И вновь взойдет твоя луна (гет)

Сердце стучит слишком громко, я очень быстро бегу куда-то. Тьма окутала округу, одевшись густым молочным туманом, видно лишь мягкую траву, просвечиваемую на темной земле. Не знаю, от кого я бежала, но чувствовала страшное волнение. Нужно успеть, нужно успеть...

Холодный ветер бил по ушам, проходился хлестающей волной по всему телу. Темнота, бездонная пустота, страх, что мурашками обволакивал кожу. Брызги лужи разбросались каплями, охладив ноги. Я остановилась, всматриваясь в растекшуюся рябью поверхность, где обнаружила некое существо... Большой снежный заяц с пиками длинных ушей в отражении смотрел на меня с широко раскрытыми глазами. Его белые лапы, испачканные землёй, были... Моими ногами. Я была им, судорожно вслушивалась, бежала и тряслась сейчас от непонятного волнения вместе с ним. Впереди послышался странный вой. Заяц тут же дернулся, возобновляя стремительное движение. Он скакал что есть сил, будто от этого зависела в этот момент его жизнь.

Не знаю, сколько это продолжалось. Но спустя какое-то время я заметила, как впереди замаячил размытой точкой чей-то силуэт. Вот он остановился, словно присматриваясь... Длинный хвост, круглый изгиб спины, много шерсти. Кто это? Белый оскал зубов, сверкнувший в темноте мимолётным блеском. Волк? Погодите, а почему мы бежим за ним?

Животное принюхалось, навострив уши. Затем медленно развернулось ко мне, громко тявкнув звонким аккордом, что эхом разнеслось по округе. Нет, это не волк, это... Собака? Хвостик, завернувшись в круг, радостно затрясся, пес рывком побежал ко мне. Тревога в этот момент сменилась, уступая место... Облегчению. Вот и я уже бегу навстречу животному, желая поскорее оказаться как можно ближе. Вот уже виден розовый носик, высунутый длинный язык, шелковая шерстка... Сейчас, ещё ближе, давай, мой хороший... Он вновь тявкнул, ускоряясь. Мои лапки передвигались что есть сил, будто бы я боялась не успеть, опоздать. Но буквально за секунду до воссоединения нечто возникает на пути неожиданной преградой. Черный туман встаёт стеной между нами, закручивается в воронку, уходя в сторону собаки.

— Нет!!! — крик болезненным эхом отдается в округе, когда темная дымка, разгулявшись по поляне, уходит, оставляя после себя пустоту... Пустоту, боль, отчаяние... "Нет! Нет! Нет!!!"

— Луна! Луна-а-а! Очнись уже! — громкий тревожный голос звонко ударил по сознанию. Глаза открылись, присматриваясь к окружающей обстановке. Спустя минуту, когда они привыкли наконец к яркому свету, я различила силуэт. Лина сидела сбоку кровати, с волнениям разглядывая мое лицо.

— Что случилось? — мой голос прозвучал хрипло.

— Ты очень громко кричала. Так громко, что я подумала, ты умираешь... Кошмар приснился? — тихо спросила из-за спины подруги Мэдис.

Я вздохнула, переводя дыхание, пытаясь прийти в себя после того, что увидела.

— Вроде того. Простите, что разбудила.

— Луна, что с тобой творится в последнее время? Последние несколько ночей только и делаешь, что разговариваешь во сне, а иногда и кричишь. С тобой точно все в порядке?

Я задумалась, вспоминая прошедшую неделю недавно начавшихся каникул. Первую пару дней все было хорошо, мы с девочками радовались столь долгожданным свободным дням и спали до полудня, выползая лишь, чтобы пообедать и поужинать в Большом зале. По вечерам Седрик вытаскивал меня, чтобы прогуляться вместе вдоль озера. В такие моменты мы мало говорили, просто наслаждались прохладно-речным воздухом, подпинывая попадавшиеся на пути камешки, или же сидели, обнявшись, чтобы не замёрзнуть, у дуба и всматривались вдаль, туда, где край озера соединялся с линией горизонта. Было так тихо, легко и спокойно... Но только стоило мне выдохнуть с облегчением, ощущая, как тело и мозг оживают после столь загруженных дней, как однажды начали сниться странные сны, а иногда и кошмары. Точнее, один кошмар — тот самый, что я увидела сегодня.

