Проект "Дружина". Притча о талантах (гет)

Если неприязненное, счастие отымет у вас все, что оно вам дало, — богаты пребудете во умеренности желаний, кормяся делом рук ваших. Но если во дни блаженства все небрежете, поздно о том думать во дни печали. Нега, изленение и неумеренное чувств услаждение губят и тело и дух. Ибо, изнуряяй тело невоздержностию, изнуряет и крепость духа. Употребление же сил укрепит тело, а с ним и дух. Александр Радищев. Из Петербурга в Москву.

Маус связался с ним почти в самый последний момент. Пятерня понимал почему. Никто не хотел вляпаться в засаду. К тому же Маус должен был организовать множество элементов. Встречи талантов такого рода, это всегда своего рода ритуал. Показуха, демонстрация и в то же время строгое следование определённым протоколам. Участники отвечают за каждое мгновение головой, как перед своими товарищами, так и перед другими талантами.

Ну и риск, конечно. Малейшее движение, малейшее неправильное действие и может разразится бойня или война между группировками.

И в Питере, и в мире, бывало, всякое.

Пятерня, за свою карьеру таланта, узнал множество вещей, и ещё больше вещей которые он знать не хотел. Как выглядят четыре тысячи убитых гражданских на улицах города, как скрываться от поисковых групп властей, как нести ответственность за доверившихся тебе людей.

Наверняка у Мауса было тоже самое. Ему требовалось определить время и место. Территория должна была быть либо безопасной, либо полностью нейтральной. Это означало, что отпадает территория самих «Пасюков» из-за конфликта интересов. Гарантий неприкосновенности никто никому не давал, да и информация могла утечь, хотя бы из-за банальной внимательности бабок у подъезда.

Могла подойти территория нейтралов, например Кронштадт, Петроградка, Калининский. Но каждый из район отпадал по своим причинам. Петроградский был слишком оживленный, слишком заметный. Хотя формально его держала нейтральная сторона, отношения там строились между множеством маленьких групп, каждую из которых поддерживала какая-то определенная группировка. Ядром интересов этих групп выступал «Кузнечный цех», специалисты широкого профиля помогавшие доставать и поддерживать в порядке, множество разных технологий и артефактов.

Более легальная деятельность «КЦ», вызывавшая шутки про цветовую дифференциацию штанов, как правило заключалась в дизайне костюмов, творческой деятельности, от театральных выступлений до съемок в кино и рекламе, научных исследований и тому подобного.

Разделить, где в Петроградском районе разделялись интересы частной и государственной шерсти было невозможно. Гарантировать безопасность прохождения информации, тоже. Пятерня боролся с этим работая напрямую с нейтралами, не более чем через одного посредника, но для организации сходки, такой способ бы не сработал. Нужно было надежное место, на долгий период времени, несколько часов, возможно и больше. Больше вовлечённых, больше промежуточных звеньев.

Калининский постоянно оспаривался «Рапторами» через деятельность вассальной им группировки «Клыков». Нейтральная сторона в Калининском районе была зажата меж двух огней, и помогала «Пасюкам», что делало их предвзятыми. Не добавлял спокойствия Выборгский район, который сейчас стабильно катился ко всем чертям. Если бы знать заранее, возможно Пятерня отложил бы часть планов исключительно для того, чтобы попробовать захватить Выборгский район силами «Рубежа Обороны» с привлечением других группировок. Но ситуация развивалась стремительно и постоянно менялась. В итоге Выборгский и Калининский сейчас представляли собой котёл, где все толкались локтями. Наконец с Калининским районом не помогал тот факт, что «Рубеж» и «Пасюки» вообще-то находились там в состоянии конфликта, который сейчас хоть и пригас, мог вспыхнуть в любой момент.

Кронштадт подходил лучше всего. На территории района, хотя он и относился к военным объектам, нейтралы чувствовали себя свободнее всего, через «Ладнскнехтов» им принадлежали Кронштадский судостроительный, часть порта в Кронштадте и часть порта в Ломоносове. Такие экономические вливания в экономику района, а также общее значение отношений «Ландскнехтов» и государства, привели к тому, что на определенные вещи, военные и гражданские закрывали глаза. В зону закрытия глаз, например попадали островки и бывшие форты Кронштадта, на внутреннем рейде. Там часто организовывались встречи и перевалочные пункты для взаимодействия «Ландскнехтов» с группами Санкт-Петербурга.

Было в этой схеме три проблемы. Транспортная доступность работала в две стороны, выбираться с какого-нибудь из фортов и попасть на него, было проблемно. Для Пятерни заплыв в двадцать километров по осенней питерской воде, не был такой уж сильной проблемой, но едва ли Маус пошёл бы на это по доброй воле. Отношения с районом и нейтралами, всё же подразумевали определенные услуги и острова иногда рейдились или отслеживались со спутников и силами Балтфлота. В последний раз, о котором слышал Пятерня, Комитет провернул хитрую схему, раскидав по островам сотни тысяч жучков, замаскированных под гальку и осколки кирпича. Проблему вроде как решили, всё основательно почистив, но история была ещё свежей.

