Игра (гет)

Ветер в окрестностях Хогвартса усилился, а прекратившийся на некоторое время снег пошел с новой силой. Кажется, это не особо волновало юношу и девушку, устроившихся прямо на снегу под одиноким деревом на берегу Черного озера.

— Нам надо вернуться, — Гермиона поднялась с колен Гарри и протянула ему руку, чтобы помочь подняться. Гарри, недолго думая, принял предложенную помощь и поднялся со снега.

— Пойдем в Хогвартс, — решительно сказал Поттер, так и не отпустив ее руки. Он повернулся, чтобы пойти в школу, но Гермиона явно не поддерживала его решения. Она стояла на месте, и на ее лице ясно отражалось неуверенность и ничем не объяснимое отчаяние. Гарри непонимающе нахмурился и потянул девушку за собой. — Пойдем, Гермиона!

— Но, а как же Рон и Джинни? — неуверенно спросила девушка, семеня рядом с ним. Гарри остановился и развернулся к ней.

— Поверь мне, Гермиона, мы с тобой сейчас не слишком хорошо выглядим, чтобы разгуливать в таком виде по Хогсмиду. Они все равно скоро вернутся, если уже не вернулись, — сказал Гарри, надеясь, что привел правильные доводы. — Мне кажется, тебе надо в Больничное крыло.

— Что? Нет, — сразу же отмела эту идею Грейнджер. — Мне никуда не надо.

— Но ты выглядишь неважно, — с неким упреком в голосе сказал Поттер. Девушка только покачала головой, и Гарри ничего не оставалось сделать, как принять ее решение. Спорить с ней не хотелось.

Дорога до школы прошла в тишине. Гермиона с угрюмым видом на лице смотрела себе под ноги, а Гарри изредка бросал на нее взгляды, чтобы удостовериться, что все в порядке. Гермиона была неестественно бледна, и это несколько беспокоило его. Так как они вернулись в школу слишком рано и первыми, ребята удостоились подозрительного взгляда завхоза. Филч злобно что-то пробормотал, потом пару раз больно ткнул штукой, которой он проверял учеников на предмет наличия темномагических артефактов, и отпустил ребят.

В школе было тихо, очевидно, все сидели в теплых гостиных, не желая выходить в прохладные коридоры. Гарри снял мантию, ему было слишком жарко. Брюнет решительно вел старосту школы по коридорам, желая скорее попасть в гостиную. Гермиона казалась замерзшей и мелко дрожала, юноша не удержавшись приобнял ее за плечи. Девушка, повернув голову, улыбнулась, и Гарри хватило этого, чтобы понять, что все нормально.

В гостиной было шумно. В отсутствие старшекурсников младшекурсники устроили себе праздник и вовсю веселились. Появление строгой старосты Грейнджер сразу же остудило их пыл, и многие из них принялись делать вид, что учатся. Гермионе же, казалось, не было никакого дела до происходящего. Пробормотав Гарри, что ей надо привести себя в порядок, девушка удалилась в свою комнату. Гарри тоже надо было переодеться, и поэтому он направился в спальню мальчиков.

Перекинув мокрую мантию через стул, Гарри стянул с себя джемпер и, бросив его на стул, со вздохом уселся на кровать. Ему не хотелось задумываться о том, как теперь все будет. Еще был некий шок, оттого, что Гермиона испытывала такие же чувства, как и он. Идя с ребятами в Хогсмид, юноша и предположить не мог, что все будет так. Гарри слабо улыбнулся. Черт возьми, это было то, чего он так долго хотел и ждал. И ничего не перевернулось, жизнь была такой же, но на душе было необычайно легко и светло. Наверное, впервые за столь долгое время он чувствовал настоящую радость.

Гарри вздохнул. Как бы ни была велика радость, но понимание, что твои проблемы с признанием Гермионы не закончились, не оставляло. Встав с кровати, Поттер подошел к окну и принялся смотреть, как медленно с неба падают снежинки. Потом, словно что-то вспомнив, Гарри развернулся и покинул комнату.

Многие из третьекурсников с нескрываемым интересом наблюдали, как Гарри Поттер поднимается по лестнице в спальню старосты школы. Гарри все взгляды с успехом проигнорировал, мечтая только о том, чтобы Гермиона ему открыла. Он чувствовал некую неловкость, когда постучал в дверь подруги.

