Нежеланный (гет)

Что вы знаете об Иронии? Конечно же, этому понятию можно дать точное определение. Например, из Большой Советской Энциклопедии, есть и такой талмуд в библиотеке Эвансов. Ирония — в стилистике — выражающее насмешку или лукавство иносказание, когда слово или высказывание обретают в контексте речи значение, противоположное буквальному смыслу или отрицающее его, ставящее под сомнение. В эстетике — идейно-эмоциональная оценка, элементарной моделью или прообразом которой служит структурно-экспрессивный принцип речевой, стилистической иронии. То есть научными словами сказано что-то примерно следующего содержания: Питер — чертов предатель, оказывается, прятался у Уизли, но в качестве обычной помойной крысы, а не домашнего питомца!

Можно, конечно назвать эту ситуацию иронией судьбы, но я бы сказал, что все было на своих местах. Найти в дюжине обычных крыс одну необычную оказалось не так уж и сложно. Запихнув Питера в анимагическую клетку, я где-то с неделю просто морил его голодом. А потом пришел месяц проживания Гарри в моем доме, и я насыпал крысе корма. Может быть, я и хотел вспороть Питеру брюхо и оставить Сириуса в тюрьме. Но явно не мне стоило решать их судьбы.

— Гарри, хочу кое-что тебе рассказать, — отвлекая брата от написания любовного письма Луне, я удобно устроился напротив.

— Да, конечно, — свернув очевидно уже дописанное письмо, он убрал его в конверт.

— Я хочу рассказать тебе то, что еще не рассказывал. Это связано с нашей семьей и их смертью, — Гарри серьезно кивнул, заерзав на своем стуле. — Когда наши родители учились в школе у них, разумеется, были друзья. Я точно не знаю друзей нашей матери, да и рассказ о друзьях отца. Их было трое: Сириус, Римус и Питер. Когда стало известно, что Темный Лорд может напасть на нас, родители решили подстраховаться. Они наложили одно очень сложное заклятие на дом: рассказать о том, где он находится, мог только Хранитель тайны. Родители очень долго выбирали человека на эту роль. И, в конце концов, они решили дважды подстраховаться. Для общественности Хранителем стал Сириус Блэк. На самом же деле им был Питер Петтигрю, — я дал брату некоторое время для переваривания информации.

— Что было дальше? — осторожно поинтересовался он.

— А дальше Темный Лорд пришел к нам домой и убил наших родителей, — я не хотел рассказывать всего, Гарри должен был понять некоторые истины сам.

— Но ведь, чтобы узнать, где наш дом, он должен был знать тайну, — неуверенно протянул Гарри. Я кивнул. — Значит, Питер выдал ее? — Я снова коротко кивнул, ожидая следующего вопроса Гарри. — Получается, друг нашего отца предал его.

— Верно. Он предал человека, с которым был знаком с самого детства. Но это мало кому известно, — фыркнул я.

— Почему? Если он все рассказал Лорду, а тот, в свою очередь, пришел к нам и умер, то получается, все знают, что Питер был предателем, — брат плохо слушал начало истории.

— Для общественности роль хранителя играл Сириус. Сириус Блэк, который точно знал о предательстве и предателе. Блэк погнавшийся за старым другом, чтобы поквитаться с ним, и попавший в тюрьму за обвинение в убийстве Питер Петтигрю, тринадцати маглов и пособничестве Темному Лорду. Твой крестный сейчас сидит в тюрьме.

Эту информацию Гарри переваривал довольно долго. Он как-то отстраненно кивнул и вынул письмо из конверта. Решив пока не трогать брата, я вернулся в свой кабинет. Питер тихо пищал, сидя у себя в клетке.

— Как все прошло? — аккуратно спросила мама.

— Точно пока не знаю. Он кивнул на мои слова, но ни слова не проронил. Думаю, завтра он спросит о том, что не понял.

Переливами заиграла сирена, оповещая, что в дом переместились с помощью портала. Мама задумчиво поглаживала живот, нервно покусывая нижнюю губу. Дверь моего кабинета открылась, впуская всегда сияющую Флер. Она тепло улыбнулась мне, все еще стоя на пороге.

