Заложники (гет)

Последние несколько недель прошли для Роя словно в тумане — и только тренировки с Седым стали внезапной отдушиной. Если быть честным самим с собой, он и не рассчитывал на то, что оборотень согласится, но тот вновь сумел его удивить. Иногда он испытывал странное чувство, будто будучи блуждавшим в темноте, он наконец-то смог выйти, приблизиться к источнику света. Этим светом для Роя стало желание отомстить.

Он больше не задумывался о том, насколько хороши были его намерения и насколько он сам был хорошим человеком. Тренировки с волшебной палочкой тоже были оставлены — нет, он до сих пор не спешил ее возвращать, но он чувствовал, что наконец сдвинулся с мертвой точки, с места, на котором так долго и бесполезно топтался.

Вкладывая все силы в свое новое занятие, он старался не думать о том, что произошло на их испытании в лесу и после него. Но, забывая днем, воспоминания приходили ночью, во снах, и тогда-то он ничего не мог с ними сделать.

Раз за разом он видел Денниса, который лежал на примятой траве, раскинув руки, как восковая кукла — до того бледным и безжизненным было его лицо. Потом, в видения приходила их преподавательница по рунам — теперь уже бывшая, которую и обвинили во всем случившемся, ведь как сказал Фенрир, один член стаи просто не может причинить вред другому. То, что это не было истиной, понимал, наверное, каждый, но они просто стояли и смотрели на то, как Сивый одним движением руки распорол живот девушке, и как запрокидывалась ее голова, и как закатывались глаза…

Самым странным был его третий ночной гость. Рой не знал его, и не видел его лица, но оказываясь в странном, темном и пугающем месте, чувствовал, что что-то в его сне пошло не так. Он слышал фразу, сказанную смутно знакомым голосом: «Убей лишнего!», а после просыпался — резко, как будто выныривая из ледяного водоема, весь в поту и с головной болью. Это был еще один кусочек его прошлого, но увы, он вновь ничего не мог вспомнить о себе благодаря ему.

* * *

Деннис и мисс Клируотер не стали последними жертвами.

После полнолуния прошло несколько дней, когда парни с удивлением обнаружили, что добавились две новых техники — информацию о том, что начнется изучение холодного и огнестрельного маггловского оружия подтвердил Фенрир. Когда он говорил это, Рой заметил, что его верхняя губа презрительно дернулась — стало понятно, что сам Сивый не признает никакого оружия, кроме собственных сил и мощи.

Он закрыл глаза, на секунду, в очередной раз вспоминая смерть учительницы по рунам — это произошло сразу после полнолуния. Фенрир без лишних усилий практически разорвал ее пополам, издав животный рык, а после, забывшись, оторвал зубами кусок плоти с места, где шея переходит в плечо. Мясо с отвратительным чавканьем скрылось у него во рту, от изуродованного тела потянулись тонкие кровяные нити.

Видеть это было мерзко, но Рой просто стоял и смотрел, испытывая какое-то холодное безразличие. На секунду в голову пришла мысль: ему все равно потому, что она, пусть совсем чуточку, но все же причастна к смерти Денниса, или потому, что он такое же чудовище, чьи желания втайне совпадают с желаниями своего вожака? И как долго он сможет сдерживать это звериное нутро, и сможет ли, после того, как сам испытает это чувство всевластности и вседозволенности над чужим безжизненным телом?

В тот момент он просто не стал об этом думать, стараясь не вспоминать о том, что произошло здесь, в центре деревянного круга-помоста, когда приходил сюда на занятия по борьбе. На первом же занятии, после отработки приемов ногами, Костолом объявил о спаррингах. Вспомнив, с какой ненавистью и жестокостью Дирк смотрел на него, Роя, он решил, что его вновь постигнет неприятная участь полежать в отключке — это было его первой мыслью. Однако, уже через секунду глаз сузился: он был совсем не против устроить хорошую взбучку кому-нибудь из подпевал Васила или самому бывшему дурмстранговцу, тем более, что тот заслужил как никто другой.

Кулаки сжались сами по себе, и он уже приготовился вызваться добровольцем, но не успел — Дирк сделал свой выбор, вызвав в круг Джона Дэвиса и Захара — третьего из шайки дурмстранговцев. Крепко сбитый, низкорослый и широкоплечий болгарин неприятно ухмыльнулся и что-то в полголоса сказал Дэвису. Рой не расслышал что.

Бой был коротким — несколько выпадов Захара заставили Джона уйти в глухую оборону и двигаться практически по краю древесного круга. Несколько раз он оступался, но ему удавалось сохранить равновесие. Но последний удар, пришедшийся в челюсть, выбил его за границу — расстояние от дерева до земли было буквально пара дюймов, но этого хватило, для того, чтобы вывернуть ногу и неловко упасть.

— В круг! — рявкнул Костолом, который все это время не сводил с них взгляда. — И эта, хватит бегать, как бабы, я хочу видеть бой.

Джон стиснул зубы и только отряхнулся, снова ступая на помост.

— Я что-то не запомнил в прошлый раз, как определяется победитель? — спросил Люк вполголоса и крикнул Джону: — Твою мать, слева зайти что ли не можешь?

— Не знаю, — так же тихо ответил Рой. — Наверное, кто останется в сознании, тот и выиграл.

«Кто останется жив», — добавил он про себя, хмурясь.

Люк хмыкнул, ничего не сказав, а после сделал недовольное лицо — Захар повалил Джона на помост, успешно пробив его блоки, и теперь методично избивал. Внезапно, Рой заметил, как на руке того что-то тускло блеснуло и возмущенно выдохнул — у того был кастет.

— Это нечестно! — закричал он, но на него никто не обратил внимание: Джон сумел выбраться из-под града ударов и выполз за границы круга, в исступлении повторяя:

— Хватит! Хватит! Я сдаюсь!

— За пределы круга запрещено выходить! — рыкнул Дирк, хватая его за куртку и легонько встряхивая. — Это правило!

— Да плевать, — завопил Джонни. — Пошли вы со своими правилами! Пошли вы все!

Рой не видел его лица — наклонившийся Костолом закрыл весь обзор, только заметил, что у Дэвиса странно трясутся плечи. Дирк сказал ему что-то вполголоса, так, чтобы никто другой не расслышал, и, объявив о том, что занятие окончено, потащил Джона наверх. Вернулся тот практически через час, уже в казарму, пропустив ужин.

Было видно, что ему тяжело — количество ссадин и кровоподтёков на его лице значительно увеличилось. Он молча лег на свою койку и закутался в одеяло, даже не потрудившись избавиться от одежды. Это — единственный момент, который несколько насторожил Роя, в остальном, Дэвис вел себя как обычно: молчал и держался особняком.

