Новое Начало – Альтернатива. Часть I - Возрождение Дракона, не только... (гет)

«После этой ужасной новости он ходил сам не свой»…

«Страшное откровение выбило его из колеи и погрузило в глубокую депрессию»…

«Сутками он лежал без движения на кровати; признать правду было выше его сил»…

Такие фразы, описывающие состояние главных героев в схожих случаях, Гарри Поттер раньше часто встречал в книгах. Но, как ни странно, сейчас он ничего подобного не испытывал, хотя его ситуация как нельзя лучше укладывалась в подобный шаблон.

Но и делать вид, будто ничего не случилось, тоже не удавалось, да и смысла не имело, так что Гарри вот уже несколько дней пребывал в глубоких раздумьях. Нельзя сказать, что он сразу же и безоглядно поверил всему тому, что рассказал ему Эдвард Норт, но счесть это полной ложью тоже как-то совершенно не получалось.

«Давай рассуждать логически, — сам себе предложил Гарри. — Допустим, Норт соврал, выдумал всю эту жуткую историю. Но если да, то зачем? Очернить в моих глазах родителей? Заманить в Годрикову Лощину?

А если рассказанное — правда, что, выходит, что Дамблдор и Люпин лгали ему все это время? Или не лгали, а действительно сами попросту не знали правды, веря в то, что им «скормили» Поттеры, Блэк и Норт? А сам Сириус просто не нашел в себе духа вывалить на меня все это?»

Вопросы, сплошные вопросы… Разум метался, как белка в колесе, настойчиво требуя хоть какой-то определенности, и несколько дней напряженных размышлений привели Гарри к по сути неизбежному решению.

Все ответы лежат там, в Годриковой Лощине. Вернее, самый главный ответ, способный вытянуть за собой целую цепь событий, как бусины жутковатого ожерелья тянущихся из давнего прошлого. Поттер вовсе не забыл про предупреждение «десять раз подумать», прежде чем ехать туда, но, с другой стороны, он же вовсе не обязан брать себе этот меч? Для начала вполне хватит просто убедиться, существует ли он на самом деле, и если это так, то история Норта уже, как минимум, не полный бред.

Определившись с решением, Гарри начал подготовку к путешествию. Сначала он купил подробную карту Англии для автолюбителей и выяснил, где, собственно, находится деревня Годрикова Лощина. Потом, в справочной местного автовокзала узнал, как лучше туда добраться. К сожалению, прямых рейсов через Лощину не было, она находилась вдали от главных автомагистралей, но от основной трассы туда можно было без труда доехать на попутках, благо, что почти все английские фермеры имели свой транспорт. По времени выходило, что, выехав рано утром, Гарри добрался бы в Лощину к обеду и вернулся бы к семи-восьми часам вечера. Плюс в это время входило два-три часа пребывания в самой деревне.

Теперь оставалось решить проблему с Дурслями. Но, как ни странно, единственной их реакцией на слова Гарри о том, что он завтра уйдет на целый день, были только заметно больший объем работ в саду от тети Петуньи и сварливое замечание дяди Вернона, что если он не вернется до десяти вечера, то останется без ужина и будет ночевать на крыльце.

Все пока складывалось неплохо.

И утром следующего дня Гарри отправился в путь. Показав водителю автобуса на карте место, где ему нужно сойти, Поттер всю дорогу продремал в кресле. Высадившись на обочине трассы, он потянулся, разминая затекшие во время поездки спину и ноги, сверился с картой и пошагал по ответвляющейся от магистрали проселочной дороге.

Вокруг расстилались поля, огороженные обыкновенными для Англии каменными изгородями, через редкие низкие облака пробивалось солнце, ветер шумел в редких деревьях и лохматил волосы на голове. Гарри прошагал не более километра, как его подобрал видавший виды двухместный пикап с обшарпанным кузовом. Водитель, немолодой фермер с обветренным лицом, сам остановился и спросил через открытое окно:

— Тебе куда, парень?

— В Годрикову Лощину, сэр.

— Полезай в кузов. Прямо в Лощину я не еду, но подброшу тебя до перекрестка, а там, через поле, будет рукой подать.

