His Angel (гет)

ShiZZ was here. Бечено

* * *

— Ты в порядке?

— Хм, Я...да, — пробормотал Гарри, с большим трудом отрываясь от своих мыслей и устремляя взгляд на Доминика, который хмуро смотрел на него со своего места, — Мне жаль, что тебе придется подождать меня, Гарри, я уверен, что сегодня, должно быть, был очень утомительный день для тебя, но это…

— Все в порядке, сэр, я могу просто осмотреться здесь, — сказал он с улыбкой.

Доминик улыбнулся в ответ.

— Конечно. И если тебе интересно...конечно, моя жена и дочь захотят получить мою голову за это, потому что они подумают, что я пытаюсь сделать из тебя мракоборца… —усмехнулся Доминик, а Гарри покачал головой с удовольствием. — Мы отправимся в путь, как только я разберусь с этими бумагами.

Гарри кивнул и подошёл к плакату с разыскиваемыми магами в задней части личного кабинета Доминика, на котором были разные фотографии преступников-волшебников с наградами за них внизу. Некоторые из них были совершенно жуткими, у одного даже была маска, хотя она не была такой же, как у Пожирателей Смерти. Этот выглядел так, словно на нем была маска прямо из маггловского фильма ужасов.

Прошло ровно 15 минут с тех пор, как закончились его экзамены. Доминик ждал его снаружи, но как только они достигли первого этажа, тот вспомнил, что забыл кое-что сделать, и Гарри решил, что он просто пойдет с Домиником, чтобы хорошенько осмотреть отдел мракоборцев. Они собирались скоро отправиться домой, и, так или иначе, Флер не ожидала, что он так скоро закончит, поскольку не рассчитывала, что его первым позовут на практический экзамен по ЗОТИ.

— 4 миллиона галеонов… — пробормотал Гарри себе под нос, читая награду под человеком в маске, и Доминик поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, на какое лицо уставился Гарри.

— 4 миллиона галеонов, если это его мертвое тело.

Гарри удивленно повернулся к нему. Доминик встал, держа стопку бумаг под мышкой, пересек комнату, подошел к тому месту, где он стоял, и засунул бумаги между несколькими книгами на ближайшей полке, прежде чем встать рядом с ним, — 7 миллионов галеонов, если его поймают живым. Охотники за головами ошиваются у нас толпами с прошлой среды. Обычно мне не нравится вовлекать их в это, но когда такие подонки на свободе, я готов воспользоваться любой помощью, которую мы сможем получить.

Гарри уставился на мужчину, его привела в недоумение такая огромная сумма. Даже Сириус не был так сильно разыскиваем в Британии, так что его "преступление" должно было быть одним из худших.

— Что он сделал? — спросил он, когда Доминик вернулся за свой стол, чтобы забрать портфель.

Доминик ответил не сразу, сначала он открыл дверь, вывел Гарри наружу и запер кабинет. Офисы снаружи были наполовину пусты, и они покинули их одними из последних. Он вздохнул, когда они двинулись по темному коридору к лифту.

— Худшее из худшего... Изнасилование, убийство, забирал трофеи со своих жертв. Он гораздо хуже, чем Пожиратель Смерти. Кстати, он к ним не относится, — добавил он, увидев удивленное выражение лица Гарри. — Ты же не думаешь, что мир разделен между Пожирателями Смерти и Светом?

— Конечно, нет, —ответил Гарри, слегка пристыженный, потому что сначала подумал, что это Пожиратель Смерти.

— Есть объединения хуже, гораздо хуже, чем Пожиратели Смерти, ‘Арри. На самом деле, есть некоторые, по сравнению с которыми Волдеморт и его сторонники выглядят простыми вандалами. Этот человек — яркий пример... нацелен только на молодых женщин и детей. Масштабы огромны, этот человек никогда не был пойман, и он стал причиной гибели 7 наших лучших мракоборцев.

Закрыв глаза, он глубоко вздохнул.

— Давай не будем об этом говорить… — пробормотал он и спросил: "Как прошли твои экзамены?"

— О, э-э...хорошо, — рассеянно пробормотал Гарри.

Доминик выглядел так, словно собирался спросить его о чем-то, но, казалось, передумал, за что Гарри был благодарен ему, когда они продолжили путь по министерству. Его голова все еще пыталась переварить то, что он только что узнал.

Пока они медленно шли, лавируя между толпами в большом коридоре, его мысли вернулись к тому, что произошло во время практики ЗОТИ.

Его Патронусом был олень... он всегда был оленем. Почему он изменился? Почему принял ту форму, которую принимает сейчас? Гарри почувствовал легкое разочарование, поняв, что потерял одну из немногих оставшихся с ним вещей, которая связывала его с отцом, но во многих отношениях это казалось...правильным.

Но в то же время он странно боялся этого. Может быть, это было напряжение из-за того, что в последнее время он не мог проводить много времени с Флер. Правда, прошло всего два дня, но это не давало ему покоя.

В тот момент, когда взгляды его и патронуса-Флёр пересеклись, юноша ощутил необъяснимо сильное и ужасное чувство тоски. Возможно от того, что изначальный патронус был анимагической формой его отца, и это давало ему повод думать об этом, как о связи со своими умершими родителями.

Может, у него паранойя? Были ли причиной этого образ боггарта из третьего задания, который все еще преследовал его по ночам? Или, может быть, это было вызвано образами убитой женщины в его снах? Ему все еще не удалось по-настоящему смириться с тем, что он увидел в ночь третьего задания... Даже если это был боггарт, в сочетании с угрозой Волдеморта это было для него слишком.

Хоукс, его экзаменатор, определенно был членом Ордена Феникса. Намек на "встречи" был слишком очевиден. Они с Римусом были друзьями, и если бы они говорили о нем и его изменённом патронусе, то было бы логичным, что Хоукс даст ему знать об этом. В каком-то смысле он был рад, он хотел поговорить об этом с Римусом. Он хотел убедиться, что его безумные мысли не были правдой. Ему нужно было это услышать.

Вскоре они достигли Атриума, где встретились с Жаком, который немедленно провел их через толпу к свободному камину, где Гарри вошел и взял пригоршню летучего порошка, которую предложил ему ухмыляющийся чиновник министерства. Поморщившись, Гарри снял очки и надежно спрятал их в карман, бросил горсть к своим ногам и пробормотал слова, позволяя себе снова, наверное в сотый раз, испытать тошнотворное ощущение протягивания через трубу. По крайней мере, так казалось.

* * *

— ‘Арри!

Он услышал чей-то голос и смех. Он лежал на земле и заставил себя сесть, после чего закашлялся и попытался стереть сажу со своего лица. Во вспышке зеленого пламени Доминик появился прямо рядом с ним, хотя в итоге он остался стоять, оставив Гарри пристально смотреть на него. Ухмыляясь, он нагнулся и поднял парня на ноги, пока тот все еще ворчал.

— Как всё пг’ошло? — спросила Аполлин, поцеловав мужа и направив его в их комнату, чтобы мужчина мог принять душ.

— Не так уж и плохо, — ответил Гарри, затем ухмыльнулся и добавил: «Лучше, чем я мог надеяться», когда увидел, что она неодобрительно смотрит на него.

Он нигде не увидел Флер, и это беспокоило его. Должно быть, что-то отразилось на его лице, потому что Аполлин похлопала его по руке, заставив посмотреть на нее и увидеть, что она нежно улыбается ему.

— Флер в вашей комнате. Мы не ожидали, что ты закончишь так рано, — тихо сказала она, подталкивая его в направлении лестницы.

— Прими душ и поскорее спускайся, — крикнула она ему вслед.

Он тихонько толкнул дверь в их комнату и успел только окинуть взглядом светлое помещение, после чего его зрение затуманилось блеском серебристых волос. Затем Гарри почувствовал, как пара рук, по которым он скучал последние два дня, обвилась вокруг его шеи.

— Я не ожидала, что ты вег’нешься так рано,— счастливо сказала Флер, отстраняясь после быстрого поцелуя в его губы, — Итак... все готово?

— Все сдано. Я давно закончил, но мне хотелось посмотреть кабинет твоего отца, поэтому я остался, пока он не закончил, — сказал парень с широкой ухмылкой, позволяя ей оттащить его к кровати, где он рухнул, распластавшись на ней, в то время как она хихикала, наблюдая за ним.

Облегчение, подобного которому он раньше не испытывал, нахлынуло на него, когда он наблюдал за ней и осознавал, что его метка была горячей. Раньше он этого не замечал, но теперь, когда он лежал, ему казалось, что его голову недавно ударили о стену.

— Устал?

Он на мгновение обхватил голову руками и кивнул.

— Ты даже на половину не представляешь, насколько, — пробормотал он.

Она притянула его к себе, положила его голову себе на колени и успокаивающе провела руками по его волосам. Непроизвольный стон сорвался с его губ, когда он почувствовал, как пульсирующая боль исчезла.

— Нет…— тихо сказала она. — Завтг’а полнолуние.

— Что...о… — он не мог поверить, что забыл об этом.

