Огни чужих кораблей (гет)

— До орбиты Земли — пять часов и семнадцать минут, — бодро отрапортовал Алим. Хорошо их всё-таки учат в этом Институте. Я бы так быстро не рассчитала.

Нардалл, поглощавший какое-то безвкусное пюре из банки, повернулся ко мне:

— С управлением пока без трудностей?

— Идём по курсу, — я пожала плечами. Хофф, пригревшийся у меня под боком, одобрительно фыркнул.

— За полчаса до орбиты поменяемся. Не исключено, что именно сейчас там вовсю идёт бой.

Я кивнула.

— Скажите, Нардалл, что всё-таки стряслось? У меня от вашей политики уже голова идёт кругом.

— Стряслось то, что меня опередили. Я собирался по-тихому ввести Ниффию в сферу влияния Лар-Ласса, но это сделать, как мне казалось, было возможно только после капитуляции землян. Глупо распыляться на два фронта. А вот ал Иннее так не считал. Нашёл себе поддержку — надоело, видно, Орли в тени отсиживаться — и ударил. Сначала думал шаттл из строя вывести, чтобы меня разнесло на молекулы при начальной сверхсветовой скорости. Но ведь и мои специалисты не просто так работают.

Помолчав, он негромко усмехнулся.

— Мне доложили о подозрениях, и я пошёл сам всё проверить. Ал Иннее не дурак, он понял, что раскрывать карты надо немедленно, не дожидаясь чистки. Сделал ход — и проиграл.

Я потёрла лоб.

— Но ведь он не сам всё это задумал? Получается, Ниффия всё-таки хотела колонизировать Лар-Ласс?

Нардалл улыбнулся мне:

— Политика, Мария, это вечная жажда. Пьёшь и пьёшь, пока не лопнешь.

— И что же вы теперь намерены делать?

— А у меня есть выбор? Нет, теоретически, я мог бы сдаться войскам Земли как военный преступник… но я не уверен, что у Земли вообще остались войска. Мы могли бы развернуть корабль и втроём отправиться в межзвёздное путешествие — вот только едва ли это соответствует вашим желаниям, Мария — в золотистых глазах блеснули насмешливые искорки. — Соответственно, остаётся последний вариант: воевать.

— С кем же на сей раз? — не удержалась я от колкости.

— С теми, кто отнял у меня мою планету.

Вот и поди разбери: он сейчас о власти или о чём-то более человечном?

— Командир, — донёсся до нас серьёзный голос Алима. — К нам приближается корабль Космического флота, он наводит орудия.

Придвинувшись ближе к консоли, я почувствовала, как дрожат стиснутые руки. Только бы не забыть сигнал, ничего не перепутать… Алим легонько подтолкнул меня локтем:

— Похоже, они узнали код. Запрашивают видеосвязь.

— Включай.

Он щёлкнул кнопкой, и экран показал мне удивлённое смуглое лицо молодого капитана.

— Капитан-лейтенант Зайцева, военный психолог фрегата «Королёв», — выпалила я, не дожидаясь вопросов. — Возвращаюсь домой из плена.

Капитан озадаченно нахмурился:

— Зайцева, с «Королёва»? Однако…

Старший помощник что-то сказал ему — кажется, по-испански — и он кивнул.

— Поставьте двигатель на стабилизатор, необходимо подождать около двадцати минут для прибытия «Королёва». Капитан Михайлов разберётся. И чтоб без фокусов, — добавил он.

— Есть, сэр! — мой рот сам разъехался в улыбке. «Королёв» цел, Михайлов жив, Землю, похоже, ещё никто не захватил!

— Кто ещё находится на борту?

Я нерешительно помедлила, но мой спутник сам подошёл к экрану.

— Я эрхес Долат Нардалл, Верховный стратег Лар-Ласса. Со мной мой сын. На нашей планете произошёл государственный переворот, и я хотел бы вступить добровольцем в Космический флот Земли.

…А я-то думала, что наглость этого человека давно перестала меня удивлять.

