Проект "Дружина". Притча о талантах (гет)

Опушник это не специальность, Опушник -состояние души.

Из песни про сотрудников службы наружного наблюдения.

Как и многие следователи, Бронислав Виткевич считал себя интеллектуалом.

Упорядоченным, интеллигентным существом, предназначением которого является исследование нитей и струн человеческой души, в свободные от дирижирования юридическими тонкостями моменты времени. Он был сравнительно тихим и эффективным следователем в родной Старой Руссе. Ну может чуть более эффективным, высшее юридическое и два года работы в Москве, позволяли ему с высокой колокольни плевать на увертки и ухватки земляков. Последние со временем прекратили шпынять выбившегося было в столицу Виткевича. И все было хорошо, пока он не попал в Комитет.

Принцип формирования состава в Комитете, мог быть непонятным для новичков и людей со стороны. Бронислав, понял его уже на второй или третий день. Оперативники Комитета набирались неугодными, из неугодных. После чего, получали полномочия ВЧК и СМЕРШ в одном лице и отправлялись наводить порядок на улицах. Бюрократии, святому правилу палочной системы, отводилась второстепенная роль.

Нет, это всё ещё было огромным пластом работы, но использовалось, скорее, как отпуск и пауза в напряженном полевом графике. В основе функционирования Комитета лежал принцип — умри, но сделай. Главенствовала — полевая и превентивная работа, призванная снизить количество проявлений паранормальной активности и создать у обывателя впечатление о постоянном присутствии Комитета. Основной вес бюрократии и бумажных дел оставался на Министерстве, изучая старые регламенты и отчеты времен тринадцатого-пятнадцатого годов, Бронислав мог только неодобрительно качать головой в адрес бардака, и подспудно завидовать временам, когда в отчет можно было написать про непойманных барабашек, а на выезд и расследование можно было потратить два-три дня.

Такой подход, требовал большое количество «мускулов», оперсостава гибкого и способного переориентироваться на новый контингент, а вот следакам вроде Виткевича отводилась бы роль интеллектуальных центров, руководителей команд и подразделений, которые отвечают за документооборот и процессуальные тонкости.

Сформированная таким образом система, должна была быть лишена палочных показателей, у каждой команды был бы свой нарезанный сектор, список задач, без какого-либо принуждения сверху. Но всё сложилось по-другому. Начиная с 2013 года, Комитет был постоянно на два шага позади талантов, постоянно в жестком цейтноте и постоянно по уши в системных кризисах, персонала хватало едва-едва. Именно потому, что сюда набирали неугодных, идущих против милицейской системы, слишком честных или слишком резких, Комитет держался и приносил результат. Сюда набирали тех, кто умел вЪёбывать и вЪябывать, от души, по-честному и через твердый знак.

Все эти мысли крутились в голове у Бронислава в тоже самое время, пока он одетый под питерского интеллигента, сидел в кафе, меланхолично листая страницы какой-то книги на планшете.

Текущая операция, была разработана им. Но в Комитете действовал принцип — инициатор сам ебется со своей инициативой, вот и пришлось следаку одеть тапочки Николай Николаевича[1]. Ещё повезло, что в силу отсутствия навыков, его не поставили напрямую в филеры, а поручили прямой контроль действий группы специально сведенной из выпускников «семерки» [1].

Подоплек у происходящего было две. Операция разработанная Виткевичем, уже была принята к исполнению, но подготовка шла медленно. Как вдруг подвернулся Серега Невский, который опрокинул почти полдесятка «Пасюков» и вызвал у группировщиков зубную боль. Барсук почти сразу заказала Невского и неделю спустя за того давали почти пять миллионов валюты. Но в эту игру могли играть двое, с точки зрения большинства в Комитете, «Пасюки» немного так перегнули палку. До прямой стрельбы ещё не дошло, только потому что Ершов провернул какую-то свою комбинацию, и Невский уже три дня подряд уркаганил по Питеру в гордом одиночестве, успев трижды устроить шумные разборки и превратится в настоящее шило в жопе у «Пасюков», постоянно ускользая сквозь из их хватки. Но тиски вокруг Серёги, сжимались всё плотнее. «Пасюки» шли на принцип и не собирались спускать дело на тормозах, Комитет тоже не был рад тому, что группировщики докатились до охоты на оперов, случай с перехватом Подбойщика во время профилактического рейда по школам, на который Невский с Виткевичем напоролись в начале всей этой истории, был ещё на слуху, остро напрягая оперов.

А у оперов в Комитете был очень легкий спусковой крючок. Требовалось найти способ свести ситуацию в цивильное русло, дать «Пасюкам» по обнаглевшим лапкам и желательно без потерь для всех. Операция Бронислава, подходила для решения этой проблемы, превосходно.

