Альбус Поттер и наследие Слизерина. Книга вторая (джен)

На трансфигурации, что как всегда проходила с пуффендуйцами, Альбус продемонстрировал, что палочку он за лето держать не разучился. Чашки, тарелки, чайнички и блюдца успешно превращались друг в друга. Получить ровный узор на поверхности ему, конечно, пока не удавалось, как Скорпиусу, но на однотонной фарфоровой посуде это не сильно бросалось в глаза. Регулус же трансфигурировал так, слово все лето только этим и занимался. В этот раз позолота на его чашках ложилась идеально ровным слоем, а ручки, края и носики были изящными и замысловатыми. У Лиама тоже наметился определенный прогресс, и чайничек он уже превращал в чашку без носика, хоть и с весьма поехавшим узором и неровными краями.

В этом году ребятам предстояло научиться трансфигурировать небольшие живые организмы в посуду и другие предметы быта. Альбус, припоминая, как Нотт в прошлом году мучился с превращением крысы в чашку, решил, что занятие это, должно быть, не из простых. У Поттера ушел весь урок только на то, чтобы крыса облысела. Чашечку или стакан, сколько Альбус ни повторял нужные слова, она пока не напоминала, однако крысы некоторых едва ли потеряли хоть один волос за время занятия, так что его лысая крыса была каким-никаким успехом. У Скорпиуса дела были чуть лучше, и превращение, сопровождавшееся диким писком испытуемой, произошло на четверть. Лапа и хвост ее приобрели вид чего-то фарфорового. Скорпиус тут же вернул крысе прежний вид, но ее пронзительный вопль еще надолго завис у Альбуса в голове.

После обеда был первый в этом году урок по защите от темных искусств. Начал его профессор Слизнорт, как и многие другие преподаватели, с повторения. Поттер порадовался тому, что с наложением и снятием сглазов дела у него обстоят куда лучше, чем с трансфигурацией. Все сглазы, что они проходили в прошлом году, ему удалось наложить и снять с первой попытки.

Альбус отметил, что и Лиам на первых уроках семестра проявил себя гораздо лучше. Его трансфигурация посуды оказалась весьма сносной, домашнее задание по зельеварению было написано самостоятельно, а сглазы срабатывали уже через раз.

— Занимался летом, — признался МакГроу в тот же вечер за ужином, когда Поттер поинтересовался его успехами.

— Серьезно? — усмехнулся Альбус. Он припоминал, как тяжело было заставить МакГроу взять в руки учебник даже накануне экзаменов. Поверить в то, что он в одиночку проводил лето в Египте, занимаясь, Поттер мог с трудом.

— Да, — обиженно буркнул Лиам. — Сара — хороший учитель, не то что вы двое, — он перевел взгляд на Скорпиуса, что, поедая пирог с патокой, чуть не подавился от такой неблагодарности. В голове Альбуса все встало на свои места. Конечно. Сестра Лиама, наверняка, как типичная когтевранка, уже выучила все свои учебники наизусть и, обратив внимание на проблемы брата, принялась учить и его.

— Я слышал, первая тренировка Дуэльного клуба уже завтра, — сказал Альбус, заметив, что Скорпиус, отложив в сторону еду, планирует прокомментировать замечание Лиама. — Хочу сходить записаться.

Эта новость, как и предполагал Альбус, отвлекла Малфоя. Во всяком случае, он решил, что она важнее замечаний МакГроу.

— Дуэльный клуб? — переспросил Скорпиус. Девочки, сидевшие неподалеку, посмотрели на Альбуса. Он осушил стакан тыквенного сока.

— Да, — несколько смутившись, признался Поттер. — Надоело быть зрителем. Решил поучаствовать.

— А как же тренировки? — уточнил Лиам. — Ты же говорил, что квиддич убивает много времени.

— Только не говори, что ты планируешь уйти из команды, — осторожно бросила Амбридж.

— Вообще-то, чтобы из нее уйти, он должен сначала в нее попасть, — заметила Элизабет, манерно растягивая слова. — А отборочные только в конце недели.

— Старые участники всегда остаются в составе, — возразила Ванесса.

— Не всегда, — поддержала подругу Лита и с видом знатока добавила: — В прошлом году Причарда заменили на Пьюси, а ведь он еще не выпустился.

