Но я не очень разбираюсь. Давай я наколдую зеркало, а ты еще раз обернешься? Или тебе нужно еще раз выпить зелье?

— Нет, зелье мне теперь не понадобится. Кто один раз обернулся — всегда сможет.

Северус наколдовал зеркало, и Блэк обернулся. Кот важно прошелся вдоль зеркала, внимательно рассматривая себя со всех сторон. Затем покрутился юлой, пытаясь оценить вид сзади. И вот снова Регулус стал собой.

— Да, не ошибся. Если б не глаза — стопроцентный лесной кот. Здорово. Такой и в лесу, и в городе за своего сойдет.

— Это точно. Регистрироваться будешь?

— Нет, конечно. Зачем ставить в известность остальных?

— А мне, значит, доверяешь?

Регулус смутился. Ведь действительно, он даже обещания с Северуса не взял, обернулся перед ним. Мог ведь потерпеть до выходных (зелье б не испортилось) и выпить дома — отец бы его из Хогсмида забрал. Но почему-то доверился. Наверное, последние две недели, что они варили зелье, да и просто общались — Северус оказался удивительным собеседником, если забыть про его язвительность — так подействовали на него.

— Зря?

— Клянусь, что никому не передам сведений об анимагической форме Регулуса Арктуруса Блэка без его разрешения. Люмос!

Огонек зажегся, скрепляя клятву. Северус чувствовал, что поступил правильно. Он не мог разочаровать Регулуса.

— Северус, тебе не стоило давать клятву, но я благодарен.

И он крепко пожал ему руку. Северус сглотнул. Сказать бы правду. Но сейчас не время, можно все испортить. А он — мастер это делать.

— Я постараюсь тебя научить анимагии, если, конечно, у тебя есть к этому склонность. Ты, кстати, определился — avis vel mammal?

— Mammal.

— Хорошо, я думаю, тебе подойдет кто-то из кошачьих. К тому же мне будет проще объяснять — сам только что через это прошел. Попробуем сейчас?

— Почему бы и нет, если только ты не устал.

Регулус рассмеялся. У него было столько сил. Пожалуй, он не чувствовал себя так хорошо с тех пор, как ушел Сири и отец сделал его наследником.

— Лучше всего начать с чего-то достаточно простого. Например, попробуй изменить форму ногтя. Это достаточно легко представить, ведь заострить ноготь можно и так, верно?

Северус неуверенно кивнул. Он никогда не позволял ногтям отрасти достаточно длинными — работа с зельями этого не терпела.

— Ты должен очень хорошо представлять, что у тебя должно получиться. Это не совсем трансфигурация в прямом смысле, но достаточно похоже. Вот смотри.

Регулус вытянул вперед свою руку, и ноготь на указательном пальце начал вытягиваться, постепенно меняя свою форму и превращаясь в коготь.

— Закрой глаза, представь хорошенько результат и попробуй заострить ноготь.

Северус послушно закрыл глаза, вытянул руку и изо всех сил начал представлять, как его коротко обстриженный ноготь начинает расти и заостряться. Он открыл глаза — ноготь был все тем же.

— Помнишь, с первого раза даже спичку в иголку превращают единицы. Попробуй еще раз.

И Северус пробовал. И еще раз. И еще… И ничего не получалось. Минут через двадцать Северус не выдержал:

— Да скорее этот ноготь вырастет естественным путем!

— Подожди. Мне пришла в голову одна идея. Давай, я попробую трансфигурировать твой ноготь, а ты смотри и запоминай ощущения.

— А, давай. Даже зубы можно новые вырастить, а тут ноготь.

Регулус направил палочку и вычертил причудливый узор: чем мельче объект, чем больше подробностей — тем филигранней работа. А Регулусу еще хотелось, чтобы ноготь не сразу изменился, а делал это постепенно, как при самотрансфигурации. И вот Северус сосредоточился на ощущениях — ноготь его потихоньку вытягивался и заострялся. Нет, он не стал звериным, но форма изменилась. Потом так же плавно Регулус вернул ногтевой пластине первоначальную форму.

— Попробуй теперь ты.

Северус сосредоточился — он видел, что Регулус замирал, как хищник перед прыжком, начиная частичное превращение. У него получится, в конце концов, он волшебник. В конце концов, он наполовину Блэк! Стоило только ему признать это перед самим собой, как он почувствовал изменение — и тут он вспомнил, что, когда тестировал оборотное, ощущения были очень похожи. Только тогда он не мог ими управлять, а сейчас сам направляет трансформацию нужным образом.

