Змея Давида (гет)

Профессор Северус Снейп явился на очередное собрание членов Ордена Феникса. Как оказалось, еще никого из тех, кто должен был присутствовать, не было и, ругая себя за излишнюю поспешность, он прошел в гостиную и занял там свое излюбленное место — поближе к выходу, чтобы можно было по окончании собрания поскорее покинуть и эту комнату, и сам дом.

На соседнем стуле лежал номер «Ежедневного Пророка». Хотя Снейп принципиально избегал чтения этой, как он всегда считал, «желтоватой» газеты, сейчас, явно от скуки и желания скоротать время он потянулся к ней и развернул.

Номер оказался старый — февральский. Передовая статья была посвящена излюбленной теме того периода — причастности Сириуса Блэка, человека, первым в истории совершившего побег из Азкабана, к бегству из главной тюрьмы магической Британии десяти Упивающихся смертью. Читая это, Снейп в очередной раз оценил избитое выражение «противоречивые чувства»: прекрасно знать, что Блэк к убийству тринадцати человек в восемьдесят первом году и к нынешнему массовому побегу причастен не более, чем он сам и при этом страстно желать обратного — чтобы он был виновен, чтобы иметь веский повод запустить в ненавистного Мародера «сектумсемпрой» или чем похуже.

На второй странице содержалась хроника происшествий. Одна заметка бросилась ему в глаза: «Очередная резня в магловском районе Шеффилда: трое погибших». Снейп глянул на дату — 14 февраля — и принялся мучительно вспоминать, чем же он был занят в этот день, что об этом рейде его не поставили в известность. Вспомнил — в этот вечер Хогвартс был в очередной раз охвачен безумием, именуемым Днем Святого Валентина, и ему пришлось по просьбе Дамблдора патрулировать коридоры, следя за любителями нарушить один из пунктов школьного устава за номером 33, а именно — в стенах Хогвартса интимные отношения между студентами строго запрещены.

Снейп принялся читать. «Вечером 14 февраля четверо неизвестных совершили нападение на дом волшебницы миссис Д. Шеппард. К сожалению, наряд авроров подоспел с запозданием, поэтому предотвратить жертвы не удалось. Нападавшие убили мать и престарелую родственницу миссис Шеппард, а также ее мужа, магла С. Шеппарда. Хозяйка дома, сама служащая Аврората, смогла дать достойный отпор нападавшим, убив одного и оглушив двоих (пойманные преступники сейчас находятся в камерах временного пребывания Министерства Магии), четвертому удалось скрыться».

Дочитывать Снейп не стал. Этой таинственной миссис Шеппард еще крупно повезло, что командовала четверкой не Беллатрикс Лестрейндж, подумал он. В таком случае тремя трупами дело бы не закончилось. Да и при появлении авроров она убегать не стала бы — Беллу можно было назвать отмороженной, психопаткой, безмозглой дурой, но заподозрить в трусости — никогда. Она бы дралась до конца и как пить дать, положила бы пару—тройку бойцов и дом бы подожгла, с этой пироманки станется.

Обычно Снейп был в курсе всех мало-мальски важных вылазок коллег по темному лагерю, даже тех рейдов, в которых он лично участия не принимал, но именно об этой акции ему не было известно вообще. Что было странно, обычно Темный Лорд перед объявлением очередной карательной акции советовался с теми, кто принадлежал к так называемому «ближнему кругу». А тут даже не потрудился поставить своего «самого верного слугу», как он иногда называл Снейпа, в известность. Одно из двух — либо Снейп как-то умудрился лишиться доверия повелителя, либо Волдеморт затеял очередную сверхсекретную аферу, а своих людей использует вслепую, не посвящая их даже в десятую часть своего плана.

Снейп в задумчивости бросил газету обратно на стул. В гостиной никого, кроме него не было, и он сейчас просто тихо радовался возможности посидеть в тишине, но тут на пороге возникла знакомая до отвращения фигура давнего врага — Сириуса Блэка.

Тот, казалось, тоже не ожидал увидеть его здесь, так как чертыхнулся вполголоса, а затем прошел к другому концу стола, чтобы сесть подальше от Снейпа, с шумом отодвинул стул и развалился на нем с самым независимым видом.

