Проклятие знания (джен)

Чего никто не ожидал от Пожирателей, так это штурма Азкабана. Кто-то не поскупился даже на наемников из Южной Африки, которые за свои услуги брали огромные деньги, но всегда исполняли заказ. Как итог — разгромленная тюрьма, разъяренные дементоры, толпа Пожирателей на свободе. Об этом, разумеется, говорили все, снова критикуя нынешнего министра, но Сириуса это мало радовало. Кроме кучи других проблем, у него теперь будет еще и проблема с тюрьмой. Ладно дементоры, их вообще пора уничтожить, но стены-то за что? Теперь придется звать гоблинов, отстраивать тюрьму практически заново… И все это нужно будет делать чуть ли не сразу после вхождения в должность, иначе заключенных негде будет держать — подвалы Министерства все же не резиновые.

Октябрь в этом плане выдался уж слишком богатым на события. И бегство Пожирателей, и новый виток критики на Блэков в общем и Сириуса в частности, и куча проверок, которыми пытаются как-то доказать несостоятельность потенциального министра магии, и это все еще и под аккомпанемент многочисленных балов и приемов. Выборы должны состояться в начале ноября. Сириусу казалось, что он даже слышит постоянное тиканье часов.

Но письмо от Лестрейнджей его удивило. Немало так удивило, потому что было совершенно неожиданным и слишком уж… честным. На письме стояли марки клятвы — это такие руны, которые пишут смесью крови и специальных чернил. Лестрейнджи клялись, что их будет трое, что они не навредят, не подставят и не скомпрометируют. Они хотят видеть Сириуса, Беллу и любого их сопровождающего, чтобы обсудить некоторые важные моменты.

— Важные моменты? Например, что он скрыл от меня мою дочь? — разгневанной кошкой зашипела Белла, когда прочла письмо. — Да его с удовольствием убью при встрече!

— Успокойся, — покачал головой Сириус. — Я, кажется, знаю причину встречи.

Белла, все еще злясь, резко спросила:

— Что? Он хочет извиниться? Урррод.

Сириус хмыкнул и снова покачал головой:

— Твой бывший — маг старой закалки. Ему с детства внушили мысль, что он может погибнуть сам, но род должен спасти. Он пробыл в Азкабане пятнадцать лет, а род Лестрейнджей всегда был слабее нашего… как думаешь, он еще способен зачать наследника?

Белла замерла, широко распахнув глаза, простояла так пару секунд, а потом снова взъярилась:

— Он что, собирается отобрать у меня дочь? Нет, я его не убью. Я его живьем в стену замурую!

Сириус закатил глаза — и с этой истеричкой ему предстоит встречаться с Пожирателями. Но нужно выслушать Лестрейнджей. Даже интересно, что тот готов отдать за услугу? И о чем они еще хотят поговорить, если их интересует не только Одри?

* * *

Это было пустынное место в Шотландии. Густые травяные заросли покрывают холмы, несколько огромных валунов лежат неподалеку, а где-то поблизости журчит ручей. Был вечер, отчего обстановка казалась максимально таинственной и даже жутковатой, что почему-то веселило Фрэнка. На его взгляд, ситуация была практически хрестоматийной — сумерки, потаенное место, две противоборствующие стороны тайно встречаются для обсуждения семейных вопросов. Сейчас бы в кусты отряд авроров…

Вместе с Лестрейнджами прибыл Долохов. Братья заметно постарели в Азкабане — поседели, кожа стала будто пергаментной, черты лица поплыли. Для Блэков дементоры губительны в чуть меньшей степени — все же на черных магов создания тьмы и влияют самую малость меньше. Это было заметно и по Долохову — того загребли даже раньше братьев Лестрейндж, а он выглядит на свой возраст, у него даже волосы остались такими же иссиня-черными.

— Сразу к делу, — не стал здороваться Сириус. — У меня, знаете ли, напряженный график, а вас я видеть категорически не рад.

Долохов криво улыбнулся, что заставило Сириуса испытать легкое чувство брезгливости — кажется, Азкабан сказался исключительно на зубах этого русского.

— Я хочу попросить вас дать разрешение на признание Вингельмины наследницей, начал говорить Рудольфус.

— Одри! — практически выплюнула Беллатрикс. — Никто не зовет ее дурацким первым именем… она с радостью сменит его, когда перейдет в род Блэк.

Рудольфус недовольно поморщился — тут не нужно быть гением, чтобы понять настроение Беллатрикс. Спорить с ней сейчас бесполезно, она слишком зла и до сих пор не порезала бывшего мужа на ленточки исключительно из-за присутствия Сириуса и Фрэнка.

