Still Delicate - Ещё нежнее (гет)

— Я не позволю вам использовать это во время слушания.

Я размышляла об этом всю неделю. Фактически, я больше ни о чем другом и не думала. Я трижды попала в неловкое положение на работе, потому что сидела, уставившись в одну точку, и забыла добавить основной ингредиент на занятиях по зельям, что привело к сильному взрыву, а еще я почти расщепилась, готовясь к экзамену по аппарации, который уже завтра. Я не могу забыть тот факт, что Дэйзи в девичестве — Долохова, но решила, что не буду использовать эту информацию против нее. Просто не могу.

— Я знал, что вы так скажете, — удрученно вздыхает Том, откидываясь на спинку кресла. — Мне нельзя даже упомянуть об этом?

— Нет, — строго отвечаю я. — Это было бы нечестно. Это не имеет абсолютно никакого отношения ко мне или Эйдану. Это ее дело, — мой голос звучит, как у робота, будто не я, а кто-то с более высокими моральными принципами контролирует то, что я говорю. В глубине души мне отчаянно хочется прокричать на весь мир, что старая добрая Дэйзи — дочь одного из самых ужасных волшебников в истории, но это глупое чувство справедливости, взращённое моей матерью, останавливает меня.

— Это было бы весомым аргументом для членов Визенгамота, — добавляет Том. — Многие из них потеряли родственников или друзей в той войне. Просто говорю.

— Тогда просто молчите! — восклицаю я. — Дэйзи никого не убила... насколько мне известно.

Том сердится оставшуюся часть нашей встречи, но мне все равно. Мне кажется, он ведет себя немного по-детски в этой ситуации. Ну правда, аргумент о том, что отец Дэйзи был Пожирателем Смерти, может быть быстро оспорен адвокатом Скорпиуса, что подорвет остальные наши аргументы.

Покинув кабинет Тома, я решаю отправиться к Джеймсу. Я не виделась с ним всю неделю, будучи занятой на работе, курсах аппарации, с маминой кампанией и борьбой за опеку. Дом пыталась поговорить с ним два дня назад, но он не открыл дверь, хотя она была уверена, что он внутри. Джеймс даже с Алом не общается — только орет, чтобы тот оставил его в покое. Так что я не уверена, как у нас все пройдет.

К удивлению, он отвечает на мой стук и даже открывает дверь. Я сразу же с уверенностью могу сказать, что он пьян, даже до того, как он успевает вымолвить хоть слово. И это в два часа дня.

— Рыжая! — кричит он. — Рад тебя видеть! — он заключает меня в медвежьи объятия, и запах алкоголя чуть не сбивает меня с ног.

— Ты пахнешь, как пивоварня, — кашляю я.

— А ты пахнешь розой! Поняла?

— Очень остроумно, — сухо говорю я. — Можно войти?

Он отступает, чтобы впустить меня в чрезвычайно захламленную квартиру, и я впервые замечаю, что он не один. Скорпиус здесь. Он смущенно кивает мне. Очевидно, что он здесь делает то же, что и я — проверяет, жив ли Джеймс.

— Вы только взгляните на себя! — говорит Джеймс заплетающимся языком. — Рыжая и Скорп, Ромео и Джульетта... Мария и Иосиф...

— И как много он выпил? — спрашиваю я Скорпиуса.

— Без понятия, — он пожимает плечами. — Я здесь не больше десяти минут... похоже, он пьет беспробудно...

— Я слышу вас! — ревет Джеймс. — Хочешь выпить, Рыжая?

— Нет, спасибо, — отвечаю я. — Э-э, ты не считаешь, что тебе нужно... поспать или что-то в этом роде? — его глаза красные и опухшие, а тело — как у скелета.

— Зачем мне спать? Незачем засыпать… незачем просыпаться...

Неужели он такой потерянный из-за квиддича? Его же отстранили всего на несколько матчей, а не навсегда.

— Джеймс, если ты продолжишь в том же духе, они вытурят тебя из команды, — строго говорю ему я.

— Она права, приятель, — соглашается Скорпиус. Впервые за долгое время мы на одной стороне. Это приятно. — Выглядишь дерьмово. Хочешь поесть?

Настроение Джеймса очень быстро меняется от спокойно-расслабленного до откровенного бешенства.