— Луна? — встревоженный голос подруги вернул меня обратно в комнату.

— В порядке. Просто кошмары в последние дни мучают, — отбросив одеяло, желая так же легко сбросить липкий страх, что ещё оставался после несчастного сна, я вылезла из кровати.

— Да уж, — протянула Лизи.

— Слушай, Луна, а может, тебе сходить к мадам Помфри? Даст зелий, что-нибудь посоветует? — предложила Мэдис.

— Не думаю, что там что-то серьезное, — я закуталась в теплый халат, засунув руки в глубокие карманы, — не переживайте, девочки, этой ночью поставлю на свою кровать руны, заглушающие звуки, и не потревожу вас.

— А ты умеешь?

— Ага, — кивнула я, зевая. — Могу потом показать, если хотите. Только нужно посмотреть точную формулу.

— Договорились, — радостно кивнула головой Мэдис, переглянувшись с Лизи.

— А что тебе хоть снилось? Так кричала, что нам самим стало страшно, — Лизи присела на край своей постели, свесив вниз ноги.

— Да ничего особенного. Темнота, туман, заяц, которым, видимо, была я в этом сне, и собака. Я все время куда-то бежала, боялась не успеть. Вечная погоня...

— Погоня? — перебила Лизи, насторожившись.

— Что-то вроде того, я постоянно чувствовала, что пытаюсь догнать кого-то. А что? — с интересом взглянула на девочку.

— Луна, ты помнишь свои карты? Помнишь, гадали тогда, ночью?

Я застыла, пытаясь вспомнить тот день. Столько всего произошло после, что я и позабыла про тот вечер гаданий.

— Полная луна, ключ и...

— Погоня, — Лизи тут же потянулась рукой к своей полке. — Вот, смотри, — вынув колоду в поисках нужной карты, протянула мне один из картонных квадратиков. Изображение бегущей вдаль собаки предстало перед глазами... Я встряхнула головой, вспомнив бежавшее навстречу зайцу животное. Ну и воображение у меня разыгралось!

— Лизи, это просто кошмар. Тем более, если бы ты не напомнила, я бы и не вспомнила об этих несчастных картах.

— В том-то и дело, — покачала головой та. — Я могла бы понять, если бы тебе начали сниться такие кошмары после той ночи, когда мы раскладывали карты. У особо впечатлительных такое бывает, хотя тебя такой назвать весьма сложно... — она с сомнением посмотрела на меня. - Но спустя столько времени...

Я пожала плечами.

— Думаю, это просто совпадение, воображение разыгралось...

— Согласна, давайте не будем придумывать лишнего, — кивнула головой Лина.

— Это просто наблюдение, девочки, — буркнула Лизи, забираясь обратно на свою постель.

— Я в ванную. Вы пойдете на завтрак? — спросила я, желая окончательно перевести тему обсуждения.

— Ага. Сегодня кокосовый торт должен быть, такого пропускать нельзя, — облизнулась, закатывая в удовольствии глаза, Мэдис.

— И куда только все девается? — покачала головой Лина. — Столько ешь и совсем не толстеешь!

— А ты на себя посмотри, — беззлобно поддела Мэдис. — Сама же со мной и будешь его сегодня уплетать... — последние слова растворились уже за закрытой дверью ванной комнаты. — Ты не права, Элизабет! Я совершенно-совершенно не согласна! — возмущалась она, когда мы спускались по лестнице в гостиную.

— Отчего же? Все вполне логично, Мэдис, хоть и весьма грустно. Шутки со временем всегда очень плохи...

