Просто быть рядом (джен)

— Мой отец со школьных лет восхищался темными искусствами и Лордом в частности, — Теодор сделал небольшую паузу. — Однако в круги Пожирателей он попал далеко не так быстро, как, например, отец Малфоя или Снейп.

Гарри весь обратился в слух, опасаясь спугнуть такую в последнее время не характерную для друга разговорчивость.

— После окончания школы папа устроился работать в магазин старинных артефактов, среди которых встречалось немало связанных с темной магией, — Нотт поднялся и, сцепив руки за спиной, прошелся по комнате не слишком уверенной походкой. Говорил он непривычно быстро, старательно отводя от Гарри взгляд, чего никогда не делал прежде. — В конце концов, отец выкупил магазин и решил самостоятельно продолжить дело. Наша семья не была сказочно богатой, как кому-то могло бы показаться. В ряды Пожирателей его брать не торопились, поэтому через какое-то время он полностью утратил надежду, да и в сопротивлении буквально из ниоткуда образовался сильный и опасный Орден Феникса. С таким серьезным противником вероятность угодить в Азкабан возросла во много раз.

Здесь трудно было не согласиться.

— Отец затаился. Затаился в самом непопулярном среди сподвижников Лорда месте — в мире магглов.

Гарри не смог удержать изумленного вздоха.

— Что? — хмыкнул Тео. — Потеряться среди обычных людей — самый надежный способ спрятаться от преследования, если ты чистокровный волшебник. Правда, не все брезгуют общением с магглами. Ты видел семейство Уизли? Про таких слизеринцы говорят: Предатели Крови, поскольку их совсем не заботит то положение в магическом сообществе, которое они занимают.

Не было презрения или раздражения в его словах. Скорее, понимание и… легкая грусть.

— Так вот, мой отец имел привычку наведываться в немагический мир. Не поверишь, но у него даже была машина!

Казалось, что уже ничто не способно было удивить Гарри, но его друг делал поразительные успехи! Пожиратель смерти. Лояльный к магглам. Имеет собственную машину. Похоже, вселенная забавляется, окончательно разбивая его с годами устоявшиеся представления о том, какими должны быть истинные слизеринцы, и теперь тихонько смеется в стороне, пока Гарри пытается что-то поделать с новыми знаниями.

— Он любил разъезжать по городам и обычно не сильно заботился о соблюдении скоростного режима. Конечно же, такая безалаберность в конце концов обернулась против него: попал в аварию, не справившись с узким поворотом, и, как результат, въехал в почти новую тачку! Повезло еще, что отделался легкими ушибами и ссадинами и никого не угробил.

Гарри не совсем понимал, к чему ведется такое подробное повествование о странствиях и увлечениях Нотта-старшего, но за этим явно что-то таилось. Достаточно было взглянуть на открытое для эмоций лицо Тео.

— …моя мать была в диком бешенстве.

Мать?

— За то, что отец сотворил с ее новой машиной, она люто возненавидела отца и целый год таскала его по различным судебным инстанциям, рассчитывая возместить причиненный им ущерб. В конечном итоге мама добилась-таки своего. Отцу пришлось раскошелиться. А ведь знаешь, она была простой магглой. Он с легкостью мог стереть ей память и ничего не выплачивать, а воспоминания в ее голове подменить таким образом, будто она сама виновата в полной поломке своего автомобиля, но… не сделал этого.

Взгляд Теодора, до этого хмурый и какой-то мутноватый, неожиданно потеплел. Он улыбнулся. Его рассказ про родителей звучал бодро, с ощутимой ноткой гордости и крайнего уважения. Вне всяких сомнений, Тео очень любил свою семью.

— Не думай, это не была любовь с первого столкновения, но что-то не дало папе применить к маме Обливейт, а ей не дало послать его сразу же после того, как она выиграла процесс. В общем, дальше идут скучные описания: дружба, отношения и прочая ерунда. Но дело не в этом. Папу вскоре приняли в ряды Пожирателей смерти.

Странно, Гарри прекрасно знал, что Нотт-старший станет слугой Волдеморта, но при этом, погрузившись в историю друга, совершенно об этом позабыл и даже позволил себе поверить, что этого не случится…

Нет, не странно. Наивно и глупо.

— Поначалу отец ужасно радовался, старался как можно лучше показать себя перед Темным Лордом, нацелившись на попадание во внутренний круг самых преданных его слуг, поскольку в тот период папа считал себя и остальных близкими соратниками этого монстра. Так вот, жизнь забурлила ключом: появились деньги и положение в обществе, Малфои стали считаться с нашим существованием. Но, заигравшись, мой старик не учел некоторых вещей…

На какое-то время Теодор замолчал. В глазах вспыхнула единственная эмоция, но расшифровать ее Гарри не успел, слишком мимолетной и неопределенной она была: то ли тоска, то ли досада, то ли разочарование, то ли гнев, то ли сожаление, а может, и все перечисленное смешалось в этом коротком блеске. Нотт в принципе хорошо скрывал истинные эмоции от остальных, и дело тут было не только к принадлежности к зеленому факультету. Теодор сам не торопился делиться с кем-то заботами и проблемами, скрываясь за шлейфом равнодушия и ощутимого высокомерия. И теперь его открытость казалась Гарри… проявлением слабости.

Парень сердито отмел в сторону неожиданно обрушившееся на него разочарование. Разве плохо, что Тео оказался обычным человеком, которому порой трудно держать чувства под контролем? Сам Гарри редко когда сдерживался. Отец часто любил говорить ему, что у него все на лице написано. Какое Гарри имеет право осуждать Нотта за его несдержанность, за его тревогу? Последние две недели Теодор, возможно, сам того не желая, проявлял перед всеми открытые эмоции, пусть и столь агрессивные. Именно тогда он начал бесить Гарри. Стыдно признать, но из-за этого он отказался поглубже вникнуть в происходящее с другом, предпочитая злиться на него за подобное вопиющее поведение. Он сторонился всех этих чувств, сбегал от них. Почему? Гарри стал бесчувственным истуканом? Нет, не так. Он вынужден был стать бесчувственным истуканом, чтобы никто, упаси Мерлин, не узнал его истинных чувств, но это решение имело и свою негативную сторону, потому как подобная свобода у окружающих говорить и думать, о чем захочется, раздражала, вызывая в нем липкую по ощущениям зависть.

— Какое-то время у отца получалось водить Темного Лорда за нос и скрывать правду от нас, — Теодор фыркнул, выказывая все отвращение от поступков Нотта-старшего. — Но едва я поступил в Хогвартс, все встало на свои места. Ты ведь и сам испытал на себе прикол нашей гостиной?

Это явно был риторический вопрос.

— Прознав, кто я, Малфой тут же рассказал обо всем своему папаше, а тот, конечно же, не утаил ничего от Лорда после его воскрешения.

Губы Тео сжались в тонкую линию.