— Причард сам ушел, — исправил первокурсницу Уильям. — Но, в общем-то, Лита права, — добавил он, обращаясь к Амбридж. — Иногда на отборочных состав обновляется.

— Я не планирую уходить из команды, — вмешался Альбус. — Я буду проходить отборочные.

— Я тоже, — самодовольно улыбнулась Элизабет. — Возможно, я стану новым ловцом Слизерина.

— Удачи, — неуверенно бросил Альбус. Он начал припоминать, что видел Бёрк в прошлом году среди прочих проходивших испытание ловцов. Тогда он еще никого толком не знал и не обратил на нее внимания, но теперь он определенно вспомнил, что еще в прошлом году она претендовала на его место.

— Благодарю, — протянула Элизабет и отвернулась к подруге.

— Не уверен, что у тебя хватит времени для всего, — произнес Скорпиус, делая ударение на последних словах. Он посмотрел на Элизабет, что принялась рассказывать подруге, как все лето тренировалась на площадке фамильного особняка. Поттер, услышав обрывок рассказа, устыдился, ведь он как ловец летом садился на метлу раза три-четыре, все больше играя за охотника. А если бы не Лили и Роуз, то, возможно, он бы играл и того меньше. Представив, что на это бы сказала сестра, Альбус поспешил сменить тему.

— В Дуэльном клубе не обязательно появляться все время, ведь так? — уточнил он у Уильяма, и тот утвердительно кивнул головой. — Значит, я смогу ходить туда, когда будет время. Тем более, ты в нем состоишь, — добавил он, обращаясь к Скорпиусу.

Малфой пожал плечами, но возражать не стал. Дуэльный клуб для него был чем-то необязательным и формальным. Участвовал в состязаниях он так редко, как позволяли правила клуба. В этом же году он и вовсе подумывал выйти из него, предчувствуя, что работа над проклятьями не оставит времени на глупости. Теперь, однако, о выходе можно было забыть. Видимо, эти мысли отразились на лице Скорпиуса, потому как Альбус, глядя на него, спросил:

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке, — спокойно ответил Малфой, сдержанно улыбнувшись. — Я подумал о том, что Дуэльный клуб может быть даже полезен, чтобы отвлечься от… других дел, — осторожно добавил он, поглядывая в сторону слизеринок.

— Я подумал о том же, — признался Альбус. — Членство в дуэльном клубе еще никому не повредило.

— Ты изменишь свое мнение после того, как Регулус отправит тебя в Больничное крыло, — ехидно сказал Лиам. Тут Альбус заметил, что за столом кого-то не хватает. Младший Нотт исчез сразу после ЗОТИ, заявив, что не голоден.

— Не отправит, — возразил Уильям, усмехнувшись. — Поттер будет в группе новичков, а мы с Регулусом уже среди продолжающих. Дуэли между разными группами не запрещены, но не приветствуются, — пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд Скорпиуса. — Так что…

— Почему Регулус среди продолжающих? — нахмурившись, спросил Лиам. — Я думал, туда попадают только с четвертого курса. А на экспертный уровень — с шестого. Разве нет?

— Тройка победителей автоматически переходит на уровень выше вне зависимости от курса, — пояснил Уильям. — Иначе в чем интерес?

— И ты хочешь сказать, что Регулус теперь будет сражаться в дуэлях с четвертым и пятым курсом? — уточнил Скорпиус.

— Ага, — подтвердил Уильям.

— Земля ему пухом, — прыснул Лиам и тут же ойкнул от подзатыльника, что ему отвесил старший Нотт.

* * *

Спускаясь в пыточные подземелья, Регулус жалел о том, что не вытащил из сумки Поттера карту, пока тот был занят наложением сглаза. Малейший шорох или мелькнувшая тень замедляли его перемещение. Да, Нотт был облачен в дезиллюминированную простыню, но он полностью отдавал себе отчет в том, что его возможно заметить с расстояния полуметра, а то и дальше. Глаза, выглядывающие из разреза простыни, может, и не были видны в такой темноте, а вот блики на ее поверхности были заметны в свете факела или волшебной палочки, а потому испытывать удачу не стоило.