Наконец была «Реплика». Сумрачная группировка киборгов и роботов, которая обосновалась, как раз в Ломоносовском районе и как минимум активно отслеживала деятельность на южных фортах Кронштадта. Цели «Реплики» всегда были выше понимания Пятерни, слухи ходили разные, но ухватить правду за хвост ему не удавалось. По правде говоря, едва ли он хотел знать, и связываться с «Репликой». По огневой мощи группировка легко могла потягаться с «Рапторами» или «Бандой Беллоны».

С точки зрения почти всех, с кем когда-либо сталкивался Пятерня, «Реплика» оценивалась как осколок угрозы из прошлого, как-то связанный с множеством неприятных событий времён появления талантов, а то и раньше, и однозначно оценивалась, как угроза в будущем. С другой стороны, многие таланты так или иначе использовали технологии «Реплики» или стали талантами благодаря им.

Это был во всех смыслах чуждый инопланетный разум, поскольку большинство технологий «Реплики» однозначно воспроизводили оригинальные инопланетные технологии на земных материалах и потому что никто не мог понять цели и мотивы тех, кто стоял за руководством группировкой.

Связываться с ними Пятерне бы не хотелось. И хотя, судя по всему, у «Пасюков» с «Репликой» отношения были получше, этот вариант они тоже отвергли.

На выбор Пятерне предложили координаты трёх точек. Пляж напротив Ржевского полигона, Усть-Тосна и Баболовский парк в Пушкинском районе. Пляж напротив Ржевки, отпал, слишком неудобно добираться. Усть-Тосна попала в запасной вариант, а вот Баболовский парк всех устроил.

Формально Пушкинский район был под Сталестройскими. На деле, Сталестройские устроили из него что-то вроде Швейцарии сделав его нейтральным куском земли куда могла вложится любая банда. Всё это превратило район в крупную, хорошо организованную прачечную и вполне спокойное место, где почти ничего не происходило. Строилась высокотехнологичная промышленность, прокручивались деньги на продаже и перепродаже земельных участков, отелях, прокладывалось две платные трассы, вкладывались в пищевую промышленность и сельское хозяйство.

Никто особо не был заинтересован, чтобы в районе был какой-то шум, потому что он отпугивал туристов и мешал проходке денег, и никто не был заинтересован в государственном надзоре за районом. Небольшой местный отряд талантов, отсылал стабильные отчеты, негосударственным героям тонко намекалось о необходимости героить в других местах (именно так Гримуар и Мостовая познакомились с Пятерней), злодеев решивших урвать свой клочок, обычно брала на себя Сталестройская Диада[1].

Удобно было добираться, с Диадой вопрос можно было уладить через «Пасюков» и через группу Злюк. Ну и самое главное, никто и никогда не мог, и не пытался обвинить Сталестройских, что те сдали кого-то Комитету. Во всём что не касалось вопросов разборки с какой-то общей для талантов проблемой, Сталестройская Диада держалась особняком.

Судя по всему, «Пасюки» придерживались похожих соображений, потому что ответ на согласие Пятерни, пришёл почти сразу. Теперь оставалось только действовать.

С собой Пятерня взял Саблю, Стремнину, Забияка, Камуфлет и Дериватива.

Баболовский парк, был глухим и полузаброшенным местом, несмотря на денежный поток питавший район. В некоторых местах, он уже вполне походил на дикий лес. Их команда собралась сравнительно быстро, и проламываясь сквозь низкий кустарник под дождём, Пятерня оглядывал своих товарищей, раздумывая, над тем, как поступить в той или иной ситуации, с набором имевшихся у него под рукой талантов.

Камуфлет выглядела подозрительно серой, с темными от недосыпа кругами под глазами, но допытываться до правды Степан не стал. Камуфлет была нужна ему, чтобы держать Бушлата в курсе происходящего. Для убедительной маскировки, Пятерня соврал ей что она нужна исключительно из-за её навыков, и девушка была горда оказанным ей доверием. Для ещё более убедительной маскировки переодетый под Пятерню Сыч, сегодня наводил шороху в Выборгском районе, периодически выходя в открытый эфир.

Что касалось всего остального, Камуфлет была сравнительно терпимой магичкой, из нового поколения талантов, которые росли и развивали свои магические навыки в условиях, когда кто-нибудь монструозный может отчекрыжить им голову. Поэтому, хотя в её костюме и присутствовал шарф с юбкой, последнюю она надела поверх практичных штанов с наколенниками, а под правой подмышкой у неё висел крупнокалиберный револьвер. В целом среди собравшихся она была самым слабым звеном, возможно за исключением Дериватива. Её набор навыков не позволял ей выступать тяжеловесом, но, Пятерня хотел надеяться, что в случае чего её тренировки с Бушлатом позволят ей постоять за себя.