— Заткнись, Малфой! Не смей приходить сюда и указывать мне...

— Он волнуется за тебя! — кричу я. — Мы все волнуемся!

— С каких это пор вы, двое, снова стали чертовой командой? — рявкает Джеймс. — Мне больше нравилось, когда вы ненавидели друг друга — над вами хоть посмеяться можно было...

— А мне больше нравилось, когда ты не был таким пьяным неудачником! — шиплю я. — Повзрослей!

Джеймс никогда не любил разборки. Он убегает в свою спальню, хлопая дверью, пробормотав что-то типа «Пошла ты и тот гиппогриф, на котором ты прилетела». Как я рада, что он прислушался к моему совету повзрослеть. Мы со Скорпиусом не уходим, а молча начинаем убирать гостиную, понимая, что это единственный способ помочь Джеймсу сейчас. Мы обнаруживаем бутылки виски и пива, упаковки сигарет, но никакой еды или упаковок от нее — похоже, Джеймс на жидкой диете.

— Если это продолжится, он окажется в Святом Мунго, — заявляет Скорпиус после нескольких минут тишины. Интересно, ему важно, чтобы я услышала, или просто хочется завести разговор? В любом случае, я согласна и на такое.

— Похоже, никто не может достучаться до него, даже Гарри, — грустно отвечаю я.

Я бросаю взгляд на Скорпиуса. Он сосредоточен на уборке. Я снова вспоминаю страшный секрет Дэйзи, и мне отчаянно хочется знать, известно ли ему о нем. Было бы неуместно просто вывалить это на него. И каждый раз при упоминании Дэйзи наши разговоры становятся довольно неловкими, заканчиваясь серьезными ссорами.

Когда квартира становится чище, я решаю, что больше не могу вытерпеть напряжение между нами и объявляю, что мне еще нужно забрать Эйдана у Тедди. Он там играет с Ремусом после школы. Сочувствую Виктуар и Тедди. Не уверена, что мир видал когда-нибудь таких демонят, как наши дети.

— Ладно, увидимся в четверг, — говорит Скорпиус.

Мне приходится задуматься на мгновение, чтобы понять, при чем тут четверг, как вдруг меня осеняет — слушание об опеке. Ну конечно. Будто я могу думать о чем-то другом.

— Увидимся в четверг, — я отвечаю на автомате. Больше нет смысла об этом спорить — все должно решиться.

И если это не убьет меня, значит, я выиграю.

* * *

Я сижу в холле Департамента магического транспорта, ожидая, когда меня позовут сдавать тест по аппарации. Я здесь одна: взволнованный мужчина немного младше меня зашел передо мной. Мама предложила составить мне компанию, но я не могу представить худшей кандидатуры для ожидания, чем она. Она же сведет меня с ума. Так что я вежливо отклонила ее предложение, и она ушла немного обиженной.

— Роза Уизли!

Вот дерьмо. Это же меня, да?

Я всегда нервничаю на экзаменах. Иногда думаю, даже хорошо, что я не сдавала ЖАБА — не уверена, что пережила бы это. Экзаменатор, женщина за тридцать, проводит меня в кабинет, где принимают экзамен.

— Добрый день, Роза. Меня зовут Фиона, и сегодня я буду принимать ваш экзамен, — она говорит это, пытаясь выглядеть дружелюбной, что означает: ее уровень стервозности зашкаливает. — Заполните эту форму, и можем начинать...

Я заполняю сведения о себе и глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Закончив, протягиваю ей форму, и она берет меня за руку с просьбой аппарировать в волшебный городок Орфингтон.

Сильно концентрируюсь на месте назначения. Я могу сделать это. Я практиковалась миллион раз. Поворачиваюсь на месте, надеясь на лучшее и...

БАЦ!

Мы оказываемся в конкретно обозначенном месте, и я выдыхаю с облегчением.

— Отлично, — говорит Фиона, вроде как разочарованная тем, что у меня все получилось. — А теперь не могли бы мы вернуться обратно в кабинет...