К счастью, никто, кроме Кровавого Барона, что чуть не прошел сквозь него на лестнице, Регулусу на пути не встретился. Кованая железная решетка, открытая слизеринцами в прошлый раз, все еще стояла нараспашку, и Регулус, преодолев ее, поспешил убрать это недоразумение. Не стоило никому знать, что кто-то бывает здесь. Взмахом палочки он закрыл за собой решетку и спустился глубже в подземелье.

Добравшись до стены, ведущей в потайной ход, Нотт зажег факел, произнес заклинание и прошел внутрь. На мгновение погрузившись во тьму, он сделал глубокий вдох и вызвал огонек на конце своей палочки.

«Неудивительно, что Малфой не сразу заметил факел», — пронеслось у него в голове.

Держатель, как и сам факел, находился в стороне в углублении стены, куда практически не попадал свет от палочки. Даже Нотту с учетом того, что он знал, что ищет, потребовалось время, чтобы его обнаружить. Сняв источник света со стены и убрав простыню в сумку, Регулус поспешил вглубь прохода. Дорога предстояла долгая, а потому, чтобы не терять на нее всю ночь, он старался идти быстрее.

Оказавшись в пещере возле причала, он огляделся. Вечерело. Солнце уже успело скрыться за горизонтом, но в поселении, к которому он устремил свой взгляд, было довольно светло из-за многочисленных уличных фонарей. Осознавая, что простыня при таком освещении все равно не позволит укрыться от любопытных глаз, он принял решение идти так. Вероятность встретить в Хогсмиде кого-то из знакомых была минимальной, тем более что паб, в который он направлялся, находился достаточно далеко от главной улицы.

Спрятав факел в кустах недалеко от пещеры, Регулус отряхнул мантию от паутины и пыли и, поправив обод на волосах, направился в сторону деревушки.

Раньше Нотту не доводилось бывать здесь. Брат несколько раз рассказывал ему о своих походах в Хогсмид, но Регулусу всегда казалось это место до ужаса банальным и скучным, поэтому он не особо стремился сюда попасть. Однотипные невысокие домики с торговыми павильонами на первых этажах и квартирами на вторых, почта, небольшие скверы, такие же, как и повсюду в Британии, несколько пабов и пара достопримечательностей. Магазины приколов и совиная почта могли произвести впечатление разве что на маглорожденных. Ему, как чистокровному волшебнику в двенадцатом поколении, это все было неинтересно. Единственным, что принципиально отличало Хогсмид от остальных поселений Британии, было отсутствие маглов. Однако и это досадное недоразумение, судя по всему, текущее правительство решило в скором времени исправить, и уже в прошлом году здесь открылся первый в Британии приют для маглорожденных волшебников. Небольшое заброшенное здание на самой окраине, что некогда было магазином письменных принадлежностей, теперь отреставрировали и сделали домом грязнокровок.

Услышав скрип, Регулус обернулся. На ржавой скобе над дверью одного из ближайших домов он увидел облезлую деревянную вывеску с изображением отрубленной головы кабана, с которой текла кровь на белую скатерть. Под вывеской, едва держась на ногах от сильного опьянения, стоял гоблин. Несмотря на свое состояние, он продолжал заливать в себя нечто, по запаху напомнившее Нотту медовуху. Не дожидаясь лишнего внимания, Регулус поспешил прошмыгнуть внутрь паба.

Внутри это заведение выглядело ничуть не цивильнее, чем снаружи. Убогая грязная комната, насквозь пропахшая не то навозом, не то тухлятиной, освещалась немногочисленными огарками свечей на убитых деревянных столах. Окна и стены собрали на себе вековой слой сальной пыли, а пол, на первый взгляд показавшийся Регулусу просто землей, на поверку оказался опилками с присохшей к ним грязью.

Несмотря на явную запущенность, место было весьма популярным. Почти все столы и даже барная стойка были заняты посетителями, большая часть из которых выглядела как волшебники и существа, с которыми Регулус бы никогда не захотел познакомиться поближе. Впрочем, каждый был здесь занят своим делом, а потому на появление двенадцатилетнего мальчишки никто, казалось, не обратил внимания. Регулус, тем не менее, сжав палочку в кармане сильнее, направился к небольшой деревянной лестнице, что вела на второй этаж паба — к здешним меблированным комнатам.

Преодолев пару скрипнувших половиц, Нотт постучал в комнату номер четыре. Старенькая деревянная дверь со скрипом отворилась, и Регулус неуверенно вошел.