Около минуты они сидели в абсолютном молчании, затем Блэк, которого, видно, так и распирало начать привычную перепалку, картинно зевнул в кулак и насмешливо произнес:

— Что-то, Нюниус, ты сегодня рановато. Неужели ты так успел осточертеть своему повелителю, что он тебя выпер на целый час раньше обычного?

Снейп медленно повернул голову в его сторону и лениво протянул:

— Советую завидовать моей насыщенной жизни молча, Блэк. Ты бы и рад был, чтобы тебя выперли на какое-нибудь опасное задание, где ты мог бы блеснуть своей потрепанной гриффииндорской доблестью. Да вот только предел твоих возможностей сейчас — торчать в этом клоповнике да следить, чтобы твой чокнутый домовик не растащил дом по кирпичику. Прямо-таки готов тебе посочувствовать!

— Сочувствуй, пока есть возможность, — осклабился Блэк, — да только настанет день, когда ты сам будешь сидеть в какой-нибудь сточной канаве, боясь высунуть нос. Сильно сомневаюсь, что в следующий раз у Дамблдора будет возможность отмазать тебя от суда. Да и захочет ли он вообще это делать, когда, наконец, поймет, что такому как ты — самое место в Азкабане!

Снейп откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

— Ну, тогда начинай молиться, чтобы дожить до этого счастливого дня, — сказал он. — А я пойду, поставлю свечку за то, чтобы тебе дали Орден Мерлина посмертно.

— Я еще тебя закопаю, ублюдок подземельный! — сверкнул глазами Блэк.

— Копать лапами будешь?

Блэк уже было открыл рот, чтобы ответить что-нибудь особенно злое и уничижительное, но в этот момент в гостиную вошел Ремус Люпин, и Блэк осекся. Оборотень, казалось, понял, что подоспел как раз вовремя, чтобы предотвратить назревающую ссору старых врагов. На его бледном, испитом лице мелькнуло выражение «ну вот, опять они за свое», он вздохнул, приветственно кивнул Снейпу (на что тот скривился, но все же кивнул в ответ), а затем направился к Блэку. Обняв приятеля, Люпин опустился на соседний с ним стул и с укоризной в голосе произнес:

— Продолжаете обмениваться комплиментами?

— Ты же знаешь, Лунатик, у меня аллергия на эту постную физиономию, — фыркнул Блэк, — прямо чесаться начинаю, то того хочется врезать по ней!

— Чесаться? У меня есть чудесный рецепт противоблошиного зелья, могу поделиться, — с деланым сочувствием предложил Снейп.

— Валяй! Ты мне — зелье, я тебе — шампунь!

— Господи, когда же вам, наконец, надоест, — сокрушенно покачал головой Люпин, — как дети, честное слово!

— Решил освоить роль миротворца, Люпин? — прошипел Снейп. — Не старайся, тебе это не идет. Плохо получается.

Лицо Люпина неожиданно стало жёстким.

— Ты прав, — тихо сказал он. — Поэтому я просто скажу: раз уж мы сейчас по одну сторону баррикад, советую вам обоим засунуть свои претензии и антипатии сами знаете куда. Не хватало, чтобы из-за вашей грызни пострадало общее дело. После войны будем разбираться кто кому и чего должен. Если доживем, конечно.

Снейп и Блэк молча обменялись ненавидящими взглядами, но не нашлись что ответить, так как оба чувствовали правоту Люпина. Блэк сердито засопел и, сунув руки в карманы пиджака, принялся раскачиваться на стуле, а Снейп просто уставился неподвижным взглядом в пространство и сделал вид, что не замечает ничего вокруг.

Гостиная постепенно заполнялась людьми. Первым появились Артур Уизли с Биллом, вскоре к ним присоединилась Тонкс, которая при виде Люпина зарделась и кончики ее ярко-розовых волос тоже покраснели. В самом конце в комнату вошли миссис Уизли и Кингсли Шеклболт. Все ждали прихода Аластора Муди, без которого начинать собрание не имело смысла.

Наконец, в передней послышался сиплый голос Грозного Глаза, говорившего кому-то:

— Робеешь, Змейка?

Ему ответил глуховатый женский голос:

— Перед кем?

— И правильно. Тут все свои… Как ты вообще, нормально?

