История толстушки (гет)

Должна признаться, что желание помирить нашу компанию перед отъездом в моей голове имело драматично-киношный подтекст. Мне казалось, будто мои искренние слова непременно должны достичь сердца моих друзей, заставив их в слезах махать платочками с перрона, пока поезд медленно увозил меня в далёкую даль. Реальность же была настолько неожиданной, что я сама не осознала до конца всего, что произошло, и я оказалась у разбитого корыта после того, как при встрече со всеми не смогла произнести ни слова.

Я просто стояла и выслушивала лекции, насколько неприятно находиться рядом со мной. Да уж, Кира не скупилась на обидные фразы, но никто и не смел сказать что-либо в мою защиту. Они, казалось, были согласны с её резкими, но правдивыми высказываниями. Она негодовала, ведь все наши семьи стояли на вокзале и обратного пути назад не было. Мы ехали в совместный отпуск, и это должно было затянуться на две долгие недели. Ах, да, и этот «сюрприз» был моим подарком на день рождения, который мама так тщательно скрывала от меня на протяжении всего дня.

Она подговорила родителей Рея, чтобы они отвлекали нас весь день и не позволили нам заподозрить что-либо. Но мы бы и так не догадались до такого поворота событий, даже если бы нам открыто намекали на это. Уайт и я пытались собрать всех, как мне этого и хотелось. Я разыгрывала в своих фантазиях трогательные сцены, в которых мы все обнимаемся и плачем. На деле же никто не взял трубку — даже при звонке Рея.

Только лишь после того, как села в полупустой вагон своего поезда, я наконец смогла выдохнуть и немного собраться с мыслями. Посмотрев в большое окно, открывающее вид на вокзал моего городка, я ощутила неприятное чувство, разрастающееся внутри. Здесь практически не было людей, за исключением работников станции и немногочисленных пассажиров, ищущих свой вагон. Хоть я и впервые уезжала куда-то далеко от дома, у меня не было ни волнения, ни трепета, с которым обычно ожидаешь чего-то нового и загадочно-волнительного, лишь ноющая боль и пустота, норовящая поглотить все без остатка.

Даже моя Мел отказалась ехать со мной, и её можно было понять. Но какого было мое удивление, когда Рей, выдавив подобие утешительной улыбки, пожал плечами и пошел вместе с остальными, даже не объяснив, что произошло. Да, он стал более молчалив после того, как моя мама объявила о нашем отъезде. Но мне казалось, он хотел мне помочь. Нет, я точно помню, как он взял с меня обещание, что я вернусь. И что теперь? Он повернулся ко мне спиной, делая вид, что так сложились обстоятельства, серьезно? Почему не высказаться мне в лицо? Хотя… разве я не поступила так же и с ним? Не мне говорить о подобном, но хотя бы я ощутила на собственной шкуре, как неприятно и обидно, когда от тебя скрывают правду и свои истинные чувства, какими бы они ни были.

В момент, когда поезд тронулся в путь, я пыталась не разреветься, смотря на мать, которая словно по щелчку пальцев превратилась в каменную глыбу, смотрящую перед собой без каких-либо эмоций. Да, именно такой я и запомнила Маргарет: бесчувственной, холодной и эгоистичной женщиной.

Считая, что все девочки-подростки похожи друг на друга, она решила сделать мне настолько неожиданный сюрприз, который, по-видимому, должен был зачеркнуть все те дни рождения, что она пропустила? Вот только был один нюанс: я ненавидела сюрпризы. Никто не может знать, чего ты хочешь, кроме тебя самого. Нет ничего такого, чтобы спросить человека: «Чего бы ты хотела?». Тогда ты сто процентов угадаешь с подарком. Но моя мама решила все вместо меня, подложив мне огромную свинью в вечер моего шестнадцатилетия, который я надолго запомню.

— Не смотри на меня так, Кая, — со вздохом произнесла она, кинув на меня раздраженный взгляд, — в том, что произошло, нет моей вины, и ты это знаешь. Обычно люди радуются на твоём-то месте. Кто же мог предположить, что ты перессоришься со всеми своими друзьями? Я хотела только как лучше…

— И что мне от этого?! — перебила ее я, не позволив окончить фразу и очистить свою совесть. Мои глаза налились слезами, а истерика была практически на самом пороге. — Ты испортила все, понимаешь?! Моя жизнь испорчена, и всё благодаря тебе, мама!

