Альбус Поттер и наследие Слизерина. Книга вторая (джен)

Дом Поттеров вряд ли можно было назвать местом, где происходило хоть что-то интересное. Так во всяком случае думала Лили.

Летом, когда Поттеры-Уизли собирались все вместе, жизнь здесь кипела. Хьюго и Джеймс тестировали новинки «Всевозможных волшебных вредилок», играли во взрывающие карты, плюй-камни, клыкастое фрисби, квиддич. Иногда Лили и Роуз удавалось присоединиться к их досугу. Если нет, и мальчишки наотрез отказывались с ними играть, девочки донимали их болтовнёй, журналами или песенками популярных певиц, громко включая радиоприемник. В особо игривом настроении они могли исполнить песни и лично. Впрочем, последнее, по большой просьбе Альбуса, они старались делать редко. Младший Поттер всегда любил тишину.

Порой Лили надоедала эта суматоха и она пряталась от всех в комнате Альбуса на чердаке. Брат всегда был рад ее обществу. Они могли обсуждать прочитанную накануне книгу, прогуливаясь по окрестностям, играть в волшебные шахматы или строить планы, обсуждая будущую жизнь в Хогвартсе. В эти моменты своей жизни Лили чувствовала себя самой счастливой.

С наступлением осени жизнь в доме тринадцать Годриковой Впадины как будто замирала. Братья и Роуз больше не составляли компанию Лили в ее проделках, да и Хьюго приезжал нечасто, предпочитая проводить больше времени с другими кузенами Уизли. Лили была не сильно расстроена этим фактом, так как обычно, когда они оставались с кузеном вдвоем, все сводилась к играм формата «дразнилки» и желанием одного из них сделать какую-нибудь пакость другому. Одна же она могла почитать что-нибудь из библиотеки Альбуса, помочь маме, хотя бы «вдохновением», с написанием новой статьи или немного порисовать.

Ужины, что летом являлись неотъемлемой частью распорядка дня каждого члена семьи и были обязательны к посещению, сейчас становились чуть более неформальными. Обычно Лили уминала индейку, слушая радио или рассказы мамы о последнем прошедшем матче по квиддичу, новостях волшебного мира или каких-нибудь дальних родственниках. Отец всегда появлялся с небольшим опозданием, загруженный очередным делом, о котором не очень-то хотелось говорить за столом. Впрочем, иногда Лили или миссис Поттер все-таки удавалось выпытать у главного мракоборца хоть какие-то интересные детали того или иного расследования.

С появлением у Лили Луны Поттер волшебной палочки дела пошли чуть веселее. Теперь она подолгу проводила время в своей комнате, изучая прошлогодние учебники Альбуса и отрабатывая заклинания, пока никто не видел. Одними учебниками дело не ограничивалось, и Лили заучивала чары из журналов «Юная ведьма» и «Ворожея», а иногда, когда ей становилось совсем скучно, даже залезала в мамину книгу «Заколдуй себе сыр».

В этот вечер, как и в многие другие, Лили, убедившись, что мама занята приготовлением ужина на кухне, извлекла свою волшебную палочку из-под половицы за кроватью и принялась колдовать. За этот месяц ей уже удалось освоить световые чары и немного попрактиковаться в заклинании левитации. Теперь же очередь дошла и до отпирающего заклинания. Специально для его отработки она приготовила музыкальную шкатулку, что в прошлом году подарил ей дедушка Уизли. Шкатулка хоть и была магловской, но механизм ее был зачарованным, а потому ручка, что находилась сбоку, начинала вращаться сама собой, стоило только к ней прикоснуться. Внутри шкатулки был небольшой отсек для хранения мелочей, что запирался на ключ. В нем Лили хранила удлинители ушей, некогда конфискованные ею у Хьюго при попытке подслушивать их с Роуз разговоры.

— Алохомора! — прошипела Лили, направив палочку на запертый отсек и выполнив движения, описанные в учебнике.

Ничего. Ни звука щелкнувшего механизма, ни открывшейся крышечки. Лили предприняла попытку приоткрыть отсек, но он все еще был надежно заперт на ключ. Не сработало. Нужно было произносить заклинание четче и громче.

— Алохомора! — еще раз попробовала Лили, проговаривая заклинание уже во весь голос. Эффекта не последовало. Третья и четвертая попытки также не дали результатов, и Лили начала уже подумывать о том, что проблема вовсе не в самом заклинании, а в движениях, что она выполняет. В учебнике они были описаны не очень понятно, а картинки, демонстрирующей заклинание, здесь не было. На секунду Лили огорчилась, подумав, что эти учебники совсем не созданы для самостоятельного изучения.

