Проклятие знания (джен)

Фрэнк посмеивался над Сириусом: говорил, что он официально — самый скользкий тип из всех знакомых ему магов. Шутка ли — убить человека в ходе темного ритуала и не только избежать тюрьмы, но еще и остаться Министром Магии. Сириус и сам иногда не верил в свою везучесть, но наверняка нечто похожее было у Дамблдора после победы над Гриндевальдом. До того памятного события нынешнего директора Хогвартса считали крайне подозрительным типом — водил знакомства с темными, слишком много путешествовал, слишком много работал с иностранцами — а после он разом превратился в Светлого мага. Еще через десять лет — в Великого Светлого. Набирать себе еще больше титулов Сириус не хотел, ему бы с существующими обязанностями справиться.

Дел было даже больше, чем во время напряженных споров за право бороться с Волдемортом-который-никак-не-мог-вернуться. Решение присоединиться к Кодексу Темной Ложи было по-своему изящным, оно сгладило многие спорные моменты в «правлении» Сириуса. Но это, на минуточку, привилегия: Ложа оказывается поддержку школам, берет частных учеников и нередко спонсирует ритуалы. Приходилось подтягивать некоторые области под заданные критерии. Искать кадры, временно упростив процедуру получения гражданства, подбирать помещения и спонсоров, вводить новые отделы в Министерство и переписывать часть существующих законов, чтобы не было конфликтов. То есть решив одну, крупную проблему, Сириус создал себе целый ворох мелких.

Как на зло, именно сейчас Сириус предпочел бы почаще бывать дома. Наследник Блэк родился в конце мая, назвали его Фелис, и покидать сына по утрам категорически не хотелось. Малыш родился капризным, хотя неспокойным его назвать сложно: начинал верещать, как только на руки его берут не родители. Каким образом недельный младенец различает маму и папу и почему устраивает концерты любой из теток — загадка. Сестры тут же заявили, что малыш весь в папеньку — такой же вредный.

Сириус же в сыне души не чаял. Разрывался между двух состояний — поскорее бы чадушко выросло, чтобы играть с ним и разговаривать, и «хоть бы он подольше не взрослел». Андромеда называла это типичным синдромом слишком взрослого отца.

В последний учебный день в гости к Блэкам приехала и Белла. К этому времени уже официально миссис Лонгботтом — скромную свадьбу справили, пока Одри с Фредом не вернулись к занятиям в школе. Белла на кузена смотрела с загадочной улыбкой — последнее обследование у колдомедика показало, что у нее будет двойня, поэтому даже ее взрывной характер на время отступил. Белла любима, любит и скоро у нее появится возможность насладиться материнством в полной мере — она стала так одухотворена, добра и счастлива, что Сириус не мог ее не подкалывать.

— Ты выглядишь так, будто собираешься разразиться лекцией о добре и мире во всем мире, — хохотнул он, покачивая Фелиса на руках.

Флер пила чай и тихонько фыркнула в кружку — только кузену удавалось вывести Белс из ее состояния любви и покоя.

— Ты маленьким был таким лапочкой, — задумчиво сказала Белла, словно игнорируя его вопрос. — Не капризничал, не орал, постоянно улыбался и агукал. А вырос в противную язву… и я вот думаю, если твой сын такой капризный… он зеркально вырастет милейшим воспитанным мужчиной, или нам ждать кого-то еще более язвительного и неусидчивого?

Сириус засмеялся — у него на руках сын как раз никогда не плакал, так что заявления о капризности Фелиса молодой папа воспринимал скорее иронично.

— Он просто точно знает, чего хочет, — ответил Сириус кузине. — И не хочет, чтобы сумасшедшие тетки затискали его до смерти. Да, малыш?

В отвел Фелис так заразительно засмеялся, что это вызвало умилительную улыбку даже на лице у Беллы.

— Но обаянием он точно в папу, — вздохнула Андромеда.

В гостиной они собрались довольно большой компанией, решили, что проще будет ждать детей здесь, вместе пообедать, обсудить прошедшие события и планы на лето, а потом уже развести всех по адресам. Вместе с Гарри и Драко, которые и так жили здесь, Фрэнк с вокзала заберет еще Одри и Невилла — в поместье Лонгботтомов им уже подготовили комнаты, Мишель, которую позже доставят к Говарду, всех Уизли — их родные тоже пришли сюда на ужин.