В другой стороне казармы дурмстранговцы обсуждали свежую драку, как обычно посмеиваясь. В какой-то момент Васил обернулся и столкнулся взглядом с Роем — он ухмыльнулся уголком рта, а в глазах его появился блеск торжества. Рой только посильнее стиснул кулаки — он мог и хотел убить Васила голыми руками, перегрызть ему глотку, вырвать трахею, так, чтобы тот задохнулся собственной кровью, но его попросту остановили парни.

После очередной демонстрации удачного удара и взрыва смеха, Джон Дэвис встал и ушел по направлению к туалету. Лицо его ничего не выражало. Рой подумал о том, что возможно, Джон просто устал от насмешек и считает, что лучший выход — побыть одному.

Это был последний раз, когда он видел Джона живым. Утром его обнаружили повесившимся на собственном ремне, на ручке двери одной из кабинок.

* * *

Джона обнаружил Эрик и сразу же позвал одного из оборотней, а тот — Сивого и Скабиора. Позвать Лабеллу он, конечно же, не додумался, но Фенрир только махнул рукой: было слишком поздно. Несколько томительных минут прошло в молчании, после чего Скабиор, сунув руки в карманы, прошелся по помещению, где были расположены душевые и толчки, и вкрадчивым голосом проговорил:

— Если у вас есть информация по этому инциденту, будьте добры ей поделиться с нами.

Его движения были плавным и тягучими, а взгляд — пытливым и цепким. Несмотря на обстоятельства, он прямо-таки раздувался от гордости. Рой, который испытал странное чувство дежавю, только фыркнул, сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему прямо в лицо. Он слишком хорошо помнил, что было в прошлый раз, когда их наставники обнаружили тело безжизненного Денниса и выслушали историю о его смерти.

Парни молчали.

— Что, никто ничего не знает? — Скабиор удивленно вскинул брови. — Все наслаждались младенческим сном?

Этого насмешливого тона он уже сдержать не мог.

— А разве кому-то не все равно? — отозвался Рой. Его было не видно — парни, в основном, были выше его, а он стоял позади, поэтому, им пришлось расступиться.

Чей-то локоть больно заехал по ребрам, вероятно, призывая к молчанию. Он уже давно понял, что его вспыльчивость, сидящая где-то глубоко внутри, и заставляющая лезть на рожон тогда, когда другие отступали, была неотъемлемой его частью, ниточкой, связывающей его с прошлой жизни. Наверное, он и несколько лет назад был таким же… Поэтому, плевать. Он скажет все, что думает.

— Зачем что-то спрашивать у нас, узнавать подробности, если ваш единственный ответ это: «один член стаи не может причинить вреда другому», — он настолько похоже перекривил голос и интонации Скабиора — как только удалось, с его-то хрипотой? — что раздалось несколько смешков. Он качнул головой — не хотел такой реакции, ведь сейчас это было практически кощунственно. — Что вы сделаете этому ублюдку Костолому, который разговаривал с ним накануне?

Воцарилось молчание. Рой, выпаливший последние слова, с силой втянул носом воздух и замер, весь как-то подобрался, когда заметил, что Сивый шагнул к нему. Глаза его сузились и сейчас, с близкого расстояния было видно, что зрачок у него не волчий, а скорее кошачий — вертикальный. Глазные яблоки у Фенрира были грязно желтого цвета, ближе к какому-то водянистому, светло-коричневому оттенку. Промелькнула запоздалая мысль, что сейчас его изучают глаза убийцы. «А что, здесь среди нас есть не убийцы?», — насмешливо подумал он. И тут же добавил: «Деннис вот не был». Во рту появился кислый привкус.

Сейчас ему не хотелось думать о последствиях, хотя он был уверен, что так они его дерзость просто не оставят. Он стойко выдержал взгляд — это было не так сложно, как можно было подумать сперва, ведь уже скоро к нему пришло спокойствие, и какая-то мрачная внутренняя решимость. Если кроме него здесь некому говорить, значит, говорить будет он.

Наверное, Сивый заметил эту перемену в нем — его верхняя губа дернулась в неприятной усмешке, открывая взгляду желтоватые неровные зубы. Клыки его были длиннее человеческих; у других оборотней, да и у парней он подобного не видел.

— Дирк пусть подойдет ко мне, — кинул он Скабиору, пока тот, важно надувая щеки, кивал. — И убрать здесь все. Собирайтесь на занятия.

Он разорвал зрительный контакт и вышел, хотя Рой был уверен, что так просто все не закончится — точно не для него.

* * *

Ближе к вечеру его отправили к дальним воротам — здесь было что-то вроде поста, небольшого здания для патрулирующих. А еще отсюда шла накатанная дорога: к воротам иногда подвозили всякое на больших маггловских грузовиках. В голову закрались смутные предчувствия. Рой прислушался к себе, но интуиция неуверенно молчала, рекомендуя разобраться с ситуацией самостоятельно, раз уж сам встрял, и он без энтузиазма поплелся.

Фенрир без слов сгрузил на него большой деревянный ящик — доски были плохо обтесаны, как будто ящик был сделан наспех, и тут же занозили ему ладони в нескольких местах. На земле, у ворот стояло еще несколько — парочка оборотней терлась у них с настороженными лицами, как будто не желая подходить слишком близко, держась с опаской. Сам Сивый ухватил ящик так, словно он весил всего пару фунтов (на самом деле нет, они весили намного, намного больше) и мотнул головой, показывая дорогу.

Шли к складам. Рой подумал, что, должно быть, встретится с Кэти — после полнолуния он ее почти не видел, но вдруг заметил новое здание. Оно было небольшим, уходило на несколько футов под землю, и было защищено магией. Он хмыкнул. Здание выросло здесь буквально за ночь, он мог бы в этом поклясться.

— Что это такое в ящиках? — спросил он быстрее, чем сумел себя остановить. Он качнул ящик в руках и там что-то угрожающе громыхнуло.

— Осторожнее, — усмехнулся Сивый добродушно. Настроение у него было миролюбивым, поэтому, можно было рассчитывать на ответ. В чем, а в этом он не прогадал. — Здесь маггловское оружие. Смотри, как бы не снесло полголовы.

— Ну, случайно это точно не произойдет, — отметил Рой, спускаясь в землянку за Фенриром. Тот сгрузил ящик на земляной пол и прищурился. Глаза его слегка золотились в полутьме.

— С чего ты это взял? — поинтересовался он.

Рой, пристроив свой ящик, только пожал плечами.

— Как я могу судить, тут ничего не происходит просто так.

— А в жизни вообще ничего не происходит просто так, — заметил Сивый.

