Digging for the Bones (джен)

На второй или третий день после возвращения Макгонагалл позвала Гарри в свой кабинет. Гарри был шокирован тем, как сильно она похудела и что теперь её волосы украшала совершенно белая прядь — он заметил это в первый же день, когда она вернулась к преподаванию трансфигурации, однако её худоба стала гораздо более очевидной сейчас, когда он стоял в кабинете, чем в классе: казалось, лишь мантия поддерживала Макгонагалл. Впервые в жизни она выглядела хрупкой старухой.

Декан взмахнула палочкой, и дверь мягко закрылась за Гарри. Какое-то мгновение Макгонагалл просто смотрела на него. Он стоял, нервничая и подавляя желание переминаться с ноги на ногу.

Макгонагалл указала на деревянный стул с прямой спинкой, стоявший перед её столом, Гарри сел, а она смотрела на него так, словно впервые увидела.

— Вы хотели меня видеть, профессор? — наконец спросил Гарри, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Да, Гарри.

«Должно быть, она беспокоится обо мне», — подумал Гарри, потому что Макгонагалл редко называла его по имени.

— Профессор Снейп проинформировал директора и меня о ваших… — её голос был очень тихим и мягким. — …обстоятельствах… с вашими родственниками.

— О, — Гарри знал, что ей нужно было сказать, но это не делало ситуацию легче. Он кивнул, боясь доверять своему голосу, и не был уверен, что сможет справиться с унижением, если она вдруг начнёт обращаться с ним, как с хрустальной вазой.

— Я знаю, что смерть мистера Лонгботтома для вас, как и для всех нас, стала настоящим шоком. Августа… Миссис Лонгботтом… сказала, что он всегда очень хорошо отзывался о вас, мистере Уизли и мисс Грейнджер, — Макгонагалл замолчала, её губы дрожали. — Я… я хотела сказать вам, как жаль…

— Всё в порядке, профессор, — твёрдо перебил её Гарри, довольный тем, что голос не дрожит. Обычно он никогда не перебивал профессора Макгонагалл, но теперь почти запаниковал при мысли, что она станет извиняться перед ним. Это пугало его почти так же сильно, как разговор о Невилле.

Должно быть, что-то отразилось на его лице, и в её глазах промелькнуло понимание.

— Профессор Снейп объяснил, почему он взял вас под опеку? — спросила она, меняя тему.

Гарри кивнул.

— Он сказал, что только он один свободен. Я знаю, что вы с профессором Дамблдором были заняты.

Макгонагалл кивнула. Гарри показалось, что теперь она почувствовала облегчение, и не мог винить её за это. Должно быть, это была настоящая проблема — решить, что с ним делать, но не то чтобы он не привык к этому: каждый раз, когда Дурсли уходили из дома, поднималась возня в поисках кого-нибудь, кому можно было бы сплавить его, если миссис Фигг не было поблизости.

— Совершенно верно, — сказала Макгонагалл через мгновение. К ней уже начала возвращаться прежняя оживлённость, и она стала гораздо больше походить на саму себя. — Я знаю, что вы с профессором Снейпом не всегда ладили, но верю, что он был… — она сделала паузу, словно подыскивая подходящее слово. — …терпимым?

Гарри кивнул. Снейп был более чем терпимым — для Снейпа.

— Вообще-то он вёл себя очень прилично, — честно признался Гарри, недоумевая, к чему всё это клонится.

Макгонагалл немного расслабилась.

— Я хочу, чтобы вы знали, что можете прийти ко мне, если у вас возникнут какие-то проблемы в будущем, Гарри, — по-прежнему мягко и ласково сказала она.

Гарри с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Он любил строгого профессора (хотя, конечно, никогда не признавался в этом Рону), но никогда не считал её своим доверенным лицом. Особенно после того, как она на первом курсе проигнорировала Рона, Гермиону и его самого, когда они рассказали ей, что кто-то пытается украсть философский камень.

— Да, профессор, — всё, что сказал Гарри.

* * *

После этого короткого разговора учителя, казалось, были рады оставить его в покое. Даже Люпин отказался от своих попыток дружески поболтать с Гарри. Снейп пристально наблюдал за ним в классе, но в остальном вёл себя практически как обычно.

