Сочельник (гет)

22 марта.

Сейчас только середина дня, а я уже стал главным злом этого мира. Нет, не в масштабном смысле, а всего лишь в кругу меня и моей совести, но всё же. Только что я, хоть и мягко, но выгнал своего лучшего друга с разбитым сердцем из дома, чтобы наладить собственную личную жизнь. Не скажу, что полностью считаю, что я поступил неправильно. У Джаса своя жизнь, у меня своя. И с проблемами в них мы должны разбираться самостоятельно, не думая о чужих, как бы эгоистично это ни звучало. Но всё же ужасное чувство совести всё никак не хочет меня отпустить.

К тому же я больше чем уверен, что у него с Арианной всё будет в норме. Даже лучше, чем просто хорошо. Они по уши влюблены друг в друга, хоть кое-кто и боится признать это. Однако рано или поздно это произойдёт, и Джаспер выйдет из этой безэмоциональной комы. А я, если не разберусь с собственными демонами, могу утонуть в море ещё больших проблем, ненависти к себе и душевных терзаний, о существовании которых мой лучший друг и догадываться не может. Но я его в этом не виню. Я сам выбрал этот путь тайн и секретов, чтобы не мучить близких мне людей, если, конечно, хоть кому-то будет до этого дело.

Если абстрагироваться от мира и отбросить все депрессивные и уничтожающие меня мысли, то у меня остаются свободный вечер и кучу шансов наладить отношения с Чарльзом. Ах да, как же я мог забыть, ещё и каминг-аут.

Святые пирожки, до сих пор не могу поверить, что всё же решился открыться родителям и хотя бы попробовать познакомить их с любовью всей моей жизни. Однако вторая часть моего плана напрямую зависит от первой, что не очень хорошо, ведь я не могу предугадать реакцию родителей. Хоть большинство испанских людей и относятся довольно таки хорошо к ЛГБТ+, но я не уверен, что в их число входят мама с папой. Я ни разу не говорил с ними об этом, даже косвенно, поэтому панический страх медленно сжирает меня из самых глубин моей души абсолютно каждый день.

Уверен, что у Лидии с лёгкостью вышло бы признаться в чём-то подобном. Она ничего не боялась, даже смерти, смело смотря в её глаза. Поэтому какое-то там признание в ориентации уж точно не смогло бы её напугать так, как меня. Как бы я хотел быть похожим на свою сестру, а не просто носить маску, скрывая свои страхи, чувства и переживания. Как бы я хотел прямо сейчас поговорить с ней, спросить совета. У неё бы нашлась какая-нибудь клёвая фраза, которая смогла бы полностью придать мне уверенности. Однако ничего большего, чем поговорить — можно ли подобный монолог назвать разговором? — с могильной плитой, я не могу себе позволить.

Я набираюсь мужества, чтобы отбросить все мысли и воспоминания, и смелости, чтобы наконец-то встать с кровати, взять телефон и немного покружить по комнате, не решаясь открыть необходимый мне контакт. Что ж, в моём плане оказалось намного больше нюансов, которые могут всё испортить, чем я думал. Всё-таки Чарльз мог не согласиться на знакомство с моими родителями, ведь даже просто предложение это сделать показывало, что я хочу перейти на более серьёзную ступень наших отношений. А ведь я мог быть для него всего лишь развлечением на последний год обучения.

Но я вижу, что мои пальцы решили действовать, не ожидая разрешения от мозга, открыли необходимый мне диалог и уже набрали сообщение, которое остаётся лишь отправить:

Вы: Привет, Чарльз! Я хотел узнать, занят ли ты сегодня вечером?

Сладкий: Привет, нет. Ты что-то хотел?

Вы: Ничего особого. Просто хотел предложить поужинать вместе с моими родителями где-то в 19:00. Если ты не против, конечно.

Ответа я ожидал с замиранием сердца. Каждый его стук отдавался в ушах, и я буквально начал ощущать все переливы крови в нём. Мне даже начало казаться, что скоро я схвачу очередную паническую атаку, как в первые недели после смерти Лидии, однако звук от нового сообщения был быстрее захлёстывающих меня чувств:

Сладкий: Странное у тебя понятие «ничего особенного» пхах

Я уже начал воспринимать его ответ как попытку мягкого отказа, однако вскоре пришло ещё несколько сообщений:

Сладкий: Я не против, правда, придётся хорошенько подготовиться, чтобы твой отец не выпихнул меня в первую же секунду)

Сладкий: И ещё, я очень соскучился. Знаю, что это сопливо, но решил сказать сейчас, пока ты не пропал, пытаясь подготовиться к вечеру.

