Оплачено кровью / Paid In Blood (гет)

Гарри откинулся в кресле и помассировал затылок. Последний час он провёл, сгорбившись над письменным столом и нанося последние штрихи на рунический массив, который он разрабатывал для защиты Сциллы. Он встал с кресла и вышел из жилых помещений Комнаты в главный зал. Было ещё только семь утра, и Гарри решил воспользоваться возможностью пробежать несколько кругов по Комнате, прежде чем отправиться в душ и встретиться с Дафной и их друзьями в общей комнате.

Пробежавшись, Гарри почувствовал, что настроен оптимистичнее, чем когда-либо давно. Его приготовления были завершены, и если всё пойдёт по плану, то к концу недели Волдеморт будет мёртв. Правда, ему ещё придётся разобраться с некоторыми неувязками, прежде чем он сможет спокойно жить своей жизнью, но освобождение от Риддла и пророчества было бы огромным шагом. Кроме того, не похоже, чтобы Рассел’Тот и его культ представляли проблему, а повторное общение с Титанией доставило бы ему огромное удовольствие.

Почувствовав себя посвежевшим после душа, Гарри оделся и попросил Добби переместить его в общую комнату. Никто из его товарищей-четверокурсников ещё не спустился вниз, но он увидел Асторию, сидящую с немного обеспокоенным выражением лица, и решил пойти поговорить с ней.

— Доброе утро, Петарда, — поприветствовал Гарри, усаживаясь в кресло рядом с ней.

— Доброе утро, — ответила она, слегка смутившись.

— Что ты делаешь здесь так рано?

— Я не могла больше находиться в общежитии, — вздохнула она. — Мои соседи по общежитию все говорили о… ты не поймёшь.

— Я могу попробовать, — предложил он.

— Ну… Нет, не важно, я лучше поговорю с Дафной.

— А, о женских делах? Да, если это так, то тебе, наверное, лучше спросить у женщины.

— Ага, — согласилась она, хотя на лице у неё по-прежнему было несколько удручённое выражение.

Гарри вздохнул про себя. Хотя эта Астория была уже не той женщиной, которая была его ближайшим доверенным лицом все эти годы, она была ему небезразлична, и он не мог удержаться от того, чтобы не попытаться ей помочь.

— Любопытства ради, о чём идёт речь: о месячных, размере груди или мальчиках?

Астория на мгновение опешила от такого вопроса, но Гарри, похоже, был настроен серьёзно, и она решила рискнуть:

— Ну… В основном это месячные. У меня до сих пор нет их, а у всех остальных девочек в моём классе они есть. Моя грудь всё ещё не растёт так, как мне хотелось бы, а единственное, что меня беспокоит в отношении мальчиков — как уберечься от их глупостей.

— Как представитель мужского населения — ой, — пошутил Гарри, прижимая руки к груди.

Астория хмыкнула.

— Постарайся не слишком беспокоиться о других вещах. Ты ещё молода, и всё случится само собой, не успеешь оглянуться.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

Гарри на мгновение задумался. Он явно не мог рассказать Астории обо всех книгах, которые он читал о том, как воспитывать маленьких девочек. Конечно, в то время Дэфи было ещё много лет до полового созревания, но он был склонен готовиться слишком тщательно, когда дело касалось его дочери. Четырнадцатилетний мальчик, разбирающийся в этих вопросах, должен казаться немного странным, но теперь было уже поздно отступать.

— Может быть, ты и не замечаешь, но ты не единственная девочка, которая проходит через такие вещи, — начал он. — Несмотря на то, что я мальчик, я многому научился, живя последние четыре года в непосредственной близости от ведьм-подростков, и я не говорю о магии.

— Ну да…

— Я серьёзно. Ещё на Гриффиндоре мы на собственном опыте узнали, как распознавать знаки, что делать и, что ещё важнее, чего не делать, — сказал ей Гарри. — Что касается остального, то ты, должно быть, уже заметила, что все женщины в твоей семье необычайно красивы и довольно хорошо развиты. Думаю, можно с уверенностью сказать, что ты станешь как минимум такой же сногсшибательной, как твоя мать, а если повезёт, то и сестра.

— Ты просто говоришь это лишь из вежливости.

— Как хочешь, Петарда, — пожав плечами, ответил Гарри.

— Если ты такой знаток, то почему у меня до сих пор нет крови? — недовольно спросила Астория.

— У всех девушек это происходит в разное время, — ответил ей Гарри. — У одних девочек кровь идёт в десять лет, у других в четырнадцать, а у большинства где-то посередине. Кроме того, почему ты так торопишься, чтобы каждый месяц испытывать вздутие живота, спазмы и плохое настроение в течение нескольких дней?

Астория посмотрела на него со странным выражением.

— Грейнджер? — спросила она, и Гарри фыркнул.

— Нет, твоя сестра. Иногда у неё бывают судороги, которые длятся весь день. Обезболивающее зелье немного помогает, но она как будто слишком чувствительна к контактам и не любит, когда я к ней прикасаюсь. Один или два раза она даже огрызалась, чтобы я оставил её в покое. Поэтому в такие дни я обычно приношу ей небольшой подарок и остаюсь рядом, не заставляя её делать что-то конкретное. Цветка обычно достаточно, чтобы поднять ей настроение.

— Вчера ты подарил ей цветок.

— И о чём это тебе говорит? — спросил он, и Астория рассмеялась. — Я говорю о том, что не стоит слишком торопиться со взрослением. Вскоре мальчишки будут бегать за тобой по пятам, а мне придётся играть роль устрашающего старшего брата.

Астория хихикнула.

— Спасибо, Гарри, — сказала она, поднимаясь с дивана. — Ты отличный старший брат, хотя немного жутковато, что ты так много знаешь о девушках.

— Никогда не помешает быть готовым, — заметил Гарри, а затем обратил внимание на удивлённое выражение лица Астории, когда она обернулась к нему.

— Дафна стоит позади меня, не так ли? — спросил он.

— Да, — ответила Дафна из-за его спины под хихиканье.

— И ты не одна.

— Неа.

— Понятно… Астория, у Дафны такой взгляд, как когда она злится?

— Тот, который говорит: «Я порежу тебя на мелкие кусочки, если догоню»?

— Я спрашивал скорее о «Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще родился», но это тоже подходит.

— Тогда нет.

— Нет? — спросил он, несколько удивлённый.

— Нет, она улыбается, — ответила Астория, и Гарри поднял бровь.

— Посмотри на меня, идиот.

Гарри повернулся и увидел, что его девушка улыбается ему. Трейси, Милли и Пэнси стояли рядом с ней с самодовольным выражением лица, а Тео, Блейз, Грег и Винс старались отойти на второй план.

— Привет, — сказал он, и Дафна потянулась к его лицу, чтобы поцеловать его в губы.

— Как это ему всегда всё сходит с рук? — спросил Блейз, ни к кому конкретно не обращаясь. В ответ Дафна перескочила через кресло на колени Гарри, не разрывая поцелуя.

— Эй, хватит, голубки, — сказала Пэнси. — Оставьте свои обжимания на потом, если не хотите, чтобы мы вас оставили.

— Валяйте, — ответила Дафна, не оборачиваясь. — Мы встретимся с вами там.

