Новое Начало – Альтернатива. Часть I - Возрождение Дракона, не только... (гет)

Малфой и Снейп шли всё дальше, но неясно было, куда: в том направлении не было ничего, кроме леса и озера. Однако они, видимо, хорошо знали цель своего путешествия, потому что уверенно выбирали путь среди сети тропинок, идущих вдоль озера. Постепенно тропки исчезали или сворачивали в сторону, а деревьев вокруг становилось всё больше: путники вступили в Запретный лес. Пройдя ещё около полмили, они остановились на довольно большой поляне неподалёку от границы леса.

Гриффиндорцы замерли, ожидая, что же будут делать Снейп и Малфой в столь странном и мрачном месте.

— Дай взгляну, — Малфой протянул руку, и алхимик кинул ему свой шест. — Хм-м… дерево неплохое, и баланс выверен гораздо лучше, чем в прошлый раз… Но далеко не идеал.

— А что ты хочешь? Аэласс’хара Валькери, бесспорно, лучше, но он стоит несколько сотен тысяч лонохарских злотых, — немного сварливо отозвался Снейп. — А трансфигурация никогда не была моим коньком.

— Замолчи, зануда, — весело фыркнул Малфой. — Готовься.

Снейп вздохнул со страдальческим видом и быстрым движением скинул с плеч плащ, под которым оказался чёрный костюм вроде того, какой носили охотники в веке этак четырнадцатом: короткий камзол и штаны, заправленные в сапоги из мягкой кожи. Малфой, не спеша, расстегнул застёжку собственного плаща. Его костюм во многом напоминал снейпов, за тем исключением, что его украшали вышитые серебряной нитью драконы.

— Начнём, — посерьёзнел слизеринец и стянул свои длинные волосы в хвост. Снейп последовал его примеру. — Сегодня я немного расскажу об ином виде посохов. Смотри…

Он вытянул трость перед собой и сосредоточился. Внезапно контуры предмета начали дрожать и расплываться, постепенно изменяясь. Через пару секунд в руках Малфоя был шест из чёрного дерева, на концах отливающий серебром.

— Это боевой посох, — начал Малфой. — От обычного он отличается тем, что на его концах есть утолщения — или, как в моём случае, утяжеления металлом. Это позволяет развить большую скорость вращения, что ведёт к увеличению силы удара, но при этом посох становится более своенравным, и для управления им нужен немалый опыт. Тебе пока ещё рано иметь подобную игрушку, поэтому разберёмся с тем, что есть. Начнём с прокрутки. Давай.

Снейп кивнул и начал вращать шест, причём с немалой долей сноровки.

— Слышишь звук, который он издаёт? — вопрос Малфоя был риторическим: только глухой не смог бы услышать монотонного мерного гудения. — А теперь вращай с максимальной скоростью, на которую способен.

Звук становился всё выше и выше, пока не замер на одной ноте — видимо, это был предел возможностей Снейпа.

— Достаточно. Запомнил его? — дождавшись кивка алхимика, Малфой продолжил: — В Лоно Хара это называют «тональность». Тональность посоха, меча, топора — любого вида оружия. Чем выше тональность, тем больше скорость движений, а соответственно, сила удара. А вот моя тональность…

Серебро сверкнуло в лучах молодой луны, когда Малфой начал вращать свой посох. Всё быстрее и быстрее двигались его руки, уже нельзя было различить шеста — всё слилось в неясное зыбкое марево; звук становился всё выше, всё пронзительнее, уже выходя за пределы слышимости человеческого уха…

— Это считается хорошей тональностью, — невозмутимо заметил Малфой, когда вращение прекратилось. — У Валькери она намного выше; она может добиться эффекта «молчаливого удара», когда оружие двигается быстрее скорости звука, но она не единственная, кто это может. Я — пока не могу. Но уже близок к этому.

— В таком случае, мне конец, — мрачно заметил Снейп.

— Ерунда, — отмахнулся Малфой. — Сила удара, конечно, важна, но не забывай: чрезмерная мощь может повредить и нападающему. Часты случаи, когда слишком сильный удар посоха вёл к вывихам рук, изредка даже их отрыву, не говоря уж о растянутых мышцах, переломах костей и прочих неприятностях. — Он ухмыльнулся. — Валькери говорила, что умение сражаться с помощью посоха, да и вообще любого оружия — как секс: если нет мастерства, то ни размер, ни скорость не помогут.