— Я в порядке, Аластор. Насколько это вообще возможно.

Снейп старательно прислушивался. Этот голос был очень хорошо ему знаком, только почему-то он не мог поверить в то, что это именно она.

Муди ввалился в гостиную и привычно оглядел собравшихся своим беспокойно вертящимся во все стороны искусственным глазом.

— Собрались не все, — произнес он.

— Флетчера известить не удалось, а Дамблдор сейчас очень занят — пытается вести переговоры с вампирами, — ответил Уизли-старший.

Взгляды присутствующих были направлены на хрупкую женскую фигурку, стоявшую за спиной Муди, в дверном проеме. Полумрак коридора скрывал ее лицо. Поняв, что члены Ордена пытаются разглядеть его спутницу, Муди схватил женщину под локоть и несколько бесцеремонно вытащил ее на освещенную часть гостиной.

— Позвольте вам представить нового члена Ордена — Диану Шеппард. Она из подразделения Кингсли по охране премьер-министра. Впрочем, вы ее и так, кажется, знаете.

Конечно, она изменилась за эти годы. Тогда, во время ее визита в Хогвартс по поводу «брыкучих» учебных мётел он про себя отметил, что она стала гораздо интереснее, чем в школе. Исчезла угловатость и порывистость подростка, позднее других осознавшего себя женщиной. Она повзрослела, чуть выросла, но при ней остались и эти ее огромные горящие темные глаза, и смугловатая кожа и даже непослушные локоны, выбивающиеся из прически.

Сейчас же ему больше всего бросилось в глаза то, как изменился ее взгляд, прежде спокойный и открытый — теперь в нем было что-то темное, мрачное, это был взгляд человека, видевшего смерть. Одета она была в джинсы и черную водолазку, поверх которой была наглухо застегнутая черная «рокерская» куртка с металлическими заклепками. Снейп заметил и желтоватую бледность ее осунувшегося лица, и круги под глазами, и некоторую заторможенность в движениях, что неудивительно — после всего случившегося девчонка наверняка сидит на сильных транквилизаторах.

Беркович (впрочем, теперь уже Шеппард) медленно, словно нехотя, прошла вдоль длинного стола и опустилась на свободный стул между Тонкс и Биллом Уизли. Снейп поймал на себе ее взгляд — тяжелый, пристальный, излучающий недоверие. Она явно не ожидала встретить его тут. Он осторожно скользнул в ее сознание, буквально через мгновение она ощутила присутствие его разума в своем и молниеносно вытолкнула его. Но Снейп все же успел кое-что увидеть — лежащий на полу человек в дорожной мантии с неузнаваемо изуродованным лицом, а затем и сама Беркович в компании какого-то старика, показывающего ей прозрачный фиал, в содержимом которого он безошибочно узнал «алую вуаль».

Девчонка, несомненно, знакома с этим редким ядом, мало того — она сразу догадалась, что приготовил его именно он. И теперь смотрит волком, что, впрочем, объяснимо. Значит, она уже давно его подозревает, но молчит, не имея прямых доказательств. Что ж, ей тут многое предстоит узнать о его отношениях с Темным Лордом и Дамблдором.

Она нехотя отвела от него взгляд и посмотрела в сторону Муди, который говорил:

— В первую очередь, предлагаю обсудить меры по обеспечению безопасности тех представителей Министерства, кто может заинтересовать наших врагов. Прежде всего, я имею в виду служащих Отдела тайн, которым Упиванцы интересуются в последнее время до неприличия часто, а также Аврората. Особое внимание нужно уделить тем, кто живет один в магловских кварталах, а также просто одиноким пожилым магам. Возможно, кого-то придется эвакуировать, поэтому надо обсудить возможные места для их временного безопасного размещения. К тому же у Дианы есть парочка специфических предложений по поводу связи и слежения за членами Ордена. Диана, давай.

Диана, глядя в стол и по-ученически сложив руки перед собой, начала:

— Тех, кому мы не сможем выделить охрану или эвакуировать, я предлагаю «пометить», — с этими словами она вынула из внутреннего кармана куртки какой-то свиток и развернула его на столе. Все склонились к свитку, оказавшемуся картой Лондона.

