Мои мечты о тебе (гет)

Дверь за Блэком закрылась, а я так и осталась стоять, открыв рот. Вот черт, я так и не успела выразить свою благодарность, а ведь собиралась с духом с тех пор, как вошла в купе. Ладно, впереди еще целый год, успею.

Щелкнув замками чемодана, я выложила школьную мантию на сиденье, взмахом палочки заблокировала дверь и приступила к переодеванию. Но стоило мне остаться в одном кружевном бюстгальтере, как в дверь купе кто-то активно забарабанил. Самое меньшее, хотели известить о страшной катастрофе, если судить по звуку. Накинув мантию, прямо на голое тело и запахнув ее полы, я сняла заклинание. В ту же секунду дверь стремительно отворилась:

— Сириус!..

Сцена, которая последовала за этими словами, больше напоминала немую. Высокий светловолосый слизеринец, с лихорадочным блеском в серых глазах, взирал на меня с непередаваемым удивлением.

— Ты кто?

Да, похоже, я не настолько знаменита в школе, как некоторые, раз меня не узнают даже однокурсники.

— И тебе здравствуй, Нотт. Что-то хотел?

Парень, присмотревшись, недоверчиво выдохнул:

— Эванс? Глазам не верю! Как тебя сюда занесло, небесная птаха?

Ох, уж эти прозвища!

— Мимоходом, — вызывающе отвечаю я, не переставая думать, как бы его отсюда повежливее выпроводить.

— Да, вижу я, каким мимоходом, — самодовольно тянет он, оглядывая мою закутанную в мантию фигуру. — Где Блэк?

— А я откуда знаю? Вышел.

— Ну-ну, а я даже не поверил Эмили, когда услышал, что он в этот раз едет не один. Дорога явно его вымотала, раз он слинял отсюда еще до того, как мы прибыли в Хогсмид. Или это ты постаралась?

При явном намеке, сорвавшемся с его языка, бешенство, до этого тихо кипевшее во мне, начало поднимать свою уродливую голову. Забыв, что полностью еще не одета, я стремительно выхватила палочку и выкрикнула первое, что пришло на ум:

— Петрификус Тоталус!

К сожалению, реакция Нотта была превосходной, и ответное «Протего» последовало почти молниеносно.

— Ты бы хоть оделась, птаха, — хмыкнул Нотт и, развернувшись, вышел из купе.

Сказать, что я была унижена — не сказать ничего. Хуже всего то, что я была на территории Слизерина, а значит, эта пикантная новость начнет распространяться именно с их подачи и обрастет массой всевозможных домыслов и сплетен благодаря Эмили. А в том, что она приложит максимум усилий, чтобы сделать мою жизнь как можно более невыносимой, я совершенно не сомневалась.

Я заканчиваю завязывать галстук, когда звучит гудок машиниста, извещающий нас о прибытии на станцию Хогсмид. Сжав в кармане палочку, я выхожу из купе с гордо поднятой головой, стараясь не встречаться взглядами с проходящими мимо меня слизеринцами. Мой синий галстук в бронзовую полоску и герб Рейвенкло смотрелись очень неуместно в море зелено-серебристых одеяний. И путь до выхода из вагона кажется гораздо более длинным, чем мне бы того хотелось. Я вижу множество знакомых мне только издали людей. Раньше мне еще никогда не приходилось видеть их так близко, и, продвигаясь к выходу, я нет-нет, да и бросаю взгляды вокруг.

Группкой стоят девчонки, входящие в свиту Эмили: Лаисса Паркинсон, миниатюрная брюнетка с водянисто-голубыми глазами, Оливия Нотт, высокая шатенка, не в пример своему брату, и третьекурсница Гринграсс, совсем не заметная на фоне своих старших подруг. Они что-то оживленно обсуждают, кидая заинтересованные взгляды в сторону Грейс Крэбб и стоящей совсем в стороне Нарциссы Блэк. Именно рядом с последней и обнаруживается Блэк. К моей радости, они стоят лицом к окну и не могут видеть меня, проходящую мимо.

Вздохнув с облегчением, я проскальзываю мимо них и оказываюсь в тамбуре, откуда уже начинают выходить студенты. Что меня удивляет больше всего, так это та дисциплина с которой они покидают вагон. Тут невозможно увидеть толчею или гневные возгласы тех, кому отдавили ноги. Но куда большее удивление у меня вызвало то, что мне подают руку, помогая спуститься! Банальной вежливости от них я просто не ожидала...