Время, предшествующее полнолунию, особенно эти несколько дней, не обещали быть для него приятными. Они точно такими не будут… Правда, он не обратил на это никакого внимания из-за всего остального, что было у него на уме, но, может быть, именно поэтому в последнее время он выглядел таким хрупким и болезненным.

— Все закончится завтра, — однажды он прошел через это, но воспоминание о боли все еще было свежо в его памяти, и знание того, что завтра он столкнется с тем же самым, не помогло.

— Ты получила письмо от Каролины? — резко спросил он, отчаянно желая перевести разговор на что-нибудь другое.

— Да, она знает, что ты всё сдал. Она с дг’узьями приедет позже на этой неделе.

Он радостно кивнул. Он с таким же нетерпением ждал встречи с ними, как и она.

— Ну...Теперь ты собиг’аешься стать, как папа? — спросила она с легкой улыбкой.

— Мракоборцем? — весело спросил он. — Я не знаю… Я только хотел осмотреться.

— Но что ты думаешь об этом?

— Я не особо задумываюсь об этом. Я действительно не знаю, чем я хочу заниматься после окончания школы…

Как только он закончил, его глаза расширились.

— Мерлин… У меня точно не так много времени, чтобы разобраться в этом, не так ли? — Не так много, — согласилась она и была удивлена, когда он обезоруживающе улыбнулся ей.

— У меня такое чувство, что бытие мракоборцем мне не подходит, что думаешь? — небрежно спросил он.

К его удивлению, она кивнула.

Я знаю, что у меня нет пг’ава голоса в этом… — сказала она, но он отмахнулся.

— У тебя есть право голоса в этом… В любом случае, я вообще не рассматривал это всерьез. Но все же, почему? — с любопытством спросил он.

Ее руки перестали перебирать его волосы, и он скучал по этому ощущению.

— Я и так достаточно беспокоюсь о тебе, — сказала Флёр просто. — Как только все это закончится, я хочу, чтобы мы были рядом до конца наших дней.

Она не смогла сдержать улыбку, выражение его лица было одним из самых счастливых, которые она когда-либо видела.

— Хм...Есть и другие вещи, которые мне тоже нравятся.

— Что? — застонала она. — Только не говори, что… квиддич?

Гарри посмотрел за нее с усмешкой.

— Это один из вариантов.

Она ухмыльнулась и ущипнула его за нос.

— Кто-то ведет себя эгоистично.

— Что? Я знаю, какой я хороший, — сказал он, идеально подражая снобу, в то время как она смеялась, — Хорошо, хорошо, как насчет обучения троллей?

— Теперь ты пг’осто ведешь себя глупо.

Он выглядел так, словно никогда в жизни так не обижался.

— Что в этом плохого? Уважаемая работа...учить троллей завязывать шнурки. Или как насчет того, чтобы я занял место Снейпа в Хогвартсе? Это научит Сопливуса…

— Бродить по тёмным подземельям? Это тебе не подходит.

— Все, что мне нужно, — это несколько черных мантий и горшок с жиром для волос. О, и мне нужно будет подстричься немного короче.

Она сморщила нос.

— Нет?.. Значит, что-то маггловское?

Они продолжили, добавляя все больше и больше вещей в список того, что он мог сделать, что становилось все более абсурдным по мере продолжения списка. Только когда Флер предложила ему стать моделью как для волшебной, так и для маггловской одежды и/или работать в стриптиз-клубе, тогда они полностью остановились, обдумывая то, что только что было произнесено, и взглянули друг на друга, прежде чем разразиться смехом.

Через некоторое время они замолчали, и он со вздохом закрыл глаза. Флёр нежно положила ладошку ему на щёку и провела по ней большим пальцем. Это чувство было таким успокаивающим, что он мог бы с радостью заснуть прямо сейчас.

— Так хог’ошо, — тихо сказала она.

— Хм? — он лениво открыл глаза и увидел, что ее собственные сверкающие глаза смотрят на него в ответ.

— Видеть тебя таким г’асслабленным.

Он усмехнулся.

— Мне больше не о чем беспокоиться.

* * *

Когда они услышали голос Аполлин, призывающий их спуститься, он в ужасе посмотрел на нее и скатился с кровати, бросившись в ванную, пока она лежала в постели и смеялась над ним.

Он совершенно забыл принять душ.

Следующий день был не так хорош. Он чувствовал себя ужасно больным. В дополнение к прогрессированию его полуликантропии прибавилось напряжение от того, как сильно он измотал себя за последние несколько дней. Для парня всё это оказалось настолько тяжело, что ему было трудно оставаться в вертикальном положении слишком долго, не чувствуя головокружения, так что большую часть дня ему пришлось провести прикованным к постели.

* * *

Ночь наступила слишком рано, как ему показалось, и без предупреждения его чувства затуманились от боли настолько, что он не смог подавить мучительный крик, вырвавшийся у него, когда он корчился, цепляясь за простыни и отчаянно пытаясь остановить жжение. Флер, которую мать всего несколько минут назад за чем-то позвала вниз, в панике подбежала вместе с остальными, но они ничего не смогли сделать, чтобы успокоить его, и могли только беспомощно наблюдать, как он продолжает извиваться.

Как только все закончилось, он уже не чувствовал себя таким энергичным, как в прошлый раз, когда это произошло, и мог только устало улыбнуться Флер, которая вытирала пот с его лба, прежде чем его глаза снова закрылись, на этот раз сон овладел им. Единственное, что он почувствовал, это как кто-то осторожно снял очки с его лица, затем он провалился в сон.

— Пг’оснииись, — Флер заскулила.

Она почти никогда не говорила таким тоном, но с Гарри было довольно трудно. Это была ее 9-я попытка разбудить его, и все, что он делал, это бормотал что-то непонятное, прежде чем повернуться на другой бок. Слегка зарычав, она ткнула его, на этот раз намного сильнее, в бок. Обычно она позволила бы ему поспать, но было уже 2 часа дня! И в довершение всего он лег спать вчера в 8 часов вечера. Это было слишком долго для того, чтобы кто-то мог спать.

— Уйди, — проворчал он.

Она почувствовала, как ее губы изогнулись вверх. Он говорил в точности как маленький испорченный мальчик. После еще примерно 10 толчков ей наконец удалось заставить его сесть. Она не удержалась и захихикала при виде его заспанного вида. Половина его лица была скрыта волосами, а видимый глаз был наполовину закрыт.

— Добрый день, — весело сказала она.

Он широко зевнул, прежде чем понял, что Флёр здесь, и подавил зевок кулаком.

—Уже за 12? — спросил он, протирая глаза.

Он опустил руки, недоверчиво глядя на нее, и она ткнула большим пальцем через плечо на часы. Он потянулся за очками и надел их, прежде чем сосредоточиться на часах, и она с удивлением наблюдала, как выражение его лица медленно приняло выражение ужаса.

— Мама сказала мне убедиться, что ты не пг’оспишь обед.

Громко застонав, он откинулся на спинку кровати, заставив её его вытаскивать и заталкивать в ванную.

Полчаса спустя они сидели за поздним обедом, в то время как мать заставляла Гарри есть. Забавно было видеть, как он временами был похож на Габриэль...Правда, он не то, чтобы скулил или закатывал истерику, как она иногда делает, он был гораздо более искусен в тонкостях. Но он не мог сравниться с Аполлин, которая улавливала все за милю.

— Так что вы двое собиг’аетесь делать сегодня? — спросила Аполлин, собирая тарелки, в то время как они следовали за ней, помогая ей убирать.

Домашние эльфы были на заднем дворе с Аланой, которая помогала следить за работой в саду.

— Я не знаю, — Флёр вздохнула, прислонившись к стойке.

— ‘Арри?

— Все, что угодно.

Флёр застонала, заставив их хихикнуть.

— Да ладно тебе, как будто я тащу тебя в места, куда только я хочу пойти, — сказала она притворно обиженным голосом, когда Аполлин вышла проведать Габриэль.

— Может быть, мне нравится, когда ты меня таскаешь за собой, — сказал Гарри игриво, но она знала, что он имел в виду.

Переплетя свою руку с его, она сделала именно это, когда вывела его на улицу. Они не останавливались, пока не добрались до того места у реки, где она нашла его несколько дней назад. Он тут же плюхнулся на землю и, прислонившись к одному из деревьев, выжидающе уставился на девушку. Не теряя ни секунды, она опустилась к нему на колени, наслаждаясь ощущением его рук, обнимающих его за талию.

— Я скучал по этому, — тихо пробормотал Гарри после нескольких минут молчания.

Было приятно просто наблюдать за тем, как на поверхности образуется рябь. Жаль, что ни она, ни ее семья особо не задумывались о том, чтобы приходить сюда чаще. Конечно, она провела свое детство, играя здесь в прятки со своими родителями давным-давно, но они почти никогда больше сюда не приходили.

— Нам нужно приходить сюда почаще.

Услышав смех, она подняла глаза и увидела, что он смотрит ей прямо в глаза, на его губах играет улыбка. Ей пришлось подавить желание поцеловать его прямо сейчас, кто здесь вейла?

— Важно не место, — выражение его лица смягчилось, и он выглядел таким...уязвимым. — А ты.

