Провал первый. Приют (джен)

Дом, в котором остановился приют, не сильно отличался от того, что они оставили в Лондоне. Такое же длинное серое здание, правда, более походившее на барак, чем на заброшенный старинный особняк, который напоминал Лондонский корпус.

Единственное отличие, из-за которого они, собственно, туда и ездили, состояло в том, что рядом находилось побережье и огромное количество воды. Правда, насколько могли видеть ребята, даже при наличии места, где можно было вдоволь накупаться, до статуса "курорта" здешние пляжи явно не дотягивали.

Холодные, каменистые, окружённые отвесными скалами, они скорее представляли для детей опасность, чем место для спокойного отдыха. И тут вставал серьезный вопрос: если даже подростки, впервые оказавшиеся здесь, видели, насколько непригодно данное побережье, то неужели взрослые, бывавшие на нем не один раз, не замечали этого факта?

Гермиона сейчас, кажется, просто боялась заикаться о том, что ей что-то не нравится. Да, смелость — отличительная черта всех гриффиндорцев, но девочке чудовищно не хотелось предполагать самое худшее. Невольно зародившееся подозрение — а не является ли их пребывание здесь преступной халатностью или чем-то гораздо худшим? — первое время буквально отравляло ей мысли.

Выяснилось это не сразу, однако на самом деле все обстояло гораздо проще.

Вывоз детей на природу стоял в числе обязательных пунктов по работе приюта, однако финансирование на это выделялось столь скудное, что побывать где-либо в другом месте возможности просто не было. И на поездки сюда денег бы не хватило, не выдайся однажды администрации "Вула" шанс недорого выкупить подходящее здание недалеко от побережья.

Молодежь мало задумывалась о безопасности, млея от невиданной свободы, получаемой на время поездки, а ребятишки помладше вообще были не особо склонны к анализу — они просто наслаждались жизнью так, как могли. Вот и получилось, что недовольны сменой обстановки оказались одни лишь новенькие... К отсутствию комфорта в самом приюте они уже более-менее привыкли, однако от «отдыха на побережье» ждали большего.

Впрочем, довольны, не недовольны, а не воспользоваться полученным временем было бы глупо.

Они принялись за дело.

Близнецы и Рон за пару дней исследовали окружающую местность вдоль и поперек. Не зря. Рядом оказалось не только побережье, но и крупная сеть подводных и наземных пещер. После совершения сего любопытного открытия мальчишки загорелись идеей основать в какой-нибудь из них настоящую базу, на которой можно будет спокойно укрыться от посторонних глаз, и в пылу энтузиазма в рекордные сроки обнаружили несколько подходящих.

Особенно приглянулась ребятам одна: незаметный вход, узкий туннель наподобие коридора, ведущий в огромную подземную залу, наполовину заполненную водой, посреди которой виднеется островок, попасть на который можно разве что вплавь — просто идеально для тайного убежища.

Теперь компания проводила здесь большую часть времени.

Гермиона и Малфой развлекались тем, что старались как можно симпатичнее и функциональнее обустроить все, до чего могли дотянуться, Рон экспериментировал с защитой, Невилл подумывал о скромненьком пещерном садике, а Фред с Джорджем так вообще не мелочились — сразу взялись за лабораторию для опытов, медицинскую зону и зал для тренировок.

Как они собрались воплощать все эти замыслы в жизнь, никто так и не понял, но близнецы традиционно отказались что-либо объяснять, обещая представить результаты уже через пару недель. Гарри, чье настроение так до конца и не выправилось, по большей части возился с Северусом и Сириусом или в приступах неукротимой энергии принимался метаться от одного члена компашки к другому, помогая решать все возникающие по ходу дела проблемы и вопросы. Малфой об этом его стремлении не уставал ехидно повторять: "Наш Поттер — в каждой бочке затычка", а Рон, согласно сложившейся традиции при малейшей возможности вступать в конфронтации с Драко, никогда не забывал отметить, что: "Вот видишь, Малфой, у тебя Гарри уже "нашим" стал. Значит, действуют его методы..."

Чтобы удобнее было добираться, ребята трансфигурировали и после зачаровали крошечную лодочку, на которой теперь и переправлялись с одного берега на другой.

Кстати, на базе же теперь расположились и различные штучки, что неудобно было оставлять среди приютских: кое-какие запасы близнецов, записи Гермионы, посвященные вещам, связанным с магическим миром, неудачно трансфигурированные предметы, дальнейшее преобразование которых отложили на неопределенное время, и прочие мелочи, которые раньше приходилось прятать по потаенным углам, а после бояться за их сохранность.

