Либра (гет)

Когда Лили и Джеймс вернулись в гостиницу, ребята уже заканчивали свой завтрак.

Аллин сразу же пронзила Лили своим грозным взглядом, но Эванс лишь улыбнулась ей, стараясь вести себя как обычно.

— Почему так долго? — тут же спросила Розье, когда Джеймс подошел, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Автобус застрял посреди дороги. Какая-то авария, — сказал он, хватая из корзинки теплую булочку.

— Вот еще один минус в жизни маглов, — сказала Марлин, размахивая своей ложкой с овсянкой. — Если летишь на метле, то никаких тебе аварий, никаких... как их там?..

— Пробок? — улыбнулась Лили.

— Точно! Пробок! Да и название какое дурацкое!

— А еще можно передвигаться на летающих мотоциклах, — с тоской в голосе сказал Сириус.

— Ты же понимаешь, что такую махину мы бы с собой не утащили? — усмехнулась Аллин, которая немного расслабилась, ощущая присутствие Джеймса рядом.

— Понимаю, — закатил глаза Сириус. — Просто я так соскучился по своей детке...

— Кстати, я предлагаю немного размять кости в Лондоне, — живо начала Марлин. — Проведем турнир по квиддичу у тебя во дворе, Сириус. Как вам идея?

— Я только за! — радостно крикнул Джеймс, откидываясь на спинку стула. — Со времен Хогвартса квоффл не кидал!

— Квиддич? — нахмурилась Лили.

— Да, — сказал Питер, который незаметно подкрался к ней с кружкой кофе в руках. — Такая игра у волшебников.

— Самая крутая игра в мире, — поправил его Джеймс.

Марлин весело засмеялась.

— Узнаю моего капитана!

Блондинка подмигнула, заставляя Джеймса засмеяться.

— Эта троица была игроками сборной Гриффиндора в Хогвартсе, — сказала Аллин. — Я помню, как однажды МакКиннон кинула квоффл прямо в голову нашему вратарю. Всю остальную игру мы провели с пустыми воротами.

Девушки засмеялись. Это был редкий момент их единения. Если не первый на памяти Лили.

— Я помню, — пропела Марлин. — Это был Клаус Нотт. Он не позвал меня на прием у профессора Слизнорта. А мы с ним тогда встречались уже две недели!

— Я не думал, что ты встречалась со слизеринцем, — скривился Сириус, поворачиваясь к МакКиннон. — Ты понимаешь, что ты предала мои гриффиндорские чувства и всякое уважение к тебе?

Марлин весело засмеялась, отодвигая от себя пустую тарелку.

— Он был довольно милым. Да и что мне было делать? Ждать тебя?

— Поверь, оно бы того стоило, — Сириус подмигнул и опустил свою руку на плечо девушки.

Марлин закатила глаза, но руку не скинула.

— Всем привет, — раздался голос спускающегося с лестницы Ремуса.

— Привет! — хором отозвались ребята.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лили, вглядываясь в серое лицо друга.

Рем внимательно посмотрел на нее и пожал плечами.

— Вроде неплохо. Теперь можно что-нибудь проглотить, — сказал он, усаживаясь за стол.

— Я принесу что-нибудь, — сказала Марлин и поднялась на ноги, скидывая с себя руку Сириуса.

— Спасибо, — бросил Рем ей вслед. — Джеймс, ты купил билеты?

— Да, — ответил он, поглаживая карман брюк. — Дело сделано!

— Я буду рад скорее отсюда уехать, — сказал Рем, подпирая голову кулаком. — Хочется хотя бы на пару дней попасть домой перед тем, как нас снова отправят на край света.

Лили нахмурилась. Она пока не видела Ремуса таким ворчуном. Парень сразу схватился за кружку кофе, которую ему принесла Марлин. Люпин сделал небольшой глоток, чтобы не обжечься, так и не поднимая ни на кого глаз.

— Нужно собрать вещи, — сказала Аллин, вставая. — Джеймс, тебе лучше пойти со мной. Я не собираюсь копаться в твоих грязных носках.

— А я думал, что это входит в твои обязанности.

Сириус подавился смешком, когда Аллин посмотрела на своего парня уничтожающим взглядом.