Она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить что-либо, и посмотрела на меня с такой разочарованностью, как будто пожалела, что вообще приехала за мной. В тот момент я осознала, что это была наша первая с матерью ссора, когда я говорила ей, что было на душе. Обычно я просто молча выслушивала нравоучения и поднималась в свою комнату, чтобы хорошенько сорваться на ни в чём не повинной подушке. Я швыряла её с такой злостью, будто эта бездушная вещица была воплощением вселенского зла. Но в этот раз нельзя было пойти в свою комнату и сорвать свой гнев: ведь мы сидели в поезде, который вот-вот должен был отправиться так далеко от моего дома, что становилось немного боязно. Там, в своей комнатушке без зеркала, я хотя бы чувствовала себя в безопасности; я была на своем островке, где можно было спокойно переждать бурю. Но сейчас меня практически кинули в открытый океан на растерзание акулам. И главная из этих акул — моя мать — уже готова была пустить мою кровь.

— Перестань. Орать. На весь этот чертов вагон, — прошипела она сквозь зубы, отделяя каждое свое слово, чтобы подчеркнуть, как сильно ее бесит мое поведение.

— Какой позор! Что же подумают все эти незнакомые нам люди, которых мы видим в первый и последний раз?! — не унималась я, продолжая говорить громко, чтобы ей стало хоть немного так же неприятно, как и мне.

Я хотела кольнуть её, да побольнее. Как будто мне могло стать от этого легче.

— Если ты не прекратишь, то всю оставшуюся дорогу будешь ехать, стоя в тамбуре, Кая, — тихо, но весьма грозно процедила мать. — В том, что все твои друзья настолько на тебя обижены, что не захотели ехать с тобой в одном вагоне, виновата лишь ты одна. И мы разберемся с этим по приезду, я уже пообещала тебе это. Знаешь, тебе стоило бы быть более благодарной мне, ведь я потратила кучу сил и энергии, чтобы собрать все их семьи в этот чертов отпуск! Когда твой отец прямым текстом попросил забрать тебя на все лето из дому, потому что у него и своих проблем по горло, я пожалела тебя — бедного ребенка, у которого было столько планов со своими друзьями! Я из кожи вон лезла, чтобы организовать всех, придумать нам культурную программу… чтобы все вместе, черт его дери, провели отлично эти две недели. Но ты, моя горячо любимая дочь, вовсе и не заслужила того, чтобы я палец о палец ударила! Ты — неблагодарный и эгоистичный ребенок, Кая! Довольна? Теперь ты и меня вывела из себя!

За нашей с ней ссорой наблюдал весь вагон, не хватало лишь попкорна. Мне нечего было ответить ей, ведь, в конце концов, она была права. Мне просто до последнего не хотелось признавать то, что это я — та, кто испортил свою жизнь. Моя мама действительно хотела лишь сделать мне приятный подарок, но я просто переложила на нее всю вину. Это был самый легкий способ вновь уйти от ответственности.

Моя психика просто бы не выдержала, если бы тогда, когда все при родителях начали высказывать свое нежелание ехать со мной, я не переложила на кого-то этот груз вины. Мне проще было возненавидеть другого человека, ведь если бы я стала ненавидеть себя — не осталось бы никого, кто был бы на моей стороне. И это было неправильно. Какой бы ни была Маргарет, она не заслужила этой ненависти и упреков. Но как справиться со всем тем, что навалилось на меня? Я ощущала себя настолько ужасно, словно меня снесло лавиной, и теперь мне предстояло выбираться наружу из-под толстого и ледяного слоя снега.

Расплакавшись, я выбежала в тамбур, закрыв за собой дверь. Как же я была счастлива, что в этом небольшом и шатающимся из стороны в сторону месте не было ни души. Маргарет даже не подумала идти за мной, но если задуматься, я бы точно так же поступила бы на ее месте. Съехав по стене тамбура спиной, я села на корточки, обхватив голову руками. Мне больше не хотелось рыдать, просто моя голова, казалось, могла лопнуть, словно воздушный шарик. Я не видела никакого выхода из сложившейся ситуации, и постепенно все эти негативные эмоции обострились до предела. В мысли снова начали лезть идеи, заставляющие кровь стынуть в жилах.

«Всем ведь станет легче, если я вдруг исчезну? От меня постоянно лишь одни проблемы. Они точно будут рады, если меня просто не станет», — думала я про себя, чувствуя, как пульсирует вена на виске.