— Спасибо, сэр! — Поттер едва успел запрыгнуть в машину, как водитель дал по газам. В кузове был груз, машину слегка потряхивало на не самой ровной дороге и было слегка пыльно, но Гарри был вовсе не против — так он хотя бы избежал ненужных расспросов о цели своего путешествия.

Через полчаса езды в компании четырех новых тракторных покрышек и десятка кроликов в клетках, Гарри выслушал указания фермера, куда идти, и, еще раз поблагодарив его, пошел через поле по дорожке, идущей от перекрестка.

Деревня Годрикова Лощина оправдывала свое название, располагаясь в небольшой низинке, островками поросшей кленами и вязами. Выйдя по сельской дороге к деревне, Гарри пошел между домов и стал крутить головой, высматривая, кого бы спросить про дом Хэрриотов — ведь если верить Норту, именно под этой фамилией его родители здесь и жили. Первая встречная женщина на вопрос Гарри только покачала головой, она поселилась в деревне только пять лет назад и никаких Хэрриотов, разумеется, не помнила. У старика с хитрыми глазами, чинившего изгородь и проводившего его крайне любопытным взглядом, Поттер сам не стал спрашивать. Дед явно мог о многом рассказать, но также почти наверняка тут же начал бы расспрашивать, зачем Гарри все это надо, да и вообще — кто он такой и что тут делает. А врать Поттер не любил.

Тут впереди прозвенел велосипедный звонок и Гарри увидел приближающегося деревенского почтальона с сумкой через плечо. Ему было где-то за пятьдесят, но он бодро крутил педали старомодного, но ухоженного велосипеда. Оставалось надеяться, что он был почтальоном и 15 лет назад, и Гарри направился ему наперерез.

— Извините, сэр, вы не подскажете, где тут раньше был дом Хэрриотов? — спросил Гарри, поравнявшись с ездоком.

— Хэрриотов? Ммм… — задумался остановивший велосипед почтальон, подняв к небу выцветшие голубые глаза. — Я тут развожу почту уже лет двадцать, но…

— Тогда вы должны их помнить! — обрадовался и немного сбивчиво заговорил Гарри. — Они жили тут лет пятнадцать-шестнадцать назад, а потом у них случился… гм, пожар или…

-А-а! — мужчина поднял брови. — Вот ты про кого! Да-да, помню, как же… Они недолго тут жили. Семейная пара, кажется с ребенком... Не выписывали никаких газет или журналов, только изредка получали письма. А потом случилась эта ужасная гроза. Она бушевала почти всю ночь, и в их дом попала молния или даже несколько… Бедняги… Все погибли при пожаре.

«Вот, значит, как обставили это дело сотрудники Министерства Магии — гроза и молния, — подумал Гарри. — Что ж, тут я с ними согласен, лучшей маскировки и не придумать».

— Они жили вон там, слегка на отшибе, — продолжал почтальон, показывая рукой. — Их дом стоял в небольшой рощице, иди по этой дороге, а там, вроде, должна быть тропинка. Но после того пожара от дома остались одни стены, и туда давно никто не ходит. Да и вообще, зачем тебе это?

«Черт! — ругнулся про себя Гарри. — Все-таки спросил. Что ж, ничего не поделаешь, придется врать».

— Понимаете, сэр, — начал Гарри с улыбкой, импровизируя на ходу, — Я пишу в школе доклад о разрушительных явлениях природы и изучаю места, куда попадала молния, чтобы…

— Тогда ты пришел по адресу, парень, — крякнул почтальон, стявя ногу на педаль. — Разрушительнее было некуда, говорят, фейерверк стоял на полнеба и грохотало изрядно. Ну ладно, ступай, а то мне недосуг с тобой болтать, надо еще завезти бандероль к Уоррингтонам, а это неблизкий путь.

— Спасибо, сэр, — сказал Гарри и пошел искать тропинку.

Немного заросшая травой, она нашлась быстро, и Гарри, оглянувшись по сторонам и накинув мантию-невидимку, углубился в рощу.