— Отлично! — воскликнул Регулус.

А Северус уставился на свой указательный палец, который венчал остро заточенный ноготь. Он провел ногтем по пергаменту, оставляя на нем разрез.

— Что ж, по крайней мере, теперь я смогу легко вскрывать письма.

За язвительностью он прятал гордость — у него получилось, он справился.

* * *

Эта победа над собой придала Принцу уверенности в своих силах. Они с Регулусом покинули лабораторию ужасно уставшими, но и не в меньшей степени довольными друг другом и самими собой. И вдруг Северус ощутил такую тоску, как если бы Лили вышла замуж за Поттера прямо сейчас. В гостиной он распрощался с Регулусом, тот отправился к себе, а Северус, немного постояв, вышел прочь. Это тоска была не его — плохо было Берри. Где же ее искать? И он решил начать с той самой ниши, где однажды ему уже приходилось утешать ее. Странно, там было тихо. Кажется, никого нет. Стоп. Слишком тихо, как если бы кто-то наложил полог тишины. Точно, еще и глаза отвела — смотреть туда решительно не хотелось, взгляд скользил мимо. Но от Северуса Принца просто так не избавишься.

— Мелкая, ты тут?

Все та же тишина. Но Северус уловил, что к тоске начали примешиваться нотки раздражения.

— Тебе следовало бы получше контролировать свои эмоции, если ты действительно хотела спрятаться от меня.

Тихо.

— Я подожду, — сказал Северус и нахально уселся прямо на пол напротив ниши — Берри должна его прекрасно видеть.

— Ладно, — наконец прогундела Берри и сняла чары.

Северус скользнул в нишу и уже сам наложил полог тишины и отводящие чары. Он уселся рядом. Глаза у Фрост были красные и заплаканные, нос тоже был красный и опухший, волосы взлохмачены до состояния гнезда.

— Что случилось, Берри? — спросил он, вылавливая ее руку. Если он чему-то и научился у сестры, так это тому, что прикосновения не менее важны, чем слова.

— Все в порядке.

— Конечно, поэтому ты сидишь здесь и плачешь? Сколько, кстати? С ужина?

Берри кивнула и снова разрыдалась, но уже уткнувшись брату в плечо. Через какое-то время рыдания прекратились, перешли в тихие всхлипывания, а затем в шмыганье носом.

— Ну так расскажешь, или сначала успокоительное?

Берри с благодарностью выпила зелье, принесенное заботливым братом. Через минуту она уже почти спокойно сказала:

— Ах, Северус, это такая невозможная глупость, что мне стыдно об этом говорить. Я уже почти в порядке, спасибо тебе, кстати.

— Берри, ты же знаешь, что зелье перестанет действовать через пару часов. И не ты ли мне говорила, что нельзя держать эмоции в себе и надо выговариваться? Ведь для этого и есть близкие люди.

Она помолчала, а потом все же начала:

— Я не знаю, это сущая ерунда. Видимо, это все дурацкий переходный возраст. Вот, когда сформулируешь, это кажется еще глупее: я плакала потому, что я некрасивая и никогда не выйду замуж, потому что меня никто не полюууубит.

Последнее слово она фактически провыла. Слезы снова показались на глазах, несмотря на зелье. Северус никак не ожидал такого поворота. Он обнял сестренку:

— Кто сказал тебе такую глупость?

— Я сама-а знаю-у-у…

— Берри, ну ты ж у меня умница, ну что ты. Ты очень красивая, особенно если не плачешь. И вообще, главное в человеке не внешность. А то у меня точно никаких шансов нет.

— Так ты — мальчик, тебе не обязательно…

— Берри, ты красивая, правда. И умная. И талантливая. А еще ты очень хорошая. Ты самая лучшая. Где бы я был без тебя, а?

Берри робко улыбнулась.

— Да и ты же сама говорила, что замуж не хочешь?

— Не хочу, но ведь сам факт! И вообще — мне опять этот кот голубоглазый снится, останусь я старой девой.

Северус открыл было рот и не смог сказать ни слова — клятва связала его. «Драккл! Вот ты тупица, Северус Принц! Не давай никому обещаний и клятв!». И тут до него дошло — Берри думает, что ее никогда не полюбит один совершенно конкретный человек. Потому и плачет. Он просто прижал ее покрепче к себе и сказал:

— Все пройдет, пройдет и это. Это только Принцы любят раз и навсегда. А ты — Фрост, Лесная Земляника.