— Алохомора! — последний раз настойчивее произнесла она, резко взмахнув палочкой. И снова эффект не оправдал ожиданий.

— Ты что-то сказала? — послышался голос матери из гостиной, и Лили вдруг зачем-то закрыла рот ладонью. Как она могла быть такой неосторожной? Стоило подождать с занятиями до утра, когда бы она могла сбежать к аллее подальше от дома. А лучше — дождаться, когда мама уедет в город, оставив ее дома одну. Лили очень не хотелось, чтобы из-за нее у братьев были неприятности.

— Ничего, — крикнула Лили и поспешила спрятать палочку обратно под половицу, убрав шкатулку на полку, висящую над письменным столом.

— Ужин готов, — объявила мама. — Можешь спускаться, как будешь готова. Только дождемся отца, он скоро уже должен вернуться.

— Хорошо, мам. Спасибо.

Лили, бросив взгляд на часы и отметив, что отец должен вернуться с работы с минуту на минуту, решила не выжидать, а, захватив блокнот и карандаш, спуститься в гостиную. С кухни доносился аромат бульона и обжаренных во фритюре овощей — вполне аппетитные запахи. Лили, однако, все же решилась перебить себе аппетит шоколадкой, пока мама не видит, и взяла одну из тех, что лежали на каминной полке.

Поинтересовавшись у матери, понадобиться ли ей помощь и получив отрицательный ответ, Лили, устроившись в кресле, подальше от камина, принялась выводить абстрактные узоры в блокноте, обдумывая письмо, что собиралась написать сегодня вечером Альбусу. Она уже давно обещала поделиться с ним своими успехами в колдовстве. Последнее письмо, что Лили написала, не содержало и десятой доли того, о чем она хотела рассказать.

Миссис Поттер, закончив сервировку стола, сделала погромче радио в гостиной и, устроившись на диване, принялась изучать черновик статьи, что утром планировала послать в редакцию. Это была очень важная статья, посвященная составам команд, в которых те должны были выступать весь сезон на Чемпионате Великобритании и Ирландии.

Лили отложила в сторону надкушенную шоколадку и открытый блокнот. Делая вид, что направилась к обеденному столу, она подошла к матери, чтоб незаметно заглянуть через плечо и подглядеть, кем в этом году будет представлена любимая команда Джеймса «Пушки Педдл». Брата очень сильно беспокоило, будет ли играть его любимый ловец после серьезной травмы, полученной им в прошлом году, но миссис Поттер обычно категорически отказывалась сообщать что-либо важное своим детям до публикации. Особенно Джеймсу, зная, что он хранить такую информацию в тайне не умеет. Лили верила в брата чуть больше, однако еще до того, как ей удалось провернуть свой маневр, раздался стук в дверь.

Миссис Поттер и Лили переглянулись. Мистер Поттер сегодня отправился в министерство через каминную сеть, а потому ожидали они его так же из камина.

— Я открою, — бросила Лили, заметив, что у матери в руках пергамент, посвященный «Сканторпским стрелам» и «Стоунхейвенским сорокам». Ничего интересного.

— Я сама, — ответила та, откладывая пергаменты в сторону и гадая, кого из соседей могло принести так поздно. Лили косо поглядывала на записи, что сейчас небрежно лежали на журнальном столике. Миссис Поттер взмахнула палочкой и, сделав радио тише, направилась в прихожую.

Разрываясь между желанием перерыть пергаменты, пока никого нет в комнате, и любопытством, требовавшим узнать, кто их гость, Лили метала взгляд из стороны в сторону, пока наконец последнее не победило и она не последовала за матерью. Когда входная дверь открылась, Лили подумала, что нисколько не прогадала со сделанным ею выбором.

— Прошу прощения за столь поздний визит, — проговорила гостья, обращаясь к хозяйке дома. — Надеюсь, вы получили мою сову?

— Вы же мама Скорпиуса! — радостно воскликнула Лили, стоящая чуть позади матери. — Я видела вас на платформе.

Миссис Малфой, обратив внимание на девочку, тепло улыбнулась и кивнула. Лили поджала губы, поймав на себе строгий взгляд матери.

— Миссис Малфой, — несколько озадаченно поприветствовала та гостью. — Боюсь, что ваш визит стал для нас неожиданностью.