Чувствую себя перышком, когда экзамен позади, и мы с родителями отмечаем это. Больше не придется пользоваться дурацкими автобусами или каминами — наконец-то я смогу аппарировать! Я радостно аппарирую из комнаты в комнату, Эйдан возбужденно просит аппарировать с ним бок о бок. Впервые за долгое время я чувствую, что, возможно, мир не так уж жесток ко мне. Это достижение, вроде такое незначительное, вызывает во мне уверенность, что в четверг я одержу победу. Я просто обязана победить. И смогу сделать это, не вытягивая на свет неприглядные тайны Дэйзи.

* * *

Накануне слушания об опеке я получаю кучу звонков с обещаниями поддержки в предстоящий день. Дом забыла о нашей небольшой размолвке на счет секрета Дэйзи (ну, я не знаю, забыла ли она, но, по крайней мере, больше не упоминает об этом) и говорит мне, что если Скорпиус выиграет дело, она может сделать так, что он не доживет до следующего дня.

Звучит убедительно.

Мама с папой уверяют, что я не потеряю Эйдана, что бы ни случилось, ведь они не позволят этому случиться, и тому подобное...

Даже Джинни звонит мне, чтобы сообщить о своей уверенности — я выиграю дело, так как я отличная мать. Но я не могу согласиться с ней. Вряд ли я получу приз, как лучшая мать в ближайшее время. Я шантажирую сына, чтобы он ел овощи; вру, что его заберут монстры, если он не ляжет спать до девяти; позволяю ему есть мороженое перед обедом, если взамен получу несколько минут тишины. Наверное, я худшая в мире мать. Ну, кроме тех матерей, которые вынуждают детей присоединяться к сектам... те совершенно чокнутые.

Эйдан не знает, что происходит. Мне сказали, что он не обязан присутствовать на слушании завтра, поэтому Дом согласилась с ним посидеть. Мне не хватило духу сообщить ему, что мы боремся за него, потому как, думаю, он решит, что это я во всем виновата.

Дженни — единственная, кто мне не звонит. Ал выразил поддержку, но не упомянул свою жену. Мы не общаемся уже около месяца, но кажется, что времени прошло гораздо больше. Иногда я очень хочу быть менее упрямой.

Дом забирает Эйдана рано утром и обнимает меня перед уходом.

— Вперед, команда Розы! — шепчет она мне в ухо. — Ты победишь этого блондинистого придурка, как пить дать.

Как же мне хочется поверить ей. Даже то, как я нервничала перед экзаменом по аппарации, нельзя сравнить с тем, что я чувствую сейчас.

— Веди себя хорошо с тетей Дом, — строго говорю Эйдану. — Увидимся позже, хорошо? — обнимаю его так, словно этот раз у нас последний.

— Мам, ты задушишь меня! — пищит Эйдан. — Увидимся!

— Пока, малыш.

О боже, я чувствую слезы на глазах.

— Ох, Роза? — оборачивается Дом. — С днем рождения!

Это явно наименее счастливый день рождения из всех, что у меня был. Включая тот раз, когда нас приняли за террористов в аэропорту. Зато в семействе Уизли никогда не бывает скучно.

Я аппарирую в министерство, где мама с папой уже ждут меня. Они желают мне счастливого дня рождения, но выглядят при этом крайне обеспокоенными. Честно говоря, я бы лучше вообще забыла о своем дне рождения. Даже если бы сегодня я не могла потенциально потерять сына, все равно мне было бы грустно, что я стала старше. Скорпиус и Дэйзи также прибыли, и мы обмениваемся взглядами, ожидая за пределами зала, куда нас вызовут предстать перед Визенгамотом. Тем не менее, самый важный человек все еще не прибыл.

— Где, черт возьми, Том? — шиплю я матери.

— Скоро будет, — уверяет она меня, но выглядит очень взволнованной. — Иначе он сильно пожалеет...

Словно почувствовав, что мы говорим о нем, Том появляется ровно в тот момент, когда открываются двери в зал. Пока все заходят внутрь, он отводит меня в сторону на несколько слов.

— Я сделаю все от меня зависящее, Роза, — сообщает он мне. — Но вы уверены...

— Уверена, — перебиваю я. — Я не хочу, чтобы вы использовали эту информацию против Дэйзи. Договорились?

Том закатывает глаза.

