Либра (гет)

Утром Лили проснулась совершенно разбитой, но так и не смогла найти причину этого.

Марлин уже была внизу, готовя для всех завтрак. Девушка крутилась на кухне, взмахивая палочкой. Нож аккуратно нарезал хлеб, чайник краснел на плите, а тарелки дружно опускались на стол.

— Доброе утро, — весело сказала Марлин, оборачиваясь.

Она снова взмахнула палочкой за своей спиной, и плита щелкнула, заставляя чайник перестать свистеть.

— Ты не представляешь, как я соскучилась по домашней еде! — радостно воскликнула Марлин, хватая с тарелки тост. — Будешь кофе? Я только что сварила.

Лили не могла разделить эту радость Марлин, но попыталась улыбнуться так, чтобы блондинка поверила в ее хорошее настроение.

— Хороший кофе мне не помешает, — пожала плечами Лили.

— Вот и отлично! Позови ребят. Они во дворе. Уже играют в квиддич, — Марлин обиженно надула губы. — А меня оставили здесь, готовить завтрак.

— Негодяи, — усмехнулась Лили.

Эванс давно хотела посмотреть, как вообще выглядит этот квиддич. Правила ей уже давно пыталась пересказать Марлин вместе с Сириусом. Но Лили мало что понимала, потому что каждый перебивал друг друга, припоминал какие-то случаи во время учебы в школе. От таких рассказов Лили запуталась только больше.

— Идиот! Он у тебя у уха был! — надрываясь, кричал Сириус, махая рукой Джеймсу.

— Сам идиот! Рем, дай сюда биту!

Смеясь, Люпин кинул другу биту, и Джеймс тут же рванул с места в сторону летающего самого по себе мяча.

Хорошо размахнувшись, Поттер ударил по мячу битой, посылая его в сторону Сириуса. Блэк успел пригнуться и снова стал смеяться над Джеймсом.

Но мяч тут же поменял направление, врезаясь в затылок весельчака.

Теперь настала очередь Джеймса смеяться. Да так, что он чуть не свалился с метлы.

— Аккуратней! — прикрикнула Аллин, держа большой красный мяч в руках.

— О, Лили! — крикнул Сириус, потирая ушибленное место. — Пришла опробовать метлу?

Лили смущенно обняла себя за плечи, чуть с опаской глядя на парящих в воздухе ребят.

— Думаю, что это не для меня. Марлин звала вас завтракать.

— Уже? — Питер оживился и первым же спрыгнул с метлы. — Я умираю с голоду!

— Кто бы сомневался! — крикнул ему вслед Сириус, тоже спускаясь вниз.

Пока ребята громко обсуждали игру, Лили заметила что-то блестящее в воздухе. Маленький мячик парил над заросшим розовым кустом.

Лили протянула руку, чтобы взять вещицу, но мячик быстро затрепетал своими крылышками.

Эванс нахмурилась, но не решила сдаваться. И уже через секунду ее ловкие руки держали золотой трофей, покорно сложивший крылышки в ее ладони.

— Лили! — удивленно воскликнула Аллин. — Ты только что снитч поймала?!

— Что? — нахмурилась рыжая.

— Золотой снитч! — лицо Розье озарилось улыбкой. — Отлично! Лили закончила игру за нас!

— Это плохо? — неуверенно и робко спросила Лили, продолжая разглядывать снитч.

— Это круто! — раздался голос Сириуса. — Это настолько круто, что у меня даже слов нет! Ты хоть понимаешь, что ты с первого раза сделала то, что не удавалось куче ловцов?

— Не понимаю, — честно ответила Лили.

Что может быть особенного в том, что она поймала какой-то золотой шарик в воздухе? Это даже казалось ей немного глупым.

Когда Лили зашла в дом, то уже слышала громкий рассказ Сириуса и Аллин о том, как Лили сумела поймать золотой снитч.

— Серьезно? — удивилась Марлин. — Ее не было всего пять минут, а она уже стала звездой квиддича?

Почему-то эти разговоры нагоняли на Лили еще больше тоски и грусти. Ей и вовсе хотелось плакать. И она бы ушла в свою комнату, чтобы не тревожить никого своим унылым видом, но знала, что не может не выпить кофе Марлин, который она так заботливо поставила на стол вместе с тостами.

Джеймс все еще не поднимал на нее глаза, и хотя бы этот факт заставлял ее чувствовать себя немного комфортней.

Ей бы казалось, что вчерашний день был сном, если бы она до сих пор не чувствовала его губы на своем лбу. Если бы до сих пор не чувствовала это волнение внутри.

Завтрак прошел оживленно. Никто даже не заметил, что Лили и Джеймс молчали, ковыряясь в своем завтраке.