— Да, но я считаю, что автор поступила страшно несправедливо! Если в прошлом что-то меняется, почему же то же самое не происходит в будущем? Нет, я никогда не приму этого...

— О чем это они? — шепнула на ухо Лине, наблюдая за шедшими впереди подругами.

— Это, — Лина махнула рукой, — Мэдис недавно прочитала какую-ту книгу, помнишь, она неожиданно разрыдалась... Ах да, тебя же тогда не было в комнате...

— Разрыдалась?

— Ага, — кивнула Лина. — Какой-то очень грустный роман. Лизи тоже стало интересно, она его прочитала, вот они и спорят теперь.

— А ты? Ты не читала? — спросила, когда мы выходили из-за статуи в коридор.

— Неа, — Лина тряхнула головой. — Не люблю книжки с плохим концом. А судя по настроению Мэдис, там все заканчивается весьма печально. Думаю, в жизни и так хватает поводов погрустить.

— В этом я с тобой согласна. Но думаю, кокосовый торт тут же решит эту проблему, — усмехнувшись, кивнула головой в сторону продолжавшей яростный спор Мэдис.

— Ага, — улыбнулась Лина. — А если ещё подадут ее любимый чай...

— То всю грусть как рукой снимет.

Мы весело рассмеялись. Народу утром в Большом зале было немного, большая часть учеников ещё отсыпалась в своих кроватках, собираясь выползти в лучшем случае только к обеду. Теплое прикосновение чьей-то ладони заставило обернуться.

— Привет, красавица, — Седрик приобнял меня, мягко улыбнувшись.

— Доброе утро, — губы растянулись в ответной улыбке. Лина, заметив это, отошла вперед, догоняя девочек.

— Как спала?

— Плохо, — призналась я, потирая глаза. — Один кошмар уже которую ночь мучает.

— Какой? — лицо Седрика слегка напряглось.

— Расскажу, но не здесь. Иди пока завтракать, — слегка толкнула его в сторону стола Пуффендуй. Всё-таки стоять здесь, посреди Большого зала, под прицелом сонно-любопытных взглядов учеников, не особо хотелось. Да и вообще новость о том, что мы с Седриком начали встречаться, некоторые до сих пор воспринимали с недоверием, хоть мы и перестали прятаться. После того, как вышли отсюда, держась за руки, начали гораздо чаще проводить время вместе. Занимались в библиотеке, иногда виделись на переменах, гуляли по окрестностям замка. Он, как и прежде, провожал меня до башни, когда мог, встречал после уроков или перед ужином. Счастью Мэдис не было предела, Лизи и Лина лишь понятливо улыбались, когда видели нас вместе. Чжоу и остальные... Честно, мне было наплевать на их мнение, но иногда я улавливала парочку недобрых взглядов в свою сторону.

— Хорошо. Буду ждать тебя у выхода.

— Хорошо.

— Заяц и собака? Как давно тебе это снится? — спросил Седрик, когда мы шли после завтрака и я кратко описала ему то, что видела в кошмаре.

— Несколько ночей подряд. Так странно...

— Что странно? — он мягко потянул меня в сторону, пропуская вперёд группку учеников.

— Пока училась, никаких снов не видела. Стоило только наступить каникулам, как это началось. Ничего не понимаю.

— Возможно, это от накопившейся усталости? Такое бывает, когда начинаешь восстанавливаться после слишком большой нагрузки.

Я пожала плечами.

— Возможно. Просто неудобно перед девочками.

— Не переживай, — Седрик одной рукой приобнял меня за плечо. — По сравнению со всем, что случилось, это ерунда. Но если это продолжится, нужно будет обязательно сходить к мадам Помфри.

Я мотнула головой.

— Елена... — он покачал головой. — Ты помнишь, что было в прошлый раз? Лучше не доводить до беды, или давай я сам схожу за нужными зельями.

Я кинула на него недоверчивый взгляд.

— Что? — в карих глазах промелькнуло удивление.

— И за какие такие заслуги ты мне такой достался? — улыбнулась, подтягиваясь на цыпочках, чтобы коснуться щеки Седрика мягким поцелуем. — Спасибо.

