Улыбка милосердия под цветущей вишней (гет)

— Вы жестоки, Какаши-сенсей... — Голос Наруто был полон обиды на джонина, который улегся на широкой ветке единственного на всю округу дерева и невозмутимо открыл книжку.

— Не ной, кусотарэ. Все генины выполняют миссии ранга D, тебе об этом уже сотню раз говорили.

— Но это поле такое огромное! А кусты колючие, клоны лопаются десятками!

У Наруто был повод для негодования. Из всех миссий сенсей выбрал самую отвратительную, по сложности она могла сравниться лишь с очисткой канализации. Им нужно было очистить старое поле от зарослей колючих кустов. Эти растения были настолько противны, что крестьяне решили: выгодней заплатить шиноби, они сделают работу быстрее и качественнее. Кусты обладали мощными корнями и длинными гибкими лозами, покрытыми шипами. Простому человеку было очень сложно избавиться от таких растений, ведь, как показала практика, огонь оказался этим кустам не особо страшен.

Какаши-сенсей привёл свою команду на место выполнения миссии и как обычно самоустранился. Так продолжалось уже неделю: седьмая команда брала одну миссию низкого ранга, выполняла её "под присмотром" сенсея, чей взгляд все время упирался в книгу, и расходилась. Хатаке шёл сдавать отчёт, а дети уходили домой. Иногда казалось, что сенсей боится находиться рядом с ними. С одной стороны, это было несправедливо: по словам Шикамару, их сенсей, Асума, выполнял с ними минимум две простеньких миссии в день, и всё остальное время тренировал их. В сравнении с Асумой-сенсеем Хатаке звания "учитель" не был достоин, он вёл себя так, будто ему плевать на детей. Такое отношение задевало. Но, с другой стороны, это было на руку Саске и Наруто, которые начали под руководством Сакуры создавать основу для формирования золотого ядра бессмертия. Они тратили на глубокие медитации всё свободное время. Косвенно, в этом заключалась причина недовольства Наруто: с этими проклятыми кустами он не сможет создать сотню клонов и по-быстрому вычистить поле, как он обычно делал на предыдущих похожих миссиях. Втроём они потратят очень много времени на эти сельскохозяйственные работы, и это время Наруто мог бы занять совершенствованием духа. Он страстно желал обойти Саске в формировании ядра, но сейчас немного уступал ему. Можно сказать, эта миссия была самой больной мозолью дня для Наруто.

Несмотря на свои грубоватые слова и бесстрастное лицо, Саске в глубине души был согласен с Наруто. Все эти кусты пышно зеленели и были усыпаны благоухающими алыми цветами, создавая прекрасный пейзаж. Вот только под листьями и цветами скрывались длинные острые шипы, которые, как Саске проверил украдкой, по крепости казались едва ли не стальными.

Мрачные тучи нависли над генинами, даже во взгляде сенсея возникла капелька сочувствия. И только один человек смотрел на заросшее поле глазами, сияющими восторгом.

Этот запах, цвет, форма листьев, высота кустарников, лёгкий привкус духовной энергии — всё было знакомо Сакуре. В конце концов, когда-то давно, целую жизнь назад, в личных садах Бай Ху росли такие же кусты.

Цинци Шен Сюэ, Шиповник Святой крови!

Духовной энергии в шиповнике Шен Сюэ было так мало, что его вряд ли можно было считать волшебным растением. Однако этот шиповник обладал поразительными свойствами. Все его части, от корней до лепестков и ягод, можно было использовать в алхимии. Толченая кора Шен Сюэ — в крововосстанавливающие пилюли, чай из ягод или лепестков сам по себе был хорошим успокоительным средством, которое больше действовало на душу, выравнивания ток энергии и немного защищая кейракукей от травматических отклонений. Корни шиповника, довольно прочные и толстые, являлись прекрасным материалом для создания мелких амулетов. Сердцевина лоз, истолченная в порошок, могла прикладываться к ранам как заживляющее средство. Но, конечно же, наибольшую ценность части этого растения представляли в разнообразных эликсирах и пилюлях, чаще целебных. Шиповник Шен Сюэ был универсальным ингредиентом, которым можно было заменить самые труднодоступные травы в сложных рецептах, и это влекло за собой лишь незначительное ухудшение качества.