* * *

Вскоре впереди замаячил просвет, деревья поредели, но еще Гарри заметил, что, по мере приближения к дому, роща стала меняться. Вместо зеленых, шумящих на ветру листвой остролистых вязов, становилось все больше деревьев сухих, с потрескавшейся, облезающей корой, наклонившихся и расколотых надвое. Последний десяток метров роща была настоящим мертвым лесом — сплошь сухостой, воздевший к небу голые, черные сучья и ветки, сломанные стволы и проплешины черной, потрескавшейся земли, присыпанные принесенными ветром бурыми прошлогодними листьями. Утих ветер, стояла тишина — не было слышно птиц, пропали даже вездесущие летающие и стрекочущие насекомые.

Но появилось и еще что-то. Воздух вокруг стал спертым, душным, во рту появился неприятный горько-железистый привкус. Над центром рощи будто висело нечто непонятное, неосязаемое, действующее угнетающе и вызывающее чувство тревоги. «Немудрено, что сюда никто не ходит» — подумал Гарри и вышел из-за деревьев на открытое пространство.

Почтальон его не обманул — от дома и впрямь остались одни стены, да и те пребывали в плачевном состоянии. Сырая английская погода и время сделали свое дело — крыша давно провалилась внутрь, каменная кладка просела и местами развалилась, деревянные части почернели и стали трухлявыми. Если тут и был когда-то пожар, то всю копоть за многие годы давно смыло дождями. Гарри подошел к стоящему на покосившемся столбике почтовому ящику, покрытому остатками облезшей краски, и попытался его открыть. Но ржавчина держала петли намертво, и оставив эту затею, он направился к развалинам.

То, что раньше было комнатами, было завалено щебнем от разваливающихся стен, битым стеклом, потрескавшейся черепицей, сгнившими кусками дерева и перепревшей листвой. В одном углу, полузасыпанный мусором, лежал рыжий от ржавчины остов детской коляски.

Гарри подошел и наклонился над ним.

«Я пришел домой», — внезапно подумал он, прикоснувшись к покореженному ободу. — «Ведь эти стены были моим первым настоящим домом. Где началась моя жизнь. Где меня любили уже за то, что я — просто есть. И где мать и отец отдали за меня все, что у них было. Жизни.

А ведь… Все могло быть по-другому. Я бы мог жить со своими родителями, а не с этими тупыми животными Дурслями. Отец катал бы меня в детстве на плечах и журил за проказы, а потом мы бы вместе играли в квиддич. А мама бы радовалась, глядя на нас. Может, у меня были бы братья или сестры, как у Рона. Это, наверное, было бы здорово — быть старшим братом… И мы бы все просто жили. Счастливо. И Сириус бы не погиб».

Мысли о Сириусе резанули Гарри по сердцу, как бритва. Боль от утраты, слившись с эмоциями и мыслями при виде мертвого дома родителей, образовали взрывоопасную смесь.

— Будь… Будь ты… — голос Гарри сорвался; гнев просто душил его. — БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ВОЛДЕМОРТ!!! — крик, полный ярости, разорвал мертвящую тишину.

И тут же, на самом пороге слышимости, Гарри услышал тонкий звук, как будто где-то там, далеко, лопнула струна.

И Гарри словно очнулся. Исчез давящий, душный воздух. Мерзкий вкус железа во рту тоже перестал ощущаться. И самое главное — он вспомнил, зачем он сюда пришел.

«Меч. Но где его искать? Куда его мог тогда спрятать Сириус, которого поджимало время?» — Гарри наморщил лоб и обвел взглядом руины дома. Если разбирать все это по кирпичику, уйдет уйма времени… И тут Гарри осенило. О мече и том, что он находится где-то здесь, не знал никто. Только Эдвард Норт и теперь — он сам. Да и как этот меч назывался, в Англии вряд ли знал кто-нибудь еще. Задача сильно упрощалась — зачем Магомету идти к горе, если гора вполне может и сама к нему прийти?

— Ассио «Тэцу-Но-Кирай»! — выкрикнул Гарри, сосредоточившись и взмахнув своей палочкой.

