Хроники Ваэлта - Часть I. Первокамень (джен)

В первую ночь, проведенную в форте, Ева переживала, что не сможет уснуть в непривычной обстановке, но изнурительный спуск дал о себе знать практически сразу после мясной похлебки, которой накормили путников солдаты, и сон в казармах уже не казался чем-то диковинным. Как и обещал, Лебен разбудил Еву на рассвете, вручил ей пару высоких сапог и куртку, напоминающую средневековое котарди, чему она несказанно обрадовалась, как только оказалась в объятиях утренней прохлады.

Ещё с вечера форт покинули беловласые воины, Стражи, как их назвал Лебен. Ева не смогла сдержать изумление и буквально с открытым ртом наблюдала, как мужчины просто растворились в воздухе, на короткий миг оставив после себя легкое свечение. Вместе же с Лебеном и Евой утром в путь отправились двое солдат с аванпоста. Следовали они чуть позади, в разговорах не участвовали, и, как обратила внимание девушка, даже не пытались скрывать своего недовольства.

Шли они так же, как и сюда, по тонкой лесной тропе, так что пейзаж вскоре наскучил Еве. Лодка, о которой говорил Лебен, оказалась небольшим парусным судном, что ждало их в дне пути на берегу реки. По дороге по просьбе девушки капитан рассказал о народах, населяющих Ваэлт. Самый многочисленный — это, безусловно, люди. По словам Лебена, человеческий род умудрился поселиться едва ли не в каждом уголке бескрайней Вселенной.

Через несколько дней они должны будут оказаться в землях лесного народа.

Ну, а такие, как он, элизианцы, являются автохтонами этого мира. Лебен подтвердил догадку Евы — его раса не подвержена старению, и все же даже самые смелые предположения девушки не оправдались: элизианцу удалось ее впечатлить, признавшись, что ему чуть больше шестисот лет.

Расспросила Ева и о необычных вещах, что ей уже довелось увидеть. Она узнала, что элизианцы от рождения обладают магическими способностями, и да, у них действительно есть крылья, а еще они владеют способностью перемещаться в те места, где им доводилось уже бывать, в том числе, и в различных мирах. Выяснила, что и среди смертных рас рождаются чародеи, и Дара как раз из таких. «Это многое объясняет, — подумала девушка. — Кроме того, что она забыла в таком захолустье, как наш город».

Спустя несколько часов Ева поняла, что сил для продолжения расспросов у нее попросту уже не осталось, и после короткого привала вплоть до самого вечера они шли практически молча. Ева прикинула: если бы она в последнее время активно не готовилась к получению следующего разряда, то, скорее всего, уже утром не смогла бы встать на ноги, что уж говорить о дневном пешем переходе.

С благодарностью вспомнила своего тренера, а затем с беспокойством подумала о матери. В течение ближайших дней та о Еве даже не вспомнит, пока будет уверена, что дочь под крылом у Дары. Но как мисс Тэуфоль сможет скрывать ее отсутствие так долго? С тяжелым сердцем, нехотя, ей пришлось оставить эти мысли, так как повлиять ни на что она все равно не могла.

Ночь они провели на берегу. Костер не разводили, потому ужин состоял из вяленого мяса, сыра и кисло-сладких фруктов, названий которых Ева не знала. Перед тем, как уснуть, укутавшись в теплые одеяла, которые Стражи заблаговременно оставили на дне лодки, Ева с довольством отметила, что слышит пение ночных птиц и стрекот сверчков. Засыпать под эти звуки оказалось весьма приятно. Также, как и осознавать, что они достаточно отдалились от границы.

Дальше их путь лежал по течению широкой могучей реки. Солдаты, Ирлек и Ноттон, легко управлялись с парусом, а когда была необходимость, брались за весла. Ева поначалу подумала, что вот она, причина их недовольства, но позже поняла, что это не так. Девушку усадили в одиночестве на кормовую банку, и ей не оставалось ничего другого, кроме как осматривать окрестности. Берега утопали в зелени, а в течение первой пары дней на левом берегу на горизонте были отчетливо видны далекие горы, куда выше и острее тех, с которых начался их путь.

Изредка попадались деревушки, расположившиеся у самой воды, и Ева с восторгом разглядывала причудливые небольшие домики, украшенные узорчатой резьбой. Ночевали на берегу всё также во тьме, разве что пару раз Лебен создавал для Евы маленький, помещающийся в женской ладони, тусклый синий огонек, чтобы она могла спуститься к воде и искупаться без риска споткнуться о какую-нибудь корягу. Ночи были теплые, и одеял вполне хватало для комфортного сна, но вот по горячей еде девушка успела соскучиться.