— Знаешь, в те дни я ненавидел отца, ведь своей беспечностью он подверг меня и маму большой опасности. Понятное дело, когда всплыло, что один из приближенных Пожирателей женился на вшивой маггле, гневу Темного Лорда не было границ. Жизнь его висела на волоске, а наш страх за собственные жизни рос с каждым мгновением, едва правда открылась нам.

Удушливый страх. Страх, обхватывающий своими крепкими болезненными тисками и стремительно тянущий на дно, за собой. Туда, где вспыхнет болью грудная клетка и оборвется дыхание, туда, где кроме непроглядной тьмы не видно ни зги. Гарри хорошо понимал это, ведь он сам испытывает подобный страх.

— Вдоволь поиздевавшись над отцом, Лорд смилостивился, однако в обмен потребовал жизнь моей матери и меня, как очередного верного ему раба… Отец согласился.

Встретившись взглядом с Гарри, Тео не пропустил момент, когда у того широко распахнулись глаза.

— Да-да, я тоже был в шоке, стоило отцу объявить нам с матерью о вынесенном для нас приговоре Лорда и о том, что он согласился на такое вопиющее безумие, — Нотт вспоминал этот момент с явной болью. — Вот только исполнять приказ папа не стал. Чтобы выиграть для нас время, он заверил своего хозяина в своей верности и огромном желании исправить ошибку. Сейчас мои родители в бегах, прячутся от Его гнева. Меня буквально выпихнули в Хогвартс, мотивируя тем, что рядом с Дамблдором я буду в безопасности, а с ними меня ожидает неминуемая смерть.

Судя по тому, что у Тео вновь проявилась потребность походить по комнате, он нервничал, как бы сильно ни старался это скрыть.

— В последнем письме... — на миг почудилось, что его дыхание сбилось, но он сразу продолжил: — В последнем письме папа написал, что маму пытались… отравить.

Теперь становилась понятна бледность Нотта, когда две недели назад во время трапезы он получил письмо. А Гарри, злясь на друга, отказался посмотреть глубже, предпочитая видеть то, что на поверхности. В очередной раз парень осознал столь неприятную вещь.

— Я хотел немедленно отправиться к родителям, однако они не разрешили. Наказали мне оставаться в школе.

— Как она сейчас? — тихо спросил Гарри, остро чувствуя свою вину и волнение за судьбу матери друга.

— Сейчас с ней все хорошо, — едва слышно в ответ. — Произошло чудо, и яд вышел менее сильный, чем должен был. Ее удалось спасти обычным безоаром. Если бы горе-зельевар не ошибся в расчетах, она бы не выжила.

Горе-зельевар? Или же тайный спаситель?.. Гарри вдруг вспомнилось, что отец рассказывал ему о том, что до того, как оформить над ним опеку, он шпионил для Дамблдора, выискивая скрывающихся от правосудия Пожирателей. Может быть, в этой реальности Снейп продолжает свою тайную службу? Или же здесь он все-таки истинный последователь Волдеморта?

Понимая, что думать об этом не время, Гарри сосредоточился на Нотте. Похоже, его история подходила к концу.

— Не слишком увлекательное… приключение, — проговорил Тео, неожиданно достав из рукава мантии палочку и начав играться с ней. — Достало уже бояться за свою жизнь и жизнь близких людей.

Палочка резко исчезла из рук, прячась обратно в рукав. Сам же Нотт улыбнулся Гарри довольно сумасшедшей ухмылкой и, театрально поклонившись, стремительно покинул комнату. Его громкие удаляющиеся шаги еще долго стояли в ушах.

Гарри же продолжал сидеть и смотреть перед собой. Будь он более наблюдательным, непременно бы обратил внимание на то, что с Теодором что-то не так, но вместо этого он зациклился на своей злобе, на эгоистичном чувстве досады от того, что поведение друга изменилось и не поддается логике. Найти же этому объяснение он не спешил, сославшись на первую пришедшую в голову мысль и зацепившись за нее. Только благодаря Снейпу он осознал, насколько большую ошибку допустил. Вряд ли Нотт дал бы ему возможность поддерживать себя, если бы Гарри все узнал сам, но никто не говорит о том, что парень делал бы это в открытую. Это слишком… по-гриффиндорски.

Он вздрогнул, испугавшись подобной нелепости, посетившей его разум. Мерлин, когда он стал настолько слизеринцем? Немыслимо! Попытавшись переключиться на другую тему, Гарри вдруг осознал, что вновь возвращается к недавним отвратительным событиям в кабинете Снейпа.

Простит ли его Мастер зелий? Смогут ли они общаться как раньше? Или же Гарри навсегда перечеркнул все попыткой защитить двойника? Это же несправедливо! Он не сделал ничего плохого, он лишь сказал правду, пусть это и было несогласие со словами зельевара. Слизеринец знал, каким сильным может быть гнев Снейпа, ведь в своем мире они много раз ругались с отцом из-за каких-то расхождений во взглядах или же из-за упрямства Гарри, его желания пойти наперекор и что-то доказать. Иногда Северус отходил быстро, а иногда мог неделями не разговаривать с сыном. Очень редко (буквально по пальцам можно пересчитать) профессор приходил мириться первым, переступая через себя и важные принципы.

Сердце неприятно кольнуло. Здесь такого не будет. Отец любил его, а учителю будет плевать на чувства едва знакомого ученика, тем более, если абсолютно уверен в своей правоте. Ненависть Снейпа к Поттеру зашкаливала. Он вряд ли бы смог простить защитника Золотого Мальчика. А если защитник — слизеринец, который вроде бы даже симпатичен?

Парень сердито покачал головой. Зельевар не говорил, что Гарри ему симпатичен.

Как ему теперь быть? Будь на месте Снейпа его отец, он бы знал, что стоит предпринять, но этот Мастер зелий был для него во многих аспектах непредсказуем.

Снаружи вновь раздался шум. Прерванная мысль и настороженный взгляд в сторону лестницы. Если ему еще раз придется слушать пьяный бред Нотта, он этого не выдержит… А, нет, он трезвый. Зато в руках держит приличное количество алкоголя.

— Откуда все это?! — изумился Гарри, наблюдая, как Теодор расставляет на столе бутылки.

— Все-то тебе расскажи, — хитро улыбнулся друг.

— Разве тебе было мало? — нахмурившись, Гарри поднялся с дивана. — Мерлин тебя раздери, что ты творишь?

Похоже, его раздражение не убедило Нотта, а лишь позабавило.

— Рождество на дворе. Стоит отметить этот «веселый» праздник.

— Без меня. — Категорично отозвался Гарри.

— Не смеши драконов, Крис, — Теодор придвинул к нему емкость с огневиски. — Я не круглый идиот, чтобы ничего не замечать. Не хочешь рассказывать о том, что тебя гложет — не надо, но попытайся уйти от этого. Хотя бы сегодня.

— Теодор…

— Не забывай, что ты мне должен, — губы Тео растянулись в коварной ухмылке.