— Я надеюсь, что это была шутка, Поттер.

— Конечно, милая, — усмехнулся он и поднялся на ноги. Он приобнял ее за талию и поцеловал в щеку. — Мои носки — это мое дело. Так же, как и твои волосы в сливе.

Ребята громко засмеялись.

Вот только Лили было не до смеха. Грязные носки, волосы в раковине... все эти гадкие мелочи, которые так сильно сближали людей.

— Тогда и я пойду, — сказала Марлин, хлопая в ладоши. — Питер, Сириус, вы со мной?

— Ты хочешь нам помочь? — спросил Хвост.

— Вроде того. В прошлый раз вы чуть было не забыли посылку для Дамблдора. За вами нужен глаз да глаз!

— Слушаюсь, мамочка, — сказал Сириус и поплелся за Марлин вместе с Питером.

Рем отпил из своей кружки еще раз и посмотрел на задумчивую Лили.

— А ты почему не идешь собираться?

— У меня не так много вещей, чтобы собирать их целый день, — с грустной улыбкой сказала она. — Я всегда путешествую налегке.

Новый ком застрял в горле. Она вспомнила свое первое «путешествие» из родного дома в Лондон. Вспомнила холодный автобус, который нагревался вместе с утренним воздухом. Даже чувство той пустоты снова посетило ее.

— А ты? — спросила она.

— Я собрал все еще вчера вечером, — сказал он.

— Я думала, что тогда тебе уже стало плохо, — удивилась Лили.

— Так оно и было. Мне помогала Констанс.

Брови Лили резко взлетели вверх.

— Констанс? Поэтому ее вчера не было всю ночь? Она была с тобой? — губы девушки стали растягиваться в улыбке.

— Вроде того. Мы говорили с ней... — Рем сморщился и сделал еще один глоток, словно пытался оттянуть время. — Она просила меня написать ей, когда мы будем в Лондоне.

— Зачем?

— Она хочет, чтобы я поговорил с Дамблдором. Ей и Пэм нужно найти новое убежище, пока они не придумают план мести тем оборотням.

Лили наклонилась чуть вперед и внимательно посмотрела в глаза Лунатика.

— Мне кажется, что ты что-то не договариваешь.

— Все в порядке, Лили, — с ноткой раздражения в голосе сказал Ремус.

Эванс снова отодвинулась от него, не узнавая добродушного Рема. Сейчас перед ней сидел слишком раздражительный молодой человек, которого можно было вывести из себя одним неверным движением.

— Прости, — поспешил сказать Ремус. — Просто... сложно вести себя нормально, когда тебя всю ночь...

— Понимаю, — Лили улыбнулась. — Тебе не нужно извиняться.

Люпин выдохнул и вернулся к своему кофе. Бледность стала медленно сходить с его лица.

* * *

— Всего лишь одна сумка? — спросила Марлин, поднимая багаж Лили в одной руке. — Мне казалось, что я купила тебе больше вещей...

— Все хорошо, — улыбнулась Лили, забирая сумку у Марлин. — У меня есть одежда, зубная щетка и свое полотенце. Больше мне ничего не нужно.

— Кстати, насчет полотенец, — сказала Марлин, закусив губу. — Мне они понравились здесь...

— Марлин?!

— Что? — нахмурилась блондинка. — Я возьму всего одно. Они не обеднеют.

— Это же...

— Воровство? Нет, — улыбнулась МакКиннон. — Просто я... коллекционер.

— Клептоман! — нервно усмехнулась Лили.

— Нет же! Я просто собираю сувениры из всех мест, где мы были. Чтобы в старости было что показать своим внукам.

Лили засмеялась.

— С ума сойти!

— Не вижу здесь ничего плохого, — сказала Марлин, сдергивая полотенце с крючка в ванной. — Кстати, возьми деньги у меня в сумочке. Купи внизу упаковку ирисок. Они мне понравились здесь.

— Хорошо, — вздохнула Лили, доставая из сумочки подруги несколько серебряных монет.

Спуская по лестнице, Лили все отчетливее слышала крики в холле.

— Вы должны отдать мне это!

— Извините, мисс, но это местная реликвия, — верещала старая миссис Бродчистер. — Мы не можем отдавать ее кому-то. Она должна остаться в гостинице!