— Гермиона, это Гарри, открой, пожалуйста, — почему-то появился страх, что она не захочет его больше видеть. Замок щелкнул и дверь распахнулась. Гермиона, к удивлению брюнета, еще даже не переоделась, а ее промокшие волосы все еще были собраны в косу. Очевидно, Гермионе было не до этого и Гарри показалось, что после прихода в комнату, она предалась размышлениям, совсем забыв о том, что хотела сделать. — Нам надо поговорить.

Грейнджер неуверенно кивнула и отошла в сторону, открывая проход в комнату. Гарри расценил это движение как приглашение войти, и переступил через порог. Гермиона закрыла дверь.

— Я… — девушка немного замялась. Гарри же не обратил на этого особого внимания. Он впервые оказался в комнате подруге, и сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Юноша осматривал комнату, на мгновение забыв, зачем вообще пришел сюда.

В центре комнаты стояла кровать, с одной стороны у изголовья стояла прикроватная тумбочка, а с другой — стул для одежды; в стену, прямо напротив двери, был встроен камин, а по сторонам от него стояли широкие книжные полки. В комнате еще был стол, пристроенный напротив кровати, и шкаф для одежды. Пол был застелен крупноворсистым красным ковром.

— Гарри… — до уха донесся осторожный и тихий голос подруги. Поттер повернулся и виновато улыбнулся.

— Прости, я просто никогда у тебя не был и немного… — Гарри не договорил, понимая, что ей и так все ясно. Неловкость от нахождения в ее комнате, да еще и наедине с ней, только увеличилась. Гарри принялся неосознанно теребить край футболки, не зная, куда деть руки. — Хм… я просто подумал, что Рон и Джинни захотят от тебя объяснений.

Пристально следившая за его движениями девушка кивнула, соглашаясь. Гарри не знал, думала ли она насчет этого, но он не имел представления, как объяснить Рону и Джинни реакцию Гермионы. Если подруга захочет во всем признаться друзьям, то он не будет ее останавливать. Так действительно было легче.

— Я скажу, что расстроилась при упоминании Джинни родителей, — немного нерешительно сказала Гермиона. Гарри был не против такой версии, хотя в душе надеялся, что она решится рассказать. Очевидно, она желала еще подумать над случившимся и не хотела торопить события. Брюнет кивнул, желая уверить девушку, что не против такой причины.

— Я пойду, — наконец-то поборов неловкость, сказал юноша. Не желая ждать, пока Гермиона что-то скажет, Гарри подошел к ней и, наклонившись, прикоснулся губами к ее щеке. — Все будет хорошо.

Не говоря больше ничего, Гарри покинул комнату старосты. Спустившись по лестнице, Поттер наткнулся на несколько любопытных взглядов учеников, но не придал этому особого значения. Он прошел по гостиной прямо к камину и устроился в своем излюбленном кресле. Думать ни о чем не хотелось, и Гарри, закрыв глаза, попытался успокоить несколько разбушевавшиеся эмоции.

Портрет отъехал в сторону, пропуская рыжеволосых юношу и девушку. Завидев Гарри, они сразу же поспешили к нему.

— Ты ее не нашел? — без предисловий поинтересовалась Джинни, опускаясь на подлокотник кресла. Лицо ее выражало крайнюю степень обеспокоенности. Рон тоже выглядел обеспокоенным и постоянно теребил рукав мантии, не зная, чем занять руки.

— Она у себя в комнате, — Гарри слабо улыбнулся, словно говоря, что ничего ужасного не произошло. И увидев, как дернулся Рон, чтобы пойти к ней в комнату, юноша сразу же нахмурился. — Думаю, ей надо побыть одной, Рон.

— А я все же схожу к ней, — не обращая никакого внимания на слова Поттера, сказала Джинни, и прежде чем он успел ее остановить, двинулась в сторону комнаты старосты. Гарри перевел взгляд на мрачного Рона, который опустился в кресло напротив. Брюнет молчал, не желая говорить первым.

— Эм… Гермиона объяснила, почему убежала? — тихо поинтересовался Уизли. Поттер заметил, что вся эта ситуация доставляет другу неудобство. Очевидно, Рона немного шокировало поведение Гермионы и он не знал, что теперь делать. Гарри вздохнул — а сам-то он знает, что теперь делать? Рон выглядел расстроенным и брюнет понял, что немного сочувствует другу. Правда, это чувство было столь недолгим, что юноша не стал разбирать его на составляющие. Странно, но вопреки всему в нем не взыграла совесть.