Моё сердце сделало два кульбита. По одному на каждое сообщение Чарльза. Я быстро написал настолько же слащавый ответ, как и кукурузный сироп или мёд, и начал убираться в комнате, чтобы мне было не так стыдно привести сюда моего парня. Конечно, он вряд ли оценит чистоту моей комнаты, но воспитание не позволяло мне оставить всё, как есть. Особенно после длительного пребывания тут Джаса.

Счастье полностью заполнило мой организм так же быстро, как цунами накрывает небоскрёбы за несколько секунд. Я убирался с улыбкой до ушей и напевал какую-то дурацкую песенку из рекламы, заевшую со вчерашнего вечера. Я не мог думать ни о чём, кроме как о том, что сегодня произойдёт вечером, как мой телефон снова завибрировал:

Эвис: Привет! Я узнала, что вышел новый ужастик, который, цитирую, «не оставит в покое никого, даже самых закалённых любителей данного жанра». И мы просто обязаны сходить. Прямо сейчас. Ну, если ты свободен.

После нашего расследования мы с Эвис очень сблизились. Она классная и стала мне как младшая сестра, особенно при том, что и раньше мы с ней довольно таки хорошо общались. Я посмотрел на время и оценил свои возможности вместить в план ещё и встречу с Эвис. Впритык, конечно, но могло получиться. Если что, я всегда могу уйти раньше, и никто меня за это не судит.

Эвис: Прошу, скажи, что ты свободен.

Вы: Конечно не против, солнце. Если только есть сеанс на ближайший час

Через какое-то время телефон снова завибрировал.

Эвис: Есть на 16:30. Подойдёт?

Чёрт, это поздно. Но всё равно можно попробовать.

Вы: Да, я заеду за тобой.

Я быстро собрался, предупредил родителей и уехал. Признаюсь, я так спешил, что нарушил пару раз скоростные ограничения. Странно было так поступать после того, как твоя сестра умерла из-за автомобильной аварии, но клянусь, что в эти моменты на дороге не было никого, кроме меня.

Когда я подъехал к дому Джаса, на меня снова напали совесть и мысли, что я самый худший друг во Вселенной, однако я быстро отогнал их, чтобы Эвис ничего не заподозрила.

Та быстро вышла из дома и села ко мне в машину. Она была одета в серую шерстяную водолазку, такого же цвета классические брюки и белые кроссовки, а на плечи накинуто светло-коричневое пальто. Похвалив внешний вид Эвис — не только из вежливости, мне правда понравилось, как она выглядела, я быстро поехал в сторону кинотеатра, попросив ее заранее купить билеты.

Не забыл я спросить и про Джаса. Каким бы плохим я ни был, я всё ещё искренне волновался за состояние моего друга. Как оказалось, он ушёл куда-то с Рут, в таком же убитом состоянии. Он хотя бы не один, это уже радовало. Уверен, что у Рут получится его как-нибудь взбодрить. Получалось же как-то это делать с начальной школы.

Узнав о том, что Джас сейчас находится под присмотром, я смог успокоиться и полностью погрузиться в расслабляющую атмосферу прогулки с Эвис, которая помогала отстранить от всех проблем мира и наконец-то повеселиться. Perfectamente…

* * *

Фильм хоть и не был таким уж и замечательным, как о нём писалось на разных сайтах, но он смог пощекотать нервишки. Как будто мне этого и без фильмов не хватает.

Из зала мы вышли одними из самых первых. Сразу сели в машину, и я повёз Эвис домой. Она хотела погулять ещё, о чём и попросила меня, однако времени у меня итак оставалось впритык, поэтому пришлось мягко, но отказаться. Хоть Эвис и попыталась скрыть порыв грусти, который вызвал мой ответ, у неё не особо это получилось. Супер. Ещё один огорчённый из-за меня человек. Молодец, Уго.

Вернув её домой, я как можно быстрее доехал до своего дома. Итак, предупредить родителей, подготовиться, всем вместе поужинать, постараться не облажаться и не умереть от страха. Что ж, почти выполнимо. Ключевое слово «почти».