— К черту вашу захудалую гостиницу! — Констанс так сильно ударила по деревянной стойке регистрации, что та хрустнула и прогнулась. — Если ты сейчас же не отдашь его мне, я вырву твой позвоночник и скормлю его дворовым собакам...

— Что здесь происходит? — вмешалась Лили, поравнявшись с вампиром.

Констанс резко повернулась к ней, пронзив взглядом. Ее голубые глаза были безумны. Ноздри девушки расширялись, выпуская горячий воздух.

— Эта мисс хочет, чтобы я отдала ей письмо последнего хозяи...

— Я не хочу, я требую, если ты еще этого не поняла! — рычала Констанс. Сейчас только стойка отделяла ее от бедной старушки, которая продолжала отважно стоять на своем. — Оно принадлежит мне, как и все в этом чертовом доме!

Лили замерла на месте, как и миссис Бродчистер, пока Констанс тяжело дышала, сжимая ладони в кулаки.

— Я — Констанс Уилкс. Дочь Алана Уилкса — последнего хозяина этого поместья. Сестра Бенджамина Уилкса. И если сейчас же ты не отдашь мне это письмо, я разнесу все здесь к мерлиновой матери.

Лили смотрела на Констанс во все глаза. Та самая пропавшая сестра, на чьи поиски отправился Бенджамин. Та, которую так и не нашли.

Миссис Бродчистер была удивлена не меньше Лили. Она стояла на месте, боясь пошевелиться.

— Что случилось? — раздался голос Ремуса за их спинами.

— Я хочу получить то, что принадлежит мне, — прошипела Констанс, бросая взгляд на письмо в рамке. — Они превратили жизнь моей семьи в рекламу! В страшилку для постояльцев!

— Так ты одна из Уилксов, — тихо сказал Рем, оглядывая вампиршу. — Я должен был догадаться. Миссис Бродчистер, вы в порядке?

Старушка медленно кивнула и посмотрела на своего спасителя умоляющим взглядом.

— Вы ведь не возражаете, если письмо останется у своего законного владельца? — спросил Ремус.

Бродчистер быстро закивала головой.

Не дожидаясь больше ни секунды, Констанс сорвала рамку с письмом со стены и убежала наверх, когда никто даже глазом моргнуть не успел.

Лили повернулась к Ремусу, забыв о ирисках для Марлин.

— Получается, что она та самая сестра Бенджамина? И это ее дом? — бубнила Лили. — Вот это поворот событий...

— Получается, что дом принадлежит ей? — спросил Рем у старушки, которая все еще пыталась прийти в себя.

— Нет... не знаю...

— Дело не в доме, Ремус, — сказала Лили, глядя на лестницу. — Ей важно совсем другое.

Рем поджал губы. Каждый чувствовал себя неловко сейчас.

Первой из оцепенения вышла Лили.

— Мы должны поговорить с ней!

— Не советую. Разъяренный вампир...

— Сейчас она не вампир. Она сестра, которая нашла весточку от брата, который умер сотни лет назад! Мы должны поговорить с ней.

Ремус вздохнул и кивнул, соглашаясь.

Лили схватила его за руку и потянула наверх, в комнату Пэм и Констанс.

Эванс постучалась два раза, но даже не стала дожидаться ответа.

Констанс сидела на кровати, читая письмо уже десятый раз. Кровавые слезы катились по ее щекам, пока она разглядывала мелкий почерк.

Пэм стояла у окна, глядя на вечернее небо, покрывающееся звездами. Вид у Создательницы был недовольным. Она совершенно точно была не рада визиту гостей.

— Как ты?..

— Не трогай меня, Лили! — выкрикнула Констанс, прижимая письмо к груди, словно боялась, что его отберут.

— Просто расскажи нам, почему ты так... взбесилась, — мягко сказал Ремус. С утра он снова смягчился, пытаясь подобрать нужные слова.

Конни подняла на парочку свои голубые глаза, обрамленные алыми лужами.