— Джаспер, приведи сюда Гарри, я хочу с ним поговорить, — задумчиво протянула мама. Кивнув, я встал с кресла и отправился за братом. Флер, пройдя со мной несколько коридоров, свернула к выходу в сад. Найдя брата за тем же занятием, я попросил его прийти в мой кабинет. Гарри кивнул и, свернув письмо, отправился туда. Несколько минут смотря ему в след, я думал, а не пойти ли мне за ним. Но, в конце концов, развернулся и отправился к Флер. Если Гарри захочет, он сам расскажет мне то, что рассказала ему мама.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Флер, как только я зашел в любимую ею беседку.

— Не всегда тайны прошлого приносят радость в настоящем, — хмыкнул я, присаживаясь рядом с вейлой.

— Я думаю, все будет хорошо, — чуть улыбнувшись, прошептала Флер, смахнув видимую только ей пушинку с моего лица.

* * *

После того, что рассказал Джаспер, я долго не мог собраться с мыслями. Как вообще такое могло произойти? Как друг мог предать?

Несмотря на то, что письмо Луне было написано, мне захотелось поделиться с ней тем, что я только что узнал. Мне было остро необходимо услышать что-нибудь исключительно в ее исполнение в ответ. Может быть, она бы предположила какую-нибудь абсолютно безумную версию произошедшего. Любая ее безумная версия была бы лучше той правды, которую расскажет мне Джаспер, когда я решусь спросить.

— Гарри, ты не мог бы зайти ко мне в кабинет? — Джас снова заглянул ко мне. Кивнув, я отложил письмо и поплелся туда. Я ожидал, что брат пойдет следом, но он не пошел. Еще ни разу не был в его кабинете, мне казалось, что если я зайду туда, то непременно буду вмешан в обсуждение каких-нибудь заумных проблем или еще чего-нибудь.

Обстановка его кабинета была менее строгой, чем обстановка моего кабинета в имении Поттеров. Да и вообще мне казалось, что ко всему окружающему нас убранству дома приложила руку женщина. Не знаю даже, почему мне так казалось, Джас, конечно, был педантичным и следил за своим внешним видом и убранством дома, но здесь было что-то еще. Будто в каждой комнате витал легкий шлейф духов или след какой-то дурманящей магии. В общем, что-то приятное — женское.

— Доброе утро, Гарри, — приятный женский голос, раздавшийся откуда-то сзади, немного испугал меня. Вздрогнув, я развернулся и увидел портрет над камином. Портрет нашей матери.

— Доброе… — неуверенно протянул я. Интересно, почему портрет матери есть в доме Джаспера, но его нет моем. Это несправедливо!

— Вообще-то мой потрет есть и в твоем доме, но ты никогда не заходишь в картинную галерею, — легко рассмеялась мама, будто прочитав мои мысли. Смутившись, я поспешно сел в кресло.

— Должно быть, Джас попросил меня прийти, потому что ты хотела со мной поговорить? — откашлявшись спросил я, пытаясь быть менее пристыженным. Когда в следующий раз буду в имении Поттеров, облажу весь дом, чтобы ничего не пропустить.

— Верно, — мама рефлекторно погладила свой большой живот. Ох, увидев ее лицо на портрете, я даже не обратил внимания на все остальное. Она была нарисована беременной. Такая красивая!

— Джаспер ведь рассказал тебе о… — она пощелкала пальцами, будто подбирая нужное слово. — О нашей глупой доверчивости?! — наконец, спросила мама.

— Да, — я не считал их доверчивость глупой. Я считал их друзей дерьмовыми.

— И что ты думаешь, милый?

— Я не понимаю, почему он предал. Ведь он знал вас столько времени в школе, возможно даже до нее, и выдал тайну, которую ему доверили. Я не понимаю. Ведь… — столько всего крутилось на языке, так много было мыслей, и я не знал, как высказать все, что меня мучило.

— Ох, милый, — мама легонько рассмеялась. — За ответом на этот вопрос не нужно далеко идти и пытаться осмыслить всю психологию. Питер поставил свою жизнь выше нашей дружбы и выше наших жизней. Он попросту оказался трусом, вот и все.

— Неужели ничего не дрогнуло, когда он рассказал о тайне чужому человеку, — тихо пробормотал я.

