Мои мечты о тебе (гет)

Всем, кто терпеливо дожидался выхода новой главы...)

* * *

Выходные и следующая неделя для меня прошли как в тумане. Я ходила на пары, выполняла задания на занятиях, приходила в Большой зал и не могла заставить себя проглотить ни кусочка. Мне все время казалось, что окружающие шепчутся за моей спиной, смотрят на меня с опаской, как на дикое животное, которое может внезапно укусить, и стараются обходить меня стороной. И пусть проверка палочек не дала никакого результата, поставив профессоров в тупик, я не могла больше выдерживать это напряжение.

Комната без говорливой Ами теперь кажется пустой. Каждый раз, открывая дверь и заходя в спальню, я бросаю взгляд на ее кровать: там по-прежнему валяются в беспорядке ее вещи, сверкает камнями заколка, бросает солнечный блик на потолок ручное зеркальце в кованой оправе. Мне до сих пор кажется, что вот-вот раздастся звонкий голосок и дверь откроется, в комнату влетит радостная и раскрасневшаяся после очередного свидания Амалия и ее веселый смех разнесется по нашей спальне. Но дверь все не открывается, Ами не появляется, вещи лежат на своих местах и даже рукав мантии, небрежно брошенной в изножье кровати, все так же свешивается на пол.

Грустно...

За эту неделю я, наверное, превратилась в самого настоящего книжного червя, ведь все свободное время стараюсь проводить в библиотеке. Я, бывает, долго брожу среди высоких стеллажей, рассматриваю потрепанные временем и неаккуратными студентами книги, прикасаюсь к некоторым кончиками пальцев или же просто снимаю и углубляюсь в чтение, даже не вникая в смысл прочитанного. Таким способом я стараюсь защититься от окружающих, от шальных мыслей и голоса совести. Но... все это не имеет смысла. Ни уроки, ни бесчисленные футы эссе не спасают от нудного голоска в голове, который все время повторяет: «Виновата-виновата-виновата...» и так по кругу, без остановки, целый день.

Сегодня была пятница, последний день в этой кошмарно долгой неделе. Я забралась в самый дальний угол библиотеки, надеясь, что никому из моих сокурсников ничего не понадобится в секции Астрономии. Разложенный пергамент, учебники, сложенные на краю стола, небрежно отброшенное на самый краешек учебника перо и я, задумчиво рассматривающая послеполуденное небо. Подперев подбородок рукой, я наблюдаю за проплывающими тучами. Они хмурые, темные и низко нависают над притихшим Хогвартсом. Возможно, он кажется тихим только мне, засевшей вдали от шумного гомона студентов. Тучи неспешно плывут, вон уже почти весь Запретный лес оказался под ними. Мне кажется, что сегодня точно должен пойти снег. Наверное, мне стало бы чуть легче, если бы привычную унылую картину поздней осени обесцветила своим снежным покровом зима. Я очень жду зимы, если честно. Раньше мне было бы сложно представить, что я могу променять любимое лето на морозную и снежную зиму. Но после всего случившегося... Ох, я не знаю как это объяснить...

Возвращаться к эссе по рунам совершенно не хотелось. Я с тоской посмотрела на толстый фолиант, пододвинула в сторону перо и вновь попыталась вчитаться в текст. Значения рун ускользали от меня, сравнительная характеристика не хотела писаться, а пальцы задумчиво выстукивали замысловатую дробь по столешнице.

— Вот ты где, — раздавшийся голос заставил меня подпрыгнуть и резко повернуться к Филиппу. Губы тронула слабая улыбка, когда я взглянула в теплые зеленые глаза. — Ты опять пропустила ужин, Лили, — чуть грустно заметил он, отодвигая стул и присаживаясь рядом.

Я быстро подтянула к себе разложенные книги и постаралась навести относительный порядок на столешнице. Все эти манипуляции были проведены с одной единственной целью — выиграть время, чтобы придумать правдоподобный ответ.