— Она расстроилась, Рон, когда Джинни упомянула про Рождество. Уж ты-то должен понимать, что любое упоминание о родителях доставляет ей боль, ведь она всегда проводила Рождественские каникулы с ними, — прозвучало как упрек. Гарри немного позабавила двоякость ситуации, но почему-то от этого не стало веселей. Появилось желание признаться Рону об основной причине побега Гермионы, но остановило понимание того, что если бы подруга хотела этого, она не стала бы лгать насчет родителей. Хотя было ли это ложью?

— Откуда мне знать, Гарри? — голос Рона показался глухим и несколько пустым. — Она никогда не рассказывает мне, что ее беспокоит. Как я должен понять, что ей плохо?

Гарри промолчал, понимая, что не может быть объективным в данной ситуации. Его слова могут прозвучать как обвинение в невнимательности, а это было не очень хорошо. Юноша вздохнул и откинулся на спинку кресла. Взгляд заскользил по людной гостиной, но брюнет не нашел ничего такого, на что можно было отвлечься от мыслей о Гермионе. О чем она сейчас говорит с Джинни? Рыжеволосая девушка была очень настойчива, если ей хотелось что-нибудь узнать. Но все же Гарри был уверен, что ей не удастся разговорить подругу. Нет, только не ее.

— Что-то они долго, — послышался голос Рона. Поттер пожал плечами, продолжая блуждать взглядом по гостиной. Как бы он этого ни хотел, но в душе поднималось чувство превосходства над другом. И Гарри нервно передернул плечами. Это были не те чувства, которые ему хотелось испытывать. — Может, лучше было бы отвести Гермиону в Больничное крыло?

— Не говори о ней так, словно она маленький ребенок, — Гарри не удержался от осуждающего взгляда в сторону Уизли. — Гермионе лучше знать, что ей нужно.

Рону, казалось, было нечего ответить на его слова, потому что юноша промолчал и просто перевел взгляд на огонь в камине. Наступила несколько угнетающая атмосфера, но Гарри не видел способов, как можно было это изменить.

Джинни, к удивлению Гарри, спустилась в гостиную совсем скоро. Странно, но он почувствовал облегчение, когда увидел улыбку на губах девушки. Значит, Гермиона ничего такого не сказала, что могло расстроить Уизли. Он с напускным равнодушием слушал, как Рон расспрашивает о самочувствии подруги. На самом деле ему хотелось все кинуть и пойти к Гермионе и сидеть с ней. Он не знал, что может сказать ей, но просто хотелось быть рядом с подругой.

Уизли заметила его отчужденность и решила не доставать вопросами, чему юноша был несказанно рад. Девушка сидела на подлокотнике кресла, и, о чем-то задумавшись, неосознанно растрепывала волосы Гарри. Поттер же следил за угрюмым выражением друга, сидящего напротив.

* * *

Выходные пролетели, по мнению Гарри, слишком быстро, и началась последняя неделя перед Рождественскими каникулами. Поговорить с подругой наедине не получалось, кажется, Рон все же обеспокоился ее поведением и теперь всегда старался держаться рядом с ней. Это несказанно злило Гарри, но предпринять ничего более решительного, чем простой разговор в гостиной, он не мог.

Гермиона всегда была задумчива и рассеяна, а в ее действиях чувствовалась неуверенность и необъяснимая медлительность. Поттеру впервые приходилось видеть подругу такой. Создавалось впечатление, что она постоянно раздумывает перед тем, как сделать что-нибудь. Сам Поттер старался не провоцировать ее, и поэтому с Джинни при ней не целовался. Хотя, наверное, это было слабым утешением для подруги.

Наверное, они так и протянули бы время до самого отъезда в Нору, если бы, спустившись в гостиную, Гарри не оказался свидетелем разговора Рона и Гермионы.

— Я же сказала, Рон, что не поеду, — услышал Гарри усталый голос старосты школы, когда медленно подошел к дивану, на котором сидела Гермиона. Он остановился чуть поодаль, желая быть скорее слушателем, чем участником разговора. Тем более, его присутствие могло смутить Грейнджер, а это было не очень кстати. Рон сидел в кресле и внимательно смотрел на Гермиону, не обращая никакого внимания на приход друга.

— Но почему, Гермиона?! — друг казался искренне изумленным. — Тебе надо развеяться, а то ты сама на себя не похожа из-за этой учебы.

— Я не поеду, Рон, — спокойно повторила Гермиона, открывая очередную книгу. Не было понятно, что разозлило Рона больше: ее отказ или то, что при разговоре с ним она опять начала читать.