— Я слушаю, — в противовес кузине, Сириус говорил спокойно.

— Наш алтарь еще функционирует, продержится лет пять, не меньше. На данный момент… Одри? Одри — моя единственная наследница. По брачному контракту, она в большей степени принадлежит Блэкам, чем нам. Мы не можем сделать ее официальной наследницей. Но сохранность рода превыше всего, так что я вынужден просить вас об одолжении.

На самом деле, у магов был еще один способ получить наследника. С помощью ритуала обмена жизнью, и он, разумеется, был запрещен просто повсеместно, без исключений. Все вариации этого темного ритуала задействовали такой объем темной магии, что найти потом виновных — дело пары часов. Лестрейнджи смогут провести ритуал только в том случае, если Волдеморт победит и позволит им это сделать. Рискнув при этом крупно поссориться с Темной Ложей. Да, старинные темные рода не рискнут в открытую воевать с целой страной — это просто чревато новым витком войн против их вида, но вот по-тихому уничтожить наследника, которого получили с таким трудом, вполне реально.

Разумеется, Лестрейнджи знали об этом ритуале. Они ведь тоже были условно темными, пусть таких магов у них в роду за всю историю наберется не больше десятка. Но они знали о ритуале. А еще они прекрасно понимали, что сейчас в зависимом положении. Если бы Рудольфус или Рабастан еще были способны к зачатию, они бы нашли способ по-быстрому жениться и исправить свое щекотливое положение. Но, раз уж они пришли на переговоры с Блэками, этот путь для них закрыт. Значит, можно торговаться.

— Я прекрасно знаю, что Одри — ваша единственная живая кровная родственница, — кивнул Сириус, — но вы так же прекрасно осведомлены о финансовом состоянии Беллы. Зачем девочке наследовать обедневший, умирающий род, если она может жить припеваючи на мамино наследство? Только лишних забот прибавится. К тому же — неужели вы поступите как Малфой и просто перепишите все на меня или Беллу? Сомнительно, вы не станете так рисковать доверием своего хозяина. Вы сделаете ее лишь наследницей. Если вы проиграете войну, она сможет возродить род. Если выиграете — сможете замещением жизни обеспечить себе еще одного наследника, я ведь прав?

Братья переглянулись и оба кивнули. Правильно — зачем скрывать очевидное? Их не может устраивать Одри в качестве главы рода, они лишь признают ее достойной наследования, вроде как напишут завещание с кучей условий.

— У нас есть кое-что для вас, — Рудольфус подобрал с земли небольшой чемоданчик, подошел вплотную к Сириусу и откинул крышку.

Чемодан был с расширением пространства. Совсем немного места — просто одна-единственная комната внизу. В этой комнате, калачиком свернувшись у стены, лежал Люциус Малфой собственной персоной.

— Малфой?

— Лорд говорил, что вы непременно попробуете его спасти. Вот, забирайте. Я не знаю, что вы будете делать с его меткой, — безэмоционально говорил Рудольфус.

— Поживет немного в Турции, поправит здоровье, — хмыкнул Сириус.

Люциуса было жалко. Ну вроде как паршивец, конечно, но вообще-то пытался хоть что-то исправить. Сына однозначно любит. Да и жалко Драко — какими бы не были его отношения с отцом, вряд ли мальчик обрадуется смерти папы.

— Все? Вы нам дарите Малфоя в обмен на разрешение сделать Одри наследницей? Как-то мелковато, — Сириус пока не брал в руки чемодан с Люциусом.

Ждал. Он не сомневался, что у Лестрейнджей есть что-то еще. Непременно. Они бы просто не пришли сюда только с едва живым блондинистым лордом. Люциус может быть хорошим подарком для той же Нарциссы, но он не сможет стать достойным резоном для Сириуса. А Сириуса нужно хорошо мотивировать — сейчас именно он принимает решение о будущем Одри. И он не станет ссориться с Беллой из-за полуживого Люциуса.

— Малфой рассказал нам о крестражах, — просто сказал Рабастан.

— А я рассказал, что такое крестражи, — добавил прежде молчавший Долохов.

— Мы знаем, сколько их и где они, — подытожил Рудольфус. — И готовы рассказать это вам. Сейчас.

Сириус обернулся к Белле. На самом деле, они уже все обсудили дома. Нет ничего страшного в том, что Одри получит право наследования. Захочет — возродит род, найдет себе мужа, который будет хотя бы вторым сыном в семье, даст ему свою фамилию… все нормально будет. Родовые алтари на дороге не валяются, тем более такие старые, как род Лестрейнджей. Белла кивнула. Как бы она не ненавидела своего бывшего мужа, она понимала и возможные плюсы такой сделки.