Семестр шёл привычным ходом — домашние работы и тренировки по квиддичу. Хотя уже темнело рано, Гарри каждый день выскальзывал из замка, чтобы покормить Сопелку, но старался вернуться до ужина. У него было смутное ощущение, что выходить после наступления темноты нежелательно, однако он никого не спрашивал напрямую, опасаясь, что ему вообще это запретят. Он также не мог рисковать в обеденный перерыв — Снейп напомнил ему в тот день, когда они покупали новые вещи, что запретит Гарри играть в квиддич, если он пропустит обед.

Сопелка, со своей стороны, быстро становился лучшим другом и доверенным лицом Гарри. Рон и Гермиона были поглощены какой-то драмой из-за крысы Рона и кота Гермионы. Гарри также было неловко говорить с ними о своих размышлениях: не хотелось, чтобы они сделали ошибочные выводы и опять побежали к преподавателям.

Сопелка же не осуждал и был привязчивее, чем Хедвиг. Гарри предположил, что собаки просто ласковее. Часто после обеда Гарри сидел, свернувшись калачиком, под деревом с гигантской собакой в обнимку, особенно когда становилось холоднее.

Кровать, которую обычно занимал Невилл, убрали из спальни, и через несколько дней даже не казалось странным, что их осталось только четверо. Гарри расстроило, как быстро отсутствие Невилла стало привычным, как будто они каким-то образом предавали его память.

Преподаватели по-своему оправились от шока. Уроки Макгонагалл стали менее трудными, чем в прошлом году, а Снейпу, хотя он и не был тем, кого можно было бы назвать хорошим, не доставало той жёсткости, которой отличались его уроки до смерти Невилла. Дамблдор по-прежнему посматривал на Гарри, когда тот был в Большом зале, но это было единственное место, где Гарри когда-либо видел директора.

Однако Гарри становилось всё труднее заниматься. Временами казалось, что нет особого смысла заканчивать домашнее задание или появляться на тренировке. Иногда подъём по утрам требовал титанических усилий. Он всё время чувствовал себя уставшим.

Отчасти это объяснялось тем, что Гарри спал не больше часа или двух в сутки. Часто он не помнил своих снов, просто просыпался, чувствуя, как на него давит страшная тяжесть. В некоторых снах он следовал за кем-то — и никогда не был уверен, за кем именно, — но никак не получалось догнать их: они выходили из комнаты в тот момент, как Гарри входил в неё.

Иногда ему снились ужасно яркие сны о дяде Верноне или тёте Петунии, которые заставляли его вылезать из постели в относительную безопасность гостиной, где он пытался подремать пару часов перед завтраком в одном из потёртых кресел.

В октябре на завтраке Хедвиг принесла ему записку.

«Мистер Поттер.

Мадам Помфри ждёт вас сегодня после занятий. Она проверит ваш вес, и я попросил её оперативно осмотреть вас, чтобы убедиться, что ваши старые травмы зажили должным образом.

Предполагая, что вы набрали достаточный вес, думаю, разумно прекратить приём стимулятора аппетита, но, пожалуйста, не пропустите ни единого приёма пищи.

Профессор Снейп».

* * *

Мадам Помфри вела себя вполне нормально, когда вечером, после занятий, Гарри появился в Больничном крыле. Её отношение к нему не изменилось, она задавала вопросы тем же профессиональным тоном, что и всегда. Гарри расслабился, успокоенный её серьёзным поведением.

За несколько недель, прошедших с тех пор, как Снейп провёл осмотр, Гарри, по словам мадам Помфри, набрал почти стоун⁽¹⁾.

— Зелье профессора Снейпа всегда помогает в таких случаях, — она улыбнулась, прочитав цифры.

Гарри кивнул.

— Значит, я могу продолжать играть в квиддич? — спросил он с некоторым беспокойством.

— Если это необходимо, — вздохнула медиковедьма и провела над ним волшебной палочкой. — А теперь помолчи ещё немного.

По крайней мере, она не попросила его раздеться, иначе это слишком напомнило бы осмотр, с которого всё началось.

— Могу я взглянуть на твою руку? — неожиданно спросила она.

— Мою руку?

— Правую, — ответила она, взглянув на клочок пергамента.

Гарри протянул руку. Он иногда замечал, что она и вправду болела, когда шёл дождь или приходилось писать длинные эссе.

Мадам Помфри направила палочку на его кисть. Костяшки пальцев Гарри окружило красноватое свечение. Медиковедьма кашлянула.

— У тебя артрит в этих суставах. Они распухают?

— Иногда, я всё гадал, почему, — Гарри пожал плечами. — Но как у меня может быть артрит? Я думал, что только у стариков так бывает.