Тео фыркнул, и они остались сидеть в кресле.

— В чём дело? — спросил он, а Дафна улыбнулась ему и покачала головой.

— Ничего. Просто ты дал моей сестре очень милый совет, и я думаю, что тебя следует вознаградить.

— В таком случае, у меня есть ещё совет… — сказал он, подмигнув Дафне, и та хихикнула.

— Я и не замечала, что ты всегда приносишь мне цветы во время месячных.

— Каким бы я был слизеринцем, если бы это было так очевидно? — спросил он, и смех Дафны разнёсся по общей комнате. Для Гарри это был самый прекрасный звук в мире.

— И ты делаешь всё это по доброте душевной? — спросила она, и их носы соприкоснулись.

— Конечно нет, — ответил Гарри. — Я жду вознаграждения за всё, что делаю.

Она переместилась к нему на колени так, что её губы оказались рядом с его ухом.

— Тогда скажите мне, лорд Поттер-Слизерин, чем я могу отплатить Вам за всю Вашу доброту по отношению ко мне и моей сестре? — спросила она соблазнительным шёпотом. Её лицо раскраснелось, когда она почувствовала выпуклость в брюках Гарри.

— Я могу придумать несколько способов, — ответил он, целуя её от шеи до ключиц. — В долгосрочной и краткосрочной перспективе.

— О? Расскажи мне о долгосрочной…

— Ты и я, вместе навсегда. На меньшее я не согласен.

— Мне нравится, как это звучит… ммм… особенно если ты и дальше будешь вести себя так же.

— Для тебя? Всегда, — искренне сказал он, вновь завладев её губами.

— А в краткосрочной перспективе? — спросила она после минуты интенсивного чмоканья.

— Твоё сердце. Полностью.

— О? Я думала, ты захочешь чего-то ещё, — хрипло ответила она.

— Я могу подождать твоего тела, — сказал Гарри, проводя рукой по ноге Дафны и верхней части её бедра, отчего по ней пробежала дрожь возбуждения. — Не пойми меня неправильно, я хочу тебя больше, чем ты можешь себе представить, но я могу ждать столько, сколько ты захочешь… пока у меня есть твоё сердце.

— Оно у тебя есть, — сказала она, слегка задыхаясь, когда почувствовала, как рука Гарри обхватила её сзади, а его губы прильнули к её губам.

Завтрак может подождать.

* * *

— Мне кажется, или Муди сегодня был особенно раздражительным? — спросил Тео после долгого двухчасового занятия в ЗОТИ.

— Мне он показался нормальным, — пожав плечами, ответила Милли. — А что?

— Не знаю, мне показалось, что он почему-то придирался к нам больше, чем обычно.

— Ты, наверное, становишься параноиком, — ответила Трейси, целуя его в щёку. — Не обращай на него внимания, наверняка он родился раздражительным.

Слизеринцы четвёртого курса дружно захихикали.

— Есть идеи, чем заняться сегодня? — спросил Блейз.

— Я хочу закончить домашнее задание по Чарам, и ты можешь мне помочь, — сказала Милли.

— Конечно, милая, — с ухмылкой ответил он, заставив Милли застенчиво улыбнуться.

— У меня сегодня встреча по поводу третьего задания, — простонал Гарри.

— Есть идеи что там будет? — спросила Трейси.

— Никаких, но я заметил, что на поле для квиддича ведутся какие-то работы, — сказал ей Гарри. — Может, они собираются показать нам, чем занимаются.

— Я уверена, что это не занимает много времени, — добавила Дафна. — Они ещё не дали вам никаких подсказок для третьего задания. Может быть, это оно.

— Возможно, — ответил Гарри, обхватывая её за талию. — Но сейчас мне не хочется заботиться ни об этом, ни о чём-либо другом.

— Я предлагаю Вам заняться Трансфигурацией, мистер, — игриво заметила Дафна. — Именно туда мы сейчас и направляемся.

— Прекрасно, — простонал Гарри. — А я только что решил, в каком кресле хочу спать.

— Бурная ночь? — спросил Тео, с ухмылкой глядя на парочку. — Утром ты точно не выглядела слишком уставшей.

Дафна покраснела от такого напоминания, но даже не попыталась скрыть свою огромную улыбку.

— Не совсем, но…

Выражение лица Гарри было слегка обеспокоенным.

— У меня странное чувство последние пару часов, с тех пор, как началось ЗОТИ. Как будто у меня постоянно гудит в ушах и болит голова.

Дафна нахмурилась, а все его друзья посмотрели на него с недоумением.

— Если бы я не знал большего, я бы сказал, что кто-то использует на мне легилименцию.

— Это… странно… — пробормотал Блейз.

— Наверное, ничего страшного, — пожал он плечами, крепче притягивая Дафну к себе и ухмыляясь ей в ответ.

— Может, поцелуй красивой девушки поможет мне почувствовать себя лучше? Что скажешь, Даф, может, попробуешь?

Дафна забавно закатила глаза и чмокнула его в щёку.

— На сегодня хватит, — сказала она, и надутое лицо Гарри рассмешило их друзей.

Они дошли до класса трансфигурации и прошли внутрь, чтобы сесть на свои обычные места. Как обычно, их спокойная группа составляла разительный контраст с шумными гриффиндорцами. МакГонагалл появилась незадолго до начала урока и сразу же начала лекцию о колдовском сотворении, особой ветви трансфигурации.

— Это то, что Поттер и Гринграсс делают со своими демоническими змеями, не так ли? — спросила Лаванда Браун, поднимая руку.

— Нет, не так, мисс Браун, — ответила МакГонагалл. — Мистер Поттер, может быть, объясните?

— Вы можете сотворить различные предметы, но призывать Вы можете только живых существ, — лаконично объяснил Гарри.

— Что Поттер забыл объяснить, так это то, что колдовское сотворение в основном заключается в преобразовании самого воздуха в нужный предмет, в то время как призыв подразумевает перенос предмета или живого существа из одного места в другое, — снобистски добавила Грейнджер, бросив на бывшего друга злобный взгляд.

— Очень хорошо. Пять баллов мистеру Поттеру и ещё пять — мисс Грейнджер, — ответила МакГонагалл. — Кто-нибудь может привести пример заклинания, используемого для призыва конкретного живого существа? — спросила она, затем посмотрела на двух Слизеринцев и добавила: — Кроме вызова ваших змей?

Дафна подняла руку, как и Грейнджер.

— Мисс Грейнджер?

— Авис, который можно использовать для вызова птиц, — с самодовольным видом ответила всезнайка.

— Очень хорошо, это заклинание уровня ЖАБА, — ответила МакГонагалл, а затем повернулась к Дафне.

— Мисс Гринграсс?

— Серпенсортиа, — ответила она, и МакГонагалл слегка побледнела, но подтвердила ответ Дафны строгим кивком.

— Действительно, — ответила профессор.

— Итак, продолжая наш урок о колдовском сотворении, как сказала мисс Грейнджер, колдовство — это превращение самого воздуха в другую неодушевлённую форму. Существует несколько правил базового колдовского сотворения, и мы обсудим их, прежде чем приступать к практической работе… Я Вам не надоела, мистер Поттер?

МакГонагалл смотрела на Гарри, который только что зевнул, прикрываясь рукой.