— Пожалуйста, называйте меня Астория, — продолжая сдержанно улыбаться, сказала миссис Малфой. В этот момент в гостиной послышался глухой удар чего-то о стекло, а затем отчетливый стук клюва в закрытую оконную раму. — А вот, кажется, и моя сова, — добавила она, обратив взор к источнику шума.

Миссис Поттер, несколько растерявшись, обернулась, а Лили, не дожидаясь команды, побежала в гостиную, чтобы открыть окно и впустить птицу.

— Боюсь, что мне не совсем ясна цель вашего визита, — заметила миссис Поттер, возвращаясь взглядом к гостье, что все еще стояла на пороге.

— Я бы хотела переговорить с вашим мужем, — призналась миссис Малфой, оценивающе оглядывая крыльцо Поттеров. Взгляд ее упал на коврик с пространным геометрическим узором, что лежал у входа, и «ловец снов», висящий неподалеку.

— Понимаете, его сейчас нет дома, — ответила миссис Поттер. — Если бы вы…

— Пустяки, — отмахнулась Астория. Лили вернулась в прихожую с красивой белоснежной совой на руках и конвертом, что та сжимала в лапке. — Я его подожду, если вы не возражаете.

— Мам, можно… — начала было Лили, но миссис Поттер, перебив дочь, сказала:

— Лили, отнеси сову к остальным и дай ей поесть, — и она взяла у дочери из рук конверт, запечатанный фамильным гербом семьи Малфой.

— О, это всего лишь предупреждение о моем визите, — заметила миссис Малфой. Она все еще изучала «ловец»: огненные перья птицы-гром, синие перья болтрушайки и центральная часть в виде шестиконечной звезды, выполненная из ветвей какого-то красного дерева. — Полагаю, что теперь в нем уже нет необходимости.

Не найдя что ответить, миссис Поттер нехотя пригласила гостью в дом, и, дождавшись, пока та оставит белоснежное пальто на вешалке в прихожей, велела проследовать в гостиную. Миссис Малфой от предложения занять одно из кресел отказалась.

Здесь, при свете множества свечей, миссис Поттер не могла не отметить, что, несмотря на напускное спокойствие миссис Малфой, та была явно чем-то взволнованна. Лицо ее было куда бледнее чем обычно, а пальцы то и дело ненароком касались колец на руке. Взгляд ее, не столько любопытный, сколько рассеянный, скользил по гостиной, изучая ее до мелочей. Миссис Поттер такое внимание к ее быту не пришлось по вкусу. Она вспомнила о разбросанных на журнальном столике пергаментах и недоеденной Лили шоколадке на каминной полке.

— Надеюсь, у вас все в порядке? — поинтересовалась миссис Поттер формально.

— Да, благодарю, — не очень уверенно ответила миссис Малфой. Лили, вернувшись в гостиную, заняла свое кресло и взяла в руки блокнот. Миссис Малфой, медленно прохаживаясь по комнате, с интересом наблюдала за девочкой, что из-за блокнота периодически поглядывала на нее.

— Я давно планировала познакомиться с вами поближе, — призналась миссис Малфой, посмотрев на миссис Поттер, которая, дабы избавиться от неловкого молчания, включила радио. Музыка играла очень тихо. — Всё-таки наши дети довольно дружны.

— Я не возражаю, — ответила миссис Поттер. Она собрала пергаменты с заметками в стопку и отложила на край стола. Миссис Малфой, заметив это, спросила:

— Надеюсь, я не отвлекла вас ни от чего важного?

— Мама пишет о предстоящем Чемпионате, — вмешалась Лили в разговор взрослых. Заметив на себе взгляд матери, она, интерпретировав его по-своему, важно добавила: — Но она об этом никому не рассказывает.

Миссис Поттер и миссис Малфой улыбнулись. Мама хотела было что-то сказать Лили, но в этот самый момент из камина послышался шум, и все перевели взгляд на него.

Из поднявшихся клубов дыма показался мистер Поттер, который, едва появившись, отряхнул сажу с мантии и надел очки, что во время перемещения обычно предпочитал убирать в футляр. Лили подбежала к отцу и, обняв его, объявила:

— Папа, у нас гости.

Объявление дочери было явно лишним, потому как взгляд мистера Поттера уже успел остановиться на миссис Малфой.

— Миссис Малфой. Чем обязаны вашему визиту? — поинтересовался мистер Поттер, холодно обращаясь к гостье. Астория, к своему огорчению, отметила, что мистер Поттер, кажется, был не в лучшем настроении. Выглядел он весьма уставшим, если не сказать раздраженным. Видимо, день у него сегодня был не из приятных. Будь ее разговор не настолько срочным, она бы, пожалуй, дождалась более благоприятного для этого случая.