— У них тип артрита, который возникает из-за износа. Твои же суставы и кости были раздроблены. Они зажили, но не так хорошо, как следовало бы, и теперь воспалились, — она пристально посмотрела на него. — Они когда-нибудь были правильно сложены?

— Правильно сложены? — переспросил Гарри.

Похоже, такого ответа мадам Помфри оказалось достаточно.

— Самое лучшее, что я могу сделать, — она сердито фыркнула, — это удалить кости и вырастить их заново, на этот раз как следует.

— Нам обязательно делать это сегодня вечером? — Гарри содрогнулся. Ему пришлось пройти через подобную процедуру в прошлом году, когда Локхарт лишил костей его руку (теперь он пожалел, что Локхарт проделал это не с той рукой), и это было очень неприятно.

— Нет, не сегодня, — мадам Помфри вздохнула. — Мне бы хотелось, чтобы у тебя была возможность подольше поспать утром, поэтому лучше всего мы сделаем это в пятницу или субботу вечером, — она взмахнула волшебной палочкой, призвав большую книгу, которая со стуком открылась на столе рядом с ней. Мадам Помфри пролистала страницы, помеченные октябрём. — Да, следующая суббота вполне подходит. Приходи после ужина и, если захочешь, возьми с собой что-нибудь почитать.

— Да, мадам Помфри, — кивнул Гарри и выглянул в окно: было ещё достаточно светло, чтобы покормить Сопелку, если мадам Помфри сейчас его отпустит. — Я могу идти, мадам? У меня… э-э… дополнительные домашние задания, я хочу их доделать.

— Хм? — рассеянно пробормотала она, что-то записывая на клочке пергамента. — О да, конечно, милый.

Гарри не нужно было повторять дважды. Он поспешил вниз, пока солнце ещё стояло над горизонтом.

— Привет, мальчик, — сказал он Сопелке, терпеливо ожидавшему у «их» камня.

Пёс завилял хвостом и ткнулся носом, чтобы его погладили. Гарри вытащил сосиски, которые стянул со стола за завтраком, и скормил их собаке одну за другой, с удовольствием отметив, что Сопелка тоже немного прибавил в весе.

Вечер был чудесный. Октябрьский закат заставлял пылать красные, оранжевые и жёлтые листья, ещё оставшиеся на деревьях. Гарри сел на нагретый солнцем камень, плотно закутавшись в новый плащ, который был намного лучше старого. Снейп настоял именно на этой покупке, сетуя, что старый плащ — настоящий вызов гипотермии⁽²⁾. Снейп был загадкой, которую Гарри никак не мог решить.

Большая чёрная собака положила голову на вытянутые ноги Гарри. Он погладил её по загривку, думая о том, что ему нужно поскорее вернуться. Но было так приятно посидеть здесь хотя бы несколько минут.

Когда Гарри в следующий раз открыл глаза, уже совсем стемнело. Он не был уверен, что разбудило его, и всё, чего ему хотелось, это упасть обратно, но кровать почему-то оказалась ужасно жёсткой. Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, где он находится. На небе виднелась почти полная луна. Сопелка исчез. Гарри слышал, как ветер шумит в кронах деревьев Запретного леса. О Мерлин, сколько уже времени?

Гарри вскочил на ноги, замёрзший и окоченевший, нащупал в кармане волшебную палочку и посветил на часы — было уже за полночь.

Макгонагалл сойдёт с ума. После своего возвращения она стала совершенно непреклонна в том, что до комендантского часа все студенты должны вернуться в гостиную. И Снейп, скорее всего, выполнит свою угрозу запретить Гарри играть в квиддич. Одному Богу известно, что ещё он сделает, несмотря на то, что поклялся не поднимать на Гарри руку.

Быть может, никто и не заметил его исчезновения. Как будто это возможно с его проклятым «везением»!

Гарри вздохнул — тут уж ничего не поделаешь — стряхнул с плаща листья, потянулся и направился обратно к входу в замок, надеясь, что Филч забыл запереть двери на ночь, хотя и сомневаясь, что ему так повезёт.

На полпути, проходя мимо теплиц, Гарри увидел светящийся кончик чьей-то палочки и понадеялся, что ищут не его.

— Поттер! — прошипел из темноты сердитый голос Снейпа.

Гарри замер, чувствуя, как в желудке что-то оборвалось.

— Где, чёрт возьми, ты был, мальчишка? — высокая фигура в три больших шага сократила расстояние между ними.

