И вновь взойдет твоя луна (гет)

Седрик Диггори

Она сопротивлялась моим попыткам помочь совсем так же, как в первую встречу. Огрызалась, бросала уничтожающие взгляды, отчего скрыть улыбку становилось все сложнее. Теперь я понимал, что эти странные перемены в Луне, которые столь удивляли меня в начале — лишь отличительные черты Елены. Именно она все время обескураживала своими необычными поступками и словами. Колючая, сильная снаружи, но столь чуткая, когда речь заходила о ком-то, дорогом ее сердцу. Она бежала от меня, поднимаясь все выше и выше по каменным ступенькам. Сначала я предполагал, что она отправится в родную башню, но ее тонкие ноги в бежевых туфлях бежали все дальше.

Забавно, что теперь она уходила от меня. Помню, как в первые недели после той ночи ловил на себе ее вопросительные взгляды, пару раз она даже пыталась заговорить, столкнувшись в коридоре. Признаться, мне тоже очень хотелось поговорить, вот только... Я не знал, что сказать ей. Пока что не знал. Елена показала мне ритуал, который провела Луна. Диадема... Ощущение чего-то темного, когда Серая Дама коснулась этого древнего украшения, передалось тогда и мне. Здесь было явно что-то нечисто. Что за магия способна вселить душу привидения в тело человека? Обязательно ли для этого должен был быть задействован артефакт? И что за задание должна будет выполнить мисс Когтевран, когда сможет переступить через свое чувство вины? Столько вопросов и так мало ответов. И это если не брать в расчет то, что довелось пережить этой девушке ещё при жизни...

Теперь она злилась. Злилась на то, что я бросил ее, оставив одну в холодной башне после всего. И имела на это полное право. Я не хотел оставлять ее в то утро. Хотел привести мысли в порядок, подумать.

Неделя ушла на поиски информации в библиотеке. Я перебирал всю доступную литературу по ритуалам и обрядам, искал информацию о свойствах диадемы Кандиды Когтевран. Конечно, в голову закрадывались подозрения, что по первому пункту что-либо возможно было найти лишь в Запретной секции. Как будущему выпускнику и чемпиону Турнира, мне не составило труда достать разрешение, но на это тоже ушло время. Все то время, что избегал ее, я думал обо всем...

Теплый летний ветер ударил в лицо, шевеля многочисленные листья на высоких яблонях. Она хотела убежать, спрятаться от меня, когда стремительно влетала в дверь Выручай-комнаты. Правда, не учла, что я успел оказаться рядом и заметить, какое именно место она загадала. Дверь исчезла и появилась снова, стоило лишь представить сад поместья Когтевран.

Осторожно отпустив ручку, я ступил на мягкую траву, шелестевшую под ногами. Лучи солнца очертили тонкий силуэт Елены, она стояла, в удовольствии раскрыв руки, полной грудью вдыхая свежий воздух.

— Сад поместья Когтевран? Интересный выбор, — сказал я совсем тихо, чтобы не спугнуть ее.

— Как ты успел войти? — спросила она с такой досадой и разочарованием в голосе, чем вызвала невольную улыбку.

— Я увидел это место, когда ты забежала внутрь. Поэтому не составило большого труда угадать, куда ты спряталась.

Елена лишь тяжело вздохнула, ничего не ответив. Стараясь не обращать на меня внимание, двинулась куда-то вглубь просторного сада.

В день, когда она открылась мне, я пристально наблюдал за ней. Луна, вернее, Елена — мне почему-то хотелось называть ее именно этим именем — кажется, успешно делала вид, что ничего не произошло. Она вошла тогда в зал во время завтрака вместе с какой-то девочкой с ее курса.

Мне вспомнилось ее лицо по одному из воспоминаний Елены. Кажется, эта девочка обижала Луну ещё при жизни, но та, в силу своих необычных способностей, видела больше остальных и не держала на нее зла. Не помню толком, что Луна сказала тогда Елене в оправдание своей обидчицы, кажется, про какие-то проблемы с родителями.

Сейчас же они шли, увлеченно что-то обсуждая, словно давние подруги. Вместе дошли до стола, где, после небольшой заминки со стороны русоволосой когтевранки, уселись рядом друг с другом. В какой-то момент, слишком увлеченный наблюдениями, не заметил, как Елена обернулась, встретившись со мной недоверчивым взглядом. Стоило этому произойти, как выражение голубых глаз сменилось, и она резко отвернулась. А затем и вовсе, словно получив сильный удар током, вылетела из-за стола, со скоростью ветра исчезая из Большого зала.