— Простите? — спросил он, удивлённый тем, что его выделили.

— Я спросила, не надоела ли я Вам? — сказала она, по-прежнему ястребино сузив глаза. — Вы определённо кажетесь скучающим.

— Вовсе нет, профессор, — ответил он, стараясь сохранить нейтральное выражение лица и скрыть раздражение в голосе.

— Если Вы устали, то я предлагаю Вам лечь спать раньше, а не тратить время отдыха на легкомысленные занятия. Десять баллов со Слизерина.

Гарри презрительно отмахнулся от её совета и попытался уделить внимание остальной части урока, но это было легче сказать, чем сделать. Чем дольше он сидел, тем больше чувствовал, как внутри него бурлит гнев, направленный на женщину, которая когда-то была деканом его факультета. Как она посмела? Кем эта сука себя возомнила, чтобы так его отвергать?

Если он и устал, то только потому, что у него была работа. Работа, которую ни она, ни её драгоценный директор, как обычно, не хотели выполнять. Ни на что не годная карга, вечно дающая бесполезные советы, всегда игнорировала то, что было перед ней, всегда принижала всё, что не вписывалось в её драгоценную светлую философию. И у неё хватает наглости называть себя учителем? Она никогда не была доступна для своих учеников и даже пальцем не пошевелила, чтобы помочь им, когда они в ней нуждались.

— Какие-то проблемы, Поттер? — воскликнул женский голос, прервав его мрачные мысли. Он был настолько погружён в них, что даже не замечал, что смотрит на неё со всей ненавистью, на которую только был способен.

— Да, это так, — угрожающе ответил Гарри. МакГонагалл могла поклясться, что заметила, как потемнели его глаза, но не придала этому значения, сочтя это обманом света. — У нас двоих уже давно есть проблема. После Хэллоуина она только усугубилась, и я устал от этого.

— Простите? — воскликнула МакГонагалл, и глаза её, как и у большинства студентов, расширились от удивления.

— Вы меня слышали, — проворчал он, медленно поднимаясь со своего места, чтобы посмотреть женщине прямо в глаза.

— Когда я приехал в Хогвартс, я слушал Вашу речь о том, что наш факультет станет нашей семьёй, и в кои-то веки у меня появилась надежда. Надежда на то, что я встречу кого-то похожего на меня, кого-то, кто будет поддерживать меня и вдохновлять. На какое-то время я действительно увидел в Вас бабушку, которой у меня никогда не было, и что же Вы сделали? На первом курсе Вы отправили меня, Малфоя, Бобра и мудозвона с Хагридом в Запретный лес, который, как каждый год напоминает нам Дамблдор, неспроста является Запретным! Нас регулярно предупреждают об опасности, и всё же Вы отправили нас туда с одним лишь полувеликаном и собакой, которые могли бы нас защитить! И мы все знаем, кого я там нашёл, пьющего кровь единорога. Если бы не кентавры, я бы умер!

Магия Гарри снова начала течь, а его лицо стало красным от гнева.

— Далее, у Вас был ещё один шанс продемонстрировать свою поддержку, когда мы рассказали о том, что подозреваем кого-то в попытке украсть Философский камень.

Глаза МакГонагалл продолжали расширяться, и она с открытым ртом смотрела на Гарри.

— Вместо этого Вы проигнорировали нас и направились по своим делам. Вы утверждали, что камень надёжно спрятан и защищён, но три первокурсника с лёгкостью прошли сквозь защиту, созданную учителями этой школы. И снова мне пришлось разбираться с Квирреллом и его хозяином, поскольку всем остальным, похоже, было всё равно. Если бы Дамблдор не воспользовался зеркалом, Квиррелл уже ушёл бы с камнем, пока мы добрались до места. И давайте не будем забывать о втором курсе: только Грейнджер догадалась, что это василиск, который использует трубы, и только я должен был что-то предпринять снова, потому что вы, учителя, ни разу не воспользовались своими чёртовыми мозгами!

Гарри был в ярости, и остальные ученики начали от него отступать.

— На третьем курсе, вместо того чтобы стать для меня бабушкой, на которую я надеялся, и рассказать мне правду, Вы намеренно держали меня в неведении о моём отце! Я узнал об этом только потому, что пробрался из Хогвартса под своей мантией и подслушал разговор между Вами и Фаджем. Более того, Вы были главой дома моих родителей и должны были знать об этом лучше. Вы, как никто другой, должны были знать, насколько глубока связь между моим отцом и Сириусом. Но вместо того, чтобы помочь одному из своих львов и потребовать ответов, вместо того, чтобы поверить в одного из своих товарищей из долбаного Ордена Индейки, с которым Вы галдели, Вы отвернулись от него, как и все остальные, и позволили ему гнить в Азкабане двенадцать лет! А в этом году — вишенка на торте: вместо того чтобы помочь мне, Вы позволили этим безмозглым болванам в Вашем факультете изгнать меня за то, что я лжец и обманщик без всяких доказательств, хотя я был невиновен.

Гнев Гарри был ощутимым, и в ярости он выплёскивал столько магии, что даже его друзья боялись того, что он может сделать. Дафне обычно удавалось успокоить своего парня, но его внезапная вспышка заставила её замереть на месте.

— Так почему бы Вам не воспользоваться своим чудесным советом и не поделиться им с кем-нибудь, кому не наплевать.

Гарри развернулся и направился к выходу из класса, но МакГонагалл удалось вернуть самообладание к тому времени, как он добрался до двери.

— Пятьдесят баллов со Слизерина за Ваше непростительное поведение! — крикнула она, но он проигнорировал её.

— Сядьте, мистер Поттер! Я ещё не отпустила Вас с урока.

— Заставьте меня, — проворчал он, взмахнув палочкой и с громким стуком распахнув дверь.

— Ваши родители были бы потрясены Вашим поведением, — упрекнула женщина, и Гарри остановился на месте, повернувшись к МакГонагалл с убийственным выражением лица.

— Мои родители… умерли!

Все вздрогнули, наполовину ожидая, что он начнёт нападать. Но он не стал этого делать, однако то, что он сказал дальше, потрясло всех до глубины души.

— Их убили из-за их собственной глупости и глупой преданности вашему Ордену и вашему Свету. Почему они оказались в Годриковой впадине, когда у них было полностью охраняемое поместье? Почему они не могли заплатить гоблинам за защиту, если хранилища Поттеров ломятся от золота? Почему плащ-невидимка Поттеров находился у Дамблдора, а не в доме? Почему мой отец, который якобы был талантливым дуэлянтом, погиб на пороге дома, как последний любитель? Почему моя мать, которая должна была быть удивительно умной ведьмой, не подготовила план побега на случай, если на них нападут?

Дафна знала, что с ним что-то не так. Хотя они никогда не говорили подробно о его родителях, она никогда не слышала, чтобы он плохо о них отзывался. Конечно, если Гарри действительно обиделся на них, это могло быть причиной того, что он редко говорил о них.