— Я не знаю, Гарри, — серьезно ответила она. — И, пожалуй, не хочу знать. Меня не волнует, терзали ли его угрызения совести или еще что-то. Я просто хочу, чтобы он сдох, как крыса, которой он и является, — мелкий зверек Джаспера в клетке истошно заверещал. — Именно поэтому Джаспер и решился все тебе рассказать. Он… — мама замолчала, грустно устремив взгляд вдаль. Я терпеливо ждал. Мне так хотелось, чтобы она рассказала мне о нем что-то важное. Хотя, наверное, такого и быть не должно. Ведь это я живой и здоровый общаюсь с ним каждый день, а не она.

— У него хорошая память, Гарри. И иногда мне бы хотелось, чтобы он не помнил некоторых вещей. Когда мы решили, что хранителем станет Питер, Джаспер возражал. Мне стоило прислушаться к его детскому мнению, но я не сделала этого, и все обернулось так, как обернулось. Он помнит ту злополучную ночь, и я думаю, он помнит ее куда лучше, чем все свое детство в приюте. Он все это знал и смог сделать выводы. Джаспер считает, что твой крестный — Сириус — ни в чем не виноват и что есть шанс вытащить его из тюрьмы. Он так же думает, что Питер жив, — ее взгляд метнулся на клетку с крысой, — но скоро подохнет, — радостно заметила она. — В общем, я, кажется, отвлеклась от темы, Джаспер хочет знать твое мнение. Хочешь ли ты, чтобы вся правда всплыла наружу?

— Разве это будет не замечательно, что все, наконец, встанет на свои места? Виновные окажутся виноватыми, а невиновные — помилованы. Тут даже и спрашивать не о чем, — да и вообще другого варианта и не должно быть. Иногда Джас бывает таким странным.

— Верно, милый, — мама улыбнулась. — А теперь расскажи мне о Луне Лавгуд. Джаспер говорит ты без ума от нее.

Я почувствовал, что заливаюсь краской от макушки до пяток. И кто всегда тянет брата за язык?!

* * *

Маме удалось растормошить Гарри и выяснить его мнение на счет всего этого. Но, что теперь делать мне, я абсолютно не представлял. Последним пунктом в моем плане значилось: «Отдать Питера в магловскую школу для обучения в препарирование. Оставить Сириуса в тюрьме в назидание за безразличие ко мне маленькому». То есть выношения на свет грязного белья семьи Поттер в моем списке ну никак не было. В довершение ко всему Себ с Крис так и не вернулись из своего путешествие, то есть со всем этим безумием должен был разобраться я.

Но удачно вспомнив, что я — Слизеринец, гордо поднял голову и отправился в гости к семье Лонгботтомов. После чудодейственного излечения Фрэнка и Алисы, они недолго бездействовали и уже через пару месяцев вернулись на работу в Аврорат. Разумеется, они были рады меня видеть, и мне не удалось отвертеться от семейного ужина. На протяжении всего ужина Августа Лонгботтом бросала на меня косые взгляды, сварливо поджимая губы. Точно так же она посматривала и на Невилла, так что не один я чувствовал себя, как перед расстрелом. К счастью под конец этой пытки Фрэнк тактично откашлялся, привлекая мое внимание, и уже через пару минут мы, удобно устроившись в креслах в его кабинете, попивали кофе.

— Ты ведь пришел к нам в гости не просто так, Джаспер? — с улыбкой спросил мистер Лонгботтом.

— Это настолько очевидно? — хмыкнул я, украдкой осматривая обстановку кабинета. Все в их доме было массивно старинным, будто в музее. Не понимаю, как здесь вообще можно жить.

— Ты не похож на человека, который открыто примет чужую благодарность и будет утопать во славе. Ты привык делать все исподтишка, чтобы никто не знал, как Слизеринец. Но вот твоя отзывчивость к чужим проблемам явно гриффиндорская. Так что тебя привело к нам? — наблюдательность Фрэнка меня немного пугала.

— Историю моей семьи, как я понимаю, вы знаете. Так же, думаю, знаете и о судьбе Сириуса Блэка и Питера Петтигрю, — он кивнул. — Я пришел к вам, чтобы вы помогли мне рассказать о них всю правду.

— Я что-то не понимаю тебя, Джаспер, — нахмурился Фрэнк, почесывая подбородок.