— Поедешь! Ты моя девушка! — рыкнул Уизли. Гарри вздрогнул и оглянулся. Джинни в гостиной не было, наверное, она находилась в спальне.

— Рон… — начала Грейнджер.

— Что ты будешь делать здесь одна?! — злобно поинтересовался Рон.

— Готовиться к экзаменам, Рон, — холодно ответила девушка. — Если ты еще не забыл, мы сдаем в этом году ЖАБА.

— Ты всегда так! Книги тебе важнее чем я! — лицо Уизли стремительно приобретало свекольный оттенок, и то, как он сжал кулаки, заставило Поттера сделать несколько поспешных шагов в сторону друзей. Рон, казалось, и не заметил приближения Гарри. Он просто злобным взглядом смотрел на девушку, сжимая и разжимая кулаки.

— Рон, мне кажется, это право Гермионы решать: ехать или нет, — мягко сказал Гарри. Он смотрел на друга, и конечно не заметил, как дернулись плечи Гермионы при его словах. Рон перевел взгляд с Грейнджер на Гарри, брюнету не составило труда заметить, как Уизли помрачнел.

— Ты всегда за нее, — он произнес это тихо, но Гарри не составило труда расслышать слова друга. Удивленно замерев, Поттер смотрел на как-то сразу сникшего Уизли. Рон не сказал больше ни слова, а просто прошел по гостиной и поднялся в спальню мальчиков.

Гарри перевел удивленный взгляд на поднявшуюся с дивана подругу. На ее лице тоже проступило удивление и непонимание. Почему-то желание говорить с Гермионой отпало само собой. Сейчас это желание казалось несвоевременным. Брюнет только кивнул подруге и, развернувшись, поспешил в спальню, к Рону. Им следовало поговорить.

Тот сидел на своей кровати, уставившись в темноту за окном. Он не обратил никакого внимания на открывшуюся дверь. Гарри тихонько прошел внутрь, не желая создавать много шума.

— Рон, ты не должен так остро реагировать на отказ Гермионы ехать, — осторожно, словно боясь разозлить друга, начал Поттер. Рон не выказал никакого желания говорить с ним и даже не повернулся. Гарри вздохнул, друг упрямился понять очевидные вещи. Пройдя по комнате, он уселся напротив Рона, и только тогда рыжеволосый юноша повернул к нему голову.

— Но ты едешь, — протянул Уизли. Гарри вздрогнул. Нет, слова друга не прозвучали как упрек и в них не чувствовалось никакого подтекста. Просто брюнету не понравилось, как это прозвучало. — Что она собирается здесь делать совсем одна? Опять читать и никуда не выходить, сидя у себя в комнате?

— Рон, ну почему ты всегда делаешь из всего проблемы? — устало протянул Поттер, надеясь, что его слова хоть как-то вразумят упрямого друга. — Почему ты видишь проблему отказа Гермионы только в учебе?

— Она сама так сказала, — огрызнулся Уизли. Очевидно, ему было неприятно говорить об этом с Гарри. — Если это не так, Гарри, тогда почему она не едет?

— Может, Гермиона хочет побыть одна? — неуверенно предположил Поттер. — Она всегда проводила каникулы с родителями, Рон, а теперь у нее даже нет возможности видеть их. Тебе надо просто согласиться с ней и смириться с тем, что это Рождество она проведет здесь.

Рон молчал, продолжая разглядывать свои руки. Потом он поднял голову и не совсем уверенно улыбнулся.

— Наверное, ты прав, — пробормотал Уизли. Наступила гнетущая тишина. Что сказать еще, Поттер не знал, но в душе теплилась крохотная радость от того, что ему удалось убедить друга. — Я пойду в гостиную.

Гарри кивнул. Не было никакого желания спускаться вниз и поэтому, скинув обувь, юноша разлегся на кровати. Он думал о том, почему Гермиона не хочет ехать на Рождество к Уизли. Упорно не хотелось мириться с тем, что больше не было доводов, которыми можно было оправдать ее нежелание.

Поттер медленно перевернулся на бок. Что за сомнения терзали его, и почему ему так упорно не хотелось верить в то, что Гермиона его и правда любит? Нет, он не нуждался в постоянном повторении этих слов, но вся эта атмосфера занятости не давала прочувствовать все до конца. Гарри закрыл глаза, ему не хотелось больше думать об этом.