Такая реакция со стороны Елены была объяснима. Помню, как она преодолевала себя, стоя на берегу озера, когда звала меня прийти в Восточную башню. Пришлось даже ухитриться и взять патруль этой части замка на себя в тот вечер. Как открылась мне, показывая все самые сокровенные воспоминания... В момент, когда покинул ее, почувствовал себя вором, укравшим самую сокровенную и дорогую вещь. В ее глазах, смотревших на меня в то холодное утро, светилась такая надежда и в то же время тревога, и я не хотел обманывать ее доверие... Просто собирался поговорить с ней позже, когда сам смогу хоть немного разобраться во всем.

Елена шла вперед, чуть ли не переходя на бег, лишь бы оказаться подальше от меня. Сохраняя небольшую дистанцию, я продолжал идти следом, рассматривая окружающую обстановку. Красивые виды открывались взору, где-то далеко виднелся лес с колючими пиками елей и сосен. Иногда попадались небольшие клумбы с цветами, несколько протоптанных тропинок, некоторые из которых прятались в тени раскидистых яблонь, уводя в разные части сада. Наливные яблоки, что еле удерживались на ветках, с глухим звуком падали в траву. И тут я заметил его. Белоснежный павильон с высокими колоннами, где когда-то маленькая Елена разговаривала со своим отцом. Неудивительно, что ее выбор пал именно на это место.

Она лёгким шагом взобралась по каменным ступенькам, присаживаясь в точности на ту же скамейку, что и в воспоминании. Заходя следом, я осмотрелся. Прошел вглубь павильона, вставая так, чтобы оказаться напротив нее. Глаза Елены были устремлены куда-то вдаль, проследив за направлением ее взгляда, обнаружил, как по другую сторону, совсем неподалеку, был разбит небольшой прудик, обложенный крупными камнями.

— Ты скучаешь по нему? — голос отдался лёгким эхом в полукруглом потолке.

— О чем ты? — она даже не посмотрела в мою сторону.

— По твоему отцу. Я заметил по твоему взгляду.

Ее губы изогнулись в уже знакомой усмешке.

— Давно вы стали столь наблюдательны, мистер Диггори?

— Я знаю, почему ты злишься, — я пропустил едкость мимо ушей. — И знаю, что не должен был оставлять тебя так тогда...

— Но ты оставил, Седрик, — ее глаза буквально впились взглядом в мои. — Не утруждайся, — сказала она спустя несколько секунд, — я понимаю, что не имею права ничего с тебя требовать. Просто прошу — давай обо всем забудем и будем вести себя как прежде.

— А как было прежде, Елена?

Ее глаза прищурились.

— Не называй...

— Почему ты так стыдишься своего имени? — перебил я, наблюдая за тем, как выражение ярости на ее лице сменяется на... Растерянность?

— Потому что, — начала она тихо, — я уже давно не та Елена Когтевран. Сначала Серая Дама, потом вот... Луна, — голубые глаза задумчиво опустились на маленькие ладони. — Дочь великой Кандиды Когтевран умерла от удара ножа в ту злополучную ночь, ещё десять веков назад, — ее голос дрогнул.

— Это неправда, — я оттолкнулся от холодной поверхности колонны. — Человек умирает, когда исчезают чувства, память о нем. Ты же все это сохранила... Я не смогу тебе сейчас ответить на вопрос о том, почему некоторые остаются здесь в качестве привидений, — ее взволнованный взгляд устремился ко мне. — Но суть в том, что ты осталась, Елена. Твои чувства, эмоции, воспоминания. Все то, что делает человека живым, ты умудрилась сохранить даже спустя десять столетий.

Она молчала, застыв взглядом в одной точке, кажется, переваривая услышанное.

— И ты правда не считаешь меня чудовищем? — с тревогой в голосе спросила она спустя минуту.

— Нет. Признаюсь, мне всякое приходило в голову после того, как подслушал тебя... Там, у дуба. Я долго отказывался верить, думал, что ты просто сошла с ума, хотел даже написать мистеру Лавгуду... Но нет, я не считаю тебя чудовищем. И никогда не считал.

— Тогда почему ты так долго молчал? — в глазах Елены отразилась вся боль и обида.