— Что здесь непонятного, — возмущенно воскликнула Августа, бесцеремонно заходя в кабинет. — Мальчишка знает что-то, что может обелить одного и очернить другого.

— Но что именно ты знаешь? — Алиса зашла следом за Августой. Что женщины в этом доме не понимаю, что значит сугубо мужские разговоры и проблемы?!

— Эээммм… — немного оторопев от их наглости, промямлил я. — Питер — анимаг — крыса и именно он был хранителем нашей тайны и выдал ее Темному лорду.

— И что с того? — хмуро спросила Августа. — Эта крыса давно уже сдохла. Блэк позаботился о своем друге-предателе.

— Эта крыса сидит в клетке у меня дома, и я бы с удовольствием ее убил, да Гарри настаивает на том, чтобы правда восторжествовала, — хмыкнул я.

— Разумеется, он же Гриффиндорец, — Фрэнк произнес это с некоторой долей сарказма. Определенно он бы тоже предпочел убить Питера, чем поднимать старые судебные процессы и уничтожать репутацию одних родов, чтобы очистить репутацию не особо светлого рода.

— Но откуда ты все это знаешь? — вот он вопрос, который я опасался услышать. Алиса внимательно смотрела на меня, ожидая ответа.

— Я помню некоторые события своего детства, к тому же в моем доме есть портрет матери. Она рассказала мне то, что я забыл, и помогла найти Питера, — они кивнули на мои слова.

— Корнелиус был не особо хорошим министром, — флегматично бросила Августа. Что же мое решение прийти за помощью к Лонгботтомам было верным.

Сказать, что Фрэнк, Алиса, а особенно Августа, наделали много шума из этой истории ничего не сказать. Они выложились по полной, чтобы все в министерстве получили пару ударов палкой по заднице. На заседание суда, присутствовал весь состав Визенгамота, вся старая знать магических родов. Сириуса и Питера разместили подальше друг от друга. Видя Петтигрю, Блэк всеми силами старался вырваться и придушить старого друга.

Портреты моих родителей так же находились в зале суда. Все волшебники прекрасно понимали, что портреты не смогут солгать, ибо они чистая память людей. Солгать не могли, а вот недосказать или приукрасить вполне. После того, как родители высказались, пришла моя очередь. Я предоставил суду свои детские воспоминания и немного откорректированную историю поисков Питера. После этого последовал допрос Сириуса и Питера. На этот раз каждого из них допрашивали с помощью сыворотки правды.

Гарри наблюдал за всем очень беспокойно. Для него это казалось вопросом жизни и смерти, а для меня лишь еще одним заседанием суда. Самым пафосным заседанием из всех, на которых я присутствовал. То, что Сириуса оправдают, стало понятно с третьей минуты его допроса. Мне же была интереснее судьба Питера. Я знал, что Августа подговаривала старую знать на высшую меру наказания. Но что-то мне подсказывало, что в конце этого заседания, Корнелиус не поднимет волшебную палочку и не скажет заветное Авада Кедавра. Да и вряд ли Фардж к концу вообще сможет произнести хоть слово. Министр то бледнел, то зеленел, то краснел, то хватался за сердце — в общем, вел себя совершенно непозволительно для своей должности.

Взглянув на бледного Римуса, я печально улыбнулся. С той работой, что подкинул ему Себ финансовое положение Люпина улучшилось, и он уже не выглядел как безработный оборванец. А в этом году его вообще должны были принять на должность учителя в Хогвартс. И, в общем, живи себе да живи, запираясь на пару ночек в подвал, чтобы повыть на Луну. Но нет, собственный же крестник выбивал у него опору из-под ног. Римус не знал всей правды и уже смирился с ложью, а вот теперь ему придется переиначить всю свою жизнь, чтобы попытаться понять. Чтобы смирится с тем, что его друзья побоялись его болезни и вот чем это обернулось. Дерьмово, не правда ли?!

Допрос Питера закончился, и все волшебники в один голос заговорили. Кто-то кричал, что Петтигрю нужно посадить в Азкабан, кто-то настаивал на смерти, кто-то на поцелуе дементора. Все кричали, что Блэка нужно освободить. А министр сидел на своем троноподобном стуле и застывшим взглядом смотрел в одну точку. Дни его счастливого правления неумолимо текли к концу.

