А&B, или Как Приручить Мародеров (гет)

Субботнее утро, Большой зал

— Лили! Лили, подожди! — Северус догнал девушку и, воровато озираясь, отвел ее в сторонку, к окну.

Джеймс, проходивший мимо в компании мародеров, скользнул по ним взглядом, но тут же отвернулся. Он помнил о своем рождественском обещании не трогать Снейпа и собирался держать свое слово несмотря ни на что.

— Северус, что ты хотел? — устало спросила Эванс. После бессонной ночи и трансгресcии, отбирающей по неопытности уйму сил, выглядела она неважно. — Если ты хочешь поговорить о... о том деле, то сейчас неподходящее место и время.

— Я просто хотел удостовериться, что все прошло удачно. Только...

— Только что?

— Вчера вечером Малфой задал мне очень странный вопрос.

— Какой вопрос? — насторожилась Лили.

— Он хвастался тем, что у него есть родственники во Франции. Еще одна «уважаемая и богатейшая чистокровная семья», — Снейп поморщился. — Сказал, что был у них на рождественских каникулах. А потом вскользь упомянул, будто встретил там волшебника с фамилией Эванс и поинтересовался, не родственник ли он тебе. Все это было сказано будто бы между делом, но Малфой не тот человек, кто знакомится с какими-то там волшебниками из Франции, если в этом нет политической или другой выгоды.

— Он назвал город? Ну, в котором он якобы был?

— Гренобль.

Лили с трудом сдержалась от резкого выдоха и по возможности ровно спросила:

— Он знает... но как?

— Я говорил тебе, что это безумная затея! — тут же затараторил Снейп, еще больше понижая голос. — А ты сунулась туда из-за этого Поттера!

— Не трогай Джеймса, — вдруг стальным голосом произнесла Лили. Она удивительно быстро взяла себя в руки. — Это было мое решение, и никто меня не заставлял.

— Хорошо, — обозлено ответил Северус, — пусть так. Твое решение. Но как ты будешь выпутываться из всего этого? Сама или снова прибежишь ко мне за очередным зельем?

— Я просила тебя как друга! Если ты не хотел мне помогать, то и не нужно было!

— Прости, — тут же забормотал Снейп и неловко схватил Лили за руку. — Прости, прости, прости... Я беспокоюсь за тебя, Малфои — опасные люди, а кто сможет защитить тебя?

— Вообще-то... — Лили вдруг замялась. — Момент не подходящий, но я хотела попросить тебя еще об одной услуге. Эй-эй! Я ни во что не ввязываюсь, наоборот, это всецело благоразумная затея.

— Я слушаю, — проворчал Северус.

— Так вот, я...

Но разговору было не суждено продолжиться. В холле раздался зловещий хохот, а затем мимо Снейпа и Лили вихрем промчалась растрепанная фигура в длинной белой рубашке, а за ней еще одна — вся в черном. Друзья удивленно переглянулись и поспешили следом, дабы не пропустить представление, разворачивающееся в Большом зале. В последнее время Большой зал вообще превратился в театральную сцену.

— Что ты делаешь, Нарцисса? Опомнись! — истошно кричала фигура, обегая по кругу стол пуффендуйцев. Те с любопытством всматривались в нового гостя и, узнавая в нем Люциуса Малфоя, удивленно застывали на скамьях, не в силах оторвать глаз. Его странное одеяние вкупе с чепчиком на голове вызывало то ли умиление, то ли отвращение, в общем — от Малфоя было не оторвать глаз.

— Ты у меня узнаешь, как домогаться невесту до свадьбы! — Нарцисса Блэк, облаченная в черную мантию, наспех причесанная, но при этом удивительно искусно накрашенная, неслась вслед за Малфоем, размахивая волшебной палочкой. МакГонагалл, несмотря на разлетающиеся вокруг зеленые искры, смотрела на происходящее с каким-то странным, по-женски злорадным одобрением.

— Я не знал, что это была ты-ы-ы! — провыл Малфой, ужаленный в зад магической стрелой. Залихватски перепрыгнув через стол когтевранцев, парень понесся к своим сородичам. Судя по испуганным глазам слизеринцев, те не особенно желали вступаться за своего старосту — Нарцисса в гневе оказалась страшнее.

— Ах, ты не знал, что это была я?! Ты мне еще и изменять собрался, жалкий сморчок?! Мало было тебе Беаты?!

Беата, к слову, наслаждалась моментом, запихивая в рот огромный бутерброд с вишневым вареньем, не обращая внимания на то, что последнее уже изрядно накапало на ее рваные джинсы.

— Это я-то — сморчок?! — Малфой, презрев опасность, развернулся к Нарциссе лицом и тут же пожалел об этом. Девушка только того и ждала — взмахнув палочкой, она отправила в сторону Малфоя заклятие, мелькнувшее темно-коричневым росчерком перед его разозленной физиономией. Через мгновение кожа на слизеринце начала странным образом съеживаться, отчего тот взвыл еще громче и жалостливей и побежал уже к выходу — вероятно, в Больничное крыло.

— Мисс Блэк, потрудитесь объяснить, что здесь происходит, — Дамблдор, с плохо скрываемым любопытством наблюдавший за происходящим, неслышно приблизился к девушке со спины.

— Этот развратный гад никак не может удержать в штанах ту часть, что выпирает у него непозволительно явно! — Нарцисса обернулась столь резко, что директору пришлось на всякий случай отступить от девушки.

— Ну, для мужчины это скорее комплимент... вторая часть сказанного вами, конечно, — тут же поправился Дамблдор, вновь делая шаг назад.

— О чем вы можете немедленно сообщить Люциусу. Дабы ему было не так больно, когда он увидит, во что сейчас превратилась его... явная часть, — отчеканила Нарцисса.

По залу прокатился сочувствующий мужской стон.

— Обязательно сообщу, — усмехнулся Дамблдор. — А вам, мисс Блэк, стоит побеседовать с собственным деканом об отработке за столь неподобающее для леди поведение.

— Безусловно, профессор, — Нарцисса со всем достоинством поправила прическу и запахнула мантию. — В следующий раз я не буду столь вульгарна, а просто отрежу все лишнее безо всяких слов.

Теперь по залу прокатилась волна дрожи.

— У твоей кузины есть характер, — хмыкнул Джеймс, неосознанно поежившись при слове «отрежу». — А я думал, что она делает только то, что ей говорит семья.

— И нет мозгов, — Блэк проводил глазами сестру, которая удалилась из зала с высокоподнятой головой под аплодисменты всей гриффиндорской братии и одобрительные возгласы старшекурсниц. — Матушка будет в страшной ярости.

— Но Малфой ведь и правда не имел права так поступать?

— Секс до свадьбы? Нет, это строжайше запрещено. И он не мог так сглупить... что-то мне подсказывает, что здесь не обошлось без заговора.

— Заговор? Какой заговор? — притворно изумился Джеймс. — Ты что! В этой школе никогда не случалось ничего подобного! — оба друга рассмеялись и тут же, не сговариваясь, развернулись в сторону Эмили Паркер, которая с легким интересом смотрела вслед уходящей Нарциссе. Почувствовав пристальное внимание двух гриффиндорцев, Паркер обернулась, оскорблено фыркнула и отвела взгляд.

— Не она, — констатировал Блэк и плавно развернулся в сторону слизеринского стола. Беата радостно помахала ему бутербродом, забрызгав вареньем окружающих студентов. Блэк лишь скривился и обессилено покачал головой.