— Гарри, — обратилась к мистеру Поттеру Астория. Голос ее впервые за весь вечер дрогнул. — Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.

Мистер Поттер бросил взгляд на жену, что, едва заметно поджав губы, пожала плечами, и снова посмотрел на миссис Малфой. Что-то в ее взгляде говорило, что дело и в самом деле не терпит отлагательств. Сняв очки и протерев глаза, он после непродолжительного молчания сказал:

— Пройдемте ко мне в кабинет.

Миссис Поттер проводила взглядом мужа и миссис Малфой, решив не вмешиваться и расспросить супруга о том, что произошло — позже, а Лили, захватив недоеденную шоколадку с камина, сказала, что поужинает потом с папой, и побежала к себе в комнату. Намечалось что-то очень важное. Лили была уверена, что этот случай стоит того, чтобы достать из шкатулки удлинители ушей. Миссис Поттер, если и догадалась о намерениях дочери, виду не подала.

Лили, нацепив удлинители, подкралась поближе к кабинету отца и прошмыгнула в комнату Джеймса, что находилась неподалеку, чтобы спрятаться. Кажется, она успела как раз вовремя, чтобы ничего не прослушать, потому как первым, что она услышала, был голос отца.

— Надеюсь, у вас со Скорпиусом все хорошо? — сдержанно поинтересовался он.

Послышались звук задвигающегося стула и тихий едва уловимый стук каблуков.

Ответа Лили не услышала, но она была почти уверена, что миссис Малфой кивнула. Какое-то время в кабинете было тихо, и Лили уже выглянула в коридор, чтобы проверить, не в удлинителях ли дело, как вздрогнула от голоса, прервавшего тишину.

— Я вас слушаю, Астория. О чем вы хотели поговорить?

— Я бы хотела вас попросить о том, чтобы то, что я здесь сейчас расскажу, осталось бы между нами, — собираясь с мыслями, проговорила Астория. Лили голос миссис Малфой показался очень спокойным, голос отца же наоборот был несколько нетерпеливым.

— Это будет зависеть от темы нашей беседы, — заметил мистер Поттер. Астория, не удовлетворившись подобным ответом, все же решила, что выбор у нее невелик, а потому неуверенно продолжила:

— Речь пойдет о моем муже, — призналась она.

— Что натворил Драко? — без особого энтузиазма спросил мистер Поттер.

— Ничего, — ответила Астория.

— Отлично, — усмехнулся мистер Поттер. — Вы пришли ко мне на ночь глядя, чтобы рассказать о том, что Драко ничего не сделал?

— Пока ничего не сделал, — неуверенно поправила Астория. — Но мне кажется, он задумал что-то недоброе.

— У вас есть какие-то причины для таких подозрений? — спросил мистер Поттер. Лили слышала по интонации, с которой говорил отец, что ему не очень-то приятен этот разговор.

— После отъезда Скорпиуса в школу Драко начал все чаше запираться в кабинете и проводить там почти все время, — осторожно проговорила Астория. Голос ее как-то странно робко дрожал при этом.

— Это не удивительно, — сказал мистер Поттер, не придав ее словам особого значения. — Наверняка он бьется над загадкой вашего проклятья.

— Это меня и тревожит, — добавила миссис Малфой. — Я опасаюсь, как бы он…

— Изучать проклятья законом не запрещено, — холодно заметил мистер Поттер, — как и применять их на животных в учебных или научных целях. Это, безусловно, темная магия, и такой род деятельности порицается в цивилизованном обществе, но если ваш муж не перейдет границ, ему нечего опасаться. Многие понимают вашу ситуацию, — добавил он, решив, что чем раньше он успокоит взволнованную миссис Малфой, тем раньше сможет заняться по-настоящему важными делами, коих скопилось немало.

— Если бы мои опасения ограничивались только этим, я бы вас не потревожила, — продолжила миссис Малфой. Она начала понимать, что, не предъявив чего-то серьезнее, внимания Поттера к своей проблеме она не добьется, но страх сказать что-нибудь лишнее несколько препятствовал беседе. Впрочем, она старалась держать себя в руках.

— Еще, — продолжила она. — Он посещал лавку «Горбин и Бэркес», лавку «Коффина» и еще несколько заведений, непосредственно связанных с темной магией.