Перемахнув через порожек, я бросилась навстречу Михайлову.

— Капитан!

— Каплей! — стиснув меня в медвежьих объятиях, он хлопнул меня по плечу так, что я шатнулась. — А мы уж думали — всё, пропала Зайцева.

— Зайцева так просто не пропадёт, — хохотнула Валя, подходя ко мне. — Товарищ командир, ну дайте же мне её обнять, бессовестную. Всех перебаламутила!

— А мои родители…

— Им пока не сообщали, — сказал Михайлов. — Генштаб приказал не разглашать информацию о вашем расстреле из опасения, что это отрицательно скажется на сотрудничестве с лар-лассийским сопротивлением.

Я прижалась щекой к Валиному плечу:

— Слава Богу.

— Что ж, эти лар-лассийские сказки не так глупы, как мне казалось, — усмехнулся капитан. — Тебя, каплей, и впрямь не берут боевые лучи.

— Луч не был боевым, — вздохнула я. — Нардалл не собирался убивать меня.

— Даже так? — он одобрительно крякнул. — Он совсем не глуп, наш приятель Нардалл. Оставил себе козырь на случай поражения.

Я не могла не поинтересоваться:

— Что теперь с ним будет?

— Это Генштабу решать. Нардалл утверждает, что он может быть полезным в борьбе против ниффинов, что у него есть кое-какие идеи. Посмотрим, оценят ли их адмиралы.

Валя толкнула меня под локоть:

— У кого-то закончилась служба.

Повернув голову в направлении её взгляда, я ахнула: раскрасневшийся, растрёпанный, ко мне бежал Эдвин.

Я рванулась к нему, не заботясь о капитане, о субординации, и мы влетели в объятия друг друга.

— Мария, — бормотал он, целуя мои щёки, брови, губы, нос, — Мария, Маша, я думал, что больше никогда, никогда…

— Всё, — я стискивала его плечи, спину, — всё кончилось. Я с тобой.

…Не знаю, сколько мы стояли так, вжавшись друг в друга. Гулкие шаги, раздавшиеся за спиной, заставили меня обернуться.

Нардалл шёл по коридору вместе с Ивеном Филлипсом и смотрел на нас весело, почти одобрительно.

— Куда вас, под арест? — спросила я с улыбкой, не выпуская руку Эдвина.

— До решения Генерального штаба я свободен. Кстати, если вы захотите повидаться с Алимом, нам с ним выделили четырнадцатую каюту.

Четырнадцатая? Это ж Валькина. Ничего не понимаю.

Эдвин требовательно вгляделся мне в лицо:

— Кто этот Алим?

— Сын Нардалла. Может, помнишь — высокий такой темноволосый мальчуган, он заходил ко мне в посольство.

— И вы с ним… дружите? Несмотря на то, что ты была у лар-лассов заложницей?

Я ласково погладила плечо Эдвина.

— Именно благодаря ему я, возможно, и сохранила здравый рассудок. Знаешь, мы больше чем друзья. Мы почти родные друг другу.

Он с сомнением покачал головой.

— Что ж, тебе виднее, как поступать.

— Эди, а как у тебя сегодня со временем?

— Я свободен… если, конечно, обойдётся без боевой тревоги.

— Может, пойдём к тебе в каюту? — я чуть наклонила голову. — Посидим, поболтаем. Ты мне всё-всё про всех расскажешь.

Чёрные глаза Вульфа засияли:

— Конечно.

До подъёма было ещё почти полчаса — я сонно повернулась на живот, не торопясь вставать. Одеяло почти сползло со спины Вульфа, край повис над полом. Надо прикрыть, прохладно у нас.

Подоткнув мягкую ткань, я придвинулась ближе к тёплому боку. Так бы и лежать. Чтобы никаких перестрелок, ран, тревог — только я и Эдвин, наша тихая спальня, мирный свет звёзд за стеклом.

Ох, ведь там уже не звёзды… там Земля. Конечно, ночью мы успели до неё долететь — и Генштаб, возможно, уже решил, что делать с Нардаллом и его сыном. А если они уже не на корабле?