* * *

Беате было грустно. Обычно ей было скучно, но теперь — еще и грустно. Странное ощущение, рассудила она. Очень странное. Ей не доводилось испытывать подобного уже несколько лет. Сначала она сбежала из дома в Хогвартс, потом подружилась с Малфоем, после — с Паркер. Потом появились A&B, потом они исчезли и вернулись снова. Последний курс стал апофеозом этой грандиозной игры, и Беате она нравилась. Ей нравилось оставаться в тени, вкушая при этом едва ли не больше наслаждения, чем получали сами зачинщики. Ей нравилось наблюдать, как некто искусно дергает за ниточки, подводя каждую «куклу» к ее и только ее роли. Конечно, у нее имелись подозрения о том, кем же являются пресловутые A&B, и в какой-то мере у нее были даже улики, но она не собиралась пускать их в ход. Однако, даже Беата, со всем своим вдохновением, энтузиазмом, бесшабашностью и бесконечной жаждой новых приключений не была к разгадке так близко, как кое-то другой.

Ремус задумчиво листал толстую тетрадь по трансфигурации, скорее машинально, нежели пытаясь что-то понять. Последнее время, когда он сам оказался в центре розыгрыша A&B, его желание разоблачить шутников возросло в разы. Кусочки головоломки крутились в голове в причудливом вихре, никак не желая складываться в цельную картинку. Он буквально кожей чувствовал, что уже знает ответ — вот только бы поймать его за хвост!

— Видел, как сегодня Малфоя сделали? — произнес кто-то из проходивших мимо пуффендуйцев.

— А то! Получил по заслугам! — ученик тут же заозирался в поисках слизеринцев, но никого не заметил и облегченно выдохнул.

Ремус усмехнулся, он тоже оценил сегодняшнее представление по достоинству. Несмотря на природное человеколюбие, Ремус считал, что проучить Малфоя никогда не бывает лишним.

Парень задумчиво взглянул в окно — вдалеке виднелась Гремучая Ива, нелепо раскинувшая свои ветви, покрытые инеем. Она была похожа на многорукого ледяного великана, по нелепой случайности забредшего в края людей. Сразу же вспомнились их прогулки с мародерами, те, в которые он еще худо-бедно был способен себя контролировать, их веселые пикировки после... И тут он совершенно случайно вспомнил кое-что еще.

Стоп.

Точно.

Черт побери!

Парень спрыгнул с подоконника и быстро покидал все вещи в сумку. Ответ был на самой поверхности! А ведь столько улик и подозрений, как можно было не догадаться?

Ремус уже было собирался к своим друзьям-мародерам, но внезапно остановился. Они-то смеялись громче всех, когда A&B учинил свою последнюю выходку. Ремус был на них не в обиде, но хоть раз в жизни он хотел сделать ход первым и оказаться среди тех, кто стоял на самом пьедестале, а не подле него, словно верный пес.

— Ну, держитесь, — весело ухмыльнулся он после секундного раздумья и как ни в чем не бывало уселся обратно на подоконник, достал перо и чернила и принялся писать письмо.

* * *

Слизеринские гостиные, третий час ночи

Несмотря на то, что Ремус явно обошел многих в разоблачении A&B, Беате тоже было чем заняться. Безусловно, Спринклс помнила о том, что должна выстроить план великого мщения, низвергнуть Блэка на самое дно и прочая-прочая. Но, как это часто случается, ни один план не удается привести в исполнение так, как было задумано. На данный момент она увлеченно тыкала Сириуса колючем стеблем. Таковых стеблей в гостиной Слизерина было немерено, ибо Малфой счел обязательным загладить вину и купить Нарциссе полсотни зеленых роз. Судя по стону боли, постепенно перешедшему в визг, Блэк решила и засунула как минимум с десяток этих прелестных цветов Люциусу в... туда, где им быть не предназначалось. Все это происходило за закрытыми дверями спальни Нарциссы, поэтому Беате пришлось наблюдать за происходящим через следящее зеркало, которое она предусмотрительно запихала в комнату к сокурснице. После очередной ссоры Малфой во второй раз оказался на больничной койке мадам Помфри и решил провести ночь там, судя по всему, опасаясь коварной мести своей невесты.

— Спринклс, я пытаюсь придумать это чертово заклинание клонирования! О чем ты, кстати, меня сама же и попросила. Ты можешь перестать делать это?!

— Делать что? — невинно переспросила Беата.

— Делать глупости!

— Я просто тебя правильно мотивирую!

— Уверен, когда Малфой вытащит из своего заднего прохода собственные цветы, он не пожадничает и поделится ими с тобой, — раздраженно ответил Сириус.

— Боюсь, ему будет не до того, ведь твоя милая кузина уже настрочила матушке длиннющее письмо про неподобающее поведение своего жениха, — парировала Беата.

— Серьезно? — скептически сощурился Блэк. — Если бы я не знал Циссу, я бы решил, что она хочет разорвать помолвку и просто ищет подходящий способ.

— А ты уверен в том, что действительно знаешь ее? — Беата беспечно улыбалась.

— Только не говори мне, что здесь не обошлось без тебя, — проворчал Блэк, озвучивая догадки, вертевшиеся в его голове с самого утра.

— Ну что ты! Я сама невинность.

— Ага, а я — великий Мерлин, и сейчас за мной прилетит мой личный дракон.

— Ну, это смотря сколько выпить. Может, и дракон прилетит, а может, какая гарпия.

— Гарпия тут и так есть, еще одну я не выдержу.

— Мне нравится наша пикировка, Блэк, — неожиданно миролюбиво сказала Беата.

— Мне тоже, — дружелюбно признал парень. — Но я все равно не понимаю. Если ты так хочешь пробраться незаметной на территорию своей собственной семьи, почему нельзя просто обойти защитные чары?

— Потому что это слишком обыденно и топорно.

— То есть, создавать полностью функционирующую копию Малфоя и отправлять его в гости к твоей бабке, как отвлекающий фактор, это умно и изысканно?

— Я не говорила, что это умно, я говорила, что это оригинально.

— Действительно. Зачем нам здравый смысл? — вздохнул Блэк.

— Он мне не идет, — тряхнула головой Беата. — Тем более, ты не сдержал свое слово, так что сиди и мучайся.

— Слово?

— Кто обещал мне отдать письма, присланные тебе моей матерью и бабкой?

— Никто тебе не обещал. Я всего лишь честно соврал, что сделаю это, а ты мне глупо поверила.

— Вот именно!

— Сама виновата.

— Ведешь себя как слизеринец!

— Так от тебя и набрался, — развел руками Сириус. — Честное слово, в них не было ничего интересного!

— Честное слово?!

Сириус, осознав весь каламбур сказанного, только весело усмехнулся. Беата смерила его презрительным взглядом и мельком взглянула на массивные часы, висящие на стене.

— Пятый раз.

— Что?

— Пятый раз, — повторил Блэк. — Ты смотришь на них пятый раз за час. Чего-то ждешь?

— Отсчитываю минуты до того момента, как ты уйдешь.

— Могу хоть сейчас, — Блэк начал приподниматься на стуле.

— Эй-эй-эй! Немедленно сядь и продолжай работать!

— Беата, — Сириус устало прикрыл глаза, падая обратно на стул, — прекрати дурачиться и выкладывай.

— Что именно? — Спринклс невинно захлопала глазами.

— Рассмотрим ситуацию логически. На дворе глубокая ночь, ты заманила меня в подземелья, в свою собственную спальню, если быть точным, и вынудила придумывать совершенно дурацкое заклинание, в чьем создании ты, судя по всему, не особенно то и заинтересована. Хм. Ночь, спальня...

— Ты снова себе льстишь, Блэк.

— Так от чего ты меня отвлекаешь и где я не должен быть в этот момент?

Беата искренне удивилась и окинула Блэка подозрительным взглядом. Блэк непонимающе нахмурился и незаметно потянулся к волшебной палочке в кармане штанов.

— Мы с тобой похожи, Спринклс, — прервал молчание Сириус, продолжая аккуратно вытаскивать палочку из кармана. — Мы оба похожи на бесшабашных идиотов, которые не думают о последствиях своих действий. Но это ведь не так, не правда ли? Мы куда умнее, чем кажемся окружающим. И можем быть серьезными и терпеливыми, когда это необходимо.