— Ах ты…

Гарри в шоке уставился на друга. Да, он прекрасно помнил о своем долге Нотту, но он никогда не думал о том, что тот попросит такую незначительную мелочь, как напиться с ним в рождественскую ночь. Ему казалось, что расчетливый слизеринец использует этот долг в более выгодных для себя целях.

Вспомнился их недавнишний разговор, и вся злость мгновенно угасла. Вероятно, именно сейчас Теодору больше всего нужно, чтобы его поддержали во всех начинаниях, поэтому он готов так глупо использовать долг Гарри.

— Ладно. Идет. — Парень взял предложенный напиток, признавая, что слишком жаждет забыться. — Только ты не слишком обижайся, если сегодня мне захочется станцевать на тебе ламбаду.

— Хах, рискни.

Не произнеся больше ни слова, ребята стукнули открытые бутылки друг о друга.

Раздался жалобный звон, символизирующий начало вечеринки.

* * *

Открыв глаза утром, Гарри не сразу сообразил, где находится и почему так неожиданно и резко поднимается неприятный комок от живота к самому горлу. Вчерашние откровения Нотта и дальнейшие его выкрутасы вспомнились не слишком быстро, а вот собственное поведение… Вчера, поддавшись на уговоры друга, Гарри наконец-то смог сбросить с себя удерживающие его от различных опрометчивых действий неподъемные цепи и попытаться расслабиться.

Расслабиться… Почти две распитые бутылки огневиски, непристойные шутки и прочий пьяный бред, который хотелось тут же выкинуть из головы, приятельская, как они ее окрестили, разборка с Тео, окончившаяся рухнувшим на пол стеллажом с книжками, разбитым стеклом и огромными синяками по всему телу у обоих зачинщиков. И, конечно же, не обошлось без глупых встрясок пьяных тушек под динамичную музыку, видимо, для репетиции зажигательного танца с очаровательными красотками.

Мерлин, как же стыдно!

Резко потянув руки к лицу, Гарри моментально пожалел о том, что вообще начал шевелиться. Его тошнило, а лишние телодвижения лишь усилили мерзкие ощущения. А эти треклятые молоточки, которые нещадно атаковали его голову, хотелось разломать на мелкие кусочки и выбросить в окно.

«Могучий Мерлин, клянусь тебе, что больше никогда не буду пить, даже если буду должен кому-то свою жизнь! Пожалуйста, избавь меня от этих мучений!» — Гарри закрыл глаза и до боли закусил губу, сдерживая болезненный стон от нового спазма.

Пролежав так некоторое время, слизеринец предпринял-таки слабую попытку подняться. Жившее явно своей жизнью тело ее проигнорировало: мышцы ломило так, что любое движение натягивало их, словно струну. Хотелось немедленно умереть, лишь бы это все прекратилось. Отчаянно жалея себя, Гарри с огромным трудом сел, вяло осматривая погром в их тайной комнате, которая сейчас выглядела совсем плохо, плавая перед глазами и не желая собираться в единую картину. Очаровательно, он даже не удосужился заснуть на диване, не говоря уже о своей кровати в слизеринском общежитии! Зачем, если можно и на полу поспать, да еще крепко обнимая бутылку от огневиски? С каждым новым открытием злость на себя и на глупого Тео все больше росла…

Кстати, где этот балбес?

Раздавшийся сзади громкий храп стал ему ответом. Медленно обернувшись, Гарри обнаружил ноги Нотта, торчащие из-за дивана. Значит, пока он тут мучается от головной боли и прочих прелестей похмелья, Теодор преспокойненько себе дрыхнет? О такой несправедливости не могло быть и речи, поэтому Гарри встал и направился в сторону друга, стараясь идти по прямой, никуда не сворачивая и ни обо что не спотыкаясь. Хоть и нужно было сделать всего-то пару шагов, это далось парню с огромным трудом. Но он молодец, выдержал.

Подойдя к распластавшемуся на полу телу, Гарри не стал терять времени даром:

— Подъем, засранец!

Нотт зашевелился и глухо застонал, видимо, тоже ощутив прелести похмелья.

— Исчезни! — страдальчески отмахнулся он в ответ.

Гарри фыркнул, о чем тут же пожалел, поскольку внутри его желудка началась настоящая агония. Ему было жаль Тео и его семью. Ясное дело, что друг волновался о судьбе своих родителей, но разве стоило так напиваться, чтобы выкинуть эти тяжелые мысли из головы? Однозначно, нет. Как и Гарри не стоило поддаваться на уговоры и так усердно запивать свои проблемы.

Злость на себя и собутыльника всколыхнулась с новой вспышкой мигрени. Подойдя к скрюченному на полу Нотту, слизеринец небрежно перешагнул через него, "случайно" зацепив его ноги и услышав еще одно жалобное завывание. Гарри опустился рядом, прислонив голову к спинке дивана, и произнес:

— Ты втянул меня в эту глупую затею, поэтому в покое я тебя так легко не оставлю.

— Заткнись, ради Мерлина, — тихо и очень злобно прошипел Теодор.

— А то что? Мы оба сейчас не в том состоянии, так что твои угрозы бесполезны.

Тео недовольно рыкнул и наконец принял вертикальное положение, недоуменно оглядевшись:

— Где мы?

— В нашей секретной комнате, — усмехнулся Гарри. — Неужто с пола ты не узнал ее?

­— Остроумный! — скривился Нотт, продолжая озираться. — Ты не видел мою сумку?

Искомый предмет нашелся целым и невредимым под столом, о чем было тут же сказано Теодору. Тот довольно улыбнулся и, тщательно обследовав содержимое, извлек наружу два пузырька с прозрачной жидкостью. Один он оставил себе, а другой протянул слегка озадаченному Гарри, победно ухмыляясь.

— Ты ведь не думал, что я, собираясь напиться в стельку, не прихватив антипохмельное зелье? Если думал, то ты чересчур наивен, мой друг.

* * *

Несмотря на то, что зелье от похмелья подействовало прекрасно, Гарри пребывал в не шибко хорошем расположении духа. Рождество прошло не так славно, как ему хотелось: мало того, что он больше никогда не получит подарков от дорогих ему людей, так еще и Снейп не принял его извинений с подарком. Сова принесла посылку обратно без единого слова в ответ. Гарри в сердцах швырнул пакет об стену, садистски улыбнувшись, когда его содержимое с грохотом разлетелось на куски.

Проклятье! Почему из-за одной единственной ошибки зельевар не желает прощать его? Парень ведь не предавал его, не оскорблял, не желал зла. Он всего лишь предпринял попытку защитить своего двойника! Черт возьми, почему в глазах Снейпа это настолько омерзительный поступок?! Его ненависть к Поттеру полыхала огнем и сжигала вокруг себя все, включая вставшего на пути Гарри. Словно проклятое пламя...