Дериватив зябко кутался в плащ, было видно, что присутствие на сходке тяжеловесов, ему не по нутру. Костюм сидел на нём, как на пугале. Пальто-честерфилд из пуленепробиваемой ткани, с жесткими пластинами, стилизованные под бизнес-костюм жилет и брюки, облицованные теми же пластинами. Шлем плотно облегающий его голову был составлен из прилегающих между собой четырехугольных элементов, с изображением бычье головы. Нижняя часть шлема была выполнена в форме медвежьих челюстей. Это всё только лишний раз напоминало Пятерне о том, что Дериватив не боец, напоминало о его прошлом и биржевых махинациях. Дериватив был полезен, очень полезен, но оказываясь в таком окружении, он сразу начинал нервничать. Хотя большую часть ущерба, которую он нанёс, работая на Лондонской бирже, удалось ликвидировать, всё ещё оставались некоторые пострадавшие организации, которые охотились за его прошлой личностью. Все ещё оставалась награда за его голову. И он не был силой в ближнем бою, от слова совсем.

С ним контрастировали Стремнина и Забияка. Обе были лидерами отдельных небольших команд в составе «Рубежа Обороны». Стремнина руководила командой «Суета». Их было трое, они активно работали в Рыбацком и хорошо знали «Пасюков». Троица в той или иной степени относилась к классу «спринтеров», и они жили по принципам «Амфибии», что означало что между ними и «Пасюками» лишней крови нет. С другой стороны, Стремнина сама по себе была сильным талантом, способным выступать серьёзным аргументом в бою, не говоря уже о её способности к полёту, что в случае чего позволило бы ей вынести двоих-троих в случае отступления. Костюм Стремнины был скрыт под гражданской одеждой, она предпочитала стереотипное, обтягивающее трико, с бронезащитой суставов. Её маска, представляла собой гладкий воротник, похожий на латекс, но сделанный по технологии жидкой брони, прикрывающий её от подбородка, и шлем с крупными, фасетчатыми линзами, сделанными из искусственных кристаллов.

Забияка тоже скрыла свой костюм под гражданской одеждой, и накинула капюшон. Из-под капюшона, выглядывал металл респиратора, выполненный в виде оскалившейся кошачьей пасти. Рослая и мускулистая, широкоплечая девушка, она сильно контрастировала с более худощавой и элегантной Стремниной.

Сабля, по неясной для Пятерни причине, сегодня была в старом костюме, времён её работы с «Ландскнехтами», самодельная броня, более тяжелая версия её нового костюма, снижавшая её преимущество в скорости. Ещё она всё ещё оставалась в своей человеческой форме, изредка осматриваясь по сторонам, отчего её причудливый шлем, похожий на самурайский, со свистом рассекал лезвия декоративными клинками, закрепленными вместо рогов.

«Пасюки», неспешно подтягивались, собираясь напротив них. Из темноты между деревьев, появилась Барсук, в своем мотоциклетном костюме, расписанном в черные и белые тона, с пылающими красными глазами на мертвенно-бледном лице. Рядом с ней косолапо вышагивал Маус, в шлеме с круглыми ушами, и пухлом бронежилете, который на этот раз он прикрывал тяжелым плащом. За его спиной маячил долговязый силуэт в жёлтом костюме.

Этот талант был сравнительно мало известен, и Пятерня был удивлен его видеть. В «Пасюках» он выполнял роль Дериватива, был одним из координаторов за спиной группировки. Он был известен под прозвищем Карандаш. Рядом с ним, была бывшая участница «Кузнечного цеха», Готовальня, носившая силовую броню. С неприятным звуком, скрипящего талька, в вихре туманистого аэрозоля, сверху с неба спустилась Взвесь. Порошкообразное вещество, бело-зеленого цвета, всё сильнее уплотняясь сформировало почти трехметровую женскую фигуру, с костлявым, скорбным лицом.

«Пасюки» явно понтовались. С их стороны было три лидера и два технических таланта, со стороны Пятерни кроме него самого, было три лидера, один слабый талант, и один технический.

Последний участник сходки, тоже понтуясь, спланировал между деревьев, и приземлился в топкую грязь, ровно между двумя группами. Длинные когти на его ногах глубоко ушли в почву. Он носил противоперегрузочный костюм, поверх какой-то из разновидностей силовой брони, шлем ВВС, с стилизованным забралом, которое выдавалось вперед и загибалось точно клюв. Поверх костюма, на нем висели бандольеры с боеприпасами, массивные когтистые перчатки закрывали его руки почти до локтей. Его звали Стриж, и сейчас он был одним из самых высокопоставленных «Каскадёров» в городе.

Пятерня осклабился под шлемом, его собственные руки взбугрились, наращивая мышечную массу, вытягиваясь и свисая почти до земли. Конечности, которые он сейчас отращивал, хорошо подходили для динамичного перемещения, хватать, бежать, бить на средней дистанции, царапая длинными и острыми когтями. У них было много недостатков, как он выяснил на практике, но вот для сегодняшних переговоров именно такой вид его способностей, показательный, напоминающий о прошлом «Рубежа».

Обе группы сблизились вокруг Стрижа.