— А вот и ты, Пышка, — раздался голос из резко распахнувшейся двери, — ну, как твои дела?

— Кайл… — протянула я еле живым голосом. — Решил добить?

Мой отсутствующий взгляд встретился с его пронзительными черными глазами, и я тут отвернула голову, уставившись в окно. Пейзаж по ту сторону менялся с такой скоростью, что становилось даже легче. Звук движущегося поезда заполнил собой ту тишину, в которой мы зависли с ним в этом крошечном тамбуре. Он закрыл дверь, но я не решалась проверить, ушел ли он или оставил меня в одиночестве. Я бы приняла любое его решение, ведь была не вправе судить кого-либо. Мне просто хотелось, чтобы эта боль исчезла из моей груди. Она раздирала меня изнутри, и это было невыносимо терпеть.

— Наверное, — послышался наконец его голос, который подарил мне утешение: Кайл все-таки остался со мной, — друзья нужны именно в такие моменты, согласна? Я долго думал над всем, что произошло. Ты облажалась, Кая. Сильно. Сейчас там все настроены против тебя. Что уж и говорить, я сам был зол до того момента, пока поезд не тронулся. Знаешь, я слушал весь этот гул, смотря в окно, и внезапно увидел в нем свое отражение. Я задумался: «Что, если бы я был на ее месте?» Никто из нас не без греха, Пышка, и мне не так сложно поставить себя на твое место. Иногда я с легкостью обижаю людей вокруг себя, просто не делаю это одновременно со всеми, кто рядом. Нужно как-то балансировать, что ли… Но я не об этом… Я вспомнил то, как ты поддерживала меня, наши разговоры и ночи на пляже… то, как сильно я нуждался в тебе все это время… И до меня наконец дошло: это просто одна из этих черных полос в жизни каждого. И кем я буду, если не поддержу свою лучшую подругу? Даже когда она сделала мне больно. Даже если я не понимаю до конца ее поступков. Я — твой друг, и воспринимай это как диагноз, если хочешь. Так что моя очередь загадывать желание, Кая. Я хочу, чтобы ты была сильной, ведь помириться со всеми будет тем еще испытанием, дорогая. Ты должна пообещать мне, что больше никогда не станешь убегать от проблем или разговора, как бы сильно ни было страшно. Если есть что сказать — говори, я пойму, и мы это обсудим. Возможно, поссоримся, но потом обязательно помиримся, ведь иначе просто не может быть.

Он сел рядом, приобняв меня за плечи. Я была настолько благодарна Кингу, что не смогла сдержать очередной приступ слез, а оттого зарылась лицом в его готовые к поддержке объятия. Кайл крепко прижал меня, поглаживая меня по голове, и продолжал говорить, что мы со всем этим разберёмся; что он будет рядом, и нашу дружбу так просто не сломать.

— Прости меня, — протянула я, слегка отстранившись, чтобы посмотреть в его глаза, наполненные добротой, которой я и не ожидала от него, — я так виновата перед тобой и остальными. Я все исправлю, слышишь? Больше я не доведу ситуацию до такого абсурда…

— Конечно, не доведешь, — улыбнулся он, вытерев большим пальцем руки мою щеку от слез, — ты ведь не одна. Я буду рядом, чтобы не допустить этого снова, ну, а если все пойдет к чертям, то вместе пошлем всех и уедем куда-то на пляж. Будем пить отцовский виски и разговаривать, пока все снова не встанет на круги своя, идет? Да, только больше никогда не игнорируй меня, договорились?

Я кивнула головой, подставив мизинец, как мы это делали в детстве.

— Клятва на мизинцах, — улыбнулась я, — ни за что на свете я больше не стану игнорировать кого-либо. Особенно Кайла Кинга — моего лучше друга.

Мы закрепили нашу клятву, притронувшись друг к другу лбами, и рассмеялись. Вот так быстро ему удалось склеить мое разбитое корыто, у которого я оказалась по своей глупости, но теперь оно стало как новенькое. Кайл смог переступить через себя и простить, хоть я этого и не заслуживала. Я предала его, но в нем хватило сил перешагнуть через эту пропасть обиды, чтобы доказать, что его чувства настоящие. Это не просто пафосные слова.

— Ты тоже должна меня простить, Кая, — вздохнул он, — я вел себя не совсем правильно, запрещая тебе общаться с Реем. Я слишком зациклился на своем горе так, что начал терять связь с реальностью. Я слишком поздно понял, что лишь подтолкнул тебя к неправильным действиям. И отчасти здесь есть и моя вина.