Молли Уизли привезла с собой большой торт, а сейчас в другой комнате возилась с Лайеллом и читала Биллу нотации, что ему пора жениться и обеспечить маме внуков. Дескать, будет неприлично, если близнецы сделают это раньше. Билл выглядел так, будто именно это он и планировал — спихнуть почетную обязанность по захвату Великобритании силами Уизли на тех, кто уже в школе нашел себе потенциальных невест.

Это был небольшой островок покоя в суматохе последних месяцев. И Сириус, покачивая на руках улыбающегося сына, чувствовал себя абсолютно и безоговорочно счастливым. Все, кто ему по-настоящему дорог, живы и здоровы. Все счастливы. Пожалуй, такие моменты оправдывают и напряженный график, и нервную атмосферу, и большую ответственность. На данный момент у Сириуса оставалась одна настоящая проблема. Альбус Дамблдор. Но расправиться с ним будет, пожалуй, посложнее, чем с Волдемортом, пусть это уже и не так опасно.

* * *

С победой над Волдемортом жизнь большинства членов Ковена стала проще, неспешнее и спокойнее. Не нужно больше переживать за своих, не нужно экстренно что-то доучивать, проверять, исправлять, поститься перед сложными ритуалами и восстанавливаться после их проведения. Сначала казалось, что отсутствие этой гонки — они ведь старались как можно быстрее установить защиту — станет причиной скуки… но оказалось, что быть просто детьми вполне интересно. Можно больше времени уделять своим увлечениям. Гарри наконец-то смог заняться артефакторикой, Драко пошел в летнюю магловскую школу, Невилл начал высаживать растения в еще одной теплице… но у Одри, казалось, веселье только началось.

Она просыпалась раньше всех и ложилась позже, отсутствовала дома почти весь день и отдыхала лишь на выходных, причем предпочитала либо валяться на кровати с мамой и лопать пирожные, либо с Фредом гулять по холмам в округе Норы.

На третьем курсе она взяла мало факультативных предметов — многих необходимых для колдомедика дисциплин в этом перечне не было. При всем желании у нее не получилось бы за пару месяцев выучить то, что другие проходят в течение трех лет. Поэтому в Хогвартсе Одри сосредоточилась на тех дисциплинах, которые она и так изучает, но плохо знает теорию. На каникулах же у нее была новая цель: подготовиться и сдать СОВ еще по двум предметам, чтобы в сентябре начать обучение вместе с ровесниками. Несмотря на заверения Говарда и мамы, терять годик-другой Одри категорически не хотела.

Мысли о том, что она может спасать людей, не давали ей отступить. Это стало идеей-фикс, целью, ради которой обычная девчонка-раздолбайка превратилась в крайне целеустремленную и работоспособную мисс. Она даже волосы перестала укладывать, просто сворачивала свои буйные кудри в высокий пучок, что прежде чаще видели в исполнении Гермионы.

Еще Одри ждала братика и сестричку. Пол двойняшек еще нельзя определить, но Одри была уверена: будет мальчик и девочка. Огорчалась, что на свет они появятся, когда сама Одри будет в школе. Все прижимала ладошку к еще незаметному животу матери и не желала слышать, что на таком сроке пинаться может только ужин в желудке, но никак не дети.

А еще она носила на большом пальце фамильный перстень Лестрейнджей. Тяжелый, неприлично большой и золотой, он словно напоминал Одри, что у нее кроме образования есть еще одна большая такая проблема: род, где она последний выживший представитель. Решение принять наследие было импульсивным. Она прочитала письмо отца, прониклась к нему состраданием, а потом просто признала себя наследницей. О том, что это был крайне идиотский поступок, Сириус ей сказал в тот же день. И Фред сказал еще несколько раз, когда вечером сидел у постели девушки. И мама, и Говард, и Гарри, и даже обе тетки отчитали за недальновидность. Признание своего наследия — это сильный магический поток, который и здоровому-то магу дает несколько дней слабости и магической нестабильности, что уж говорить о девушке с уже ослабленной нервной системой.

За завтраком она чаще всего сидела, уткнувшись в книгу, и слабо реагировала на окружающую действительность. Невилл рассматривал сводную сестру, чуть наклонив голову. Потребовалось минут десять, чтобы та наконец почувствовала взгляд:

— Что? Я должна прочесть этот параграф, чтобы лучше понимать учителя, — надула губы она.

— Мне просто интересно: ты вообще знаешь, какой сегодня день? Что происходит вокруг?

Одри нахмурилась:

— Ну, сегодня вторник.

— Неплохо. Число назвать сможешь?

Та в ответ задумалась:

— Двадцать… третье?