Я поспешно спустила ноги с кровати. Кто знает, когда мы теперь увидимся с Алимом — надо успеть хотя бы попрощаться.

Стараясь не шуметь, я натянула свой комбинезон, аккуратно разложенный Эдвином на спинке стула, застегнула липучки ботинок и вышла в коридор. До четырнадцатой каюты недалеко, она прямо за углом.

Конечно, они могут ещё спать… Подожду-ка я сигнала о пересмене.

Прислонившись к стене, я зевнула, вальяжно скрестила ноги. Ждать пришлось недолго: навстречу мне из-за поворота шёл Алим. Чёрно-синие пряди были взлохмачены со сна, на лбу и щеках поблескивали капли воды.

— Я думал, ты спишь ещё, Маша.

— Мне уже скоро на смену заступать. Как ты?

— Осваиваюсь понемногу, — парень улыбнулся. — Капитан разрешил мне на «Королёве» остаться.

— Здорово. А что сказал твой отец?

— Одобрил.

— Он, наверное, проснётся нескоро? — я покосилась на дверь. Алим мотнул головой, грустно улыбнулся:

— Уехал уже на военную базу. Адмиралы хотят проверить его советы на практике.

Я невесело хмыкнула: это в каком же состоянии наш флот, если консультантом берут лар-лассийского перебежчика?

— Мы ведь с ним так и не поговорили как следует после того, как я вас в коридоре увидел, — вздохнул Алим. — Как думаешь, он на меня злится?

— Не похоже. Мне кажется, он давно уже забыл об этом.

— Я ему столько всего наговорил… И даже не извинился.

Я развела руками:

— Гордость часто мешает признать вслух свою ошибку. Он тоже гордый. Но разве от этого вы меньше любите друг друга?

— Нет, — улыбнулся Алим, — не меньше.

— Ну вот. Не мучай себя, всё хорошо.

— Кстати, Маша, — золотистые глаза заискрились знакомым блеском, — отец просил передать тебе кое-что.

Я невольно напряглась:

— Да?

— Что рано или поздно он непременно выяснит, как тебе удалось открыть дверь ангара.

Над сожжённым полем клубились столбы дыма, выползающего из глубоких, в человеческих рост, провалов. Покорёженные стволы деревьев пригибались к земле от ветра, и с голых веток осыпался пепел вместо листьев.

Меня невольно передёрнуло, я отвела взгляд от трансляционного экрана, повернулась к капитану Михайлову.

— Восточный Египет, — отозвался он. — Трёх ниффийских ионных бомб хватило, чтобы осталось… вот это. У меня нет кадров из Техаса, Баварии и Иркутской области, но там сейчас то же самое. На одну только дезактивацию местности год уйдёт.

— Сумасшедшие, — пробормотала я. — Ниффины — сумасшедшие. Свою планету изуродовали — так какой прок им будет от нашей, если они превратят её в пожарище?

— Думаю, они хотели запугать нас. Чем высаживаться, рисковать жизнями, проще пальнуть с орбиты. Но со второй бомбардировкой у них не сложилось: Наамо и Суан вовремя привезли с Теан-Ласса оборудование для синтеза универсального отражателя. Наши ребята молодцы, за сутки технологию освоили.

— А что это за отражатель? — я с любопытством подняла голову. — Вы не объясните мне на пальцах, товарищ командир?

Он махнул рукой:

— Я и сам-то не шарю в химии, это ты лучше у Казанцевой спроси. Ну… если совсем коротко: слыхала про озоновый щит?

— Он задерживает избыток солнечной радиации над Землёй, — кивнула я.

— Ну вот, а это вещество рассеивает ионные бомбы, они не успевают долететь. Формулу я сам не знаю: военная тайна. Говорят, она не умещается на трёх страницах. А в быту эта штука называется дефенций.

По привычке убрав руки за спину, Михайлов прошёлся вдоль стола с аппаратурой.

