Мои мечты о тебе (гет)

Что меня выгнало из родных подземелий поздним воскресным вечером — я, наверное, и сам бы затруднился ответить. Просто надоела до безобразия унылая картина чинного восседания по разным углам однокурсников, и горящие фанатичным блеском глаза Снейпа — тоже надоели. Душа запросила свободы, ветра вольного, чтобы отрешиться от проблем, от непонятных загадок, с таким усердием подкидываемых мне судьбой. А ведь я прекрасно знал, что не стоит терять бдительности и держать нос по ветру, как любил приговаривать мой любимый дядюшка Альфард, узнав, что моей анимагической формой стал пес. Я и следовал этому совету, наверное, именно благодаря ему я все еще не в рядах некой организации с весьма крикливым названием. Внутренний пес не давал мне и шанса не то чтобы вступить, а даже задуматься об этом.

А время неумолимо бежало вперед, скрадывало недели, умыкало в никуда целые дни, и каникулы все ближе и ближе подбирались ко мне: блестели серебром фамильного сервиза, звенели гроздьями хрустальных подвесок, смотрели зеркалами в вычурных рамах и напоминали без устали строгим голос матери: «...времени у тебя до каникул... ни больше, ни меньше. Ты должен будешь решить, ведь Лорд не любит ждать...»

Лорд...

Сколько величия в одном только титуле. Но вот достоин ли его тот, кто присвоил себе это имя? Я не раз и не два видел Лорда Волдеморта воочию: на балах, куда он приходил, окруженный почитателями, на званых вечерах и завтраках, когда было принято обмениваться новостями. Он стал желанным гостем там, где о нем до этого никогда не слышали; завоевывал людей с одной улыбки, с одного выверенного жеста. Желанный гость, остроумный собеседник и сильный волшебник, прекрасно осознающий свое могущество и набирающую обороты власть. Он быстро стал всем нужен. Моя сестра Белла слушала его, приоткрыв рот, становясь похожей на любопытную школьницу. Она была готова на все ради него. И я боюсь, что в этот раз слова «на все» были вовсе не речевым оборотом.

От внезапно накатившего холода я плотнее закутался в мантию и продолжил свой путь, старательно обходя освещенные коридоры и сворачивая, едва стоило услышать шаркающие шаги Филча. Мой путь лежал к Астрономической башне. Впервые за долгое время захотелось стать ближе к звездному небу и взглянуть в его бескрайние просторы. Может быть, сегодня я смогу найти ответы на так долго мучавшие меня вопросы и сомнения? Может, стоит наконец разрешить себе быть счастливым?

И словно в ответ на мои мысли в конце длинного коридора мелькнули знакомые рыжие волосы. Эванс. Кто бы еще мог решиться на подобную глупость — патрулировать в одиночку, да еще и поздно вечером? Чувствую, надо было бы сделать Куину хорошее внушение, чтобы больше не пренебрегал своими обязанностями, раз не может заставить усидеть одну слишком прыткую старосту в общей гостиной.

Неспешный шаг, который был не таким уж неспешным, и до тонкой фигуры Эванс остается всего ничего — и пальцы коснутся теплого плеча. Она настолько была погружена в свои мысли, что совершенно не замечала ничего вокруг. Склоненная голова, перекинутый через плечо пушистый хвост рыжих волос открывали трогательную родинку на шее. И что-то сжалось у меня в груди, заставило преодолеть разделяющие нас метры, крепко обнять и прошептать, склонившись к самому уху:

— Попалась, Эванс.

В первый миг она напряглась, словно перед попыткой вырваться, и я уже приготовился отпустить ее, как Лили неожиданно расслабилась. И до боли захотелось увидеть выражение ее глаз, понять, что она чувствует сейчас, находясь так близко ко мне, ведь я рядом с ней совершенно терял способность здраво мыслить.

В зеленых глазах не было и тени протеста, только ожидание и — я даже не поверил — надежда.

— С-сириус, — голос дрогнул, сказав гораздо больше, чем она сама бы того хотела. И я уступил ей... и себе, тем чувствам, что крепли во мне.

— С тобой так сложно, Эванс, — пробормотал я, наклоняясь к ней и желая наконец-то узнать, каковы поцелуи Лили Эванс. Моей Лили.

Вопреки всему миру я хотел, чтобы мы были счастливы. Близость Лили настолько пьянила, что контролировать себя получалось все сложнее. Мне хотелось быть с ней нежным, ведь она казалась такой хрупкой в моих объятиях, но вместо этого я смог лишь чуть смягчить свой напор, не в силах оторваться от ее губ. Я бы хотел, чтобы все происходящее между нами сейчас не выливалось в безудержные ласки, но руки уже нащупали лазейку в одежде и с нетерпением прикоснулись к теплой, нежной коже.

Удерживая Лили, я с непознанной раньше чувственностью целовал ее уже припухшие от поцелуев губы и млел, когда она зарывалась пальцами в мои волосы. Не хватало сил передать всю ту гамму эмоций, что плескалась внутри, то несравнимое ни с чем чувство абсолютного счастья, когда она сделала несмелый шаг навстречу.