Воспитатели и директриса, наверное, уже забыли, как они выглядят, ведь с тех пор, как была найдена эта пещера, ребята в приютском здании разве что ночевали, да и то не всегда. Малышей, правда, первое время еще пытались как-то контролировать, но Гермиона, как девочка ответственная, всегда следила за тем, чтобы ко времени отбоя они оказывались в собственных кроватках, а остальное нянечек не сильно волновало, так что теперь Северуса и Сириуса с чистой совестью отпускали гулять в компании старших.

В общем, ребята и первые дни не скучали, однако еще веселее им стало, когда одним прекрасным солнечным утром Гарри объявил, что пора бы прекращать валять дурака и вновь браться за систематические тренировки.

Невилл и так был в клубе почти с самого начала и отлично знал, что из себя представляют тренировки «Лихих», Драко быстренько объяснили, что к чему, и он, для порядка поворчав на гриффиндорское безрассудство, признал, что идея крутая. Про организаторов же всего этого безобразия и таких же шебутных близнецов Уизли вообще говорить не стоило. Они, как обычно, только рады были «немного развлечься».

Малышам отведена была роль почетных наблюдателей. Драко с Гермионой, отлично сработавшиеся на почве общей любви к порядку и красоте, а также замечательного владения защитными и преобразующими заклинаниями, соорудили для них что-то вроде просторного манежа, выбраться из которого даже у энергичного Сириуса при всем желании бы не вышло. Там было предостаточно места для игр, сна и всего прочего, но маленькие все равно остались недовольны — они-то привыкли к ничем не стесненной свободе действий...

Зато старшие были довольны безмерно. Благодаря этому манежу они теперь могли не волноваться о том, что неугомонные ребятишки, оставшись без присмотра даже на пару минут, сумеют найти себе какие-нибудь неприятности на одно место. Конечно, злоупотреблять таким удобным способом не стоило, ведь брали Сириуса с Севом на свое попечение подростки не для того, чтобы те целыми днями сидели взаперти... Однако на время тренировок он подходил безупречно: дети и не убегут, и шальное заклинание не словят.

Первым делом занялись Драко: Гарри натаскивал его в окклюменции и легилименции, Фред с Джорджем — в основах целительства, Рон гонял по боевке, а Гермиона с удовольствием уходила в теорию и высшую трансфигурацию, с которой слизеринец был пока не знаком. Невилл и тот не пощадил. Заявил, что раз поблизости пока нет растений, с которыми они могли бы работать, он будет знакомить его с дальнейшим курсом школьной астрономии.

В результате уже к концу первой недели Малфой вымотался настолько, что готов был уже просить пощады, но не понадобилось.

Близнецы умотали в Лондон по делам. Им нужны были какие-то материалы, да и на почту заглянуть бы не помешало — мало ли, вдруг ответ на последнее посланное в волшебный мир письмо уже пришел?

Связаться с волшебниками из этого времени ребятам было жизненно необходимо. И пусть первая попытка не увенчалась успехом, они не унывали и продолжали пытаться вновь и вновь.

На то, чтобы отправлять корреспонденцию совиной почтой, пока не хватало средств, но письма прекрасно доходили и по маггловской.

Главной целью был Дамблдор. И хотя любого другого такой способ отправки без сомнений оттолкнул бы, будущий директор Хогвартса славился своей эксцентричностью и непредсказуемостью, а потому вполне мог заинтересоваться отправителями, вместо того чтобы забыть о странном письме. А им того и надо было.

Гермиона напросилась с Фредом и Джорджем. Она страшно истосковалась по хорошей литературе, и хотя мечтам приобрести себе кое-что из книг, продающихся в Косом переулке, похоже, еще долго суждено было оставаться несбыточными, девочка надеялась, что сможет беспрепятственно почитать что-нибудь прямо в магазинах или, что было бы еще лучше, отыскать в магических кварталах какую-нибудь библиотеку.

Гарри, заявив, что Драко требуется отдых, в плотную занялся Роном и Невиллом. Глядя на то, как Поттер гоняет этих двоих, слизеринец понял, что его еще щадили. Менталистика, защита от темных искусств, трансфигурация (правда, ниже того уровня, что давала Грейнджер), чары, маггловская физкультура и-и... кто бы мог подумать — теория зельеварения.