Они вышли на улицу. Сивый перевел глаза на небо, наблюдая за бледным, полупрозрачным лунным боком, который был наполовину скрыт редкими облаками. Было еще совсем светло — контуры луны только-только проступили, да и после полнолуния прошло несколько дней, но Рою все равно стало как-то не по себе. Захотелось ослабить воротник, но он и так был в легкой футболке с горловиной в виде буквы «V».

Фенрир же чувствовал себя совершенно комфортно. Кажется, он где-то слышал, что Сивый был истинным оборотнем — его родители были такими, а потому он не зависел от небесного тела, имея способность вытаскивать свою темную сущность в любое время. Об этом говорили и его звериные черты.

— Вот ты, например, знаешь, почему ты здесь оказался? — внезапно прервал молчание Фенрир, на что Рой со злостью пнул какой-то подвернувшийся под подошву ботинка камешек. — Понимаю, потерял память, откуда ты можешь знать. Я ведь сначала решил, что мы ненароком маггла захватили. Тебя ведь никто так и не узнал. Кто ты? Я уверен, что никакого Роя Барка в природе не существует.

Эти слова вызвали удивление. Неужели Скабиор действительно не раскрыл никому информацию о нем? И неужели, Фенрир, который определенно стоял выше Скабиора, не узнал его — ведь тот утверждал, что когда-то они воевали на одной стороне. Все это было странно. Вопросы, опять вопросы. Он все больше убеждался, что Скабиор, следуя каким-то своим странным мотивам, просто обманул его.

— Если бы я только знал это, — ответил он. — Что, наводили справки обо мне?

Фенрир хохотнул.

— Можешь быть уверен, я знаю здесь каждого. Даже больше, чем ты можешь себе представить. Когда пытаешься заняться чем-то значимым, хочется, чтобы все было правильно, — сказал он, словно отвечая на мысленный вопрос Барка. — Положение обязывает, знаешь ли.

— Ну да, — протянул Рой, чувствуя внезапно накатившую горечь. — Значит, убивать одного из своих, а потом закрывать на это глаза — правильно? Доводить своего ученика до самоубийства — правильно? Если да, то я не понимаю вашу систему ценностей.

— Это естественный отбор, — пожал плечами Сивый. — Рано или поздно подобное случается. С такими как они. От слабых лучше сразу избавляться.

Вопрос «Что же не избавились?», — вертелся у него на языке, но он не рискнул его задавать: голос Фенрира стал заметно жестче, возможно, постепенно, они перешли на неприятную тему. Тем более, к этому времени, они дошли до оставшихся ящиков и пока Рой пыхтел, таская их в землянку, было как-то не до вопросов.

Покончив с работой он все же спросил, но уже другой вопрос:

— Значит, слабого можно убить? — проговорил он, восстанавливая дыхание. — Это, вроде как, не зазорно? А если хочешь отомстить? Что тогда делать?

— Я никогда не отказывал себе в желании убить, — ответил Сивый. — О, ты уж мне поверь. Я много убивал, без причины, просто потому, что мне так хотелось. Я убивал мужчин, которые мне просто не нравились, убивал и насиловал их женщин, жрал их детей, разрывая их тоненькие шейки. И если они хотели убить меня, я убивал их первым. Понимаешь? Нужно убивать первым, иначе, однажды можешь не проснуться.

Ночью, когда сквозь сон он услышал чьи-то шаги, а потом почувствовал подушку на своем лице, он допустил мысль, что, возможно, Сивый был прав. Били его быстро, точно и болезненно, сильно прижимая холщовый мешок с пухом ко рту, держа за руки и за ноги. Впрочем, все закончилось так же быстро, как и началось. Он не знал, было ли это наказом Скабиора или личной инициативой парней, но после этого инцидента он до конца уверился в своих желаниях. Именно после этой ночи он и подошел к Седому со своей необычной просьбой.

* * *

Вопрос, который стоял на повестке последние несколько дней — зачем Фенриру понадобилось маггловское оружие? Большинство склонялось к тому, что скорее всего, оружие будет одним из новых «курсов», и, в общем-то, оказались правы, в чем убедились через несколько дней. Увидев, что подобное занятие появилось в расписании, они воодушевились, да так, что собрались на арене даже раньше гонга.

Впрочем, этого можно было и не делать. Время шло, а их учитель так и не появлялся — заинтересованность сменилась сначала недоумением, а потом и раздражением. Накрапывал мелкий дождик, холодный и противный. Погода испортилась практически моментально, что не редкость для здешних мест — буквально несколько минут назад солнце еще выглядывало из-за пушистых облаков, которые сейчас больше напоминали серую линялую тряпку.

Конечно, они сначала услышали это его «блядские ступеньки!», и с интересом начали вглядываться наверх. Человек больше напоминал какого-то бродягу — одет он был в какие-то неопрятные лохмотья. Он шел, опираясь на трость и подволакивая правую ногу, и спуск его занял куда больше времени, чем у них, обычно. Оказавшись на нижнем ярусе, он оглядел их, прищурив один глаз, усмехнулся в кудлатую рыжую бороду и приложился к гнутой фляжке из черного металла. Запах противно защекотал в носу.

— Смотрите-ка, — сказал длинный, точно жердь, Эрик, подпрыгнув на месте. — Они притащили нам какого-то пьяницу из ИРА!

Рой не знал, что такое ИРА, но почему-то был уверен, что ничего хорошего за этим таинственным названием не скрывается.

— Иди обратно в свою канаву, дед, — сказал кто-то.

— Не позорился бы, алкаш старый!

— Да он, наверное, и с пяти шагов по мишени не попадет!

Помня прошлое представление Седого, Рой благоразумно молчал. А вдруг тоже решит к стеночке самых крикливых поставить, и действительно, с пяти шагов не попадет. Он почувствовал, как атмосфера среди парней накалилась, от бородача же исходило странное спокойствие, будто бы его их слова его совершенно не задевали.

А потом прогремело несколько выстрелов — он даже и заметить не успел, как дед выхватил пистолет. Рука его слегка подрагивала.

— А ну-ка заткнулись, недоноски! — рявкнул он.

Три дохлые птицы свалились с неба — по количеству выстрелов. Больше над Григоиром — так его звали — никто не потешался, несмотря на то, что он действительно оказался и ирландцем, и пьяницей, и из ИРА. А еще он был магглом, но стрелял отменно, да и вообще, знал об оружии все, что можно было о нем знать.

Рою, конечно же, сразу захотелось дополнительно поучиться и у этого неопрятного ирландца — он не сводил с него взгляда, когда тот стрелял, и готов был поклясться: Григоир даже не целился. Маггла поселили в их казарме, в одной из дальних комнат, до которых можно было дойти по отдельному коридору, выходящему на другую сторону здания — к лесу. Он быстро сдружился с парнями, а точнее, парни с ним — у Григоира можно было разжиться и алкоголем, и сигаретами, если принести ему закуску с кухни во время комендантского часа или помочь дотащить ящики с новыми бутылками до казармы от дальних ворот.

