Будь мужчиной, Лань Чжань (гет)

Детей они увидели намного раньше, чем рассчитывали, но встреча с ними в этом гиблом месте отнюдь не радовала, потому что эти не в меру храбрые недоросли умудрились надышаться трупного яда, отбиваясь от толпы невесть откуда взявшихся лютых мертвецов. Такой прорвы ходячих трупов Вэй Усянь не видел со времён штурма Безночного города. Можно подумать, что лютые мертвецы со всей Поднебесной внезапно решили переселиться в город И, словно шли на зов Тигриной печати.

Убедившись, что Лань Сычжуй не пострадал, Лань Чжань задержала взгляд на Лань Цзинъи, который был одним из умудрившихся вдохнуть отравы. Вэй Ину показалось, что на миг на её лице отразилась тень тревоги. Странно, с чего ей беспокоиться за этого мелколаня? Вроде, ленточка на нём с облачным узором, значит, из главной ветви клана, но нифига неясно, кем он ей приходится, и с чего она так за него переживает.

Вскоре Вэй Усяню стало не до размышлений об этой загадке, потому что нахлынула новая волна лютых мертвецов, и им с Лань Чжань пришлось разделиться. Она взялась за гуцинь и принялась играть мелодии, останавливающие нечисть, а Вэй Ин поспешил увести молодняк в безопасное место, где можно было бы оказать помощь пострадавшим.

Обнаружив дом, наиболее похожий на жилой, Вэй Ин отыскал на кухне клейкий рис и занялся приготовлением самого примитивного противоядия. Естественно, в процессе варки не удержался и сыпанул перца на свой вкус. Ну, подумаешь, немного жжёт в желудке и пожар во рту? И чего, спрашивается, кривиться и называть его варево ужасным? Один Цзинъи, лапушка, с удовольствием съел свою порцию и даже попросил добавки. К тому времени Вэй Ин уже успел поровну разделить содержимое котла между отравившимися, поэтому там ничего не осталось. Но он был так рад, что среди Ланей нашёлся любитель острого, что обещал при первой же возможности приготовить мелкому такого же риса и угостить своими любимыми жареными куриными крылышками с сычуанским перцем, как только они доберутся до цивилизованной местности. А то ведь сидит, бедолага, на одной пресной траве в своих Облачных Глубинах и оттого ниже всех ростом. Как ни странно, Цзинъи не стал разглагольствовать о том, что не ест животную пищу. И правильно, в таком возрасте жизненно необходимо есть мясо, птицу и рыбу, иначе откуда взять силы?

Забавно было наблюдать, как эти храбрые трусишки, без колебаний кинувшиеся в бой с лютыми мертвецами, испугались безобидного призрака слепой девчушки. Пришлось немного поучить юных адептов уму разуму. Ну, да, немного увлёкся в процессе, есть такое дело. Нечасто ведь выпадает шанс покрасоваться, выступая в роли учителя безупречных Ланей.

А потом появился лжедаоджан, управлявший высокоуровневым лютым мертвецом, и дело приняло прескверный оборот. Если бы не своевременное появление Вэнь Нина, кто-нибудь из мелких мог пострадать. Лань Чжань, словно почуяв неладное, вернулась, чтобы схватиться с Сюэ Яном. Пока эти четверо сражались, Вэй Ину вновь пришлось уводить выводок мелколаней в безопасное место…

Мелкие в этот день наверняка получили столько уроков, сколько вряд ли дал им учитель Лань за всё время их обучения в Облачных Глубинах: как вывести яд при отсутствии противоядия, как прочесть по внешнему виду человека его характер и род деятельности, как допросить безъязыкого покойника, победить коварного злодея и, самое главное — как при этом не сложить буйну голову.

Из происшествия в городе И каждый извлёк свой урок: не суди о заклинателе по одежде и мечу; выясняй отношения с другом, пока тот жив; наибольшее зло не лютые мертвецы, а тот, кто ими управляет; призраки тоже могут быть полезны.

Попрощавшись с даоджаном Сун Цзыченем, который нёс отныне не только свой меч, и спалив немало ритуальных бумажных денег для слепышки А Цин, поведавшей им трагическую историю обманутого даоджана Сяо Синчэня, притихшие Ланята последовали за Лань Чжань и Вэй Ином, которого теперь величали не иначе как «учитель Мо», и это было чертовски приятно.

Усянь с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться при мысли о том, как бы отреагировали дети, узнай они, что их почитаемый наставник Ханьгуан-цзюнь на самом деле женщина. Мелкие же выглядели грустными и даже перестали галдеть. Вэй Ин решил немного разрядить обстановку и начал приставать с расспросами к Лань Ванцзи:

— Лань Чжань, я умираю от любопытства, как ты меня узнала?

— А я умираю от любопытства, отчего у тебя такая плохая память? — ответила та вопросом на вопрос и вновь ушла в себя. Обижается на него, но за что?