Я смотрел в голубые омуты, сам задавая себе тот же вопрос. Спустя неделю поисков в библиотеке, где удалось найти хоть немного информации касательно ритуалов, я хотел подойти и поговорить с ней. Быть может, у Елены были какие-то мысли по поводу диадемы, ведь насчёт нее узнать удалось не так уж много. Древний артефакт, серебряная оправа — гоблинской работы, но сам вид украшения, отделка камнями принадлежала руке известного в Средневековье мастера Фортиса. Отца той таинственной Мирабель...

Помню, как сильно уставший шел тогда на ужин и увидел ее. Елена шла, едва удерживая толстую сумку на хрупком плече. Казалось, ещё чуть-чуть, и массивная ноша перевесит, заставляя ее упасть. Эта мысль подтолкнула меня в ее сторону, это был как нельзя лучший повод начать разговор. Вот только я не успел. Высокий парень в форменной мантии Шармбатона, с темной кудрявой шевелюрой опередил, забирая сумку у Елены. Кажется, он был ее кавалером на балу...

Это стало неожиданностью как для меня, так и для неё. Что-то острое и в то же время жгучее кольнуло изнутри, когда видел, как она, сменив смятение на улыбку, шла, указывая ему путь, в сторону лестниц. Странное раздражение на всю ситуацию разливалось лавой по жилам, я шел в зал, позабыв толком, о чем хотел поговорить с ней. С того дня все искал подходящего случая выловить ее одну, но она все время была либо с подругами, либо весело шутила с тем шармбатонцем, отчего все желание говорить испарялось само собой.

Быть может, ей этого и не нужно вовсе? Она начала избегать меня, каждый раз отводила взгляд, стоило только столкнуться в коридоре. Я был бы рад оставить ее в покое, дать возможность спокойно жить после всего, только вот... Это было невозможно. Зная характер Елены, она не успокоится, пока не узнает все то, что задумала Луна. Будет искать, не жалея себя, хоть внешне будет казаться, что все в порядке. Помню, какой потерянной она была в первые месяцы после того, как я нашел ее тогда, у озера. Хоть мы и не общались, невозможно было не заметить разительных перемен в поступках мисс Лавгуд, тем более, что я знал ее ещё совсем маленькой девочкой. И, как бы меня ни раздражали ее попытки делать вид, что ничего не произошло, не хотелось оставлять ее одну разбираться со всем этим. Теперь мне и самому хотелось разобраться, в чем дело, узнать, что задумала Луна и почему вовлекла в это Елену. Поэтому поиски информации продолжались.

В один из дней, выходя из теплиц со сдвоенного с Гриффиндором занятия по Травологии, я решил вместо обеда вновь наведаться в библиотеку. Помню, как рассматривал диадему, ещё когда отобрал ее у Елены в тот злополучный день. Потом еще долго изучал ее, когда оставался один в комнате. Крупный драгоценный камень, встроенный в тело отделанного серебром орла, отливал насыщенным синим оттенком, в каком бы положении диадема не оказалась. Но в одном из последних воспоминаний из жизни Елены он был ярко-черным. В книгах ничего не удалось найти по поводу способности камня менять цвет, да и, кажется, миссис Когтевран тоже удивилась тогда такой перемене...

— За вейлу спасибо, конечно, — знакомый голос послышался недалеко от теплицы, что я только что покинул. — Но...

— Знаешь, ты меня этим и привлекла, — перебил мужской, с характерным французским акцентом, — снаружи — маленькая хрупкая девочка, а внутри — умная сильная девушка. Я с самого начала нашего общения это заметил. И твердо решил, что обязательно приглашу тебя на бал.

Я осторожно прошел в сторону тропинки, где, старясь не сталкиваться с другими учениками, шли Елена и шармбатонец.

— Луи, к чему ты говоришь это сейчас? — в ее обычно уверенном холодном голосе послышались удивлённые, растерянные нотки.

— Просто так. Просто потому, что ты мне нравишься, Луна. И я бы очень хотел узнать тебя поближе.

— Луи, прости... Мне казалось, у тебя хватает кандидаток, которых можно было бы узнать поближе. И тогда на балу ты ни на минуту не оставался один...

— Да, не буду отрицать, — самодовольство, прозвучавшее в голосе парня, не слабо раздражало. — Но с ними скучно.