Она не могла этого объяснить, но чувствовала часть его боли, его страха.

— ‘Арри — прошептала она, протягивая руку и обхватывая его щеку.

Она могла понять, она знала, что он чувствовал, это была и ее боль тоже. У них просто не было времени провести друг с другом последние несколько дней. Его не было рядом с ней, и даже если бы она знала, что он вернется вечером, это никак не помогло бы ей избавиться от ощущения, что чего-то не хватает.

Ее мать предупреждала их об этом, об обратной стороне их "связи". Было больно находиться вдали друг от друга, особенно пока их связь... их метки были новыми.

Осторожно потянувшись, она притянула его к себе, запечатлев его губы в целомудренном поцелуе. Это было что-то, в чем они нуждались, что-то, что убеждало друг друга в том, что сейчас нет никого, кроме них. Прошло много времени, прежде чем они наконец снова оказались в объятиях друг друга.

— Я не хочу возвращаться, — тихо пробормотал он.

— Я знаю, — она грустно улыбнулась, — но так нужно.

Иногда она продолжала задаваться вопросом, почему судьба была так жестока. После стольких лет она нашла человека, которого любила, но им снова придется расстаться.

— Флер...если я нахожу, что провести несколько дней вдали от тебя так же тяжело, как…

Она заставила его замолчать, приложив палец к его губам.

— Я понимаю это. У меня те же чувства, но это то, с чем нам предстоит столкнуться. Мы с самого начала знали, что нам придется столкнуться с этим. Все, что мы можем сделать, это наслаждаться временем, которое мы пг’оводим вместе, и время, когда мы будем вг’озь, не будет слишком долгим.

Он кивнул, и она почувствовала, как его руки на мгновение сжались вокруг нее. Она знала, что в его страхах было нечто большее, он что-то скрывал...но она не хотела давить на него сейчас. В конце концов, это время придет, но не сейчас.

Время шло, небо неуклонно темнело, а облака медленно становились серыми. Они не знали, как долго пробыли на берегу, но вскоре начался легкий моросящий дождь, заставивший их вернуться внутрь.

— Что за сюрприз приготовила для меня Дафна? — вдруг спросил он.

Она застонала, наверное, это был уже 22-й раз, когда он спрашивал ее об этом за последний час. Она была идиоткой, сказав ему, что вчера получила письмо от Дафны, и, хотя он был немного обижен тем, что она отказывалась писать ему (Дафна только дразнила, она знала, как он был занят ее письмами), его гораздо больше заинтриговало, что и она, и Дафна что-то скрывали от него.

— Прекрати пытаться вытянуть из меня ответ!

Он умоляюще посмотрел на нее.

— И прекрати это делать! Это не будет г’аботать каждый раз!

Он застенчиво улыбнулся и склонил голову в знак поражения. Это было правдой только наполовину, она не могла отказать ему ни в чем, когда он так смотрел, но она знала, что это был один из трюков, которым он научился у близнецов Уизли, которые использовали его в полной мере, чтобы избежать взбучки от охотниц и учителей Гриффиндора.

* * *

— Я не думал, что сегодня будет дождь, — вздохнул он, плюхаясь на диван в гостиной. Аполлин, Габриэль и Аланы нигде не было видно.

— Обычно у нас нет осадков летом, — задумчиво сказала Флёр, садясь рядом с ним и включая телевизор.

Они застряли дома, и они мало чего могли сделать.

— Что будет с фестивалем? — спросил он, глядя на телевизор, пока она переключала каналы.

— Они, вег’оятно, не задег’жатся здесь, — она повернулась к нему с легкой улыбкой. — Ты с нетег’пением ждал этого, не так ли?

Гарри небрежно пожал плечами, но покраснел, когда она проворковала:

— Я не думала, что тебе так понг’авится танцевать.

Смеясь над выражением его лица, она наклонилась к нему, позволяя ему обнять ее за талию, когда снаружи начал сильно накрапывать дождь.

Они остановились на фильме, который выглядел малоинтересно, но они почти не обращали на него внимания, разговаривая обо всем, что приходило в голову, время от времени украдкой целуясь.

Через несколько часов они уже наполовину спали, когда их вывела из оцепенения ледяная вода, благодаря граду водяных шаров, которые бесцеремонно упали на них, заставив их обоих закричать.

— Попался!

Гарри зарычал, слишком хорошо узнав голос и последовавший за ним смех, когда над диваном нависло лицо его крёстного с огромной ухмылкой на нем.

— Зачем ты это сделал!?

Сириус открыл рот, но внезапно замер от вспышки страха, почувствовав рядом что-то теплое. Обернувшись, он увидел Флер, ее лицо и одежда промокли насквозь, а на лице была довольно холодная ухмылка, которая заставила его вздрогнуть. Одна из ее рук горела синим пламенем, которое угрожающе потрескивало.

— Говорят, что мы должны бог’оться с огнем с помощью огня. Давайте посмотрим, эффективно ли это? — ласково сказала она.

Гарри заметил, как Римус отодвигается от Сириуса, который выглядел так, словно его загнали в угол. Он нерешительно собирался остановить ее, но она уже взмахнула рукой, и огненный шар ударил Сириуса прямо в лицо, когда он открыл рот в очень девчачьем крике.

— Как же холодно! —взвизгнул он, прыгая вокруг с лицом, все еще освещенным пламенем.

Широкая улыбка расплылась по лицу Гарри, когда он повернулся к Флер, которая подмигнула ему и сзади они могли видеть, как Габриэль хихикает, в то время как Римус смеялся при виде своего друга, прыгающего вокруг и царапающего своё лицо.

— Хог’ошо, этого достаточно. Флер, что я тебе говорила насчет использования твоего огня на других? — раздался голос Аполлин, когда она вошла, держа Габриэль за руку.

— Сириус, ты будешь соответствовать своему возрасту? — весело спросила она, с интересом глядя на Сириуса, который все еще прыгал вокруг и делал дикие жесты на своем лице, которое все еще лизало голубое пламя.

По какой-то причине ему казалось, что у него слишком много проблем с поиском своей палочки, которую он где-то уронил на пол.

—Он пег’вый начал, — сказала Флер с ухмылкой, прислоняясь спиной к Гарри, который энергично кивнул.

Аполлин кивнула Сириусу, у которого теперь стучали зубы. Флер, однако, вздохнула и снова взмахнула рукой, и пламя немедленно исчезло, оставив Сириуса, который, наконец, нашел свою палочку, чтобы направить ее себе в лицо. Судя по выражению огромного облегчения, которое появилось на его лице, он, должно быть, произнес согревающее заклинание.

— Мне показалось, что мое лицо превратилось в кубик льда. Я даже не мог его снять! — заскулил он, проводя руками по своим волосам, с которых теперь капала вода.

— Это нелегко г’азвеять, — сказала Флер с озорной усмешкой.

Гарри взглянул на нее, слегка нахмурившись, вспомнив, как она сказала ему, что даже не контролирует свои силы. Сделав мысленную пометку спросить ее об этом позже, он слегка поежился от холода и крепче обнял ее. Его одежда все еще была мокрой и то, что он держал на руках Флер, которая все еще не сдвинулась ни на дюйм, чья одежда была такой же мокрой, еще не помогло, в то же время он не хотел двигаться ни на дюйм с того места, где сидел был сейчас.

— Вы двое кажетесь более прилипчивыми, чем обычно, — заметил Сириус, усаживаясь на один из стульев, в то время как Римус занял другой вместе с Габриэль, которая теперь цеплялась за него и разворачивала шоколадную лягушку.

Оба они предпочли проигнорировать это, не видя понимающих ухмылок, которыми обменялись Сириус и Римус.

Флер внезапно чихнула, и она выглядела такой удивленной этим, что Гарри не смог сдержать улыбку, которая появилась на его лице, не зная, что остальные в комнате с удивлением смотрели то на него, то на Флер, которая теперь ущипнула его за руку.

— Вы оба пг’остудитесь, — неодобрительно сказала Аполлин, которая вернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее дочь снова чихнула.

Не говоря ни слова, она взмахнула палочкой в их сторону, и сразу же их обдало столбом теплого воздуха, который высушил их одежду. Судя по вздоху облегчения Флер, она сделала с ней то же самое.

— И ты, — она повернулась к Сириусу, который тут же съежился, будучи похожим на побитого щенка.

Даже она изо всех сил старалась не улыбаться, стараясь выглядеть строгой.

— Больше никаких метаний водяными шарами.

Сириус торжественно кивнул, и Гарри слишком хорошо узнал этот кивок, которым близнецы пользовались снова и снова, когда их ругали за то, что они сделали что-то не так.

Позже к ним присоединился Доминик, когда условия снаружи ухудшились до такой степени, что началась настоящая гроза. Ни Гарри, ни Флер не сдвинулись ни на дюйм со своего места, оживленно болтая с Римусом. Сириус же был в углу и о чем-то разговаривал с Домиником. Аполлин пыталась успокоить Габриэль, которая прижималась к ее коленям. Кажется, она довольно сильно боялась грозы.