Местное убранство было весьма скромным. Односпальная деревянная кровать, накрытая застиранным до потери цвета покрывалом, письменный стол, стул, шкаф и небольшая тумба. На полу, который выглядел чуть приличнее, чем на первом этаже, лежал поеденный молью ковер, чей цвет тоже установить было сложно. Источником освещения здесь служила пара свечей, зависших над потолком.

Регулус прошелся по комнате, чьи размеры едва ли позволяли это сделать. Выглядела она так, словно в ней никто не живет. Ни одной личной вещи ее постояльца Регулусом обнаружено не было. Сиротски пустой стол, поверхность тумбы. Ни чемодана, ни даже одинокого носка. Нотт уже подумывал из любопытства — или от скуки — вскрыть тумбочку или заглянуть в шкаф, надеясь обнаружить там хоть что-то, как дверь позади него скрипнула.

Он резко обернулся, инстинктивно направив палочку на вошедшего.

— Это я, — усмехнувшись его реакции, сказал вошедший мужчина. Регулус убрал палочку и внимательно изучил внешность постояльца. Он был среднего роста, толстоват, широкоплеч. Его седые волосы с залысиной открывали испещренный морщинами лоб. Такие же глубокие морщины были и в уголках губ, скривившихся в улыбке. Одет мужчина был в самую простецкую черную мантию, а в руках он сжимал две бутылки с имбирной шипучкой.

— Кто ты? — поинтересовался Регулус, кивнув вошедшему. Мужчина проследовал к зеркалу, что висело недалеко от кровати, и, протерев его рукавом мантии от пыли, посмотрелся.

— Лэнгфорд Барлоу, — ответил он. — Житель деревушки Ламберхерст.

— И как мистера Барлоу занесло из деревушки Ламберхерст в Хогсмид? Это же на другом конце Британии, — протянул Регулус, с интересом наблюдая за мужчиной.

— О, тут все просто, — ответил тот, улыбаясь. — Мистер Барлоу покупает у миссис Милнз, что живет неподалеку, пчел для своей пасеки.

— Не верю, — бросил Нотт. Он взял имбирную шипучку, открыл бутылку и сделал пару глотков.

— Миссис Милнз зачаровывает пчел, и они живут в пять раз дольше обычных, — продолжил свой рассказ постоялец. — Кроме того, мед их куда слаще и имеет приятный имбирный привкус. Хочешь попробовать? — он взмахнул палочкой, и на столе появилась крошечная баночка меда необычного розоватого оттенка. Регулус, оценивающе глянув на баночку, недоверчиво протянул:

— Если пчелы миссис Милнз настолько хороши, почему мистер Барлоу раньше никогда здесь не появлялся?

— До этого он закупал пчел-долгожителей у мистера Форси из соседней деревни, но в этом году они поссорились, так как собака, на которых у мистера Барлоу, между прочим, аллергия, укусила гостя. Показать шрам?

Регулус, удовлетворенный ответом, усмехнулся.

— Твоя очередь, — заметил мужчина, улыбаясь. — Кто ты?

— Я не хочу играть, — отмахнулся Нотт, поставив бутылку с шипучкой на стол. — Через пару часов мне нужно вернуться в замок.

— Кто ты? — настойчивее повторил свой вопрос постоялец, и Регулус, закатив глаза, протянул:

— Регулус Нотт, «священные двадцать восемь», ну, ты в курсе…

— Чем докажешь?

Регулус стянул с волос черный обод и протянул его постояльцу. Тот, бросив на него беглый взгляд и улыбнувшись, лениво протянул:

— Ты мог снять его с моего племянника, что, возможно, лежит сейчас оглушенный где-нибудь в канаве.

— Меня бы никто не смог оглушить, — самодовольно ответил Регулус.

— В самом деле? — усмехнулся дядя, демонстрируя Нотту возникший из воздуха пучок темных волос.

— У меня все было под контролем, — отмахнулся Регулус, попытавшись забрать пучок волос, что в то же мгновение исчез. На лице пухлощекого волшебника с крошечными впалыми глазками растянулась улыбка.