Елена, кажется, ответила что-то, но я уже не слушал. Ускорив шаг, обогнал эту парочку, не особо стараясь обойти шармбатонца. Хотелось втоптать его в землю за такие слова. Неужели он считает, что такое признание должно польстить девушке? Тем более, такой умной...

— Эй, полегче, — послышался голос француза, когда, проходя мимо, я с силой задел его плечо.

Не знаю, почему я так разозлился. Но, заметив в следующие дни, как Елена обходит шармбатонца стороной, невольно выдохнул с облегчением, правда, подобным образом она поступала и по отношению ко мне, что совсем не радовало...

— Седрик? Ты здесь вообще? — ее голос вытянул из воспоминаний, заставляя вернуться обратно в белоснежный павильон. Я и не заметил, как задумался.

— Прости... Так о чем ты спросила? — я рассеянно перевел взгляд с одной из массивных колонн на ее лицо. Губы Елены изогнулись в ухмылке, взгляд кольнул, словно острие ножа. Только не это.

— Уже неважно.

Елена встала, направляясь к выходу. Не знаю, что она там себе надумала, но нельзя было позволить ей уйти вот так.

— Отпусти! — она нетерпеливо дернулась, когда мои пальцы сжались на локте девушки.

— Нам надо поговорить.

— Все, что ты хотел сказать, я уже увидела. А теперь пусти!

— И что, позволь спросить, ты увидела? — голос прозвучал раздражённо. Эта игра в кошки-мышки начала изрядно надоедать. Она развернулась, посмотрев колючим ёжиком мне в глаза.

— Я не должна была взваливать на тебя свои проблемы, Седрик. И не хочу, чтобы из-за этой ситуации тебя волновало все это... Я сама все решу. Ты чемпион, отличник, староста — своих забот хватает. Я просто не хотела, чтобы ты считал меня монстром, убийцей... — длинные ресницы затрепетали. — И очень рада, что это не так. А теперь прости, мне надо идти...

— Присядь, пожалуйста, — она упрямо тряхнула головой. — Елена, пожалуйста, — сказал я с нажимом, подводя ее к скамейке. — Во-первых, перестань делать поспешные выводы, решая все за других, — начал я, присев рядом. — Если бы ты не начала избегать меня, уже давно бы узнала кое-что...

— Ты первый начал...

— Елена! — вот же упрямая! — Позволь договорить, прошу, — ее губы сжались в тонкую полоску, но она промолчала. — Я заметил кое-что странное касательно диадемы. Ты можешь вспомнить, когда впервые увидела ее?

В ее глазах отразилось удивление, сменившееся задумчивостью.

— В том воспоминании, что показала тебе. Эта диадема изготавливалась очень долго, ходили слухи, что она якобы будет наделять своего владельца недюжинным умом... — она усмехнулась. — Но кажется, это все неправда.

— Хочешь сказать, она появилась в Хогвартсе незадолго до твоего побега?

— Да, кажется. Хотя... — прикусила губу. — Может быть, и раньше, я не помню. А почему ты спрашиваешь?

— Заметил одну странность, — я рукой полез в сумку, доставая оттуда древнее украшение.

— Ты всегда носишь ее с собой? — с некоторым ужасом спросила она, наблюдая за тем, как лучи заходящего солнца начали переливаться в огромном камне.

— Нет. Только сегодня.

Это было правдой. Утром этого дня, наплевав на свое и ее упрямство, я твердо решил поделиться с Еленой своими мыслями по поводу всего происходящего. Поэтому, закончив после уроков со всеми делами, зашёл в комнату, доставая спрятанную в укромном месте диадему и сунул ее в сумку, рассчитывая поймать Елену после ужина. Когда же дошел до входа в Большой зал, заметил какое-то странное оживление. Стоило войти, как перед глазами предстала необычная картина. Елена, в лице которой читалась непривычно жесткая решимость, стояла, направив палочку на Драко Малфоя. Этот парень был известен всей школе своей любовью к издевкам по отношению к маглорожденным. Вот и друзья Гарри Поттера, застыв в немом ожидании, стояли рядом.

Не став медлить, я направился прямиком к Елене. В ее способностях к извращённым проклятьям сомневаться не приходилось, а в постоянном стремлении нажить проблем на белокурую голову особенно. А уж если это будет сын Люциуса Малфоя, беды не миновать.