— О...Гарри, я не могу поверить, что почти забыл об этом...сейчас… — Римус достал черную книгу, более или менее похожую на дневник, и протянул ему, в то время как он с Флер с любопытством смотрели на нее.

— Эта книга принадлежала Джеймсу.

Сириус кивнул на это, подошел и облокотился на спинку стула Римуса, в то время как Аполлин тащила в комнату Доминика, на этот раз пытаясь заставить его переодеться.

—Серьёзно? — спросил Гарри, теперь заинтригованный.

Она выглядела старой, и как только он открыл ее, Гарри и Флер закашлялись от сильного запаха, который исходил от нее. Пока они рылись в ней, Флер бросила на него взгляд, который сказал ему, что она думает о том же, о чем и он.

— Так эээ... это принадлежало моему отцу?

— Ну... более или менее, — пробормотал Сириус.

Гарри покачал головой и закрыл книгу. Страницы, казалось, рассыплются даже от самого нежного прикосновения.

— Написано на латыни.

При его словах Сириус, Римус и Флер в шоке посмотрели на него.

—Так стоп, что? — быстро спросил Римус.

Гарри с любопытством посмотрел на них, особенно на Флер, которая смотрела на него с удивлением. Казалось, что она думала, что мужчины разыгрывают их, давая им книгу, полностью написанную на латыни, но, похоже, это было не так.

— Все это написано на латыни, — медленно повторил он, снова открывая ее и показывая им первые несколько страниц.

Почерк был немного похож на его собственный, но стиль все равно отличался.

— ‘Арри... Здесь ничего не написано, — тихо сказала Флер.

Теперь настала его очередь удивляться.

— Что? Нет... послушай... inanitas… Я могу распознать кое-что, поскольку некоторые слова используются для заклинаний, но я никак не могу понять все это.

— Щеночек, здесь ничего не написано. Я помню, как спрашивал Джеймса, что он делал с пустой книгой в Хогвартсе, почему-то это показалось мне забавным… — Он замолчал отсутствующим взглядом в глазах.

— Она оказалась в моем чемодане, когда я вернулся домой на лето, и когда я написал ему об этом, он сказал мне просто думать об этом как о раннем рождественском подарке.

— Но я думал, что ты… — сказал Гарри, глядя на Флер, которая теперь обеспокоенно смотрела на него и на книгу.

— Ты уверен, что там что-то написано? — задумчиво спросил Римус.

— Да! Я не могу поверить, что ты этого не видишь...Я…

Он снова взглянул на книгу, и она, казалось, поплыла у него перед глазами, как раз в тот момент, когда молния осветила всю комнату, заставив Флер подпрыгнуть. Он знал, что это безумие, но мог бы поклясться, что видел знакомую фигуру, одетую в черную мантию с капюшоном, стоящую прямо за Сириусом, который все еще опирался на стул Римуса. Темная черная пустота в капюшоне смотрела прямо на него, затягивая его внутрь.

— ‘Арри? — обеспокоенно спросила Флер, нежно касаясь его щеки, отчего он вздрогнул.

— Н-ничего. Я...

Его зрение внезапно замерцало, как будто кто-то выключил свет, когда все потеряло цвет, прежде чем вернулось в нормальное состояние.

— Это… — он указал на книгу, которая лежала на столе перед ними. — Вы мне верите, да? — умоляюще спросил он, глядя на троих.

Флер повернула его лицом к себе.

— Конечно.

— Гарри, мы в тебе не сомневаемся, — тихо сказал Сириус. — Я помню, как Джеймс был одержим этим, и именно поэтому я никогда не мог понять его увлечения чистой книгой.

— Если бы это было на латыни, он пришел бы ко мне или даже к Лили за помощью, — задумчиво пробормотал Римус. — Не то, чтобы я мог помочь ему или тебе, если уж на то пошло… — добавил он извиняющимся тоном.

— Да, он никогда ничего не говорил об этом, потому что об этом ничего не было написано. Я думаю, в конце концов он просто устал от этого, вот почему он потерял его. Теперь, когда я думаю об этом, он, вероятно, бросил его в мой багаж, чтобы пойти и сказать своим родителям, что потерял его. Оставь это себе, — добавил Сириус, подумав. — Это, вероятно, что-то значит, и тот факт, что ты там видишь что-то, может что-то значить.

Он с сомнением кивнул.

— Ты сказал, что кое-что понял из этого? — спросил Римус, и Гарри кивнул. — Слова, которые ты знаешь, они написаны как заклинания или...?

— Нет, я не нашел ничего, что мог бы распознать как заклинание, — протирая глаза, когда его зрение начало мерцать, он продолжил. — Но опять же, это не похоже на язык. Я узнаю только некоторые слова, потому что мне пришлось искать буквальные переводы рун... Сначала на латыни, а затем на английском.

Римус и Флер понимающе кивнули, в то время как Сириус выглядел растерянным.

— Ты мог бы перевести это? Может быть, когда ты вернешься в школу? — спросила Флер.

— Сомневаюсь, что это возможно, будет трудно найти книгу или даже человека, который мог бы с этим помочь. Латынь, ну... Разговорная латынь — умирающий язык, — ответил Римус.

— Но разве не все заклинания написаны на латыни? — спросила Флер.

— Да, заклинания в основном происходят от латыни как «слова силы», но письменный и устный язык — это нечто совершенно другое. Слова, вероятно, похожи, но это не одно и то же. Даже если вы сопоставите его со всеми существующими заклинаниями, перевод в конце концов не будет иметь никакого смысла.

— Получается «упорядоченный» беспорядок, — пробормотал Гарри.

— Я не знаю. Возможно, Альбус мог бы помочь.

Из-за спины Римуса он увидел, как Сириус отрицательно дернул головой, его глаза сузились. Он понимал, что это было не то, что можно дать директору

— Возможно… — он замолчал, надеясь, что Римус больше не будет задавать вопросов.

К счастью, он, казалось, оставил этот вопрос без внимания, когда Доминик присоединился к ним. Гарри решил, что просмотрит книгу позже, намного позже. Ни в коем случае в ближайшем будущем. В его жизни и так было достаточно странностей, и он не желал тратить на еще одну из них время, которое он мог бы провести с Флер. Он положил книгу в свой сундук в его с Флёр комнате и запер.

* * *

Когда он вернулся вниз, общее настроение вновь поднялось до веселья, так как они вскоре забыли о книге. Когда Алана наконец присоединилась к ним, это добавило веселья, поскольку Сириус не смог удержаться, чтобы не выстрелить в нее одной из своих реплик, в результате чего почти все за столом приложили руку к лицу, в то время как Алана, которая поняла, что он делает, подмигнула ему.

— Что? — спросил Гарри, оглядываясь на них.

— Она единственная красивая и незамужняя женщина, доступная прямо здесь и сейчас.

— Это не значит, что у тебя есть разрешение флиртовать с моей матерью.

Аполлин невозмутимо смотрела, в то время как все остальные за столом изо всех сил сдерживали смех.

— Он крепкий молодой человек.

Алана заставила Аполлин поперхнуться, и все, включая Гарри, посмотрели на нее в изумлении.

— Я просто говорю так, как есть. Не волнуйся, дорогая, тебе не придется называть его отцом. Во всяком случае, пока нет, — она ухмыльнулась, увидев испуганное выражение лица дочери.

— Я не хочу этого слышать! — Аполлин протестующе взвизгнула.

— Что? Что? Что она сказала? — нетерпеливо спросил Сириус.

Гарри застонал. Римус же выглядел так, словно изо всех сил пытался показать, что он вообще не связан с этим человеком. Никто не потрудился ответить, когда плечи Флер затряслись от беззвучного смеха, и довольно скоро Сириус сдался.

— Итак, как прошёл С.О.В? — спросил Римус с легкой усмешкой.

Ужин закончился, и они лениво развалились за столом с чашками кофе. Сириус и Доминик снова что-то обсуждали вполголоса, и Гарри не мог не попытаться подслушать. Алана легла спать, сказав, что ей нужно выспаться пораньше, и Аполлин отвела Габриэль в ее комнату, так как плохая погода снаружи все еще не утихала.

В ответ Гарри уклончиво пожал плечами. Он не знал, что сказать. Он знал, что это было легко, и что, если быть честным с самим собой, у него, вероятно, вышел один из лучших результатов, которого он когда-либо достигал за последние несколько лет в Хогвартсе. Ведь раньше он никогда не уделял особого внимания урокам и не интересовался чем-либо, кроме ЗОТИ, раз уж на то пошло. Но какая-то предательская часть его все еще думала, что он все сделал неправильно, что это никак не могло быть таким бесспорным.

— Я уверен, что ты знаешь о Хоуксе... человеке, который опрашивал тебя на экзамене? — спросил Римус, и тут Гарри выпрямился.

— Он ведь в Ордене?

— Похоже, у тебя есть легкий путь — озорно сказала Флер, когда Римус кивнул, — Ты знаешь, я не имею в виду, что...mondieu…

Она замолчала, сжимая его руку, когда его лицо слегка вытянулось.

— Он сказал, что ты лучший, кого он когда-либо видел, — сказал Римус это таким тоном, что он покраснел.