— Ужин? — в моем голосе проскользнуло удивление. Быстрый взгляд за окно — оказывается, на улице уже потемнело, и время ужина действительно прошло. — Я не голодна.

— Ну да, — скептично хмыкнул он, — а я тогда, наверное, гиппогриф. Ты думаешь, я в это поверю?

— Филипп, я... — заминка получилась очень красноречивая, а я окончательно потерялась под его пытливым взглядом. — Мне не хочется лишний раз появляться в Большом зале, — опустив глаза на рунический текст, отозвалась я.

— Вот это больше похоже на правду, — вздохнул Филипп, рассматривая хмурое небо. — Ты когда в последний раз была на улице? — внезапно сменил он тему, не отводя глаз от окна.

Я удивленно взглянула на сидящего рядом Забини, а потом задумалась, а ведь и правда, когда я выходила на свежий воздух?

— М-м... во время урока профессора Кетлберка, на Астрономии, Травологии и...

— Стоп-стоп-стоп, — усмехаясь, он остановил меня. — Я говорил об улице в плане просто пройтись и прогуляться, а не пойти и прийти на очередное занятие.

— А-а, — глубокомысленно протянула я, вновь подпирая рукой щеку.

— Вот видишь, Лили, — белозубая улыбка заставила меня улыбнуться в ответ. — В общем, я к тебе пришел не просто так, — я с интересом ждала продолжения. — Поэтому у тебя есть ровно две минуты, чтобы собрать вещи, а потом мы пойдем в твою гостиную...

— Зачем это надо идти в мою гостиную? — нахмурилась я, усаживаясь ровнее на стуле.

Филипп только загадочно улыбнулся и демонстративно посмотрел на часы.

— Учти, уже прошло тридцать секунд.

— Так нечестно!

— Сорок секунд... и ты не смотри на меня так, время идет, — он уже откровенно забавлялся, наблюдая за моим возмущением. — Почти минута, потраченная впустую, Лили. Хочу предупредить, не уложишься в срок, придется оставить твои вещи здесь.

Подобная угроза придала мне ускорение, и я таки начала собираться. Покидав вещи в сумку и подхватив книги, которые у меня, правда, тут же отобрали, мы направились к выходу из моего убежища на этой неделе.

Путь до гостиной мы преодолели без разговоров. Я была очень заинтригована таким поведением обычно невозмутимого Забини, и пока мы шли, позволила себе рассматривать его с удвоенным интересом. Филипп же не обращал внимания, целенаправленно поднимаясь по лестнице и уверенно сворачивая на нужных поворотах. Наверное, ему за годы учебы на старших курсах не раз доводилось провожать до дверей общей гостиной хорошеньких рейвенкловок. «И одаривать прощальным поцелуем...» — тут же ехидно шепнул внутренний голос. Я невольно хмыкнула такому предположению, представив кого из старшекурсниц Филипп бы мог пригласить на свидание. Аллин Розье была очаровательна, правда, несколько простовата, а вот Мари-Клэр могла похвастаться потрясающими по красоте золотыми локонами.

— Что-то ты притихла, — он внимательно взглянул на меня, когда мы уже почти пришли. — У тебя пять минут на то, чтобы занести вещи и выйти, прихватив с собой теплую мантию.

— И почему ты так уверен, что я выйду? — мне было любопытно услышать его ответ.

— Тебе совесть не позволит оставить меня тут стоять на всю ночь, — насмешливо улыбнулся он, подталкивая меня к двери.

«А ведь и правда, выйду!» — неожиданно поняла я, когда, услышав ответ на вопрос, зашла в гостиную. Только сейчас, вновь оказавшись в привычной синеве гостиной Рейвенкло, я осознала, что за все то время, пока Филипп был рядом со мной, монотонная мантра в моей голове наконец-то заткнулась.