— Ладно. Итак, Скорпиуса будут опрашивать первым, потом — вас. Затем Визенгамот удалится для принятия решения — это не займет много времени — и решит, как лучше поступить. Вы готовы?

— Как никогда, — киваю я, чувствуя, что меня может вот-вот стошнить.

Мы занимаем наши места впереди, сбоку от нас расположился Скорпиус со своим адвокатом. Дэйзи сразу позади них, сознательно не глядя на меня. Мама с папой сидят за моей спиной. Семь членов Визенгамота расположились за длинным столом в торце зала — эти люди решат судьбу данного слушания. Может, стоит немного оголить сиськи перед ними.

— Слушание дела Малфой против Уизли за право опеки над Эйданом Рональдом Уизли начнется сейчас, — оглашает представитель Визенгамота Раймонд Вольф. Он говорит обыденным тоном. Для него это просто очередной рабочий день, в то время как для меня — один из важнейших. — Визенгамот заслушает предложение сторон от адвокатов. Мистер Саммервилл?

Адвокат Скорпиуса, Генри Дж. Саммервилл, поднимается, чтобы обратиться к Визенгамоту:

— Мой клиент хочет получить полную опеку над сыном, оставив мисс Уизли щедрых три дня в неделю для общения с сыном, включая визиты на выходные.

— Мистер Фокс?

Теперь встает Том:

— Моя клиентка хочет оставаться главенствующим опекуном своего сына, предлагая мистеру Малфою опеку на каждые вторые выходные и по средам.

Том предложил такой расклад, сказав, что он звучит более разумно, чем есть на самом деле. Вольф все записывает.

— Очень хорошо. Визенгамот вызывает отца Эйдана Рональда Уизли — мистера Скорпиуса Малфоя — к допросу, а затем мать Эйдана Рональда Уизли — Розу Уизли, после чего удалится для принятия решения. Мистер Малфой, займите место для опроса...

Скорпиус выглядит таким же взволнованным, как и я, проходит к месту напротив членов суда. Если бы сейчас рассматривалось уголовное дело, то на его месте, как раз был бы подозреваемый. Саммервилл задает вопросы первым.

— Мистер Малфой, вы бы назвали себя хорошим отцом? — спрашивает он Скорпиуса.

Скорпиус на мгновение задумывается. Он явно не хочет здесь находиться.

— Да, — его голос дрожит.

— Опишите свои отношения с сыном.

— У нас отличные отношения... когда мы с ним видимся. Он хорошо себя ведет большую часть времени.

Судьи энергично делают пометки.

— И как часто вам удается увидеться со своим сыном, мистер Малфой? — спрашивает адвокат.

— Ну, я вижусь с ним на выходных и по средам, но эти договоренности часто не работают.

— С чем это связано?

— Ну, Роза очень занята. Иногда я приглядываю за сыном, пока у нее идут вечерние занятия по зельям...

Чувствую, будто меня только что ударили. Это же он настоял, чтобы я пошла учиться! Он же сам пообещал присмотреть за Эйданом! Или он сделал это, лишь бы получить дополнительные аргументы против меня?

— Итак, вы могли бы сказать, что на Розу нельзя положиться? — спрашивает Саммервилл.

— Я... — Скорпиус явно смущен. — Я бы не сказал так. Просто ее рабочие часы часто меняются, и у нее есть другие обязательства... — он замолкает.

— Значит, другие обязательства. А в какие часы работаете вы, мистер Малфой?

— Я работаю с восьми до трех с понедельника по пятницу с дополнительным выходным в среду.

— И это фиксированное время?

— Да.

— То есть будет справедливым отметить, что вы более надежный родитель, чем мисс Уизли?

— Протестую! — Том быстро выступает в защиту. — Он склоняет свидетеля. Рабочие часы Розы не имеют ничего общего с ее родительскими обязанностями.

— Мистер Саммервилл, — обращается к нему Вольф, — перефразируйте вопрос.

Саммервилл выглядит раздраженным:

— Считаете ли вы, что рабочие часы мисс Уизли каким-то образом влияют на ее родительские обязанности?

Скорпиус опускает взгляд на свои руки:

— Полагаю, что да...

— Почему?

— Ну, она не всегда может забрать его после школы. Ему приходится проводить много времени в доме бабушки и дедушки или других членов семьи. В жизни Эйдана не хватает стабильности.