— Благодарю, — бормочу я, опираясь на руку Забини.

Тот лишь молча наклоняет голову и уходит следом за своими друзьями.

Мне остаётся лишь удивленно смотреть ему вслед и тоже продвигаться по направлению к каретам, надеясь, что с соседями мне все же повезет больше, чем в поезде. Хотя зачем я кривлю душой, из Блэка вышел замечательный собеседник... вот только я отключилась где-то на середине разговора. Наверное, все же сказалось нервное перенапряжение.

Определенно, поездка в последнем вагоне имеет существенные недостатки — идти до карет приходится долго, это не считая того, что приходится еще лавировать среди напуганных малышей, жмущихся к Хагриду. Проходя мимо полувеликана, я приветливо машу ему рукой. На что он мне радостно подмигивает и приглашает на чай, если выпадет свободная минутка.

Когда я добираюсь до карет, оказывается, что большая часть уже занята. А ходить и заглядывать в каждую из них в поисках своих друзей у меня просто нет настроения. Тем более, самым удивительным было то, что я не замечаю на платформе никого из друзей. Нет ни вездесущей Амалии, ни Стива... нет даже хмурого Северуса. Зато в очередной карете обнаруживается неразлучный квартет — мародеры. Эх, ну что сегодня за день такой?

— Эванс! — окликает меня Поттер. — Где потеряла своего сопливого дружка?

Кто не понял, под «сопливым дружком» этот имбецил подразумевает Северуса. И плевать ему на то, что сам он глупее Снейпа в разы! Ох, до чего же я ненавижу самодовольных людей!

— Зато твои прихвостни всегда с тобой, — парирую я.

— Ты язык-то придержи, — советует мне Лонгботтом, хмуря светло-коричневые брови.

— Ты лучше другу своему указывай, что делать, а то он совсем плох стал, — кидаю я в ответ и прохожу мимо.

Тот что-то пытается мне сказать вдогонку, но я его уже не слышу.

Поняв, что найти свободную карету у меня вряд ли получится, я открываю дверцу и забираюсь внутрь, краем глаза отметив, укутанную в мантию фигуру.

— Не занято? — натянуто интересуюсь я, всем видом показывая, что вылезать отсюда не собираюсь.

— Нет, — говорит парень.

От его тихого голоса у меня даже мурашки по коже пробегают. Отвернувшись к окну, я принимаюсь изучать наступившую ночь, разрезанную огнями фонарей, покачивающихся в такт движению карет.

Я отрываюсь от созерцания темноты за окном и перевожу взгляд на моего невольного соседа. То, что раньше его я никогда не видела — слегка настораживает. Но если подумать, Хогвартс достаточно большой замок, и студентов много, могла же я просто не обратить на него внимания? Нет, исключено. За пять лет учебы я бы точно заметила его, хоть мельком и в коридоре... но этого не случилось. Значит, Лили, делаем вывод — он новенький! Оп, и задачка решилась.

— А до Хогвартса еще далеко? — нерешительно спрашивает моя «решенная задача».

— Нет, скоро приедем.

Словно подтверждая мои слова, карета минует ворота Хогвартса.

Я с любопытством смотрю на парня, ожидая его реакции при появлении замка. Но он выглядит так, словно подобные сооружения видел всю свою жизнь. Обидно, я в свое время замирала каждый раз от восхищения, когда кареты подъезжали к школе. Наверное, стоит сделать и еще один вывод: передо мной сидит чистокровный маг, для кого Хогвартс — просто школа, а не ожившая сказка.

Кареты замедляют свой ход и наконец-то останавливаются перед крыльцом. Взглянув еще раз на соседа, который пристально всматривается в горящие окна замка, я, потянувшись к ручке, открываю дверь кареты и легко спрыгиваю на землю. Заправив за ухо, выбившийся из прически локон, улыбаюсь: «Вот я и дома. Здравствуй, школа». Наверное, людей разделяющих мою точку зрения мало. Но каждый раз, как я оказываюсь на территории Хогвартса, меня не покидает ощущение защищенности и надежности, чувство необъяснимого тепла, которым, кажется, пропитан весь замок.

Я окидываю взглядом веселящихся школьников и направляюсь в Большой Зал. Может, там я найду своих друзей, которые решили забыть обо мне на время поездки? Странно, раньше с ними подобного не случалось.