— Не за что, — он коснулся губами моей макушки.

Пару минут мы просто шли молча, поднимаясь по одной из многочисленных лестниц.

— Ничего пока неизвестно насчёт нового испытания? — спросила, когда мы ступили на площадку одного из коридоров.

— Нет. После каникул сообщат, не раньше.

Я тяжело вздохнула, старясь унять непонятно откуда взявшиеся волнение.

— Ты чего? — Седрик остановился, вглядываясь в мое лицо.

— Ничего. Просто стало тревожно, — мои руки машинально скрестились на груди, чтобы защититься от непонятно откуда взявшихся мурашек, что холодным ветерком пробежались по коже.

— Не волнуйся раньше времени. Сначала хотя бы узнаем, что они приготовят нам на этот раз.

— Да, — я судорожно кивнула. — Сначала узнаем. Да, — ладони сжались на предплечьях, отчего-то стало очень холодно.

— Иди сюда, — он притянул меня к своей груди, поворачивая спиной к себе.

Теплые полы мантии сошлись на плечах, его руки сцепились над моими. Тепло, кофейно-имбирно-цитрусовый запах окутал все тело, растворяя, но не избавляя до конца от тревоги. Да что с тобой такое, Елена?

— Давай не будем паниковать раньше времени, хорошо? — шепнул в макушку, слегка покачиваясь всем телом, словно стараясь успокоить.

— Не будем. Все ведь будет хорошо? — спросила я, словно маленький ребенок, который, испугавшись грозы, прибежал в поисках защиты к своим родителям.

— Конечно. По-другому быть не может.

— Замечательно.

Несмотря на каникулы и ленивое желание ничего не делать и никуда не выходить, домашнее задание никто, к сожалению, не отменял. Поэтому, пересилив себя, я все же выползла как-то раз в библиотеку. Седрик пообещал присоединиться после обеда, девочки же и вовсе отказались приступать пока к работе. Поэтому практически в полном одиночестве я взялась за учебники. Трансфигурация, Зелья, Травология. Спустя два часа строчки начали плыть перед глазами, мозг категорически отказывался работать. Тяжело вздохнув, я захлопнула толстый учебник, содержание которого с каждой минутой давалось мне все сложнее. Залезла в сумку, желая вытащить несколько новых заточенных перьев взамен затупившихся. Тетради, чернила, учебники... Да где же чёртовы перья? Выворотив половину сумки, я вытряхнула остатки содержимого на стол библиотеки. Наконец-то! Несколько пёрышек застряло в страницах рукописи Луны, что выскочила из сумки, с глухим шлепком ударившись о деревянную поверхность. Я не уставала периодически пролистывать страницы в надежде найти новые ответы. Но пока ничего нового так и не появилось.

Я взглянула на открывшиеся записи. Знакомый ритуал, пара заметок, а рядом... Погодите, этого я ещё не видела...

Под светом полной матушки луны,

Под знаменем души, на все согласной,

Пускаю адовое пламя, чтоб огни

Сожгли все то, что для людей опасно.

Сожжется тьма проклятья, лунный свет

Потушит тут же адовое пламя.

Моей души весна придет в ответ

И улетит под смерти знамя.

— Седрик!!! — воскликнула тут же, совершенно забывшись.

— Юная леди, вы кажется забыли, где находитесь! — послышался надтреснутый голос мадам Пинс где-то сзади.

— Извините, — ответила рассеянно, вновь и вновь пробегаясь взглядом по написанным строчкам. Не потрудившись даже собрать свои вещи, дернулась прочь из библиотеки. Часы показывали полдень, скоро в Большом зале накроют на обед. Так, Елена, успокойся. Дыши глубоко, не спеши.

Седрик появился лишь ближе к концу обеда. Я уже отчаялась отыскать его среди учеников за пуффендуйским столом и вышла, чтобы пойти обратно в библиотеку. Аппетита толком не было, все мысли были заняты появившейся на страницах рукописи записью. Я была больше чем уверена, что слова именно этого ритуала Луна произнесла в ту самую ночь.