— Сдается мне, ваш муж должен их часто посещать. Я слышал, что вы коллекционируете артефакты, — сказал мистер Поттер. Он нарочно опустил слово «темные», чтобы лишний раз не думать об этом. Однако, это, похоже, не сработало. Миссис Малфой, ожидавшая подобного замечания, холодно добавила:

— Не так часто, как вам кажется.

Вновь в кабинете повисло напряженное молчание. Лили переваривала информацию, что сейчас услышала, размышляя о том, знает ли Альбус об этих увлечениях семьи Малфой. Не сказать, что ее это сильно тревожило, но Скорпиус, как ей показалось, уж точно ничем подобным не интересовался.

— Если это все, о чем вы хотели сказать... — протянул наконец мистер Поттер. Лили услышала звук отодвигающегося стула и то, как отец прервался на полуслове. Затем — поступь его шагов и голос, который в одно мгновение переменился на обеспокоенный:

— Астория? — вдруг спросил он. — Астория, что…

Речь его снова прервалась, и спустя какое-то время Лили услышала дрожащий голос миссис Малфой.

— Я скажу еще кое-что, — проговорила она. — Только Гарри, пообещай мне, что поговоришь с ним. Убедишь его. Припугнешь, в конце концов! Это же касается не только его. Всей нашей семьи. Нашего сына…

Лили затаила дыхание. То, как миссис Малфой резко перешла на «ты», и манера ее речи говорили о том, что произошло что-то очень нехорошее. Или произойдет. Пока было не очень понятно.

— Я… — начал было мистер Поттер и, мгновение посомневавшись, сказал: — Ладно. Я обещаю. Если все настолько страшно, я поговорю с ним.

Лили уже практически приросла ушами к удлинителям, боясь проронить хоть звук. Прислонившись к двери, она уже даже не прислушивалась к шагам, что могли здесь раздаться в любую минуту.

— В чем дело?

— Я знаю наверняка, — почти шепотом проговорила Астория — Лили с трудом разбирала ее речь, — что он интересуется крестражами, Гарри.

От громкого хлопка двери Лили вздрогнула и резко потянула удлинители ушей к себе. Дверь в кабинет ее отца открылась так неожиданно, что остаться незамеченными они просто не могли. И, возможно, мистер Поттер заметил бы их, если бы так ни спешил.

Лили слышала, как отец что-то сказал матери в гостиной. Слышала удаляющийся стук каблуков миссис Малфой, а затем хлопок, характерный для трансгрессии. Затем еще один.

Когда звуки, наконец, стихли, Лили свернула удлинители ушей и, осторожно прислушиваясь, пробралась к себе в комнату. Она убрала удлинители обратно в шкатулку, села за стол, взяла пергамент и, обмакнув перо в свежие чернила, вывела: «Дорогой Альбус…»

* * *

Трансгрессировав к кованым железным воротам, Гарри, не дожидаясь приглашения, открыл их взмахом волшебной палочки. Возможно, защита от незваных гостей в особняке Малфоев и была хорошей, но она не стала препятствием для главного мракоборца Британии. Миссис Малфой появилась на подъездной дороге сразу после него. Накидывая на ходу пальто, она старалась не отставать от Поттера.

— Я пыталась поговорить с ним, — обратилась она к Гарри, не обронившему после ее заявления ни слова. — Он все отрицает. Но я точно знаю. Я сама все видела.

Гарри ничего не ответил. Эта тема до сих пор была слишком болезненной для него. Если Астория права и Драко действительно зачем-то решил связаться с крестражами, это могло значить только одно: он зря поверил в его невиновность и почти искреннее раскаяние в содеянном. Поттер, однако, все еще пытался убедить себя в том, что всему должно быть разумное объяснение. Ну зачем Малфою крестражи? И что вообще он может о них знать? Гермиона хорошо позаботилась о том, чтобы вся информация, связанная с ними, была изъята и надежно скрыта в стенах Министерства. Они также побеспокоились о том, чтобы запретить распространение подобной литературы для чего бы то ни было, без соответствующего разрешения, которое, конечно, Малфою никто бы не выдал. Да и как тот собрался их использовать? Он вообще знал, с какими жертвами сопряжена подобная темная магия?

Вопреки своим ожиданиям, Гарри застал Драко не в кабинете за работой, а в гостиной, за чашкой бодрящего напитка и чтением газеты. Увидев Поттера и свою жену, он как будто бы удивился. Однако не очень убедительно.