— Мне все равно на этот дом, на то, что каждый день в место, где я провела свое детство, приходят новые люди, занимаются любовью на постели моих родителей, засыпают пьяными на полу в моей спальне, но когда они осмеливаются вывешивать письмо моего младшего брата отцу, как какой-то трофей... — ее лицо обезобразилось. Изящные черты исказила злоба.

Рык вырвался у нее из груди, и она сильнее прижала к себе письмо.

— Я бросила моего брата, оставив его сквибом! Из-за меня его магия так и не проявилась! А я оставила его! Оставила!

Констанс упала на кровати, зарываясь лицом в подушки. Под ее пальцами рвались покрывала.

Лили хотела чем-то помочь, но не знала, что делать. Можно ли просто взять и успокоить вампира, обняв его за плечи?

Пенелопа, скривившись, посмотрела на свое дитя.

— Я думала, что ты уже закончила с этим, — холодно сказала Пэм. — Я говорила тебе, что я следила за ним, пока ты училась быть вампиром. Он переехал в Лондон, завел семью...

— Его ждала совсем другая жизнь, — хрипела Конни. В один момент из грозного вампира она превратилась в маленькую, капризную девочку. — Он должен был стать великим волшебником!

— Магия либо есть, либо ее нет! — повысила голос Пэм. Женщина стала медленно подходить к кровати. Лили схватилась за рукав Рема, боясь гнева Пэм. — Ты не виновата в том, что мальчишка родился сквибом!

Констанс ничего не ответила, громко всхлипнув.

— Ее брат умер стариком, как она и хотела! — рычала Пэм, глядя на Рема и Лили. — Я сдержала свое обещание. С ним не случилось ничего плохого!

— Ты не дала мне встретиться с ним и все объяснить...

— Ты помнишь себя, Констанс? — прикрикнула Пэм. — Тебе было бы все равно, что он твой брат! Ты бы выпила его, как и всех остальных! Тебе напомнить, скольких детей ты...

— Хватит! — громко приказал Ремус.

Лили крепче прижалась к нему.

— Хватит, — уже спокойней повторил Ремус. — Можно нам побыть с ней?

Пенелопа смерила Ремуса злым взглядом и снова повела носом, скорчившись.

— С радостью покину вас. Я не буду больше терпеть эту неблагодарность.

Женщина вылетела из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.

Констанс показала свое испачканное лицо. Она села на кровать и еще раз посмотрела на измятый пергамент в руках.

— Бенджи... мой храбрый мальчик...

Она снова тихо заскулила.

Лили больше не могла сдерживаться. Она с опаской подошла к вампирше и села рядом с ней на колени. Эванс медленно опустила свою ладонь на ее запястье. Конни дернулась, но тут же обмякла, чувствуя тепло девушки на своей коже.

— Пэм говорила, что он ищет меня. Я хотела увидеться с ним. Я бы сдержалась... Ведь он — мой брат... — она вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Был им. Но Пенелопа сказала, что я не могу его видеть. Я знала, что он злится на меня. Я должна была найти способ попрощаться с ним, но я...

— Это уже не важно, — мягко сказала Лили, крепче сжимая запястье Конни. — Ты знаешь, что он прожил долгую жизнь. У него была своя семья.

— Все однажды уходят из дома, — добавил Ремус, подходя ближе. — Нас здесь целый отряд, — Констанс попыталась усмехнуться. — Он просто сделал то, что должен был.

— Как настоящий мужчина, — кивнула Констанс, разглядывая письмо снова и снова.

Она снова вытерла слезы ладонью и глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями.

— Мне нужно попросить прощения у мамы. И... у меня есть просьба. Обещайте, что выполните ее, как только приедете в Лондон.

— Конечно! — оживилась Лили. — Что угодно...

— Вампирам нет дороги в общество. Нам нельзя выходить днем, а жажда мучает нас круглые сутки. Найдите могилу Бенджи. Все, что можно. В библиотеках, на улицах, в газетах...

— Хорошо, — сказал Ремус, обрывая поток ее слов. — Мы сделаем это.

— Да, — подтвердила Лили и улыбнулась вампирше. — Мы найдем его.

Констанс взмахнула длинными ресницами и посмотрела на Ремуса. Парень не отрывал от нее глаз, словно попал под ее гипноз.

— Спасибо, — сказала Констанс и снова тихо заплакала.