Объектом разработки был некто Александр Валентинович Бичурин, 1974 года рождения. Отец — православный священик, мать — ударившаяся в православие студентка из реставрационного. В пятнадцать лет, попал на три года на зону. Неужился с начальством, отсидел пять. Очень интересный персонаж, привлекший внимание Бронислава ещё при переводе в Комитет.

Саша Бичурин в преступном мире ещё до талантов был известен, как очень молодой, пробивной и перспективный криминальный лидер. Знали его там под прозвищем “Раскольник”. Ломом подпоясанный ещё с малолетки. Завоевал авторитет, организовав бунт на малолетке, по итогам которого загремел на серьезную зону. Отпустили, причем через адвоката, что по меркам серьезных воров — западло. Только вот пока серьезные воры по зонам чалились от звонка, до звонка у Бичурина уже было три своих бригады из числа бывших малолеток, которые за него были готовы в огонь и воду. Проглядели воры волка, пока тот был щенком, а потом зубы коротки были укусить, коли были претензии. Бичурин плотно сидел на теме перегонки автомобилей из Европы, автоугоны, автоподставы, автосборки. Под ним были интересы по всему югу Петербурга. В двухтысячных он работал с Забалканской ОПГ, той самой которая станет «Рапторами». Раскольник, в своей теме знал толк и бесперебойно приносил деньги в общак, а попытки его скинуть и сковырнуть заканчивались очень печально. То какой-нибудь киллер в тачке угорит, то в машину серьезного авторитета влетит грузовик со строительным мусором, после которого авторитета придется отшкрябывать в два ведра. Сочетание ума и жесткости, достаточное чтобы рано или поздно сделать Раскольника центровым.

Но пришли таланты, и воровская вертикаль власти, была жестоко сломана об колено. Но Раскольник и тут был на шаг впереди. Изучая его досье, Бронислав понял, что тот точно знал про талантов ещё до Комитета. Таких, как он в Питере было несколько. «Рапторы», «Каскадеры» и «Пасюки» частично происходили именно из смычки неприкаянной традиционной преступности с талантами. Бичурин талантов не нашел, но примкнул, сначала к «Рапторам», а потом к «Пасюкам», когда власть на районе сменилась. Причем, умудрился сохранить хорошие рабочие отношения и с теми, и с другими, хотя между собой группировки вели почти что кровную войну.

Бронислав дорого бы дал, чтобы понять, как Бичурин это провернул. Но факт оставался фактом, авторазвалы Бичурина и его армия угонщиков вполне себе целенькие, тусовались в южном Петербурге, четко на территории «Пасюков», а грузовые паромы с автомобилями и мотоциклами из Европы, разгружались в морском порте принадлежавшем «Рапторам». Это, не считая легальной деятельности по отмыву денежных потоков, и тому подобных предприятий. В текущем преступном раскладе Питера, Раскольник стоял настолько высоко, насколько мог стоять обычный человек.

Это означало две вещи, под которые Виткевич и прорабатывал свою разработку Бичурина:

1) Раскольник контролирует легальные каналы связи талантов, денежные каналы и гражданское прикрытие «Пасюков».

2) Раскольника прикрывают таланты, потому что он публичная личность, бизнесмен, который на виду и связи которого с «Пасюками» и «Рапторами» довольно легко нарыть.

Вся операция по отслеживанию каналов и связей вокруг Раскольника, базировалась на том, что у Комитета была возможность и юридическое обоснование по работе с пособниками — помощниками талантов из числа людей. Правильно вывернув это в юридической плоскости, можно было не дожидаться санкций и проверок из МВД или ФСБ, откуда к талантам информация могла протечь с самого верха.

Конечно, в обычных условиях это бы не сработало, те кто считает, что таланты настолько тупые что засветятся у в открытую известных личностей, просто тупые дилетанты, не понимающие против кого они играют.

Таланты — параноики, они не доверяют никому кроме себя, используют цепочки посредников, наконец понять талант или не талант тот или иной гражданский — возможно только когда тот применит свои способности. В случае олимпийского комплекта, любой из телохранителей мог вообще остаться не раскрытым до полного медицинского обследования.

Но сейчас «Пасюки» были на стреме, сейчас по их предприятиям наносил удары Серега Невский, резкий, как приступ поноса, и он знал куда бить. А значит, «Пасюкам» помимо контроля границ, приходилось раздергивать свои силы на все потенциальные цели и патрули районов.

Специфика «Пасюков» была в изначально не самой большой численности, которая хоть и достигала сотни, но не могла сравнится с крупнейшими группировками. Ещё меньше были собственно питерский актив банды, в котором Серега Невский успел проковырять ещё несколько дыр. Да некоторые позиции группировка восстановит, но они нужны сейчас, а новых взять некуда.