Тот, скрестив руки, молчаливо ждал.

— Не будет возражений, если я переговорю со Стрижём, исключительно приватно?

Пятерня оглянулся на своих. Те внешне остались спокойны. «Пасюки» посмотрели на Стрижа, и тот нарочито безразлично пожал плечами.

— Ты вроде как виру нам кидаешь, а сейчас затеял секретики? Ну пошли пошепчемся, конечность.

Барсук и Маус обменялись взглядами.

— Пятнадцать минут, и вы оба должны вернуться целыми. Таковы гарантии. Никаких нападений. Все меня услышали?

Маус взял на себя роль дипломата, озвучив условия.

Пятерня отметил на часах десять минут и направился в дальнюю сторону, не дав Стрижу обогнать себя. Тот взлетел с места вверх и полетел за Степаном. Времени было в обрез, и Пятерня залез поглубже в лесополосу, вынудив Стрижа снизится и идти по земле. Остановившись на подходящей поляне, он осмотрелся, включив в шлеме инфракрасную подсветку. Ни души.

Для уверенности он кинул на землю шумогенератор, несколько простых радиоприемников включенных каждый на свой канал, на максимальную громкость.

— Ну и чего зва…

Не дав закончить Стрижу предложения, Пятерня атаковал. Его конечности, в одно движение развалились на десяток гибких, когтистых щупалец, которые обвились вокруг Стрижа, и прижали его к дереву. Всё так же молча, парой щупалец, достав из-за пазухи сканер Пятерня провёл им вокруг Стрижа. Тот был чист, не считая силовой брони.

Стриж попытался вырваться или что-то сказать, но Пятерня был готов к этому, волокна, составлявшие внешнюю оболочку щупалец, по прочности на разрыв плавно приближались к фуллереновым нанотрубкам. Это было болезненно, но Пятерня удержал Стрижа в своей хватке. Он удержал его руки, ноги, горло и челюсть, удержал от того, чтобы тот издал хоть один звук и как-либо активировал что-либо из своего снаряжения.

Кроме щупалец для успешного удержания Пятерня окликнул Стрижа.

— Рисов.

Услышав собственную фамилию тот, резко обмяк, остановив сопротивление. Степан убрал конечности, и Стриж рухнул на четвереньки, зайдясь хриплым кашлем. Ему понадобилось секунд пять, чтобы прийти в себя, и схватить «рубежника» за грудки, ударив его спиной о дерево.

— Я тебя мудака сейчас здесь и прикончу!

— Попробуй, попробуй Стриж. Как ты думаешь, сколько людей узнают эту информацию тогда?

Ударом, тяжелых, покрытых в броню и похожих на клешни, лапищ, которые он сформировал, ожидая реакции от Стрижа, Пятерня сбросил с себя его хватку.

— А ещё все узнают, где живет твой престарелый отец-афаганец, и где живет твоя дочь, Рисов. А затем ты сам всем расскажешь, о том, как в 2016 тебя взял Комитет. Как ты дал подписку сотрудничать, потому что у них оказалась твоя семья. Как ты сдал своих товарищей, как по указке Комитета слил об «Рубеж» группу Товарняка, а оставшихся забрал себе, делая вид что ты герой дня.

Стриж поднялся, тяжело, хрипло дыша, что было слышно через систему его шлема, а затем откинул забрало.

Тайна личности, между ними двумя уже не значила ни хрена, Пятерня показал, что знает куда больше чем то, как Стриж выглядит. Он знал даже кое-что, чего Стриж не знал.

— Ты не посмеешь… Правила пакта…

— На тебя они не распространяются, Стриж. Ты предал «Каскадёров». Ты предал «Рубеж Обороны». Про свою семью и мотивы, ты будешь рассказывать тем, кто хочет тебя слушать.

Голос Пятерни огрубел, превращаясь в отрывистое и хриплое рычание. Впервые за долгое время, он мог выговорится и по его лицу текли слезы, невидимые за линзами маски.

— Эскарп живьем сгорел в свое броне, пока мы все слышали его крики, потому что он не мог отключить связь, а мы должны были как-то координировать оборону. Мы слышали, как у него плоть с костей слезает, и как он захлебывается собственным расплавленным хрящём. Он был ещё жив, он ещё хрипел, когда вы оттуда ушли. Эспланаду хоронили в закрытом гробу, её размозжил о стену, Дуботряс, которого ты, кстати, там бросил отбиваться от Комитета. Он хотя бы имел хребет, чтобы взять это убийство на себя, хотя едва ли он главный виновник. Кинтаря убила Каракка. Тебе надо было повысить ставки, и ты контролировал, чтобы некоторые из твоих стреляли на поражение, разозлили нас, заставили потерять холодный рассудок и связали боем других. Трак пытался нас прикрывать, и его Перековка порвала на части, снова из-за того, что твои стреляли по ним на поражение, чтобы уж наверняка.

Ночное небо истекало дождем. Как в тот день. Тот проклятый день, который всё ещё преследовал его в кошмарах.