Рон с Гермионой, скрывающиеся под мантией-невидимкой, порозовели от смущения при этом замечании, Гарри улыбнулся уголком рта, а Снейп… Снейп весело хмыкнул:

— Да, сравнение в стиле нашей дорогой Леди. Что ж, она всегда говорила, что я быстро учусь…

— Вот и испытаем, — отозвался Малфой. — Но прежде чем переходить к базисной технике ведения боя, нужно сначала посмотреть физическую подготовку. Сальто сделать можешь? Или хотя бы фляк?

— Что сделать? — переспросил Снейп, растерявшись, точно студент, которого он внезапно вызвал на своём уроке.

— Вопрос снимается, — задумчиво проговорил Малфой, — твои возможности мне ясны… Вот только как тебя тогда, спрашивается, учить? Про растяжку, заметь, я даже не упоминаю. Извини, мon ami, но в этом я тебе ничем помочь не могу: гибкость ты должен развить сам. Даю тебе на это две недели. Не больше. Справишься — продолжим обучение, нет — будешь отгонять своим посохом мух. Если, конечно, наловчишься.

— Что именно нужно сделать? — сухо уточнил Снейп, внимательно глядя на Драко.

— Ну, для начала, ты должен уметь проделать…

Слизеринец положил свой посох на землю, отступил на несколько шагов и внезапно метнулся вперёд, делая сальто, затем второе, третье… с силой оттолкнувшись от земли, изменил направление движения, сделал тройной переворот в воздухе назад и приземлился на то самое место, откуда начал свой акробатический этюд.

— …нечто вроде этого, — невозмутимо закончил он, убирая со лба выбившуюся из хвоста прядь волос.

— Угу, — кивнул Снейп, буквально источая скепсис. — За две недели. Самостоятельно.

— Восхищен твоей мудростью! — Малфой не удержался от колкости. — Понять всё с полуслова!.. — Он резко посерьёзнел. — Знаешь, в древности говорили: не смотри на дело, как на трудное, и в итоге оно не будет трудным. Всё не так сложно, поверь мне. Поработай над растяжкой, гибкостью позвоночника и мускулатурой рук и пресса, и на первое время этого будет достаточно. За две, недели, конечно, ты всё не успеешь — но начало будет положено, и я, по крайней мере, смогу начать обучение, а тем временем ты будешь продолжать заниматься своим телом. Ну а пока…

— Что значит, «пока»? — насторожился Снейп. — Этого тебе недостаточно?

— Разумеется, нет, но я не об этом. Валькери попросила дать тебе несколько уроков аниморфизма. Как ты на это смотришь?

— У меня нет способностей к анимагии, — медленно и словно с усилием произнёс алхимик. — Я пробовал и раньше, но…

— Постой, но это же совсем разные вещи! — искренне изумился Драко. — Совершенно иная магия и принцип! В анимагии ты изменяешь свой облик с помощью сперва зелий, затем заклинаний, под конец можешь обходиться без палочки — но суть в том, что это насилие над природой, потому-то это умение столь редкое: нужно быть исключительным идиотом, чтобы так издеваться над собственным организмом. — Снейп на это замечание только хмыкнул. — Аниморфизм — это нечто совершенно иное. Ты выпускаешь свою внутреннюю сущность, позволяя ей завладеть тобой и придать телу такую форму, какую оно само хочет. Поэтому в Лоно Хара так много аниморфов: чтобы научиться этому, нужно лишь уметь прислушаться к себе, а лонохарцы гораздо более преуспели в этом, нежели люди.

— То есть, я могу… — неуверенно начал Снейп.

— Без сомнения, — кивнул тот. — И я готов всю жизнь одеваться в красное с золотым, если у тебя окажется меньше двух аниформ.

— Не вздумай! Ты опозоришь Слизерин перед всеми факультетами! — усмехнулся Снейп.

— Я от своих слов не отступлюсь, — гордо вскинув голову, ответил Малфой. — Если желаешь, можем начать обучение уже сейчас.

— Без подготовки? — недоверчиво спросил Снейп.

— Она и не нужна, — отмахнулся Драко. — Но должен сразу предупредить: это умение довольно своенравно. Если ты будешь испытывать очень сильные эмоции — гнев, страх, ненависть, страсть — превращения могут происходить независимо от твоего желания. Поэтому аниморфы больше всего боятся безумия: это ведёт к потере контроля над собой. Лишь немногие сильные чувства способны не вызывать спонтанных превращений — например, любовь. Хотя со временем подобные негативные эффекты сглаживаются, а лет через сорок-пятьдесят и вовсе исчезают, всё равно поначалу это приносит много неприятностей. — Он немного помолчал. — И потому я должен тебя спросить: хочешь ли ты научиться аниморфизму? Зная, что это может принести неудобства?

— А с тобой случалось нечто подобное? — спросил Снейп. — Когда твои превращения выходили из-под контроля?