Затем Дафна увидела струйки крови, стекающие из носа и глаз Гарри, и начала паниковать. Не менее удивительным было и то, что он, казалось, даже не заметил этого и просто продолжил свою тираду:

— Ваше поколение создало Волдеморта, который уничтожил поколение наших родителей, но каким-то образом Вы всё ещё руководите и разрушаете всё вокруг, оставляя нас собирать осколки, пока мы пытаемся сделать что-то стоящее в своей жизни. Вы нас подвели! Точно так же, как Вы провалились, когда позволили Дамблдору бросить годовалого ребёнка на пороге дома ненавидящих магию магглов холодной ноябрьской ночью!

МакГонагалл побелела как простыня от обвинения Гарри, но он этого так и не увидел, потому что в этот момент его мир начал исчезать из поля зрения.

— Гарри! — закричала Дафна, как только поняла, что он теряет сознание, но, к счастью, Винс успел подхватить его прежде, чем он упал лицом в пол. Остальные Слизеринцы вскочили со своих мест и собрались вокруг Гарри, наблюдая, как Дафна убирает кровь и безуспешно пытается привести его в чувство.

— Гарри, очнись! — испуганно кричала она, но он совершенно не реагировал. По крайней мере, так было, пока он не начал кричать и биться в конвульсиях.

* * *

Гарри открыл глаза и быстро моргнул в замешательстве. Только через несколько мгновений он понял, что снова лежит в больничном крыле в окружении друзей, которые смотрят на него с беспокойством.

— Эм, привет? — попытался сказать он, но даже от самого процесса речи у него запульсировала голова.

— Не говори, — мягким голосом сказала ему Дафна. В её глазах плескалось облегчение, и он понял, что, должно быть, случилось что-то плохое.

— Ты в порядке, приятель? — спросил Тео, и Гарри слабо кивнул.

— Что случилось? — спросил Гарри, и все они неловко переглянулись.

— Гарри, что последнее ты помнишь? — спросила Дафна.

— Иду на Трансфигурацию… прошу поцеловать меня, а получаю лишь чмок в щёку… — он нахмурился и наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Его друзья нервно захихикали. — А что? Что случилось?

— Гарри… — начала Милли, первой набравшись смелости. — Ты разорвал МакГонагалл на части на уроке трансфигурации.

— Вербально, то есть, — уточнила Пэнси.

— Ты был зол, это точно, — заметила Трейси, и Гарри нахмурился, пока Дафна пыталась успокоить его, проводя пальцами по его волосам. — Ты обвинил её и её поколение в том, что они подвели нас, потом твои глаза начали кровоточить, и ты упал в обморок. Потом…

— Потом? — спросил Гарри, не уверенный, что хочет это знать.

— Ты начал кричать от боли и биться в конвульсиях, — сообщил ему Тео. — Грег и Винс не смогли тебя удержать, и нам пришлось оглушить тебя, пока не появилась мадам Помфри. Чёрт, нам пришлось оглушать тебя три раза, потому что твоя магия постоянно прорывалась сквозь заклинание.

— Что? — потрясённо спросил Гарри.

— Когда мадам Помфри проверяла тебя, она сказала, что твоя магия дико нестабильна, — мягко ответила Дафна. — По причинам, которые она не смогла объяснить, твоя магия атаковала тебя изнутри…

Она на мгновение замешкалась.

— Тебе не было плохо или ещё что-нибудь? Делал ли ты в последнее время что-нибудь необычное?

— Вообще-то нет, — ответил он. — Единственное, чем я занимался — проект по рунам.

Дафна кивнула.

— Помню, у меня странно гудела голова перед занятиями. Как ты думаешь, это связано?

— Кажется, это возможно. Мадам Помфри дала тебе несколько зелий, но ни одно из них не возымело эффекта. Спустя почти час ты сам перестал кричать, и твоя магия пришла в норму.

— Это не имеет никакого смысла, — пробормотал Гарри.

— Конечно, не имеет, — серьёзно сказала мадам Помфри, присоединившись к ним у кровати Гарри. — Поэтому вы останетесь здесь под наблюдением на несколько дней.

Не имея настроения спорить, Гарри покорно кивнул и откинул голову на подушку. Мадам Помфри была немного обескуражена его нехарактерным отсутствием жалоб, но быстро пришла в себя. — Вот, выпейте это, — велела она, протягивая ему пузырёк с зелёным зельем. Гарри выпил его одним глотком и прильнул к Дафне, которая с радостью приняла его близость.

— У вас есть какие-нибудь подозрения? — спросил Гарри у матроны, которая покачала головой.

— Вам нужно отдохнуть, — ответила она и бросила на друзей колкий взгляд, но те предпочли не понять намёка и остались на своих местах.

— Итак, что ещё произошло на Трансфигурации? — спросил Гарри, подозревая, что они ещё не рассказали ему всю историю.

— Прежде чем мы ответим тебе, я хочу, чтобы ты ответил на один мой вопрос, — попросила Дафна, и Гарри согласился. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне всю правду, ты сделаешь это для меня?

Гарри снова кивнул, но на этот раз он выглядел несколько настороженным.

— Что ты на самом деле думаешь о своих родителях?

Сначала он ничего не ответил, и Дафна повторила вопрос. После третьего раза он наконец ответил:

— Они мертвы. Они больше не имеют значения, — сказал он с ноткой обиды в голосе. — А что?

— Ты вроде как признался в своих чувствах к ним на уроке, — торжественно ответил Блейз. — Ты также указал на недостатки их плана скрыться и отсутствие подготовки на случай нападения.

— Ах…

— Не говоря уже о том, что ты выставил себя ещё более тёмным перед всеми, — добавила Пэнси, слегка ухмыляясь.

Гарри посмотрел на Дафну и увидел беспокойство в её голубых глазах. Он потянулся к её незанятой руке и сжал ее.

— И что? — безразлично спросил он.

Они разговаривали ещё некоторое время, но в конце концов мадам Помфри заставила друзей уйти. Оставшись в комнате один, Гарри вызвал Добби.

— Хозяин. Как Вы себя чувствуете?

— Устал, — ответил он с тяжёлым вздохом. — Есть идеи по поводу того, что произошло?

— Никаких, — ответил эльф.

— Хорошо, только принеси мне планы рунического массива. Я хочу проверить их ещё раз.

— Я только что проверил, и они идеальны, — ответил Добби, но всё равно щёлкнул пальцами. Тут же в его руке появился свиток, который он протянул Гарри.

— Почему ты так волнуешься?

— Я беспокоюсь о Сцилле, — ответил Гарри, и Добби покачал головой, наблюдая, как его хозяин открывает свиток и в последний раз проверяет рунную формулу и арифмантику.

— Ты прав, кажется, всё идеально, — согласился Гарри. — Может, всё-таки вырежешь массив на плитке? Я хочу сначала проверить его, прежде чем мы применим его к Сцилле. Защита должна быть безупречной.

— Может быть, проще временно оглушить её, а не пытаться сделать невосприимчивой к крику петухов?

— Возможно, но тогда и Сцилла не сможет слышать своих врагов, — заметил Гарри. — К тому же мы не смогли бы с ней общаться. Я бы предпочёл, чтобы это сработало, а не рисковать. Это слишком важно.

— Очень хорошо, подозреваю, что это не займёт у меня много времени, — ответил Добби, и Гарри благодарно кивнул.

— Превосходно. Как только я выйду отсюда, мы наложим руны на Сциллу и отправим её в логово Волдеморта.