Поддавшись непонятному порыву, Лили встала из-за стола.

— Ты куда? — поспешила спросить Марлин, отрываясь от препираний с Сириусом.

— Хочу посмотреть окрестности, — сухо ответила Лили. — Погода сегодня хорошая.

Больше она ничего не сказала. Лишь развернулась и направилась к выходу, чтобы глотнуть свежий воздух этой деревушки.

Кругом было поле, и лишь редкие деревья качались от неожиданно резких порывов ветра.

Рыжие волосы вспыхивали огнем, спутываясь. Внутри было ужасно печально и тоскливо.

Она здесь. В месте, в котором даже не думала когда-то оказаться. С людьми, о существовании которых пару недель назад она даже не подозревала. И все это вдруг стало таким чужим в одно мгновение.

— Лили! Лили, постой!

Девушка обернулась, не ожидая увидеть за своей спиной Ремуса. Парень еще дожевывал свой тост.

Лили нежно улыбнулась ему и остановилась, чтобы дождаться.

— Почему ты так быстро ушла? — спросил он, проглатывая содержимое своего рта. — Ты же знаешь, что Марлин обидится и не накормит обедом.

Лили усмехнулась и взяла Рема под руку, крепко прижавшись к нему.

— Я сегодня немного не в духе, — призналась она.

А слезы снова подступили к переносице. Такие колючие и противные, что сдерживать их уже почти не осталось сил.

— Что-то случилось? Я думал, что пока все спокойно.

— Да, но... Я хочу домой.

Ремус вдруг остановился и посмотрел Лили в глаза, из которых тут же брызнули слезы.

— Я думал, что тебе нравится вместе с нами. И мы не можем тебя отпустить...

— Мне всего лишь нужно увидеть родителей. Сестру... Они — все, что у меня осталось. Я лишилась Роба, лишилась своих воспоминаний... Я просто хочу поговорить с ними и спросить, как это произошло.

Ремус понимающе качнул головой.

— Соскучилась по ним?

Лили вытерла струйку слез ладонью и горько усмехнулась.

Конечно, она соскучилась. Вот только признавать этого не хотелось. После того, как для нее открылась вся правда, ей захотелось убежать от них снова, вот только убегать было уже не от кого.

— Просто отведи меня туда, Рем, — тихо сказала Лили, поднимая на него глаза. — Никому не говори. Просто сделай эту штуку...

— Трансгрессировать?

— Да. Рем, я умоляю. Мне нужно увидеться с ними, иначе я просто сойду с ума, — она начинала тараторить. — Мы никому не скажем. Просто сделаем вид, что ушли на прогулку... Ремус, прошу тебя...

Люпин громко выдохнул и оглянулся на дом, словно боялся, что кто-то подслушивает их.

Вид у Лили был более чем жалким. Слезы все еще тонкими струйками стекали с ее щек. Если бы Лили знала, как сильно Ремус не любил женских слез, она бы несколько раз подумала, прежде чем так склонять его к действию.

— Ладно, — тихо сказал Люпин. — Подожди здесь. Я скажу ребятам, что мы скоро вернемся.

Лицо Лили озарила дрожащая улыбка.

— Спасибо...

Ремус забежал в дом и пробыл там не больше минуты. Когда дверь снова открылась, он крепко держал в руках палочку и почесывал затылок, словно еще сомневался в правильности своего решения.

Лили заметила в окне силуэт Джеймса, который тут же исчез, когда оказался замеченным.

— Идем, — сказал Ремус, протягивая руку Эванс.

Лили крепко сжала его ладонь и зашагала за Ремом по тропинке, готовая в любой момент оказаться в удушливой темноте.

* * *

— Это здесь, — сказала Лили, выглядывая из переулка на знакомую улочку, на которой прошло все ее детство.

Казалось, что это место полностью сравняли с землей, а потом возвели что-то совершенно новое. Когда-то маленькие, аккуратные домики стали больше. Сады были засажены дорогими кустарниками и цветами. Казалось, что каждый хозяин хотел посоревноваться с другим в качестве газона.

Лили все еще прижималась к Ремусу, робко ступая по бетонным плитам Коукворта.

Зеленая крыша родного дома выцвела, но оставалась все такой же знакомой и отдавала весенней свежестью.

Сердце забилось в горле, и Лили даже замедлила шаг.

— Все в порядке? — спросил Рем, подхватывая ее темп.

— Да... — сдавленно сказала Лили. — Просто я немного боюсь.

Ремус остановился и крепко сжал ладони Лили, заглядывая ей в глаза.

— Мы можем развернуться и отправиться назад. Я понимаю, что это слишком тяжело...

— Это же мои родители, — тихо сказала Лили, оглядываясь на домик. — Может, я чего-то не понимаю, но родители всегда должны понимать своих детей. Ведь так?