— Хорошо полетали, надо будет как-нибудь повторить, — услышала я голос одного из парней, что проходил в этот момент мимо.

— Ага, — ответил знакомый голос. — Нельзя терять форму.

Я подняла голову, всматриваясь. Растрёпанные бронзовые волосы, лицо, покрасневшее как после долгой прогулки на свежем воздухе. Вслед за Седриком шло ещё несколько парней примерно в том же виде. Ощутив пристальное внимание к своей персоне, он перевел взгляд в мою сторону.

— Еле... Кхм, Луна... — кашлянул он, остановившись. — Вы идите, я догоню вас, — кивнул парням, что остановились вслед за своим приятелем.

— Ага. Догонит он. Можешь не торопиться, — сказал с улыбкой один из них, и вся компания тут же двинулась внутрь зала.

— Что случилось? — спросил Седрик, отведя меня чуть в сторону.

— Рукопись, — я открыла тетрадь, все это время находившуюся рядом, на нужной странице. — Сегодня случайно обнаружила. Я уверена, что это тот самый обряд, — добавила шепотом.

Карие глаза стремительно пробежались по нужным строчкам.

— Это многое меняет. Пойдем в библиотеку, там обсудим...

— Погоди... — притормозила я Седрика. — Ты же ничего не ел после улицы. Чем вы там, кстати, занимались?

— Да полетали немного, — он махнул рукой. — Мадам Трюк иногда разрешает прокатиться недолго над окрестностями. — Пойдем, я потерплю до ужина.

— Нет. Так нельзя, Седрик. Стой здесь, я возьму что-нибудь...

И только хотела дернуться внутрь, чтобы схватить что-нибудь съестного, как меня остановили, мягко сжав ладонь на локте.

— Нет необходимости. Можем просто сходить на кухню, там нам не помешают.

Я на миг задумалась, просчитывая варианты. Хорошая идея, учитывая, насколько хорошо нас уже знали эльфы. Можно было спокойно обсудить все, не боясь лишних свидетелей — эльфы никого бы не выдали даже под страхом смерти. А потом, если что, отправиться в библиотеку.

— Хорошо. Идём.

— Черничное суфле? — пискнул один из маленьких работников, едва завидев нас на пороге.

— Скорее, хорошую порцию рагу, Мини, — улыбнулась я, кивая головой в сторону Седрика.

— А для юной мисс?

— Ромашковый чай. Она сегодня какая-то беспокойная, — улыбнулся Седрик, проходя внутрь и отодвигая для меня стул за небольшим столиком.

— Для этого есть весомая причина, между прочим, — я уселась на свое место, наблюдая за его передвижениями.

— Я и не спорю. Ладно, — сказал он, усевшись. — Дай, я ещё раз перечитаю.

— Под светом полной матушки луны, — тогда было полнолуние, — отметила я, перечитывая текст вслух, пока Седрик уплетал готовое блюдо.

— Под знаменем души, на все согласной, — это видимо, имеется в виду душа Луны,

— Пускаю адовое пламя, чтоб огни

Сожгли все то, что для людей опасно, — а вот этот уже интересно. Что она имела ввиду под словом "опасно"?

Седрик пожал плечами.

— Читай дальше, — попросил он, пригубив из бокала с тыквенным соком.

— Сожжется тьма проклятья, лунный свет

Потушит тут же адовое пламя.

Моей души весна придет в ответ

И улетит под смерти знамя.

Проклятье... Какое проклятье? Что она имела в виду?

— Ты говорила, что она попросила тебя держаться за диадему в ту ночь, так? — Седрик вопросительно посмотрел на меня.

— Так, — кивнула я.

— Вспомни, что ещё необычного она просила тебя сделать?

— Что необычного? — я усмехнулась, откинувшись на спинку стула. — Седрик, милый, все, что она делала в ту ночь, было необычно. Скорее спроси, что нормального она сделала...