— Хотите что-нибудь ещё, хозяин? — спросил Добби.

— Нет, спасибо. Спокойной ночи, Добби.

— И Вам, хозяин, — ответил он, выскочив прочь и оставив Гарри одного в темноте.

Гарри усилил свои щиты окклюменции до полной мощности и начал просматривать свои воспоминания с урока трансфигурации, находя их одновременно забавными и тревожными. Ему показалось, что он что-то почувствовал прямо перед тем, как потерял сознание, — что-то вроде лёгкого ветерка или ощущения тепла, но он понятия не имел, что это было. Анализ произошедшего не дал ему ответов, но у него появилось много вопросов.

* * *

Три дня спустя Гарри наконец-то разрешили покинуть больничное крыло. Что бы ни случилось с ним на Трансфигурации, это не повторялось, и мадам Помфри не знала, что и думать о странном происшествии. Гарри было приказано вернуться, если он почувствует что-то необычное, на что он безропотно согласился.

Была ещё середина дня, поэтому, зная, что его друзья всё ещё на уроке чар, Гарри решил немного прогуляться. Он мог бы присоединиться к классу и позже, но у него не было настроения возиться с гриффиндорцами. Он вышел на улицу и пошёл к озеру, стоя, как он часто делал, сцепив руки за спиной и закрыв глаза, наслаждаясь ощущением прохладного ветерка на лице. На какое-то время ему удалось очистить голову и ни о чём не думать, пока он не почувствовал знакомое магическое присутствие, приближающееся к нему.

— Директор, — пробормотал Гарри, его глаза по-прежнему были закрыты.

— Мистер Поттер, — неуверенно, но не без теплоты произнёс директор. — Я рад, что мадам Помфри наконец-то разрешила Вам покинуть свои владения.

Поттер ничего не ответил. Старший мужчина остановился и встал рядом с ним, глядя на озеро.

— Как Вы себя чувствуете? — спросил Дамблдор.

— Тревожно. Беспокойно, — ответил Гарри. — И даже немного шокирован.

— Понятно, — согласился директор, и несколько мгновений никто из них не разговаривал. — Не желаете ли Вы просветить старика о своей версии этой истории?

— Вы, наверное, знаете больше, чем я, — ответил Гарри, открывая глаза, чтобы посмотреть на директора. — Я очнулся в больничном крыле и ничего не помнил о том, что произошло во время урока. Моим друзьям пришлось вводить меня в курс дела. Я понятия не имею, что послужило причиной этого приступа, что весьма тревожно. Всё, что я могу сказать — я определённо не хочу, чтобы это повторилось.

— Я очень рад это слышать, Гарри, но, к сожалению, нам нужно поговорить об этом, — ответил Дамблдор. — Профессор МакГонагалл хочет назначить тебе месячное наказание за отсутствие уважения.

— Типично, — пробурчал Гарри, и Дамблдор нахмурился. — Эта женщина так же необъективна, как и профессор Снейп, но у него хотя бы хватает смелости признать это.

— Ну-ну, Гарри, — ответил Дамблдор, — профессор Макгонагалл — прекрасный специалист и отличный педагог…

— Нет, она прекрасная мастерица Трансфигурации, но она не очень понимает, как обращаться с детьми.

Дамблдор хмыкнул про себя, вспомнив, как гриффиндорский первокурсник недавно сказал нечто подобное.

— Это ей я должен отчитываться о своих отработках?

— Пока никаких наказаний не назначено, — ответил Дамблдор. — Как Вы смотрите на то, чтобы составить компанию старику в прогулке по территории?

— Если нужно. Но я не вижу поблизости ни одного старика, — пошутил Гарри, заставив Дамблдора слегка захихикать. Они молча пошли вместе.

— Как я понимаю, Ваши друзья очень беспокоились о Вас, — сказал Дамблдор.

— Они хорошие ребята, — подтвердил Гарри, шагая со сцепленными за спиной руками.

— Признаюсь, я был удивлён тем, как быстро тебя приняли в Слизерин, — ответил Дамблдор. — Признаюсь, у меня были опасения…

— Не все в Слизерине тёмные и коварные, директор, — вздохнул Гарри. — Ребёнок — это не его родители и не совокупность родителей.

— Мудрые слова, Гарри. Мне приятно видеть ребёнка с такой проницательностью.

— Я не ребёнок… — пробормотал Гарри. — Я уже давно не ребёнок.

Дамблдор нахмурился, но предпочёл ничего не отвечать. Некоторое время никто из них не разговаривал.

— Думаю, мы достаточно долго медлили, директор, — в конце концов заявил Гарри. — Пожалуйста, не стесняйтесь задавать свои вопросы.

— А почему Вы решили, что мне есть о чём Вас спросить? — спросил Дамблдор с лёгкой усмешкой.

— Вы сами пришли ко мне, а не вызвали меня в свой кабинет, как Вы обычно делаете, — прямо ответил Гарри. — И я бы сделал то же самое на Вашем месте.

Дамблдор просто кивнул, выражение его лица стало серьёзным.

— Я попросил профессора МакГонагалл показать воспоминания об этом событии. Признаюсь, некоторые Ваши слова меня шокировали, Гарри.

— Какие именно?

— Например, как Вы узнали об Ордене Феникса?

— Мои родители оставили дневники, — коротко ответил Гарри. Дамблдор на мгновение взглянул на него поверх очков, но, похоже, принял ответ.

— Вы имели в виду то, что сказали? — спросил он, и Гарри тяжело вздохнул.

— Что именно?

— Как насчёт той части, где Вы упомянули, что хотели бы видеть профессора МакГонагалл в роли бабушки и найти таких же, как Вы?

— Я был… сильно разочарован, когда понял, что не могу рассчитывать на профессора МакГонагалл. Конечно, в этом нет ничего нового для меня, — добавил Гарри, в основном для себя. Дамблдор выглядел обеспокоенным этим заявлением. — Я уже в раннем возрасте понял, что ни на кого не могу рассчитывать и что для того, чтобы выжить, нужно быть умным и самостоятельным. Я надеялся, что в Хогвартсе всё будет иначе, но эти надежды быстро развеялись, когда я понял, какие люди меня окружают.

— Понимаю… — нерешительно ответил Дамблдор, заставив Гарри насмешливо фыркнуть.

— Нет, не понимаете, директор, — ответил он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на старика. — Вы даже не представляете, на что это похоже.

— Может быть, Вы мне объясните?

— Я научился ненавидеть в очень раннем возрасте, но я также научился быть хитрым и скрывать это.

Дамблдора встревожили слова мальчика, но он попросил его рассказать, чтобы выслушать всё, что он скажет.

— С другой стороны, я тоже узнал, что такое любовь и семья, хотя бы потому, что видел, как другие испытывают то, чего не было у меня. Я наблюдал, как другие дети ведут себя со своими родителями. Я хотел этого больше всего на свете, но знал, что этого никогда не случится. Вместо этого в течение десяти долгих лет я не знал ничего, кроме пренебрежения и жестокого обращения.

На лице Дамблдора появилось страдальческое выражение, поскольку его охватило чувство вины.