— Что? Нет, здесь нет твоей вины. Это я не справилась с ситуацией, дорогой, — я обняла Кинга, прижавшись к его щеке своей, — я так благодарна тебе, Кайл. Ты спас меня.

Отстранившись, я еще раз улыбнулась ему, прежде чем встать на ноги и возвратиться в реальность, в которой меня еще ждала битва за мою новую праведную жизнь. Этот парень придал мне такой уверенности в себе, что я готова была выдержать самые колкие и обидные реплики в свою сторону. У меня были поддержка и человек, который будет рядом в самые мрачные времена.

— Нужно придумать-таки прозвища друг другу, — сказал он, — ну, помнишь, чтобы они были только для нас двоих?

— Стоит подумать об этом, когда мы доберемся до пляжа, — игриво ответила я, — давай встретим еще один рассвет вместе? Ну, или можем взять остальных для разнообразия, что скажешь? Если они захотят, конечно.

Кайл поднялся, одарив меня взглядом а-ля «что ты такое говоришь, женщина?» Его взгляд был таким проникновенным и нежным, что у меня замерло сердце..

— Эй, никаких «остальных» на нашем пляже, Кая. Только ты и я, — сказал он мне с наигранной обидой в голосе, после чего приблизился, — я почти забыл тебе отдать подарок. Позволишь? Закрой глаза и повернись ко мне спиной.

У меня аж коленки затряслись от этих эмоций, вскруживших мне голову. У меня даже пробежались по телу мурашки, но я подчинилась, повернувшись, как он и хотел. В тот момент Кайл был самым обходительным парнем, которого я когда-либо встречала. Он аккуратно убрал мои волосы, чтобы они не мешали его подарку осчастливить меня. Застегнув цепочку, Кайл развернул меня к себе лицом, поправив кулон. В его глазах горел такой яркий огонек, словно он только и ждал момента, чтобы вручить мне то, от чего у меня моментально перехватило дух.

— Это же… — у меня не хватало слов, описать насколько далеко снесло мою крышу от восторга, радости и красоты того, что он подарил мне.

— Да, помнится, тогда на пляже я отнял у тебя тот безвкусный кулон… — продолжил он, не дожидаясь, когда же я наконец верну себе дар речи. — Мне кажется, этот будет намного лучше прежнего. К тому же, луна мне показалась символичным подарком. Мы любовались ею тогда на пляже, пусть она теперь будет с тобой как напоминание о том, что я всегда буду рядом, несмотря ни на что.

Кайл поцеловал меня в лоб, от чего я практически потеряла сознание. Мои ноги показались мне ватными. Как можно быть настолько милым и искренним? Только что мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди прямиком к нему в руки. Он почти украл его — моё бедное сердечко.

Кулон был настолько шикарен, что мне не хватит никаких слов описать те чувства, которые полыхали во мне от одного взгляда на этот серебряный полумесяц, сверкающий от тусклого света тамбурной лампы.

— Я не знаю, как тебя и благодарить, Кайл Кинг, — с восторгом пропела я, — ты сделал мне лучший подарок на мой день рождения за все шестнадцать лет! И я сейчас не только про кулон! Это всё… так много для меня значит!

Он улыбнулся, слегка склонив голову набок.

— Я рад, — мило ответил он таким тоном, что я снова начала таять от его очаровательности.

Внезапно я почувствовала жар, ведь мне показалось, что я вспыхнула, словно спичка. Я поймала себя на мысли, что неприлично долго рассматривала его лицо… и губы. Я так часто на них смотрела, что моё лицо стало таким же красным, как варёный рак. Это явный признак того, что мне нужно поскорей возвращаться к матери и обнять эту ледяную женщину, чтобы хоть как-то охладиться.

— Ну, теперь мне пора… — неуверенно выдала я, неуклюже вернувшись к двери. — Пока? — спросила я вместо того, чтобы внятно попрощаться.

Кайл лишь рассмеялся, помахав мне ручкой на прощанье и подмигнул. Мы одновременно разошлись по своим вагонам, но клокотание в груди не покидало меня вплоть до того, как я встретилась с взглядом матери. Кайл заменил боль, ноющую в моей груди, подарив неописуемое чувство радости. Рей никогда не делал для меня ничего подобного. Ни разу.