Каникулы больше не были чем-то притягательным, а все больше раздражали своим... вялым протеканием. День шел так медленно, будто длился неделю, а не двадцать четыре часа. Как тогда, в Министерстве магии. Не раз и не два Гарри пробовал поговорить со Снейпом, упрямо игнорируя его убийственный взгляд в коридорах или в лаборатории, однако результаты по-прежнему оставались скудными. В конце концов зельевар окончательно перестал идти со слизеринцем на контакт, отчего тот совсем зачах.

Теодор с беспокойством наблюдал за тем, как друг с каждым днем становится более зажатым и молчаливым. Не заметить, что с Крисом Ларсеном творится нечто странное, было крайне сложно.

— Что с тобой? — не выдержал наконец Нотт.

— Ничего. — Гарри даже не посмотрел в его сторону.

Раздраженно рыкнув, Теодор схватил его за локоть и развернул лицом к себе, отмечая, что его взгляд все равно направлен мимо.

— Не заговаривай мне зубы, Ларсен! Это "ничего" мы уже проходили, когда я... был не в духе, помнишь? Ты посмотри на себя! Ты практически не ешь, плохо спишь, а твоя бледность... Тебе срочно надо показаться Помфри.

— Я сам решу, что мне нужно, а что нет, — угрожающе прошипел Гарри и вырвался из некрепкой хватки.

Видимо, движение было сделано как-то неверно, ибо тотчас у него закололо в груди, в стороне сердца. Гарри дернулся и, прижав руку к больному месту, попытался продохнуть.

— Опять колет? — обеспокоено спросил Нотт. — Тебе точно нужно в медпункт.

— Со своими спазмами я... я справлюсь как-нибудь... сам, — категорично заявил Гарри, все еще пытаясь выровнять дыхание.

В последние несколько дней у него часто стреляло с левой стороны груди, вызывая жуткий дискомфорт, а иногда и небольшое помутнение, если колики затягивались, не давая нормально дышать. Учитывая, как остро он переживал ссору со Снейпом, ничего странного в этой проклятой невралгии Гарри не виделось, просто Теодор почему-то чересчур активно за него переживает, наверное, за моральную поддержку в вопросах с родителями.

— Ты упрямый идиот! — ну вот, опять Нотт горячится.

— Есть с кого брать пример, — язвительно заметил Гарри.

И так обычно заканчивались их споры. Нежелание так легко отдавать победу и в то же время молчаливое поражение. Оба слизеринца понимали, хоть и не собирались признавать: пусть их точка зрения на корню неверная, они будут держаться за нее до последнего, только бы не отдавать противнику лавры первенства.

Гарри с нетерпением ждал начала учебы, возможности погрузиться в книги и больше ни о чем не думать. Зубрежка — изощренная пытка, когда добровольно привязываешь себя к стулу и сидишь за учебниками, пока заучиваемый материал от зубов отскакивать не будет, а если еще использовать дополнительную литературу... Конечно, там будет Хизер с разговорами о квиддиче, и болтливый Джек, и добрый Мэтт с молчаливым Гансом, и, конечно же, Тео, но все они смогут отвлечь его.

Сейчас же куча свободного времени определенно не шла Гарри на пользу. Профессор Люпин, позвавший однажды его на чай, тоже картинку не улучшил, ведь и он заметил, что с Крисом что-то не так. Ремус, в отличие от Нотта, не спорил с Гарри и не задавал лишних вопросов, но тем не менее и он сумел разозлить слизеринца. В последнее время держать себя в руках стало чертовски сложно.

Когда в Хогвартс начали возвращаться ученики, Гарри в очередной раз прикинул варианты, которые помогли бы ему помириться со Снейпом. Вся его надежда связывалась с приближающимся днем рождения зельевара. Парень знал, что Снейп не жаловал свой день рождения, вернее, не любил совсем, но возможно, он оценит тот факт, что Гарри не безразличен его праздник, особенно, если тот найдет для него нужный подарок и сможет в письме подобрать правильные слова. Столько времени прошло, должен же декан остыть.

Девятого января, незадолго до отбоя, Гарри выбрался в совятню, намереваясь осуществить задуманное. Он провел не один час и добился-таки идеальной записки с извинениями. Немного иначе, однако нынешнее письмо почти в точности повторяло предыдущее. Надежда и нетерпение охватили его, заставляя мысленно предполагать варианты того, как Мастер зелий отреагирует на послание.

Хлопанье крыльев совсем близко отвлекло Гарри от размышлений.

Обернувшись, парень не поверил своим глазам:

— Хедвиг?

Его любимица — белоснежная полярная сова с интересом рассматривала его.

— Девочка моя, как я рад тебя видеть!

Он хотел погладить ее, однако птица не позволила этого сделать, резко взмахнув крыльями и намереваясь клюнуть его палец.

Гарри с сожалением убрал руку.

— Не узнаешь меня, да?

Хедвиг моргнула своими большими глазами и чуть склонила голову, настороженно наблюдая за ним.

— Чувствуешь что-то знакомое и не можешь понять? Увы, здесь я не Гарри... Я очень скучаю по тебе, девочка.

И это было правдой. Гарри знал, что Поттеру сову подарил Хагрид на одиннадцатый день рождения, а в его мире ее купил для него Северус, когда они только-только начали разговаривать про магию. Разные судьбы, и все равно пути пересеклись. Оба Гарри обожали свою питомицу. Путешествие в другой мир отвлекло парня от тоски по Хедвиг, однако, видя ее сейчас, он осознал, как ему не хватает ее компании и немой поддержки, тепла ее красивых белых перьев.

— Как жаль, что я не могу быть рядом с тобой.

Птица принялась чистить крылья, словно забыв про слизеринца, но Гарри знал, что ей неспокойно в его компании.

— Не беспокойся, твой хозяин в целости и сохранности. Думаю, он скоро и сам навестит тебя, — парень покосился на посылку, крепко зажатую в руке. Точно, он изначально не Хедвиг навестить пришел. — Лети, девочка. Все будет хорошо.

Его любимица ухнула в ответ, словно прощаясь, послушно оторвалась от удобного насеста и скрылась едва ли не под самой крышей совятни. Гарри с грустью наблюдал за ней, невольно задаваясь вопросом, а как живется без него Хедвиг из его мира? Счастлива ли она в семье Рона? Забыла ли она его окончательно или все-таки помнит? Жаль, что нельзя призвать Зеркало Судьбы и спросить об этом у Дамблдора.

Другая школьная сова подлетела к парню и протянула лапку. Все еще думая о своем мире, Гарри неторопливо прикрепил к ней подарок.

— Отнеси это профессору Снейпу.

* * *

­— Мерлин, да они все озверели! — возмущения Рона уже привычно были слышны на всю библиотеку. — Что Снейп, что МакГонагалл, что Флитвик! И Хагрид опять не пожалел!

— Ой, заткнись, Крысли, и без тебя тошно, — ленивое ворчание Малфоя, также находящегося в библиотеке вместе с остальными слизеринцами.