Невилл покачал головой:

— Двадцать седьмое. На выходных мы с Гарри празднуем дни рождения. Скажи, что ты хотя бы ему купила что-то… ну… справочник по медицине хотя бы.

— Мерлиновы подштанники! — ахнула Одри. — Нужно заказать что-нибудь… а что ему подарить? Нет времени даже на то, чтобы выбрать. Выбери себе подарок сам, я оплачу, ладно?

И Одри мило улыбнулась, надеясь что Невилл согласится и не придется искать ему подарок. Тот снова покачал головой:

— Я уже заказал себе цветок, мама оплатила.

Невилл сразу после свадьбы начал звать Беллу мамой. Правда, звучало это скорее как титул, чем как действительно что-то теплое и семейное. Белла все равно ценила это — в таком бескомпромиссном принятии новой действительности чувствовался характер Фрэнка. Невилл словно решил не ждать случая или какого-то особого события. Называть ее по имени он не хотел, да и особого пиетета перед словом «мама» у него не было… предательство родной матери, на самом деле, отразилось на парне сильнее, чем он это показывает.

— Ты лучший брат в мире, — широко улыбнулась Одри.

Она, к слову, тоже наслаждалась этой ситуацией. И хотя Фрэнка она переменно звала то по имени, то папулей (с ноткой ехидства в голосе, что заставляло мужчину интуитивно напрячься в ожидании какого-то подвоха), лучше всего она сошлась с новообретенной бабушкой. Заодно Невилл узнал, что если несгибаемую Августу Лонгботомм обнять и назвать бабулей, она не оторвет тебе голову, а скорее сначала очень удивится, а потом у нее предательски заблестят глаза. В общем, атмосфера в новой семье складывалась очень теплой, несмотря на легкий флер безумия.

— И как лучший брат в мире я должен открыть тебе еще одну страшную тайну, — признался Невилл. — Результаты экзаменов пришли вчера. Свой заберешь у мамы, но поздравь своего парня — он нечаянно, под гнетом тренировок профессора Снейпа, получил лучшие результаты, чем были у Билла.

Одри ахнула, отбросила книгу и побежала к двери — смотреть свое письмо. И как она вообще могла об этом забыть?

* * *

Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил. Парень, который победил Волдеморта. Невероятным образом просочились даже сплетни о том, что он — Избранный. Из-за пророчества, разумеется. Текст его не оглашали, но скрыть сам факт его существования не удалось.

Из-за всего этого Гарри Поттер временно возненавидел магический мир. Его и прежде везде сопровождали возгласы узнавания, особенно если по неосторожности не прикрыть шрам, а теперь скрыться от повышенного внимания толпы просто невозможно. Одна сумасшедшая подбежала к нему на вокзале и попросила благословить ее сына — на удачу. Орущий грудничок поверг Гарри в шок, и парень шарахнулся от женщины, как от прокаженной. Снизить градус всеобщего обожания пока не получалось, поэтому Гарри если и выходил куда-то погулять, то только в мире маглов.

В это прелестное субботнее утро он с Дадли, Мишель и Луной поехал прогуляться по Лондону. Девчонки в светлых летних платьях и соломенных шляпках, Дадли с Гарри, по настоянию тети Петуньи, в светлых летних брюках и одинаковых рубашках-поло. Рассматривая себя в витрине кафе, Гарри усмехнулся:

— Мы прям как со страниц какого-то журнала про аристократию.

— Так ты же и есть… аристократ, — хмыкнул Дадли, галантно пропуская девушек внутрь.

Кузен в ответ пожал плечами:

— Иногда мне кажется, что с этим нужно родиться. Вот Драко, например: ты видел, как он умеет одним взглядом показать, насколько высокого мнения он о человеке?

Дадли усмехнулся:

— По-моему, этим талантом еще Гермиона обладает. Нам недавно в библиотеке отказывались книги выдавать, так она умудрилась там весь персонал построить… страшный человек.

Гарри тоже засмеялся:

— Гермиона — исключение.

Они заняли только что освободившийся столик у окна, заказали холодные напитки — стояла нетипичная для Лондона жара — и какие-то десерты со свежими фруктами. Окна кафе смотрели точно на парк, где неспешно прогуливались мамочки с детьми и молодые парочки.

— Хороший сегодня день, — мечтательно протянула Мишель, — рада, что мы выбрались.

Практически все выходные до этого Дадли посещал своих школьных друзей и знакомых — это было, в своем роде, традицией. Слишком уж привилегированной вышла школа младшего Дурсля. Гарри особо не спорил, а вот Мишель скучала, ведь обычно именно Дадли ее развлекал.