Я был настолько оглушен свалившимся на меня счастьем, что невольно не уследил, когда в настроение моей Лили закралась нотка грусти, а по щеке, обжигая пальцы, покатилась первая, горькая слеза.

Паника, затопившая сознание, напугала даже меня. Неужели это мои необдуманные действия стали причиной ее слез, неужели я настолько потерял голову, что не сумел удержать себя в рамках приличий?

— Лили... Что?

Голос сорвался, и я не смог закончить фразы. Я смотрел и смотрел в заплаканные глаза, едва различимые в свете далекого факела, и видел в них отчаяние. Она смотрела на меня так, словно все происходившее между нами сейчас было не более, чем наваждением, горько-сладкой иллюзией, что развеется без следа. Словно прощалась, но я не был готов отпустить ее ни сейчас, ни потом.

Я просто не мог этого сделать.

Лили не пыталась оттолкнуть или уйти, она просто стояла рядом, а по ее щекам, сверкая в темноте, катились слезы, одна за одной, с неотвратимой неизбежностью, обжигая руки. А потом она просто подалась мне навстречу, светло улыбнувшись, закинула руки на шею, привставая на носочки и заглядывая в глаза, пытаясь уловить их выражение.

— Не отпущу, — шепнул я, прислоняясь к ней.

Тепло Лили растапливало возводимые с самого детства барьеры, согревало сердце, непривыкшее к таким эмоциям, и наполняло жизнь смыслом. Смешно сказать, но я действительно хотел провести свою жизнь рядом с ней, купаться в теплом солнечном свете, окутывающем ее незримым коконом. Солнечная птаха Рейвенкло. Горящая в душе нежность погасила безумный огонь страсти, оставив после себя желание во что бы ни стало защитить ее от всего, что могло угрожать, сохранить ее такой же доброй и светлой, какой она была сейчас.

«...времени у тебя до каникул...» — прозвучал в голове голос матери, так явно, словно она стояла рядом и произнесла эти слова мне на ухо. И резко стало холодно.

Мороз продрал по коже, появилось ощущение, что я стою не в коридоре Хогвартса, а на высокой горной вершине, открытый всем ветрам.

И, наверное, впервые стало страшно — теперь мне было что терять.

* * *

На следующее утро, едва открыв глаза, я в ужасе схватился за голову от осознания того, что натворил. Как я мог поддаться чувствам и позволить им заглушить голос рассудка? Я должен был, остановиться, не догонять ее, не целовать... При последней мысли сердце больно сжалось. Теперь оставалось только надеяться переиграть их в предстоящем сражении.

— Эй! — вырвал из задумчивости голос брата, и я невольно вздрогнул, когда понял, что давно уже не нахожусь в своей спальне, а целенаправленно движусь в сторону Большого зала. Ха, кто бы мог подумать: привычка — страшная сила, способная даже невменяемого идиота, коим я сейчас и являлся, привести в нужное место.

— Чего тебе? — в голосе не было и намека на любезность, только холодное, отрешенное безразличие. Регулус сразу же как-то сник, пытливо уставившись на меня серыми глазами матери.

— Ты разобрался с Цисси? — голос потерял свою эмоциональную окраску и звучал, как у вежливого незнакомца, спрашивающего о здоровье выжившей из ума тетки. — Что, до сих пор ничего не предпринял? — разочарованно добавил он.

Я даже хмыкнул от комизма складывающейся ситуации, а мое не ко времени проснувшееся сердце, отошедшее от первоначального ужаса, решило загладить холодность, и я, протянув руку, легко потрепал его по волосам:

— Отчего же, — ухмыльнулся, когда Рег вывернулся из-под моей руки, одарив напоследок далеко не дружелюбным взглядом. — Все я выяснил, и уже предпринял необходимые меры.

— И? Зачем он ей был нужен? — забавно щурился, что бывало для него весьма характерным, когда очередная интересная загадка появлялась в пределах его видимости. И пусть Регулуса с такой стороны доводилось видеть немногим, а если уж быть совсем честным — только мне, подобные моменты стоили затраченных усилий

— Мал еще, — оборвал я и резко прибавил шагу. — И да, Рег, — обернулся в дверях Большого зала, — приходи во вторник на квиддичное поле. Пора тебя переводить в основной состав.

Я отвернулся, чтобы не видеть счастливой улыбки, промелькнувшей на лице младшего брата, ведь только что давно лелеемая мечта стала реальностью.

Зал оглушил воплями Поттера, зачем-то взобравшегося на скамью и вещающего оттуда с видом пророка о предстоящем судном дне. Об этом вроде бы вещают те маггловские шарлатаны, которых я видел в свое время по странному устройству в витрине магазина? Данное событие ни коим образом не вызвало интереса и я отправился за свой стол, чтобы в относительной тишине позавтракать. Но вот что удивительно — за слизеринским столом царило не меньшее оживление, чем и у гриффов.