Когда Рой задал свой вопрос, Григоир тут же отказался, даже не дослушав до конца.

— Да не знаю я эту блядскую науку так, чтобы прям учеников себе набирать, — сказал он, прищурив один глаз. Они сидели на крыльце перед ужином. — То, что я вам объясняю — так эти основы вам бы в любой армии рассказали.

— Но как же, — удивился тогда Рой. — Вы же мастер! Вы даже не целитесь, но всегда попадаете! Как такое возможно?

— А вот так и есть, — ответил ирландец. — Не промазываю никогда, и все тут. Пытаюсь иногда, да… э-э-эх, — он махнул рукой, показывая, что дальше продолжать что-то бессмысленно и, нахмурившись, замолчал, словно припоминая что-то.

Рой не стал продолжать эту тему, да и приставать больше с просьбами не стал — почему-то он подумал, что если уж этот отказал, то все, решения не поменяет. А насчет того, что не промахивается никогда... Григоир действительно не врал. Однажды Захар решил незаметно залезть к нему и украсть пачку сигарет, надеясь убежать от него и посмеяться над хромым ирландцем — не догонит же, а применять оружие побоится, так рассуждал дурмстранговец. Конечно, Григоир не погнался за Захаром. Усмехнувшись в рыжую бороду, он швырнул в него своей тростью — деревяшка больно огрела парня по спине с такой силой, что он свалился с лестницы.

— Тупой, как бычий хрен, — пробормотал Григоир, покачав головой. — Эй, задрот навозный! — крикнул он Эрику, который как раз спускался к казарме, и которого не слишком любил после самого первого занятия. — Трость мне неси и курево отбери у этого ушлепка!

Рой и Кэти чуть не надорвали животы от хохота, наблюдая за этой сценой со складского крыльца.

* * *

Кэти… Вот кто был недоволен его занятиями с Седым. В последние дни она задерживалась допоздна: Фенрир решил, что им нужно вести учет и провианта, и строительных материалов, и еще чего-то, чтобы все по грамотному. Обязанности Кэти увеличились и ее часто можно было увидеть с толстыми книгами, в которые она записывала все, что можно было посчитать и инвентаризовать. Вечером к ней можно было забежать на чай, и она всегда была приветлива с ним, что сильно его удивляло, ведь он… Черт, да тут и объяснять не нужно, он же видел себя в зеркало, в конце концов!

— Ничего странного, — осадила она его как-то. — Остальные сторонятся меня, а ты — нет. Заходишь вот. С тобой можно о квиддиче поговорить. И вообще, иногда у меня такое ощущение, что я тебя лет сто как знаю.

— Почему сторонятся? — спросил Рой.

— Да я понятия не имею, — пожала она плечами — он даже залюбовался — в тот день было жарко и она сняла блузку, оставшись в легкой маечке на тонких бретелях, которая открыто демонстрировала ее стройность и гибкость, и изящную линию шеи и плеч, и ложбинку между грудей, где кожа слегка поблескивала от мелких капелек пота. — Может они вообще считают, что со мной нельзя общаться. Или это ты их запугал? — она хитро стрельнула в него взглядом, заставляя смутиться.

— А может быть, с тобой действительно нельзя общаться? — задумчиво пробормотал он.

— Ну да, конечно, — фыркнула она в ответ и начала рассказывать что-то об известных квиддичных приемах. Рой слушал ее невнимательно, испытывая удовольствие от того, что можно просто расслабиться под этот уютный голос.

Если вечера с Кэти проходили спокойно и умиротворённо, то во время дополнительных занятий с Седым он ощущал себя как на пороховой бочке. Болезненные удары деревянного ученического меча сыпались на него непрекращающимся градом, и уже через несколько минут он ощущал себя совершенно вымотанным. Хотя, чего он ожидал — сам же хотел, чтобы Седой дрался в полную силу!

Тот был немногословен. Быстро объяснял какую-нибудь технику, а потом заставлял отрабатывать до трех — четырех утра — до того момента, пока у Роя не появлялись кровавые мозоли от деревянной рукоятки. Первые дни Седой был им недоволен — чего он только о себе не наслушался: сосредоточится не можешь, равновесие не держишь, выдержки не хватает! Но, жаловаться было грех — они шли по ускоренной программе и все эти качества должны были прийти к нему.

— Если бы мой учитель узнал, как мы занимаемся, он бы лишил меня головы за такое кощунство, — сказал как-то Седой. На востоке занимался рассвет, а ноги уже промокли от обилия утренней росы на траве.

— Почему? — спросил Рой.

— Потому, что я делаю из тебя какую-то пародию на воина, — грустно ответил он. — Я не пытаюсь направить тебя по «Единственно верному пути». Твой дух в упадке, твоя воля сломлена, твоя сила не подвластна твоему контролю, а я лишь показываю тебе приемы, которые, возможно, несколько раз спасут тебе жизнь.

— У нас просто нет времени, — пробормотал Рой, стараясь не подавать виду, что слова Седого его больно резанули.

На самом деле, и Кэти, и Седой, и парни, с которыми они сблизились еще сильнее, когда остались втроем — все это здорово помогало справиться. Несмотря на то, что теперь он снова вернулся к своей настороженности, он все же не замкнулся в себе, не зациклился на этих потерях, хотя тоска и отчаяние иногда заполняли все его сознание. Тем более, сейчас у него была цель, к которой он приближался шажок за шажком, практически ежедневно беря в руки деревянный меч.

Каждое занятие они меняли оружие. Иногда они занимались на обычных ученических мечах, которые Седой называл смешным словом боккены, иногда использовал короткие полумечи-полукинажлы, тоже выполненные из дерева для безопасности (Рой так и не смог запомнить их названия), иногда — шесты. Последняя техника была универсальной, ведь позволяла использовать для борьбы любое орудие подходящего размера, например, боевой посох.

Спустя пару недель занятий стало легче — конечно, он был куда слабее Седого в техническом плане, намного слабее, но на помощь внезапно пришли его способности оборотня. Зоркий глаз научился различать движения, тело стало более послушным — Седой все меньше ругался и все больше хмыкал, удовлетворенно. А потом случилось нечто странное.

Во время их боёв время словно замедлялось: движения для него становились более детализованными, да и он сам старался уделять больше внимания точности, не игнорируя положенные стойки и выпады. В тот раз он собирался направить меч вниз, к бедру Седого, а потом сделать подсечку, но буквально за долю секунду до того, как совершил маневр, в глазах соперника что-то промелькнуло — и вот меч Роя сталкивается с успешным блоком.