В следующее мгновение действие оборотного зелья начало заканчиваться, и на макушке мужчины проступили темные волосы, что начали отрастать с невероятной скоростью. Рост его увеличился, а телосложение наоборот стало куда более худощавым. Лицо вытянулось, не оставив на себе и следа морщин и пухлых розоватых щек. Когда преображение полностью завершилось, перед Ноттом, которого данные метаморфозы нисколько не удивили, стоял Дамьян Левски. Волшебник остался облаченным в старую мантию, что теперь была ему явно коротка и широка. Его, впрочем, оголенные щиколотки и короткие рукава не сильно сейчас тревожили. Он вернул племяннику обод и принялся ожидать от него еще каких-то действий.

— Мы можем подождать час и убедиться в том, что ни в кого лучше я не превращусь, — протянул наконец Регулус, разводя руками, заметив этот взгляд. Он хотел было сесть на кровать, но вспомнил, где находится, и вовремя передумал.

— Я не настолько терпелив, — скривив губы, заметил Левски. — Твой боггарт?

— Почем мне знать? — фыркнул Регулус, раздражаясь. — Я его ни разу не видел.

— Я знаю, — согласился Левски и, загадочно улыбнувшись, спросил: — Хочешь посмотреть?

Он кивнул в сторону тумбочки, и Регулус, озадачившись, перевел взгляд на дядю.

— У тебя в тумбочке сидит боггарт? — ошеломленно уточнил он. — Ты, верно, шутишь?

— Мне повезло откопать его в местных кладовых, — доложил Левски. По лицу его сложно было сказать, правда это или нет.

— И зачем он тебе? — поинтересовался Нотт.

— Мне он не нужен, — махнул Левски. — Но вот мистер Стрегтон, что снял себе квартиру в Лондоне, как раз специализируется на изгнании всякого рода нечисти. Боггарт может быть очень удачным предлогом зайти к кому-нибудь в гости. К маглам или не очень талантливым волшебникам.

— И как ты, то есть мистер Стрегтон, собирается…

— О, это детали, — усмехнулся Левски, подходя ближе к тумбочке. Регулус уже было решил, что дядя сейчас откроет ее, но тот, заметив взгляд Нотта и развернувшись, раздосадованно протянул: — Не хочешь — не надо.

— Ты все еще живешь на Тиволи роуд? — спросил Регулус, облегченно выдохнув и сделав еще глоток имбирной шипучки.

— Нет, — ответил Левски. — Я сменил адрес, как только ты уехал.

— И где ты теперь…

— Это неважно, — оборвал Нотта на полуслове дядя. Он заметил, что взгляд Регулуса скользнул по его мантии. — Расскажи лучше, как прошло воссоединение с семьей.

— Ты и так все знаешь, — недовольно буркнул Регулус. — Твой раб не отстает от меня ни на секунду.

— Он мне не раб, — возразил Левски. — Глоин — мой друг и твой, кстати, тоже. А в особняк Ноттов он не суется. Ваш домовик может заметить его присутствие.

— Я был бы признателен, если бы он и в Хогвартс за мной не совался, — холодно сказал Регулус. — Его присутствие меня раздражает.

В темноте комнаты сверкнули злобные желтые глаза и тут же исчезли, стоило Левски на них посмотреть.

— Он тоже не очень доволен тобой, — усмехнулся тот. — Однако он часть нашего уговора. Помнишь?

— Я помню, что ты обещал не лезть больше в мою голову и дела Ноттов. А я обещал, что сам со всем разберусь, — напомнил Регулус и, подумав, добавил: — Твоя преждевременная кончина и похищение меня с платформы в конце года нарушили все наши договоренности.

— Твой отец первый начал, — невинно бросил Левски, улыбаясь. Он взмахнул палочкой, тумбочка открылась, и из нее выпрыгнул крошечный мешочек, представляющий из себя единственное ее содержимое.

— Там нет боггарта! — возмутился Регулус, подскочив. — Я так и знал!

— И тем не менее, ты поверил, — усмехнулся Левски. — Значит, я выиграл.

Он вытряхнул из мешочка крошечную голубую пуговку и протянул ее Нотту:

— На ней было проклятье, — заметил он. — Я потратил пару месяцев на то, чтобы его снять.

Регулус изучил пуговицу. Точно такая же сейчас лежала у него в письменном столе в спальне.

— Неужели он в самом деле хотел тебя убить? — не веря тому, что говорит это вслух, спросил Регулус. — Зачем?