На шестой день Лебен подсел на скамью к Еве.

— Надо сказать, ты держишься молодцом.

— Нет ничего сложного в том, чтобы сидеть и ничего не делать, лишь бы не укачивало, — усмехнулась Ева. — Это вон ребята молодцы, гребут все утро.

— Ребята, как ты их назвала, смертельно напуганы, — вполголоса сказал Лебен, взглянув на Ирлека и Ноттона, усиленно налегающих на весла. — У них одна цель: поскорее нас высадить в Терадасе и убраться подальше.

Ева подняла на элизианца удивленные глаза.

— Наверное, пора рассказать, во что именно втянул тебя Николас, — вздохнул тот и после небольшой паузы продолжил: — Во-первых, ты должна знать, что Хранитель может быть только один. Когда Хранитель умирает, Первокамень сам находит себе нового среди магов нашей страны. Если же камень передают из рук в руки, то это сродни самоубийству. Артефакт слишком прочно связан с носителем, и без него Хранитель погибает. Даже если Николасу удалось оторваться от преследователей и залечить раны, долго он не протянет. Поэтому, сама понимаешь, мысли о том, чтобы передать рубин кому-то ещё, придется оставить.

— Ты говорил, что мы оставим камень в безопасном месте, и я смогу вернуться домой! — возмутилась Ева.

— Сможешь. Но ты останешься Хранительницей, и с этим уже ничего нельзя поделать.

— Как это повлияет на мою жизнь? — с нарастающим волнением спросила девушка.

— Надеюсь, никак.

— Ты не знаешь? — начала понимать Ева. — Проблемы решаются по мере возникновения, да? А я, получается, могу и не дожить до этого момента.

— Я здесь для того, чтобы с тобой ничего не случилось. Но да, я не знаю, как быть дальше. По ряду причин.

— Если мы оставим камень в столице, а я вернусь домой, будет ли он по-прежнему сдерживать тьму? И буду ли я в порядке вдали от камня?

— Да. И да. Но мы никогда не оставались надолго без поддержки самих Хранителей. Они всегда были опорой нашего мира, его защитниками и основной мощью. Ещё задолго до вторжения.

— Но я ведь ничего не могу…

— От тебя ничего и не требуется, кроме как выжить и спрятаться. Возможно, это будет лучший из сценариев. Тут мы подошли к «во-вторых». Очевидно, что Первокамень мешает планам Повелителя Хаоса, поэтому он желает избавиться от него. Живой Хранитель — это единственный способ доставить камень к нему. За тринадцать веков случалось всякое: и Хранители попадались в лапы демонам, и сам Первокамень оказывался в Цитадели Дор’Шадаса, в самом сердце тьмы. На наше счастье, артефакт куда крепче, чем кажется на первый взгляд. Но чем чаще подобное происходит, тем больше шансов, что Сарис найдёт способ уничтожить рубин. Поэтому задача каждого Хранителя — оберегать Первокамень любой ценой.

— Даже если придется пожертвовать собой? — едва слышно спросила Ева.

— Да. Николас попался в ловушку, хотя от кого-кого, а от него я этого не ожидал. Он знал, что это убьет его, но отдал камень, передал сообщение одному из моих Стражей и увел погоню за собой. Я не жду от тебя ничего подобного, нет. Я надеюсь, что, будучи разлученной с камнем и не имея способностей Хранителя, ты не будешь представлять интереса для Хаоса.

— Но если этот самый Повелитель решит, что очень хочет попробовать уничтожить Первокамень, они будут искать меня?

— Будут. Но то, что ты не отсюда, может сыграть на руку.

— А может не сыграть?

— Я ничего не могу обещать.

Ева вдруг почувствовала себя обманутой до такой степени, что непрошеные слезы начали наворачиваться на глаза. Она без лишних объяснений понимала, что, пока кулон у нее, за ней будут охотиться те, кто напал на Николаса, но от осознания, что это теперь будет висеть над ней всю оставшуюся, возможно, короткую жизнь, внизу живота Евы внезапно образовался тугой комок страха.

— Ответишь честно мне на один вопрос?

— Конечно.

— Сколько Хранителей погибло за последние лет сто?

Лебен опустил глаза:

— Если считать Николаса, то семь. И их кровь на руках тех, кого так боятся наши спутники.