— Об их семьях ты подумал? О тех, кого ты называешь своими? О семьях тех, кто погиб с нашей стороны?

— ЭТО ВАМ НЕ БЛЯДСКИЕ САЛОЧКИ!!!

Стриж сорвался на крик, и Пятерня ударил по дереву, над его головой, с сочным хрустом сломав его. От удара ствол накренился и рухнул, в сторону. Никто из них не придал этому значения.

— Вопрос не в том, что они погибли, Стриж. Они погибли в твоих интересах. Даже не в твоих, ты лишь блядская марионетка, которой Кронин руку в жопу засунул, и теперь за гланды держит и трясёт. Всё что ты сделал, это продался и сдался, сам себе отрезал яйца. Мы знали на что идём, но ты продал и своих и чужих, ни за грош!!!

— Ты бы…

— ПОШЁЛ НА ХУЙ! Я бросил семью и друзей, я потерял всё, из-за того, что у меня есть способности. У тебя их не было, ты обычный человек и чего ты зассал? Тебе нравится власть и деньги, которые у тебя есть? Чем ты сейчас себя оправдываешь? Когда наркоту на самолете перевозил, ты мог оправдывать себя тем, что у тебя жена и ребёнок, а сейчас чем?

Стриж дернулся, точно получив пощечину.

— Твой отец рано от тебя отказался, он просто не знал до каких границ скотства ты сможешь дойти из страха за свою шкуру…

Удар Стрижа, отбросил Пятерню на землю, в ушах зазвенело. Он перекатился, увернувшись от прыжка и когти Стрижа, вместо того чтобы попасть ему в живот, снова глубоко ушли в землю.

— Ах, у тебя всё-таки есть какая-то гордость или честь? Страх за свою шкуру?

Стриж замер, потянувшись рукой к горлу Пятерни. В руке Степана, горел экран смартфона на котором отец Стрижа гулял со своей внучкой. Пальцы Стрижа дернулись, скрючиваясь. Его лицо кривилось, побагровело. Из глаз текли слезы, от ярости или от того, что он впервые за много месяцев смог увидеть свою дочь, Пятерня не собирался думать над этим.

— Чт… Чего ты хочешь?

— Начистоту? Я хочу твою голову прибить гвоздями, к дверям нашей бывшей базы…

Пятерня вытянул когти на левой руке, вытянув её к лицу Стрижа. Тот не дрогнул, на лице его застыла какая-то обречённая решимость.

— Но в отличии от тебя, ублюдка, я не пойду против своих моральных убеждений. Ты сделаешь, то, что я скажу. Тогда, когда я скажу. И если ты всё сделаешь правильно, у тебя будет один из тысячи, шанс получить твою дочь и твоего отца обратно.

— Как?

Стриж поднялся с колен. На его лице была видна внутренняя борьба, и чтобы помочь ему принять решение, Пятерня перекинул телефон, поймав его на ладонь левой руки. Всё важное оттуда было удалено, отпечатки стёрты. Телефон скатился по когтям, стукнувшись о бандольеру на груди Стрижа.

— Очень просто. Мы собираемся напасть на Комитет, и ебать его до тех пор, пока они не начнут дристать кровью и не запросят пощады. Чтобы сделать это, нам нужна большая, скоординированная операция. В определенный день, за полсуток, до того, как всё начнется, ты и твои полудурки, получат от меня или от «Пасюков» сигнал. Когда всё начнется, и я увижу, что ваши в деле, на этот телефон придут координаты места, где Кронин держит твою семью. Если ты всё сделаешь правильно, то достаточное количество талантов и подручных Кронина будет отвлечено и у тебя будет твой шанс.

Стриж стиснул кулаки так сильно, что скрипнула сталь.

— А что потом?

Здесь Пятерня должен был бы сказать, что потом он хочет сдать Стрижа его бывшим подельникам. Что он должен будет пойти, сдаться и во всём признаться на суде. Надо было давить и загонять Рисова в угол, шантажируя его семьей. Но Пятерня не мог и не хотел так поступить. По многим причинам. Вместо ответа, он потянулся к отсеку на спине и достал оттуда цилиндр из стекла и стали. С двух концов, цилиндр был запечатан шестиугольными крышками. Сквозь стеклянную поверхность виднелась равномерная, густая красная жидкость, похожая на глину или жидкий воск. На цилиндре была хорошо видна характерная «L» выполненная в виде стилизованного фламерга.

Стриж взял цилиндр, с таким видом, будто он держит в руках бомбу и святой Грааль одновременно. В каком-то смысле так оно и было. То что сейчас сделал Пятерня, меняло ставки.

— Чт… — он рассмотрел номер и лого. — Кто? Откуда?

— У неё третья степень. Ремиссия не наступила. Я делаю это не ради тебя.

Прозвенел сигнал часов. Оставалось пять минут до отведенного срока.

Пятерня стянул шлем, подставив лицо струям ледяного дождя. Ему было плевать, что Стриж может видеть его лицо. Для страховки, он сильно изменил форму челюсти и щек, используя возможность наращивать мышечные волокна вдоль шеи.