— Я приехал сюда в надежде начать жизнь с чистого листа и обрести друзей, но из-за Волдеморта все уже решили, кто я такой. Когда Шляпа сказала мне, что я буду хорошо учиться в Слизерине, я отшатнулся. Блондин-дурнушка, которого я встретил в поезде, был достаточно плох, но мысль о том, чтобы оказаться в одном факультете с человеком, который уничтожил мою семью, приводила меня в ужас.

Гарри глубоко вздохнул, обдумывая свои следующие слова.

— Олливандер уже говорил мне о нашем сходстве, включая наши братские палочки. Я не хотел быть похожим на него.

Слова прозвучали едва слышным шёпотом, но это помогло успокоить встревоженное сердце Дамблдора. Гарри подобрал с земли небольшой камень и бросил его в озеро, наблюдая, как он скачет по воде.

— Я боялся, и всё, чего я действительно хотел — это учиться, расти, завести друзей и… — он глубоко выдохнул и пожал плечами. — Ну, это не имеет значения. По крайней мере, уже нет. Я наконец-то нахожусь там, где должен быть, и я счастлив. Больше, чем когда-либо.

— Я рад, что ты, наконец, нашёл то, что искал, Гарри, — ответил Дамблдор, одарив Гарри дедовской улыбкой. — Однако я должен знать: ты действительно имел в виду то, что сказал о своих родителях?

Гарри снова посмотрел на директора стальным взглядом, и это был весь ответ, который требовался мужчине.

— Твои родители любили тебя, Гарри.

— Дело не в этом, директор, — ответил он. — Их смерть была глупой и предотвратимой. Как я мог не задуматься о том, насколько важна была для них моя безопасность, учитывая, насколько они были не подготовлены к такой критической ситуации. Я сам придумал несколько идей, которые моя мать могла бы использовать для побега, и только две из них касались мантии, которая по какой-то причине оказалась у Вас. Не могли бы Вы объяснить это?

Дамблдор кашлянул, явно смутившись.

— Боюсь, я разделяю часть вины за это, Гарри. Это замечательный артефакт, и я попросил твоего отца изучить её. Он так и не попросил её обратно, а я не вспомнил, чтобы возвратить её ему.

Гарри хмыкнул и покачал головой. Из всех возможных объяснений…

— Твой отец был квинтэссенцией Гриффиндора, Гарри. Он был храбрым до мозга костей, но иногда слишком легко бросался в бой. Лили, как правило, была более спокойной и использовала более критический анализ ситуаций, однако…

— Однако они оба были гриффиндорцами, как бы ни были бессмысленны эти титулы, и они оба погибли, потому что не смогли спланировать всё должным образом, — закончил Гарри.

— Ты обижаешься на них за то, что они погибли? — спросил Дамблдор.

— За то, что они погибли по глупости, да, — признался Гарри. — Если бы под угрозой был мой ребёнок, я бы сделал гораздо больше. Я не то чтобы ненавижу их или что-то в этом роде, я просто… потрясён обстоятельствами, приведшими к их смерти. Это была напрасная растрата…

— Любая напрасная гибель — это расточительство, Гарри.

— Я знаю, — ответил он.

Дамблдор изучал лицо Гарри и не видел в нём глаз ребёнка. В его пронзительных зелёных глазах был затравленный взгляд человека, повидавшего слишком много страданий. Они казались усталыми, почти древними, как и его собственные.

— Когда то, что мы любим больше всего, отнимают другие… больше никогда. Никогда больше.

Эти слова стали спасением для духа пожилого мужчины. Когда он просматривал воспоминания Минервы, его снова охватил страх, что Гарри Поттер погружается во тьму. В начале года он был почти убеждён в этом, но общение с четверокурсниками Слизерина как-то изменило ситуацию. Несмотря на то, что в нём всё ещё сохранялись некоторые тёмные наклонности, он проявлял свою защитную и заботливую сторону и в некотором роде казался светлее.

Подтвердить, что Гарри по-прежнему способен любить и сопереживать, было целью Альбуса, и он почувствовал облегчение от того, что обнаружил. Будущее мальчика по-прежнему оставалось неопределённым, но он не получит никакой информации, если будет приставать к нему и тем более отталкивать его.

— Что ж, должен сказать, это была очень познавательная беседа, — сказал Дамблдор, его улыбка застала Гарри врасплох. — Увы, у меня много работы, и я всего лишь хотел поинтересоваться Вашим здоровьем. Не бойтесь, я буду держать тебя в курсе всех отработок, которые тебе придётся отбывать за случившееся.

Гарри закатил глаза и весело рассмеялся.

— Наслаждайся свободным днём, Гарри, и, пожалуйста, постарайся не попадаться. В конце концов, сейчас урок.

Он начал уходить, потом остановился и снова повернулся к Гарри лицом.

— И всё же я призываю тебя не думать так сурово о своих родителях. Они очень любили тебя и отдали свои жизни, чтобы защитить твою.

— Мои родители мертвы, директор, независимо от того, как это произошло, — ответил он. — Я ценю их жертву и принимаю то, что они умерли, но мне это не должно нравиться.

Он вздохнул и отвернулся, снова посмотрев в сторону озера.

— В любом случае, это не имеет значения. Мёртвые меня не волнуют, профессор. По-настоящему важны те, кто жив сегодня или ещё только родится.

Если бы Гарри посмотрел на директора, то увидел бы, что на лице пожилого человека появилась широкая улыбка.

— Прекрасная мысль, Гарри, — сказал Дамблдор, прежде чем уйти.

Гарри тоже так считал, ведь теперь Дафна вернулась к нему.

* * *

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Гарри, и Сцилла зашипела и задвигалась туда-сюда.

— Нормально, мой питомец, — ответил молодой василиск, что порадовало Гарри. Он провёл последние пять часов, вырезая руны на чешуе Сциллы, и очень устал. Сцилла сама предпочла, чтобы руны были выгравированы на её теле, а не нарисованы, хотя это и было больно. В конце концов, она хотела быть непобедимой, поэтому ухватилась за возможность навсегда избавиться от своей единственной слабости.⁽¹⁾

— Тогда тебе следует отдохнуть, пока руны заряжаются. Это не займёт много времени. Если хочешь, можешь пойти сегодня вечером, — сказал Гарри.

— Я готова, мой питомец. Я одолею твоего врага и защищу тебя и твою подругу.

— Давай ещё раз повторим план, — сказал Гарри, и Сцилла с волнением пересказала ему его:

— Я войду в гнездо Риддла и буду прятаться. Когда я увижу тщедушную вражескую змейку по имени Нагайна, я должна буду укусить её и убить. Затем я вернусь на то место, где появлюсь, и позову тебя через зеркало, которое твой эльф оставит для меня. Я скажу тебе, что змея мертва, а ты позаботишься об оставшихся хор-хорах… этих душевных штучках.

Гарри хихикнул и провёл пальцами по мордочке Сциллы.

— Убедись, что ты в безопасности, — сказал ей Гарри.

— Разумеется. За кого ты меня принимаешь?

— А как же твои друзья?

— Они останутся в лесу и будут ждать моего триумфального возвращения, — напыщенно ответил василиск.

— Хорошо, в таком случае побудьте здесь немного. Если хочешь, можешь свернуться калачиком на кровати. А я быстренько приму душ, а потом, пожалуй, немного посплю.