— Дефенций хорош ещё и тем, что он глушит половину тяжёлого ниффийского вооружения. Всё, что они могут — стрелять, как мы, рассеянным лучом.

— Значит, шансы теперь равны?

— Равны, да не совсем, — усмехнулся он. — Кораблей у них всё равно в полтора раза больше, а результативность совершенно нечеловеческая. Приказ Генштаба — все силы сосредоточить на подступах к орбите. Так что, видишь… несём боевое дежурство.

Я вновь наклонила голову.

— Ну, думаю, инструктаж можно считать законченным. И вот ещё что, каплей, — Михайлов остановил взгляд на моём лице. — Пополнение прибыло, но после драки у Марса двое стрелков погибло и двое в лазарете валяются.

— Вас поняла, товарищ капитан первого ранга.

Опять мне за пульт. А после вчерашней передышки Альянс, по идее, должен насесть…

— Разрешите приступить к исполнению служебных обязанностей?

— Приступай.

Нет, не показались ниффины. Похоже, какую-то пакость готовят. Но об этом заботиться — дело командира, а я сдала пост с чистой душой и зашагала в лазарет, к Вальке.

— Слышь, Машка, а мне скоро от наркомании лечиться придётся, — флегматично бросила она, заполняя в компьютере очередную карту. — Будешь меня навещать в палате с войлочными стенами?

— А с чего ты туда собралась?

Тонкие плечи под медицинским халатом тяжко опустились.

— Стимуляторы глушу пачками. Цирк какой-то круглосуточный, ни на минутку не прилечь. Постарайтесь сделать так, чтобы в следующей атаке никого не ранило, а?

— Постараемся, — я сочувственно улыбнулась. — Валь, где ты теперь обитаешь? Каюту сменила, а мне не сказала ничего.

Она хлопнула себя ладонью по лбу:

— Маразм крепчает. Извини, совсем из головы вылетело. Надеюсь, ты не вломилась ни к кому по ошибке?

— Нет, твою комнату отдали Алиму Нардаллу. Четырнадцатый номер у меня прямо счастливый — всех друзей собрал.

Придвинувшись ближе, я спросила, даже не пытаясь скрыть любопытства в голосе:

— Ну так всё-таки, какая у тебя теперь каюта?

В улыбке Вали мелькнула обречённость — словно у преступника, сдающегося властям:

— Вторая.

— Вторая? — удивлённо моргнула я. — Смежная с капитанской?

— Да, — Валины пальцы с силой сжали мою ладонь. — Мы не хотим больше ничего ждать. Алёша предложил мне переехать, и я согласилась.

— Алёша?..

— Представь себе, у капитана первого ранга Михайлова есть имя, — хихикнула она.

И то правда.

— Давно вы вместе?

Тёмные глаза подруги хитро блеснули:

— Помнишь, Суан бросился меня обнимать прямо здесь, в приёмной? Ну вот, в тот же день у нас с Алёшей был крупный разговор. Я никому не говорила, даже тебе… Сглазить боялась, — смущённо улыбнулась она.

Я рассмеялась:

— Вот это секреты у тебя! А Барковича вы куда дели, выселили?

Улыбка сползла с губ Вали, и я вздрогнула, боясь собственной догадки.

— Неужели…

— Нет, он живой. Пока, во всяком случае. Его удалось переправить в орбитальный госпиталь: до Земли бы он не дотянул.

— Его ранило при Марсе?

— Да, это было полторы недели назад. С тех пор он в коме. Профессора никаких гарантий не дают.

Сиплый голос Барковича отдался у меня в голове: «Меня ж каждый день угрохать могут. И его тоже…»

Я тряхнула волосами.

— Валь, ты тут правда скоро побелеешь, как твои бинты. Перерыв у тебя скоро?

— Официально — через двадцать минут.

— Вот и оставь своё хозяйство на медбратов, на роботов. Я тебя кое с кем познакомлю.

— С кем это?

— С одним славным парнем, у которого есть ручной хофф. Гладишь его, а он урчит, фыркает — тёплый такой… Пошли, пошли.