Если бы у Комитета была возможность и острое желание размотать одну конкретную группировку — «Пасюкам» пришлось бы туго. Но при всех желаниях Комитета и лично Кронина, возможности были очень ограничены. На более низком уровне, лично Ершовым была задана вообще противоречащая целям Кронина установка — отработать «Пасюков» до потери ими желания иметь дело с Комитетом, не загоняя их в угол. И операция Виткевича, была наиболее подходящим вариантом.

Как Ершов смог пробить аж восемь топтунов [1] и двух талантов аналитиков, Бронислав не знал, а глядя на землистое лицо начальства спрашивать побоялся. Вторые сутки подряд, свежесформированная команда пасла Раскольника, от дома до туалета.

Со стороны талантов были двое, из новой, недавно нашумевшей команды. Одного звали Масон, и он из веселой компании выпадал из-за необычной внешности. Другой, слегка семитской внешности молодой парень, под кличкой ПНР, взял на себя техническую сторону вопроса. Координацией действий наружки занимался Бронислав, а четыре оперативника постоянно отслеживали действия Бичурина. Двое следили за ним с земли, ещё один с дальней дистанции, и последний прикрывал своих коллег. Работали под туристов и простых прохожих, поскольку все городские службы в каждом районе плотно лежали под контролем талантов, и любая операция по внедрению могла провалится.

На оперативников играло время и резкий характер Невского, потенциальные телохранители, за двое суток ещё не успели отметить примелькавшиеся лица. Хотелось верить, что у аналитиков из числа «Пасюков» хватало других забот, особенно после того, как при попытке поймать Невского в нейтральных районах, тот не только отбился, с шумом, но ещё и вынудил «Пасюков» подставить нейтральную сторону и едва не влететь на территорию «Рапторов». Красиво сыграл Серёга, ничего не скажешь.

Планшет пискнул, получив сообщение из мессенджера. Бронислав допил кофе, промокнул салфеткой губы, и махнул официантке, проверив сообщение. Первый же взгляд на фотографию, вызвал у него приток адреналина. Слежка дала результат, да ещё какой!

На заправке, в районе площади Бехтерева, Раскольник пил кофе и о чём-то говорил со Стрихнином.

Стрихнин был известен, как Прохоров Иван Петрович, имя без сомнения вымышленное. Как его звали раньше, могли сказать только в пятом отделе при ПГУ КГБ СССР. Стрихнин был ликвидатором высшей категории, специалистом, работавшим в Западной Европе, и какие пути привели его в преступный мир Санкт-Петербурга, знал только он. Прохоров прошёл долгий криминальный путь, сначала как помощник руководителя Центрально-Адмиралтейской ОПГ, затем, как независимый руководитель Семенцовской ОПГ. Прохоров ни разу не сидел, но его до ужаса, до поноса боялись и коронованные воры и отморозки новой волны. Прозвище Стрихнин он получил за свой любимый способ работы — кормил ядом родственников тех, от кого хотел что-то получить. Только по самым приблизительным подсчетам лично на Стрихнине висело порядка сорока трупов, из того, что теоретически подходило под его modus operandi. В начале двухтысячных, он снова вернулся к работе на дядю, занимал высокую должность руководителя по безопасности в крупной фирме, представлявшей интересы Центрально-Адмиралтейских, которые в свою очередь отмывали и переправляли деньги, на правах центровых и держателей общака по Северо-Западу.

По каким соображениям Стрихнин решил выбрать сторону талантов, в Комитете не брались даже предполагать. Это был стальной человек, загадка в загадке, и именно его решение выступить на стороне талантов, привело к почти молниеносному захвату города. Он сдал всё и всех, в том числе лично участвуя в вырезании сходки криминальных авторитетов тринадцатого года. Обезглавленная преступность целого региона, огромного региона промышленно и финансово независимого, оказалась в руках талантов.

Про участие Стрихнина в этом деле узнали, и, разумеется, преступность вынесла ему приговор. Только дело было уже сделано, независимо от того был ли Прохоров жив или мёртв, таланты взяли город и криминал лёг под них.

Что же до приговора. Стрихнину было не привыкать. В 1999, его машину взорвали, она загорелась. Прохоров, в горящем костюме, сам покинул машину и едва ли не строевым шагом (по показаниям свидетелей), дошел до набережной и спрыгнул в воду. Когда заказчик покушения, крупный предприниматель из Грузии, узнал, что Стрихнин выжил, хоть и сильно обгорел, он скончался от инфаркта прямо на месте, немало озадачив всех окружающих. Прохорову сделали порядка десяти пластических операций, спасли глаза, но его лицо и без того не самое приятное, навсегда превратилось в очень тонкую, почти бескровную маску, натянутую поверх голого черепа. Смерть заказчика, не спасла его семью (массовое отравление на свадьбе), один из исполнителей, добровольно сдался следствию, при непонятных обстоятельствах (предположительно из-за неисправности рентгеновского аппарата в тюремной больнице) получил огромную дозу облучения и умер от рака. Другого так и не нашли. Единственный слух о нем, заключался в том, что Стрихнин лично сжёг его семью у него на глазах, приковав за руку и оставив вне пределов досягаемости пистолет с одним патроном.