— А ты не слушай, — огрызнулся Рон. — Я не с тобой вообще-то говорю!

— Тебя трудно не слушать, когда ты тут надрываешься, — издевательски пропел Драко под аккомпанемент смеха своих дружков.

— Бедненький наш Ронни не в состоянии подготовиться к экзаменам! — подхватил эстафету Блейз Забини.

— Смотреть на тебя противно, — это уже говорила Пэнси Паркинсон.

— Рон! — одновременно взволнованные голоса Гермионы и Поттера. — Не надо, пойдем.

Раздались торопливые шаги под несмолкающий смех слизеринских придурков.

— Я убью его! Изувечу! — бушевал Рон, топая громче всех.

С запозданием сообразив, что они направляются в его сторону, Гарри, замерший за книжным стеллажом, поспешил двинуться навстречу, чтобы никто не вздумал обвинять его в подслушивании. Ему ужасно не хотелось этой встречи, но убегать теперь было бы глупо. Свернув за поворот, он попал в поле зрения гриффиндорского Трио.

— Привет, — с натяжкой и напряжением произнес Гарри.

— О, дементорова задница, еще один! — выругался Рон, чем вызвал недовольный взгляд Гермионы.

Она терпеть не могла, когда ее друзья применяли грубые выражения, считая это признаком дурного тона.

— Привет, — отозвался Поттер, прежде чем его друг успел сказать что-то более злостное.

Рон в немом раздражении уставился на Поттера и пропустил момент, когда Гермиона кивнула, чуть улыбнувшись.

— Я сейчас ухожу, поэтому не собираюсь вас задерживать, — сказал Гарри, прижимая к себе книжки по зельеварению.

— Давай, иди, куда шел, — не смог сдержать гнева Рон, за что получил чувствительный толчок в ребро от Гермионы. — Что? Я высказываю то, что думаю, не лезь ко мне!

Староста лишь сердито покачала головой, не желая развивать эту глупую ссору. Гарри вдруг почувствовал себя крайне неловко. Пусть библиотека и общественное место, где почти каждый день собирались заниматься ученики, однако в данный момент парень ощущал, будто влез во что-то чужое... личное. Или это он просто настолько сильно отгораживается от Поттера и своих... его друзей? В любом случае, пора уходить, поскольку не стоит долго находиться возле двойника, да и Малфой маячит в опасной близости. Какое-то количество книг он успел взять, должно хватить для эссе по зельям.

"Северус опять продинамил тебя с подарком. Все кончено", — противный внутренний голос проснулся неожиданно, заставляя Гарри чуть прикрыть глаза от переполняющих его ядовитой горечью чувств.

— Ты прости Рона, он не хотел тебя обидеть, — неверно истолковав выражение его лица, заступился за друга Поттер.

Все еще находясь в плену эмоций, Гарри нашел в себе силы только для того, чтобы чуть заметно кивнуть в ответ.

— Я... — двойник замялся, ощутимо волнуясь, чем привлек внимание Рона с Гермионой. — Нам надо поговорить, это не займет много времени.

— Гарри, ты в своем уме?! Это же слизеринец! — изумлению Уизли не было предела. — О чем можно говорить со слизеринцем!

— Не начинай, — устало отозвался Поттер, не сводя с озадаченного Гарри взгляда.

— Мы же говорили об этом. Даже если Ларсен спас тебе жизнь, наверняка он преследует какую-то свою цель. Ну почему никто, кроме меня, не видит таких очевидных вещей?

— Я уверена, что Гарри знает, что делает, — подала голос Гермиона. — Пойдем, поговорим в Башне.

— Герми, ты ведь на моей стороне была... — заметив немую просьбу в глазах девушки, Рон сдался, устало вздохнув: — Ну ладно, пойдем, раз ты просишь.

Благодарная улыбка появилась на губах Гермионы. Подхватив друга под локоть, она спешно покинула библиотеку. Что-то странное было в этом действии, будто гриффиндорка знала, о чем хочет поговорить двойник, и не видела в этом ничего зазорного. Впрочем, после того, как Гарри помог Поттеру с искажением сознания, Гермиона стала более доверительно относиться к Крису Ларсену. Да, она не сообщала ему об этом, и в их манере общения ничего не изменилось, но Гарри ощущал эти перемены на уровне чувств. Что-то неуловимо изменилось в окружающей их атмосфере. Должно быть, Гермиона, как и Поттер, решила принять нейтральную сторону.

Вот Рон как был настроен враждебно, так и остался, хотя скорее всего не раз и не два спорил с Поттером по этому поводу. Во всяком случае, так бы было, окажись Гарри на его месте.

Кстати о Поттере.

— О чем ты хотел поговорить? — тихо поинтересовался он.

— Не здесь. — Двойник осторожно обвел взглядом помещение, словно опасаясь, что кто-то увидит или услышит их.

Его осторожность понятна, ведь Малфой находится совсем близко.

— Найдем пустой класс, — предложил Поттер.

Они тоже вышли из библиотеки и принялись искать свободное помещение, где им никто не помешает. Нужный им кабинет нашелся неподалеку от класса, где преподают древние руны. Еще раз осмотревшись, двойник отворил дверь и жестом предложил собеседнику пройти. Несколько напрягаясь от такой секретности, Гарри вошел внутрь и сразу повернулся к двойнику лицом, озадаченный такой несвойственной Поттеру манерой общения.

Двойник, переступив порог класса, тут же навел палочку на дверь, накладывая на нее запирающие и заглушающие заклинания, чем заинтриговал Гарри еще больше.

— Теперь можно и поговорить, — развернувшись, Поттер недоуменно замер, заметив, каким взглядом на него смотрит Ларсен. — Что-то не так?

— Нет, продолжай, — Гарри сделал лицо попроще.

— Отлично!

Слизеринцу показалось, или двойник как-то странно улыбается? Словно… волнуется.

— Тогда начнем!

Звучало чересчур неестественно. Похоже, Поттер и в самом деле нервничал. Что происходит?

— Надеюсь, ты хорошо провел каникулы? — тем временем поинтересовался двойник.

«И за этим ты позвал меня сюда?!» — постаравшись не сильно нагнетать обстановку бурной реакцией непонимания, Гарри в ответ только кивнул.

— О, это хорошо! — Поттер неловко улыбнулся. — Я тоже. У нас была классная вечеринка в гостиной после отбоя…

— К чему это все? — чуть раздраженно спросил Гарри, окончательно запутавшись.