Он даже замер от неожиданности. От неожиданной догадки, которая поразила его — он уже изучил движения своего учителя, поэтому был уверен, что… На несколько мгновений Седой его опередил! Но как? Разгадал маневр? Прочитал мысли? Он начал анализировать прошлые подобные инциденты и упрямо мотнул головой. Не-е-ет. Дело было не в этом.

— Ты знал, что я собираюсь сделать, — без обиняков сказал он. — Я давно заметил — иногда ты дерешься так, словно знаешь мои движения наперед! Может, объяснишь?

* * *

— Попробуй… Ну, я даже не знаю. О, представь, что ты уже это сделал. Думай о действии так, как будто ты уже умеешь, и у тебя получалось ранее, — Люк пожал плечами, глядя на собеседников, изумленно смотрящих на нее. — Да есть такой способ, не придумываю я!

— Что конкретно сделал-то? — напряженно переспросил Октант, сощурив глаза.

— Откуда мне-то знать? Каждый открывает для себя сам.

— И как же произошло твое открытие?

Кажется, Люк смутился.

— Это не очень интересная история, — ответил он. — Меня учили через издевательства и проклятия.

— Ладно, — вздохнул Октант. — Думаю, вся проблема в том, что ты хреновый учитель.

— Вот как? — возмущенно задохнулся он. — Нет, вы посмотрите на него! Я ему объясняю здесь таинства восточных практик, рассказываю все секреты, объясняю нюансы, а мне такой нож в спину? Почему всегда виноват учитель? Почему никто никогда не говорит о тупых и ленивых учениках?

Некоторое время они беззлобно переругивались: Рой не принимал участие в этом разговоре, потому, что каждый раз он повторялся практически слово в слово. Лежа на траве, он закинул руки за голову и наблюдал за проплывающими на небе облаками. Сегодня было очередное занятие у Скабиора, на которое тот даже не потрудился явиться, поэтому, они могли посвятить время чему угодно. Иногда они не ходили к Лабелле, пару раз удалось не присутствовать на рунах — на замену им прислали какого-то мрачного типа. Наверное, это было не очень хорошо, но пока никто ничего не сказал им, так что…

Внезапно ему в голову пришла одна мысль.

— Ты хочешь сказать, что ваши способности проявляются не спонтанно? И не из-за предрасположенности, а… — он пощелкал пальцами, чтобы сформулировать мысль правильно. — В зависимости от того, что больше необходимо?

— Полагаю, что да, — ответил Люк. — Почему ты спрашиваешь?

Рой задумался, не зная, как объяснить друзьям свою догадку немногословно, но понятно. За последнее время он уже дважды сталкивался с подобным и оба раза обладатель способности был не магом. Конечно, Григоир, к примеру, был магглом, но кто знает, возможно, на самом деле он все же причастен к волшебному миру, хотя сам об этом не догадывается?

— Вы заметили, что ирландец никогда не промахивается? — спросил он, приподнявшись на локтях, чтобы лучше видеть лица парней. Люк вскинул брови, а Октант — ну, тот-то, конечно, и виду не подал, что удивлен, хотя его щека недовольно дернулась. Едва ли это заметил бы чуть менее внимательный человек. — Нет, правда. Вообще. Даже когда не целится.

— Он почти всегда не целится, — флегматично отозвался Блэк, продолжая делать вид, что ему все равно, хотя Рой понимал, что нет: чем больше людей, которые смогли перешагнуть через то, что они были сквибами и хоть как-то использовать свою магию, тем сильнее будет уязвлено его эго.

— Да, в том-то и дело! — кивнул Рой. — Даже когда не целится, и даже когда пьян вдрызг!

— Да он почти всегда пьян, — фыркнул Люк и вскинулся. Кажется, дошло. — Но это же… Блядь! Это невероятно! Если то, что ты говоришь правда, то… Как ты вообще узнал?

— Да он сам сказал, вообще-то, — пожал плечами Рой. — Ну, он не говорил, что это его «супер способность». Просто сказал, что никогда не промахивается. Вообще. Мне показалось это необычным, но если принимать во внимание твой случай, то вполне реально. Хотя, я не думаю, что он сам об этом знает.

— Да! — воодушевлённо затараторил Люк. — Возможно, он был на войне, там убили его лучшего друга, и после этого он пообещал себе, что больше никогда не промахнется, — закончил он патетично. Он хохотнул, а после кинул взгляд на Блэка, который мрачнел все сильнее и поспешил перевести тему. — Значит, вот с кем ты пропадаешь по ночам? А мы-то думали, ты на складе прохлаждаешься.

Это заявление заставило Роя смутиться. В голове промелькнула мысль, что он должен рассказать своим товарищам правду о том, чем он на самом деле занимается по ночам и почему почти три недели недосыпает, но этот порыв тут же пропал. Нет. Нельзя. Это не только его тайна. Он не имеет права подставлять Седого, который — один из немногих, кто действительно был добр к нему.

— Да, вообще-то именно на складе, — выдавил он и порадовался, что новая кожаная маска, которую преподнесла ему Кэти, скрывала большую часть лица — ту, которая могла покраснеть.

— Тогда заинтересованная публика требует подробностей, — заявил Люк, падая рядом с ним на траву.

Даже одно предположение о каких-то «подробностях» смутило Роя еще больше, а мысль о том, что он, наверное, сейчас сидит с алым лицом, практически вогнала в панику. Конечно, он думал о Кэти — да и как он мог не думать? — но этот внушительный пробел в виде отсутствия памяти о каком-либо опыте с девушками делал его практически беспомощным. Тем более, его мысли были заняты совершенно другим.

— Мы просто общаемся, ничего такого, — развел он руками. — Я не думаю, что в подобном месте и подобных обстоятельствах у нас могло бы что-то получиться.

— Это потому, что ты дикий, — безапелляционно заявил Октант. Получилось довольно грубо, но Рой ничего не сказал ему на это — понял, что тот отходит от своего расстройства. — Ты же сам не проявляешь к ней никакой инициативы. Хотя все всё видят и понимают.

Они замолчали, думая каждый о своем — Рой, например, пытался понять: о чем это таком знают все, но не знает он? Он вздохнул. Пока он не мог себе позволить делать какие-то шаги в сторону Кэти — пока у него в этом лагере есть враги, он не должен и ее подвергать опасности. Повернувшись к Люку, он заметил, что тот обменялся с Октантом загадочными взглядами и понял, что так все не закончится.

* * *

Он оказался прав. Прошло всего каких-то пара дней, а они притащили какую-то корзинку, сказав, что там есть все необходимое для лесного ночного пикника. Где только раздобыли? Рой решительно отказался — полнолуние должно было наступить совсем скоро и его волновали другие, более серьезные вопросы.