— И вы считаете, что сможете предоставить больше стабильности, чем мисс Уизли?

— Да.

— Вы находитесь в отношениях, мистер Малфой?

— Да, я женат.

— А как ваша жена и сын ладят друг с другом?

— Дэйзи любит Эйдана, — твердо говорит Скорпиус, — а Эйдан — ее. Они отлично ладят.

— Спасибо, мистер Малфой, — кивая, Саммервилл садится на свое место и выглядит при этом очень довольным собой.

— Мистер Фокс, у вас есть вопросы к мистеру Малфою? — спрашивает Вольф.

— Да, сэр, — Том встает, глядя на меня с надеждой. Я качаю головой: не позволю ему воспользоваться той информацией. Меня она не волнует. Том поворачивается к Скорпиусу. — Мистер Малфой, сколько вам было лет, когда родился Эйдан?

— Семнадцать, — говорит Скорпиус. — Нам обоим было по семнадцать.

— Семнадцать, — повторяет Том. — А на каком курсе Хогвартса вы тогда были?

— На шестом. Точнее, он родился летом между шестым и седьмым курсом.

— Вероятно, это весьма непросто — иметь ребенка, одновременно обучаясь в Хогвартсе. У вас была возможность отправиться в Хогвартсе после рождения ребенка?

Скорпиус изгибает брови, наконец понимая, к чему клонит адвокат:

— Да, у меня была такая возможность. Мы с Розой приняли решение, что я вернусь к обучению, а она останется ухаживать за ребенком со своими родителями.

— Значит, мисс Уизли не вернулась на седьмой курс в Хогвартс?

— Нет.

— Она пожертвовала своим образованием ради ухода за сыном. Как часто вы виделись с ребенком в тот год?

— Не помню, — Скорпиус пожимает плечами. — Кажется, раз в три недели.

— По видимому, не очень часто, — резюмирует Том. — Казалась ли вам разлука с сыном тяжелой?

— Да, очень.

— Расскажите, пожалуйста, как проходили ваши встречи с ребенком, пока вы учились в Хогвартсе?

Скорпиус хмурится, будто пытаясь вспомнить далекие времена.

— Роза приезжала с ребенком в Хогсмид и мы встречались там на несколько часов. И я проводил праздники в доме Уизли.

— Мистер Малфой, сколько лет вам было, когда вы сдавали экзамен по аппарации?

— Семнадцать. Это было на шестом курсе.

— Вы сдали?

— Да, с первого раза.

— Хочу попросить Визенгамот особо отметить тот факт, что мисс Уизли не сдавала тест по аппарации в связи с беременностью, и сделала это лишь на прошлой неделе, — говорит Том. — Не считаете ли вы, мистер Малфой, что вам было бы значительно проще навещать мисс Уизли, чем ей ездить к вам?

— Я... полагаю, что да.

— Если бы вы так скучали по сыну, как говорите, не удосужились бы вы приложить больше усилий, чтобы видеться с ним чаще в первый год его жизни?

— Я был очень занят в школе.

— Уверен, что так и было. Но так же я знаю и тот факт — родители со мной согласятся, — что новорожденные дети отбирают неимоверно много времени! — некоторые члены Визенгамоты согласно кивают. Боже, а Том хорош. — Вы согласны с тем, что мисс Уизли приложила много усилий и времени для ухода за вашим сыном?

— Да.

— Вы согласны, что она — хорошая мать?

— Да.

— Спасибо, мистер Малфой. На этом все.

После вопросов Саммервилла мне кажется, будто дело проиграно. Но теперь я чувствую, что могу летать! Нам даже не понадобился этот дурацкий аргумент о том, что Дэйзи — дочь Долохова.

— Мистер Малфой, вы можете занять свое место. Визенгамот вызывает мисс Розу Уизли предстать перед судом.

Мои ноги кажутся ватными. Скорпиус проходит мимо меня, но не встречается взглядом. Я занимаю место и теперь вижу маму, папу и Дэйзи. Мама с папой ободряюще улыбаются. Чувствую, будто меня сейчас стошнит.

— Мистер Фокс, можете начать опрос.

— Мисс Уизли, — Том спрашивает меня, — считаете ли вы ваше нынешнее соглашение об опеке честным?