Лили нервно усмехнулась и уже сама потянула Ремуса за собой.

— Ты ведь пойдешь со мной? — спросила она, даже не оборачиваясь, зная, что Люпин обязательно согласится.

— Если захочешь, — отозвался Рем.

От этого Лили стало немного легче.

Ей всегда была проще, когда рядом был Ремус. Где-то в глубине души она хотела, чтобы здесь был еще и Джеймс, чтобы успокоить ее в своих объятьях, если вдруг что-то пойдет не так. Но сейчас это было невозможно.

— Пожелай мне удачи, — тихо сказала Лили, останавливаясь перед белоснежной калиткой.

— Удачи, — Ремус тепло улыбнулся и подтолкнул ее вперед.

Дотронувшись до крашеного дерева, Лили вдруг вспомнила все, что происходило в этом дворе. И даже вишневое дерево Петунии было на месте. Большое и крепкое... Растение, которое первым почувствовало ее магию.

Ей даже захотелось рассказать Ремусу об этом, но слова застряли в горле. Девушку колотило все больше, когда она приближалась к двери дома.

Она занесла кулак и несколько раз выдохнула, собираясь с мыслями.

Закрыв глаза, она громко постучала.

Кульбиты внутри шли один за другим, и Лили даже стало немного тошнить. В глазах темнело, когда она слышала приближающие шаги.

Дверь сразу же открылась, и на пороге появилась Петуния.

Сколько Лили уже не видела ее? Три года? Четыре? Пять лет? Десять?

Казалось, что она совсем забыла ее за это время, и сердце так непривычно сжалось, когда внутри что-то екнуло, напоминая, что перед Лили стоит ее родная сестра.

Когда-то юное лицо вытянулось, превращая Туни во взрослую женщину. Волосы строго собранные на затылке, тонкие губы и эти пронзающие глаза.

Казалось, что и сама Петуния не узнала свою сестру. Она смотрела на нее так, как не смотрят даже на случайного прохожего.

— Привет, Туни, — одними губами прошептала Лили.

Девушка на пороге дома резко моргнула, словно только что вернулась в реальность. Или же просто только сейчас поверила в нее. Ее глаза недобро сверкнули, и следующим звуком стал звук захлопывающейся перед носом Лили двери.

В другой раз Лили бы расплакалась в то же мгновение, но что-то заставило ее вновь настойчиво застучать в дверь. Она со всей силы била кулаком в дерево, чувствуя, как костяшки начинают пухнуть.

— Петуния! Открой! Мама! ПАПА! Откройте хоть кто-нибудь!

Лили почувствовала на своем плече ладонь Ремуса, но тут же скинула ее.

— Откройте же!

Дверь снова открылась.

Петуния вылетела из дома, отталкивая Лили с крыльца. Ее лицо снова покрылось знакомыми красными пятнами, а глаза заблестели еще сильнее, но уже не от злобы, а от слез.

— Уходи, чтобы глаза мои тебя не видели! Проваливай!

Лили оступилась, чуть не упав с крыльца, но Рем ловко подхватил ее.

— Туни! Я просто хотела погово...

— Не о чем нам больше разговаривать! Иди туда, откуда пришла! — старшая Эванс наступала, продолжая толкать Лили в грудь.

— Я хочу увидеть родителей! — Лили резко откинула руки сестры.

Она пронзила старшую сестру взглядом своих зеленых глаз, парализуя ее.

Петуния замерла на месте. Ее губы мелко дрожали, словно она хотела вылить на нее все проклятья на свете.

Хлесткая пощечина отпечаталась на лице Лили, обжигая нежную кожу, словно раскаленный утюг.

— Ты что делаешь? — не выдержал Ремус, прижимая ошарашенную Лили к себе.

Лили держалась за щеку, не понимая, чем заслужила такое обращение. Да, она не ждала теплого приема, но получать пощечины от родной сестры...

Петуния проигнорировала вопрос Люпина, продолжая сверлить Лили своим тяжелым взглядом.

— Хочешь увидеть родителей? — сквозь зубы процедила Петуния. — Опоздала почти на год.

Лили отстранилась от груди Ремуса, снова выпрямляясь перед своей сестрой.

— Что это значит?

— То и значит. Может проведать их на кладбище.

Пустота снова приняла Лили в свои холодные объятья. Это уже не та пустота, что была раньше. Здесь все было холоднее. Здесь была полная тишина и тьма, от которой не было спасения.

Ноги подкосились, и этот вакуум заставила ее провалиться. Спрятаться в себя хотя бы еще на пару мгновений.

* * *

— Лили... Милая, открой глаза...