Такой человек, как Прохоров уже перешагнул в себе не то, что страх, вообще всё человеческое. Вмешался случай. Выбирая себе новую крышу, Стрихнин сделал ставку на «Рапторов», получивших силы, но всё-таки весьма заштатных преступников, Забалканскую ОПГ, которой светил едва ли внятный кусок пирога. Никто не мог предположить, никто не знал, какие силы скрывались за «Рапторами», никто не знал, что в первую криминальную войну талантов между собой, у «Рапторов» появится Горный, который в одиночку был способен отбиваться от всех банд Петербурга разом, и которого не могла заставить поморщиться даже армейская войсковая группировка.

Стрихнин не просто выбрал сторону «Рапторов», он остался к ним лоялен в их самый тяжелый период, когда все остальные воевали против них. «Рапторы» этого не забыли.

В иерархии Петербурга, Стрихнин стал первым и единственным преступником-человеком, с подчиненной ему группировкой талантов. Их называли «Клыки», гуманоиды, похожие на серокожих неандертальцев, сильные, быстрые и весьма смертоносные, специалисты по охоте, выслеживанию и засадам. А ещё абсолютно, фанатично преданные и лояльные «Рапторам» и лично Стрихнину. Вот тут и аукнулся смертный приговор, который Прохорову вынесли сходняки и авторитеты. Сезон охоты, который на них открыл Стрихнин, по своему размаху и кровавости уступал только выходкам сталестройских, но те практиковали разрезание живых людей промышленными циркулярками и поездами, поэтому посоперничать с ними было сложно. К тому же Стрихнин в отличии от сталестройских знал кого и куда бить, а сталестройские шли по цепочке оставляя горы трупов на каждом звене.

Прохорову не долго удавалось совмещать легальную и преступную жизнь, в качестве лидера «Клыков». Кто-то как-то смог свести два и два. Говорили, что это были таланты. Другие говорили, что таланты держали Стрихнина за своего, а значит не выдавали его гражданскую личность и искать надо среди истребляемых им недругов. Как бы то ни было, Стрихнин-Прохоров приобрел известность и был объявлен в розыск Комитетом, как руководитель ОПГ талантов. Сам факт его встречи с Раскольником, являлся для последнего подставой.

При этой мысли, следацкая чуйка сразу же крепко взяла Бронислава под мякитки. Доказать что-либо без записи разговора будет проблематично, и это далеко не главное. Стрихнин в принципе всегда был на два уровня выше, чем Раскольник на пике, вопрос — зачем эти двое встречаются? Преступность под талантами, продолжала функционировать и ясное дело, что они перетирают темы. Вот только Стрихнин, это даже не «Рапторы», у которых с «Пасюками» своеобразный вооруженный нейтралитет в фазе холодного конфликта. «Клыки» напрямую воюют с «Пасюками», предмет конфликта — Калининский район. Если Стрихнин лично выходит на уровень Раскольника, то это уже какой-то сговор. Причем не простой сговор, как минимум «Клыки» с «Пасюками», а учитывая, что «Клыки» не ведут самостоятельной политики, и, по сути, представляют собой отряд «Рапторов» то это сговор «Рапторов» с «Пасюками». А это уже очень серьезно.

Бронислав ещё раз всё взвесил, расплатившись по счёту и направившись к следующей точке для бдения.

Возможно «Рапторы» с «Пасюками» пытаются уладить спровоцированный Невским беспорядок в центральных районах, но тогда почему Стрихнин на контакте? С точки зрения криминальной дипломатии такие дела, такие посредники не решают, это всё равно что вместо посла отправит заниматься дипломатией регионального губернатора. Регионального губернатора отправляют для межрегиональных взаимодействий, но у Раскольника масштаб работы и власти не тот.

Проверившись на хвост, простой пробежкой за уходящим автобусом, следак завалился в закуток на задней площадке и достав блокнот, начал помечать блок-схему известной информации. С каждым разом, на основании имевшихся у него фактов, вывод к которому он приходил не менялся и всё меньше и меньше нравился Виткевичу.

Раскольник и Стрихнин встречались на территории «Пасюков». «Пасюки» уже три, четыре если считать начало всей этой говнотерки, получили от оперативника Комитета. «Клыки» специалисты-охотники, у которых есть интересы в районе «Пасюков». Если Невский и правда переместился в Калининский, судя по последним новостям, то возможно обе группировки обговаривают нейтралитет или способы его поймать. Пока что единственный видимый интерес — Серега Невский, который находится в неконтролируемом свободном поиске, не отчитывается и в компании кучи непонятных талантов, бегает по городу пиная «Пасюков» по самому больному.

Зачем это Стрихнину?