— Я тоже, — широко улыбнулся Дурсль. — А ты, Гарри? Рад, что мы вытащили тебя из твоей новой пещеры?

— Это ты про мою лабораторию? — чуть нахмурился Гарри и тут же принялся защищать любимое хобби: — Мне ее Сириус на день рождения подарил! И вообще, я буквально всю жизнь мечтал заниматься артефактами, и наконец-то… — тут Гарри запнулся, и продолжил уже не так весело: — и наконец-то могу торчать там хоть целыми днями.

Луна, по-прежнему молча, просто ободряюще положила голову на плечо Гарри, а Дадли закатил глаза: то, что его кузен стал часто впадать в меланхолию, его уже порядком раздражало. Нет, он не злился на него. Просто не нравилось, что тот грустит без причины и не получается ничем его отвлечь.

Гарри и сам не мог назвать причину, по которой он все никак не может успокоиться. Ведь все хорошо. Волдеморт мертв, Сириус остался министром, все плохие люди наказаны. Ему нет нужды тренировать боевые заклинания, он больше не должен работать на износ, стараясь выучить как можно больше всего… но почему-то было неспокойно. И поэтому он все равно продолжает тренировать дуэльные заклинания. И читает книжки про светлые щиты. Отвлекается артефакторикой, но даже там руки словно сами собой тянутся к защитным талисманам. Будто ничего не закончилось и он по-прежнему может в любой момент оказаться в эпицентре магического сражения. Даже сейчас, сидя в магловском кафе с друзьями, он интуитивно рассматривает всех людей вокруг — вдруг кто покажется подозрительным.

После кафе они еще немного погуляли, сходили в кино, посидели в другом кафе, снова погуляли. Вернон забрал их вечером, когда сам возвращался с поздней субботней встречи — некоторые вещи лучше обсуждать в баре, за хорошим алкоголем. Всю дорогу подростки подпевали радио, что особенно веселило Дурсля-старшего, а потом долго отказывались от позднего ужина тети Петуньи.

Время близилось к полуночи, когда Гарри вел Луну домой. Лавгуды не провели себе каминную сеть, и обычно Луна путешествовала либо с помощью парной аппарации, либо через камин Уизли. Те недавно выкупили часть земли вокруг — их артефакторная мастерская требовала много места — так что почти все время Луна шла по защищенной территории. По факту, это было скорее возможностью прогуляться вдвоем, чем реальной необходимостью проводить девушку до дома.

— Я думаю, все наладится, — уверенно сказала Луна.

— Что наладится? — удивился Гарри.

— Все, — девушка посмотрела на него своими огромными голубыми глазами и продолжила: — Ты перестанешь ощущать себя так. Кто вообще мог подумать, что все разрешится в этом году? Мы готовились долго ждать, тренироваться. Мы были бдительными и всегда немного на взводе. А теперь никуда не нужно бежать. Жить нормальной жизнью — это тоже навык. Мы не умеем.

Гарри тяжело вздохнул:

— Мне кажется, что у всех, кроме меня, вполне получается.

Луна засмеялась и тряхнула волосами — ее никто не заплетал на каникулах, и сегодня длинные светлые пряди просто были рассыпаны по плечам.

— Нет. Поверь мне, как эмпату: все растеряны. Оглянись вокруг, себя нормально чувствует разве что Дадли и Ханна. Первый в принципе не был в этом замешан, вторая ждала, когда все наконец-то закончится. Все остальные… Одри пашет, чтобы сдать экзамены, которые можно сдать и потом. Драко учит магловскую программу, словно от его знания математики перестанут люди умирать. Невилл не вылезает из теплиц…

Гарри задумчиво кивнул, а потом посмотрел на Луну:

— А ты? Ты вроде нормально справляешься?

Луна покачала головой:

— Я нарисовала тридцать шесть только твоих портретов с начала каникул. Я очень волнуюсь и не знаю, чем себя занять. Но уверена, что это пройдет. Быть может не сразу. Может даже потребуется не один год. Но мы точно сможем жить нормально.

И она снова прижалась щекой к плечу Гарри. Тот сильно вырос за последнее время, а Луна все еще выглядела младше своего возраста — отчего на Гарри некоторые даже посматривали с подозрением.

— И когда ты стала такой мудрой? — удивился он.

— Я? Я всегда была такой, просто Нарцисса Снейп научила меня грамотно выражать свои мысли.

Гарри расхохотался.

Да, все непременно наладится. Все непременно будет хорошо.