Не смотря на универсальность, сам по себе шиповник Шен Сюэ был достаточно слабым алхимическим реагентом. Ни в одном зелье он не играл главную роль, скорее добавлялся, чтобы уравновесить другие ингредиенты. Однако это свойство делало шиповник Святой Крови уникальным в своей полезности. Во времена расцвета клана Бай алхимики готовы были платить тройной вес золотом за каждую веточку Цинци Шен Сюэ.

Не смотря на то, что шиповник святой крови был низкоранговым духовным растением, его было очень сложно выращивать, и он тоже встречался весьма редко. Но его хотя бы можно было найти, в отличие от цветков, расцветающих раз в триста лет. Этот шиповник использовался в изготовлении редчайших эликсиров, и несколько кустов Цинци Шен Сюэ в саду Бай Ху были гордостью клана Бай.

Тогда Бай Ху очень бережно относился к этим растениям, и ему умеренно приходилось использовать ингредиенты из шиповника Шен Сюэ. Но сейчас! Сейчас перед глазами Сакуры было огромное поле драгоценного растения! Определенно, крестьяне не понимали, что за ценность им досталась. Они, если честно, сами видели эти кусты впервые в жизни, и никто не знал, как этот шиповник сюда попал.

Деревня и поле были недалеко от Конохи, буквально под стенами. Ах, если бы Сакура только знала о таком чудесном поле! Она бы давно очистила всё сама, не требуя никаких денег.

Наруто и Саске порядком удивил восторженный взгляд Сакуры. Её глаза сияли энтузиазмом, который эти двое не понимали. Трудно было поверить, что она просто восхищается видом — это же Сакура.

— Наруто-кун, готовь запечатывающие свитки. Много свитков. Мы должны забрать отсюда всё. — Её голос дрогнул в возбуждении.

Наруто не стал задавать лишних вопросов.

Следуя инструкциям Сакуры клоны приноровились разбирать кусты Шен Сюэ на составляющие. Цветы — отдельно, аккуратно нарезанные кунаем гибкие ветви — отдельно, корни, тщательно отряхнутые от земли, тоже в отдельные свитки. Скрывшись от взгляда сенсея, Сакура поведала мальчикам о шиповнике Святой Крови, отчего их энтузиазм в заготовлении взлетел до небес. Саске не мог упустить ингредиенты для алхимических экспериментов, а Наруто вдохновило свойство этого растения успокаивать дух, что помогало для погружения в глубокие медитации. У джинчурики были проблемы с самоконтролем, ему было сложно успокоиться и сидеть неподвижно. Он не испытывал порывов что-то делать только когда выматывался до состояния безвольной тряпки, но такое положение было совсем не для медитаций. Встретить этот шиповник для Наруто стало большой удачей, ведь он поможет ему не отстать от Саске в совершенствовании.

Какаши с лёгким шоком наблюдал, как исцарапанные, но полностью довольные дети осторожно выкапывают последние молодые кустики и несут их в руках, как настоящее сокровище. Джонин не хотел даже думать, откуда у Наруто столько свитков хранения и зачем его ученики запечатали в них весь мусор. Определенно, эта миссия была самой странной за всё время их знакомства. К сожалению, или к счастью, недолгое.

Три пары глаз, чёрные, зелёные и голубые, сияли чистейшим восторгом. В этот раз даже аккуратная Сакура испачкала лицо. Они завершили миссию в рекордный срок, и Какаши, доведя их до деревни, снова испарился.

Наруто недовольно глянул ему вслед. Впрочем, скоро он забыл о сенсее, погрузившись в трудовые хлопоты. Они садили аккуратно выкопанные молодые кустики шиповника Святой Крови рядом со своим домом и молились, чтобы эти растения прижились. Даже Сакуре не было известно, какие критерии нужны этому шиповнику, чтобы он хорошо рос.

Работа в саду и огороде была привычна для этих троих, поэтому они не сильно возмущались, выполняя миссии, и, к тому же, все заказчики хвалили их за хороший результат. Можно сказать, "огородные" миссии были их основным занятием, они лишь один раз выгуливали собак Инудзука и присматривали за ребёнком торговца. Из всего "курса молодого генина" юные шиноби вынесли, что лучше выйти в одиночку против целой армии, чем присмотреть за капризным маленьким ребенком. Хорошо хоть с собаками так не вышло. Нинкены были духовными зверями, и они, как и обычные звери, подчинялись Сакуре. Все же кицунэ была гораздо выше их по иерархии.