— Лили! Лили, вот ты где, — кричит мне через весь вестибюль белокурая Амалия Норнтон, моя лучшая подруга. Она несется ко мне, не слишком аккуратно, расталкивая студентов. На ее лице сияет счастливейшая улыбка человека, у которого моментально исполнились все самые заветные желания. Пусть глупцы считают, что заветных желаний много не бывает, но для некоторых все иначе. Я вот мечтаю о том, чтобы мы с сестрой снова помирились и были дружны так же, как и в детстве, чтобы мама не болела, чтобы школа никогда не заканчивалась, а если бы и закончилась, то мой мир бы нисколько не изменился. Я знаю, это все глупо, но не всегда же мне быть умной и рассудительной. Иногда хочется побыть обыкновенной девчонкой, болтающей и смеющейся от души.

— Ами, так рада тебя видеть, — улыбаюсь я, поддавшись ее хорошему настроению.

— Ты где была? — грозно спрашивает она меня, нахмурив светлые брови.

Хм, интересно, а где же тогда была она, когда я ее ждала на платформе?

—А ты? — отвечаю я вопросом на вопрос и также перестаю улыбаться.

— Ну... — тянет она, — у меня были дела.

И тут же ее лицо озаряет хитрющая улыбка, а сама она заговорщицки мне подмигивает и, подхватив под руку, тянет в направлении Большого Зала. Вот это девушка-ураган, я понимаю: сначала обвинит в чем-то, а потом заинтригует, да так, что пойдешь с ней и в ад, лишь бы узнать ее секрет.

Вместе мы пробираемся к нашему столу. Ами постоянно с кем-то здоровается, кому-то машет рукой, и я невольно начинаю ощущать чувство дежа-вю. Ведь именно так себя вел и мой нежданный сосед сегодня, когда мы шли к вагону. Удивительно до чего бывают похожи замашки у популярных людей.

— Фух, — тяжело вздыхает она, — кажется, со всеми поздоровалась, а с кем нет, тот сам виноват. Ну не могу же я разорваться, верно? Кстати, что-то я не видела с тобой в этот раз Северуса. Куда это ты парня дела-то?

— Не знаю даже. Но я его сегодня еще не видела. Ами, признайся, вы решили меня сегодня бойкотировать?

— Чего? — ее глаза удивленно расширяются.

— Мы ведь договорились встретиться перед поездом, но вас не было.

— Черт, у меня совершенно вылетело из головы, — сокрушенно вздыхает она. — Ты же на меня не обиделась?

Амалия смотрит на меня самым жалостливым взглядом, какой только есть в её коллекции. Такой взгляд даже меня прошибает, и я выкидываю из головы странную «забывчивость» подруги.

— Так какие это у тебя были дела, которые заставили забыть обо мне? — улыбаюсь я.

Ее лицо тут же преображается, и на губах рассветает улыбка, отражающаяся блеском глаз. Она прямо вся светиться начинает от счастья, и до меня начинает медленно доходить:

— Только не говори мне, что Майкл все же признался тебе! — восклицаю я, всматриваясь в ее глаза.

Те только радостно жмурятся, и она с придыханием выдает:

— В точку!

— О Мерлин, как это тебе удалось? — я тоже не могу удержаться от довольной улыбки и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на сидящего за столом Гриффиндора Майкла Брауна. Тот тоже, оживленно жестикулируя, что-то рассказывает своим соседям по столу. Его лицо не покидает точно такая же, как и у Ами, счастливая улыбка.

— Не поверишь, — смеется Ами, — он мне прислал летом с совой записку, в которой приглашал прогуляться по Косой аллее. Как же я могла упустить такой шанс?

— И что было потом?

— Мы гуляли, потом зашли в мороженое Фортескью, а потом он меня просто огорошил своим признанием.

— Ого, — только и могу я выдавить из себя. Еще раз взглянув на парня, я мысленно ему аплодирую. Признаю, не ожидала от него такой прыти.

— А сегодня утром он встречал меня возле прохода на платформу. Прости меня, у меня от счастья все мысли перемешались, — добавляет она после небольшой паузы, виновато на меня поглядывая.

Дела сердечные. Куда там подруге лезть?

— Я бы не бросила тебя, если бы не была уверена, что с тобой будет Северус. Ну, я ему еще покажу, — погрозила она маленьким кулачком кому-то.

— Брось, — вздыхаю я, — может, у него тоже девушка появилась?