— Я подумала над своим поведением, мам, — виновато произнесла я, сев возле Маргарет, — я обещаю тебе все исправить. Я очень сильно виновата перед тобой и остальными. Прости меня, мама. Я обещаю, что с этого момента начинаю взрослеть и брать на себя ответственность за свои ошибки и поступки. Ты не была виновата в том, что я рассорилась со всеми своими друзьями. Ты сделала мне замечательный подарок, подарив возможность побыть с ними за это лето, хотя бы две недельки. Тогда я этого не понимала. Но теперь, подумав обо всем, я четко осознала, где была не права. Ты простишь меня?

Неожиданно для меня мама улыбнулась, заключив меня в свои объятия. Признаться, я готовилась к упрекам и долгим монотонным чтением морали. Но вместо того она слегка рассмеялась, поглаживая мои волосы, как это недавно делал Кайл.

— Знаешь, этот мальчик мне очень даже нравится, дорогая, — сказала мама, смотря на меня с неподдельным интересом, — это же сын Клэр Кинг? Кайл? Очень симпатичный молодой человек. Но больше всего меня подкупает то, как он влияет на мою дочь. Думаю, человек, который не отвернулся от тебя в дождливые дни, заслуживает того, чтобы радоваться вместе под солнцем. Рей меня разочаровал в этом плане. Не думала, что он пойдет с остальными, ведь мне казалось, он более смелый мальчик. Но Реймонд и в детстве был таким, так что это вполне ожидаемо, дорогая. Честно говоря, мне больше по душе Кайл. Он надёжный, и ему можно доверять, как я считаю. Клэр хорошо воспитала своего сына, я всегда восхищалась этой женщиной; как жаль, что её больше нет с нами.

Меня смутило заявление матери, от того я слегка вскрикнула, закатив глаза. Но мне было приятно слышать ее одобрение в сторону Кайла. Настолько, что улыбка просто не хотела сходить с моего лица, даже когда я пыталась возмущаться откровенностью Маргарет.

— Мы просто друзья, — протянула я, смущенно отведя взгляд, — лучшие друзья. Кинг действительно оказался очень хорошим парнем, хотя поначалу мне такое не могло присниться даже во сне!

Мама вновь рассмеялась, взъерошив мои волосы.

— Конечно, «друзья», — игриво пропела она, подтолкнув меня локтем, — уж поверь своей маме. Этот взгляд явно не имеет ничего общего с «просто дружбой». Даже, если вы пока не готовы это принять. Запомни, милая, когда парень смотрит на тебя такими глазами — он к тебе неравнодушен, — она отстранилась, чтобы рассмотреть меня с головы до ног и вздохнуть, — моя дочь стала совсем взрослой. Как много я пропустила в твоей жизни, Кая?..

Она с грустью опустила взгляд, но не прекращала улыбаться. Наверное, маме было чуточку больно осознавать, что я так сильно изменилась с момента нашей прошлой встречи. Мне даже показалось, что лед между нами начал таять.

— Если хочешь, — усмехнулась я, — я могу рассказать тебе обо всем, мам? Думаю, у нас найдется несколько часиков для разговора по душам.

Я заметила, как в уголках глаз Маргарет выступили слезы. Ее зеленые глаза заблестели горьким счастьем, ведь печаль и радость слились воедино на сердце этой улыбающейся сквозь боль женщины. Нет, она не была строгой, суровой и холодной. Просто в детстве я смотрела на мир совершенно иными глазами, не видя ситуацию с другого ракурса. Это нормально, когда ты ребенок, но сейчас я не могла делить всё на «черное» и «белое». У всего в этом мире были свои оттенки. Моя мама всегда была обыкновенной женщиной с своими проблемами и историей. Признаться, я вдруг поняла, что совершенно ничего о ней не знала. Мне всегда казалось, что это она обязана знать обо мне все до мелочей, но на деле понятия не имела, чем живет моя собственная мама.

В голове возникали сотни вопросов, и я была рада, что у нас с ней было целое лето, чтобы узнать друг друга как следует.

Я поняла, что легкий выход из ситуации — самый неверный. Убежать или проигнорировать сложность — легче всего, но последствия могут быть катастрофичны. Нужно учиться быть сильным человеком, который признает свои ошибки и исправляет их, как бы сложно и больно ни было.

Если бы не Кайл, кто знает, какой очередной легкий выход я бы выбрала?