Сакуру интересовал вопрос, куда из этого мира подевались все духи и духовные звери. Может, духовные звери — это биджу? Или призывные животные? Впрочем, где тогда разные духи-вредители или духи-хранители, которые в отличие от духовных зверей всегда находятся на изнанке мира, его призрачной стороне? Можно построить множество предположений, но Сакуре не хватало информации, чтобы решить эту головоломку. Ей нужно было встретить существо, жившее ещё до Мудреца Шести Путей, чтобы получить достоверные сведения. Поэтому она отложила решение этого вопроса до лучших времён.

Наруто ойкнул и чуть не сунул испачканный землёй палец в рот. Саске закатил глаза, тщательно вытер палец Наруто от смешанной с кровью грязи и моментально залечил. Солнечный джинчурики благодарно улыбнулся, и хотя Саске сохранял равнодушно-высокомерное лицо, уголки его губ немного приподнялись в ответ.

Сакура чувствовала необъяснимое тепло, глядя на эту картину. Эти двое, её ученики, практически заменившие ей братьев, были такими живыми и счастливыми, что Сакура сама становилась счастливее рядом с ними. Такое тепло ей не могли подарить даже родители. Эти двое мальчишек, разные как день и ночь, были особенными в сердце Сакуры. Чувства, что она испытывала по отношению к ним, были новыми, неизведанными. Больше чем ученики, больше чем друзья, даже больше чем братья по духу. Сакура, привыкшая к одиночеству, никогда не чувствовала подобного родства с кем-либо. Бай Ху был бесстрашен, он встречал смерть с удовлетворенной улыбкой на лице. Он никогда не испытывал страха, вообще, в принципе. Но Сакура — не Бай Ху. Сакура узнала, что такое страх. Она боялась потерять свою семью, боялась снова испытать эту боль. Она бы умерла десять тысяч раз, если бы это потребовалось для спасения близких людей. Этот страх не лишал воли, не был её слабым местом. Наоборот — это чувство, пусть и было неприятным, помогало ей стать сильнее.

Они посадили колючие кусты и ушли умываться к пруду, который появился на месте полигона в день их теста с колокольчиками. Вода в нём была ледяной: несколько подземных источников пришлось вывести на поверхность, чтобы заполнить эту огромную яму. Сакура вгляделась в своё отражение, рассматривая, хорошо ли она вымыла лицо. Но внезапная рябь пошла по водной глади, а потом до Сакуры долетели ярко сверкающие в лучах солнца брызги воды и смех Наруто.

— Кусотарэ! Я убью тебя! — С этими словами Саске попытался утопить Наруто. Это выглядело забавно: оба стояли на воде, и как бы Саске ни старался запихнуть джинчурики вниз, под тем только самую малость прогибалась водная поверхность, будто вода была и не водой вовсе, а упругим гамаком. В конце концов, когда жажда убийства Саске спугнула птичек с берега, Наруто перестал концентрироваться и резко провалился под воду, вынырнув в другом месте. Он пытался одновременно смеяться и отплевываться, делая вид, что не обращает внимания на Саске, в черных глазах которого так и читалось желание притопить Наруто до потери сознания.

Сакура не присоединялась к развлечениям мальчишек. В её прошлом детстве такому не было места, она не понимала, что эти двое находят в дурачестве. Несмотря на то, что новая жизнь сделала её немного раскованней, от въевшихся в саму её суть привычек и воспитания было трудно отказаться. Ей нравилось смотреть за играми подопечных, но она никогда не испытывала желания присоединиться к ним. Сакура была слишком взрослой для такого, и иногда это удручало.

Глядя на веселящихся мальчишек, Сакура внезапно вспомнила тоскливый вид их номинального сенсея. Она часто замечала, как тот украдкой косится на них с какой-то завистью в глазах. Как он порывается подойти ближе, заговорить, но эти намерения остаются лишь намерениями. Сенсей хотел присоединиться к ним, но постоянно убегал. Он считал себя лишним в их компании.