— И кого ты должен благодарить за это? — внезапно спросил Сириус.

— Да, да, — пробормотал Гарри, — Он говорил что-нибудь о моём… —он не смог закончить, но Римус кивнул.

— Он рассказал мне о твоем патронусе. Его описание, которое Хоукс дал, сильно отличалось от того, что я ожидал.

— Что? — спросил Сириус.

Казалось, они с Домиником наконец закончили свой разговор.

— Его патронус? Что с ним?

— Я кое-что слышал об этом сегодня на работе, — внезапно сказал Доминик. — Коллеги говорят, что кто-то создал мощный патронус во время С.О.В... Новость разлетелась по всему министерству, но никто не имеет четкого представления о том, кто это был… — закончил он с усмешкой в направлении Гарри.

— Почему он изменился? — спросил он.

—Он изменился?! — удивленно спросил Сириус. — Ты хочешь сказать, что это больше не олень?

— Что это значит? — спросил Гарри, пристально глядя на Римуса.

— Это ничего не значит, Гарри, — мягко сказал тот, — Тебе нужно понять, возможно, это был первый раз, когда ты создал настоящий патронус.

Сириус выглядел озадаченным, как и все остальные. Гарри открыл рот, чтобы что-то сказать, потом снова закрыл его. Римус видел сомнение, страх в его глазах. Он был рад, что патронус Гарри изменился. У него были свои подозрения насчет того, что это было, если можно было судить по описанию Хоукса, каким бы неясным оно ни было.

Он посмотрел на Флер, которая склонилась над Гарри, крепко держа его за руку. И он, и Сириус согласились, что она была лучшим, что когда-либо случалось с ним. Ей нужно было что-то узнать о нем. Что-то, что было скрыто в течение долгого времени.

*(3-й курс)(Flashback)*

— Почему я продолжаю слышать их голоса в своей голове? — дрожащим голосом спросил Гарри, садясь на холодный каменный пол.

Это был уже третий раз, когда его будил профессор Люпин.

— Дементоры питаются отрицательными эмоциями, — тяжело сказал Люпин, садясь на пол рядом с ним.

— И лучший способ для них сделать — это пробудить их. Держи…

Гарри с благодарностью взял кусочек шоколада.

— Они влияют на тебя таким образом, потому что это твои самые темные воспоминания. Отчаяние, гнев, боль... они процветают на этом. Заклинание, которому я пытаюсь тебя научить, прямо противоположно этому. Счастье, надежда... Патронус — это его физическое воплощение.

Затем он искоса посмотрел на него.

— Может быть, тебе просто нужны воспоминания получше? Более счастливые?

— У меня их немного. — ответил он безучастно. — Единственное, что у меня сейчас есть, это когда я узнал, что собираюсь в Хогвартс...Думаю, этого недостаточно.

— А что было до этого? — Люпин вздрогнул от холодного взгляда, которым Гарри уставился на него.

— Раньше? Вы имеете в виду у Дурслей? — Он глухо рассмеялся. — Воспоминания о них, похоже, и являются причиной того, почему дементоры влияют на меня так.

— Гарри… — начал Люпин, но понятия не имел, что сказать.

Сын его лучшего друга, а он вообще не предпринял никаких усилий, чтобы найти его. Он поверил Дамблдору, когда тот сказал, что мальчик "в безопасности". Выражение его глаз говорило о чем-то далеком от этого, и он содрогнулся, подумав о том, что случилось, чтобы они выглядели так.

Он беззаботно махнул рукой.

— Это в прошлом.

Пару дней спустя Люпин был впечатлен. Гарри удалось создать тонкий серебристый туман, который держал Дементора на расстоянии последние две попытки, и ему удалось удержаться на ногах после столкновения. Это был большой шаг вперед.

— Вот, это последний.

Он протянул Гарри последний кусочек шоколада и смотрел, как тот молча ест его. В нем было что-то странное, в его глазах все еще было то же мертвое выражение, холодный взгляд в них, ничего, что могло бы показать след счастливого воспоминания.

Он наблюдал за ним во время обеих встреч, в то время как до этого, когда он потерпел неудачу в схватке с боггартом-дементором, в его глазах мелькнуло пламя. Что-то, что показывало, что он действительно боролся с этим, подавляя отчаяние воспоминанием о надежде. В последние два раза, когда ему это удавалось, ничего не было.

— Гарри? — Люпин не мог сдержать дрожь, пробежавшую по его спине, когда он посмотрел на мальчика.

Это было так не похоже на него, но все же ледяной взгляд его глаз каким-то образом выглядел так, словно ему там и место, это показало ему больше, чем он когда-либо видел, пока наблюдал за ним на занятиях с Роном и Гермионой. Теперь он не был уверен, был ли счастливый, беззаботный взгляд в его глазах в те времена просто маской или нет, что, возможно, сейчас он был тем, кем был на самом деле.

— Профессор? — тихо ответил он, пряча свою палочку под мантию.

Люпин заметил, что у него дрожат руки. Ему понадобится по крайней мере неделя, чтобы восстановиться, прежде чем он сможет попробовать снова.

— Если ты не возражаешь, я спрошу, какое воспоминание ты использовал?

Улыбка, которую он увидел, нервировала. Это была совсем не обычная улыбка.

— Я слышу их. — тихо сказал Гарри. — Голоса моих родителей.

Люпин замер, постепенно понимая суть сказанного.

— Спокойной ночи, профессор.

Римус ничего не мог сказать, и Гарри, не дожидаясь ответа, тихо подошел к двери, открыл ее и вышел наружу.

Вернувшись в комнату, он опустился в кресло, все еще глядя на дверь.

Крики его родителей, их голоса... Просто услышав это, он обрел волю к борьбе. Мальчик принял свое отчаяние и приветствовал его, а не пытался оттолкнуть.

* * *

— Профессор! Вы это видели? — Люпин улыбнулся в ответ мальчику, сжимавшему снитч в руке, когда его товарищи по команде подняли его в воздух.

— Это подойдёт для патронуса, — согласился он.

Вот и всё, фальшивая улыбка, фальшивый смех. Он отступил назад, чтобы пропустить Рона и Гермиону, которые боролись за то, чтобы пробиться к нему, как и остальные гриффиндорцы. Как они все могли быть такими слепыми?

Надежда, основанная на отчаянии, была обречена закончиться негативом. Возможно, ему нужно было поговорить с Дамблдором.

— Вы уходите?!

Люпин не смог удержаться от смеха и взъерошил волосы мальчика. Возмущенный тон, упрямство, это было так похоже на его мать.

— К сожалению, да. Я считаю, что профессор Снейп воспринял побег Сириуса Блэка как личное поражение, — сказал он, подмигнув, заставив Гарри усмехнуться.

— Я думаю, потерять Орден Мерлина и заставить его сбежать прямо у него под носом было для него слишком. Он вроде как проговорился вчера за ужином о моем... э-э... недуге.

— Но он не мог этого сделать! Почему вы уходите из-за этого?! Никому нет дела!

Он видел искреннюю озабоченность в его глазах, и это тронуло его.

— Я знаю, что тебе безразлична моя болезнь, Гарри, и это много значит для меня,— тихо сказал он. — Я уверен, что никто из твоих друзей тоже не обращает на это внимания. Но факт остается фактом: оборотень рядом с детьми — это кошмар для родителей.

Он захлопнул свой портфель.

— Завтра, даже сегодня, посыплются письма от обеспокоенных родителей с требованием моего увольнения. Я бы предпочел уволиться, чем быть выброшенным, не могу винить этих людей. Я бы чувствовал то же самое, если бы ситуация была другой. Кто знает, что могло случиться? Я мог укусить или, что еще хуже, убить тебя той ночью. Я бы не смог простить себе это, если бы это случилось.

Между ними воцарилось молчание, пока они смотрели, как темнеет небо. Оранжевый закат был чем-то уникальным в Хогвартсе, когда он собирался увидеть его снова?

— Спасибо, — профессор поднял глаза, — За все, профессор, спасибо вам.

— Мне было очень приятно, Гарри.

Все было упаковано, и он в последний раз оглядел комнату, а затем с улыбкой повернулся к Гарри.

— Я слышал, что Сохатый снова появился той ночью.

Он почувствовал, как у него сжалось в груди сердце от ответной улыбки.

— Да...он сделал это.

— Я горжусь тем, как многого вы достигли. Но мне нужно, чтобы ты пообещал мне кое-что, — Гарри с любопытством поднял глаза. — Найди что-нибудь, найди кого-нибудь...все, что может сделать тебя по-настоящему счастливым. Не зацикливайся на прошлом. Это моё последнее задание для тебя. В следующий раз, когда я увижу тебя, лучше, чтобы у тебя было гораздо больше счастливых воспоминаний, чем сейчас. Воспоминания помогут Сохатому гордо идти дальше.

Он был удивлен, когда Гарри на мгновение обнял его. Он никогда не держал его раньше, он был намного более хрупким, чем выглядел. Глядя на лицо мальчика, он был рад видеть, что маска исчезла, в глазах была боль, но они были теплыми. Они были такими, какими должны были быть.