— Хорошо. Что и где? — лаконично спросил Сириус.

Ответил за них Долохов:

— Один был отдан Белле, чтобы та спрятала его в Гринготтсе. Думаю, этот вы уже нашли. Второй — Малфою, он должен был спрятать дневник в своей сокровищнице. Третий был спрятан в доме родичей Лорда. Это недалеко от того кладбища, где Лорд воскрес. Там жили последние Мраксы. Для того, чтобы спрятать четвертый, Лорд одалживал домовика у твоего брата. Сам узнаешь, где это. Пятый в Хогвартсе. У вас там есть комната со всяким хламом… шестой… шестой находится в живом существе. Сам поймешь.

Сириус кивнул, а Долохов снова криво усмехнулся, демонстрируя гниющие зубы:

— Убей его. Я обязан защищать Лорда до последнего, потому что он не желает меня отпускать. Но он — не тот маг, который меня спас. По древним законам, Темный обязан убить спятившего Темного, чего бы ему это не стоило. А ты Темный, Блэк.

— Темнее некуда, — легко согласился Сириус, забрал у Рудольфуса чемодан с Малфоем, дождался когда Белла и Фрэнк положат ему руки на плечи, и тогда исчез в вихре аппарации, так и не попрощавшись. Впрочем, он и не здоровался.

* * *

— Ремус! Нам нужно ограбить Хогвартс! — весело заявил Сириус, когда вернулся домой.

Люпин дожидался его в поместье, хотя они с Дорой в сентябре вернулись в свой дом в Хогсмиде — лето они провели поближе к личному медику и родителям.

— Грабить? Зачем? Попросить у Дамблдора — слишком сложно?

— Он придумает причину мне отказать, — легко объяснил Сириус, падая в кресло. — И где Флер?

— У нее в гостях какие-то… леди, — чуть поморщился Ремус. — Не отходи от темы. Зачем нам грабить Хогвартс?

Сириус радостно откинулся на спинку кресла, с удовольствием вытянул ноги и спокойно начал говорить:

— Помнишь всю ту кучу сложных махинаций, что мы развернули, чтобы найти все крестражи? Ну так вот, все это нам больше не нужно. Нам все принесли на блюдечке. Одно место мы бы и так нашли — Рита уже нарыла многие факты биографии Тома Реддла, но вот в дом его родни не ходила — я ей настоятельно не советовал так рисковать. Она сейчас в Албании… В общем, в старый дом Мраксов мы бы и так пришли с экскурсией, а вот Хогвартс… кто бы мог подумать, что он спрячет крестраж в Хогвартсе? В комнате по требованию, представляешь?

Ремус тяжело вздохнул: годы в качестве Лорда Блэка не помогли Сириусу начать думать "скучно".

— И ты предлагаешь устроить акцию по краже крестража из комнаты по требованию?

— Ну да, — согласился Блэк.

— Ты так и не повзрослел. Я напишу Нарциссе, она вынесет его оттуда и передаст нам через камин. Мерлин всемогущий — ограбить Хогвартс!

Сириус безмятежно махнул на друга рукой:

— Скучные вы люди. Все время встречи, совещания, улыбайся на камеру, обещай мир, порядок и всем по мешку галеонов, не груби людям… и почему мне не семнадцать? Можно я в следующем году пойду в Хогвартс? Ну пожалуйста.

И Блэк сделал умильную мордашку, которой еще в школьные годы жутко смешил Джеймса. Ремус тоже не выдержал — расхохотался. Не так уж сильно они и изменились, если так подумать. Вроде повзрослели, поскучнели, но на деле им обоим в душе до сих пор немного больше семнадцати.

— Сириус, у тебя скоро будет свой Хогвартс. Будешь учиться страной руководить.

— Это скучно, — лениво протянул тот в ответ. — Это же не бар со стриптизершами.

Ремус снова засмеялся.

— А Флер знает, что мы мечтаешь открыть бар с женским стриптизом?

— Мне крупно повезло с женой. Она бы еще их танцевать учила. Наверное.

Сириус тяжело вздохнул, резко встал с кресла и продолжил уже совсем другим тоном:

— Ну ладно, помечтали о беззаботной жизни, и хватит. Пойду поздороваюсь с леди, перекинусь с ними парой фраз о будущем Великобритании, и нужно писать Бену Кератри — теперь вопрос с изъятием души из темного артефакта стоит особенно остро. Скорее всего, диадема Ровены будет либо в доме Мраксов, либо в Хогвартсе. А, и попроси Нарциссу забрать крестраж из Хогвартса.