— Елена, — перебил он, пододвигая ко мне чашку со свежезаваренным чаем. — Успокойся, пожалуйста. Выпей.

— Ромашка здесь не сильный помощник...

— Просто выпей. И постарайся вспомнить, — попросил он с твердостью в голосе. — Пожалуйста.

Я глубоко вздохнула, закрывая глаза. Отхлебнула немного теплой дымящейся жидкости, что тут же обожгла язык.

— Ты говорила мне как-то про ту ночь, точнее, про диадему. Помнишь, я спрашивал тебя про камень?

— Помню, — я вновь закрыла глаза, пытаясь вспомнить события того дня.

Луна, диадема, адовая боль, ее последние слова. Камень украшения, чернее самой ночи... Отчего он мог стать таким? Будучи привидением, я настолько ненавидела диадему, что затолкала все воспоминания о ней куда-то далеко в остатки призрачной памяти. Для меня она навсегда осталась запрятанной и забытой где-то в лесах Албании. Уже тогда, будучи в бегах, я, видимо, почувствовала что-то неладное. Или же... Или же просто хотела насолить побольше своей матери, запрятав ее драгоценность туда, где она точно не сможет её найти. Черный камень... В моих воспоминаниях он тоже был таким, но во всех книгах изображался, как синий. Возможно, сохранились изначальные эскизы украшения, или же были те, кто видел ее с другим цветом. Мама могла похвастаться перед коллегами или же... Или же тот ювелир оставил свое описание, ведь Фортис — достаточно громкая в Средневековье фамилия. Да и после той ночи камень вновь приобрел изначальный свой цвет, что тоже необычно. Проклятье... В воспоминаниях неожиданно всплыл силуэт одного парня... Точно, был ведь ещё тот ужасный человек, что умудрился разговорить меня и выведать место, где было спрятано мамино украшение! Том, его имя было Том, я это точно помню. Помню, как иногда наблюдала за поведением этого необычного парня, что вечно ходил со странно-задумчивым выражением лица. Он был умным, привлекательным, чем-то опять же напомнил мне Рихарда... Но... Похоже, он переплюнул его в своих деяниях! Помню, какие слухи ходили по школе спустя несколько и десятки лет после его выпуска, помню, как поступал в школу знаменитый Гарри Поттер... Да, я все это помню и знаю, какой страх наводило, да и сейчас наводит само его имя. Том Риддл, этот скользкий красавчик, что-то сделал с диадемой, осквернил ее, а затем, видимо, спрятал в стенах школы. Но ведь камень был черным и до него...

— Ай! — горячая жидкость капнула на рубашку, обжигая кожу. Задумавшись, я умудрилась пролить на себя чертов чай!

— Елена! Погоди, сейчас, — Седрик засуетился, выхватывая палочку.

— Отойди, я сама, — я резко дернулась в сторону, ведь умудрилась пролить чай на самый верх своей рубашки.

— Я лишь хочу помочь, Елена. Перестань уже упрямиться, — Седрик отвел мои руки, тут же высушивая заклинанием тонкую ткань. — Если не хочешь, чтобы остался ожог, дай мне помочь тебе, — сказал он твердым голосом, заметив очередные попытки сопротивления. Я заглянула в карие глаза, что в этот момент в ожидании прямо смотрели на мое лицо. Заметив лёгкий кивок, он присел на корточки, слегка отвёл воротник ткани, расстегивая верхние пуговицы. Теплые пальцы едва касались пораженной кожи, вызывая ворох мурашек по всему телу, затем что-то невесомое приятной прохладой легло на место ожога, заглушая и успокаивая острую боль. Я наблюдала за тем, как он сосредоточенно залечивал рану, затем, убедившись, что кожа начала приобретать более естественный оттенок, начал неспешно застегивать пуговицы, поднимаясь взглядом до линии шеи, подбородка. Поправил воротник, разгладив складки, нежным движением, слегка коснувшись щеки, заткнул несколько непослушных прядей за ухо, возвращаясь взглядом к моему лицу.