Тема Рождества и дальнейших каникул была ему неприятна. Когда он только-только прибыл в Хогвартс и окончательно понял, что его мир потерян навсегда, даже тогда смириться выходило легче, чем сейчас. Парень не остался один, как опасался сначала, у него появились новые друзья, поэтому чуть отдалить от себя мысли о Роне и Гермионе оказалось легче, чем он думал. Профессор зельеварения на первом же занятии был с ним несправедлив и суров, лишая надежды на возвращение хоть чего-то, похожего на его прошлую жизнь. Гарри не сдался до последнего и сотворил, казалось бы, невозможное: нашел подход к мрачному зельевару. Во всяком случае, так он думал, пока не совершил эту досадную ошибку. Мерлин, ведь прекрасно было известно, насколько Снейп в этом мире ненавидит Гарри Поттера! Так какого же дементора его понесло защищать двойника?! И почему декан так легко от него отвернулся, напрочь игнорируя все попытки загладить вину? По идее, Гарри лишь полгода учился в Хогвартсе, и такое поведение можно было списать на его незнание всей ситуации… Разве нет?! Но Снейп решил иначе. Он даже не читал его письма, не открывал посылки… Он тупо искал повод, чтобы избавиться от назойливого слизеринца. Он предал его!

Мысленно обругав себя, не умеющего вовремя заткнуться, Снейпа с его жестокостью и всю эту отвратительную ситуацию, Гарри посмотрел на двойника. На еще одного неожиданного друга, свалившегося ему на голову.

— Я хотел… — Поттер запнулся, чем вызвал у Гарри новый приступ раздражения, перемешанный с маленьким, едва уловимым уколом вины. Скорее всего, двойник видит всплески гнева и ярости в его глазах, и именно это не дает ему говорить спокойно. — Ты когда-то спас мне жизнь… Я помню, что поблагодарил тебя тогда, и это было искренне, но знаешь… Я хотел кое-что подарить тебе!

Поттер несколько скованными движениями вытащил из сумки сверток и протянул его оторопевшему от неожиданности собеседнику, не сводя с того пристального взгляда. Гнев Гарри мигом потух, сменившись недоверием, затем растерянностью вперемешку с осторожным любопытством. Парень принял подарок из рук двойника, не осознавая до конца произошедшее.

Он не ошибся? Это ему только что вручили подарок? Поттер вручил подарок?

— С Рождеством, — тихо проговорил тот, смущенно улыбаясь.

Застыл и заинтересованно следил за ним, явно собираясь подмечать любые изменения, которые могут произойти с Гарри в процессе изучения содержимого.

Ох, они оба были чересчур любопытными!

Наконец, справившись с собой, Гарри открыл сверток и достал оттуда… гриффиндорский шарф.

Парень изумленно уставился на теплую ткань в своих руках.

— Думаю, ты понимаешь смысл этого подарка, — улыбка Поттера стала шире. Он явно гордился собой.

— Очень… мило с твоей стороны, — промямлил Гарри, не представляя даже отдаленно, какой же должна быть правильная реакция.

Его же настоящая реакция плохо поддавалась контролю, ведь слизеринец прекрасно знал, что это был за шарф, ощутил это, стоило лишь коснуться его. Не просто покупной шарф в красных тонах с эмблемой Гриффиндора. С самого первого курса, как только зима вступала в свои законные права, двойник носил его, пропитывая положительной энергетикой, что говорило о том, насколько ценной для него была одна из немногих, принадлежавших лично ему вещей. Подобный жест со стороны Поттера означал лишь одно: двойник принял мрачного представителя змеиного факультета и готов полностью довериться ему.

Странная реакция, учитывая, что Гарри постоянно стремился находиться от него на расстоянии. Однако Поттер наплевал на все его попытки и сделал по своему, что было до смешного знакомо и… невероятно приятно.

— В общем… спасибо тебе еще раз. — Двойник явно торопился поскорее ретироваться, ибо тоже ощущал всю возникшую неловкость и нелепость ситуации, в которую втянул себя и Ларсена.

Он направился к выходу, попутно снимая с двери заклинание. Палочка в руке вдруг замерла. На короткий момент Гарри почудилось, что Поттер вот-вот упадет, но ощущение быстро испарилось, стоило только руке снова продолжить замысловатые движения, дабы все-таки выпустить их из пустого класса.

— Ты в порядке? — обеспокоено спросил Гарри, пытаясь понять, показалось ему или же нет.

— Да, — чуть отстраненно отозвался Поттер, но потом, словно опомнившись, улыбнулся. — Никогда бы не подумал, что смогу подружиться со слизеринцем.

Гарри кивнул в ответ. По легенде Крис Ларсен приехал в Англию полгода назад и не мог так быстро привязаться к своему факультету, чтобы бурно реагировать на вражду между Слизерином и Гриффиндором, как это делают остальные ученики школы.

Правда, кое-чего Гарри действительно не ожидал. Его собственное мнение о факультете, возглавляемом его отцом, заметно изменилось.

— Удачи.

Поттер ушел, оставив нового товарища наедине со своими мыслями.

— И тебе…

Запоздалые слова прозвучали уже в пустоту.

* * *

Вот уже несколько дней Гарри плохо себя чувствовал. Все волнения, переживания, обиды, неожиданности, пусть и приятные, сильно сказались на его невралгии: бок с левой стороны нещадно кололо, порой мешая нормально дышать, иногда преследовали недолгие головокружения, но парень упрямо игнорировал мысль о том, чтобы сходить в Больничное крыло. Зачем тревожить Помфри по таким пустякам? Когда-нибудь обстановка вокруг станет менее напряженной, и все обязательно пройдет, хотя, честно сказать, Гарри было абсолютно все равно, пройдет это или нет. Он отчаялся настолько, что бессовестно наплевал на то, что творится не только с ним, но и вокруг.

— Крис, ты уже сделал домашку?

Ну… почти наплевал.

Отложив здоровенный талмуд по нумерологии, Гарри вопросительно посмотрел на подсевшего к нему Мэтта.

— А что?

— Мне нужно задать тебе несколько вопросов по зельеварению, — быстро, словно скороговорку, пробормотал Штенберг.

Настроение Гарри ощущали и его друзья, поэтому старались не тревожить его лишний раз, оказывая таким образом незримую поддержку.

— Ты поможешь? — осторожно поинтересовался Мэттью, буквально вжимаясь в спинку кресла.

— Чем смогу, — Гарри пожал плечами.

— Отлично!

Их поддержка явно не распространялась на помощь с уроками. Выгодники.

— О, Крис освободился? — в поле зрения внезапно возник Джек и тоже плюхнулся в кресло. — Мне тоже нужна помощь с зельеварением.

Гарри устало закатил глаза. Похоже, сегодня был тот самый день, когда у всех его друзей совпадало время, которое они посвящали домашнему заданию по зельям и, следовательно, доставали Гарри, как самого умного.

— Крис, милый, и мое эссе посмотри, хорошо? — Хизер не заставила себя ждать, сжимая в руках чуть заметно смятый у краев свиток.

Тихие смешки раздались откуда-то сбоку, однако стоило Гарри кинуть раздраженный взгляд в сторону Теодора, тот тотчас отворачивался, интересуясь очередной потрепанной книгой на полке.

Гарри фыркнул. Иногда он очень жалел, что друзья были в курсе его обширных знаний в области зельеварения, но сегодня он явственно видел, что они специально докучают ему вопросами, вынуждая отвлечься от скверных мыслей. Что он там недавно думал про выгодников? Чушь, актеры погорелого театра.

