Всегда и навеки (джен)

— Вы вообще видели их? — недовольный голос Андроники разносился по жилым помещениям. Когда она покинула тренировочный зал, люди Чёрной Руки скрылись за дверью покоев Уведомителя. Девушка была так расстроена этим, что теперь не сводила с Гарнага и Понтия обиженного взгляда.

— Ну… Мы особо и не всматривались, ты сама знаешь… Приличия требуют тайны, ведь мы не имеем права даже разговаривать с ними без их на то воли, — защищался как мог имперец.

— Если таковы приличия, то зачем они прибыли сюда? Можно было просто прислать письмо, — не унималась девушка.

— Хах… Дорогая сестра… — засмеялся орк. — Как у тебя всё просто…

— В самом деле, у нас же нет полноты всей информации. Откуда нам знать, почему так и никак иначе? — Понтий положил ладонь на её плечо и добавил: — Там сейчас Цицерон. И я уверен, как только всё закончится, он придёт к нам и всё расскажет.

— Они там уже целый час… Что можно обсуждать так долго?.. Видимо, случилось что-то ужасное! А ведь я вам говорила про те слухи из Хай Рока! Здесь явно есть связь… — она поднялась со своего места, но так и осталась стоять, видимо, решаясь на что-то. — Уже так поздно… Нужно было сразу идти к двери и подслушать их разговор! И не сидели бы мы сейчас тут в ожидании неизвестного…

— Надеюсь, это шутка, Андроника? — взяв ее за руку и потянув обратно на скамью, спросил Понтий.

— Вовсе нет, — запротестовала девушка, высвободившись из чужой хватки. Она отошла от трапезного стола и направилась к своей кровати, где на тумбочке стояли бутыли и баночки разных оттенков. Проведя пальцами по одной из них, она продолжила: — Цицерон теперь не тот, что прежде. Он личный убийца Уведомителя. А что это значит?

— Да брось ты накручивать на пустом месте… Ничего это не значит. Цицерон как был нашим братом, так им и остался. Ты бы видела, как ему достаётся сейчас от Раши за любой проступок. Не надо, не наговаривай на мальчишку, — заступился Гарнаг.

— Это значит, что он весь, от головы до пят, принадлежит Раше. И глаза его видят лишь то, что позволяет хозяин; и уши слышат лишь то, что нужно хозяину; и рот говорит лишь то, что выгодно…

— Прекрати сейчас же! — вмешался Понтий. — Как смеешь ты болтать подобное?! Язык не отсох?! — имперец нервно ударил ладонью по столу, а Гарнаг изумлённо проглотил ком в горле. — Цицерон теперь правая рука Уведомителя, и твоя правда, он в его полном подчинении… Но таковы правила… Или ты против догм нашей семьи? Ты против догм Тёмного Братства?!

— Вовсе нет! — воскликнула Андроника. — Я чту догмы семьи…

— Тогда ты знаешь, что нельзя выказывать неповиновение и перечить приказам вышестоящих членов. Или, по-твоему, эти правила для Цицерона не писаны, раз он правая рука?

— Он мог хотя бы намекнуть… — понуро отозвалась девушка, присев на свою постель.

— Нет, не мог. Если был дан приказ сверху, то его нужно исполнять. Точка, — Понтий поднялся из-за стола, видимо, в желании подойти к девушке и задать ей пару наводящих вопросов. Но дребезжание двери и чужие шаги по коридору заставили его повременить.

— Цицерон! — радостно выкрикнул Гарнаг и подскочил к молодому имперцу, чуть не опрокинув стол и всё содержимое. Понтий еле успел подхватить его, но несколько столовых приборов всё же со звоном упало на пол.

— Осторожнее, громила! — заворчал он на орка, но тот уже не слушал.

— Ну?! Что там? Не томи! — переминался с ноги на ногу Гарнаг, а его руки уже тянулись к Цицерону, видимо, чтобы тот далеко не убежал.