Он хотел, чтобы Стриж увидел кое-что в его глазах.

— Донор — это Эспланада. Она сдала материал «Ландскнехтам». Ей были срочно нужны деньги. Я уже сказал. Я делаю это не ради тебя. Я даю шанс, твоей дочери. Потому что я знаю, что она никогда не станет куском дерьма вроде тебя. Даже если ты спасешь её, она всегда будет тебя презирать за твои поступки, за то, как ты прожил свою жизнь и поступил со своей семьей. И ты будешь жить каждый день, с осознанием этого факта.

Степан сделал паузу.

— Или того факта, что ты мог спасти свою дочь, но не стал этого делать. Шансы всего остального ты знаешь сам. Можешь пробить у «Ландскнехтов», они подтвердят. Я всё сказал.

Стриж сжал пальцы вокруг полученной колбы. Он был явно готов убить Пятерню на месте. И всё же не мог. Возможно, потому что даже у преступников и предателей, могут быть остатки человечности. Возможно потому, что предателем, его сделали. Медленно, он кивнул.

— Я всё понял.

Пятерня натянул шлем.

— Пошли, пока не начались сложности.

Они вернулись назад, едва успев. Непогода разыгралась, дождь хлестал, как из ведра, косыми, хлёсткими струями. Полянку, выбранную для разговора, нещадно заливало. Большинству талантов, подобные мелочи не доставляли проблем. Барсук стояла, окруженная паром, капли от столкновения с открытыми частями её тела, взрывались. Маус, расположившись на складном рыбацком стульчике что-то читал на планшете, полуприкрыв его козырьком. Сабля и Стремнина сидели на земле, молчаливо дожидаясь результатов переговоров. Забияка шаталась туда-сюда. Остальные сгрудились под развернутым Готовальней тентом, который она подвесила на четырех телескопических шестах.

Отдельно в стороне парила Взвесь, которую, казалось, игнорировал ливень. Поверхность аэрозоля, из которого состояла её внешняя оболочка, оставалась неподвижной. Обостренным восприятием, Пятерня уловил, как капли, приближавшиеся к аэрозолю, вместо того чтобы коснуться его, проваливались в его поверхность. Это был высочайший уровень микроконтроля, Взвесь управляла каждой отдельной частичкой порошка, перестраивая весь объем, за считанные микросекунды.

В команде у Пятерни была Глиттер, талант которой работал схожим образом. Но она не могла так активно управлять веществом, которое она контролировала. Её аэрозоли были способны либо двигаться, либо застывать статично. Взвесь была на принципиально ином уровне, почти пугающем.

Когда Стриж и Пятерня подошли ближе, к ним наперерез вышла Барсук. Остановившись, она посмотрела на Пятерню

— Он в курсе дела?

— Да.

Барсук перевела взгляд на Стрижа. Тот повернулся к ней, в зеркальном блеске забрала её красные глаза, казались его собственными.

— Думаю у тебя есть понимание, насколько важно то, что мы затеваем.

— Я в деле. Как и моя группа.

— Если Пятерня не выйдет с тобой на связь, это сделаю я. Вопрос закрыт?

Стриж кивнул.

— И Стриж. Давай без обид. Если что-то где-то протечёт раньше сроков, которые тебе обозначил Пятерня, у тебя будет две группы, которые будут рвать тебя на части. Я лично спущу с тебя шкуру и скормлю её питомцам Мауса.

— Не пугай, пуганные. Я человек дела. Всё будет так, как я сказал. Всё что нужно сделать, будет сделано.

Барсук медленно перевела взгляд на Пятерню. Её манерность, нарочитость, раздражала. Она намеренно училась и тренировалась быть угрожающей, действовать таким образом, чтобы производить впечатление. Она всегда была на грани с театральным злодеем, настолько, что было легко забыть, что она вообще-то способна скрывать за своим гиммиком вполне реальные и очень весомые, кровавые достижения.

В разгроме «Рубежа» во второй итерации, она и её группа играли не последнюю роль. Но хотя бы тогда всё было по-честному.

Пятерня медленно, отчасти подражая ей, отчасти пародируя, наклонил свой шлем в кивке.

— У нас есть договоренность, он знает свою роль.

— В таком случае, не задерживаю.

Вытянув канабо из-за спины, Барсук указала палицей вверх.

— До Московского района путь неблизкий, а тебе ещё Пулково огибать… И Сталестрой.

Стриж ничем не проявил недовольства.

Он взлетел, с места, набирая разгон и исчез за горизонтом.

Барсук повернулась и манерно поманила Пятерню пальчиком, направившись к тенту. Под ним не хватило места для всех. Некоторые стояли под дождём, не обращая внимания на льющиеся по лицу или линзам масок струи.

— Итак, — Сабля взяла на себя роль спикера. Для всех она была руководителем третьего «Рубежа». Она и была. Пятерня просто старался делать всё что возможно, чтобы третий рубеж не повторил ошибок предыдущих двух.