— Ты меня пугаешь, Блэк, — безо всякого страха в голосе ответила Беата и прищурилась. Ее рука зеркально отразила маневр Блэка.

— Ты мне задолжала объяснение.

— Что, еще одно?! — возмутилась Спринклс.

— Много объяснений. Ну так что? И брось эти жалкие попытки — я не собираюсь на тебя нападать, пока еще я просто с тобой разговариваю.

— Ах, оставь, — Спринклс махнула рукой, — угрожающий взгляд тебе совсем не идет. Неужели ты думаешь, что я...

— Беата.

— Да-да?

— От чего ты меня отвлекаешь? — с наигранным спокойствием повторил вопрос Сириус.

— От Джеймса, — Беата оставалась невозмутимой.

Через секунду они оба вскочили с места и рассредоточились по противоположным углам комнаты.

— От Джеймса, значит, — голос Блэка утратил прежнюю доброжелательность.

— От него, — Беата, напротив, излучала уверенность и благодушие.

Они кружили друг напротив друга, сжимая в руках палочки — никто не собирался отступать. Но Блэк понимал, что выиграть бой с Беатой Спринклс на ее же территории будет непросто, если не сказать — невозможно. Какой бы она не была, за нее заступятся слизеринцы, не говоря уже о количестве всевозможных магических ловушек, наверняка понаставленных в комнате Спринклс. Беата, видимо, думала о том же, ибо ухмылка, исказившая ее лицо, была самодовольной и чуточку кровожадной.

— Не хочешь рассказать поподробнее о том, что происходит? — продолжал тянуть время Сириус, пытаясь придумать более-менее адекватный план побега. Учитывая, что окон в подземелье не было, а прорывать ходы Блэк не умел, план придумываться отказывался.

— Скоро сам все узнаешь, — зловеще протянула Беата, раскручивая палочку между пальцев. Это было явной насмешкой — Спринклс даже не собиралась ею пользоваться, ведь они оба знали, что невербальные заклинания, доступные ей, могут быть куда действеннее.

— Выпусти по-хорошему, Беата, — мягко произнес Блэк.

— А иначе что?

Ситуация была патовая. Блэк понимал, что единственный способ выбраться отсюда живым и относительно невредимым — сыграть на эффекте неожиданности. Он решил, что если не использовать его единственный козырь сейчас, то когда?

Гриффиндорец неожиданно подобрался, его взгляд стал сосредоточенным, и Беата поняла — Сириус собирается действовать. Но того, что последовало потом, она не ожидала. Со зловещим рыком Блэк прыгнул вперед, одновременно трансформируясь во что-то огромное, черное и лохматое, и вышиб дверь всем своим весом. Беата с визгом отпрыгнула назад, нелепо взмахнула руками и уронила волшебную палочку на пол.

Некоторые считали ее храброй, некоторые — безрассудной, но одного она боялась по-настоящему — оборотней. Пусть Блэк был всего лишь анимагом, но для того, чтобы осознать это, Спринклс понадобилось несколько драгоценных секунд.

— Ублюдок! — выругалась она, кое-как поднимаясь с пола и остервенело отряхиваясь.

Слизеринка не сразу заметила среди лоскутов Блэковской одежды, валяющейся на полу, пару конвертов, на одном из которых поблескивала золотистая литера «S».

— Этот придурок, что, принес письма с собой? — обратилась она в пустоту.

— Гриффиндорцы, — презрительно ответствовало ей зеркало.

Беата лишь фыркнула, поднимая конверты с пола. Небольшое бесформенное пятно на срезе одного из листков свидетельствовало о том, что Блэк случайно порезался, когда читал письма.

Кровь Сириус Блэка...

Зеркало позади Беаты издало коварный смешок. Оно тоже прекрасно все понимало.

* * *

Блэк несся по коридорам Хогвартса, предпочтя остаться в своей звериной ипостаси. Во-первых, при трансформации вся его одежда была разодрана на лоскуты и в данный момент украшала пол Беаты Спринклс, что наверняка вызовет в последствие кучу вопросов и сплетен... но это будет потом. А во-вторых, бежать в виде огромного черного пса было сподручнее — несмотря на размер, Блэк был незаметен, сливаясь с непроглядной чернотой ночных коридоров.

Немного поостыв, Сириус подумал о том, что мог бы даже поблагодарить Беату и неизвестных шутников-миротворцев за то, что те не дали совершить им с Джеймсом идиотскую затею. Самоубийственную и безрассудную.

Но Блэку не нравилась сама тенденция.

Какого черта кто-то имеет право решать за них? Даже если прецедент с родителями Поттера не имел никакой связи с их сыном, нельзя было исключать возможность, что где-то по Хогвартсу бродит убийца, намеревающийся отправить Джеймса на тот свет вслед за родителями. И у Блэка даже была парочка-другая десятков подозреваемых — например, весь старший курс Слизерина.

А еще — Сириус очень не любил вспоминать об этом — у него была иная причина так защищать друга. И эта же причина толкнула его на создание того самого плана, который Беата и неизвестные не дали им осуществить. В ту давнюю ночь, когда мародеры повели студентов в Запретный Лес в честь Хэллоуина, и каждый смог заглянуть вглубь магического озера Снов, дарующего ответы на вопросы, скрытые в глубине души каждого вопрошающего, Сириус оказался в числе тех немногих, кому была понятна суть увиденного от начала и до конца.

Горящий дом, безжизненные глаза тех, без кого он не мыслил свое существование, зловещий смех и странный пугающий череп, сотканный из клубов зеленого дыма.

Сириус был в ужасе.

Сириус не знал, что делать.

Он не мог поделиться с Джеймсом. Кто хочет узнать о своей судьбе такое? Блэк не хотел, чтобы Сохатый жил, каждую секунду оглядываясь через плечо и превращаясь в параноика. Но и защищать Поттера постоянно Блэк не мог — он уже сам начал потихоньку сходить с ума от бесконечных тайн, интриг и заговоров, от невозможности раскрыть душу даже перед лучшими друзьями. А еще Блэк понимал, что если начнет отговаривать Джеймса от его идеи отомстить Пожирателям, тот не послушает его и пойдет один. Блэк не мог этого допустить. И тогда он решил, что поддержит друга, какой бы глупой и бессмысленной ни казалась затея. Так, по крайней мере, он мог быть рядом в решающий момент.

По инерции Сириус выбрал дорогу, ведущую к гостиным Гриффиндора, и только у портрета Полной Дамы вспомнил про свой неподобающий внешний вид. Блэк начал раздумывать о том, где бы найти запасную одежду — конечно, был комплект в Визжащей Хижине, но нынешняя ночь к прогулкам не располагала. Не было ни времени, ни сил, ни желания, а сошедший с ума ветер неистово раскачивал деревья, с каждым новым порывом подбавляя работы леснику Хагриду.

Из раздумий его вырвало мягкое покашливание и теплые штаны, сунутые прямо под нос. Сириус от неожиданности отпрыгнул в сторону, оскалился, но, разглядев в полумраке лицо Ремуса, пришел в себя. Через минуту, когда он уже стоял на лестнице в своем человеческом обличье и более-менее одетый, ему в голову пришла одна преинтереснейшая мысль, которую он тут же озвучил:

— Какого черта ты здесь делаешь, Лунатик?

Ремус молчал и смотрел Сириусу прямо в глаза. Сириус смотрел в ответ и с ужасом начинал догадываться.

— Это все Эмили, — медленно сказал он. — Да? Это же ее дурацкая идея?

Ремус лишь нехотя покачал головой и тихо сказал:

— Моя.

Последующие пару минут Блэк двигался, словно в тумане, плохо понимая, что творит, но отчаянно желая мести и разрушения. Опомнился он только при звуках подозрительного хруста — то ли своего, то ли чужого. Болела челюсть, пара-другая зубов — его и Ремуса — белели на полу, ребра ныли, а Лунатик, привалившийся к стене, тяжело дышал, зажимая рукой нос.