— Я так и сделаю, профессор, — его голос был тихим.

Люпин не мог удержаться от смеха.

* * *

— Настоящий патронус? — повторил Гарри с непроницаемым выражением лица.

— Да. Я могу честно сказать тебе, что я был поражен, до сих пор на самом деле поражен тем, что ты тогда смог создать телесного патронуса. Воспоминания, которые ты использовал, чтобы сотворить его, противоречили основе заклинания. Это одна из причин, по которой я доверился Хоксу, который более осведомлен в этой области, чем я.

— Что ты такое говоришь, Лунатик? — спросил Сириус и увидел замешательство друга, в то время как Гарри выглядел отстраненным.

— Заклинание патронуса в основном основано на положительных эмоциях. У Гарри они были… иными…

— Как иные? — спросила Флер.

Она смотрела на Гарри, который не поднимал головы. Она поймала его взгляд, когда он медленно покачал головой.

— Гарри, я готов поспорить, что ты не использовал то же воспоминание, что и раньше. Ты использовал свое самое счастливое воспоминание.

Он молча кивнул.

— Это все изменило. Тебе нужно понять, что то, что ты вспоминал раньше, не было по-настоящему счастливым. Патронус — это не связь с теми, кто находится вне твоей досягаемости.

За его словами последовала тишина. Гарри медленно поднялся.

— Я...мне нужно… — Римус кивнул, понимая, что тот пытается сказать.

Он исчез на лестнице, оставив остальных пялиться ему вслед. Флер встала, чтобы пойти за ним, но он остановил ее.

— Дай ему немного времени.

— Что это было? — спросила Флёр, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

Он заколебался, должен ли он был сказать ей об этом?

— Пожалуйста.

Ее тон был умоляющим. Доминик тихо пожелал им спокойной ночи и ушел, оставив их одних. Они заслуживали того, чтобы знать...Они были теми, кто мог ему помочь.

* * *

Флер вздохнула, выключая душ. Гарри нигде не было видно. Казалось, что он уже принял душ, судя по рубашке, которая все еще висела, которую он, казалось, забыл снять. Она хотела увидеть его, она хотела облегчить все его тревоги, но она также знала, что ей придется подождать, пока он не разберется в себе, а не давить на него. Именно это она и собиралась сделать.

Римус и Сириус ушли около получаса назад. Они действительно хотели поговорить с Гарри, но, так как они всё равно собираются вернуться позже на этой неделе, они решили просто дать ему немного времени побыть одному.

Застонав, Флёр поняла, что забыла взять полотенце, она уставилась на рубашку. Это был один из его любимых цветов, темно-синий в клеточку, и она сделала мысленную пометку купить ему еще несколько таких. Надев её и застегнув первые несколько пуговиц, чтобы она достаточно закрывала ее грудь от посторонних глаз (она всегда стеснялась быть голой в любом месте дома, кроме ванной, даже если она была одна и в своей комнате). Под ней ничего не было надето, но рубашка была достаточно велика, чтобы доставать ей до колен.

Тихо отперев дверь, она вошла в комнату и замерла. Гарри стоял спиной к ней, уставившись в окно, скрестив руки на груди. Он повернулся на звук, и даже в тусклом свете она увидела румянец на его щеках, и, судя по теплу в области щёк, ее щеки были не менее румяными.

— Я дам тебе переодеться… — начал было он идти к открытой двери, но Флёр вздохнула и щелкнула по ней палочкой.

С нее было достаточно. Дверь захлопнулась, замок щелкнул на месте, и она добавила заглушающее заклинание на всякий случай.

— Здесь только один человек, котог’ый может видеть меня так, как сейчас, и он прямо здесь, в этой комнате.

Его щеки были ярко-красными, но, тем не менее, он кивнул, глядя куда угодно, только не на нее, хотя ему это с треском не удавалось. Слегка улыбнувшись, она застегнула оставшуюся часть рубашки и подошла к кровати, села на край и притянула его к себе.

— Я г’азговаривала с Римусом. — тихо сказала она.

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, забыв о своем смущении.

— Ты... полный идиот.

Он слегка улыбнулся.

— Я не... я... —они замолчали.

— Покажи мне, — мягко сказала она через несколько минут.

Он уставился на нее, выражение его лица было непроницаемым, прежде чем он едва заметно кивнул головой. Медленно поднявшись на ноги, он достал свою палочку. Бросив на нее последний взгляд, он выпрямился, направил свою палочку в центр комнаты и пробормотал: «Экспекто Патронум».

Ослепительно белый свет вырвался из конца палочки и остановился в центре. Он стоял, как вкопанный, но она чувствовала, что ее тянет к нему, что-то в нем звало ее. Свечение медленно угасло, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Сначала появились большие, красивые белые крылья, и с каждой секундой фигура становилась все более четкой. Это было похоже на то, как будто она смотрела в зеркало, где ее отражение было жемчужно-белым, с крыльями и было одето в халат, который скромно прикрывал ее.

Ее зеркальное отражение с нежностью посмотрело на Гарри и через несколько секунд исчезло, оставив комнату темнее, чем она могла вспомнить. Но прежде, чем это произошло, он уставился на нее и слегка наклонил голову.

— ‘Арри… — прошептала она, поворачиваясь к нему.

На его лице было то самое уязвимое выражение, которое она видела в ночь третьего задания, когда он все еще смотрел на пустое место, где оно было.

— Я... Патронус слишком напоминает мне то, чем это было раньше, — тихо сказал он, — Римус был прав, когда я увидел, что это была ты, я не мог не подумать, что…

Она приложила палец к его губам, заставляя его замолчать.

— Перестань думать об этом.

Он повернулся к ней, и она почувствовала, как сжалось ее сердце, когда она увидела слезу, выступившую на его глазах.

— Я никуда не собиг’аюсь уходить, — тихо сказала она и поцеловала слезу, а затем перешла к его губам.

Через несколько мгновений они оторвались друг от друга, но она толкнула его обратно на кровать, забравшись на него сверху, не заботясь о том, что была полностью обнажена. Оседлав его, она снова опустилась к его губам, на этот раз целуя его гораздо более страстно, чем раньше.

Она смутно осознавала, что происходит, но прямо сейчас их не собирались прерывать. Она этого не допустит. Глядя в его глаза, она почувствовала трепет предвкушения, когда увидела желание в его глазах. Он больше не пытался отвести взгляд, его глаза были прикованы к ней. Она понятия не имела, когда, но рубашка, которая была застегнута всего несколько мгновений назад, теперь просто висела, как свободная куртка, едва прикрывая ее грудь.

Она выпрямилась, давая ему рассмотреть себя. Его взгляд мало чем отличался от тех, которые она ненавидела тогда...Голод, похоть, все это было ясно запечатлено на его глазах. И все же в его глазах было нечто большее, в них ясно читались все его чувства, и она видела нежность, которую привыкла видеть в них всякий раз, когда он посмотрел на нее. Она не могла не чувствовать его реакцию на свою наготу, что, в свою очередь, заставляло ее дышать с большим трудом.

Не говоря больше ни слова, она сняла рубашку и позволила ей мягко соскользнуть с ее рук, прежде чем отбросить ее в сторону, оставив ее такой же голой, как в тот день, когда она родилась. Казалось, он перестал дышать, его глаза выхватывали каждую мельчайшую деталь. Он все еще не двигал руками, которые лежали по бокам, и она не знала, как долго еще сможет ждать, пока наконец не почувствует их на себе. Потребность в близости была непреодолимой.

— Ты прекрасна, — тихо пробормотал он, его голос был едва громче шепота.

Его зеленые глаза ярко сияли, как будто сами по себе.

— Никто тебя не заслуживает. — Она мягко улыбнулась и покачала головой и опустила голову.

— Ты заслуживаешь, — прошептала она. — Только ты.

Он погладил ее пальцем по щеке, возвращая ей улыбку, прежде чем обхватил ее щеку и, наконец, сократил расстояние между их губами. Через несколько мгновений она обнаружила, что лежит на спине. Его рука медленно переместилась от ее щеки вниз к груди, и прежде, чем он пошел дальше, его глаза встретились с ее глазами. Она ответила, обняв его за шею и притянув к себе для жаркого поцелуя, когда его рука, наконец, нашла свою цель, послав серию импульсов, пронзивших ее. Через туман удовольствия и боли от мучительно медленного темпа, которым он двигался, она смутно осознавала, что ее метка на нем светилась синим.

Остановив его до того, как он спустился ниже, она расстегнула его рубашку. Одна из пуговиц застряла, заставив её зарычать, так что Флёр практически сорвала её и отбросила в сторону. Она не смогла удержаться от хихиканья, увидев удивленное выражение его лица.

Она уже видела его тело раньше. Возвращаясь ко второму заданию и к моментам, когда она дразняще поглядывала на него в один из редких дней, когда им удавалось проскользнуть в ее комнату в карете Шармбатона, и никто их не беспокоил.