Астория, бросив взгляд на мужа, поспешила оставить их с Поттером наедине, направившись в сторону широкой мраморной лестницы. Как только стук каблуков стих, Малфой, скривив губы, протянул:

— Чем обязан?

Он, отставив чашку в сторону и положив газету, встал и беглым взором прошелся по Поттеру: министерская мантия, пыльные очки, лохматые как всегда волосы, в которых кажется до сих пор виднелись микрокрупинки копоти, уставший вид и суровый взгляд. Ничего нового. Однако палочка, направленная на него, и то, с какой самоуверенностью Поттер позволил себе врываться в чужой дом, несколько озадачили Малфоя.

— Я жду объяснений, — сдерживая подступающее раздражение, проговорил Поттер.

— Дашь мне немного контекста, или мне начать тебе рассказывать обо всем подряд? — скривив губы в усмешке, спросил Малфой. — Начать можем с того, для чего волшебники ставят защиту на свои поместья. Сдается мне, ты не совсем понимаешь, как это работает.

— Крестражи, — не собираясь ходить вокруг да около, выпалил Гарри. — Будь добр, расскажи мне, почему твоя жена уверена, что ты тут занимаешься крестражами.

— Не понимаю, о чем ты, — отмахнулся Драко, тем не менее убрав ухмылку с лица и едва заметно поджав губы.

— В самом деле? — уточнил Поттер. Он держал палочку направленной на Малфоя, на всякий случай, и был уверен, что тот уже несколько раз пожалел, что не достал свою, когда была возможность.

— Боюсь, что произошло недоразумение и Астория меня просто неверно поняла, — проговорил Малфой, задаваясь вопросом: почему он вообще должен оправдываться перед Поттером?

Гарри подошел ближе, не сводя взгляда с лица Малфоя, на котором отчетливо читалось, что он лжет. Драко, в свою очередь, несколько отступил.

— И даже если бы я в самом деле занимался здесь чем-то подобным, — протянул он, не сводя взгляда с волшебной палочки. Как вообще кто-то смел угрожать ему в его же доме? — Это все равно не твоего ума дело.

— До тех пор, пока ты не нарушаешь закон, — холодно ответил Поттер.

— Вот и договорились, — раздраженно бросил Драко. Он опустил руку в карман, сжав волшебную палочку. — Как только тебе будет, что мне предъявить — жду с ордером. А сейчас — проваливай.

Гарри проследил за рукой Драко, нырнувшей в карман. Ему ничего не стоило предотвратить это действо, но он почему-то медлил.

— Хорошо, — начиная выходить из себя, проговорил Поттер. — Но позволь вкратце обрисовать, при каких обстоятельствах все произойдет.

— Что произойдет? — закатив глаза, протянул Малфой.

— Твое задержание, — констатировал Поттер. — Вполне вероятно, мне удастся без особых проблем получить ордер на обыск твоего дома. Ты ведь у нас бывший Пожиратель. Не исключено, что обыски станут для этого поместья такой же обыденностью, как, скажем, поливка газона. Уверен, что министр Грейнджер не будет препятствовать этому, как только узнает, в чем дело. К тому же, анонимные доносы еще никто не отменял.

Малфой открыл было рот, чтобы возмутиться, но Поттер продолжил:

— Скорее рано, чем поздно здесь удастся все-таки что-то обнаружить. Или, может, не здесь. В любом случае, заниматься чем-то незаметно ты не сможешь. В том числе и всем, что так или иначе связано с мощными проклятьями.

— Пустые угрозы, — отведя взгляд в сторону, хмыкнул Малфой.

— Я еще не закончил, — сказал Поттер. — Как только тебя уличат в чем-то противозаконном, состоится суд, в исходе которого с твоим прошлым сомневаться не приходится. Ты отправишься в Азкабан. Твоя жена, вероятно, вскоре после этого умрет. А твой сын в лучшем из исходов отправится в приют, в худшем — к любимому дедушке Люциусу. Ты об этом подумал?

— Что тебе нужно? — собирая по крупицам самообладание, спросил Драко. Желание вышвырнуть из дома Поттера при помощи магии становилось непреодолимым.

— Узнать, что ты задумал и зачем, — холодно проговорил Поттер. — Пока мне еще есть до этого дело и я могу хоть как-то тебе помочь.

Драко усмехнулся. Он нарочито медленно направил свою палочку на Поттера, и, сделав максимально отстраненное лицо, на которое был способен, секунду посомневавшись, ответил:

— Боюсь, что мне нечего тебе сказать.