Вопрос был скорее риторический, и ответа Нотт не ждал, но Левски, усмехнувшись, бросил:

— Спроси у него как-нибудь за ужином.

Регулус закатил глаза.

— Просто верни мне мои воспоминания и всё. Ладно? — прошипел Нотт, бросив взгляд на мешочек, что все еще сжимал в руках Левски. Дядя тоже посмотрел на него, затем на племянника и резко произнес:

— О. Они не здесь. Омут и воспоминания в шкафу.

Регулус, недолго думая, махнул рукой и в одно мгновение пересек комнату. Распахнув шкаф, он обомлел и отшатнулся. На полу перед ним лежало бледное бездыханное тело брата, чьи остекленевшие глаза все еще были открыты. Нотт стоял не шелохнувшись, не сводя пристального взгляда с брата. Где-то в глубине души он осознавал, что перед ним сейчас боггарт и достаточно произнести заклинание, подумав о чем-то смешном, чтобы он исчез, но ни сил, ни желания делать это у него сейчас не было. В следующее мгновение тело брата рассыпалось в прах. Тот тут же превратился в небольшую горстку песка, поверх которой лежали три крошечные голубые пуговки, подобные той, что Регулус все еще сжимал в руке.

— Ты планируешь что-нибудь с этим делать? — услышал Нотт голос, доносившийся как будто издалека.

— Ох, ладно, — спустя еще какое-то мгновение произнес голос. Груда песка исчезла, и на ее месте на мгновение появился сам Левски, после чего раздалось громкое и отчетливое: «Ридикулус!», и боггарт вновь оказался запертым в шкафу.

Регулус не спешил приходить в себя.

— Это всего лишь боггарт, — проговорил Левски, пытаясь привести в чувство племянника. — Если ты не можешь справиться с дурацким боггартом, я зря тебя мучил все эти годы.

— Зачем? — прошипел Нотт, переводя взгляд на дядю. — Зачем ты мне его показал?

— Ну… — ехидно улыбаясь, протянул Левски. — Если бы ты думал головой, то понял бы, что я не буду хранить омут памяти с воспоминаниями в шкафу номера сомнительного заведения. Но ты зачем-то туда полез.

— Ты сам сказал, — возмутился Регулус.

— Как и то, что храню здесь боггарта, — усмехнулся Левски.

— Но ты же…

— Не упоминал, что он сидит в тумбочке. Ты сам это придумал, — протянул дядя. Регулус кипел от злости, и желание покинуть это место постепенно становилось непреодолимым. — Зато ты теперь знаешь своего боггарта.

— Не могу сказать, что я за это благодарен, — буркнул Нотт. Он закинул пуговицу в карман и, уставившись на дядю, спросил: — Ты вернешь мне воспоминания?

— Ты уверен? — уточнил дядя, кивнув почему-то в сторону шкафа.

Регулус кивнул. Весь этот путь он проделал только ради них. Тот месяц, что он провел в особняке Ноттов без них, показал, что долго он в таком состоянии находиться не способен.

— И что ты будешь делать в рождественские каникулы? — поинтересовался дядя, извлекая, тем не менее, из мешочка склянку с белой полупрозрачной нитью чужой памяти.

— Ты о чем? — спросил Нотт, закрывая глаза. Левски поднес палочку к его виску, и нить исчезла, едва коснувшись его.

— Глоин не следит за тобой в особняке Ноттов, но это не значит, что я не в курсе того, что там происходит, — протянул Левски. Регулус раздраженно поджал губы. Об этом он пока старался не думать. — Если твой отец захочет обо всем узнать…

— Не захочет, — отрезал Регулус. — Я просто перестраховался. Дальше я как-нибудь сам.

— Как знаешь, — безразлично бросил Левски и, усмехнувшись, протянул: — Возможно, еще до Рождества тебя убьет василиск.

— Очень смешно, — Нотт скривил губы.

Он ждал, что дядя скажет еще хоть что-то: что выведение василиска — это глупость, что они опасны, что ему следует подумать о другой твари, в конце концов, просто держаться подальше от Малфоев — но тот молчал, продолжая ехидно улыбаться.

В конце концов, Нотту надоело это молчание, и он, тяжело вздохнув, направился к двери. Впереди его ждал не менее утомительный путь обратно в замок.

— Удачи, — бросил ему вслед Левски непривычно серьезным голосом.