Повезло, что мама с папой вместе сидели в гостиной, смотря какую-то передачу, до которой мне сейчас не было никакого дела.

— Мне нужно с вами поговорить. — немного дрожащим от волнения голоса проговорил я, вставая прямо перед родителями и давая понять, что телевизор спокойно они не посмотрят.

— Что такое, sol? — мама выключила телевизор. Хоть мне и не особо нравилось, когда меня называли солнышком, но мама это упорно игнорировала.

— Вы давно интересовались моей личной жизнью и… — я сглотнул, пытаясь убрать ком в горле, мешающий нормально говорить, — И я хочу вас сегодня познакомить с очень дорогим мне человеком, — говорил я очень медленно, стараясь обдумать каждое слово, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего и ничего не упустить. В моём мозгу словно поселился паразитический червь, не дающий мне нормально обдумывать мои слова.

— Хорошо, — папа прямо засветился. В общем. Как и мама. И прямо сейчас мне придётся их разочаровать. Я ужасный сын. — Тогда нужно…

Я закрыл глаза, чтобы не видеть сразу их реакции, и перебил отца:

— Это парень.

И тишина была мне ответом. Поэтому я повторил эту фразу, посчитав, что родители её не расслышали, и открыл глаза, чтобы не казаться каким-то психом:

— Ладно, — произнесла мама.

На лицах родителей хотя и было недоумение, но радостное сияние не пропало.

— И-и всё? — в растерянности спросил я.

— А ты думал, что мы выгоним тебя из дома? — мама с усмешкой встала с дивана и подошла ко мне, — Даже если бы ты привёл инопланетянина, мы бы его приняли. Ну, я бы приняла и заставила бы твоего отца сделать то же самое, — она провела рукой по моим волосам, поправляя их, — Мы любим тебя любым. Не нужно думать, что это изменится только от того, что ты любить кого-то «не того», кого надо, — мама сделала пальцами в воздухе кавычки на последней фразе, чтобы я понял, что она говорит не всерьёз, — Пойду уберусь, а ты с отцом приготовьте что-нибудь.

Мама поцеловала меня в лоб, несмотря на то, что ей пришлось встать для этого на носочки, и ушла. Мы с папой молча прошли на кухню. Однако то, что он не собирается отказываться от меня из-за моей ориентации, он выразил лёгким похлопыванием по плечу. Так уж принято в обществе, что нам, мужчинам, нельзя особо выражать свои эмоции, что для этого есть девушки, поэтому вместо нормальной поддержки мы просто хлопаем друг друга по спине или плечу. Как хорошо, что сейчас всё хотя бы начало меняться.

Папа достал необходимые ингредиенты, и мы начали готовить тортилью с кинзой. Сначала он просто давал мне указания, что и как делать; хорошо, что я родился в семье поваров и с самого детства понимал, что мне нужно сейчас делать, без более точных указаний папы. Хоть я и получал удовольствие от происходящего, всё равно чувствовалось некое напряжение в воздухе. Оно не доходило до стадии воображаемых молний, но всё равно присутствовало, пока отец не начал разговор.

— Я всегда мечтал, как Лидия приведёт к нам какого-нибудь симпатичного парня, который, желательно, смог бы немного погасить её взбалмошный характер, — папа грустно улыбнулся, — А приведёшь его ты.

Я не знал, что ответить, поэтому тупо молчал, пытаясь погасить разгорающееся в моей груди пламя тревоги и волнения до того, как оно превратится во всепоглощающий пожар и испортит вечер не только мне, но и всем остальным.

— Я… — папа явно почувствовал моё состояние. — Я не хочу, чтобы ты думал, что теперь моё отношение к тебе изменится. Я рад, что ты кого-то встретил и этот кто-то делает тебя счастливым. Просто мне понадобится немного больше времени полностью принять это, чем маме. Понимаешь?

Я лишь кивнул.

— Я хочу, чтобы ты был самим собой. Никем не притворяясь.

Я заметил, что папа прекратил нарезать лук и стал внимательно смотреть на меня.

— О чём ты? — я недоумевающе глянул на него.

— Ты знаешь, о чём я, сынок.

Да, я знал. Но я никогда в этом не признаюсь родителям, если только не случится конец света.

Мы молча продолжили готовить, но вскоре это напряжение стало невыносимым.