Он уже успел дойти до дверей кабинета, когда опомнился и развернулся обратно:

— И еще напиши, что ее бывшего мужа мой типа ученик повез в Турцию. Я уже договорился там с одним древним темным родом, они приютят Люциуса на пару лет. Некоторые из них говорят по-английски, так что он сможет даже насладиться каникулами… хотя у них мужеложство карается отрезанием… ну, ты понял.

Сириус жестами показал что именно отрезают, а потом исчез за дверью, оставив Ремуса одного. Что ж, ему тоже есть чем заняться — например, написать Нарциссе короткое письмо, а потом спросить у Фрэнка что на самом деле произошло на этой встрече, от Сириуса все равно подробностей не дождаться.

* * *

У Долохова была прекрасная защита разума. Просто идеальная. Да, он был полным профаном в считывании чужих мыслей, но его готовили воином. Воин не может просто так взять и раскрыть все секреты своему противнику. Волдеморт не стоял и рядом с настоящими профессионалами во взломе разума. Его просто этому не обучали, такие секреты на разглашаются за пределами родовых поместий.

А Лестрейнджи закрыли мысли друг друга. Именно так поступали в старинных родах, где не было собственных методик по защите разума. Просто ставишь сильный блок на память своего родича — и вот за этот блок становится забраться практически невозможно.

Именно поэтому они нисколько не боялись, что Волдеморт как-либо их покарает за отлучку. И за кражу полуживого Люциуса. Если так подумать, Малфой уже давно стал бесполезен, Волдеморт использовал его просто как подушечку для битья. Но на эту роль и Хвост сгодится — незачем мучить представителя древнего рода, когда есть кто-то вроде Петтигрю.

Другое дело, что у Лестрейнджей с Долоховым были разные резоны. Братья хотели обезопасить свой род. Да, они даже после Азкабана верили в превосходство магов, желали себе больше власти и мечтали о возвышении чистокровных семей… но не могли оставить без наследника свой род. Защита наследия действительно вдалбливается с малых лет, поэтому Лестрейнджи не могли не задуматься о будущем. Лорд немного безумен. Малфой рассказал о крестражах, Долохов честно предупредил, что они теперь в служении у спятившего темного, которого все равно прибьют другие темные, так что нужно было защитить самое ценное. Наследницу. Не самую лучшую кандидатку на эту роль, да и вообще девочки редко становились во главе рода, но других вариантов не имелось.

Долохов же хотел помочь Блэку убить Волдеморта. В отличие от всех остальных, он стал Пожирателем не из-за личных убеждений. На родине Антонин убил мага на дуэли. Это считалось подлостью, недопустимым поступком для того, кто выбрал карьеру воина. И вместо того, чтобы прийти с покаянием к своей семье, Антонин испугался и сбежал. Испугался не смерти, нет. Никто за такое не казнил, все же это было случайностью. Он испугался позора, чем навлек проблемы на весь свой род. Теперь нельзя было настаивать на случайности произошедшего — он стал хладнокровным убийцей и трусом в придачу. Его поймали в Германии, где случайно оказался и Волдеморт. Он не просто отвоевал Долохова от русских магов, нет. Он сказал, что поработил разум Антонина. Дескать — хотел попробовать взломать защиту настоящего русского боевика. В общем, он снял позор с рода Долоховых, за что Антонин поклялся до последнего следовать за своим господином. К счастью, текст той клятвы давал простор для маневров — например, давать подсказки Блэку. Чем быстрее они разберутся с крестражами, тем быстрее Долохов умрет. Или, если повезет, он переживет своего господина и сможет найти своего ребенка — он имел неосторожность зачать его от простой маглы. Представит мальчика роду… может даже обучит чему-нибудь… покажет Россию, научит языку.

Сейчас Антонин не рискнет искать сына. Он и женщину ту спрятал целым комплексом заклинаний, чтобы сберечь ребенка — боялся, что его господин просто убьет обоих. Мальчишка-полукровка ведь не имеет никакой защиты — ни по материнской линии, ни по отцовской, ведь Антонин беглец. Он все еще может вернуться на родину, его даже из рода полностью не исключили — так, выжгли с гобелена, что можно исправить одним простеньким ритуалом. И ввести в род Долоховых его сына. Или нет. Возможно, мальчишке лучше живется в качестве маглорожденного волшебника, у которого нет отца-Пожирателя.