— Пожалуйста, — Гарри инстинктивно вскинул руки, защищая лицо. Это было слишком похоже на дядю Вернона в один из его приступов ярости. — Я просто заснул и…

— Ты заснул? — Снейп схватил Гарри за плечо, окидывая мальчика быстрым взглядом в поисках травм. — Ты с ума сошёл? Я как раз собирался попросить авроров поискать тебя, — чёрные глаза Снейпа яростно сверкали. Он слегка встряхнул Гарри. — Какого чёрта ты…?

Гарри так и не услышал вопроса Снейпа. Чёрная мохнатая масса прыгнула мимо Гарри и сорвала руку Снейпа с его плеча. Свет палочки Снейпа нырнул вниз, когда Сопелка с глухим стуком повалил взрослого волшебника на землю.

Гарри поспешно зажёг свою палочку. Одной лапой Сопелка упирался в грудь Снейпа, а другой прижимал его руку с волшебной палочкой. Снейп, ругаясь, вырывался, свободной рукой удерживая челюсти огромного пса подальше от своего горла.

— Сопелка! — завопил Гарри. — Стой! Прочь! Отпусти!

О, у него будет столько неприятностей!

— Сопелка! Прочь! — Гарри схватил пса за загривок, отчаянно пытаясь оттащить его от профессора.

— Поттер! Какого чёрта ты делаешь? Убирайся, пока эта треклятая тварь тебя не сожрала! — крикнул Снейп, стараясь вырвать руку с волшебной палочкой из-под собачьей лапы.

— Сопелка! Нет! Плохая собака! — вопил Гарри в ухо псу, безуспешно оттаскивая его от своего опекуна. — Проклятый пёс! Ты делаешь только хуже!

Пёс, внезапно взвыв, попятился, повернулся к Гарри, лизнув его в щёку, затем снова зарычал на Снейпа, который лежал на земле, тяжело дыша.

— Ты знаешь это животное? — спросил Снейп убийственным голосом. Он медленно поднялся, не сводя палочки с собаки.

Вздыбив шерсть, Сопелка закрыл Гарри собой от Снейпа, из его горла рвалось низкое рычание.

Крепко вцепившись руками в шею пса, Гарри попытался оттащить его немного назад.

— Да, сэр, — сказал он, задыхаясь. — Он никогда раньше так себя не вёл. Я думал, он чей-то фамильяр.

Гарри вдруг с ужасом вспомнил, как услышал в новостях историю о собаке, которую пришлось усыпить за то, что она на кого-то напала. В то время он хотел, чтобы это случилось со Злыднем Мардж, но никому не было дела, если собака нападала на кого-то вроде него. Никому не было дела до собаки, нападавшей на Гарри, но пёс, атаковавший Снейпа…

— Пожалуйста, сэр, — взмолился Гарри, не обращая внимания на покатившиеся по щекам слёзы. Было темно, да и в любом случае Гарри не мог не понимать, что попал в гораздо худшие неприятности со Снейпом. — Я кормил его, он привязался ко мне или что-то в этом роде. Наверное, он думал, что помогает мне. Он, наверное, фамильяр волшебника. Мы можем выяснить, кто это, и отправить его туда. Он просто… он не знал, кто вы такой. Он не опасен… мы можем отвести его к Хагриду. Пожалуйста, пожалуйста… не… — Гарри даже толком не понимал, о чём просит.

— Поттер, успокойся, — сказал Мастер зелий странным, почти ласковым голосом. — Я не причиню вреда собаке.

Гарри хотел попросить его пообещать, но подавил ребяческий порыв, зная, что данные ему обещания не имеют никакого веса.

— Да, сэр, — тоскливо ответил он.

Пёс перестал рычать и прижался к ноге Гарри, положив голову ему на ладонь.

— Безусловно, собака — чей-то фамильяр, — медленно сказал Снейп, выглядя очень задумчивым в свете палочки. Так быстро, что Гарри не успел моргнуть, Снейп направил свою палочку на пса и сказал: — Абдуко Канис.

На Сопелке появились ошейник и поводок.

— Как ты думаешь, тебе удастся довести это чудовище до замка? — бесстрастно спросил Снейп. — Или мне оглушить его?

— Нет, сэр. Я отведу его, — Гарри безропотно подхватил поводок, надеясь, что Сопелке не грозит казнь.

1) Стоун — британская единица измерения массы, равная 14 фунтам или 6,35029318 килограммам (прим. пер.)

Вернуться к тексту

2) Гипотермия — переохлаждение (прим. пер.)

Вернуться к тексту