Тот, кто думал, что тщедушный на вид Ремус Люпин не умеет драться, очень и очень ошибался. Просто Люпин не был сторонником открытых конфликтов и бил в самую последнюю очередь, зато — наверняка.

— Ошлишно, — со всевозможным презрением произнес Блэк, но вышло очень забавно и неуклюже. Ремус смерил друга ироничным взглядом, но промолчал — кровь из носа смешивалась с кровью, льющейся из рассеченной брови, а стремительно наплывающий синяк на правой скуле завершал картину.

— Я пошел, — гордо возвестил Блэк, кое-как поднимаясь с пола. Его качало из стороны в сторону, но за стены он держался очень уверенно.

— Куда? — резонно спросил его Ремус.

Блэк остановился в задумчивости.

— Ишкашь Джеймша, — буркнул он.

— Где? — продолжал Люпин, в его голосе слышался смех.

— Шам, — отрезал Блэк.

— А... это хорошее место. Но если «там» Джеймса не окажется, загляни к Дамблдору в кабинет.

Сириус, осознав весь смысл сказанного, повернулся к Люпину и уставился на того с ужасом.

— Убью.

— Дамблдора?

— Шебя!

— Себя?

— Нет, шебя!

— Самоубийство не решит твоих проблем, Бродяга, — продолжал доводить друга Люпин.

— Аргх! — Сириус махнул рукой, опасно закачался, но, восстановив равновесие, поплелся куда-то по коридору.

— Сколько патетики и надрыва, — вездесущая Беата возникла рядом с Люпиным, отчего тот отшатнулся вбок и чуть не завалился на пол. — Да и внешность... Может, ему стоило родиться женщиной?

— Откуда ты взялась?!

— Преследовала Блэка. Судя по запаху, он бежал и метил территорию одновременно.

— Так ты знаешь? — Люпин недоверчиво нахмурился.

— Знаю, что он превратился на моих глазах в огромного вонючего вшивого... пса и набросился на меня? Мне нужно принять ванну с лекарственными травами.

— И как ты еще в состоянии шутить, — горько сказал Люпин.

— Я слизеринка, а не гриффиндорский баран. Так что у меня в этом плане все не так запущено.

— Считаешь, тут не на что обижаться? — тоскливо спросил Ремус, в очередной раз вытирая кровь с брови.

— Есть на что. Но мир не черно-белый, его правила не абсолютны, а что до добра и зла — так это и вовсе понятия относительные. Все зависит от ситуации. Ты поступил, как наиболее разумная особь вашего ста... вашей компании, — Беата широко ухмылялась, недвусмысленно намекая, что в словах она ошиблась специально. — Будем надеяться, что до него, как до особи более отсталой, это тоже дойдет, хоть и позже.

— А Джеймс? Ты не видела его глаза. Мне кажется, он...

— Ты точно переобщался с Паркер, — мрачно констатировала Спринклс. — Ведешь себя как инфантильная девица, еще и ноешь. И к кому ты обращаешься за поддержкой? Ко мне! К ненормальной и несокрушимой, прекрасной и великолепной, восхитительной и...

— Со словарным запасом у тебя все в порядке, это я уже понял, — Ремус повеселел.— Возвращайся-ка ты в свои комнаты, пока не застукали.

— А вот и нет. В карты играешь?

— В преферанс, — выдал после секундной заминки Ремус.

— О, — ухмыльнулась Беата, — интеллигенция, значит. Тогда, так уж и быть, отведу тебя для начала к Поппи-Моппи, а потом сыграем... пару раз. Хоть раздену, посмотрю, на что там Паркер то позарилась.

Ремус только вздохнул — все-таки к манере общения Беаты Спринклс он так до сих пор и не привык.

* * *

Кабинет директора, 4:00 утра

В кабинете директора что-то мерно постукивало, подрагивало, шуршало и пыхтело. Бесконечное количество приборов непонятного назначения из всевозможных материалов занимали целых три стола. Под потолком носились сомнительного вида «насекомоптицы», как их про себя прозвал Джеймс, а несуразная конструкция из тонких стеклянных трубок изредка выпускала разноцветные колечки дыма и натужно гудела.

Честно сказать, Джеймс всегда считал Дамблдора шизофреником или кем похуже. Наверняка весь этот хлам соответствовал какому-то особому представлению директора о мире и был призван олицетворять уникальную религию или философию, или еще черт знает что. А может, Дамблдор просто выбрал для себя такую роль, не желая выдавать истинного лица.

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — Дамблдор заботливо склонился над учеником, отчего его борода начала щекотать Джеймсу нос. — Как ваша голова?

— На месте, сэр. Это случайно не вы варили зелье, которое Ремус так щедро ливанул в мою кружку? — Поттер оглушительно чихнул и неосознанно вытерся той самой бородой.

— Нет, то была безвозмездная помощь нашего общего друга, Северуса, — добродушно сказал Дамблдор и отобрал бороду из рук Поттера.

Джеймс закашлялся, пытаясь переварить информацию. Его лучший друг Ремус, которому он всецело доверял, вступил в сговор с двумя слизеринцами, одного из которых Поттер ненавидел, опоил его, Джеймса, премерзким зельем, способным свалить даже дракона и сдал на руки Дамблдору. Оставалось надеяться, что хотя бы Блэк пребывал в здравии и не был заживо съеден вечно голодной Спринклс.

— Скажите, а Малфой случайно в этом не участвовал? Ну, например, не приготовил ли он те самые холодные компрессы, что сейчас растекаются на моей голове?

— Нет, что вы, Джеймс, это был я. Вы уж извините, — Дамблдор развел руками, и одна из стеклянных трубочек сердито пыхнула, — я не очень сведущ в лекарском ремесле.

— Могли бы позвать мадам Помфри, — проворчал Поттер, неуклюже приподнимаясь и усаживаясь поудобнее.

— Вы хотите придать это дело огласке?

— Нет, я хочу сбежать отсюда и скормить Люпина Беате.

— Зря вы так, — мягко пожурил его Альбус. — Он лишь пытался помочь.

— Ну и методы у него.

— И самое смешное, — Дамблдор ослепительно улыбнулся, вызвав в Джеймсе некоторое опасение за здравость директорского ума, — Эмили Паркер действительно не принимала в этом никакого участия.

— Серьезно? — искренне удивился Джеймс.

— Абсолютно, — качнул головой Дамблдор.

— И это правда, Сохатый, — мрачно сказал Блэк, целеустремленно вползая в директорские апартаменты.

Перекошенный и побитый, в одних темных штанах не по размеру, открывающих волосатые лодыжки, Блэк являл собой живую демонстрацию неудачного эксперимента некроманта-новичка.

Дверь кабинета, которую он, судя по кровавым подтекам, открыл, просто упав на нее, теперь грустно поскрипывала, перекосившись и повиснув на одной петле.

— Аристократ, — уважительно произнес Дамблдор и улыбнулся. — Какие манеры, а?

Джеймс со стоном уткнулся в собственные ладони. Эта ночь должна была быть грандиозной, запоминающейся, невероятной... а обернулась жалким фарсом. По их с Блэком плану друзья собирались ворваться в поместье Малфоев, трансгрессировав туда из Хогсмида, и, воспользовавшись элементом внезапности, приставить палочку к виску Абраксаса Малфоя. Ну а дальше — действовать по ситуации. Теперь, в свете наступающего утра и снисходительной улыбки директора, план казался не просто идиотским — он был настолько бездарным, что Джеймсу хотелось завыть. Вопрос был в том — куда смотрел Блэк и почему он не разъяснил своему другу, что у того поехала крыша? Блэк, видимо, думал о том же самом, ибо выглядел виновато и хмуро.