Она нежно провела пальцами по его шрамам. Их стало больше, намного больше с тех пор, как она видела его в последний раз. Каждый из них — свидетельство его храбрости. Она почувствовала, как сжалось ее сердце, когда она нежно провела пальцем по почерневшему шраму, точно вспомнив, почему он получил его.

— Я не жалею об этом

Она перевела взгляд на его лицо и почувствовала, что он нежно гладит ее по щеке. Она собиралась что-то сказать, но мгновенно забыла об этом, так как все мысли улетучились, когда она снова почувствовала его губы на своих.

Она чувствовала, как все ее тело дрожит от желания, его прикосновения сводили ее с ума, и казалось, что все сомнения, которые у него были раньше, исчезли, когда Гарри двинулся вниз, останавливаясь на ее животе. Он играл в эту игру, дразнил ее, удерживал ее от ее потребностей, даже не подозревая об этом, и лишь её гордость заставляла сдерживаться, чтобы не начать умолять о большем. Она обвила руками его шею и сосредоточилась на поцелуе, пытаясь отвлечься от того, чтобы взять его руку и заставить ее двигаться туда, куда ей нужно.

Внезапно она почувствовала, как ее тело охватил огонь, когда новая волна удовольствия угрожала захлестнуть ее, когда его пальцы коснулись ее сердцевины. Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее, ища знака. Оторвавшись, она ободряюще поцеловала его в шею, и не прошло много времени, как она почувствовала, как один из его пальцев вошел в нее. Стон, вырвавшийся у нее, казалось, подтолкнул его вперед.

Он действовал чисто инстинктивно, прислушиваясь к ее звукам, чтобы понять, правильно ли он действует. Ей казалось, что ее бедра двигаются сами по себе.

— Я...‘Арри, я...

Она, казалось, не могла произнести ни слова, чувствуя, как растет давление, ее разум наполняется множеством цветов. Ей показалось, что она почувствовала, как он замедляет ход, и закричала:

— Non! N’arretezpas!

Вскоре она переступила через край, ее голос эхом отразился от стен, заставив их обоих порадоваться, что Флёр не забыла наложить заглушающие чары. Она почувствовала, как его пальцы выскользнули, и не смогла сдержать стон разочарования, вырвавшийся у нее при потере этого чувства. Она чувствовала влагу, когда ее бедра терлись друг о друга, и медленно высвободила простыни, которые она бессознательно сжимала.

Его пальцы были влажными, и она не могла сдержать румянец, появляющийся на ее щеках. Затем она зарычала и поменялась с ним местами, сев на него сверху. Гарри выглядел ошеломленным, и она не могла сдержать злую ухмылку, появившуюся на ее лице, когда она наклонилась и прикусила его за ухо, вызвав у него стон. Она протянула руку и быстро наложила на себя невербальное заклинание, гарантируя, что они смогут пройти весь путь, не сдерживаясь и не боясь последствий. Она хотела его. Прямо сейчас.

— Мой черёд, — прошептала она ему на ухо и практически почувствовала, как он дрожит под ней, когда она медленно работала над его брюками и тем, что было под ними, и вскоре он был таким же голым, как и она.

Вейла чувствовала, как метка горит на ее коже, и знала, что больше не сможет этого выносить. У них был остаток ночи, чтобы поработать над этим, и она больше не могла терпеть. По выражению его глаз она поняла, что он тоже еле сдерживается.

Луна, казалось, осветила комнату, проливая на нее небесный свет, в то время как все, что он мог делать, это удивленно смотреть, как она опустилась на него, закрыв глаза. Они вместе пересекли границы. Последнее препятствие, которое оставалось между ними, было преодолено, когда они, наконец, стали настолько близки, насколько могли физически. Ночь была потеряна в море страсти, похоти, любви и нежности, которые накапливались в течение года и были для них намного большим, чем любой из них мог надеяться, когда они наконец закончили.

* * *

К тому времени, как появились первые признаки света, молодая пара быстро проснулась. Ее голова покоилась у него на груди, а нога лежала на нем, в то время как он обнимал ее одной рукой. Единственное, что защищало их от бодрящего утра — тонкие покрывала на кроватях.

Первое, что Гарри заметил, когда проснулся, был запах; запах, так похожий на мед, цветы и что-то еще, чего он не мог понять. От этого у него странно кружилась голова.

Он не мог сдержать улыбки, которая осветила его лицо, когда он увидел ее серебристо-белые волосы, рассыпанные по его груди. Их одежда, теперь, когда он мог как следует разглядеть ее в утреннем свете, была разбросана по всей комнате. Именно тогда он понял, что она была полностью обнажена под одеялом так же, как и он.

То, что она делала с ним, черт возьми...То, что он делал с ней...Он не знал, как они до этого додумались. Это было чисто инстинктивно. Он знал об этом столько же, сколько и нормальный любопытный подросток. Слышать, как она выкрикивает его имя, слышать ее прекрасные, почти музыкальные стоны, безусловно, было чем-то, к чему он мог пристраститься.

Он ненавидел видеть ее страдающей, он все еще помнил боль в ее глазах, когда они впервые соединились вместе. Это было неловко, так как он делал все возможное, чтобы уменьшить ее боль, и она пыталась привыкнуть к этому ощущению. В конце концов, это был первый раз для них обоих. Как он ни старался, все закончилось слишком быстро, на их вкус. Но все, что было после этого, было гораздо лучше. Он все еще мог слышать ее прекрасные стоны, и, он был готов признать это, ему не терпелось услышать их снова и заставить ее еще раз выкрикнуть его имя.

Он почувствовал, как она шевельнулась рядом с ним, и напрягся. Как она отреагирует? Его опасения были необоснованны,и он понял это, когда почувствовал пару мягких губ на своих собственных.

— Ты знаешь, какой сегодня день? — тихо пробормотала она, отстраняясь с легкой улыбкой на лице.

Он улыбнулся в ответ, обхватив ее лицо ладонями, когда она наклонилась к его руке. Ее рука под одеялом водила маленькими кругами по его груди.

— Четверг?

Она вздохнула и снова поцеловала его.

— Доброе утг’о, моя любовь, — прошептала она, отстраняясь, прежде чем хихикнуть над выражением его лица.

Это был его день рождения?! Схватив очки, Гарри надвинул их на лицо и взглянул на календарь. Конечно же, сегодня было 31 июля.

— Как ты можешь забыть свой собственный день г’ождения? — весело спросила она.

— Думаю, ты можешь иметь к этому какое-то отношение, — ответил он с улыбкой.

Гарри дрогнул, заставив Флёр посмотреть на него с беспокойством.

— ‘Арри?

— Прошлой ночью… У тебя есть какие-то…

— Non... ты понятия не имеешь, как долго я ждала этого, — тихо сказала она, прижимаясь головой к его голове.

— Тогда ты понятия не имеешь о том, как этого ждал я, — пробормотал он, заставив их обоих рассмеяться. — Хм... Я мог бы привыкнуть к этому.

Он что-то заметил и осторожно провел пальцем по тому месту на ее шее, где находится его отметина. Голубое крыло теперь было заключено в круг, и, посмотрев вниз, он заметил, что её крыло было таким же.

— Это показывает, что связь завег’шена, — сказала она рассеянно, и он не мог не улыбнуться этому.

Он не мог этого объяснить, но чувствовал себя связанным с ней больше, чем когда-либо. Он буквально чувствовал, что теперь она была его второй половинкой.

Солнечный свет теперь струился в комнату и отбрасывал на нее прекрасное золотое сияние. Она заметила, что он смотрит на нее, и с дразнящей улыбкой сбросила одеяло. Он не мог удержаться, чтобы не окинуть ее взглядом, от лица до длинных, гибких ног. Она была воплощением красоты, и он снова задался вопросом, как, черт возьми, ему удалось заставить эту Богиню влюбиться в него.

Она лежала в стороне, призывно маня его. Он почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда он понял, чего она хочет. Всю прошлую ночь, после их первого раза, она просто позволила себе расслабиться, выказав все, что было в ее наследии. Теперь, хотя она и хотела его, она хотела, чтобы он взял ее. Низкий стон вырвался у нее, когда она почувствовала, как он коснулся ее. Одного его ощущения было достаточно, чтобы возбудиться.

— Ты мне нужна, — пробормотал он, его голос был пронизан желанием.

Глядя в ее глаза, которые были самыми темно-синими, какие он когда-либо видел, он услышал, как она прошептала всего два слова, прежде чем она завладела его губами в медленном, страстном поцелуе.

— Покажи мне.

* * *

Гарри застонал, никогда еще он не чувствовал себя таким усталым и в то же время таким ликующим одновременно. Даже простой акт совместного принятия душа превратился в нечто большее.

— Да ладно тебе, — он поднял глаза и не мог не улыбнуться при виде Флёр.

На ней была белая блузка и синие джинсы, придававшие ей ангельский вид, хотя всего час назад этой невинности не существовало.

— Сотри эту глупую ухмылку со своего лица.

Она ругалась, но он видел, что она изо всех сил пытается скрыть свою такую же ухмылку.

— Нам обязательно спускаться? — спросил он, потягиваясь, и вздохом встал.

Она озорно усмехнулась, прежде чем толкнуть его обратно на кровать и забраться на него сверху.