— Да, — медленно кивнул Драко. — Изменения были частичными, но всё равно я не мог их контролировать. Точнее, просто не замечал, что превращаюсь. Итак, твой ответ?

— Я согласен, — твёрдо сказал алхимик.

— Уверен? — тихо спросил Драко. — Обратной дороги не будет: если ты начал обучаться, то придётся довести это до конца, иначе так навсегда и останешься наполовину превращённым.

— Знаешь, Рихар, — печально усмехнулся Снейп, — всю жизнь я мечтал быть анимагом. И не мог. Даже этот слизняк Петтигрю смог, а я — нет. Не помогли ни зелья, ни заклинания.

— Потому что твоё тело сопротивлялось этому, — Малфой задумался. — Видимо, ты неверно избирал аниформу. Для начала нужно узнать, какой облик — твой. Попробуем?

— Хорошо, — кивнул тот. — А каким образом?

— Для начала расположимся поудобнее, — Драко щёлкнул пальцами, и влажная от изморози земля на поляне моментально высохла. — Присаживайтесь, профессор.

— Прямо на землю? — поморщился Снейп.

— Боишься застудиться? — хмыкнул Драко. — Уж извини, я не Гео’сар, травку обеспечить не могу.

— Жаль, — вздохнул Снейп, и, усевшись на колени, скрестил руки на груди. — Ну?

— Не спеши, — Драко сосредоточился. — Закрой глаза.

Снейп послушался. Мрак принял его в свои объятья, и он услышал голос Вольдерихара, доносившийся, казалось, откуда-то издалека, мягко обволакивавший его со всех сторон, проникающий в самые сокровенные глубины разума.

— Ты должен понять, кто ты. Заглянуть в собственную душу. Сосредоточься. Лишь тогда ты сможешь увидеть свою истинную сущность.

Мрак сгустился, когда Снейп попытался последовать совету Рихара, создавая препятствие на пути взгляда алхимика, точно живое существо, охраняющее свои владения.

— Кто ты? — тихо спросил голос.

— Мрак, — ответил Северус и внезапно почувствовал, что гнёт темноты исчез, оставляя ощущение полёта, свободы, силы.

— Кто ты? — повторил вопрос Рихар.

— Воздух, — прошептал Северус.

Мрак, теперь уже не плотный, как раньше, а лёгкий и текучий, начал собираться в крупный сгусток, постепенно меняющий форму, становясь чем-то знакомым… Снейп не мог понять, чем именно…

— Кто ты? — в третий раз спросил Вольдерихар.

И внезапно Северус узнал этот образ. Чем-то родным, далёким веяло от него… воспоминание о единственном любимце, которого безжалостно убил его отец, когда он был ещё ребёнком…

— Ворон, — уверенно ответил Снейп. — Я — ворон.

Видение исчезло, и вновь пришла тьма, но в этот раз она не была живой; исчезло присутствие чужого разума, и только где-то в самой глубине души Северус чувствовал чьё-то незримое присутствие.

— Можешь открыть глаза, — голос Малфоя звучал устало.

Северус глубоко вздохнул и разомкнул веки. Драко, стоящий напротив него, был бледен и стоял ровно лишь благодаря тому, что тяжело опирался на свой посох.

— Быть проводником в чужом разуме очень сложно, — ответил Рихар на невысказанный вопрос. — Это отнимает много сил, а ты ведь ещё и ментальный маг: твои щиты гораздо сложнее снять. Я могу разрушить их сильным ударом — но этого делать нельзя. Итак, первое твоё обличье мы выяснили. Извини, но сейчас у меня недостаточно сил, чтобы продолжить контакт. Отложим до завтра.

— Конечно, — Снейп поднялся и только теперь почувствовал, что тоже неимоверно устал.

— Вот ещё что… когда ты хотел стать анимагом, ты ведь не думал о вороне? — поинтересовался Драко.

— Нет, — признал Северус. — Я хотел быть летучей мышью.

— Я так и думал, — кивнул Рихар. — Ты ошибся, но не совсем. Объясню потом. А вот тебе задание к следующему нашему занятию: выясни кое-что о своих предках. Меня интересует, кто из них был нечеловеком. Временные рамки не ограничиваю. Иди, а я пока немного побуду у озера: нужно восстановить силы.

— Спасибо, Рихар, — тихо поблагодарил Северус и, взяв плащ, неслышно ушёл.

— Не за что, — отозвался Драко.

Он медленно спустился к озеру, чья гладь расплавленным серебром поблескивала в лунном свете, и, сев на камень у воды, надолго задумался, ощущая, как в его тело вливается поток жизненных сил, передаваемых ему водной стихией.