Веки, словно из свинца, были тяжелыми. В горле был мерзкий сладкий ком, и все тело невыносимо ломило, словно кто-то успел ощупать каждую ее кость.

— Я не хочу просыпаться, — выдохнула Лили. — Я не хочу открывать глаза. Не хочу... Уйдите...

Эванс попыталась ерзать на кровати, не понимая, что сейчас ее движения больше похожи на движения полумертвой мыши под пыльным ковром.

Марлин попыталась приложить свою теплую ладонь к ее лицу, но Лили резко дернулась, отворачиваясь.

— Ты должна прийти в себя, — продолжала уговаривать ее Марлин.

Лили снова замотала головой, сильнее сжимая веки.

Внутри нарастал огромный шар из желчи. Казалось, что за это время желудок почти полностью переварил сам себя.

Ведь она сбилась со счета, сколько раз уже просыпалась и снова проваливалась в себя. Сколько раз чувствовала на себе руки Марлин, ведущей ее в ванную комнату. И даже прохладные ладони Аллин, которые пытались отпаивать ее каким-то зельем. Но все снова и снова выходило наружу.

Прелестные щечки Лили осунулись, кожа стала почти прозрачной, показывая все вены на тонких руках шее.

Обессиленные пальцы сжимали простыни, до безобразия сминая их.

— Моя вина, моя вина, — бормотала Лили каждый раз, когда ее бодрствование затягивалось.

Марлин все чаще плакала, не зная, как помочь ей, а Аллин вдруг стала немного сочувствующей и заботливой.

Так продолжалось неделю, пока в спальню Лили не решился зайти Джеймс.

Марлин шмыгнула носом, поднимаясь с края кровати, уступая место Поттеру.

— Я побуду с ней, — тихо сказал Джеймс, поглаживая Марлин по плечу. — Отдохни немного. Аллин сделала чай.

— Да, конечно, — закивала головой девушка и вышла из комнаты, бросив последний взгляд на обессиленное тело Лили.

Джеймс тяжело вздохнул и провел ладонью по лицу, не зная, как подступиться к девушке. Парень и вовсе не знал, что сказать ей. Ведь даже Ремус, ее друг, все эти дни молчал, стоя возле ее кровати.

Он опустился на стул рядом с кроватью и взял ее холодную руку в свои ладони.

— Лили, — тихо позвал он ее.

Но Лили продолжала сжимать веки, пытаясь вырвать свою руку из его оков.

— Я знаю, что это значит. И если ты не будешь двигаться дальше, то и жизнь твоя будет стоять на месте.

Он смотрел на нее, но девушка не реагировала.

— Когда моих родителей не стало, я думал, что дальше нет ничего. Никакой поддержки, никакого понимания. Ведь самые важные люди ушли... Но у меня есть Сириус, Ремус, Аллин, Питер, Марлин... У меня появилась ты. И я... — он вдруг сильнее сжал ее руку, все ближе поднося ее к своим губам. — И я знаю, что должен помочь тебе. Все это время я просто боялся. Я просто хочу, чтобы ты знала. Я здесь. И я всегда буду готов помочь тебе.

Лили так сильно сжала веки, что слезы снова брызнули из глаз.

— Моя вина, — снова повторила она.

— Это не твоя вина. Ты скоро поймешь это.

Свободной рукой он взял с тумбочки потрепанную магловскую газету.

— «Вестник Коукворта» с прискорбием сообщает, что 15 октября 1977 года в автокатастрофе погибли хирург местной больницы, Джеффри Арнольд Эванс, и его жена, Кейтлин Элизабет Эванс. Эта семья была для всего города образцовой. После таинственного исчезновения своей младшей дочери, Лили Кейтлин Эванс, мистер и миссис Эванс не прекращали искать ее до конца своих дней. Наш город потерял мастера своего дела. Выражаем свои глубочайшие соболезнования всем членам семьи, особенно старшей дочери мистера и миссис Эванс — Петунии. Вечная память Джеффри и Кейтлин. Проститься с погибшими можно 17 октября на кладбище святого Иосифа».

Лили открыла глаза. Они были красными, и Джеймсу хотелось стереть эту боль с ее лица.

— Скажи еще раз. Скажи, что это не моя вина, — шептала Лили, приподнимаясь на подушках.

— Ты ни в чем не виновата, — поспешил отозваться Джеймс.

Она подвинулась ближе к нему, прижавшись к его груди.

Джеймс обнял ее крепче, думая о том, что сейчас она стала в несколько раз меньше, чем была раньше. Она была такой ранимой под этой тонкой тканью ночной рубашки. Лили полностью помещалась в его руках.

— Я должна их увидеть...

— Конечно.

— Ты будешь со мной?

Джеймс провел ладонью по ее волосам и поцеловал в рыжую макушку.

— Да. Я буду с тобой.