— Пока да...но это потом, — пробормотала она, приблизив свои губы к его губам. — Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я не думаю, что смогу ног’мально ходить пока что, — закончила девушка, прикусив его губу, и слезла с него.

Смысл ее слов дошел до него, и он сразу же посмотрел извиняющимся взглядом, заставив ее смеяться над ним. Внизу парня ждал сюрприз, когда Аполлин и Габриэль начали петь «С днем рождения», к которым присоединилась Флер. Но что заставило его глаза расшириться, так это вид трёх других фигур вместе с тремя новыми голосами, которые внезапно добавились.

Орели, Каролина и Эми — все были там. Орели подстригла волосы немного короче и завязала их сзади в конский хвост, Кэролайн была все такой же, какой он ее помнил, озорная улыбка все еще была на месте. Эми была загорелой и выглядела более смуглой, чем он помнил.

Флер ухмыльнулась, увидев удивленное выражение его лица, и отошла в сторону, позволяя троим обнять его, отчего у него перехватило дыхание.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? Видя, что вы не прилагаете никаких усилий, чтобы прийти к нам, мы решили прийти к вам, — сказала Орели, отпустив его, поцеловав в щеку и придвинувшись, чтобы обнять Флер. — И не продолжай ухмыляться так, Флер, мы говорим и о тебе тоже. Вы оба забыли о нас.

— Я надеюсь, это больше не повторится? — невинно спросила Каролина, тыча пальцем ему в грудь, ее глаза сверкнули, заставив его и Флер переглянуться.

Они думали, что Тонкс была более страшной, теперь они были вынуждены пересмотреть свое мнение. Оба они одновременно покачали головами, заставив ее одобрительно кивнуть, в то время как Аполлин хихикнула и заставила их всех сесть.

— Что, черт возьми, ты сделала с ним, Флер? — спросила Эми, уставившись на него так, словно видела в первый раз.

— Прошло не так много времени с тех пор, как мы видели его в последний раз, — пробормотала Орели, не в силах отвести от него глаз.

Кэролайн, с другой стороны, заметила кое-что, что заставило ее улыбнуться как маньяк, когда она наклонилась ближе к Орели и прошептала ей что-то на ухо, отчего ее глаза расширились. Она тоже что-то пробормотала на ухо Эми, и внезапно Гарри с Флер почувствовали, что их просвечивают рентгеном три ведьмы.

— Ммм… Гарри? Ты заметил что-нибудь у себя на шее? И почему у Флер есть что-то подобное? — небрежно спросила Кэролайн.

Он посмотрел на Флер, задаваясь вопросом, говорили ли они насчет отметин, но нахмурился, когда увидел, что отметина Флер скрыта из виду. Она смотрела на него с таким же выражением, но он видел, как расширились ее глаза и легкий румянец покрыл ее щеки, как только он понял, о чем они говорили. На их шеях были отчетливо видны темные, почти фиолетовые синяки, и теперь, когда он увидел их, он мог отчетливо вспомнить, как и откуда они появились.

— Я.. э-э-э…

— О, мы знаем, что это такое, — сказала Кэролайн со злой усмешкой. — Нам нужно знать, когда и где.

— К тому же Флер странно ходила, — добавила Эми, заставив их троих расхохотаться, в то время как пара покраснела.

— Флер странно шла? — раздался голос Аполлин, отчего смех мгновенно стих. —Что? —спросила она, глядя на испуганные лица, прежде чем ухмыльнуться. — Не забывай, что ты не единственная вейла здесь, Цветочек — тихо сказала она, наклоняясь между ними.

— С днем рождения, — добавила она и поцеловала Гарри в щеку. — Сириус и Римус присоединятся к нам позже вечером.

— Спасибо, но вам не нужно было так утруждаться ради... — начал он, сумев взять себя в руки, поняв, что на него не будут шикать.

— На этот раз у тебя нет права голоса, — игриво сказала она, подмигнув Флер, которая наблюдала за ними с легкой улыбкой. — Габриэль, не стесняйся…

Она отступила назад, открыв Габриэль, которая пряталась за ней. Ее серебристые волосы выделялись, ярко сияя на фоне пылающего красного лица, когда она умоляюще посмотрела на него. Поняв, чего она хочет, он встал и быстро поднял ее на руки, решив не обращать внимания на воркование женщин позади него, и вышел с ней за пределы слышимости остальных, после чего устроился на диване в гостиной с ней на коленях.

Она протянула ему рисунок, как только увидела, что они остались одни. Похоже, это было что-то, что она сделала сама, судя по маленькой надписи, в которой он узнал её имя.

— Спасибо, — тихо сказал он, заставив ее ослепительно улыбнуться ему.

Он никогда раньше не всматривался в её лицо, но даже так Гарри заметил, что Габриэль с Флер были почти как близнецы.

— Что это у тебя там? — спросил он, насмешливо нахмурившись. Она все еще что-то крепко сжимала в кулаке, но отказывалась показать ему.

Надув губы, она спрятала кулак от его взгляда.

— Ты мне не покажешь? — печально спросил он, хотя по тому, как она хихикала, он знал- она видит, что он притворяется.

— Закрой глаза, — Он был удивлён, а затем почувствовал, как девчушка схватила его за правую руку.

Он чувствовал, как она что-то привязывает к нему, и, судя по тому, сколько времени она потратила, не совсем правильно завязывала узлы. Когда она наконец закончила или сделала все, что могла, юноша открыл глаза, почувствовав, что она наконец отпустила его. Это был браслет, деревянный, с замысловатой резьбой вокруг него. Габриэль смотрела на Гарри довольно встревоженно, но он улыбнулся и достал свою палочку, постукивая ею так, чтобы свободно свисавшие узлы снова затянулись.

Она одобрительно кивнула.

— Не снимешь его? — спросила она тихим голосом, протягивая мизинец, заставляя его тепло улыбнуться ей.

Как кто-то мог сказать ей «нет»? Он мог видеть, как она приручила Сириуса и Римуса, которые были готовы выполнить любой её каприз. Действительно, Аполлин уже жаловалась на то, что эти двое продолжали баловать ее всякий раз, когда заходили.

— Обещаю. — заключил он сделку, обхватив ее палец и ухмыльнувшись, когда она чмокнула его в щеку, после чего спрыгнула с его колен и убежала, стараясь не показывать свое свекольно-красное лицо.

— Что она тебе дала? Она даже не показала мне, когда я спг’осила ее. — спросила Флер, когда он опустился на свое место рядом с ней.

В ответ он поднял руку, в то время как остальные с интересом смотрели на него.

— Иногда я задаюсь вопросом, нравишься ли ты ей больше, чем я.

Остаток дня остался лучшим, или хотя бы одним из таких, днём рождения в его жизни. Это было совсем как в старые добрые времена, все девушки рассказывали о том, как они провели лето, по очереди расспрашивая его и Флер об их времяпрепровождении. Каролина бесстыдно продолжала спрашивать Флер, как это было, и никто не нуждался в пояснениях, про что она, судя по тому, как вейла продолжала краснеть. Как бы они ни старались, никто из них не смог многого добиться от Гарри и Флер , и в итоге они были разочарованы отсутствием информации и тем фактом, что никто из них не мог смутить пару, как раньше, комментируя их близость. Близость Флер стала для него чем-то вроде второй натуры, и она тоже далеко не отходила от него. Никакое количество «оу» не могло их разлучить.

Они уже знали, что он понимает по-французски, что было замечено, когда он разговаривал с Аполлин, следуя их с Флер плану удивить их. Порой они не понимали, что говорят по-французски, пока кто-нибудь не указывал на это. Они все еще дразнили его акцентом, но все согласились, что это было «мило», что заставило его замолчать и отказываться говорить.

Эми была в Болгарии со своим новым парнем, и ей удалось провести некоторое время с его друзьями, включая Крама и, по совпадению, сестер Крастевых. Тех самых, с младшей из которых Гарри познакомился во время С.О.В.

Хмурый взгляд Флер не остался незамеченным ни одним из них, когда она рассказала о том, что Крастева-старшая влюбена в Гарри, и о вопросах, которые у них были по поводу этого.

Каролина и Орели провели большую часть лета вместе у Орели. Родители Каролины решили использовать лето, чтобы навестить ее сестру, о которой Каролина, кстати, не упоминала за все время, что он ее знал. Хотя это было не совсем удивительно. Язвительный тон, которым она описывала ее, показывал, что между ними была некоторая враждебность, добавленная к тому факту, что она решила остаться.

— Итак, я полагаю, вы все собираетесь провести здесь остаток лета? — спросил Гарри.

— Я чувствую какое-то негодование? — спросила Орели с ухмылкой. — О, не волнуйся, ‘Арри. Мы будем держаться подальше от вас, когда вам двоим понадобится уединение.

— А? — спросила Флер, склонив голову ему на плечо. — Пока вы трое понимаете это и оставляете нас в покое, у нас нет проблем с этим.

Выражение шока на их лицах заставило ее и Гарри долго смеяться, пока Кэролайн наконец не спросила:

— Что вы двое сделали друг с другом?!