И заклинание не подвело — стена возле уцелевшего каминного дымохода с грохотом взорвалась большим фонтаном каменной крошки и пыли, и из него вылетел длинный, темный прямоугольный предмет и понесся прямо к Гарри. Тот еле успел пригнуться, как снаряд со свистом пролетел у него над головой, ударился об стену, выбил пару кирпичей и упал на каменный пол.

Это был практически двухметровый, узкий ящик из темной, но не ржавой стали. От сильного удара его крышка отошла и держалась только на одной петле. С гулко стучащим от волнения сердцем Гарри присел на корточки и концом палочки откинул скрипнувшую крышку.

Внутри лежало два перехваченных шпагатом свертка из плотной материи — один длинный, занимавший по длине почти весь ящик, и другой, короткий, но толстый. Сначала Гарри развернул маленький сверток. Там оказалось три желтых от старости свитка с подпалинами от огня. Свитки покрывали стройные ряды иероглифов и какие-то схемы. Гарри завернул их обратно в ткань и спрятал в рюкзак.

Помедлив секунду, Поттер взялся за второй сверток. Он был упакован гораздо тщательнее, под слоем наружной ткани был еще один, намотанный в несколько слоев. Размотав и его, Гарри увидел меч.

Длинные, гладкие, с едва заметной кривизной, матово-черные ножны без всяких рисунков, перехваченные в двух местах десятком витков черного шнура, и намотанной у устья ветхой от времени полосой серой ткани. И торчавшая из них полуметровая двуручная рукоять. Ее оплетка тонким кожаным ремнем давала характерный для японских клинков ромбический узор. Гарда для защиты руки отсутствовала, рукоятка казалась единым целым с ножнами.

Итак, меч существовал. И все, что рассказал ему Эдвард Норт, выходит, все-таки правда. Теперь можно было со спокойной совестью возвращаться домой, сообщить о находке Дамблдору, тем самым проявив сознательность и сдав опаснейший предмет, но вместо этого Поттер осторожно прикоснулся к ножнам.

И… ничего не случилось. Пальцы ощутили простую гладкую поверхность. Он выпрямился с мечом в руках и поразился — оружие было не просто длинным, оно больше напоминало шест. Поставленный на землю вертикально, конец рукояти меча был на уровне глаз Гарри.

После того памятного разговора с мистером Нортом, Гарри сходил в местную библиотеку и больше часа провел за энциклопедией японского холодного оружия. Не то что бы он после этого ощущал себя экспертом по части мечей, но и того, что он узнал, вполне хватило, чтоб понять, что это никакая не катана. Но и на нодати — большой двуручный меч для борьбы с конным противником, он тоже не походил. Это бы какой-то гибрид, не вписывающийся в каноны, «внебрачный сын» катаны и нодати. От первой он взял плавный изгиб лезвия и рукоять без гарды, а от второго — более полутора метров длины.

Поттер осторожно взялся за рукоять и… опять ничего не случилось. Осмелев, Гарри потянул клинок из ножен. Хищно изогнутая, блестящая полоса стали, послушно выползла на всю свою немалую длину. И, хотя Гарри прекрасно помнил рассказанную ему кровавую историю, он невольно им залюбовался. На лезвии не было ни гравировок, ни надписей. Сплошь зеркально полированная сталь с четкой волнистой линией закалки — хамоном, идущей вдоль всего меча.

Про этот меч ему рассказали столько ужасов, а он спокойно держит его в руке. Гарри поднес лезвие к лицу, чтобы рассмотреть его поближе… Провел пальцем по холодной, гладкой боковой поверхности…

Снова, еле слышный, раздался тот звук, похожий на тонкое пение струны, но в этот раз он показался Гарри похожим, скорее, на звон стали.

И спустя секунду шрам на его лбу вспыхнул таким огнем, словно к нему приложили раскаленное железо. Шипя от боли, Гарри неосознанным движением приложил холодный клинок ко лбу, и обжигающая боль тут же исчезла.

Но на смену ей пришло кое-что другое. Юноша почувствовал себя так, словно через шрам в его мозг вливается жидкий азот, вызывая адски ледяной холод в голове и распространяющийся по всему телу. Гарри выгнуло судорогой, скрутило, в сознании словно взорвалась сверхновая, и свет померк.