Сакура умела читать души людей, хоть некоторые вещи были для неё тайной без ответа. Но сенсея она понимала. Ведь когда-то и сама была такой. Человеком, добившимся всеобщего уважения и славы, но в итоге никому не нужным. Герой, знамя, недосягаемый кумир. И никто не понимает, что он тоже человек. Что он бы променял всю славу на избавление от одиночества.

Наруто и Саске не заметили, как Сакура исчезла с берега. Ни одна травинка не шевельнулась под её ногами, неизменные колокольчики на поясе не издали ни звука — настолько плавно двигалась Сакура. Она растворилась в воздухе, будто призрак, оставив мальчишек веселиться. Они хорошо поработали, и им нужно было морально отдохнуть, а их вечные "ссоры" и перепалки помогали сбрасывать стресс. Эти двое натерпелись, пересаживая шиповник. Сакура даже не стала напоминать о тренировках сегодня.

Какаши сидел перед обелиском в честь погибших шиноби и просто смотрел перед собой, ничего не видя. Его глаз был немного прикрыт, из-за тканевой маски нельзя было разобрать выражение лица, но поза была расслабленной. Джонин, казалось, просто задумался на мгновение.

Но это мгновение тянулось долго, очень долго. Какаши мог часами сидеть перед этим обелиском. Голова становилась пустой, мысли текли вяло. Только вспышки воспоминаний иногда заполняли пустоту в его голове.

Джонин не заметил, когда к нему подкрался небольшой белый зверёк. Интуиция молчала: от зверя не исходило угрозы. Было непонятно, откуда это существо появилось здесь: Хатаке никогда не видел таких щенков. Нет, не щенков даже. Перед ним был лисёнок удивительного окраса: весь белый, как снег, и только кончики хвоста и ушек были нежно-розового оттенка. Он смотрел на джонина поразительно умными зелёными глазами, которые показались Хатаке знакомыми.

Он осторожно протянул руку к лисенку. Зверёк не убежал, как ожидалось, но и не проявил признаков заинтересованности, кроме взгляда, который немного рассеянно скользил по Какаши. Поэтому он сгреб лисёнка, усадил на колени и стал поглаживать.

Это было как-то по-детски, джонин даже не подумал, что этот зверёк мог быть диким, или, еще хуже, мог кому-то принадлежать. Просто... Он любил собак. А лисенок — это почти щенок. Да и не сопротивлялся он. Удивленная мордочка зверька выглядела так комично, что Какаши улыбнулся. Правда, слишком проницательный для звериного взгляд уловил печаль в единственном открытом глазу. Но джонин не заметил странностей, все так же продолжая гладить зверька, который вскоре расслабился и лишь довольно щурился.

Какаши молчал. Лисёнок тем более не издавал похожих на речь звуков. Тишина была пропитана косыми солнечными лучами, дыханием тоски, мягкостью белой шерстки и хвойным ароматом, исходившим от лисёнка. Эту тишину можно было пить, как пряный травяной чай с нотками горечи.

Атмосфера, установившаяся перед обелиском, была странной. Какаши привык проводить здесь время в одиночестве, и нежданная компания в виде лисёнка его слегка обрадовала. Удивительным образом этот зверек прогонял въевшуюся в сердце тоску, и воспоминания, обычно причиняющие боль, сейчас вызывали только чувство ностальгии.

Какаши заметил бы много странностей, если бы задумался. Но он не хотел думать. Его очаровала эта горько-теплая атмосфера, мысли текли вяло-вяло, и с внешним миром его связывало только ощущение мягкой шерстки под ладонью.

Хвост лисёнка лениво покачивался, довольный прищур выгодно скрывал задумчивость больших зелёных глаз. Руки джонина были сильными, казалось, он мог одним движением сломать хрупкое звериное тельце. Но пальцы были чуткими и ласковыми. Лисенку нравились эти прикосновения.

Сакура пила эту горькую тишину, впитывала всем разумом запах костра, крови и печали, исходящий от джонина. Она стала гораздо лучше понимать сенсея.

Хорошо, что она все же не взяла с собой мальчишек сейчас. Они всё ещё не научились ценить горечь целебных травяных отваров. Но в следующий раз обязательно возьмёт. Сакура постарается, чтобы тишина не была такой горькой. Они... Тоже должны понять.