— Ну а теперь, — Дамблдор жестом указал Сириусу на кресло, а потом сел и сам, соединив перед собой кончики пальцев, — извольте объясниться господа.

Голос волшебника, словно взмах хлыста, припечатал незадавшихся мстителей, отчего те потупились еще больше. Чувствовать себя нашкодившим щенком Джеймс не любил, но это был именно тот случай, когда был виноват он и только он. Ну и Сириус... немножко.

* * *

Гостиная Гриффиндора, то же время

— Уж близится рассвет... — произнесла Беата и замерла с закрытыми глазами.

— Ты имела в виду: «Уж полночь близится?..» — не понял Люпин*.

— Какая полночь? Вон, светает уже.

— Да, но в оригинальном варианте...

— Мерлин, как можно быть таким занудным? — раздраженно сказала Беата.

— А откуда ты вообще знаешь подобные выражения? Они же целиком маггловские, кроме того, русские?**

— Я получила всестороннее образование, — Беата гордо задрала нос.

— Ты же в Хогвартсе с одиннадцати лет, — неуверенно произнес гриффиндорский четверокурсник.

Так как Беата и Люпин в конечном счете представляли собой только двух человек, Ремус решил, что неплохо бы подключить к игре всех тех, кто в тот момент бодрствовал в гостиной. Поначалу ночных пташек нашлось лишь двое, но чуть позже Беата усадила на рядом стоящие кресла еще парочку несчастных, которым не повезло выйти в туалет именно в этот час.

— А тебе права слова не давали! — отрезала Спринклс. Бедняга, единственный из всех, кто осмелился подать голос при Беате, поник и замолчал снова. Из всех шестерых в преферанс умели играть только Люпин да еще один студент с пятого курса. Беата вообще не особенно вслушивалась, когда Люпин объяснял правила, а по тому играла невпопад и постоянно проигрывала.

— Когда же они вернутся?

— Расслабься, Ремус, игра только начинается.

— Какая игра? — не понял тот.

— Гриффиндор vs Дамблдор, — хихикнула Беата. — Теперь он будет следить за каждым вашим шагом.

— Так же, как и за твоим?

Четверо гриффиндорцев увлеченно следили за развитием беседы. Они ничего не понимали, но сам факт разговора между Ремусом Люпиным, самым честным и рациональным представителем Гриффиндора, и Беатой Спринклс, самой хитрой и беспринципной представительницей Слизерина, казался им невероятным событием.

Беата подняла глаза на Люпина, ухмыльнулась и коротко бросила:

— Раздавай.

Ремус лишь мельком взглянул на слушателей, понял, что зашел в своих вопросах слишком далеко и тоже решил замять тему.

— Раздаю. Если еще раз попытаешься намеренно брать взятки на мизере, заколдую**.

— П-ф-ф!

— Я серьезно.

— П-ф-ф.

На этом их диалог закончился, а к концу второго часа игры Ремус был раздет до панталонов и отчетливо понял, что Беата Спринклс не только очень внимательно слушала правила, когда он их объяснял, но и еще тренировалась играть в преферанс лет эдак с одиннадцати.

— Действительно, всестороннее образование, — пробурчал он, ежась и мрачно косясь на довольно ухмыляющуюся слизеринку.

________________________

* «Уж полночь близится, а Германа все нет», — крылатое выражение из оперы «Пиковая дама», написанной по одноименной повести А.С. Пушкина.

** Автор удостоверился в том, что данная опера демонстрировалась не только в России, но также в Европе (Лондон, в том числе) и США.

**Мизер — тип игры, при котором один из игроков обязуется не брать взятки, когда как остальные игроки стремятся наоборот заставить этого игрока взять, как можно больше взяток. В данном случае Ремус имеет в виду, что Беата намеренно поддается, пытаясь побыстрее закончить игру.

* * *

Кабинет директора, вторая часть Марлезонского балета

— Вы знаете, что мисс Эванс обманным путем проникла в полицейский участок Гренобля с целью получения некоей информации по делу ваших родителей, мистер Поттер? — вопрос Дамблдора свалился на друзей словно сорокафунтовый кузнечный молот.

— Что?!

— О чем вы?!

Дамблдор поморщился, стряхивая с себя зуб, вылетевший изо рта Блэка. Директор приложил свои компрессы и к голове Сириуса, и теперь парень выглядел гораздо лучше, да и дополнительная пара обезболивающих настоек делали свое дело. Но зубы все равно держались на честном слове.

— Я очень надеюсь, что ваше удивление не является искусно сыгранным притворством.

— Я понятия не имел, директор! — Джеймс возбужденно вскочил с дивана, задев макушкой пролетающую мимо «насекомоптицу», за что та мстительно клюнула его в затылок.

— Мистер Блэк?

— Аналогично, сэр, — Сириус с виду был абсолютно спокоен, но в его глазах читалось плохо скрываемое изумление. — Ей кто-то помогал?

— С чего вы взяли? — прищурился Дамблдор.

— Провернуть такое в одиночку нелегко.

— Согласен. Довольно сложно в одиночку снять номер в отеле класса люкс, использовать темно-магическое заклинание для маскировки и запрещенное зелье для проникновения в разум государственного служащего.

— Снейп! — тут же прошипел Джеймс.

— Вы считаете, что любое предложение, в котором присутствует слово «зелье», напрямую связано с мистером Снейпом? — иронично спросил Дамблдор.

— Нет, — мрачно ответил Поттер. — Скорее с ним связано каждое предложение, в котором есть имя «Лили».

— Ревность не поможет этому делу, мистер Поттер. Но вы правы, мистер Снейп был к этому причастен.

— Откуда у Лили деньги на отель класса люкс? — задумчиво спросил Блэк.

— К сожалению, этой информацией я еще не располагаю.

— Вы хотите, чтобы мы позаботились о ней?

— Нет, — жестко ответил Дамблдор. — Я лишь хотел выяснить, причастны ли вы, мистер Поттер, или вы, мистер Блэк, к происходящему.

— Что вы имеете в виду, профессор?

— Я имею в виду, что оправдать одного гриффиндорского ученика я, возможно, смогу, а вот с тремя возникнут проблемы.

— Оправдать? Что вы имеете в виду? — повторил Сириус.

— Я имею в виду, что во французское Министерство Магии уже поступила информация о несанкционированном магическом вмешательстве в разум полицейского. Обычная проверка госслужащих, проводится довольно часто, чтобы предотвратить магическое влияние на любое лицо, работающее в государственной сфере.

— Они знают, что это была Лили?

— Нет. Они знают, что это была девушка, обладающая очень качественным и запрещенным зельем. Сомневаюсь, что они подумают на кого-либо из студентов Хогвартса, но опытному аврору не составит труда связать несколько улик вместе и выйти на след. При всем уважении к мисс Эванс, ее поступок был неразумен и, я бы даже сказал, очень глуп. Если и вы желаете присоединиться к ней, совершив бессмысленное нападение на прекрасно защищенное поместье Малфоев, то мне не о чем с вами разговаривать, господа.

— Мы просто хотели сделать хоть что-нибудь полезное, профессор, — упрямо сказал Джеймс.

— И вы решили подставить меня и всю школу? Вы действительно считаете, что моя репутация взлетит до небес, если министерство узнает о том, что в стенах этого учебного заведения выращивают юных бунтовщиков, которые осмелились восстать против уважаемой семьи Малфоев?

— Но они очевидно причастны к произошедшему! — воскликнул Джеймс и чуть погодя добавил: — Сэр.

— Это политика, мистер Поттер. А в политике нужно действовать не топором, а скальпелем. Если вам известно, что такое скальпель, конечно.

Джеймс насупившись замолчал.

— Так чего вы от нас хотите, профессор? — спросил Сириус. Ему был не по душе весь этот разговор, но он не мог не согласиться с тем, что Дамблдор в чем-то прав.