Я знала, что он спросит об этом. Мы много раз репетировали.

— Я считаю его честным и гибким. Эйдан проводит много времени со своим отцом, при этом имея стабильное место жительства. Ему не приходится делить свою жизнь на два мира и, мне кажется, ему так легче. Он абсолютно счастлив.

— В вашей квартире живете только вы с сыном?

— Да. Но родственники тоже живут недалеко.

Мама и папа продолжают ободряюще улыбаться.

— Считаете ли вы, что ваши рабочие часы негативно влияют на Эйдана?

— Он привык к моему гибкому графику. Мы проводим много времени вместе, и при этом он часто видится с бабушкой и дедушкой.

— Вы думаете, он достаточно времени проводит с отцом?

— Очевидно, что когда родители живут раздельно, ребенок не может видеться с обоими столько, сколько пожелает. Но он проводит со Скорпиусом достаточно времени и никогда не жаловался на наши нынешние договоренности.

— Считаете ли вы, что изменение условий проживания негативно скажется на вашем сыне?

— Я именно так и думаю. У Эйдана дислексия, ему сейчас непросто в школе. Я считаю, что в данный момент изменения в его жизни принесут скорее вред, чем пользу. Как я уже говорила, он абсолютно счастлив.

Том кивает и поворачивается к Визенгамоту, чтобы сделать заявление:

— Леди и джентльмены, мне кажется, картина вполне ясна: Эйдану совершенно комфортно в текущих условиях опеки. Мисс Уизли оказывает уход за ним с самого рождения. Вырвать его из-под ее опеки в этом возрасте будет эмоционально непросто для мальчика. Мистер Малфой согласен, что мисс Уизли хорошая мать. Она отлично справляется, будучи работающей матерью-одиночкой, и при этом позволяет мистеру Малфою сколько угодно видеться с сыном. Ходатайство мистера Малфоя о главенстве опеки над Эйданом — не что иное, как эгоистичная жадность, которой не стоит потакать. Благодарю.

Как бы мне хотелось, чтобы на этом слушание и закончилось. С уверенностью говорю, что победила бы, если бы это был конец. Тем не менее, Саммервилл поднимается, чтобы опросить меня — и мне кажется, что ему определенно пошли бы рога и хвост.

— Мисс Уизли, вы описали своего сына как «абсолютно счастливого», не так ли? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я, сдерживаясь от вопроса «Вы глухой, или как?».

— Как вы считает: Эйдан предпочел бы, чтобы вы с мистером Малфоем были вместе?

Я хмурюсь:

— Ну, да, но мы не всегда получаем желаемое. Скорпиус женат на Дэйзи.

— А вы, мисс Уизли, в отношениях?

— Нет.

— Вы вообще состояли в отношениях с момента рождения вашего сына?

— Мы со Скорпиусом были вместе два года.

— Могу ли я поинтересоваться, почему же у вас ничего не вышло?

О, господи. Может ли быть что-то более унизительное, чем обсуждать нашу со Скорпиусом личную жизнь перед Визенгамотом?

— Скорпиус хотел жениться, — отвечаю я.

— На вас?

— Да.

— И каким был ваш ответ?

— Я сказала, что мы слишком молоды.

— Значит, разрыв отношений был вашим решением? — уточняет Саммервилл.

— В некотором смысле.

— Был ли Скорпиус единственным мужчиной, с которым вы состояли в отношениях с момента рождения ребенка?

— Да.

— Что на счет мистер Брайана Макдональда?

О, боже. Не могу поверить, что Скорпиус рассказал ему об этом.

— Брайан — просто друг.

— Где вы с Брайаном встретились?

— В маггловском ночном клубе, — смущенно отвечаю я. Это плохо звучит.

— Вы часто ходите в ночные клубы?

— Нет. Это была новогодняя ночь.

— Это правда, что вы ушли домой с мистером Макдональдом в ту ночь?

Я смотрю на Скорпиуса. Он выглядит виноватым. Не могу поверить, что он рассказал обо всем постороннему человеку.

— Да. Но мы просто целовались, ничего больше.

— А что Эйдан думает о мистере Макдональде?

— Он ему не нравится, так как Брайан — был какое-то время его школьным учителем.