— Некоторые из наших не в курсе о всех деталях, так что. У нас тут поймали больше десятка «Пасюков»…

— Нет. Наших там взяли меньше. Минреп, Хиракэн, Нитрий, Пушнина, Электрофор и Качкар. Хемилюминесценция всё-таки ушла. Остальные из драной «Ауксилии»

Сабля и Барсук обменялись неприязненными взглядами.

— Так или иначе, у Пятерни есть один план. Излагай.

Пятерня вышел слегка вперёд, чувствуя скрестившиеся на нём взгляды.

— Некоторое время назад, на связь со мной вышел старый товарищ. Мы с ним начинали ещё в первом «Рубеже»…

Эту часть информации Пятерня выдал из себя со скрипом. Требовалось объяснить кое-что «Пасюкам». Для большинства из его группы это всё было новой информацией в принципе. Но он их заранее предупредил об основных моментах.

-…Так или иначе, когда первую группу разогнали, он в тот момент ушёл. Пропал с их радаров, пропал с моих радаров. Случайно, ему удалось внедрится в Комитет. У него есть должность и небольшая агентурная сеть, знакомые, через которых он может кое-что разузнать и кое в чём нам помочь.

Все молчали, ожидая продолжения.

— Среди задержанных, есть Качкар, Пушнина и Минреп. В 2016, они и второй "Рубеж", пересекались. У нас сейчас четыре человека находятся в особом центре. Мостовая, Стереотруба, Самоход и Книппель. Книппель и Самоход, пересекались с Качкаром. Пушнина могла пересекаться с Мостовой. Стереотруба и Минреп открыто дрались, Комитет может это проверить.

Тишина сгущалась, в напряженное ожидание. Все уже понимали, куда клонит Пятерня. Но то, что он собирался и должен был сказать, легко могло превратиться в статью за терроризм. Причем статью, которую вынесут и свои, и чужие.

— Если удастся объединить процессы в один, дело будут рассматривать специальным заседанием суда. Наших товарищей вывезут, должны будут провести перекрестный фактологический допрос. Статьей больше, статьей меньшей сейчас роли не играет. Есть девяносто процентов шанс, что наш человек узнает, где, как и когда будут перевозить наших. Есть шанс, что их будут перевозить всех вместе, иначе это не имеет смысла. Возможно, нам стоит приложить усилия, чтобы убедить наших товарищей, дать групповые показания.

— Так или иначе, это всего лишь шанс.

Барсук словно обрубила его фразу, припечатав своей.

— Да. И если он будет оправдан, то мы должны быть готовы. В конкретный день, на очень конкретные действия.

— Полномасштабная атака…

Все оглянулись в сторону Взвеси. Даже «Пасюки». Последние почему-то выглядели весьма удивленными. Сильнее всего напрягал её голос. Сухой, шуршащий, словно она говорила с напрочь пересхшим горлом и была неспособна хрипеть, издавая характерный, шелестящий и плохоразборчивый лепет.

— Да. Широкомасштабная атака по всему городу. Максимум шума, максимум отвлечения внимания. Если надо, берём в осаду Смольный, центральный офис Комитета, региональный филиал Минипса, всё до чего дотянемся. Перекрываем КАД, мосты, Невский, Литейный, Московский. Бьем везде и всюду, сколько дотянемся. Оттягиваем их внимание на себя.

Барсук издала рычащий смешок.

— А в это время ударный отряд, по наводке твоего человека выслеживает машины и вскрывает их.

— Либо так, либо по второму сценарию, но это план. Да.

Маус провел пальцами по шлему.

— Чертовски рисковый план. Слишком много всяких, но.

— Добавь ещё больше всяких ни. Никаких смертей, никакого широкомасштабного ущерба. Всё должно быть сведено к минимуму. Наша задача попробовать размазать Комитет и не вмешивать в это остальных. Больше факторов, труднее держать всё в секрете.

— Добренький ты Пятерня. Через то и ебут вас все, кому не лень.

Свернув пальцы в кулак, Степан показал Барсук средний палец, увенчанный полуфутовым когтем.

— Ну предположим мы верим тебе, Пятерня. Ты подписываешься под это дело своей головой. Если твой человек нас подставит…

— Я позабочусь о том, чтобы все узнали кто он. Перед делом, я передам любому из вас на выбор, смартфон со всеми данными. Если не выгорит по причине слива — найдёте и поступите, по совести.

Маус, подняв руку, словно примерный ученик, перехватил слово у Барсук.

— Этого будет мало. Мы ставим на кон нашу репутацию, наших людей. Просто чтобы пустить маляву, нам понадобится подставить людей, подставить адвокатов, чтобы организовать трансфер. Пятерня, я без базара верю, что ты правильный пацан и всё это дохуя благородно, но мы не можем себе позволить стрелять вхолостую.

Сабля прокашлялась.