— А как же твоя подружка, мой питомец? — спросила Сцилла, недоумевая, почему её нет с ним.

— Она остаётся в гнезде с другими девочками, — ответил Гарри, используя змеиные слова, чтобы помочь Сцилле понять. Ему совсем не хотелось снова повторять их разговор о постелях, гнёздах и партнёрах. Почему она не могла пойти к своим друзьям в лес, чтобы поболтать?

Приняв душ, Гарри забрался в кровать. Сцилла свернулась калачиком у изножья кровати, но не похоже, чтобы она готовилась ко сну.

— Как думаешь, рунные штучки уже готовы? — спросила Сцилла, когда Гарри устроился поудобнее.

— Нет, тебе нужно подождать ещё немного.

— Насколько дольше?

— Совсем немного.

— Сколько времени — это немного? — Сцилла надавила.

— Один час, может, меньше, — ответил Гарри.

— Это сколько?

— Помнишь, два дня назад я уходил с Дафной на ужин? Это было два часа, больше или меньше. Значит, тебе придётся ждать примерно половину этого времени.

— Это слишком много времени! — шипела Сцилла, поднимая голову от свернувшегося калачиком тела. — Так скучно!

— Сцилла, важно дождаться, пока они будут готовы. Ты должна научиться быть терпеливой.

— Но это слишком много времени, — снова пожаловалась Сцилла. — Что я должна делать? Я не хочу спать, как ты, мой питомец. К тому же мне не терпится отправиться в это приключение. Я знаю, я спою тебе песенку, чтобы ты уснул, а когда буду готова, разбужу тебя.

«О нет…», — подумал Гарри.

— Однажды жила-была большая змея;

Змея была действительно большая.

Как только ей попался олень, она проглотила его целиком и громко рыгнула, чтобы все слышали.

«Разве змеи вообще могут рыгать?», — подумал Гарри, закрывая глаза и пытаясь уснуть хотя бы ненадолго. Он не знал, сколько проспал, но не успел он опомниться, как его разбудил веселящийся Добби. Он почувствовал, как что-то тяжёлое навалилось ему на грудь и, опустив взгляд, увидел спящую голову Сциллы, которая лежала на нём, двигаясь в такт дыханию Гарри.

— Руны заряжены, Гарри, — сообщил ему Добби. Гарри кивнул и разбудил Сциллу, погладив её по голове.

— Сцилла, пора, если ты ещё хочешь идти.

Сцилла проснулась и бессвязно зашипела, съехав с груди Гарри и свернувшись калачиком у подножия кровати.

— Думаю, нет, — сказал Гарри.

— Я разбужу тебя в семь, — усмехнулся Добби и снова скрылся.

Гарри снова закрыл глаза и вскоре задремал. Этой ночью ему снилось, что он вместе с женой и их дочерью находится в тёмной пещере. Дафна смотрела на него широко раскрытыми глазами, а потом прыгнула к нему в объятия и поцеловала как раз в тот момент, когда маленькая перевозбуждённая девочка налетела на него и чуть не сбила с ног. Он видел, как двигались их губы, но не слышал ни одного слова. Ещё более необычным было то, что их тела словно мерцали.

Несмотря на то, что он не мог понять, о чём они говорят, Гарри чувствовал себя во сне так спокойно, как не чувствовал уже целую вечность. Он был настолько сосредоточен на том, что его руки обнимают двух девушек, которых он любил больше всего на свете, что даже не заметил гигантского голубоглазого василиска, покоящегося в тени. На следующее утро он не вспомнил об этом странном сне.

* * *

В семь часов следующего утра Добби разбудил Гарри, который разбудил Сциллу. Дав несколько последних указаний, Добби выскочил прочь с василиском, обвившимся вокруг его талии. Не прошло и десяти минут, как он вернулся, доложив, что всё готово.

— Тогда давай подготовим остальное, — решил Гарри.

Взмахом палочки он открыл сундук с хоркруксами и положил рядом с ним небольшой бочонок с ядом василиска, который был добыт у бывшего хранителя Комнаты. Как только Сцилла справится со своей миссией, им нужно будет лишь вылить содержимое бочонка в сундук, и все хоркруксы будут уничтожены. После этого оставалось только проникнуть в поместье Риддлов и завершить дело.

Теперь, когда Гарри задумался об этом, всё стало немного противоречивым.

Дафна горячо одобрила новый план, что было неудивительно, ведь она всегда с опаской относилась к идее ждать третьего задания. Новые комплекты доспехов из шкуры василиска были закончены, и они были готовы отправиться в путь в любой момент. Проблема заключалась в том, что сегодня был только четверг, и они не могли позволить себе вызвать подозрения, пропустив занятия. В любом случае, Гарри планировал постоянно держать при себе зеркало, чтобы не пропустить сигнал Сциллы.

Утром за завтраком Гарри и Дафна вели себя странно тихо. Все их друзья заметили, что они выглядят напряжёнными, но ни один из них не хотел говорить об этом. Они выглядели встревоженными, но в то же время сосредоточенными. На уроках они, конечно, по-прежнему показывали отличные результаты, даже на Трансфигурации.

Гарри ожидал, что Макгонагалл проявит к нему какую-то враждебность, но её профессионализм взял верх, и она относилась к Гарри не иначе, чем к другим ученикам. Он подошёл к ней раньше и извинился за своё поведение и за то, что подорвал её авторитет, но не за свои слова. Судя по выражению лица МакГонагалл, она поняла его, но воздержалась от комментариев и ответила лишь отрывистым кивком.

К тому времени, как прошла половина урока Древних рун, Гарри был на взводе. Он старался уделять внимание уроку, но его мысли всё время уносились к Сцилле. Сможет ли она найти Нагайну? Будет ли она в безопасности?

Его мысли прервала мягкая рука, опустившаяся поверх его ладони. Он повернулся к Дафне и увидел, что она смотрит на него с мягкой улыбкой.

— Всё будет хорошо, — тихо заверила она его.

— Я знаю. Просто я волнуюсь за Сциллу.

— Мисс Гринграсс и мистер Поттер, вы двое хотите поделиться чем-нибудь с остальным классом? — спросила профессор Бэбблинг.

— Ничем, профессор, — быстро ответил Гарри. Она бросила на него строгий взгляд, но продолжила лекцию, не обращая внимания на смешки других студентов. Гермиона Грейнджер хмуро смотрела на них с первого ряда, а затем вернула своё внимание профессору.

— У нас почти истекло время, поэтому в качестве домашнего задания я хочу, чтобы каждый из вас написал небольшое эссе о смысле и магическом значении трёх рун по вашему выбору.

— Обязательно ли это должны быть три руны, о которых мы узнали на уроке? — спросила Грейнджер, и профессор покачала головой.

— Три руны на ваш выбор, мисс Грейнджер, — повторила профессор. — Не стесняйтесь, уходите пораньше на обед и приятных вам выходных.

Пока остальные студенты собирали свои вещи и покидали класс, Гарри позвал Добби. Сумки его и Дафны растворились в воздухе, после чего он встал и протянул ей руку.

— Пойдём обедать, моя дорогая? — напыщенным тоном спросил Гарри, пытаясь скрыть своё беспокойство.