— Что здесь происходит? — спросил я, приближаясь. Елена даже не дрогнула, полностью сосредотачиваясь на стоящем напротив слизеринце. — Что ты делаешь? — я резко схватил ее за руку, но тут же отдернул свою, почувствовав знакомую жгучую боль в пальцах. — Луна, остановись! Вновь неприятностей захотелось? — невзирая на боль, я вновь с силой схватил ее предплечье. Наконец, она оторвалась от своего занятия и перевела взгляд на мое лицо.

— Отпусти, я ещё не закончила, — прошептала она грозно, пытаясь высвободиться. — Седрик, я не хочу делать тебе больно...

— Ты и не сделаешь, — сказал я с полной уверенностью, вызвав искреннее удивление на ее лице. Не сделаешь, Елена. Не сегодня.

— На твоём месте, парень, я бы не рисковал, — веселым тоном сказал кто-то голосом, напомнившем мне голос шармбатонца. По залу прошлись возбужденные шепотки, все взгляды были устремлены в нашу сторону.

— Уже сделала, если не забыл. Могу повторить, если что-то непонятно.

— Нет, — ответил я с холодным спокойствием. — Пойдем, отойдем и спокойно поговорим...

Она вновь заупрямилась, пытаясь вырвать тонкую руку. Затем, перестав брыкаться, закрыла глаза, сосредотачиваясь, чтобы вновь обжечь меня.

— Не делай этого, Елена... — эти слова заставили ее вздрогнуть. Ресницы задрожали, раскрываясь, в голубых глазах отразилась растерянность. Воспользовавшись замешательством, я ловко выхватил волшебную палочку из ее рук и резко потянул в сторону от Малфоя. Необходимо было увести ее куда можно дальше отсюда, чтобы вновь не совершила ошибку. Историю с Ханной до сих пор припоминали, некоторые даже начали опасаться ссорится с мисс Лавгуд после этого происшествия. А преподаватели точно не будут рады повторению.

Она сопротивлялась, пока я вел ее прочь. Кричала, когда остановился, пытаясь выхватить из моих рук свою палочку. На любые попытки спокойно поговорить огрызалась. Было забавно наблюдать за таким поведением, ведь это так напомнило мне нашу первую встречу. Такая же обречённость и озлобленность в голубых глазах, настойчивые требования выполнить то, что она просит. Словно непослушный ребенок, топающий ножками от понимания, что его каприз никто не собирается выполнять. В какой-то момент, поймав мой взгляд, она, кажется, сама осознала всю комичность ситуации. Обида, горькая, жгучая, разливалась по голубым радужкам, как бы она ни старалась убедить меня в обратном. Я не думал, что настолько сильно задел тогда ее чувства своим уходом. И что она успела себе напридумывать за это время?

— К черту все, к черту! — следующая реакция и вовсе была неожиданной. Она уносилась прочь, вновь пытаясь сбежать. Ну уж нет, мисс Когтевран, сегодня мы поговорим! Идти следом за ней не составило особого труда, как бы она ни старалась, я не отставал. В какой-то миг Елена застыла, словно очнувшись, начала осматриваться.

— Ты зашла на восьмой этаж, — дал я подсказку, подходя ближе, чтобы сократить дистанцию. Не прошло и минуты, как Елена вновь возобновила стремительный бег, направляясь к дальней стене коридора. Выручай-комната... Умное решение, нечего сказать. И удалось бы спрятаться, не действуя я столь быстро. Теперь же мы сидели здесь, в павильоне ее поместья...

Елена внимательно рассматривала диадему, поворачивая из стороны в сторону древнее украшение.

— И что же ты необычного заметил? — спросила она, опуская его на свои колени.

— Посмотри на камень. Какого он цвета?

— Что за вопрос, Седрик. Синего, — прозвучало неуверенное.

— А в воспоминании, что ты показала мне, вспомни.

Елена на миг задумалась, вглядываясь в отливавшие на свету грани камня.

— Черного, — она пораженно уставилась на меня. — И в ночь, когда Луна достала ее, камень тоже был черным. Я не обратила внимание, думала, так и должно быть.. Что это может значить?

— Я сам пытаюсь ответить на этот вопрос. В библиотеке нет информации насчёт способности диадемы так резко сменять цвет. Касательно ритуала, что провела Луна... Обычно такая магия считается черной, ведь...

— Она умерла, — кивнула Елена обречённо. — А смерть — это всегда черная магия... Но если даже это так, — она тяжело сглотнула. — То почему камень среагировал подобным образом?