Молодой ассасин с опаской отшатнулся от тёмного брата, давно зная, что в эти силки лучше не попадаться. Как говорил Понтий: «Хребет сломает и не заметит». Цицерон глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Именно ему поручили объявить о случившемся, а ведь он давно обо всём знал и молчал. Было неловко и даже стыдно. Какая же, однако, ирония…

— Крепитесь, братья и сёстры. До Чёрной Руки дошло известие — корсары разорили и разрушили вейрестское Убежище. Никто не выжил…

Повисла пауза. Гарнаг и Понтий застыли там, где стояли, а спустя всего мгновение с криком и слезами на глазах Андроника выбежала из жилых помещений. И все лишь недоуменно проводили её взглядом, но вмешиваться никто не стал… Или просто не решился.

— Я всё понимаю, но разве не нужно держать себя в руках? — удивлённо спросил Гарнаг, обернувшись к Понтию, ожидая услышать развёрнутый и чёткий ответ, который обычно всегда и получал. Но в этот раз ответа не последовало.

— Какие распоряжения дала Чёрная Рука? — отозвался имперец, медленно опустившись обратно на скамью. Его взгляд безучастно блуждал по поверхности стола, но зацепившись за бутылку вина, прояснился.

— Приказ Чёрной Руки — объединить наше и коринфское Убежище здесь, в Чейдинхоле. В ближайшие дни наши братья должны прибыть сюда, мне доверено встретить их, — отчеканил Цицерон, вдохновлённый выдержкой и сдержанностью Понтия.

— Есть приказы для меня и Гарнага? — продолжил имперец, пододвинув к себе стакан и налив в него вина. Увидя это, Цицерон с неохотой признал, что вновь попал под действие самообмана. Мечтая выдать желаемое за действительное. Эта новость — сильнейший удар, и не нужно наивно полагать, что после подобного члены Тёмного Братства смогут жить как прежде…

Гарнаг не замедлил отреагировать на действия Понтия и, сделав свои выводы, понуро поплёлся к столу.

— И мне налей, — протянул он имперцу стакан.

Цицерону ничего не оставалось, кроме как присоединиться к ним и сесть за стол, правда, собутыльником становиться он не собирался. Раша подобного ему не простит.

— Есть один контракт, кто из вас его выполнит, решайте сами, — тёмные братья заинтересованно подняли на Цицерона взгляд, оторвав его от созерцания алого напитка. — Нужно ехать в Бруму и…

— Я не поеду в Бруму, увольте! — взмолился Понтий, прервав чужую речь, при этом глядя на Гарнага жалостливыми глазами.

— А чего не так-то? — буркнул орк себе под нос и залпом осушил стакан.

— Терпеть не могу эту Бруму с её нордами… Что не приеду туда, всякий норовит обозвать имперской сволочью! Гарнаг, миленький, давай ты выполнишь контракт?

Гарнаг молчал и вопрошающе глядел на тёмного брата. Ему было не совсем ясно, в чём тут дело, поэтому вмешался Цицерон.

— В самом деле, Гарнаг, лучше ты иди. У Понтия в Бруме могут возникнуть большие проблемы, а тебя они не тронут, северные люди уважают силу, а у тебя её хоть отбавляй.

— Ну раз так, то почему бы и нет? — расплылся в улыбке орк от чужой похвалы. — Ума не приложу, зачем нужны все эти оскорбления, когда можно просто набить обидчику морду? А?! Хотя, лично меня никто и никогда не дразнил… — заключил Гарнаг, задумчиво почесав затылок.

— Не удивительно… — хмыкнул Понтий и закатил глаза, Цицерон улыбнулся ему в ответ.

Как же ему нравилась такая обстановка. В ней все печали забывались, а проблемы меркли. Он всем сердцем хотел верить, что так и будет дальше, и никакие напасти извне не разрушат их семью. И сейчас молодой имперец просто смотрел и запоминал эти мгновения — они казались ему по-настоящему счастливыми, и он считал большим грехом позабыть их однажды.

— Гарнаг, — позвал Цицерон, разбивая едва возникшее между ними умиротворение. — Дождёшься конца совещания и направишься к Раше за дальнейшими указаниями.