— Держи карман шире! — хмыкнула сидящая рядом Ами. — У него с первого курса две страсти — ты и зелья. Это и дураку ясно.

— Да ладно. Просто день сегодня был не мой. Представляешь...

Но она меня обрывает прямо на полуслове, бесцеремонно ткнув локтем в бок и призывая к молчанию. Прямо сейчас начинается церемония Сортировки. В Большой Зал под руководством профессора МакГонагалл начинают входить робкие первокурсники. Дети испуганно озираются и рассматривают обстановку с выражением немого удивления на лицах. Кто-то кому-то объясняет, почему небо выглядит именно таким образом, а не как-нибудь иначе, кто-то шепотом делился своими первыми впечатлениями от встречи с приведениями. Слушая их, я невольно улыбаюсь, ведь шесть лет назад я и сама с точно таким же, отчаянно колотящимся сердцем взирала на этот мир волшебства. Только оказавшись здесь с Распределяющей шляпой, нахлобученной на голову, я смогла окончательно поверить, что все мои надежды сбылись, и я на самом деле стану волшебницей.

— Хочешь пари? — азартно предлагает мне Ами.

Я заинтересованно гляжу на нее и легонько киваю.

— В этом году на наш факультет распределят аж целых четыре человека.

— Ерунда, — фыркаю я, — у нас всегда пополнение не меньше шести.

— Уверена?

— Абсолютно.

— Если я выиграю, ты пойдешь на свидание с Забини, — улыбается она, словно ей известно то, чего я пока не могу знать.

— А если я, тогда ты будешь должна мне желание, идет?

Я на мгновение мешкаю, обдумывая пари, но азарт побеждает здравый смысл, и одновременно с Ами я выдыхаю:

— Согласна.

После чего мы торжественно скрепляем пари рукопожатием.

Все распределение я сижу как на иголках. Называются все новые и новые фамилии, свежеиспеченные гриффиндорцы, слизеринцы, хаффлпаффцы присоединяются к своим факультетам. Как Ами и предсказывала, на Рейвенкло в этом году набор удивительно мал. И когда до конца остается не более пяти человек, Шляпа впервые выносит вердикт «Рейвенкло». Мое сердце пропускает удар, и я начинаю с еще большим вниманием всматриваться в лица первокурсников. Когда «Рейвенкло» звучит во второй раз, я начинаю улыбаться, на что Ами сосредоточенно хмурится, беззвучно шевеля губами. Явно возносит молитвы Мерлину. Последними к нашему факультету присоединяются близнецы Чанг.

— Твоя взяла, — вздыхаю я, удивившись собственному спокойствию.

— А то! — с облегчением усмехается Ами. — Говорила же я тебе, что спорить со мной бессмысленно. Я выигрываю всегда! — с легким хвастовством добавляет она.

— Гордись-гордись, будет еще и на моей улице праздник, — вновь вздыхаю я. — Но почему ты выбрала Забини?

— Он забавный, хоть и строит из себя неприступного циника. И мне интересно, как это: побывать с ним на свидании.

— Так, может, сама и сходила бы?

— Э, у меня теперь есть Майкл, а вот у тебя ни-ко-го. Считай, что я так о тебе забочусь.

— Заметно, как ты заботишься. Скорее хочешь избавиться от меня насовсем, — бурчу я.

— Да ладно тебе, будет весело.

— Кому? Тебе что-ли?

— Тебе, — отрывисто говорит она и отворачивается к что-то спросившей Мередит Уоллбридж.

Я, тяжело вздохнув, поднимаю глаза на стол Слизерина. Там царит не менее оживленная дискуссия, чем у нас, только ведётся она в разы тише. Отыскав среди сидящих Забини, я еще раз удивляюсь выбору Ами. Она же могла назвать кого угодно, и мне пришлось бы исполнить ее желание, но почему он? Почему не тот же Поттер или Диггори? Переведя взгляд чуть левее, я вижу склонившегося к Фелиции Блэка. Тот что-то увлеченно рассказывает девушке, а она тихо смеется, прикрыв рот ладошкой.

«Красив... ая».

Задумавшись, я даже не сразу замечаю устремленный на меня внимательный взгляд Северуса. Я слегка наклоняю голову в знак приветствия, но тот моментально отводит глаза. Удивившись, я пытаюсь перехватить его взгляд на протяжении всего ужина, но он упорно не смотрит в мою сторону.

Что, черт возьми, происходит?