— Сидите тихо и не лезьте в безнадежные дела. Если вы подставите меня, я не смогу вас защитить, ибо мне придется пожертвовать не только своей репутацией, но и связями. Многие двери закроются для меня, а значит, и всего Ордена, если мне придется отвечать еще и за ваши поступки.

— Мы не просили вас отвечать за наши поступки.

— Пока вы являетесь моими студентами, мистер Поттер, я отвечаю за вас. Извольте это уяснить.

— Мы можем идти, профессор? — устало спросил Блэк после длительного молчания.

— Безусловно.

* * *

Гостиная Гриффиндора, 5:00 утра

Всем известно, что мальчикам попасть в спальню девочек не так уж и просто — лестница становится гладкой и скользкой словно лед, и ты скатываешься по ней, не успев ничего понять. Однако, это правило распространялось только на глупых мальчиков. Умные мальчики всегда отличались оригинальностью мышления и находчивостью. Особенно, когда дело касалось симпатичных девочек.

Три года назад, когда Поттеру срочно понадобилось подложить в спальню Лили говорящего зайца, признающегося в любви (к слову, очень жуткого и обтрепанного), Питер предложил одну простую идею.

— Стремянка, — безмятежно сказал он, вызвав немое восхищение всего Гриффиндора.

Почему-то тот, кто заколдовывал лестницу, ведущую в спальню девочек, не задумывался о том, что магия — это не единственная штука, которая может помочь, когда имеешь дело с другой магией. Лучшие гриффиндорские умы бились над этой загадкой на протяжении десятилетий, выдумывая всевозможные заклинания и чары, но... стремянка оказалась эффективней и проще. Достаточно было приставить ее рядом с перилами сбоку от лестницы, а дальше нужно было просто спрыгнуть на ровную площадку перед дверьми, и вопрос был решен*.

Именно таким способом и воспользовался Поттер, вбежавший этой безумной ночью в гостиную Гриффиндора. Люпин и Беата, побросав карты, с удивлением наблюдали за тем, как Джеймс достает из рядом стоящего сундука стремянку и дрожащими от нетерпения руками приставляет ее к стене. Ремус, почуяв неладное, опомнился первым и бросился к Джеймсу, уже перелазившему через перила. Беата, рассудив, что людей на площадке и так много, осталась внизу, впрочем, не гнушаясь комментировать происходящее.

— Джеймс, что ты делаешь?! — вопил в ухо Джеймсу взволнованный Люпин.

— Ремус, в панталонах с Винни-Пухом ты выглядишь очень потешно, но, прошу тебя, отойди от чертовой двери!

— Откуда A&B знают про то, что у тебя есть панталоны с Винни-Пухом?.. — не унималась Спринклс.

— Я подумаю об этом позже, Беата! Может, ты отговоришь этого болвана от того, чтобы взрывать дверь в женскую спальню?! Сириус!

— Один момент.

Блэк, показавшийся в портретном проеме, был невозмутим словно скала посреди бушующего океана. Пригладив волосы и поправив пару вылезших ребер, Сириус влез на стремянку, аккуратно постучал друга по плечу и, дождавшись, когда тот развернется, врезал ему со всей дури. Джеймс в полете решил, что раз взорвать дверь ему не удастся, то он, по крайней мере, может попробовать ее выбить. Собственной головой, например.

Далее последовал характерный грохот, не менее характерный хруст и визг Марлин МакКиннон, которая решила выйти и посмотреть, что происходит в гостиной именно в тот момент, когда Джеймс аки ласточка влетел в теперь уже открытый дверной проем.

— Джеймс? Джеймс! Какого черта! Что происходит? — ошеломленная Лили вскочила с кровати в одной сорочке и склонилась над Поттером. Тот лежал, раскинув руки, и бесцельно смотрел перед собой.

— О, Лили... какой прекрасный сон... Зачем, Лили? Зачем...

— Что? Что ты с ним сделал, придурок?! — последний вопрос был обращен к Сириусу, на что тот только неопределенно пожал плечами. Мол, свое дело я сделал, а дальше вы сами разбирайтесь.

Лили начала трясти Джеймса, но парень потерял сознание то ли от удара Блэка, то ли сильно приложившись головой об пол. Марлин стояла неподалеку, зажимая рот руками, и с ужасом глядя на однокурсников. Девушка успела отскочить с линии удара, посему Поттер приземлился на не очень гостеприимный жесткий деревянный пол.

— Женщины, — с непередаваемым чувством произнесла Беата. — Вечно визжат по любому поводу.

— А ты что здесь забыла? Катись в свою гостиную!

Едва ли кто-то мог сказать, что видел Лили столь разозленной хоть раз в жизни.

— Пойдем, Блэк, нам здесь не рады, — хмыкнула Беата и, мертвой хваткой вцепившись в Сириуса, потащила его прочь из башни. Блэк даже не пытался сопротивляться.

Ремус постоял с минуту рядом с Лили и решив, что ей хватит сумасшедших на сегодня, отправился в свою комнату.

________________________

* Имеется в виду, что стремянку возможно приставить к лестнице так, чтобы забраться на площадку сбоку, со стены.

* * *

— Глупый, глупый Джеймс Поттер, — тихо бормотала Лили. Она ласково гладила парня по голове, с неожиданным для себя удовольствием взлохмачивая его волосы все больше и больше. — Вечно лезешь, куда не просят...

— Это я-то лезу? — наконец подал голос Джеймс. — Я же не пользовался запрещенным зельем, чтобы выкрасть информацию из полицейского участка.

Рука Лили на секунду замерла в воздухе, а потом плавно опустилась обратно. Джеймс облегченно выдохнул, осознав, что не стоило так резко переходить к этой теме. Он попытался приподнять голову, чтобы посмотреть, нет ли здесь кого-либо лишнего, но Эванс с силой надавила ему на лоб и тихо сказала:

— Я выпроводила девчонок. В конце концов, уже начало шестого, посидят немного в гостиной.

— Понимаешь меня с полуслова, — усмехнулся Джеймс.

— Что, при учете уровня твоего интеллектуального развития, совсем не сложно.

— И язвить научилась.

— Я всегда умела.

— Мне кажется, или сегодня на мой лоб приходится слишком много холодных компрессов? — осведомился Джеймс.

— Как говорит Сириус, твоя голова, Сохатый, создана, чтобы отбивать ею бладжеры.

— Он так говорит?

— Все так говорят, — успокоила его Лили. — Насчет... участка. Как ты узнал?

— Дамблдор рассказал нам, когда проводил допрос.

— Хорошо, что он не дал совершить вам глупость и напасть на Малфоев.

— Да... постой, что? Откуда ты знаешь про наш план насчет Малфоев? — Джеймс все-таки приподнялся на локтях, пытаясь заглянуть Лили в глаза, но та лишь отвернулась, неуверенно обхватив себя руками.

— Это была я, — в сторону произнесла она, так тихо, что Джеймс не расслышал.

— Что?

— Это была я! Я попросила Ремуса и Беату не дать вам осуществить эту дурацкую затею! — она обернулась и совершенно по-детски шмыгнула носом. — И не смей меня осуждать! Ты сошел с ума! Напасть на Малфой-мэнор?!

— И это мне говорит девушка, которая в одиночку отправилась в Гренобль невзирая на громадный риск разоблачения, — Джеймс улыбался. Он не мог сердиться на Лили. Вернее, мог, но только тогда, когда волновался за нее, а не за себя.

— Ты не злишься?

— Нет, мы оба хороши, — Джеймс задумчиво наблюдал за Эванс, пока та искала по всей комнате собственный халат, дабы набросить его на плечи. — Так... это была твоя идея меня связать?

— Вроде того. Я попросила Ремуса и... и Беату. Она единственная могла бы повлиять на Блэка, иначе бы мы с вами двумя не справились.