— Хорошо… Но как быть с Андроникой? Если честно, я совсем не ожидал от неё такой реакции и первый раз в жизни увидел её в слезах… Вдруг она сейчас подслушивает у двери Уведомителя, а мы здесь сидим и попустительствуем?! Какой позор на наши головы! — Гарнаг вновь вскочил со своего места, а стол от толчка заходил ходуном.

— Сядь на место, — спокойно, но твёрдо сказал Понтий. — Она уже не станет ничего подслушивать. Вся информация, которая её интересовала, и так была сказана здесь. Ей просто нужно принять случившееся.

— О чём ты, Понтий? — недоуменно спросил орк, плюхнувшись обратно на скамью.

— У неё там кто-то был... Тот, кто ей дорог. Но это всё, что я знаю. Тем более, это не наше дело…

— Что значит «не наше дело»?! Она наша сестра, мы должны помочь ей! — перебил Гарнаг имперца. — Разве нет, Цицерон? — ища поддержки, орк вопросительно посмотрел на молодого ассасина.

Цицерон потупил взгляд, ему было совестно. Он знал о Вэйресте, но никак иначе поступить не мог. Правда была за Рашей — молчание золото.

— Понтий прав, Гарнаг. Это её личное дело. Мы можем лишь всё усугубить, не зная всех подробностей, — отозвался молодой ассасин.

— Наверняка Понтий знает куда больше и просто умалчивает! — не унимался орк, тыкая толстым пальцем в сторону имперца. А тот снова закатил глаза в ответ.

— Андроника прибыла в наше Убежище из вейрестского за полгода до моего появления здесь, поэтому я мало что знаю. Но те люди тоже наша семья, разве нет? Просто мы их в глаза не видели, а она была с ними знакома. Отсюда и такая реакция. В этом плане она чем-то похожа на тебя, Цицерон… — заключил Понтий, устало разведя руками, показывая тем самым, что это вся информация, которой он владеет.

— Да ну?! — удивлённо хлопал глазами Гарнаг, словно узнал тайны мироздания. — Первый раз слышу…

Понтий слабо улыбнулся в ответ и, подперев щёку ладонью, сказал:

— Забавно… Мы одна семья, но мы так мало знаем друг о друге…

Цицерон поднялся из-за стола и направился в сторону выхода, прихватив рюкзак. Ему было тошно. Воздуха не хватало.

— Ты куда, малец? — всполошился орк, но Понтий спокойным голосом лишь проводил того в след:

— Пусть идёт.

Молодой ассасин выскочил из жилых помещений, сердце громко колотилось о рёбра. Перед глазами всё шло кругом. Неподалёку он услышал женский плач, от чего мурашки побежали по коже. Обернувшись, Цицерон увидел на скамье Андронику и Ализанну, что сидели возле книжного стеллажа. Девушка плакала, уронив голову на плечо Слышащей. Он был не в силах на это смотреть, поэтому поспешил покинуть Убежище.

Летний тёплый ветер играл кронами деревьев, листья беззаботно шептались между собой. Рассвет окрасил небо теплотой и, казалось, будто ничего не произошло, не изменилось… Облака плыли по небу, а по улице гуляли первые прохожие. Какое странное чувство — мир противоречий, когда кругом так легко, а на душе невыносимо.

Дабы хоть как-то себя занять и не выглядеть со стороны потерянным, Цицерон достал дневник и, укрывшись в тени дома, записал следующее:

«Сегодня до нас дошло известие — корсары разорили и разрушили вейрестское Убежище. Никто не выжил. Сейчас остались лишь три действующих крепости Темного Братства: чейдинхольское Убежище здесь, в Имперской провинции, отдаленное Убежище в лесах Скайрима и коринфское Убежище в Эльсвейре.

Черная Рука приказала закрыть коринфское Убежище и объединить его членов с нашим составом здесь, в Чейдинхоле. Я приму новых членов семьи с той же теплотой, с какой когда-то был встречен сам».