Мне хватило гораздо меньше времени, чем пять минут, выделенных Филиппом. Сбросив сумку на пол у кровати, я зарылась с головой в шкаф, надеясь отыскать шарф и перчатки. И если факультетский шарф я нашла, то перчатки затерялись где-то невообразимо далеко, раз их не смогли призвать даже манящие чары. Чертыхнувшись, я выбежала из спальни и на пороге столкнулась со Сьюзи Мэнс, которая отшатнулась от меня, как от прокаженной. В груди больно кольнуло, но я продолжила спускаться по винтовой лестнице, стремясь оказаться как можно дальше от своих сокурсников.

Филипп ждал меня, привалившись к подоконнику. На нем уже была надета непонятно откуда взявшаяся теплая мантия, а серебристо-зеленый шарф небрежно спадал за спину, придавая ему особое очарование. Удивительно, как за такое короткое время Филипп Забини смог стать мне другом? Иногда я удивляюсь злодейке-судьбе, но за такой ее дар, наверное, буду вечно благодарить. Что бы я делала эту неделю без незримого, а иногда очень даже зримого присутствия Филиппа?

Покинуть Хогвартс оказалось отличной идеей. Холодный свежий воздух быстро привел меня в чувство, прогнал апатию и щемящее чувство вины, царапающее душу когтистой лапой. Я шла вдоль озера и просто наслаждалась низким хмурым небом, шуршащими под ногами листьями и равномерным дыханием Филиппа. Присутствие постороннего человека рядом с собой не позволяло вновь заниматься самобичеванием и впадать в прострацию. И пусть мы шли молча, не перебрасывались даже ничего незначащими фразами, я знала одно — всего этого не было бы, если бы в моей жизни не появился такой удивительный человек, как Филипп Забини.

Все так же молча мы обогнули озеро, миновали хижину Хагрида, прошлись по самой кромке Запретного леса и сейчас, стоя на небольшом возвышении, наблюдали за переливающимся огнями Хогвартсом. Раньше я никогда не замечала, что свет, льющийся из окон, может быть разным. Но теперь, увидев это своими глазами, я должна была признать, что башня Рейвенкло отсвечивала чуть синеватым светом, проникающим наружу сквозь сапфировые шторы общей гостиной; окна факультета Гриффиндор бросали в пространство ярко-алые блики, а на нижнем ярусе, где находилась гостиная барсуков, землю расчерчивали тепло-желтые квадраты. Это было красиво. Жаль, что нельзя узнать какого цвета свет, льющийся из окон Слизерина. Наверное, такой же холодный и вымораживающий все живое, как и их подземелья, как люди, их населяющие...

«Но ведь Филипп не такой, — запротестовала душа, — рядом с ним тепло и уютно, и легче дышать... И Блэк, он ведь тоже не такой...» Я вновь нахмурилась, зябко кутаясь в теплый шарф и поднося ко рту руки, чтобы согреть их дыханием. Машинальное движение родом из детства. Внезапно мои руки оказались в теплых ладонях Филиппа, а сам он принялся натягивать на озябшие пальцы свои перчатки.

— А ты? — тихо спросила я, наблюдая за его движениями.

— У меня кровь горячая, — отшутился он, откидывая челку, лезущую на глаза.

Я недоверчиво посмотрела на него, но не предприняла ни малейшей попытки снять перчатки. Тепло. И на душе тоже стало чуточку светлее. Все же как хорошо, что рядом со мной был он.

* * *

Мы расстаемся с ним перед лестницей, ведущей на верхние этажи. Он порывается проводить меня наверх, но появившаяся из-за угла Фелиция тут же направляется к нам, одаривая меня холодным взглядом.

— Филипп, ты мне очень нужен, — раздается в главном холле ее мелодичной голос.

Филипп легонько пожимает плечами, мол «что поделаешь, родная сестра», улыбается и, попрощавшись, уходит вместе с ней, а я начинаю подниматься к своей гостиной. Ступеньки мелькают перед глазами, мимо проходят студенты, когда я чувствую на плече прикосновение теплых пальцев.