— Парни, — сказал он, понижая голос до шепота, так, чтобы никто не мог услышать его кроме этих двоих. — Ну вы что, серьезно? Какая нормальная девушка пойдет в лес ночью с оборотнем, да еще и с таким, который выглядит как я?

— Ты слишком заморачиваешься насчет своего внешнего вида, — заявил Люк. — Если ее до сих пор ничего не напрягало, то сейчас тем более — не будет.

Рой долго отказывался от этой сомнительной затеи, но, в конце концов, им удалось его уговорить — он даже и не понял, как. Возможно, он сам хотел поверить в их слова, но собственные мысли их перекрикивали. «Очнись!», — говорил он сам себе. — «Такая девушка, как Кэти никогда не будет с таким, как ты!». Но идти на попятную было уже поздно, ведь он находился на складе, а Кэти подозрительно щурилась, словно пытаясь найти подвох в его вопросе.

— Прогуляться по лесу? — переспросила она, взглянув в окно, где чернела ночь — здесь, в горах, сумрак поднимался очень рано. — Самое время для прогулки, не находишь?

— Ну, нет так нет, — выдохнул Рой облегченно.

— Это такая ирония, — огорошила она его, выходя из-за стойки и накидывая куртку. — Сейчас еще свою красную шапку прихвачу, и вперед.

— Что?

— Забей, — она махнула рукой. — Все время забываю, что ты ничего не помнишь. Это сказка такая, про девочку и волка.

Они подобрались к кромке ласа и смело шагнули внутрь, в лабиринт из деревьев. Темнота не смущала его, но он вдруг понял, что она может напугаться. Несмело он взял ее за руку и повел за собой — к горной речке, на берегу которой было место, где деревья сходились полукругом. Путь не занял много времени, но он прошел в молчании: все это время Рой недоумевал, должно его это напрягать или нет? Уже наступил момент, когда все пошло не так, или еще нет?

Место действительно было чудесным. Почти полная луна отражалась в бурлящем водном потоке, окрашивая его в серебристый цвет. Открытое место было освещено лунным светом, а ветви деревьев представлялись стеной, способной отгородить их от всего остального мира.

— Вау, — выдохнула Кэти. Она поколебалась, крутя свою волшебную палочку в пальцах, но потом передумала и сунула ее обратно в карман. Наверное, хотела добавить чуть больше света. — Теперь понятно, почему ты позвал меня сюда. Здесь действительно волшебно.

Она осторожно опустилась на землю, потом, все же достала палочку и превратила свой носовой платок в широкий плед красно-золотой расцветки. Это сочетание цветов больно резануло по глазам, вызывая смутные ассоциации. Рой опустился рядом. Открывать корзинку было боязно, но в то же время интересно — что парни могли подсунуть, он не представлял.

Внутри нашлись вино, и бокалы, и шоколад, и сыр, и какие-то ягоды, и — внезапно — несколько сэндвичей — все в аккуратных упаковках. Именно этот штрих родил в его голове догадку, что к его ночной прогулке причастен еще кто-то и он нахмурился: неужели они не понимают, что чем больше людей знают, тем хуже!

— Ты основательно подготовился, — хихикнула Кэти, уводя его от напряженных раздумий.

В конце концов, он позволил себе расслабиться. Пока он прислушивался и принюхивался, он не обнаружил никого, кто мог бы преследовать их из лагеря. Рядом не было никого чужого. Полнолуние должно было наступить через несколько дней, поэтому, он держал свои инстинкты под контролем. Они сидели, пили вино, болтали о каких-то ничего не значащих вещах, а потом он решился задать вопрос, который давно не давал ему покоя.

— С того момента, как я увидел тебя здесь и до сих пор, я не могу понять — почему ты здесь работаешь? Тебя тоже как-то заставили?

Улыбка Кэти несколько померкла, она отвернулась и сказала куда-то в сторону:

— Не самая подходящая тема для меня.

— Если ты не хочешь рассказывать — не нужно! — тут же заверил ее Рой.

— Да нет, дело не в этом, — она задумчиво глядела вперед. — Вообще-то, наверное, кому как ни тебе я должна об этом рассказать, правда? — задала она вопрос, скорее, самой себе. — Ладно. Но учти, это не очень приятная история.

Я тогда училась на последнем, седьмом курсе в Хогвартсе. Был Хэллоуин, выходные, поход в Хогсмид — волшебная деревушка рядом со школой, там много всяческих кафе и магазинчиков. Была отвратительная погода — снег летел в лицо крупными хлопьями, было холодно, но в то же время по-осеннему сыро. Мы зашли в местный паб, чтобы выпить сливочного пива и согреться. Пробыли мы там недолго и уже вскоре решили вернуться в школу. Но перед этим я отправилась в туалет.

Я вообще-то не помню, что произошло дальше, мне рассказали. В нашей школе учился один ублюдок, Драко Малфой. Он должен был убить директора и… Каким-то образом он передал мне проклятое ожерелье, которое я должна была отнести профессору Дамблдору. Есть такое заклятие — Империус, оно подавляет волю и заставляет тебя подчиняться. В общем, там что-то пошло не так, и я случайно коснулась этого проклятого ожерелья.

Очнулась я уже в больнице святого Мунго. Колдомедики много хмурились и давали не очень радостные прогнозы. Хотя по их словам, я вообще должна была радоваться, что осталась жива. Мне сказали, что, скорее всего, от проклятия останется остаточный эффект — нет, он, конечно, мог никогда не проявиться, но точных прогнозов они предоставить не могли.

Она замолчала.

— Он проявился? — тихо спросил Рой, на что Кэти быстро кивнула.

— Я не знаю, от чего это зависит и когда произойдет в следующий раз. И невозможно описать, что я чувствую в этот момент — тебя как будто разрывает на куски, растягивает, и страшно, дико страшно. Я видела свой приступ в чужих воспоминаниях и знаешь, это действительно жутко. Я просто парила в воздухе и такой дикий крик…

Внезапно эта картина появилась у него перед глазами. Бездыханное тело девушки, лежащее ничком на заснеженной земле резко дернуло в воздух, подняло на высоту, наверное, с десяток футов, и затрясло. А потом ее голова запрокинулась, раскрылся рот и послышался ужасный, полный боли и испуга крик. Картинка была настолько жива, что он даже на мгновение допустил мысль, что видел ее наяву, а сейчас к нему пришло воспоминание. Рой помотал головой, отгоняя наваждение.

— Но как ты оказалась здесь? — изумленно спросил он.