— Ты ведь помнишь слова ритуала? Быть может, в них разгадка?

Ее глаза закрылись в напряжении.

— Точно не помню... Но можно снова заглянуть в воспоминания...

— А другой способ есть? — вспомнив кровавые руны и свечи на холодном полу, тут же перебил я. — Без использования черных ритуалов?

Елена задумалась, закусив губу.

— Есть. У меня осталась ее рукопись, помнишь, ты тогда ещё отобрал ее у меня...

— Помню. Там есть записи об этом?

— Скорее всего, — ее взгляд вновь коснулся диадемы. — Она читала тогда слова заклинания из этой тетради. Думаю, все есть там.

— Отлично. Ты можешь дать мне ее на время?

— Я... — Елена замялась, в голубых глазах отразилась неуверенность.

— Что не так? Обещаю, верну тебе ее в целости и сохранности, — уверил я, заметив ее смятение.

— Дело не в этом, Седрик. Я верю тебе, но...

— Но?

— Шифр, — вздохнула она обреченно. — Рукопись зашифрована, и я пока не смогла найти ключ.

— Ах вот в чем дело, — ответил я, задумавшись. Да, все оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось.

— Ну мы все же можем повторить...

— Нет, — отрезал я холодно. — Хватит крови, Елена. Мы найдем другой способ.

То, как она посмотрела на меня в следующую секунду, заставило меня насторожиться.

— Мы? — спросила недоверчиво.

— А ты собралась разобраться со всем этим в одиночку? — спросил я, окидывая взглядом напряжённый профиль.

— Я привыкла решать все свои проблемы сама...

— Значит, отвыкнешь.

Как бы меня не восхищала ее выдержка, такое упрямство порой играло на ниточках моего терпения. Что за девушка? Как бы сильно она ни тонула, все больше погружаясь в болото своих проблем, все равно продолжала гнуть свою линию.

— Спасибо, — простое слово, слетевшее с ее тонких губ, пылинкой воспарило вглубь павильона. За разговором я и не заметил, что уже стемнело. Сумерки сгущались где-то вдалеке, оседая серой дымкой у поверхности пруда.

Елена тоже заметила эту перемену. Отложив на скамейку диадему, направилась к дальней части округлого строения.

— Тебе пока не за что благодарить меня, — сказал я, подходя к холодным перилам. — Я ещё ничего не сделал.

— Ошибаешься, Седрик, — она развернулась, заглядывая в мои глаза. — Ты все это время помогал мне, каждый раз, когда попадала в беду. В ту ночь, когда я... — она замялась. — Ты понял. И не оттолкнул меня после всего.

— Хорошего же ты мнения обо мне, Елена! Как после всего того, что ты показала, я мог отвернуться? Не каждый вообще способен пережить такое, любой человек на моем месте как минимум посочувствовал бы твоей нелегкой судьбе.

— Любой хороший человек, Седрик. Как много по-настоящему хороших людей ты знаешь? — посмотрела она испытующе.

— Поверь мне, немало.

— Это потому что ты сам такой. Добрые люди, как правило, привлекают себе подобных, — сказала она с необычной мягкостью в голосе.

Добрый, хороший... Было приятно слышать такое из ее уст, ведь раньше она говорила совсем по-другому.

— Думаю, это правда. Тебя же я привлёк, — эти слова заставили ее с силой выдохнуть, Елена несильно хлопнула меня по руке.

— Слишком много чести, мистер Диггори!

Ее слова заставили улыбнуться. Ветер подхватил серые тучи, унося их прочь с темного полотна неба. Перед глазами предстал молочный лик луны, что круглым диском отражалась в зеленоватых водах пруда.

— Мы с папой любили гулять тут вечером, — ее голос прозвучал тихо, словно шепот ветра. — Наблюдали за звёздами, он показывал мне различные созвездия, рассказывал красивые легенды...

— Ты так сильно любила его?

— Больше жизни. Лучшего отца я представить не могу, — сказала она с гордостью. — Он был очень любящий, добрый, всегда знал, что сказать и как поддержать меня в трудную минуту. Те девять лет, что мы провели вместе, были лучшими в моей жизни...

Она замолчала, уходя куда-то в свои мысли.

— Мне очень жаль, что он ушел так рано, — подал я голос, чтобы не позволить ей погрузиться в тягостные воспоминания. Елена кивнула, тряхнув головой, пытаясь незаметно смахнуть навернувшиеся слезы.