— О... — Поттер нахально улыбнулся. — Какая забота, неужели все-таки влюбилась?

— Дурак! — вспылила Лили и со всей силы кинула в Джеймса подушкой, которую тот, впрочем, без труда поймал и отбросил в сторону.

— Я же бладжеры головой отбиваю, а ты в меня какой-то подушкой... не уважаешь? — он продолжал ухмыляться, и это бесило Лили больше всего. Бесило тем, что она совершенно ничего не могла поделать с этой ухмылкой, Поттер был единственным, кто никогда ее ни в чем не слушался.

— Иди сюда, — вдруг дружелюбно сказал он и похлопал рукой по покрывалу. Лили что-то проворчала себе под нос, но осторожно опустилась на кровать рядом с Джеймсом и неловко положила ему голову на плечо.

— Так-то лучше. Кстати, — тихо прошептал он Эванс в самое ухо, — в следующий раз решишь в одиночку свергнуть Волдеморта, поговори со мной. Нехорошо забирать всю славу себе!

Лили издала то ли всхлип, то ли подобие смеха, и ударила Поттера кулачком по спине. Тот в ответ изобразил мученический стон полный боли, за что был незамедлительно избит подушкой.

* * *

Заброшенный класс, 5:00 утра

Иногда так случается, что хватило бы одного единственного доброго дела, одного порыва неравнодушия, чтобы повернуть ход нескольких человеческих жизней, а может быть, и целой истории — по-другому.

Вопрос только в цене. В цене для того, кто проявил милосердие в нужную минуту. Даже зная, чем он может за это поплатиться.

Питер сидел в пустующем классе и тупо смотрел в стену.

Мир сыграл с ним злую шутку, и он не понимал, чем заслужил такое?

Не далее, как утром, Питеру Петтигрю пришло письмо. В письме его матушка-маггла, как и всегда, интересовалась делами своего единственного сына, спрашивала, не нашел ли он себе будущую жену, и желала всяческих успехов. Еще его любимая и отнюдь не молодая уже матушка жаловалась на здоровье, но она всегда на него жаловалась, и в этом не было ничего необычного.

Она родила Питера в тридцать пять и в свои пятьдесят два обладала тем же набором болячек, что и все постепенно стареющие люди. Питер не обратил особого внимания на все эти жалобы — он и так собственноручно варил всяческие зелья для матери и ежемесячно отсылал их с совой. Но потом он с удивлением обнаружил второе письмо, без подписи и каких-либо пометок. Письмо пришло с молодой нетерпеливой сипухой, которая улетела тут же, как только Питер отвязал послание от ее лапы, даже не дождавшись угощения.

Письмо, написанное нервным мелким почерком, было странным, похожим на дурацкую шутку, но Петтигрю все-таки решил послушать тайного доброжелателя.

Письмо гласило:

«Приходи сегодня в третьем часу ночи в заброшенный класс Заклинаний, что на третьем этаже в левом крыле школы. Это очень важно, Питер. Это касается твоей матери».

А все, что касалось его матери, для Питера было священным.

И он пришел.

Темная фигура в плаще и капюшоне осторожно заглянула в класс, вгляделась в сгорбленную фигурку мальчика, сидевшего на парте, и подошла ближе.

— Питер, — тихим шепотом произнес гость, заставив Петтигрю вздрогнуть от неожиданности.

— Кто? Кто ты? — Питер тут же спрыгнул с парты, продолжая судорожно сжимать волшебную палочку в кармане.

Гость на мгновение откинул капюшон, и Питер увидел лицо Регулуса Блэка, что немало удивило гриффиндорца.

— Я не понимаю...

Регулус приложил палец к губам и тихо сказал:

— Я сильно рискую, поэтому просто выслушай. — Дождавшись кивка Питера, он продолжил: — Ты, наверное, не удивишься, если я скажу, что половина Слизерина присягнула на верность Темному Лорду. Не кривись так, это был выбор, и мы его сделали. Но мне не по душе некоторые его методы... Я узнал кое-что, абсолютно случайно — от Малфоя. Я не знаю, зачем Лорду понадобились Поттеры, клянусь. И я опасаюсь, что этим он не ограничится — опасность может грозить и Джеймсу. По какой причине — я не знаю. Но Лорду нужен шпион из ближайшего окружения Джеймса, и он хочет такового найти.

— Шпион? И какие имеются кандидатуры? — Питер сам не знал, почему все еще слушает Регулуса. Все это звучало нелепо, но, в то же время, Блэк был слишком серьезен.

— Кандидатура одна. Ты.

Питер молча сел обратно на парту, непонимающе глядя на Регулуса.

— Я... я не понимаю... Я никогда не предам Джеймса! Это же бред! Да и кто я такой? Я не так близок к Сохатому, как...

— Подожди, это еще не все, — Регулус замялся. — Это Малфой предложил тебя. Он сказал, что ты самый тихий и самый покорный. Блэк никогда не пойдет на это, ему нечего терять, дружба с Поттером — все, что у него есть. Ремус ненадежен — он оборотень, а значит, одну неделю в месяце он будет не в состоянии не то, что следить за кем-то, а даже самостоятельно передвигаться. Лили Эванс пусть и магглорожденная, но она всего лишь девчонка, а Лорд... он не верит в привязанности. И отчего-то наотрез отказался от этого варианта, вероятно, на нее у него другие планы. Остаешься только ты. Ты ближе всех остальных к Джеймсу и больше всех уязвим — ты полукровка, у тебя нет отца, а твоя мать — маггла.

— Ты хочешь сказать, что... что... — Питер не мог, не хотел продолжать ту мысль, что крутилась сейчас в его голове.

— Да. Они могут тебя шантажировать, и мы оба знаем, что если придется выбирать... Семья очень важна для таких, как мы, Питер. Это наша самая сильная защита. Я не знаю, что ты с этим будешь делать, но я прошу, умоляю! Не выдавай меня, Питер, иначе мне не жить. Хорошо?..

Потом Регулус ушел, оставив Питера в одиночестве. Парнишка сидел, обхватив себя руками, и думал о том, что весь его мир катится к черту. Еще чуть-чуть, и это будет уже не остановить. Он должен защитить мать, и если придется пожертвовать для этого друзьями...

Питер в отчаянии схватился за голову. Он ненавидел принцип меньшего зла. Он не хотел выбирать и он не знал, что делать. Дамблдор... нужно немедленно идти к Дамблдору, пока еще есть время.

* * *

— Спринклс, зачем ты тащишь меня через весь Хогвартс на... на улицу?! Да ты с ума сошла, я же в одних штанах, а там снег! Спринклс!

— Превращайся! — Беата ткнула пальцем в заледеневшую лужу рядом с Блэком, словно та олицетворяла собой какое-то особое магическое место.

— Прости, что?

— Превращайся, — повторила Беата с той же непоколебимой уверенностью в голосе.

— В кого?

— В грязного вонючего вшивого...

— Полегче.

— В собачку.

— Какую, к черту, собачку? — опешил Сириус.

— Ну или в громадного злобного зверя... — Беата поежилась.

— Что... ах, точно! Ты же боишься оборотней! Там, в гостиной, ты подумала, что я оборотень? А теперь решила удостовериться в обратном, клин клином, так сказать?

Спринклс продолжала насупившись смотреть на Блэка, что характерно, совершенно безмолвно.

— Ладно, — Блэк обезоруживающе поднял обе руки кверху. — Я был не прав, но ты меня изрядно разозлила, не оставив выбора. Мы оба знаем, что ты довольно-таки изощрена в заклинаниях, так что я выбрал наиболее эффективный метод побега.

Спринклс продолжала молча смотреть на Блэка, непримиримо скрестив руки на груди.

— Э... Беата, меня начинает пугать твое молчание, оно тебе слишком не свойственно.

— Как же ты меня достал, БЛЭК! — Беата со всей силы ударила Сириуса в грудь. Тот устоял, но был вынужден признать, что в семействе Кавендиш воспитывают дочерей-богатырей.