Бронислав отчеркнул эту мысль, и разглядывая набережную Невы за окном, задумался, пытаясь влезть в голову к убийце со стажем в политической службе. Копать надо было издалека.

Вырезав большую часть питерских криминальных лидеров, даже не добивая остальных, таланты начали ссорится между собой. Почти сразу группировки объявили районы, которые они хотят захватить своими, но дальше немного не задалось. Тем не менее по одному-по два района за каждой группировкой осталось, и они начали воевать и оспаривать приграничные территории, пока на Петербург не напали извне суперы-террористы. Следующие пару лет прошли в состоянии холодной войны группировок между собой, и горячей войны в остальных фазах. Затем было новое нападение, но сравнительно глобальное, тут всем было не до районных переделов. Только недавно, в Питере начался новый раунд потасовок за те или иные доходы и районы, во многом из-за серии проведенных Крониным мероприятий по разобщению ОПГ.

Нет, положительные моменты тут тоже были, множество мелких группировок разгромили, в крупных внесли разлад и разделение, обострили противоречия между дикими и бандами, напрягли нейтралов. Словом если бы у Комитета был надежный и мощный оперативный резерв, то всё бы и получилось, но заготовленные Кронином резервы были раздерганы на всю страну, его личная краса и гордость — команда «Награда», облажалась и не поспевала всюду. Вигиланты заняли неожиданно пассивную позицию, предпочитая прекратить сдавать захваченных или побежденных злодеев Комитету или властям, нейтралы задрали цены, разобщенная мелочь, стала сбиваться в бригады более крупного уровня, по новым правилам.

Хороший и спланированный удар Комитета, ушел в молоко, а в отместку Комитету стали пинать все и сразу. Ситуация по прикидкам Бронислава, катилась к тому, что рано или поздно Комитет окажется один против всех. Даже государственные команды в составе Комитета, очень искоса поглядывали на некоторые решения Кронина, что уже привело к разладу действий. На этом фоне — Комитет выступал противником для всех, и чтобы воткнуть шпильку Кронину, захват опера-героя в заложники, мог быть точкой интереса для злодеев.

По их понятиям оперативник — разрешенная цель. Не приоритетная, как государственный герой, но разрешенная. Статус кво стоит на позиции не убивать-не пытать, но захватить в заложники можно, просто никто этим активно не пользуется.

В случае Невского такое решение будет иметь смысл. Даст «Клыкам» авторитет и рычаг по давлению на «Пасюков»…

Бронислав поежился от неприятной мысли, что возможно Сергея уже поймали и сейчас два ублюдка торгуются по вопросу.

Либо «Клыки» предлагают «Пасюкам» попилить темы в Калининском, а это в свою очередь означает, что за Невским уже скоро выйдет две банды, причем вторая из браконьеров и специалистов по охоте, с чутьем, как у собаки.

В силу своего следацкого прошлого, Бронислав предпочитал очень тщательно изучать все документы, с которыми он работал, и в старых версиях должностных инструкций (которые никто и не думал убирать из архивов по какой-то причине), обнаружил много материалов, которые по современной классификации должны были проходить по литере ДСП «М» [2]. Поэтому возможности «Клыков» он представлял возможно чуть лучше, чем его товарищи. И если всё так, как он думает, необходимо дать знать Невскому до того, как ему топор в спину прилетит.

Следователь вышел из автобуса, направившись в сторону крупного бизнес-центра. Общественность, да и сами группировщики верили в контроль над территориями, представляя его, как некое плотное полотно, на котором все посторонние прекрасно видны. Но, это было далеко не так. Если даже КГБ, со своим пятым управлением, штаты которого превышали армию некоторых государств, не смогло обеспечить полного контроля над страной, если даже ФБР и ЦРУ с многомиллиардными вложениями в инфраструктуру наблюдения не смогли избавиться от слепых пятен, то талантам, несмотря на всех способности, было пока далеко по опыту до первых, и явно не было интересно занимать роль вторых.

Против талантов сильно играл конфликт интересов со способами их реализации. Днём, например «Пасюки» были заинтересованы в том, чтобы контролировать весь Фрунзенский район, утыкать его камерами, прослушкой и датчиками движения. Ночью, вся эта инфраструктура играла против них, достаточно одного крота, одной шпионской программы, чтобы вскрыть их передвижения и интересы. Поэтому городские и независимые системы мониторинга, активно вандалились, но работало это в обе стороны. Среднестатистический “охотник на камеры”, понятия не имел как отличить камеру «Пасюков», от камеры дорожной службы или частного банка. Да и особо не стремился. К тому же содержание такой инфраструктуры не только обходилось в копеечку, талантам такие траты были вредны не столько из-за величин, сколько из-за трудностей при проводке денежных масс, которые позволяли аналитикам выслеживать денежные прокладки и подставные фирмы. Нет, истинная причина в отсутствии тотального контроля, заключалась в отсутствии штата доверенного персонала и замедленном прохождении информации от источников к реализующим её.

