Рики-Тики-Тави (джен)

Как оказалось позже, Роуз явно погорячилась со словами "всё наладится". К концу первой недели стало понятно, что дружба гриффиндорца и слизеринки у многих вызывала вопросы. К концу второй стало кристально ясно, что Слизерин в Хогвартсе не просто не любили — его ненавидели.

Как-то так получилось, что последние десять лет они ни разу не были на первом месте.

Как-то так получалось, что в любом скандале, драке, ссоре или дуэли были замешаны слизеринцы. Баллы зарабатывались на уроках — и тут же улетали на переменах.

Большая часть школьников просто игнорировали всех, носящих зелёный галстук, и это удушало. Ощущение полного одиночества, собственной никчемности забиралось куда-то под кожу, втравливалось там пигментом, пытаясь остаться навсегда. Иногда, случайно оказавшись в толпе школьников без Тедди, Роуз чувствовала, что задыхается. Она не понимала, почему всё вот так — из-за войны? Из-за войны, которая закончилась больше десяти лет назад?

Мучительно выматывали стычки с Роули, который избрал объектом своего внимания Роуз, Тедди и Кевина с Билли. МакЛагген не унимался, шарахаясь от Роуз, донимая Тедди и просто игнорируя остальных слизеринцев-первокурсников. Когда на уроке полётов он едва не схватил сумку Роуз — сразу же отскочил и, издеваясь, попросил товарищей отмыть ему руки.

Роуз было мерзко и почему-то больно от этих его вывертов, но она ничего не могла поделать. Пока им с Тедди удавалось избегать явных стычек — Роуз очень не хотелось сражаться с гриффиндорцами. Очевидно же было, что учителя не будут разбираться, а просто впаяют штраф или отработки. На отработках побывать она уже успела. Весь вечер субботы отдраивала пустой класс. Работа была монотонная, и Роуз погрузилась в странное состояние безразличия. Она перестала чувствовать, воспринимать вообще что-либо — ни запаха чистящих зелий, ни разговоров в коридорах. Ни собственной злости, ни раздражения. Значение имела только грязь: увидела — оттёрла.

Эту чёртову отработку ей назначили за драку в коридоре. Ха! Если бы была драка! Пятничным утром один из гриффиндорцев-второкурсников, чьего имени она даже не знала, подставил ей подножку. Падая, девочка схватилась за него, повалив на пол. Профессор МакГонагалл не стала разбираться, сняв с них баллы и назначив наказание.

— Так же проще, — усмехнулась Фелиция, помогая ей подняться, — где твой ручной волчонок?

Роуз тогда пробормотала слова благодарности, приводя порванную при падении мантию в порядок.

— Что вот это за наказание? Он — зачинщик, а его всего лишь послали помогать Хагриду! — рассказывал на следующий день вернувшейся после отработки Роуз возмущенный Тедди — его версию событий, конечно же, слушать не стали, хотя он как раз шёл встречать Роуз. Она лишь покачала головой, хотя было обидно до слез. Кусала губы, утыкаясь в плечо кузена — периодически в горле поднималась волна, мешающая ей говорить.

"Будь выше этого", — постоянно твердила она себе. Часами они с Тедди отрабатывали всевозможные защитные заклинания — мама и Дора присылали из дома их краткое описание. Впрочем, Тедди не трогали, если с ним не было Роуз — все-таки имя его отца было выбито на обелиске. И профессор Лонгботтом, хоть и смотрел на них странно, но, по словам Тедди, как-то раз напомнил в гостиной Гриффиндора, что не потерпит травли на своём факультете. Кузен горько усмехался, пересказывая речь своего декана. Сама же Роуз, казалось бы, в факультетской спальне была в безопасности — но стены подземелья словно давили на неё, не давая забыть, что здесь её ненавидят столь многие.

"Изгои", — перекатывалось где-то под рёбрами.

Они с Тедди прятались, исследуя территорию Хогвартса. Просиживали за домашними заданиями в библиотеке, скрываясь за стеллажами. Уроки были некоторым облегчением, в то время как перемены — кошмаром. На занятиях Роуз не было сложно, ей легко удавались разнообразные чары — мысленно она благодарила маму, которая регулярно заставляла её заниматься.

Зелья: главное, было следовать рецепту, проверять, что пишешь в эссе, и готовиться к блиц-опросам от профессора Паркинсон. В общем, ничего сложного, но иногда подготовка занимала много времени. Впрочем, часть работы легко выполнялась на лекции профессора-призрака — историю магии Роуз знала и без этого.

Одной из немногих отдушин стала ЗОТИ. Профессор Корабелл жёстко пресекала любые попытки унизить Слизерин. Более того, она старалась проводить студентов Слизерина до следующей аудитории — Арабелла как-то сказала, что она провожает так весь факультет, кроме шестых-седьмых курсов. Старшие ученики Слизерина подбадривали изнемогающих младших, уверяя, что скоро будет легче. Кевин и Билли откровенно не понимали происходящего, пытаясь держаться поближе к остальным слизеринцам. Фели и три Эр постоянно носили палочки наизготовку.