— Привет, Лилс, — так может говорить только один единственный человек в Хогвартсе — Стив. Я рада его видеть, ведь он один из тех якорей, которые не дают мне погрузиться в чувство вины с головой. — Неплохо выглядишь, как для человека выбравшего себе местом наказания библиотеку.

— Эй, — возмущаюсь я, пихая его в бок, отчего он только ловко уворачивается и смеется. Его смех заразительный, светлый, вызывающий желание смеяться в ответ. — Я вообще-то провожу в ней не все время, — добавляю, отсмеявшись.

— Да-да, — притворно согласившись, кивает он. — Поэтому-то ты на этой неделе так «часто» появлялась в Большом зале.

— Дался вам этот Большой зал, — в сердцах бросаю я, продолжив подниматься.

— Что, правда глаза колет? — не унимается он, следуя за мной. — Я ведь тебе говорил, что в случившемся нет твоей вины. Веришь?

Я бросаю на него выразительный взгляд, предлагая заткнуться, но он не обращает на меня внимания и продолжает гнуть свою линию: — Или, быть может, ты поверишь, если тебе об этом скажет Забини?

— Брось это, — уже не на шутку злюсь, — ты же нашел меня не для того, чтобы поговорить об этом?

— Нет, — согласно кивает он, поравнявшись со мной и увлекая в сторону Астрономической башни. — Ты должна это увидеть.

— О чем ты? — хмурюсь, перебирая в памяти все возможные причины для подобного поведения со стороны Стивена.

— Сейчас все увидишь, уже почти пришли, — отзывается он, пропуская меня на площадку самой высокой башни Хогвартса.

Покопавшись в кармане, он достает сложенный вчетверо лист бумаги и протягивает его мне. Мои пальцы еще тянутся к нему, а в голове уже мелькает догадка, которую я сразу же озвучиваю:

— Это рецепт?

— Именно он, я хочу, чтобы ты взглянула на него.

Я разворачиваю лист, разглаживаю неровные края и начинаю вчитываться в рукописный текст при помощи света Люмоса. Чем больше я прочитываю, тем сильнее хмурюсь, изредка бросая взгляд на явно мерзнущего друга, который описывает круги на площадке. Не выдержав, я накладываю на него Согревающие чары, за что и удостаиваюсь благодарной улыбки.

— Тут слишком много ингредиентов, достать которые невероятно сложно, если не сказать — нереально.

— Я смотрел в таблице замещаемых ингредиентов, — протестует он, — некоторые можно заменить, и свойства зелья не изменятся.

— Это ты думаешь, что не изменятся, — тут же возражаю я. — Профессор Слизнорт говорил, что все рецепты проверены веками и их ингредиенты не подлежат замене.

— Профессор Слизнорт, — пренебрежительно перебивает Стивен, — слишком верит всему написанному и боится экспериментировать.

— Н-но...

— Он не считает нужным что-то менять и поэтому всегда будет на шаг позади того же Снейпа.

— Стив! — шокировано восклицаю я.

— Я тебе правду говорю, — устало морщится он, массируя гудящие виски. — Так ты согласна мне помочь, Лили?

Я задумываюсь, устремив взгляд на темное небо. Волосы треплет холодный ветер, бросая пряди на глаза. Сотни мыслей проносятся в голове, сотни опасений, что эксперимент Стива не приведет ни к чему хорошему. Голос рассудка говорит, что надо отобрать у него листок с рецептом, заставить одуматься, рассказать, в конце концов, об этом учителям, пусть они остановят его... Но я знаю, что никогда не оставлю его один на один с бедой, не брошу самого...

— Да, Стив, я тебе помогу.

Он обнимает меня и кружит, пока мой смех не разносится вокруг звонкими переливами. Когда я в последний раз смеялась столько, как сегодня?

— Эй, отпусти, — прошу я. — У меня уже голова закружилась.

Он меня отпускает, и я на мгновение прислоняюсь лбом к его плечу, стараясь унять головокружение. А потом мы уходим обратно в тепло замка.