— Вот и все, — сказал он, улыбнувшись. — Что ты такого вспомнила?

— Кое-что очень важное, — я сглотнула ком в горле. — Боюсь, тебе не понравится...

— Погоди-погоди... Ты хочешь сказать, что Тот-Кого-Нельзя-Называть — это человек, что вернул диадему в школу и проклял? — спросил Седрик после того, как я поведала ему все, что вспомнила.

— Не уверена в том, кто именно ее проклял, но... Он явно что-то сделал с ней. А насчёт камня... Знаешь, он ведь был таким ещё тогда...

— Да уж, действительно непонятно, — Седрик задумчивым взглядом окинул кухню. — Либо это какая-то особенность самой диадемы, либо же последствия воздействия. В любом случае, что-то с ней было не так. И Луна, видимо, знала, что, раз взялась снять проклятье.

— Да, но Седрик, мне все равно непонятно, зачем она это сделала? Насколько сильным и опасным должно быть это проклятье, чтобы решиться избавиться от него ценой своей жизни?

Он тяжело вздохнул.

— Я не знаю, Елена, правда, — покачал головой. — Значит, на это действительно была весомая причина.

— Даже если так, я вряд ли пойму ее когда-нибудь. Не понимаю, что может быть равноценно жизни юной доброй девочки? Ей ведь и тринадцати тогда еще не исполнилось, Седрик! Это несправедливо!

— А тебе было чуть больше семнадцати, когда тебя убили! Ты считаешь, что это справедливо?

Я резко мотнула головой, отвернувшись.

— Вот именно, милая, — он подошёл ближе, вновь присаживаясь на корточки перед моим стулом. — Поэтому давай не будем начинать старую песню. Есть диадема, есть снятое проклятье, — он взял мои руки в свои ладони, - наша задача — узнать, какое именно. Хорошо?

Я развернулась, заглядывая прямо в глубину шоколадно-карих глаз, что сейчас смотрели с таким выражением, в котором читалось ясное обещание: "Не беспокойся, я буду рядом".

— Хорошо.

В эту ночь мне снова снился кошмар. Правда, на этот раз он отличался, ведь в этом сне была Луна. Улыбнувшись мне, она махнула рукой, как бы подзывая ближе к себе. Мы были в замке, на какой-то очень большой высоте. Когда я подошла ближе, разглядела в ее руках две метлы. Протянув одну мне, она села верхом на вторую, тут же взлетая в воздух. Мерлин, но я же не умею, боюсь...

— Луна, постой! — крик потонул в темноте ночи, растворившись отдаленными звуками.

Сделав усилие, я все же села на метлу и заставила себя оттолкнуться от земли. Мы летели на невероятной высоте, такой, что различить что-то внизу было сложно. Но я старалась не смотреть туда, чтобы не свалиться тут же от страха. Вот метла Луны начала снижаться, я последовала ее примеру и сделала то же самое. Гладкие стекла теплиц профессора Стебль, домик Хагрида с дымящейся трубой, трибуны поля для квиддича.

— Куда мы летим? — спросила я, присматриваясь. Луна ничего не ответила, лишь продолжила лететь вперёд, и мне ничего не оставалось, как только следовать за ней. — Что это? — спросила я, заметив нечто странное в месте, над которым мы пролетали. Зелёные травяные змейки расползлись по полю, застыв в виде многочисленных квадратов и изгибов. — Луна, что это такое?

Та наконец отреагировала на мои вопросы и подлетела ближе. Но, вместо того, чтобы сказать что-то, лишь вытащила откуда-то из рукава белоснежной мантии диадему и, улыбнувшись, надела ее прямо на мою голову. Невероятная тяжесть ударила по телу, заставляя меня стремительно лететь вниз, в самую гущу зелёных змеек.

— Луна-а-а! — судорожно вскрикнула я, прежде чем удариться головой о холодную землю.