— Я что-то пропустил? — я остановился около Пьюси.

— О, ты даже не представляешь, — ухмыльнулся он, откладывая вилку. — Гриффам в первом матче придется играть с Рейвенкловцами. А значит, победа в этом году, можно сказать, уже у нас в кармане.

— Я бы не стал заранее обсуждать эту тему, Пьюси, — протянул я, взвешивая наши шансы, которые и правда были достаточны высоки. — Удача дама капризная, — проронил я и направился дальше.

Фелиция, непривычно задумчивая, вяло ковырялась в тарелке. Опустившись рядом с ней на скамью, я первым делом отыскал взглядом рыжие волосы Лили за столом Рейвенкло: едва заметный кивок с моей стороны и чуть неуверенная улыбка в ответ. Хотелось быть рядом с ней. Но вместо этого я внимательно осматривал зал, машинально отмечая кто, где и с кем сидит, что творят прихлебатели Эмили, которые в сложившейся ситуации стали гораздо опаснее, и где же сама Эмили... А вот ее как раз и не было на завтраке. Подобное, конечно же, можно было бы списать на случайность, а возможно, что в ее отсутствии крылись и куда более серьезные мотивы. Кто знает.

Вскинувшийся внутренний голосок тихонько забормотал об осторожности. Нахмурившись, я взглянул на дальнюю часть стола: сидящий там Эйвери, как ни в чем не бывало, болтал с Малфоем, увлеченно что-то ему доказывающим. Последняя надежда на то, что Эмили обнаружится рядом с братом, рассыпалась в прах. Настроение, чуть поднявшееся от улыбки Лили, опять принялось падать.

Легкое клацанье столовых приборов вырывает из задумчивости — Фелиция решительно отодвинула тарелку в сторону.

— Что-то случилось? — удивленно спросил я, наконец-то полностью сосредоточив внимание на своей соседке.

Она вымученно улыбнулась, немного дрожащие руки рассеянно поправили прическу, и она сложила их на коленях, сцепив пальцы в замок.

— Ничего страшного, — прозвучал ее какой-то безжизненный голос. — Не выспалась, только и всего.

Скептическая улыбка против воли изогнула губы, полностью отразив мое отношение к такому объяснению. Но, Мерлин побери, имел ли я право допытываться ответа, если она так отчаянно пыталась доказать всем — и себе в том числе, — что все хорошо, и сложившаяся ситуация совершенно не заслуживает повышенного внимания? Мои пальцы сжали холодную ладонь, выражая поддержку, и в карих глазах мелькнуло облегчение, на мгновение уменьшившее груз, давящий ей на плечи.

— Все будет хорошо, — пробормотал я совершенно ненужную в данном случае фразу. Просто для того, чтобы заполнить напряженное молчание, сковавшее нас.

Наверное, сегодня был не лучший день для тех признаний, о которых я думал всю ночь.

— Я пойду, Сириус, — Фел поцеловала меня в щеку, ловко вытащила пальцы из моей ладони и ушла, не дожидаясь ответа. Мне осталось только задумчиво проводить взглядом ее тонкую фигуру, мгновенно скрывшуюся в толпе выходящих из Большого зала.

Странное поведение Фел, отсутствие Эмили, Снейп, бормочущий что-то под ухом, — все это не давало покоя. А ведь неделя еще толком даже не началась.

— Слышал, ты решил взять в команду Регулуса? — Нотт неожиданно нарисовался рядом со мной, упал на скамейку, шугнув кого-то из однокурсников. — Это правда?

Я тяжело вздохнул: не мог, что ли, Рег рот подержать на замке до того момента, когда будет принят в команду?

— Верно, я предложил ему пройти отбор в основной состав. Считаю, что на финальном матче в прошлом году он себя прекрасно показал, — я развернулся и взглянул в глаза Нотту. — А у тебя с этим какие-то проблемы?

Тот стушевался под моим взглядом, но решительно вскинул голову:

— Когда отборочные, Блэк?

— Метишь на освободившиеся места? — лениво протянул подошедший Забини. — Я бы лучше проводил испытания в конце недели, но и вторник тоже хороший день. Надеюсь, в этом году мы разобьем грифов на голову, чтобы они еще долго не смогли оправиться от такого поражения.

— Аминь, — улыбнулся я, пожимая протянутую руку Филиппа. — Приходи, Нотт, может, в этом году тебе больше повезет. В этом году я буду выбирать только победителей, учти.

— Договорились.

Нотт кивнул и ушел, задумчиво хмурясь. Наверное, уже продумывал, чем поразить меня на отборочных.

— И как ты собираешься от него отделаться? — спокойно спросил Забини, пристраиваясь рядом со мной и выходя из зала.

— Я не знаю еще, но, поверь, там будет из кого выбирать. И любой из них меня устроит больше, чем Нотт.

Забини удовлетворенно хмыкнул и, похлопав меня по плечу, свернул в сторону лестниц. А я же поплелся на нуднейшую лекцию профессора Биннса, прокручивая в голове предстоящий разговор с Лили.