Впервые узрев, как Гарри Поттер старательно опрашивает Уизли и Долгопупса по пройденному материалу за все три курса Хогвартса, Драко в буквальном смысле остолбенел. Как может Поттер, всегда перебивавшийся на этом предмете с «Отвратительно» до «Удовлетворительно», учить чему-то своих друзей? Ладно еще Долгопупса — тот начиная с первого же урока только и делал, что котлы взрывал... Но Уизли?

Однако справлялся Золотой Мальчик Гриффиндора на удивление неплохо.

— Поттер, что же ты раньше с такими знаниями, навыками, теоретической базой по зельеварению, наконец, делал? — не удержался однажды Малфой.

— Жил, Драко, жил, — ответил ему Гарри. — К тому же раньше никакой "теоретической базы", как и мотивации к ее изучению, у меня не было. Твой декан на славу постарался отбить весь интерес к предмету.

Драко бросил задумчивый взгляд на Северуса, который на пару с Сириусом собирал башенку из кубиков.

— И что же сейчас изменилось? — вкрадчиво осведомился он.

— Время, — просто ответил Гарри.

— То есть ты хочешь сказать, что стоило нам перенестись сюда, как все это просто возникло в твоей голове?

— Нет, конечно. Я еще в конце первого курса как следует взялся за учебу и зелья в том числе. Когда понял, что недостаток знаний может стоить жизни не только мне...

— Так почему ты ими не пользовался?

— Не видел смысла. Всегда полезнее держать свои настоящие возможности в секрете.

— Поттер, а ты неплохо прижился бы на Слизерине, — уважительно присвистнул Драко.

— Неплохо, — с бесстрастным выражением лица кивнул его собеседник. Рон с Невиллом хихикнули.

— Но все же, — продолжал настаивать Малфой, — зачем вам это все? Ладно тебе, ты же Избранный, туды-сюды, но зачем вам всем этот клуб, тренировки? Можешь не говорить, что для души, не поверю. Даже квиддич быстро перестает быть забавой и становится делом, обязанностью. А уж с тем, чем занимаетесь вы, клуб давно бы утратил всю свою привлекательность, не стой за ним какая-нибудь глобальная цель.

— Ты угадал, Малфой. — На лице Рона не осталось и следа недавнего веселья. — Если Гарри — Избранный, то мы — его друзья, команда, группа поддержки. Называй как хочешь.

— Мы всегда будем с ним и за него, как бы не вел себя весь остальной мир. Отряд Лихих никогда не бросит своего лидера, — неожиданно жестко добавил Невилл.

— А если мы хотим быть способными оказать Гарри реальную помощь, нужно стать настолько сильными, насколько это вообще возможно. Чтобы с нами считались, — закончил Рон.

Эта нечаянно поднятая Малфоем тема неожиданно болезненно отозвалась у каждого из ребят, но хуже всех, наверное, пришлось самому слизеринцу.

Драко резко вспомнил о взглядах, которых придерживалась его семья и он сам. Отец, разумеется, одобрил бы сына в том, что касалось перенимания новых знаний и нахождения общего языка с героем магического мира. Однако как бы он отреагировал, если бы узнал, с каким удовольствием Драко общается с грязнокровкой Грейнджер и предателями крови Уизли? Конечно, с Роном они по-прежнему больше ворчали друг на друга, чем беседовали, но те дружеские подколки, которыми он обменивался с младшим Уизли теперь, так разительно отличалась от взаимных оскорблений, коими они осыпали друг друга раньше...

А эти разговоры про поддержку Поттера! Еще до конца той страстной тирады, что выдали Уизли и Долгопупс, Драко почувствовал, что всей душой готов встать под знамена Избранного и тоже помогать ему по мере сил и возможностей... Совершенно забыв при этом о том, что в таком случае восстанет против своей семьи.

Понимание того, что, если он только не пожелает рассориться с родителями, как дядя Сириус, они с ребятами в любом случае окажутся по разные стороны баррикад, окатило не хуже ледяного душа. К такому шагу Драко Малфой никогда не будет готов. При любом раскладе.

Гриффиндорцы, кажется, поняли о чем он думает, потому как Поттер вдруг добавил:

— Ты бы никогда этого не узнал, Драко, не окажись мы все в такой ситуации. Хотя бы ради твоей собственной безопасности. Однако что есть — то есть. И раз мы здесь все вместе, то и оставлять тебя в заведомо проигрышном положении было нельзя.

— Я лишь смею надеяться, что понятие хоть какой-то чести присутствует и у слизеринцев и ты не воспользуешься полученным против кого-нибудь из нас, — хмуро дополнил Рон.