— О, это отдельная история. Когда к власти пришел Сам-Знаешь-Кто, на каждого из тех, кто был в сопротивлении, составили досье — ну знаешь, информация о волшебной палочке, уровень владения магией, личностные характеристики и это тоже — информация о проклятиях. Каждый работодатель может затребовать подобное досье, чтобы знать, с чем придется столкнуться. Куда бы я ни приходила, все от меня отказывались — в одном месте мне прямо так и сказали: вы что, думаете, мы рискнем брать на работу такую как вы, с приступами, чтобы вы всех клиентов распугали? А здесь вот не отказались. Нужно же на что-то жить.

— Я уверен, что это не навсегда, — ободряюще сказал Рой, приобняв Кэти за плечи.

— Да уж, я надеюсь на это, — она позволила себе небольшую улыбку, все еще напряженная от вновь пережитых неприятных воспоминаний. Незаметно она подвинулась ближе к нему, так, что он четко различил аромат ее духов — в них присутствовал запах каких-то луговых трав, и спелых яблок и легкая вишневая кислинка. Она повернула к нему голову и прошептала: — Тем более, я встретила тебя. Даже если придется задержаться здесь, теперь мне это не страшно.

Она медленно потянулась к нему, прикрывая свои глаза, и он понял, чего она ждет. Он испытал чувство растерянности, потому, что просто не знал, как ему поступить, а потом явственно различил ноту злости — неужели она вообще ничего не понимает? Она же видела, видела его лицо, знает, что скрывает эта маска!

Он постарался остановить ее как можно мягче.

— Кэти, я, — начал он, подбирая слова, потому, что уже заметил, как потухла искорка в ее взгляде. — Я не могу.

Сначала ее лицо приобрело удивленное выражение, а потом на нем отразилась горечь.

— Я так и знала, — бросила она, отталкивая его. — Я так и знала.

Рой сначала даже не понял, что такого она имела в виду. Когда он осознал, как она поняла эту ситуацию и причины, по которым он ее оттолкнул, она уже вскочила на ноги и зашагала обратно.

— Ты такой же, как все они! — зло говорила она. — Ты что, тоже считаешь, что я какая-то чумная?

Он постарался ее догнать; это было легко, так как он был куда быстрее ее, лучше видел в темноте. Но он не учел одного — у нее была волшебная палочка и она не испугалась ее применить.

— Петрификус Тоталус! — вскричала она. Рой почувствовал, как магия плотным коконом спеленала его и заставила замереть на месте. — Не ходи за мной! Как я вообще могла так ошибиться в тебе? Я думала, что если ты сам столкнулся с чем-то подобным, то сможешь понять меня! Дура, ну какая же дура!

В глазах Кэти стояли злые слезы. Он хотел сказать, что он вовсе не это имел в виду — ему действительно было плевать на проклятия, причина была в другом! Но его язык прирос к небу, и он мог только мычать, пытаясь издать хоть один звук.

* * *

С Кэти было покончено. Избавившись от ее чар примерно через четверть часа, он раздраженно подумал, что не нужно было и связываться с ней, соглашаться идти на поводу у друзей. Наверное, он с самого начала знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он вспомнил кривую ухмылку чудовища из зеркала, лицо которого было перерублено в кашу и неровно сшито, он решил, что просто не имеет права отравлять кому-то жизнь.

Утром Люк, было, заикнулся о его ночном свидании, но был одарен таким мрачным взглядом, что быстро заткнулся. Тема с Кэти была закрыта раз и навсегда. Дни шли своим чередом — они все также бегали и отжимались по утрам, ходили на арену, чтобы подолбить там груши (или друг друга), пострелять по мишеням. Их все также — уже вторую неделю — не могли научить варить волчьелычное зелье, а Лабелла объясняла правила перевязки, иногда бросая на Роя взгляды преисполненные сожаления. Вот он, тот таинственный незнакомец, который приложил руку к сбору романтичной корзинки.

По ночам он старался заниматься все более интенсивно, не давая себе не малейшей передышки, чтобы потом прийти и погрузиться в беспробудный сон на несколько часов. Сейчас это было особенно необходимо.

Приближалось полнолуние. Рой ждал его как никогда, несмотря на то, что предчувствовал мерзкий зов луны, вывернутые конечности, налитые кровью глаза, и все прочие великолепия второй его ипостаси.

Но больше всего он ждал завтрашнего дня. Все случится завтра. Или — кто знает — закончится навсегда.

* * *

Он думал, что все будет гораздо сложнее. Вчера, когда Седой заметил его напряженное состояние, он, наверное, впервые за все время постарался с ним поговорить. Как и тогда, с Фенриром, Рой заговорил о мести.

По лицу Седого никогда не было ясно — что он действительно думает и какие эмоции испытывает — оно всегда оставалось безмятежным, но в этот раз вертикальная морщинка залегла у него между бровей.

— Когда-то я хотел отомстить, — сказал он. — Группа Пожирателей Смерти убила моих родителей. Я нашел почти всех. И уничтожил, одного за другим. Так же, — он сделал паузу, видимо, не хотел, чтобы его голос дрогнул. — Так же, как и они поступили с мамой и учителем. Когда твоя судьба требует от тебя совершить что-то в высшей мере ужасное и жестокое, как месть, ты как никогда понимаешь, что просто не можешь отступить, — его голос приобрел некоторую отрешенность. — Ты должен выполнить эту волю, пусть даже она заведет тебя туда, где тебе совсем не место.

— Ты сказал, что нашел почти всех, — сказал Рой. — Кто-то еще живет.

— Да, — кивнул Седой. В его голосе были слышны нотки жестокости, а деревянная рукоятка была сжата до побелевших костяшек. — Мальсибер. Ричард Мальсибер. Он всегда стоял слишком высоко и до него было не добраться. Но можешь не сомневаться, придет и его время.

Он мысленно готовился к тому, что просто не сможет убить другого человека — что он передумает в самый последний момент, что у него элементарно задрожат руки; но этого не произошло. Он даже не почувствовал того пресловутого ощущения «невозможности убить другого члена стаи». Нет, ничего подобного. Напротив, подойдя к Эдгару, он даже ощутил некую легкость.

Несмотря на то, что он понимал, что нападать со спины — это подлый поступок, он не мог позволить себе рисковать и привлекать к себе внимание. Он собирался подойти со спины и перерезать ублюдку шею: все было рассчитано идеально — ночь перед полнолунием должна была заставить дурмстранговца испытывать нервозность и беспокойство. Он не должен был заметить Роя; но в самый последний момент какое-то глупое благородство охватило его, и он хлопнул Эдгара по спине.

Тот повернулся — слишком резко, так, что стало понятно, что от зова луны он почти сходит с ума. Сам Рой держался из последних сил, игнорируя свою природную сущность. Он улыбнулся одними губами, запоздало подумав о том, что Эдгар все равно не сможет увидеть этой улыбки. Они смотрели друг на друга долгую томительную секунду, а потом, кажется, противник все понял. Он замахнулся, наверное, для удара, но Рой уже всадил ему короткий японский кинжал тонто в живот по самую рукоять, проворачивая и ведя вверх.