* * *

Когда вернулись в Юэ Ян и остановились на постоялом дворе, Вэй Ин, как и обещал, заказал для Лань Цзинъи острые куриные крылышки, и тот с аппетитом принялся их уплетать, удивляя остальных юных адептов ордена Гусу Лань. Лань Чжань же на радостях, что никто из них не пострадал в городе И, расщедрилась и заказала для Вэй Ина несколько кувшинов «Улыбки императора». Если удастся вновь её напоить, то у него будет шанс продолжить неоконченный разговор, решил Вэй Ин и, когда они поднялись в отведенную им комнату, снова предложил ей выпить с ним немного вина.

Лань Чжань без колебаний осушила чарку и сразу вырубилась. А когда проснулась, то стала творить нечто невообразимое — начала играть в догонялки и отвечала на вопросы Вэй Ина только после того, как он её ловил. Она выглядела такой живой и ещё более прекрасной с растрёпанными волосами, блестевшими от возбуждения глазами и слегка порозовевшими щеками.

Первый круг по комнате завершился ответом на вопрос поймавшего её Вэй Ина:

— Лань Чжань, среди этих детей есть твой родной сын?

— Да.

Снова метания по комнате, неловкие прикосновения, когда пьяная Лань Чжань свалила ширму и остановилась, чтобы поднять её.

— Твой сын Лань Цзинъи? — спросил напрямик Вэй Ин.

— Да.

Она вырвалась и снова бросилась наутёк, а Вэй Усянь поспешил за ней, обуреваемый чувством ревности.

— Ну, всё, хватит от меня бегать, ответь: ты любила отца своего ребёнка? — поймав Лань Чжань и не выпуская её из своих объятий, спросил Вэй Ин.

— Да, — Лань Ванцзи, как обычно, не блистала красноречием.

— Что с ним случилось? — спросил уязвлённый Вэй Усянь и, отпустив её, отступил на пару шагов. Почему Лань Чжань морочит ему голову? Ведь нельзя любить двоих. Зачем он ей, если она настолько сильно полюбила кого-то другого, что родила от него ребёнка?

Ресницы прекрасной Лань Ванцзи задрожали, и по щекам внезапно покатились слёзы.

— Умер, — прошептала она, оседая на пол. — Оставил меня.

— Лань Чжань, не плачь, — тут же подскочил к ней Вэй Ин, которому сделалось нестерпимо стыдно за то, что довёл её до слёз, — я рядом и никогда больше не оставлю тебя.

— Не оставишь, — кивнула она и, внезапно сняв свою лобную ленту, связала ею руки Вэй Ина, да так крепко, что при всём желании не освободиться.

— Э-э-э, Лань Чжань, так не пойдёт, я… мне… нужно до ветру, — заныл Усянь. На самом деле он собирался переговорить с Вэнь Нином, но Лань Чжань это было знать необязательно.

— Хорошо. Идём, — согласилась Лань Чжань и потащила его из комнаты вниз, в общий зал, где всё ещё обедали дети. При виде подобной картины младшие адепты от удивления застыли с открытыми ртами, а Цзинъи даже выронил красное от перца куриное крылышко, которое до этого с упоением обгладывал.

Лань Ванцзи провела Вэй Усяня мимо столов во двор и издала вопросительное: «Мгм?».

— Знаешь, Лань Чжань, мне как-то уже перехотелось. Давай лучше вернёмся в нашу комнату, — замялся Вэй Ин.

— Угу, — промычала та и потащила его обратно через весь зал, не обращая внимания на шушукавшихся адептов. При виде их дети притихли, но Вэй Ин всё же успел услышать: «обрезанный рукав» и «спутник на тропе самосовершенствования».

— Ну, что, Сычжуй, у тебя, кажется, второй названный отец нарисовался, — толкнув товарища, выдал Цзинъи. — И ни одной матери.

— Завидуй молча, — цыкнул на него паренёк из какого-то мелкого клана, чьё имя Вэй Ин не сумел запомнить.

— Ой, было бы чему завидовать… — фыркнул Лань Цзинъи. — Мои приёмные родители хоть и не Нефриты, зато и не зануды.

И ведь не постеснялся же нарушить одно из основных правил Гусу Лань, обсуждая и осуждая своего наставника, который на самом деле был его матерью. Стоп. Выходит, Цзинъи не знает, что он сын Лань Ванцзи. Мелкий вполне мог случайно выболтать посторонним этот секрет, чего благородные заклинатели из клана Лань не желали. Стало быть, кто его отец, Лань Цзинъи, тем более не знал.

Лань Чжань с невозмутимым видом прошествовала мимо мелких наверх, таща за собой озадаченного Вэй Усяня.

Поднявшись наверх, она рухнула на кровать и уснула, так и не освободив Вэй Ина, так что наутро у него онемели кисти рук, а запястья покрылись рубцами от врезавшейся в кожу ленты. Кое-что он выяснил прошлой ночью, но многое всё равно оставалось непонятным. Пить с Лань Чжань может быть небезопасно, так что вряд ли он в ближайшее время рискнёт снова её напоить, так что придётся выяснять личность отца её ребёнка другими путями.

Проснувшаяся Лань Чжань с укоризной смотрела на свою ленту на его запястьях.

— Лань, Чжань, я не крал её, правда, правда. Ты сама вчера связала ею мои руки, — поспешил оправдаться Вэй Ин.

— Мгм, — издала та и принялась распутывать мудрёные узлы и растирать его руки. Кто бы мог подумать, что эта ледышка — такая затейница…