— Джас, что теперь будет? — Гарри перестал изучающе рассматривать Сириуса и обернулся ко мне.

— Сейчас должен быть вердикт. Открытое голосование, которое решит судьбы Сириуса и Питера, — буднично ответил я, наблюдая за тем, как Амелия Боунс направила заклятие Соноруса на свое горло.

— Прошу всех замолчать, — раздался ее уверенный громкий голос. Волшебники престали шептаться и выкрикивать лозунги. — Сейчас все мы узнали правду о событиях двенадцатилетней давности. А самое главное мы узнали, что человек, проведший все это время в тюрьме, был невиновен. Кто за то, чтобы оправдать Сириуса Блэка? — руки всех волшебников взметнулись вверх. Она замолчала на несколько минут, пристально смотря на сжавшегося Петтигрю.

— Кто за то, чтобы приговорить Питера Петтигрю к поцелую дементора и привести приговор в исполнение немедленно? — ох, эта женщина всегда мне нравилась. Большинство волшебников подняли руки. Сосчитав голоса, Амелия ударила деревянным молотком по столу, закончив тем самым суд. Когда наши с ней взгляды встретились, я улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. Мадам Бонус кивнула в ответ.

Домовики, присутствующие на суде вместе с нами, тут же соскочили со своих мест и, забрав картины, исчезли. С Гарри остался только один эльф, с помощью которого, он должен был отправиться домой.

— Будет что-то еще? — спросил брат. Цепи ослабли, и Сириус встал со своего кресла. Несколько авроров придерживали его, чтобы он сдуру не напал на Питера и не убил его.

— Нет, отправляйся домой, я приду чуть позднее. Нужно расписываться в бумажках за показания и прочее, — он кивнул, даже не засомневавшись, и они с Кликли исчезли. Расписаться в бумагах, я конечно должен был, но остался, чтобы увидеть исполнение приговора. Питер обязательно должен умереть и я должен это увидеть. Не хочу, чтобы был даже малейший шанс на то, чтобы он сбежал и прибежал к своему пока бесплотному господину.

Через десять минут ожиданий дверь зала суда открылись и несколько авроров вошли в сопровождение дементора. Пит затрясся еще сильнее то ли пытаясь превратиться в крысу, то ли пытаясь вызвать сердечный приступ. Многие волшебники сотворили заступников. Один дементор, а они уже паникуют — слабаки. Мадам Боунс кивнула и дементор, предвкушая пиршество, приблизился к Питеру. Так жалко он выглядел храбрый слуга Темного лорда. И так странно было снова увидеть поцелуй дементора в действие после того, как сам его пережил. Петтигрю выдохнул в последний раз и дементор отплыл от него. Его сила сейчас была велика и авроры, призвали заступников, чтобы поскорее увести существо из зала.

Каким жалким и странным был человек без души. Питер стоял довольно прямо, безвольно опустив руки — не было и намека на терзавший его еще минуту назад страх. Вообще на лице и в глазах не отражалось ни одной эмоции или хотя бы проблеска жизни. Пустая болванка. И я был таким сколько-то минут. Волшебники безмолвно смотрели на Петтигрю, никто не решался заговорить или уйти. Спрыгнув со своего места, я гордо прошел к секретарю и расписался на нескольких бланках, которые она от удивления верно мне подала.

— Пусть авроры уничтожат то, что осталось, — как бы мимоходом шепнул я, так же подошедшей расписаться мадам Боунс. Она кивнула, поставив свою кривоватую роспись пониже моей. Затем потянулись расписываться и другие члены комиссии, мне удалось умыкнуть из зала суда незаметно.

Домой возвращаться не хотелось, как-то незаметно для самого себя я оказался посреди Лощины Годрика. Параноик внутри меня явно захватил вверх над разумной моей частью. Дойдя до нашего разрушенного дома, я стоял у ограды, дальше которой пройти не мог. Сегодня все узнали правду: все узнали из-за кого этот дом превратился в руины, а семья Поттеров в одночасье распалась.

— Я так и думал, что ты будешь здесь, — Римус как-то совершенно бесшумно и незаметно материализовался рядом со мной.