— Значит, вы прекратили встречаться с мистером Макдональдом, когда Эйдан расстроился?

— Мы никогда не встречались! — возмущаюсь я. — Он просто друг.

— Но прекратили ли вы общение с ним, зная, что ваш сын несчастен?

— Нет.

— Тогда, полагаю, ваш сын не был «абсолютно счастлив».

Я ненавижу этого мужика. Даже больше, чем тетю Одри. Если они с дядей Перси когда-нибудь разойдутся, я знаю, кто будет для нее идеальной парой.

— Он просто устроил истерику. И забыл об этом. Дети иногда впадают в истерики.

— Но вы проигнорировали эту истерику, будто она ничего не значит?

— Но она ничего и не значила!

— Мисс Уизли, игнорировать чувства вашего сына на счет человека вошедшего в вашу жизни — весьма эгоистично. Мистер Малфой предлагает стабильное место жительства и окружение для вашего ребенка с двумя родителями, которых любит Эйдан, тогда как вы предлагаете ненадежность и не уважаете чувства своего сына по поводу ваших «друзей». Леди и джентльмены, очевидно, что в условиях жизни Эйдана должны быть проведены радикальные изменения. Эти «истерики», как их назвали мисс Уизли, могут быть отчаянным способом ребенка достучаться до своих родителей. Вместо того, чтобы быть на попечении разных членов семьи и друзей, Эйдан нуждается в стабильности. Такую стабильность ему смогут предоставить мистер Малфой и его жена, вместо той неопределенности, в которой он живет сейчас. Спасибо.

Раймонд Вольф просит меня вернутся на свое место, пока Визенгамот принимает решение. После вопросов Саммервилла меня трясет. Том говорит мне не паниковать, ведь мы всегда можем подать на апелляцию, даже если первое решение будет не в нашу пользу. Кажется, я сейчас расплачусь, но не могу. Не перед Скорпиусом и Дэйзи. Скорпиус ни с кем не разговаривает.

— Все будет хорошо, — успокаивает меня папа. — Вот увидишь, Роззи. Все будет нормально. Как же я ненавижу этого малфоевского придурка...

— Рон, не здесь, — предупреждает мама.

Кажется, что прошло около двух часов, хотя, на самом деле, минут двадцать. Члены Визенгамота возвращаются в зал с решением. Том хлопает меня по плечу, желая удачи. Я проиграла. Я чувствую это.

— Принимая во внимание все факторы, открывшиеся в этом слушании, — объявляет Раймонд Вольф, — мы приняли решение присудить право полной опеки над Эйданом Рональдом Уизли Скорпиусу Малфою на следующие шесть недель до нового слушания, — мое сердце замирает. Единоличная опека. — Эйдан Уизли будет жить со Скорпиусом и Дэйзи Малфой следующие восемь недель. Визиты мисс Уизли должны предварительно согласовываться с мистером Малфоем. По истечению восьми недель Визенгамот рассмотрит новые обстоятельства и примет решение, какой курс поведения будет наилучшим образом отображать интересы Эйдана Уизли. Слушание отложено.

Я в полном шоке. Слава богу, я все еще способна держать лицо перед присутствующими. Скорпиус выглядит не менее удивленным, но я не могу долго смотреть на него, чтобы не проклясть.

— Т-том... мы проиграли, — говорю я дрожащим голосом.

— Мы не проиграли, Роза, — строго отвечает он. — Они просто предлагают дать возможность Эйдану провести со Скорпиусом и Дэйзи больше времени, чтобы на этом основании составить свое мнение. Это всего лишь два месяца. Мы будем лучше подготовлены к следующему слушанию...

— Я должна была позволить вам использовать ту информацию! — шепчу я. Меня трясет. — Я должна была!

— Прекратите, — хмурится он — Не говорите так, будто мы проиграли. Это только начало.

Мама с папой подходят обнять меня, одновременно со Скорпиусом, пересекающим зал, чтобы поговорить со мной. Мама, папа и Том оставляют нас наедине.

Он не выглядит победителем. Скорее, опустошенным. Но все, что он может сказать, это:

— Я... я заберу его в семь. И, хм, с днем рождения.

И рыдание таки накрывает меня.