Даже с учетом СМС-ок, мессенджеров и интернета, количество агентов у талантов могло исчисляться тысячами, на миллионы жителей подконтрольных районов, не считая ежедневной трудовой релокации. Содержание собственной контрразведывательной службы, по типу того же пятого управления — огромной службы по контролю населения и отслеживанию слухов, было слишком неэффективным.

Каждая группировка решала эти вопросы своим собственным образом, но в итоге в системе их покрытия было множество дыр. Виткевич точно знал, что его досье есть почти у каждой группировки. У некоторых возможно было даже фото. Именно поэтому сейчас, он был загримирован, чтобы снизить риск обнаружения. Самые продвинутые группировки обладали системами распознавания человеческой фигуры и голоса, но реализовать всю эту систему они могли далеко не всегда.

В текущей операции, база, где разместились Масон и ПНР, была офисом турфирмы, в которой проходил плановый бухгалтерский аудит. Главбух и руководитель фирмы, были из числа добровольных помощников. Либо чья-то родня, либо отмазанные по линии ОБЭП, но выдавать операцию было не в их интересах. Поэтому сотрудников отправили в плановый выходной, а сама сладкая парочка пила кофеек в кабинете начальства. Вторым фактором, игравшим роль в успехе, был начальник службы безопасности фирмы обслуживающий центр.

Он был в прошлом однокурсником бывшего руководителя отдела оперативного городского сопровождения, честным служакой, который ушел ещё из милиции, незадолго до реформ. Ершову, он и его связи достались в наследство. У ментовской касты были свои правила и связи, порой это было плохо, коррупция, угнездившись в такой системе превращалась в гниль, поражающую всё и всех, с кем соприкоснется. Порой это было хорошо, человек покинув систему не оставался брошенным, ему помогали трудоустроится, в свою очередь ещё работавшие получали помощь от уже не работавших, но имеющих старые связи.

Система эта существовала куда дольше чем таланты, и таланты не могли её разрушить не в силу того, что они о ней не знали, знали ещё как, а в силу того, что иногда она была нужна им самим, а иногда понять её охват было невозможно. Хотя Бронислав был уверен, что они пытались и может даже почти успешно. Рано или поздно, контроль талантов превзойдет государственный, если всё будет идти, так, как оно идет. Но до тех пор…

Начбез, организовал техническую проверку, во время которой вся группа Бронислава обзавелась пропусками, а Масон прошмыгнул по техническим коридорам, прямо в турфирму, никем не замеченный и теперь работал из закутка, никем не замеченный. Ночью на смене нужного человека, он покинет ТЦ, рано утром вернется вновь на каршере вместе с ПНРом.

В офисе турфирмы было довольно жарко, кондей не работал, отопление было включено, а окна закрыты. В офисе работало три радио, два портативных и одно собственно офисное, телевизор, фонтанчик журчалка, скэллер и скрэмблер, незаметно разложенные на местах сотрудников под видом всякой мелочи. На одном из ноутбуков воспроизводилась запись аудита. По отдельности, было вроде как негромко, но всё вместе создавало просто подавляющий шум.

Масон сидел полностью скрытый в небольшом, отдельном кабинете. Из-за жары он отложил в сторону свой парик, и обмахивался папкой с туристическими буклетами. Его окружали семь ноутбуков, мощных лэптов, создавших настоящие тропики, и множество початых и пустых пачек из-под фастфуда.

Бронислав поморщился.

— Нас не заругают за то что такое обнаружится?

— Нет, это частями, да и тут в офисе двенадцать человек должно было работать. Я в пакете за собой вынесу, — Масон как-то растеряно развернулся к Виткевичу. — Что?

Следак понял, что талант, погруженный в свои мысли и расчеты, потерялся в ситуации и постарался приветливо кивнуть и улыбнуться, что требовало от него некоторой выдержки. Масон не был человеком, не выглядел как человек, не думал как человек. У него была большая, раздутая голова с выпуклостями костей, ясно заметными, из-за отсутствия волос. Глаза не скрытые очками, выглядели, как два отполированных сувенирных камня, с какой-то абстракной мешаниной, вместо зрачка и радужки. Его внешность была неправильной, вызывала смущение и раздражение. Но Виткевич уже не был новичком, повидал всякого и поэтому был готов. Не дрогнул, не моргнул, замаскировал свои чувства.

— Прости, сам нервничаю. У нас тут всплыл один проблемный гражданин.

По соображениям секретности, слежка с земли не пересылала данные напрямую к Масону и ПНР, они получали только общие данные маршрутов и отслеживали ситуацию с воздуха, ориентируя и прогнозируя наиболее оптимальные пути и пересечения. Поток информации маскировался под курьерские заказы и указания по развозке буклетов. Общую информацию для анализа, завозил Бронислав, по мере обнаружения ценных или важных с его точки зрения моментов.