— Можно я обниму тебя? — спросил я папу.

Он сначала не понимал, к кому именно я обращаюсь, после отложил нож и вытер руки о полотенце:

— Конечно.

Мы крепко обнялись, и я буквально почувствовал, как дышать стало легче. Напряжение почти полностью исчезло, и мы уже продолжили готовить с улыбками на наших лицах.

* * *

Спустя час всё было готово: дом убран, стол накрыт, да и я переоделся поприличнее. Осталось лишь подождать, когда Чарльз подойдёт. Несколько минут назад он написал, что уже близко, но, зная этого парня, эта смс могла ничего и не значить. Для него и несколько километров близко.

Я даже не представлял, что ожидание будет намного мучительнее и хуже всех предыдущих переживаний. В моей голове поселилось тысячи паразитических мыслей, постепенно сжирающих мой разум. Я даже выпил бокал вина для храбрости по совету мамы, но это особо не помогло. Надеюсь, на ужин у меня останется хотя бы немного адекватности и я не буду выжат этими эмоциональными перепадами.

Но вот послышался звонок в дверь, и я, не понимая, как это произошло, уже стоял у двери, поправляя одежду. И долго я простоял у входа, прежде чем услышал звонок? Кажется, я потерялся во времени.

Открыв дверь, я увидел Чарльза, в белой рубашке с длинными рукавами, которые доставали ему до локтей, чёрных брюках чинос и белых низких кедах из плотной ткани. Его волосы были привычно слегка растрёпаны, а шикарно уложены. На левой руке красовались тёмно-коричневые кожаные часы. Нереально красивый солидный парень с букетом прекрасных розовых роз и бутылкой "Escondido", только вот с лицом потерянной в толпе пятилетки. Такой милый…

— Испанское вино для знакомства с испанской семьёй? — я поднял бровь. Не мог немного не поиздеваться над Чарльзом.

— Всё… — тот нервно сглотнул — Настолько плохо?

— Ты хотя бы "Сангрию" не принёс. Это уже хорошо, — улыбнулся я.

— Вообще… Я хотел принести, но подумал, что сайт, на котором я вычитал, что это будет хорошей идеей, слишком стереотипен.

— И правильно сделал, — я забрал у Чарльза вино и цветы и пропустил его внутрь дома.

Пока я ставил цветы, родители с Чарльзом успели познакомиться. Кажется, он им понравился. По крайней мере, я очень на это надеялся.

Ужин проходил замечательно. Весёлые, непринуждённые разговоры сделали вечеру особую атмосферу, так что начало казаться, будто мы не первый раз так собираемся. Будто Чарльз всегда тут был. Будто в пазл добавили недостающий фрагмент и наконец-то, спустя столько лет после смерти Лидии, картинка стала целой. И я был счастлив.

Я не хотел, чтобы вечер заканчивался. Хотел, чтобы он продолжался вечность. Чтобы время просто остановилось и Чарльзу не пришлось бы уходить. Именно поэтому, гонимый своими эгоистичными желаниями, я предложил ему остаться у нас на ночь. Я даже и не думал, как для родителей это могло странно прозвучать. Пока не думал.

Мама с папой сразу же согласились и даже сочли бы решение Чарльза остаться за честь. Они правда были бы этому рады, однако немного переиграли во время проявления этой эмоции. Чарльз быстро спросил разрешения на ночёвку у своих родителей, а после мы удалились в мою комнату.

Не мог не обратить внимание на то, что до этого родители остановили меня с просьбой «не шалить». Боже, кто-то ещё использовал это слово? Оно звучало как-то странно, особенно в этом контексте. Папа вообще раскрыл мне тайну секретного тайника с презервативами у нас дома. Не хотелось даже думать о том, что всё это время в моём доме был такой тайник. Но всё же, когда родители ушли в комнату, я тихо забежал в ванную и взял парочку резинок. Мало ли, что может произойти.

Зайдя в комнату, я погрузился в атмосферу милой неловкости, которая обычно бывает при первых сильных чувствах.

Не знаю, чувствовал ли то же Чарльз, но у меня это определённо были самые сильные эмоции по отношению к какому-то человеку во всей моей жизни. Впервые я чувствовал себя на своём месте, так, где я и должен быть. И вот, когда прошла эта неловкость, можно с уверенностью сказать, что в ванную всё-таки заходил не зря.