— Как-то так получилось, — хмыкнул я, выстукивая какую-то странную мелодию пальцами по прутьям. — Я думал ты останешься с Сириусом, поможешь ему.

— Да, непременно, — кивнул Люпин. — Но сейчас он еще в министерстве — вся эта бумажная волокита, компенсации, извинения. Мне показалось, что сейчас я должен быть с тобой.

— Все было бы иначе, если бы ты стал хранителем, — внезапно до меня дошло, что за мелодию я настукивал — самый известный марш Шопена.

— Некоторые вещи нельзя изменить, — грустно сказал Римус. Знал бы он, сколько всего уже изменилось. Знал бы он, что я сам лишь измененный обрывок своего младшего брата.

Уже через неделю, именно столько понадобилось Блэку, чтобы снова стать гражданином, он стал забрасывать Гарри письмами. Брат отвечал с энтузиазмом и это было странно, ведь у него был я и Себастьян. Мне казалось, что ему было достаточно нашей семьи. Мне не нравилось это, то есть не совсем не нравилось, то есть…. Я пока не мог охарактеризовать причину, по которой меня нервировал этот факт.

Приближался учебный год, а вместе с тем и поход в Косой переулок за учебниками. Из некоторых подслушанных мыслей Гарри мне удалось выяснить, что он хотел встретиться с крестным в Дырявом Котле. Сама осторожность и пунктуальность, я попросил Кликли доставить нас туда. Сириус и Римус поджидали нас у барной стойки. Блэк нетерпеливо вертелся на стуле, поглядывая на всех посетителей исподлобья. Разумеется, еще не отошедшие от громкого судебного разбирательства и самого факта, что Сириус Блэк не убийца, волшебники от него шарахались. А Сириусу только это и надо было.

— А вот и ты! — Блэк радостно воскликнул, соскочив со стула, и обнял красного как помидор Гарри. Что-то я не понял иронии: вроде это из-за меня его тощую задницу выпустили из тюрьмы и вернули ему честное имя, а в мою сторону ноль внимания. Римус пожал мою протянутую руку и мы, наконец, пошли в магический переулок.

— Ходят слухи, в этом году у нас будет новый учитель ЗОТИ, — будничным тоном протянул я, искоса посматривая на Люпина. А так же стараясь не смотреть на вышагивающих впереди Сириуса и Гарри.

— Ты веришь слухам? — в тон мне поинтересовался крестный.

— Так как Гарри, как умалишенный, чуть ли не каждый день пишет письма своей девушке, то я общаюсь исключительно с портретом матери. А для магических картин слухи единственный вид развлечения, знаешь ли, — порой я задаюсь вопросом, откуда вообще портреты эти слухи достают? И как получается, что к вечеру все магические картины Англии уже обмусолили тему, которая появилась лишь с утра?!

— Ох, тогда мне остается только подтвердить этот слух. И постараться заверить тебя, что я не разочарую учеников Хогварста, — он был доволен, буквально сиял от предстоящей ему работы. Интересно, что такое ему поручал Себ, что Римус ухватился за должность преподавателя как за спасительный круг?!

Вся остальная часть прогулки была странной. Ровно до той минуты, пока я не увидел Доминику, скептически рассматривающую Живую книгу чудовищ. Меня чуть ли ветром сдуло в ее направление. Сириус, рассказывающий Гарри о проделках и приколах отца, довел меня до состояния желания заавадить его.

— Хоть одна нормальная личность, — уткнувшись в плечо девушки, чуть ли не прохныкал я.

— Что такого случилось? — явно оторопев от столь странного способа приветствия, Ника участливо погладила меня по голове.

— Хочу посадить Блэка обратно в Азкабан, — перестав строить из себя идиота, обиженного на весь мир, признал я. Доминика фыркуна, флегматично бросив что-то в роде: «Сам напросился».

— Кстати, а где Натан? Я привык, что он отшивает от тебя всех ухажеров уже через минуту, как только они появились в радиусе трех метров, — проследовав за подругой к кафе Фортескью, поинтересовался я.