— Эй, я первый! — возмутился Штенберг и придвинул свое задание ближе к Гарри.

— А я второй, — Джек нахально улыбнулся Хизер. — Сестренка, ты еще успеешь попытаться справиться сама. Я в тебя верю!

— Не тешь бедняжку иллюзиями, — Тео успешно проигнорировал колкий взгляд, каким встретила его реплику подруга.

— Займись лучше своей домашкой, — едко посоветовала Дэвайс, решив особо не распаляться на подначивания Нотта. — Поверь, от этого будет значительно больше пользы.

Они пытаются его незаметно растормошить, каждый по-своему: Мэттью и Джек вопросами по заданной работе, Хизер и Тео новыми словесными перепалками, которые, впрочем, не так уж и долго продлились, Ганс… а Ганс поддерживает его молчаливым участием, не залезая глубоко в его душу, просто находясь рядом. В одной комнате. Как и все его друзья.

Они все старались подбодрить его, но с каждым словом, с каждым их движением Гарри ощущал себя все более одиноким. Если бы он не сглупил, то мог бы сейчас быть в лаборатории вместе со Снейпом и готовить какое-нибудь зелье для больничного крыла или экспериментировать, а возможно, они сидели бы в личных покоях зельевара, пили бы чай с печеньем и разговаривали о жизни или разбирали бы новую партию в шахматы, в которой бы Гарри боролся до конца, но в последний момент проиграл, уступив изощренному уму декана.

Черт, ну зачем он вновь начал представлять себе все это?! Скривившись, Гарри схватился за начавший стрелять бок, раздраженно поглаживая его. Каким же он стал нервным, хуже Гермионы перед экзаменами! Добром это определенно не кончится... Болезненные спазмы резко перенеслись на грудную клетку, мешая нормально дышать. Гарри дернулся, буквально вцепившись в то место, где располагалось сердце, и ощущая под пальцами, как сильно оно колотится.

— Крис? — чья-то рука опустилась ему на плечо, сделавшись внезапно ужасно тяжелой.

Воздух заканчивался, а мышцы не желали успокаиваться. Или же это были не мышцы?

Окончательно сбившись с дыхания, Гарри захрипел, а растерянность в глазах сменилась паникой. Слизеринец сбросил со своего плеча каменную руку, чувствуя, как она горячо впивается в него, и попытался встать, но силы внезапно покинули ослабшее тело, и парень упал на колени, продолжая задыхаться.

— Крис! — испуганный крик Хизер словно шел откуда-то издалека.

Затуманенным взглядом Гарри видел, как вокруг него собрались какие-то тени. Возможно, где-то в затаенном уголке сознания он понимал, что это его друзья переживают за него и не знают, что им делать. Однако сейчас они являлись для него лишь мутными тенями, отливающими черным зловещим светом и пугающими его.

Грудь разрывало, руки дрожали, силясь любыми способами убрать преграду, мешающую ему свободно вздохнуть. Пол оказался значительно ближе, чем был секунду назад, и на удивление мягким.

Может, умирать не так страшно, как он думал прежде?..

— Кто-нибудь, позовите Снейпа! Сейчас же! — говорящий явно боялся, и Гарри искренне не понимал, почему.

Лежа на полу, он невидящим взором смотрел в потолок, видя за мрачными тенями удивительно белый свет. Да, сейчас ему адски больно, невозможно дышать, но ведь это странное спокойствие, которое исходит от того свечения наверху, стоит тех мучений, верно?

— Крис! — что-то происходило там, за пределами его помутненного сознания, но Гарри не слышал и не понимал.

Кто-то волнуется? Переживает? Трясет его, словно тряпичную куклу? Пытается дать возможность дышать?

Ему все равно, ведь свет ближе, чем кажется, а значит, скоро все кончится…

* * *

Прозвенел колокол, оповещающий о конце занятий, и голодные ученики высыпали в коридор, спеша на обед. И Гарри не был исключением. Не став дожидаться Теодора, он поспешил в Большой зал, хотя при этом ощущал себя совершенно сытым. Откуда тогда взялось это стремление побыстрее оказаться за столом и приступить к еде? Что за странная необходимость? Она раздражала, однако почему-то ничего не хотелось менять. Все так, как и должно быть.

Спустившись по главной лестнице, Гарри уже собрался вместе с остальными вбегать в Большой зал, но громкие радостные возгласы откуда-то неподалеку привлекли внимание парня. Остановившись, он перевел заинтересованный взгляд в сторону двери, ведущей за пределы замка. Счастливая толпа гриффиндорцев обступила кого-то, образуя небольшой полукруг.

— Ты… ты просто молодец! — Гарри узнал голос Невилла Лонгботома.

— Точно! — невозможно было не заметить яркую рыжую макушку Рона. — Благодаря тебе у нас еще есть шанс обыграть слизеринцев!

Чуть приблизившись, парень наконец увидел Поттера, предсказуемо оказавшегося в центре неизвестного события. Гриффиндорцы так радовались, что не заметили любопытного слизеринца.

— Ты круто обвел вокруг пальца Чжоу, — весело сказала Джинни под одобрительную поддержку остальной квиддичной команды.

Стоп… квиддич? Ребята ведь точно обсуждали квиддичный матч. Гарри не помнил того, чтобы в ближайшее время должна была состояться какая-то игра. Кроме того, разве сейчас не зима? Нет, бывают, конечно, исключения, но он бы знал об этом. Для Слизерина имеет слишком огромное значение проигрыш их главных соперников, и они бы ни за что не упустили возможность морально опустить гриффиндорскую команду, чтобы им непросто было играть. Однако никто из его однокурсников ничего не упоминал ни о каком матче. Странно.

— Я не сделал ничего особенного, — до слуха долетел тихий голос двойника.

Посмотрев на Поттера, Гарри заметил, как тот неловко пожимает плечами. Скромен, как всегда…

Мысль оборвалась, когда Поттер внезапно перевел на него взгляд. Гарри пробил озноб от нескончаемой пустоты и какой-то обреченности, что отражались в тот момент в зеленых глазах. Однако через некоторое время странное наваждение исчезло, а Поттер лишь приветливо улыбнулся ему.

Во имя Мерлина, что только что произошло?

— Не скромничай, дружище! — Рон хлопнул двойника по плечу. — Лишь благодаря тебе у нас есть шанс.

Интересно, почему они до сих пор не заметили Гарри?

— Если только против нас выйдет Малфой, — фыркнул Дин Томас.

Они веселятся, смеются, но не видят слизеринца, который даже не пытается прятаться.

— А не какая-нибудь темная лошадка, — согласился Финниган.

Новый взрыв хохота.

Гарри задумчиво наблюдал за ними, а потом, вновь переведя взгляд на Поттера, к своему удивлению, обнаружил, что тот уже находится не в кругу, а чуть в отдалении, явно выбиваясь из компании. Сам того не осознавая, Гарри пододвинулся ближе к гриффиндорцам.