Из горла Эдгара раздался предсмертный хрип, его глаза выкатились из орбит; Рой почувствовал, как рукам стало тепло и влажно от крови и брезгливо выдернул кинжал. Парень еще немного стоял напротив него, а потом грузно упал на землю. Рой расторопно вытер лезвие о его одежду и поторопился убраться оттуда.

Оставался еще один. Он очень удачно подкараулил Эдгара, дежурившего возле столовой, но Захар должен был находиться где-то на территории и это осложняло задачу. Доверившись своему чутью, он поднялся к арене, а потом быстро пересек расстояние до административного здания, где и спрятался в тени высокого забора.

Ждать пришлось долго, но Захар все же появился — обходил территорию по периметру, и на свою неудачу, один. В последнее время оборотни совсем расслабились — магглов поблизости не осталось, их вырезали целыми деревнями. Неизвестный путник не забрел бы в такие места, волшебникам не было до них дела, да и за последние два месяца ни с какими нападениями они так и не столкнулись.

Заметив, что поблизости никого, Рой позволил себе выйти из засады и махнуть Захару рукой. Тот приблизился к нему, и, будто нехотя спросил:

— Ты что здесь делаешь, Барк? Вали в казарму.

— Пришел попрощаться с тобой, — безмятежно ответил он; словно вчерашнее спокойствие Седого передалось ему, когда он говорил о миссии, возложенной судьбой.

Брови Захара удивленно взметнулись вверх и замерли там навсегда: Рой выхватил кинжал, который все это время прятал за спиной, и полоснул по горлу. Хлынула кровь — темная и густая. Глаза Захара закатились и он, издавая какие-то булькающие звуки, осел на землю.

Он медленно побрел прочь, к казарме, не чувствуя ничего. Не было ни сожаления, ни чувства вины, не ощущения, что он несет возмездие, и негодяи получили свое; не было и противоположного — сумасшедшей радости психопата, но так было только к лучшему. Внутри разливалась какая-то странно приятная пустота, возникшая от осознания того, что на двоих его врагов стало меньше. Мелькнула мысль: «Почему же оборотни были так уверены, что один член стаи не может убить другого?». Он прогнал ее, сейчас было не до этого. Кровь на его руках медленно начала подсыхать, стягивая кожу. Нужно было сделать слишком многое.

Он спустился вниз, к казарме и что-то толкнуло его посмотреть в сторону склада. Там горел свет и раздавались приглушенные голоса, но чуткий слух уловил, что разговор ведется на повышенных тонах. Рой только хмыкнул, и, покрепче перехватив рукоятку кинжала, хладнокровно направился туда.

— Мистер Дирк, вы знаете, чем это закончится, — жестко говорила Кэти. — Я не побоюсь использовать палочку.

— Да ладно тебе, мисс Белл, — и этот голос Рою тоже был знаком. — С другими же чаевничаешь, ясно дело, а я чейт, косой-кривой что ли?

— Не приближайтесь, — в голосе Кэти, обычно приветливом, появились стальные нотки.

Последнюю фразу он услышал уже внутри. Зашел, оперся о косяк, сложил руки на груди — в ладони до сих пор был зажат кинжал, но это его не сильно заботило. Он вдруг ощутил сумасшедшую вседозволенность, невероятный прилив силы — от чужой кровь на своих руках, от пережитых событий. Теперь он решал за других, а не наоборот. Он прекрасно понимал, что это чувство неправильное, иррациональное, и что нужно избавляться от него, но всего на мгновение позволил себе вдохнуть свободной грудью.

Он позволил себе почувствовать свою силу. Силу своих возможностей.

Они оба — и Дирк, и Кэти уставились на него, резко замолчав. Что-то такое отразилось на его лице, в оставшемся зрачке, что вызывало дрожь, и ужас, и еще целую смесь сильных эмоций. А он просто бросил Дирку: «Убирайся», и тот, не рискуя повернутся спиной к нему, выскользнул за дверь.

— Рой, — пробормотала Кэти, глядя на него расширившимися глазами — сейчас они напоминали черные бездонные тоннели.

Медленно приблизившись к ней, и не разрывая зрительного контакта, он притянул ее к себе за шею через стойку, даже не заботясь ни о том, что возможно причиняет ей боль своими неосторожными, грубыми движениями, ни о том, что, возможно, пачкает ее кровью. Он закончил начатое — сделал то, чего хотела она сама. Его кровь была преисполнена адреналином, и он отчаянно жаждал выхода.

Поцелуй вышел быстрым, жадным, напористым.

— Я хотел это сделать еще тогда, — сказал он. — Мне плевать на твое проклятие. Я хотел это сделать еще тогда, но я просто не смог.

— А сейчас, значит, можешь? — спросила она как-то глупо, продолжая ошарашенно на него таращиться.

— Могу.

* * *

Утром их собрали на арене. Он практически не спал вчера ночью — сон просто не шел, после такого. Кэти, на удивление, ни о чем не спрашивала — только деловито очистила его одежду и руки от крови. Наверное, не следовало ходить туда, к ней, запоздало подумал он. Теперь у него был лишний свидетель в виде Дирка.

«Плевать», — подумал он вчера. — «Если понадобится, я выпущу ему кишки».

Сейчас он не был так уверен в этом. Он как-то меланхолично, рассеянно слушал слова Фенрира о нападении вчера ночью и о том, что, возможно, им придется усилить охрану. Что сегодняшняя трансформация пройдет в лагере — никаких выездных испытаний не будет. Все это время он не сводил взгляда с Дирка — его лицо было хмурым и понурым, но он молчал. Рой не знал, виновата в этом его удача, тупость Дирка или какая-то другая причина, которая заставит его заплатить за чужое молчание много, много позже.

— Почему вы уверены, что это не может быть кто-то из лагеря? Из этих, — Рой прямо-таки ощутил, как его обжег взгляд Васила, который стоял на уровне выше.

— Потому, что ни один член стаи не может причинить вреда другому. Ты же сам кричал об этом после происшествия в лесу, — услышал он чей-то голос, который сочился ядом. Только потом он понял, что это был его, Роя, голос, что это он сам умел так насмешливо говорить.

Оставалось еще кое-что. Финальный штрих. Он сосредоточился, припоминая слова Васила, что он сказал после смерти Денниса: «Так бывает с теми, кто переходит мне дорогу, Барк. В конце концов, они теряют все, так что советую остановиться».

Поднимаясь наверх, он намеренно прошел мимо Васила, и проговорил тихо, так, чтобы было слышно только ему:

— А так бывает с теми, кто переходит дорогу мне.

Ну вот и все.