— Вообще-то я наказана, — радостно улыбнулась она, присаживаясь за столик и подзывая официанта. — После того, как я вернулась домой с нашего празднования, отец посадил меня под домашний арест. Мне запрещалось общаться с Натаном, да и вообще со всеми с кем я праздновала. Ты, кстати, тоже входишь в этот список. Выходить из дома я не могла, палочку он у меня отобрал. Так что большая часть моего лета прошла в библиотеке и попытках договориться с отцом. Мое положение узника улучшилось, когда ты поднял бучу на счет Блэка и Петтигрю. Мама ухватилась за возможность освободить своего братца из тюрьмы, папе волей-неволей пришлось помогать Лонгботтомам быстрее провести процесс. В это время я смогла умыкнуть свою волшебную палочку из сейфа.

— Это так и не объясняет мне, где Натан, — хмыкнул я, прослушав горестный рассказ Ники.

— А вот и я, — Натаниэль, как черт из табакерки, стукнул меня по спине, присаживаясь на соседний стул.

— Ну а твое лето, как прошло? — потирая плечо, поинтересовался я.

— Куда лучше, чем у Ники. Мама отнеслась к нашей вечеринке весьма спокойно. Правда, по настоянию Люциуса Малфоя, я был сослан на лето в наше имение в Испании. Так сказать, чтобы у меня и Ники было еще меньше шансов общаться. Ну а как прошло твое лето, все мы знаем, Бэтмен ты наш.

Я был удивлен и впечатлен одновременно: наследник магического рода, а знаем культовый персонаж магловского комикса. К сожалению долго мне побыть с друзьями не удалось. Римус деликатно прервал нас, сообщив, что пора возвращаться. К тому моменту как мы подошли к брату и Сириусу, мое настроение снова успело испортиться. Гарри смотрел на своего крестного с восхищение и преданностью. И я, наконец, смог охарактеризовать то чувство, из-за которого меня раздражало их общение. Это была ревность. Определенно она. Пока не понятно к чему и на кого направленная, но это была определенно она.

— Он раздражает меня. Раздражает. Раздражает. Раздражает, — бубнил я, нарезая круги по своей комнате. Флер до этого флегматично листавшая журнал, развалилась на кровати уже совершенно не стараясь вклинить в мой словарный понос хотя бы междометие. — И ведь я сам в этом виноват. Правда должна выйти наружу. Да ни черта не должна! Раньше все было куда проще: он обожествлял только Луну, а теперь к ней прибавилась и эта дворовая псина.

Совершенно неожиданно мой буйный монолог был прерван метко запущенным в голову журналом.

— Джаспер, успокойся. Ты слишком резко реагируешь, — протянула Флер, приподнимаясь на локтях, чтобы лучше меня видеть.

— Резко?! — мой голос прозвучал на пару октав выше, словно у девчонки — истерички.

— Иди ко мне, — она протянула ко мне руку, и я поддался. Покорно поплелся к кровати и растянулся рядом с Флер. Она перевернулась на живот и положила голову на мое плечо.

— В том, что Гарри общается со своим крестным, нет ничего плохого. Он для него еще совершенно незнакомый человек и ему интересно слушать все его истории. Сириус может рассказать Гарри то, что не можешь ты — он может рассказать ему о родителях…

— Но ведь и я могу, — понуро заметил я.

— Можешь, но лишь то, что помнишь. А ты немногое помнишь. Блэк знает больше. К тому же ему самому хочется поделиться с Гарри всеми этими историями. Ему хочется почувствовать себя частью разрушенной семьи Поттеров, воскресить ее. Но, Джаспер, это не значит, что Гарри вдруг станет любить тебя меньше, чем раньше. Ты его старший брат, его идеал, самый близкий ему человек. Ты, наверное, это не замечаешь, но Гарри во всем старается быть похожим на тебя. И оттого, что он общается с Сириусом, ничего не изменится. Ты все равно останешься лучшим для брата.

Она щелкнула меня по носу и тут же поцеловала. Возможно, Флер права и я зря беспокоюсь. Гарри умный парень и, несмотря на все истории о проделках своего отца и его друзей, он знает, что его «прекрасному» отцу хватило ума отречь старшего сына и выбрать хранителем тайны труса.

— Хорошо, я попытаюсь относиться к Блэку не настолько предвзято, — нехотя пробормотал я.

— Ах, какой же ты оказывается собственник, Джас, — рассмеялась Флер. Покрепче обняв ее, я с радостью подумал, что она еще не знает, насколько невозможным собственником я могу быть.