— Никогда бы не подумал, что буду не против Малфоя, — отсмеявшись, сказал Рон.

— Он незаменим, если мы хотим выиграть, — отозвалась Кэтти Бэлл.

Шаг, еще шаг.

— Может, все-таки без Малфоя? — нерешительно поинтересовалась второкурсница Тереза, занявшая в этом году место охотника.

Их непонятные споры мало волновали Гарри. Его сильнее беспокоило то, что до сих пор на него никто не реагирует. Они должны рассердиться, ведь слизеринец подслушивает их разговор, причем, совершенно не скрываясь. Все в Гарри буквально кричало о неправильности происходящего, особенно, когда он обнаружил, что Поттер отошел еще дальше.

Он что, издевается?

— В любом случае, Гарри всех сделает, верно, друг? — к неимоверному ужасу парня, говоривший Дин резко посмотрел на него и, усмехнувшись… опустил руку на его плечо.

Гарри вздрогнул, встречаясь глазами с улыбчивыми лицами Рона и остальных гриффиндорцев. Пришлось признать, что он отвык видеть их такими открытыми и приветливыми, обычно они либо избегали его общества, либо выглядели настолько враждебно, что их хотелось обходить за версту. Еще это изобилие красного золота, исходящего от их мантий, он буквально утопал в нем и, честно сказать, это не приносило ему удовольствия.

Стараясь не запаниковать, Гарри нервно кивнул гриффиндорцам и поторопился к Большому залу, куда направился Поттер, попутно сжимая и разжимая вспотевшие ладони. Ему было не по себе, туча вопросов роились в голове, а прежде всего самый главный — не перевернулся ли мир? Он ведь еще Крис Ларсен.

Остановившись у самых дверей, двойник обернулся и вновь улыбнулся ему, чем вызвал новую волну непроизвольной дрожи. На этот раз улыбка гриффиндорца показалась Гарри печальной, словно тот… прощается с ним.

Черт, откуда взялось это жуткое чувство? Оно скрутило его изнутри.

Двойник скрылся из виду, но Гарри почти его догнал. Забежав в дверной проем, слизеринец пораженно ахнул и поспешно закрыл глаза. Пронзительный белый свет ослепил его.

* * *

Когда Гарри проснулся в следующий раз, он тут же определил, что находится в больничном крыле. Характерный для этого унылого места запах зелий и трав, а также бледно-бежевого цвета потолок.

Ясно, значит, ему тогда стало совсем плохо. Надо будет расспросить подробно мадам Помфри о своем таинственном недуге. Сомнительно, что обычные спазматические боли на нервной почве способны вызвать такую реакцию организма или так сильно повлиять на его зрение. Казалось, забытая расплывчатость окружающих предметов вновь напомнила о себе.

«Надеюсь, это временно», — мысленно вздохнул Гарри, пытаясь успокоить сам себя.

Непонятная тревога, засевшая в нем с момента пробуждения, прочно поселилась внутри, раздражая отсутствием здравого смысла и веских на то оснований. Ему что-то снилось, пока он был без сознания, но память подвела, и Гарри ничего не запомнил. Возможно, именно сон стал причиной столь неспокойного состояния?

До слуха донеслось тихие удары каблуков о пол, затем звук отодвигающейся ширмы, и в поле зрения возникла мадам Помфри, точнее, белое пятно, предположительно являющееся медиковедьмой.

Ох уж эта близорукость!

— Ты уже проснулся, дорогой? — устало произнесла женщина и, похоже, улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

Гарри ответил не сразу, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям:

— Нет, кажется, все в порядке, вот только… почему-то сильно ослабло зрение.

Со стороны Помфри раздался подозрительный всхлип. Колдомедик явно старалась взять себя в руки, даже не видя выражения ее лица, Гарри ощущал ее напряжение. Что-то явно случилось. Что-то нехорошее.

— Мадам Помфри, что происходит? И что с моими глазами? — задал парень два волнующих его вопроса.

Какое-то время Помфри молчала, видимо, прикидывая, что ответить. Гарри терпеливо ждал, не решаясь строить теорий.

— Я не тот человек, который должен вам это рассказывать, мистер Поттер, — наконец отозвалась она.

Гарри словно пыльным мешком дали по голове. Только что ему ведь не послышалось? В висках неприятно запульсировало, отбивая ритм сердцебиения… Нет, это бешено заколотилось его сердце, а конечности вдруг свело отвратительной судорогой. Паника разъедала его тело.

— Директор, вы вовремя, — бесцветный голос медиковедьмы, а рядом с белым пятном нарисовалось другое… цветное.

— Как он, Поппи? — Гарри лишь однажды слышал, чтобы Дамблдор говорил так печально, словно с трудом.

Нет, он не станет об этом думать! Это крайне опасные мысли.

— Я не смогла сказать ему, Альбус. — От нее так и веяло обреченностью и безнадежностью.

Черт возьми!

— Сказать мне что?! — получилось резковато, однако Гарри ничего не мог поделать с той неизвестностью и отчаянием, которые, как тугой узел на шее, мешали нормально дышать, сводя с ума. Еще был забытый сон и странные чувства после пробуждения, не желающие так просто отпускать его.

— Мой мальчик, я рад, что ты в порядке, — Дамблдор пытался держаться непринужденно, но, откровенно говоря, получалось у него отвратительно, что раздражало Гарри и его без того расшатанную нервную систему.

— Да какая разница, в порядке я или нет?! Объясните мне, что происходит? Почему я кожей ощущаю страшную напасть? Что с моим зрением? И почему мадам Помфри называет меня Гарри?! Я же Крис Ларсен!

Расстроенный вздох заставил парня гневно заскрежетать зубами.

— Я пойду, подберу для Гарри очки, — тихо сказала медиковедьма и ушла, оставив их одних.

— Благодарю, Поппи. — Наколдовав себе стул, директор медленно опустился на него, явно готовясь к непростому разговору. — Мне очень жаль, мой мальчик, но мадам Помфри не ошиблась, обращаясь к тебе по настоящему имени. Она знает правду.

Гарри недоуменно хлопнул глазами, едва сдерживаясь, чтобы не начать кричать. Он совершенно ничего не понимал! И тот факт, что Дамблдор тянет резину, неимоверно раздражал.

— Почему? Как так получилось?!

— Ты больше не Крис Ларсен, — сказал директор — щемящая тоска в этих словах очень пугала Гарри. — К сожалению, вчера твой двойник тоже почувствовал себя плохо, но в отличие от тебя, ему помочь мы не сумели.

Гарри неверяще покачал головой, ошеломленно глядя на пятно директора. Ему показалось, или вокруг действительно стало слишком тихо, словно жизнь замерла, вставая на паузу.

— Что. Вы. Сказали?

— Мне жаль… Гарри Поттер не пережил сегодняшнюю ночь.