Передав Масону карту памяти с фото и видео материалами, он пошёл проверить ПНРа. ПНР, замаскированный под стереотипного хипстера-сисадмина, бродил от компьютера к компьютеру в основной офисной зоне. Помимо рабочих машин самой турфирмы, на столах стояли планшеты, лэптопы и прочие достижения технической машинерии.

— Что, как наши путешественники?

Несмотря на все меры предосторожности, почти параноидальные, и несмотря на свои мысли по вопросу, Бронислав проникся атмосферой, говорил тихо и стараясь использовать аналогии.

ПНР кивнул и указал в сторону одного из лэптопов с комитетскими значками на всех поверхностях.

Тот транслировал картинку с одного из аэростатов над городом. Поскольку канал был общим, никаких специализированных пометок не было, ПНР использовал какую-то свою схему с несколькими слоями. На других экранах Бронислав поймал картинку с военных беспилотников, картинку с дронов нескольких команд и трансляцию от наблюдателя на земле, отслеживающего обстановку вокруг топтунов. ПНР тем временем указал на экран, используя в качестве указки карандаш.

— Путешествуют. Живописные места изучают, вот тут…

Бронислав посмотрел на кончик карандаша. Спортивный клуб «Lapta», официальная площадка по изучению бейсбола. Ага. Если бы не таланты “пращники”, хрен бы они столько мячей продавали [3]. В структуре «Пасюков», эта сеть спортивных клубов — прикрытие для вербовки молодежи и обоснования почему стало столько подростков с бейсбольными битами.

— Потом вот сюда можно приглядеться…

“Куманэдзуми-додзё”, спортивная школа единоборств. Очень тонко, «Пасюки», очень.[4] Через свой планшет, в несколько, как бы случайных кликов, Бронислав нашел сайт спортшколы, и немного поискав нашёл Бичурина в списках благотворителей. ПНР заглянув через плечо, проверил информацию по «Lapta», там Раскольник тоже отметился в числе жертвователей на развитие лапты и бейсбола в стране. С этой стороны было не подкопаться. Но что-то в голове у Виткевича, зашевелилось, как заготовка какой-то мысли.

— А куда он может поехать сейчас? Из известных мест?

ПНР поколдовал над клавиатурой, подумал и вывел список ассоциированных с «Пасюками» объектов и организаций. Бронислав вздохнул, наслаждаясь преимуществом оперативной работы с талантами, представив, насколько это бы упростило его прошлую жизнь. Скользнув глазами по списку, он прищелкнул пальцами и указал на крупный спортивный комплекс в районе Заневки. Там находилось и достраивалось, одно из крупнейших стрельбищ в Европе, под эгидой спортивной стрелковой ассоциации «Боливия БКСК». Последняя на 100% была организацией «Пасюков». Но сейчас, речь явно не шла о вопросах легализации короткоствольного оружия и упрощении оружейного законодательства. Паззл в голове у Бронислава сложился. Сняв данные, он пошёл к Масону.

Тот закончил анализ видео и молча передал карту памяти обратно следаку. Виткевич замялся на секунду.

— Спасибо большое за вашу помощь.

ПНР пожал плечами, мол работа, но Масон кивнул и на прощание пожал Брониславу руку.

Захватив для маскировки, несколько цветастых журналов с тропическими странами, следователь заказал такси, и пошёл к выходу. Таксист в этой схеме был ещё одним человеком Ершова. Выполнив сигнальные действия, дважды отменив заказ и нахамив водителям в чате, Бронислав убедился, что сядет в правильную машину. Подъехавшая к внешней парковке бизнес-центра светло-серая Шкода, три раза помигала фарами. Водитель, здоровый, круглолицый и краснощекий, выглядел как образцовая картинка гаишника, в представлении антикоррупционного ведомства. Несмотря на включенный кондей, он носил на плечах куртку в красно-синих тонах, и футболку с огромным принтом коня.

— В Питере и за коней болеете?

Водила почесал в затылке, и недовольно буркнул:

— ЦСКА чемпион. Сам-то чьих будешь?

— Знал я одного человека, он тоже за ЦСКА болел в восьмидесятых. А я вот за Динамо.

Бронислав открыл дверь, садясь на пассажирское спереди.

— Пристегнись. Знал я одного такого болельщика, метнулся понимаешь за Динамо болеть, старых друзей забыл…

— А чуть что надо, так сразу житья не дает…[5]

Водитель кивнул, заводясь и выворачивая на набережную. Для себя, Бронислав отметил, что, когда процедура опознания завершилась, краснолицый отложил руку, из-под приборной панели. Приглядевшись, Виткевич разглядел тайник с торчавшим краем револьверной рукоятки. Мда уж, дожили. Сколько конкретно вот таких агентов влияния было у каждого руководителя и опера, знали только они. От завербованных, до добровольных, от надежных до полных подлецов, эта незримая паутина стягивалась вокруг талантов, позволяя Комитету делать свою работу, передавать и получать информацию по своим каналам, без регистрации, посредников и интернет-активности. Незримо, незаметно, надежно.