— С помощью специального заклинания я «помечаю» людей, которых мы не можем обеспечить охраной, и их имена появляются на этой карте. По ней можно будет отследить их перемещения. Мы будет точно знать, если кого-либо из них похитят, где их искать.

— А если убьют? — спросил кто-то.

— Тогда имя само собой исчезнет с карты. И мы тоже будем знать наверняка, что опоздали. Это карта Лондона, есть еще карта южных графств, могу показать.

Кингсли Шеклболт сказал:

— Я видел нечто подобное у маглов, они прикрепляют специальные «маячки» к тем, за кем хотят проследить. Часто без их ведома, к тому же есть риск обнаружить подобный «маячок», также он может сломаться. Да и радиус действия у них ограничен.

— Моя «метка» не сломается и ее нельзя обнаружить даже с помощью магии. А что касается радиуса действия — можно сделать хоть карту мира, просто полотно будет очень большим, и точность расположения объекта будет более приблизительной.

— Что-то вроде «Карты Мародеров», — пробормотал Люпин, на что при слове «Мародеры» Снейп поморщился как от зубной боли.

— Я оставлю вам обе карты, можете подробно ознакомиться — Диана положила на стол еще один свиток.

Артур Уизли тут же развернул его и с интересом начал изучать.

— А можно также «пометить» и Упивающихся смертью? — спросил Билл Уизли.

«Грозный Глаз» фыркнул:

— Их не «метить», а мочить надо! На худой конец отправлять в Азкабан! Диана, если что — нанесешь на карту саму себя. Все желающие быть «помеченными» (при этом слове кто-то издал смешок) — записывайтесь на прием к Змейке. Это не больно и даже не щекотно.

Диана кивнула.

— Снейп, у тебя есть что-либо конкретное?

— Вообще-то я должен был сообщить свои сведения только Дамблдору, но поскольку его здесь нет, считаю более уместным откланяться.

Судя по тому, что никто возражать не стал, Диана сделала вывод, что Снейпа в Ордене только терпят. Что было тому причиной, она не знала, но предполагала, что скорее всего, характер «Грозы и Ужаса подземелий» не претерпел значительных изменений за годы ее отсутствия.

Она проводила его без всякого сожаления во взгляде.

Собрание плавно перешло в ужин, на котором присутствовали также все члены семьи Уизли. Диана уже была знакома со старшими сыновьями — Чарльзом, Биллом и близнецами Фредом и Джорджем. Последние только начинали учиться, когда она заканчивала, но Диана их запомнила потому, что еще не встречала других мальчишек, настолько обожающих шумные розыгрыши со взрывами, «грязными» бомбочками и прочими «спецэффектами». Вот и сейчас, судя по их физиономиям, они только что отмочили очередной номер, о котором их мать даже еще не догадывается, а когда догадается, крику будет больше, чем от портрета блэковской мамаши в коридоре.

* * *

Диана в очередной раз проснулась от собственного крика. Снова она видела этот сон — в небе над домом тети Сары — Черная метка, Стив, удивленный, таращится на нее и смеется, а она стоит как столб, от потрясения ноги приросли к земле. Вспышка зеленого пламени, свист как от летящего снаряда, и в следующее мгновение Стив падает мертвым, даже не успев понять что произошло. Она бежит к дому, навстречу ей бросается Аластор Муди и, схватив ее поперёк туловища, оттаскивает от двери, не давая проникнуть внутрь. Из горла ее вырывается крик, она пытается освободиться, понимая, что ждет ее за этой дверью, но руки аврора держат ее крепко, а голос шепчет в ухо: «Не надо туда ходить… Не надо, девочка…»

Сон повторялся с периодичностью три раза в неделю, каждый раз в одних и тех подробностях, в точности воспроизводя события той ночи. И каждый она просыпалась в слезах и с бешено колотящимся сердцем.

В тот день она совершила свое первое убийство. Она действовала чисто инстинктивно — когда от дома отделились три фигуры в темных капюшонах, буквально в дюйме от ее уха просвистело Оглушающее заклятие. Она бросилась бежать и спряталась за припаркованной тут же машиной. И как только увидела в двух метрах от себя человека в черном, рука с волшебной палочной сама выбросилась вперед. Собственных слов «авада кедавра» она не слышала, только увидела, как Упивающийся смертью падает на землю бездыханным. Двое других, видимо, предполагали, что напали на обычную семью маглов, а потому такого отпора не ждали. Их замешательство позволило Диане выкатиться из-за автомобиля не хуже заправского героя боевика и одним заклятием оглушить обоих. Краем глаза она заметила, как аппарирует четвертый Упивающийся.