Дафна взяла его за руку, и они вместе вышли из класса, не обращая внимания на завистливые взгляды, которые бросали на них другие студенты.

— Тебе нужно расслабиться, — сказала Дафна, и Гарри слегка сник.

— Она ещё ребёнок, может, мне не стоило её отправлять, — прошептал он в ответ.

— Ты такой отец, — поддразнила Дафна, хихикая над ним, хотя и находила его покровительство весьма милым.

— Что и говорить, мне нравится несносная маленькая змея, — ответил он, и Дафна усмехнулась. — Жаль, что её взгляд ещё не до конца развит, это значительно упростило бы дело.

— Она делает это добровольно, и я помню, что она была довольно возбуждена этим, — напомнила ему Дафна. — Удивительно только, что она пошла только сегодня утром, а не вчера вечером. Я бы подумала, что ей хочется поскорее уйти.

— Ну а Сцилла, спев мне вчера колыбельную, в итоге уснула у меня на груди. К тому времени, как руны были заряжены, она решила, что сон гораздо важнее.

Дафна громко рассмеялась, представив себе Сциллу, поющую колыбельную измученному Гарри.

— Песня была похожа на остальные?

— То есть удивительно запоминающейся? — спросил Гарри, и Дафна бросила на него пристальный взгляд, но воздержалась от комментариев. — Не очень. Слова были о большой змее, которая что-то ест.

— Типично, — ответила Дафна.

В этот момент Гарри напрягся и остановился на месте, а его выражение лица превратилось в маску сосредоточенности.

— Гарри, что случилось?

— Подними заглушающие чары. Быстро, — ответил он, потянувшись рукой в карман.

Дафна достала свою палочку и подняла заклинание, наблюдая за тем, как Гарри достаёт маленькое зеркальце.

— Ещё слишком рано… — пробормотал он, убедившись, что все прошли мимо него, прежде чем поднять зеркало. Дафна сразу поняла, что происходит и встала так, чтобы никто не видел, что делает Гарри. Всё равно она не понимала разговора Гарри и Сциллы.

Она терпеливо ждала, пока они шипели друг на друга, причём Гарри, похоже, становился всё более обеспокоенным, чем дольше длился разговор. Дафна поняла, что что-то не так, по тому, как широко распахнулись его глаза, прежде чем он в последний раз шикнул на Сциллу и убрал зеркальце в карман.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила она.

— Риддл-Мэнор пуст, — ответил Гарри, почти кипя от ярости. — Там никого нет, и, судя по всему, не было уже несколько месяцев.

Дафна застыла в недоумении.

— Но… я думала, Волдеморт остался там…

— Я тоже, — ответил он, помассировав виски.

— Что теперь? — спросила Дафна, складывая руки и пытаясь подавить волнение. — Что нам делать?

— Напишем в газете вызов, чтобы выманить его, — с досадой сказал Гарри, лишь наполовину шутя.

— Гарри…

— Прости, но я понятия не имею. Я понятия не имею, что происходит.

— А Крауч может знать? — спросила она, и раздражение Гарри почти сразу исчезло.

— Великолепно! — сказал он с огромной улыбкой, подхватывая её на руки и крутя вокруг себя. — Конечно!

— Гарри, поставь меня на землю! — приказала она скорее от удивления, чем от чего-либо ещё.

— Пойдём, найдём этого ублюдка.

— Ты собираешься просто подойти к нему и спросить? — спросила Дафна, слегка встревожившись.

— Он под моим заклинанием. Я же сказал, что позабочусь о нём, разве нет? — возразил Гарри.

Дафна согласилась, и, пройдя в кабинет ЗОТИ, они обнаружили, что Муди, он же Барти Крауч-младший под действием Оборотного зелья, один в комнате и сидит за своим столом, проверяя работы.

— Поттер, Гринграсс. Что вам нужно? — резко спросил мужчина.

— Мы одни, профессор? — спросил Гарри. — Или нас кто-нибудь видит или слышит?

— Что это за вопрос, Поттер? — хрипловато ответил тот, оторвав взгляд от работы и уставившись на мальчика.

— Это простой вопрос, Крауч, — рявкнул Гарри, и человек за партой напрягся.

— Как ты меня назвал? — спросил мужчина, его рука медленно двинулась к своей палочке под столом.

— Я сказал… — начал Гарри, но глаза его расширились от понимания.

Он быстро бросился в сторону, чтобы успеть увернуться от Оглушающего удара Крауча, и выхватил свою палочку, когда упал на пол. Дафна, опомнившись от неожиданности, выпустила свой собственный удар, но Крауч отразил его, поспешно подняв щит. Может он и неплохо владел палочкой, но в замкнутом пространстве его возможности были ограничены. Крауч послал в Дафну заклинание, но тут же понял свою ошибку, когда её медальон засветился зелёным светом, и из него вырвался Каэль.

Он только начал отступать от гигантской змеи, когда Гарри ударил его своим Veritas Imperio. Гарри шипел на Каэля, чтобы тот стоял на месте, а затем набросился на Крауча.

— Как ты вырвался на свободу? — практически прорычал он.

— Я не понимаю Вашего вопроса, хозяин.

— Я держал тебя под своей властью. Как ты вырвался на свободу? — снова потребовал Гарри. Дафна встала рядом с ним, всё ещё немного пошатываясь после короткой, но напряжённой дуэли.

— Тёмный Лорд наложил на меня несколько заклинаний. Возможно, одно из них и подействовало, — ответил он ровным тоном, глаза его остекленели в бездейственном выражении.

— Где Волдеморт? — спросила Дафна, но Крауч не ответил.

— Отвечай, мерзавец, — приказал Гарри.

— Я не знаю.

— Что значит «не знаю»? Разве ты не докладываешь ему? — снова спросила Дафна.

— Я посылаю свои отчёты Тёмному Лорду совами, и он делает то же самое, когда у него есть приказы для меня, — ответил Крауч.

Дафна вздохнула, когда Гарри разочарованно зарычал.

— Изменился ли план захвата меня во время третьего задания? — спросил Гарри, но тот покачал головой.

— Насколько мне известно, нет, хозяин.

— Если изменится, скажи мне, — приказал Гарри, и тот кивнул.

Гарри повернулся к Дафне и указал на Каэля. Поняв его смысл, Дафна отпустила призыв гигантской змеи, а Гарри стёр память Пожирателя смерти, чтобы тот не помнил, что только что произошло.

— Увидимся на уроке, профессор, — сказала Дафна, почти волоча Гарри из комнаты. Совершенно не понимая, что только что произошло, мужчина с ворчанием вернулся к проверке эссе, делая глоток из своей фляжки.

— Что, чёрт возьми, происходит? — спросила обеспокоенная Дафна у Гарри, выйдя из класса.

— Понятия не имею, но мне это не нравится, — ответил Гарри.

Дафне тоже не понравилось, и они оба почувствовали чувство тревоги по поводу дня третьего задания.

1) Я вот этого просто не могу понять, как можно что-то вырезать на чешуе змеи, пусть даже большой. Автор, вероятно, никогда в жизни змей в руках не держал. К тому же они сбрасывают кожу регулярно, это же как нужно резать, чтобы на новой коже осталось… Магия

Вернуться к тексту