Бронислав выгреб карты памяти, вложив их в специальный конверт, запечатал его и положил в бардачок.

— Куда едем?

— В Кудрово и без спешки, мне надо кое-что написать.

Водила пожал плечами и заложил круг аж через Витебский и КАД. Времени на подумать и сформулировать свою гипотезу, у Виткевича было порядком. Разбираться в хитросплетениях и нитях косвенных связей — это то, чем занимаются следователи.

Понять мотив, тайные шестеренки, запускающие механизм, стоящий либо за действиями одного человека, либо за действиями целой преступной структуры. Без хотя бы косвенных фактов, заниматься этим — блуждать вслепую. Но Бронислав был опытным следаком, и никогда не рисовал палки. Собрать из карточного домика косвенных фактов, прямые кирпичи доказательств, оформленные в строго прошитые тома уголовного дела. Это был понятный и простой тип работы, не связанный с перестрелками и рыганием молниями. Тут Бронислав был на коне.

У «Пасюков» было две структуры для резерва. Первая, собственно резерв, группировщики не входящие в состав основных отрядов. Её против Невского уже использовали, успеха не вышло.

Вторую структуру называли “шарагой”. По общей усредненной иерархии — рекрутский набор, фанаты, которые уже выросли из коротких штанишек и которые хотели стать боевым активом группировки, её боевым составом. Кандидаты в таланты, ещё остающиеся пособниками. Эта группа могла условно считаться людьми, и они сильнее всего были завязаны на таких, как Раскольник и на организации вроде Боливии или Лапты. Смычка нелегальной и легальной составляющей. Комитет далеко не всегда имел право разрабатывать их, вынужденно переуступая подозреваемых либо МВД, либо фэбсам.

Судя по своей активности, Бичурин развозил конкретные указания по конкретным исполнителям, одновременно играя роль приманки, удваивая значимость цели для Невского. Значит следующий шаг «Пасюков» бросить против Невского своих рекрутов, пользуясь тем, что как минимум часть их — обычные люди?

Но где в этой схеме место «Клыков»? Сговор со Стрихнином? Невский будет ждать Пасюков или нейтралов, но никак не штурмовую группу орков-охотников из ниоткуда.

Версия выписанная Виткевичем, выглядела стройной, даже слишком. Что-то не увязывалось, что-то не давало покоя. По отдельности поездка Раскольника по точкам, и его встреча со Стрихнином выглядели нормально… Или нет? Ведь встреча со Стрихнином изначально напрягала Бронислава, слишком уж велика разница в полномочиях. Что-то не так. Почему встречается со Стрихнином, почему после встречи с конкурентом, катается по связанным предприятиям? Передает какую-то информацию? Какую?

Почему встречались на территории «Пасюков», если «Пасюкам» нужна помощь «Рапторов» или «Клыков»?

Бронислав чуть не подпрыгнул на месте, задергавшись и заозиравшись. Водитель молча посмотрел на него.

В голове у Бронислава части загадки, как мозаика вставали на свои места. Не «Пасюкам» что-то было нужно от своих конкурентов, а «Рапторам»! Отправляя Стрихнина, они показывали уважение к своим собеседникам. Отсюда и встреча на их территории. А Раскольник, приемлимый контрагент, который живет и работает у одних, но пользуется уважением других. Значит обе стороны могут доверять ему прием и передачу информации!!! Чёрт возьми, стоило всего лишь поменять слагаемые местами. Виткевич снова притормозил разбег своих мыслей.

Но если «Рапторы» шли на контакт с «Пасюками» сами, то почему именно так? И почему именно Стрихнин в качестве посыльного? По цепочке они могли бы ему и сами всё передать, что нужно… Опять не сходится.

Посмотрев за окно, где мелькали цветастые жилмассивы Кудрово, Виткевич дал знак остановится. Несколько секунд подумав убрал планшет в портфель и вышел из машины. Несмотря на косвенные факты в его руках, картина не складывалась, снова и снова.

Чего-то не хватало, какого-то простого, но важного звена. Но без него, не выстроить версию, не составить теорию и не принять решения. Без него, и он, и Комитет были обречены блуждать впотьмах.

[1] служба наружного наблюдения

[2] только для служебного пользователя оперативниками с категорией допуска под литерой «М»

[3] персонаж немного утрирует. В качестве метательных объектов, всё идет под руку — щебень, шарикоподшипники, оторванные декоративные элементы. Выбор бейсбольных мячей — компромисс между убойностью и безобидностью, в зависимости от скорости запуска — и то и то.

[4] — крыса (японский)

[5] Кони — ЦСКА, значит армейские приятели. Динамо — милиция, значит с одного ведомства