Когда над ночным кварталом вновь воцарилась тишина, Диана подошла к убитому. Она раньше читала, что многие после первого убитого ими человека испытывают колоссальный шок, впадают в истерику или их тошнит, но Диана стояла над мертвым врагом и понимала, что не чувствует ничего. Вообще ничего, кроме дрожи во всем теле и осознания того, что это — самая настоящая война и этот убитый ею человек, скорее всего не станет последним. Так во второй раз в жизни она использовала Непростительное заклятие.

Авроры подоспели как раз в тот момент, когда она стояла над телом поверженного врага. Люпин и Муди ворвались в дом, а остальные окружили двух оглушенных Упивающихся, связали их волшебными веревками, после чего аппарировали вместе с ними в Аврорат. Ремус и Муди вышли из дома, оба были смертельно бледны, оба избегали смотреть в сторону Дианы и она, оглушенная страшной догадкой, бросилась к дверям, но Муди, несмотря на свою деревянную ногу, оказался проворнее. Крепко схватив Диану, он принялся оттаскивать ее от крыльца. Она закричала и принялась вырываться, но хватка Муди была крепкой. И пока она билась в истерике, поняв, что произошло в ее отсутствие, суровый аврор гладил ее по голове и бормотал слова утешения.

Ее так и не пустили в дом. По обрывкам случайно услышанных разговоров и по тому, что тела ее матери и тети Сары хоронили в закрытых гробах, она поняла, что Упивающиеся оторвались на них по полной. Несколько дней она провела в доме родителей Доры — «накачанная» успокоительным до состояния сомнамбулы. Преодолев неделю разборок с магловской полицией (соседи, видимо, слышали какие-то звуки борьбы, доносившиеся от их дома, но не видевшие толком ничего), открывшей дело о странном и жестоком убийстве двух немолодых женщин, она поселилась в «Дырявом котле» и полностью погрузилась в работу. Шеклболт перевел ее в свое подразделение по охране премьера. Лондонская квартира была продана за неделю до гибели ее семьи — Диана твердо решила отправить мать и тетку за границу, для чего и понадобилась крупная сумма денег (теперь эти деньги, нетронутые, лежали на счету в магловском банке). Она возвращалась в свой номер лишь для сна. Ее единственной компанией этим вечерами стали пузырьки с зельем, притупляющим эмоции, да иногда бутылка Огденского виски, злоупотреблять которым она стала все чаще. Иногда приходили Люпин или Тонкс, приносили вино, пытались ее разговорить, но, по крайней мере, с утешениями не лезли. Просто, видимо, опасались, как бы она что-нибудь с собой не сделала в одиночестве.

Когда ее пару недель назад в первый раз привели в штаб-квартиру Ордена, она едва не размазала Блэка по стенке. При виде беглого преступника, находящегося в розыске уже третий год, она недолго думая выхватила палочку и направила в Блэка «ступефай» такой силы, что тот пришел в себя только через полчаса с сотрясением и трещиной в ребре. Сириусу еще повезло, что тут же находился Люпин, который оттащил Диану от валяющегося без сознания приятеля и подробно объяснил ей, почему Орден занимается укрывательством убийцы и отморозка Блэка — у Дианы уже мелькнула мысль прикончить ублюдка, который и так уже приговорен к поцелую дементора.

Сейчас же, когда ее приняли в Орден, Диана наконец-то начала ощущать, как что-то в ее душе, казалось бы, умершее вместе с ее семьей, начинает подавать робкие признаки жизни. Она будто почувствовала себя если не живой, то хотя бы не полу-инферналом, эмоциональным мертвецом. Были ли тому заслугой зелья, которые она продолжала принимать, участие друзей по Аврорату или встреча со Снейпом, которого она подозревала с каждым днем все сильнее, она не знала, да и не особо хотела знать. Она жива, она не сошла с ума и она готова к битве как никогда.