— Я тоже. Знаешь, мне иногда кажется, мама не вела бы себя так, если бы он был с нами. Она очень злилась на него после смерти, мы даже покинули наше любимое поместье, ведь сильно любила...

Я кивнул, соглашаясь. Молчаливо ждал, что она скажет дальше, наблюдая за тем, как тонкие пальцы вычерчивали невидимые узоры на мраморных перилах.

— Забери ее.

— Что?

— Диадему. Спрячь ее, пока не выясним все. Честно признаться, я и не думала раньше о том, что ты сказал сегодня. Видимо, не зря тебя считают таким умным, — ее губы растянулись в лукавой улыбке.

Я усмехнулся, но ответил ей тем же.

— Пойдемте, мисс Лавгуд. А то мне вновь придется провожать вас обходными путями.

— А вы уже, наверное, отвыкли, мистер Диггори, столько времени прошло, — сказав это, она с лёгкостью оттолкнулась от перил. Подобрав по пути диадему, я двинулся следом.

— Каков теперь план? — спросила Елена, пока мы шли обратно по тропинке.

— Будем продолжать искать. Попробуй вспомнить шифр, это значительно облегчит задачу. А я попытаюсь углубиться в запретную секцию.

— Хорошо. И ещё, Седрик, — она притормозила, оборачиваясь ко мне лицом. — Называй меня Луна. Хотя бы при других.

— Хорошо, — согласно кивнул я. — Но только при других. Уж извини, но Луну в тебе я уже давно перестал видеть. Поэтому, когда мы наедине, буду называть только Еленой.

— Договорились.

Больше мы не заговаривали, размышляя каждый о чем-то своем. Забавно, но прошел целый час, пока мы находились здесь.

— Дальше я дойду сама, — заявила Елена, остановившись у одной из лестниц.

— Почему? Я провожу тебя до башни.

— Не надо, Седрик, — она покосилась на учеников, что проходили мимо, бросая на нас любопытные взгляды. — Все смотрят. Не хочу ложных слухов.

— Когда француз вызвался провожать, тебя это не смутило, — слова сами собой слетели с языка, отчего я мысленно чертыхнулся.

— О чем это ты? — посмотрела она непонимающе. — А... — лицо озарила догадка. — И ты туда же! Он просто помог мне донести книги, вот и все.

— Ну а я просто провожу тебя, вот и все.

— Не надо, я же сказала.

— Чего ты боишься? — мне действительно стало интересно.

Покачав головой, она тяжело вздохнула.

— Меня и так ждёт допрос с пристрастием от девочек, когда приду в комнату. Тем, что ты так бесцеремонно выставил меня из Большого зала сегодня и тем самым дал хороший повод для сплетен. Представляешь, что будет, если увидят, как ты провожаешь меня до башни?

— А что в этом такого? Я ведь и раньше это делал.

— О Мерлин, Седрик! — она закатила глаза, отходя в сторону от лестницы, чтобы ни с кем не столкнуться. — Вроде умный, а такой дурак!

Дурак? В моих глазах отразилось удивление.

— Когда ты мило провожал меня по ночам, спасая от поимки другими старостами и преподавателями — это одно. Когда же парень просто так провожает девушку, в глазах людей это может значить, что он проявляет к ней интерес. А может, что они вообще встречаются. Но в нашем случае это не так! И не может быть так!

"Почему?" — пронеслось в голове, но я вовремя опомнился.

— Как только найду что-нибудь интересное, дам тебе знать, — сказал я, решив больше не спорить.

— Хорошо. А я дам знать, как разгадаю шифр, — кивнула Елена. — Тогда до встречи.

— До встречи.

Проследив за тем, как ее тонкий силуэт скрылся за поворотом, отправился в гостиную Пуффендуя. Ее слова вертелись в голове всю обратную дорогу. Я сам не понимал до конца, что чувствую по отношению к ней. Забота о давнем друге? Но Елена — не Луна, она не была мне давним другом, скорее... Она была тем, кто поражал меня и вводил в недоумение своими действиями и поступками. Девушкой с невероятно необычной и непростой судьбой, что продолжала бороться за что-то. За что? Что было сейчас у нее на уме, помимо мыслей о Луне? И почему она доверилась именно мне, совершенно чужому, казалось бы, человеку? Как много вопросом и так мало ответов.