Роуз стала скрытной — она не хотела говорить родителям, что происходит. Те обеспокоенно её расспрашивали, предлагали приехать — мама несколько лет назад вошла в совет попечителей. Роуз умоляла их этого не делать, убеждая, что все нормально. Но ей, кажется, не верили.

"Они всё равно ничего смогут сделать! — от этого осознания хотелось выть. — Не смогут сделать, но будут переживать, волноваться", — билась в висках мысль, пока Роуз тёрла в ночи яростно слезящиеся глаза. Мамины предложения приехать становились всё более настойчивыми — но Роуз была уверена: если мама приедет, всё станет только хуже! Хотя периодически им всем казалось, что хуже быть не может.

— Мы тут как заложники, — всхлипывала Равена, когда после полётов её сумка оказалась в грязи, — мы даже документы забрать не сможем.

Фелиция обнимала и успокаивала свою подругу, пока Роуз, Риадна и Реджина пытались привести в порядок её вещи. Мрачный Тедди стоял неподалеку, выражая всей своей внешностью — выцветшими волосами и лицом, сутулой высокой фигурой — сильное неодобрение. Едва они закончили, он подошел к кузине:

— Ты должна поговорить с тётей Циссой, Роуз. Если не хочешь ради себя, то ради них. Какого фига ты так упрямишься?

Они направлялись в Большой Зал на обед. Стояла вторая половина сентября, шел мелкий дождик, превращая дорогу в грязь.

— Тедди, мама тут не поможет, — помотала головой Роуз, раздирая шрам под мантией — в последнее время она всё сильнее и сильнее его расчёсывала, — ну, приедет мама, ну, поговорит с МакГонагалл — и что? В глазах профессора именно Слизерин всех провоцирует. Мамино заступничество ничему не поможет.

— А заступничество моей мамы? — сверкнул оранжевыми глазами Тед, — А Гарри? Почему ты списываешь их со счетов? В конце концов, Роуз, — он остановился и схватил её за плечи, — тебе так нравится им врать? Фигово врать?! Мама и ба в каждом письме спрашивают, что с тобой! Потому что тётя Цисса пытается не давить на тебя, Роуз! Дошло до тебя?

Роуз смотрела на него широко раскрытыми глазами. Как он не понимает, что вмешательство взрослых сделает только хуже?

— О Мерлин, Роуз, ну что за фигня?! — выдохнул Тедди. — Ну как же всё фигово! Вы же огребаете просто так!

— Тедди, ну погрозят им всем пальчиком, и дальше что?

Тедди махнул рукой:

— После обеда идём в библиотеку, завтра эссе по ЗОТИ и зельям сдавать. Фиг его знает, что должны делать взрослые, но я точно знаю — это издевательство должно прекратиться!

— Никто ничего не должен никому здесь, волчонок, — хрипло произнесла Фелиция, обгоняя их, — тут ничего не изменит ни твой крестный, ни чьи-то отец и мать.

Тедди нахмурился, но ничего не ответил.

Ранним пятничным утром Роуз и Тедди стояли около кабинета ЗОТИ. Роуз повторяла свой доклад, тренируя свою речь на кузене, терпеливо её проверявшем. Профессор Корабелл иногда выбирала четвёрку учеников, которые готовили доклады и выступали перед остальным классом. Из всех предложенных профессором тем Роуз больше всего увлекла тема кельтских защитных кругов. Профессор просила подробно изучить, как именно эти круги использовались для защиты.

Интересная тема была и у Тедди на прошлой неделе — он рассказывал про ловцы снов: как они должны помогать, в каких случаях их использовали.

Профессор Корабелл требовала хорошего знания заданной темы — за недостаточно внятное выступление она могла просто не дать баллов, а вот за ошибочные данные — штрафовала, сопровождая снятие баллов ехидными комментариями. Роуз посмотрела на свой листочек с пометками, на свиток в руках Тедди и глубоко вздохнула. Вроде готова.

В коридоре появился МакЛагген, начавший нести очередную пургу. Роуз даже не вслушивалась, занятая повторением. Внезапно она ощутила толчок в плечо: подняла изумленные глаза и увидела перед собой МакЛаггена. Тот угрожающе нависал над ней.

— Чего тебе надо? — резко спросила она, готовясь выхватить палочку — фиг с ней с работой!

— Ты совсем с катушек слетел, МакЛагген? — вскинулся Тедди, пытаясь вклиниться между ними.

МакЛагген ухмыльнулся и рванул свиток из рук Тедди — пергамент затрещал. Роуз с силой наступила МакЛаггену на ногу. От неожиданности и боли он отпустил доклад, который Тедди быстро сунул в сумку кузины. Все, теперь свиток был в безопасности — они зачаровали сумки после того случая с Равеной. Идиоту МакЛаггену эти чары не снять.