— Как лидер команды, я дам гарантию, в том числе через «Ландскнехтов», что в случае какого-либо проёба с нашей стороны, в качестве компенсации вы получите долю в наших предприятиях в Сланцах. Чем сильнее наш проёб, тем больше ваша доля. Разделяем её по принципу на десять частей. За каждого не спасённого из ваших, за каждого спасённого из наших. Но тогда и нам нужны будут гарантии, что четверо «рубежников», точно будут на месте.

— Четыре по двадцать пять. Мы вносим за голову каждого, на расчётный счёт в пиастрах. На предъявителя. Пойдет?

Быстрому ответу Барсук, Пятерня не удивился. В иерархии «Пасюков», она представляла почти всё зарубежное крыло группировки, раскинувшееся вдоль Балтики и далее. Так что возможность свободно оперировать через валюту «Ландскнехтов» была для неё естественной.

— Идёт.

Маус оглядел собравшихся.

— В таком случае, нужно обговаривать конкретные детали. Координация прежде всего. Кто будет от вашей стороны?

Дериватив сделал шаг вперёд, слегка нервно поправил обшлага своего пальто.

— Я. Дериватив.

Маус ткнул пальцем в сторону Карандаша.

— Карандаш. Он отвечает за координацию компьютерных систем.

Барсук хлопнула Готовальню по плечу, подтолкнув её вперёд.

— Готовальня. Штатный техник команды.

— Будут ещё. Как минимум с нашей стороны будут трое. Бинокуляр, от нейтралов. Бушлат и Фоторужье. Нам нужен полноценный штаб и контроль за городом, иначе мы просто устроим обвал и всё выйдет из-под контроля. Нужна чёткая координация ударного отряда, и прикрывающих сил. Когда мы оттянем часть Комитетских на себя, должна будет пойти вторая волна, которая перекроет город. Минимум нам нужно выиграть полчаса. В идеале, дотянуть время до часа.

Перспектива устроить часовое сражение десятков талантов по всему городу, внушала и пугала. Это было видно по лицам и напрягшимся позам. Шумели капли дождя, тент хлопал от набирающего силу ветра.

Взвесь снова заговорила. Было непонятно, маскируют ли её слова шуршащие движения частиц, или наоборот они их производят. Она не звучала естественно ни в том, ни в другом случае.

— Мы согласны организовать штаб координации.

Маус и Барсук переглянулись, затем Маус пожал плечами и слово взяла Барсук.

— От нас пойдут Бр-Рысь и Пингвин. Пятерня, план твой. Значит и командуешь операцией ты. Что предлагаешь, выкладывай всё.

В паре предложений, Пятерня обрисовал примерный маршрут и точки, подходящие для атаки. Затем перешёл к организации.

— Понадобится промежуточная станция-ретранслятор, как можно ближе к точке атаки, чтобы минимизировать пинг и основная станция, которая будет координировать город и ударную группу. В ударный отряд надо брать лучших, и нужно будет брать всех телепортеров, спринтеров и икаров[2]. Нужна максимально сильная, мобильная группировка, потому что у нас будет только одна возможность ударить и только одно окно отступить. Если есть старые долги, время их встряхнуть, потому что нам нужны наёмники и все, кого мы сможем достать. Мы не знаем с кем столкнемся. По факту кто угодно, начиная от Перековки и Награды, и заканчивая комитетчиками и армией. Наша задача справится с минимумом ранений и смертей, иначе нас будут записывать в террористы, а это значит надо выставлять сильнейших. И наша задача уйти всем, иначе вся затея обречена и размен на размен нам ничего не даст. Если такое случится надо брать пленных самим и навязывать открытый обмен сразу на местах, иначе Комитет перехватит ситуацию

— Как будем героев отпугивать? Ваши вряд ли отнесутся спокойно, к нашей затее.

— Это я беру на себя, — Пятерня сжал кулак. — Они либо поймут ради чего я всё это делаю, либо они на стороне Комитета и тогда они разрешенная цель. Третьего тут не дано.

Рубикон был перейден. Фигуры на доске города, начали занимать свои места.

К моменту, когда они определились с общим планом и основными деталями, буря разыгралась вовсю. Расходясь обе группы, обменялись контактами. Теперь план будут приводить в исполнение те, кто успеют до него дожить. В их деле, никогда нельзя быть во всём уверенными.

Отпустив Дереватива и Камуфлет, Пятерня брел по колено в воде, примерно в направлении Пушкина, когда услышал, как сзади его нагоняют. Для тепла, и чтобы успокоится, он всё ещё сохранял полумонструозный облик, поэтому он просто развернулся, ожидая подвоха.

Нагоняли его Сабля и Забияка. Сабля подошла ближе, стянув с себя шлем. Выглядела он так себе, словно тоже страдала от недосыпа. Подобное лицо, у Сабли на его памяти было только один раз. И тогда это было связано с тем, что смерть грозила более чем семи сотням гражданских. Недобро защемило сердце.

— Пятерня постой. Нам надо поговорить.

Сабля обернулась на Забияку, словно ища у той поддержки.

— Тебя… Тебя и меня хотел видеть Опричник. В Сталестрое…