— Странно, что ты не засунула мне палочку в глаз, как обещала, — подозрительно произнес Блэк.

— Я стала тебя уважать.

— Прошу прощения, — чуть не поперхнулся Сириус, — а до этого что было?

— Я имею в виду, что сегодня ты повел себя, как мужчина. В кои-то веки.

— Ты, вероятно, имеешь в виду тот момент, когда я решил сломать Сохатому челюсть?

— Точно.

— Варварша.

— Вшивый аристократ.

— Деревенщина.

— Лживая змеюка.

— Это я-то лживая змеюка?!

— Да заткнитесь же вы оба! — не выдержал Люциус Малфой, высунувшись из окна больничного крыла по пояс.

Беата и Блэк смерили слизеринца удивленными взглядами, а затем в голос заржали. Нечасто увидишь единственного наследника старейшего аристократического рода в больничной робе и с белым колпаком на голове. Малфой в ответ только закатил глаза и исчез внутри здания, с грохотом захлопнув окно.

— Так что там с Малфоем? — вдруг с интересом спросила Беата.

— А что с ним?

— В прошлую нашу беседу ты сказал, чтобы я выбрала сторону. И я выбрала. Если тебе нужна помощь Беаты Гвендолин Кавендиш, ты ее получишь.

— Звучит угрожающе, — усмехнулся Сириус, слегка опешив от такого напора.

— У меня есть связи, Блэк, у меня есть информация, у меня есть древние знания и поддержка некоторых родственников. Я гораздо круче тебя, имей это в виду.

Блэк в ответ на нахальную улыбку Спринклс лишь осклабился, медленно кивнул и задумчиво произнес:

— Пора рушить старые устои.

— Рада, что ты понимаешь меня.

И они скрепили свой разговор крепким рукопожатием... и не только.

* * *

Гриффиндорские спальни, на рассвете

«Даже не знаю, с чего начать... Скажу, пожалуй, вот что — я удивлен. Не ошарашен, не бьюсь в припадке, но ожидать такого исхода событий не приходилось. Я признаю, что разгадал не всех вас, а... лишь часть, дорогие A&B, и у меня есть небольшая просьба. Я думаю, она придется вам по душе.

Ваш последний розыгрыш, устроенный с участием Эмили и меня, пришелся по вкусу всей школе, но я буду признателен, если дальнейшего развития в этом направлении с вашей стороны не последует. Взамен я предлагаю другую игру, гораздо более занимательную, и немного более опасную.

Беата Спринклс. Почему бы вам не принять во внимание ее кандидатуру? В любом случае, могу заверить, что если кто-либо из вас захочет поставить на их ночь с Блэком, вы не прогадаете. Эти отношения, приправленные шальной связью Спринклс и Малфоя, а также неожиданным приглашением Сириуса Нарциссы на бал, вызовут гораздо больше откликов в сердцах студентов.

С уважением, Ремус Люпин».

Ремус вздохнул, пару раз перечитал письмо, нашел его немного более официальным, чем требовалось, но исправлять не стал. Главное, что он хотел сказать — он сказал. По мнению Ремуса Спринклс слишком часто выходила сухой из воды, а Сириус... вот и посмотрим, кто будет смеяться последним!

Ремус поморщился, сам поразившись степени своего коварства, но, вспомнив, сколько раз его собственные друзья разыгрывали его, успокоился.

«А, была не была! Сколько можно оставаться тихим и скучным Ремусом Люпиным? Пора что-то менять», — подумал он и лег спать, впервые заснув по-настоящему крепким сном, несмотря на не очень чистую совесть.

* * *

Где-то возле школьного замка, рассвет

Руки Сириуса медленно и неумолимо пытались достичь весьма определенной цели — в буквальном смысле разоблачить Беату Спринклс, освободив ее от, как он искренне считал, тесной и неудобной мантии.

Ее губы были горькими, властными, не по-женски требовательными, но Сириус не был удивлен — от страстного темперамента Беаты сложно было ожидать чего-то другого. У Блэка было множество разных девушек, и он часто шутил, что будь хоть одна из них хоть немного похожа на Поттера, он бы уже давно женился. Его предыдущие пассии были красивыми и завораживающими, яркими и безрассудными, ласковыми и трогательными, страстными и загадочными, но они были похожи на драгоценные статуэтки — изящные, притягивающие взгляд, но при ближайшем рассмотрении, недосягаемые и непонятные. А Беата была здесь, рядом. Никогда она не позволяла Блэку почувствовать над ней хоть малейшее преимущество, никогда не сдавала позиций, она держала жесткую дистанцию и сама диктовала правила игры, впрочем, по мере сил. И этот дух соперничества, который был знаком Блэку лишь из дружбы с Поттером, теперь обнаружился в отношениях с девушкой.

На секунду в его голову взбрела мысль — а что будет, если их игра прекратится? Если они оба решат сделать свои отношения «нормальными», такими, как у всех? Ходить за руки, дарить цветы, шоколад на день святого Валентина... Не окажутся ли тогда их отношения лишь иллюзией?

Но целовать Спринклс и думать одновременно о чем-то другом было невозможно. Она не терпела ситуаций, когда все доступное внимание уделялось не ей. У Спринклс были неожиданно горячие руки, и Блэк уже чувствовал их на своей спине, шее, плечах...

— Что?.. Что?! — Сириус по инерции отскочил, но палочка, упирающаяся ему в живот, никуда не делась. — Какого черта?!

— Я сказала, что отомщу? — невинно поинтересовалась Беата. — Кажется, да. Мне безусловно очень понравилось с тобой лобызаться Блэк, но... принципы важнее.

— Ты что задумала? — Сириус попятился.

— Мало того, что посмел променять меня — меня! — на какую-то там скучную Нарциссу, — Спринклс фыркнула, — так сегодня ты еще посмел сыграть на моем единственном страхе. Разве так поступают джентльмены?

Беата надвигалась на Блэка, делая шаг за шагом, и с удовольствием наблюдая за его напряженным лицом.

«Нет, — внезапно подумал Сириус, — эта игра никогда не закончится».

— И что же ты собираешься делать? — с усмешкой спросил он, не желая выдавать своего волнения.

— Хм... — Беата притворно задумалась. — Боюсь, я не буду оригинальной. Оглянись.

Сириус осторожно обернулся, не выпуская Беату из поля зрения, — перед ним высилась стена Больничного Крыла, а именно — окно, не столь давно захлопнутое Малфоем.

— И?

— Лезь.

— Что?!

— Лезь, — беззаботно произнесла Беата. —Малфой будет рад тебя видеть. Или желаешь попасть к нему в руки связанным?

— Спринклс, — Блэк заискивающе улыбнулся, — давай договоримся по-хорошему, а?

— Лезь.

— Нет, ты просто подумай — сейчас ты мстишь мне, завтра — я тебе. Это же будет продолжаться бесконечно.

— Лезь.

— Тем более всегда можно найти устраивающую нас обоих цену.

— А меня все устраивает, — хмыкнула Беата. — Лезь, я сказала!

Сириус что-то проворчал себе под нос, и, горестно вздохнув, попробовал открыть окно снаружи — то со скрипом распахнулось внутрь палаты.

— Малфой! — крикнула Беата. — Он весь твой! — И, повинуясь движению ее палочки, Блэк, не ожидавший подвоха, элегантно влетел в окно. Ставни захлопнулись.

Принц, наблюдавший за происходящим с соседней ветки, одобрительно ухнул.

— Ну разве я не умница? — довольно спросила саму себя Беата и беззаботно направилась к школе, на ходу одергивая мантию.

Визги, крики, переругивания и грохот, доносившиеся из Больничного Крыла, радовали ее коварную слизеринскую и... совсем-совсем немножко влюбленную в душу.

Шалость удалась!