— Чего ты хочешь, Гордон МакЛагген? — устало спросил Тедди, доставая палочку. Роуз последовала его примеру, пытаясь не удивляться, что МакЛаггена зовут Гордон, а не отродье Сатаны, к примеру.

— О, Теддичка, сын оборотня, — осклабился Гордон, — я так вижу, тебе Сивый со своей стаей ближе, чем идеи твоего отца? Уже придумал со своей ручной слизеринкой новый план порабощения магглорождённых?

— МакЛагген, если у тебя мозгов нет, — выдохнула Роуз, пытаясь успокоиться, — это не значит, что их нет у всех остальных!

Руки чесались применить парочку заклинаний, недавно выученных под руководством Доры. Мама Тедди знала со слов сына, что Слизерин не любят, но кузен поддался на мольбы Роуз и не писал домой обо всём, что происходит. Правда, взамен он потребовал пообещать, что Роуз расскажет всё родителям сама, если ситуация станет хуже.

— Ты что-то сказала, слизень? — МакЛагген придвинулся к ней, и кончик её палочки почти упёрся ему в горло. — Ха, ты назвала своих родителей безмозглыми, злокозненный слизняк, — он гнусно улыбнулся, — безмозглый, злокозненный слизняк.

Роуз ощутила приступ дурноты, подкатывающий к горлу, брезгливо посмотрела на Гордона и процедила:

— Безмозглый слизняк здесь один, и его зовут Гордон МакЛагген. Позор своего клана.

В этот момент он замахнулся и ударил её по лицу. Боль в носу чуть не ослепила её, но его вторую руку ей удалось перехватить. Палочка была направлена на горло. Кровь закапала на мантию Роуз, Тедди выдохнул сзади:

— Сволочь!

Их окружили остальные гриффиндорцы, четверо прихлебал МакЛаггена.

— Проблемы, Гор? — поинтересовался один из них, доставая палочку.

— Что здесь происходит, позвольте вас спросить? — раздался голос профессора Корабелл. — Мисс Малфой, мистер Гордон, что за кровавая драма?

Профессор кошачьей походкой подошла ближе. Её темные глаза гневно сверкнули, едва она увидела Роуз.

— Так, господа, — в голосе преподавательницы послышался холод вечных снегов, — мистер Люпин, окажите мне любезность, — мрачно улыбнулась она, — отведите мисс Малфой в лазарет, тут явный перелом носа. Мистер МакЛагген, жду вас в этом месяце в своём кабинете с четырёх до семи, начиная с сегодняшнего дня. Надеюсь, это охладит ваш гриффиндорский, — на этих словах она сделала паузу, будто подыскивая слово, — пыл. Остальных прошу в класс.

— Но профессор, — воскликнул один из друзей Гордона — Диггори, — Малфой спровоцировала его!

МакЛагген кивнул, на его худом лице бродили желваки. Он сжимал кулаки и зло смотрел по сторонам. Профессор смерила говорившего ученика трудно читаемым взглядом, лениво поигрывая волшебной палочкой.

— Ты врёшь! — не выдержал Тедди. — Врёшь! Вы вечно задираете Роуз и всех остальных!

— Мистер Люпин, успокойтесь, — профессор Корабелл внимательно посмотрела на Теда, — пострадавшая здесь мисс Малфой, вот и отведите её к мадам Помфри. Мистер Смит, вы действительно полагаете, что моральная травма мистера МакЛаггена сравнима со сломанным носом? Устав Хогвартса с вами не согласен, увы. Мистер О’Флаэрти, мистер МакДугалл, я жду вас в классе, — она сделала приглашающий жест рукой, — Ах, да, самое главное, двадцать очков с Гриффиндора за драку. Люпин, вы ещё здесь?

— Да, профессор, мы уже уходим, — Тедди сжал в руке ладонь Роуз. Профессор Корабелл кивнула им, взмахом руки с кольцом остановив кровь.

Всю дорогу до лазарета Тедди ругал Роуз и поливал грязью МакЛаггена — за такие слова его бы точно заставили чистить зубы. Кузен был очень зол. Роуз впервые видела его таким. Она молчала — пульсирующая боль в переносице отдавалась в виски и туманила голову. Когда они пришли в лазарет, мадам Помфри изумленно охнула, осматривая лицо Роуз — профессор Корабелл не ошиблась. Медиковедьма, пока занималась лечением, подробно выспрашивала Тедди о подробностях случившегося. Кажется, только присутствие детей удержало её от комментариев, явно просившихся ей на язык. Горько усмехаясь, она пробормотала про повторение истории и некоторых слепцов.

Наконец она выгнала Тедди, оставив Роуз в лазарете. Нос уже не болел, и кажется, даже был восстановлен, но мадам Помфри хотела, по её выражению, "посмотреть динамику". Она оставила Роуз за ширмой — от нечего делать та сводила пятна крови с одежды. Кажется, сегодня она сможет немного отдохнуть.